Текст книги "Приключения Шуры Холмова и фельдшера Вацмана (СИ)"

Автор книги: Сергей Милошевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 3

– А я с-таю, чев-вото жду, а музыка играет и играет, безумн-но я, люблю д-двчонжу ту, которая мини не замечаеть! – с надрывом пел солист ресторанного оркестра, мужчина неопределенного возраста с испитым лицом. Набрав побольше воздуха в легкие, он так заорал слова припева, что на столах задребезжала посуда. Ос-становите музыку! Остановите музыку! Прошу вас я! Прошу вас я, с другим танцует девушка моя-а-а!..

Шура Холмов и Ефим Бурлаки сидели в ресторане «Братислава» за столиком, густо уставленным бутылками с марочным коньяком и шампанским, а также самой изысканой снедью, которая только нашлась в ресторанном буфете. Этим царским ужином Ефим Алексеевич решил отблагодарить своего спасителя, а заодно и отпраздновать окончательное завершение дела. Холмов и Бурлаки были уже в изрядном подпитии, когда оркестр окончательно прекратил играть и в зале начали гасить свет, сигнализируя засидевшимся посетителям об окончании работы ресторана. Ефим Алексеевич предложил продолжить застолье у него дома и Шура, естественно, согласился. Официанты быстро собрали им пакет с выпивкой и закуской и сдружившиеся слесарь-угонщик Бурлаки и частный детектив Холмов отправились на улицу Подбельского, где жил Ефим Алексеевич. Там им никто не мешал и застолье затянулось до глубокой ночи, пока Шуру не стала одолевать отчаянная зевота. Тогда Бурлаки поднялся из-за стола и пошатываясь направился в комнату, чтобы постелить дорогому гостю постель. И тут неожиданно в дверь кто-то требовательно позвонил.

– Кого это еще черти принесли? – заплетающимся языком произнес Ефим Алексеевич и направился в прихожую. Через минуту оттуда донеслось приглушенное бормотание возмущенного чем-то хозяина квартиры, и резкий, требовательный голос неизвестного, похоже молодого мужчины.

– Да вы что, офонарели – завтра! – прислушавшись, услышал Холмов. – Ведь нужно присмотреться, оценить обстановку, вычислить время, узнать – есть ли сигнализация и какая…

– Шеф сказал – завтра, значит завтра! – жестко оборвал его мужчина. – Поэтому, что хочешь делай, хоть башней об стенку бейся, но чтобы завтра же тачка стояла в гараже. Вот, здесь изложены все необходимые сведения. Потом не забудь сжечь этот листок. Все, будь здоров. Хлопнула входная дверь. Шура, который догадался, что ночной визитер был никем иным, как посыльным от мафии, пришедшим заказать очередной угон, несколько секунд судорожно размышлял, затем уронил голову на стол и захрапел, притворившись спящим. В то же время он, сквозь полуприкрытые веки наблюдал, как в комнату вошел немного расстроенный и даже слегка протрезвевший Бурлаки, разглядывавший какой-то листок. Затем Ефим Алексеевич тяжело вздохнул, спрятал листок в карман своего халата и, заметив «спящего» Холмова, поспешил в соседнюю комнату стелить кровать. Примерно через час, дождавшись, дока Бурлаки крепко заснет, Шура осторожно поднялся со своей кровати. извлек из кармана брюк маленький фонарик, с которым он никогда не расставался, включил его и на цыпочках подошел к стулу, на котором валялся роскошный халат Ефима Алексеевича. Достав из кармана халата сложенный вдвое клочок бумаги. Шура раздернул его, и подсвечивая фонариком, прочел: «ГАЗ-24, черного цвета, номер 7504 ОДТ, в рабочие дни с 9 до 17 стоит на неохраняемой стоянке возле института „Черноморпроект“ на Ласточкина. Брать лучше в 12–12.30, когда хозяин уходит на обед в буфет и не наблюдает за машиной из окна института. Сигнализации нет».

«Вcе ясно…» – пробормотал Шура. Спрятав листок обратно в карман халата, он тихонько вернулся к своей кровати, лег и постарался быстрее заснуть. Завтра Холмову предстоял очень трудный день…

Около 11 часов следующего дня Шуру уже можно было наблюдать на улице Ласточкина, неподалеку от института «Черноморпроект». Увидев, что предназначенная на «заклание» «Волга» находится на стоянке, Шура остановился, закурил папиросу и стал изучать окружающую обстановку. Слегка дрожавшие при этом кончики его пальцев свидетельствовали о том, что он волнуется. Докурив «Сальве» до бумажного мундштука, Холмов отшвырнул далеко в сторону окурок, глубоко вздохнул и вытащил из кармана куртки какую-то круглую штуковину с торчащим из нее коротким бикфордовым шнуром. Подойдя к стоявшему в ближайшей подворотне мусорному контейнеру, Шура воровато оглянулся по сторонам, и убедившись, что никого из прохожих поблизости не наблюдается, поджег с помощью зажигалки шнур и швырнул штуковину в контейнер. Через минуту из мусорного контейнера повалил серо-фиолетовый дым, который укрыл значительную часть улицы Ласточкина, в том числе и стоянку автомобилей. Раздались тревожные голоса скрывшихся в дыму прохожих, кто-то закашлялся, кто-то испугано завизжал. Пользуясь всеобщей суматохой и паникой, а главное – укрывшей его от посторонних взглядов дымовой завесой, Холмов, не терян ни секунды, быстро открыл отмычкой багажник черной «Волги» и, никем не замеченный, юркнул в него, мягко захлопнув за собой крышку…

Уверен, что самые догадливые и сообразительные читатели уже наверняка поняли – что именно задумал Шура Холмов. А задумал он чрезвычайно дерзкое и рискованное мероприятие – пользуясь тем, что ему стал известен объект, а, главное, время угона Ефимом Бурлаки очередной машины по заказу мафии, проникнуть вместе с угнанной машиной туда, где ее будут готовить к продаже или переделке. И там, действуя по обстановке, попытаться «расколоть» рядовых членов «автомобильного участка» одесской «коза ностры», чтобы «выйти» с их помощью на какого-нибудь местного мафиозного босса или приближенного к мафиозной «верхушке» уркогана. А уж из босса Холмов постарался бы любыми, в том числе и самыми жесткими и неординарными мерами «выбить» всю известную ему информацию о преступных деяниях этой криминально-коррумпированной группировки, а главное – о ее структуре и остальных членах. Полученные же таким образом сведения Шура предполагал передать в местное или даже киевское либо московское управление КТБ. (Милиции в этом деле доверять было нельзя). Комитетчики этой информации были бы только рады – как известно, в стране, после прихода к власти Юрия Андропова развернулась упорная борьба с коррупцией и оргпреступностью и КГБ в ней играло первую скрипку. Этим поступком Шура Холмов планировал убить сразу двух зайцев – избавиться от своих врагов-мафиози (главная цель) и, возможно, в качестве поощрения выпросить разрешение вернуться на службу в органы внутренних дел.

Естественно, Шура Холмов прекрасно отдавал себе отчет в том, что задуманный им план будет невероятно сложно воплотить в жизнь. Десятки причин могли помешать его исполнению, и каждая из них могла закончиться для Шуры Таировским кладбищем. Но у Холмова не было иного выхода. Он понимал, что совместное существование в одном городе его и мафии уже невозможно. Кто-то из них рано или поздно должен был исчезнуть. И Шура решил идти ва-банк, рассчитывая на внезапность и дерзость этого отчаянного шага, а также на то, что никто из мафиози, за исключением Люстрина и еще двух-трех мелких уркоганов его не знает в лицо. (Для пущей маскировки Шура собирался использовать еще и специальную маску, сделанную из вязаной шапочки). Поэтому, в случае каких-то непредвиденных обстоятельств, которые могли возникнуть в ходе операции, Холмов собирался быстро «сделать ноги», не опасаясь особенно, что его потом «найдут» обиженные им мафиози….

Итак, скрюченный, словно младенец в утробе матери, Шура Холмов лежал в темном, душном и пыльном багажнике «Волги». Впрочем, у него в голове вертелось другое, прямо противоположное сравнение. – «Как в гробу», – думал задыхающийся, измученный долгим бездвижением Шура. Наконец он услышал приглушенный металлический звук, словно кто-то скреб какой-то железякой по кузову «Волги». Затем автомобиль покачнулся – кто-то сел в салон, причем, как отметил наблюдательный Шура по характеру покачивания, сел именно со стороны водителя. Прошло добрых пять-десять минут, прежде чем мотор «Волги» глухо взревел и машина мелко задрожала. Этот факт обрадовал Шуру, так как ему стало ясно, что это был не владелец, а угонщик, которому понадобилось время, чтобы подобраться к системе зажигания автомобиля. Сразу после этого «Волга» резко стронулась с места и резво понеслась по дороге, Шура тут же включил фонарик и осветил наручные часы, отмечая время – 12. 08. Поначалу поездка была относительно спокойной. Но через некоторое время машину (а вместе с конечно, и Холмова) стало немилосердно швырять со стороны в сторону. По этой причине Шура сделал вывод, что «Волга» с городских центральных дорог съехала на окраинные, или даже сельские проселочные. Такая сумасшедшая езда продолжалась минут десять-пятнадцать. Затем автомобиль остановился, постоял минут пять с работающим мотором, вновь рванулся вперед, остановился и… мотор стих. «Приехали», – понял Холмов и посмотрел на часы. 12.44. 3начит, от Ласточкина они ехали почти сорок минут…

Приоткрыв слегка, буквально на сантиметр крышку багажника, Шура осторожно осмотрелся и понял, что «Волга» стоит в гараже. В этот момент хлопнула дверца машины и Шура услышал голос Бурлаки, разговаривающего с каким-то мужчиной. Голоса приближались (видимо, Бурлаки и неизвестный ходили вокруг автомобиля, осматривая его). и Холмов поспешил закрыть крышку. С замирающим сердцем он лежал в пыльной темноте, моля Господа, чтобы этот неизвестный мужчина не вздумал сейчас заглянуть в багажник – тогда все значительно осложнилось бы с самого начала…

Видимо, Господь услышал Шурины мольбы, так как голоса стали удаляться, где-то с лязгом хлопнула металлическая дверь и стало тихо. Не теряя ни секунды, Холмов выбрался наружу, надел маску и юркнул в смотровую яму, над которой стояла машина. Он хотел выждать определенное время для того, чтобы дать Ефиму Алексеевичу уйти. (В том, что тот здесь долго не задержится, Шура не сомневался – через час у Бурлаки начиналась смена в таксопарке). Кроме того, временная задержка между прибытием на место и началом активной деятельности была необходима, чтобы отвести от Ефима Алексеевича возможные подозрения в приводе «хвоста».

Примерно через полчаса неизвестный вернулся в гараж один и принялся ходить вокруг машины, хлопая дверцами, крышками багажника и капота и что-то бодро напевая себе под нос на непонятном языке. В просвет, между днищем машины и полом гаража Шуре были видны лишь его ноги, обутые в огромные, никак не меньше 52-го размера кроссовки марки «Пума». Наконец мужчина открыл капот и стал ковыряться в моторе, громко стуча какими-то приспособлениями. Прошло еще около получаса и Холмов понял, что настало время действовать….

Тихонько выбравшись со стороны багажника из ямы, Шура, ступая очень осторожно, как кошка, подошел к ничего не подозревающему мужчине, продолжавшего с задорной песней на устах ковыряться в моторе. Мельком Холмов успел заметить, что это был полный, коренастый мужчина с черными, словно смола, усами и пышной шапкой курчавых и тоже черных волос на голове. Впрочем, долго рассматривать незнакомца у Шуры времени не было: подкравшись к нему сзади, Холмов достал из кармана капроновую удавку, набросил ее через голову на шею мужчины и быстрым рывком затянул. Ошалевший от неожиданности незнакомец заорал, затем стал хрипеть, хватаясь руками за шею.

– Стой тихо! – негромко, но внятно приказал Шура. – Быстро руки за спину, иначе задушу… Черноволосый, тем не менее, еще немного побарахтался, пытаясь освободиться от удавки, но скоро стал задыхаться и наконец покорно сложил руки за спиной. Несколькими ловкими движениями Холмов связал их, и лишь потом немного ослабил удавку на шее гачигавщего уже синеть незнакомца.

– Не оборачиваться! – процедил сквозь зубы Шура, заметив, что немного пришедший в себя мужчина попытался было повернуть голову. – Смотреть прямо перед собой и отвечать на мои вопросы. Предупреждаю – одно лживое слово и ты труп. Итак – кто кроме тебя здесь есть еще? Много человек, кто они?

– Никаго нэт, – быстро ответит мужчина. Слова он произносил с каким-то странным акцентом. – Я едина тута, Гриша, Григорий Будулаевич…

– Григорий Будулаевич? – хмыкнул Шура. – Ты что, цыган?

– Ага, цыган, цыган, – обрадованно закивал головой мужчина. – А ты кто такой?

– А это брат, пока не твое собачье дело, – объяснил Шура. – Итак, Гриша, быстро рассказывай – на кого работаешь, кто хозяин, где его найти?

На этот вопрос чернявый не ответил и продолжал молча смотреть в одну точку, громко и тяжело дыша.

– Молчим, значит, – вздохнул Шура. – Что ж, Григорий Будулаевич, ты вынуждаешь меня сделать тебе больно…

С этими словами он вновь затянул удавку на шее цыгана, на этот раз более туго, чем в первый раз. Тот снова захрипел, задергался и попытался было лягнуть Холмова ногой. Но скоро перестал брыкаться и судорожно закивал головой – мол, буду говорить, отпусти. Шура немного ослабил удавку, и отдышавшись, Гриша стал сбивчиво, путая русские и цыганские слова рассказывать, что в его обязанности входит только перебивка номеров на украденных автомобилях, и, если понадобится, перекраска машин, а также выполнение других работ по ликвидации «особых примет» на ворованных машинах. А подготовленные им таким образом автомобили потом забирает, какой-то Жора, который, собственно, и нанял полгода назад Григория Будулаевича для выполнения этой неправедной работы. Жора же и сообщает ему все необходимые сведения, на предмет переоборудования машин – новые номера двигателя и кузова, цвет перекраски и так далее. Больше ни с кем Гриша по этому не связан и никого не знает.

«Да, конспирацря у этих сволочей отменная», – мелькнула мысль в Шуриной голове.

– А где найти этого Жорика? – поинтересовался Холмов. – Адрес?

– Не знай адрес, – замотал головой цыган. – Жора сам сюда приходит. «Сегодня тоже придет».

– Когда? – сурово допрашивал Щура.

– Скоро уже. Часа в три-четыре, говорил, придет.

Поняв, что от потомка Будулая больше никакой полезной информации получить не удастся, Холмов связал ему ноги валявшемся в углу гаража буксировочным тросом и, кряхтя, (Гриша был очень тяжелым) уложил на лежавший у стены автомобильный чехол.

– Отдохни пока здесь, – тяжело дыша сообщил Грише Холмов, вытирая запачканные о грязный халат цыгана руки. – Будешь себя хорошо вести, скоро освобожу. Но смотри – ежели ты мне в чем-то сбрехал, то тебе аминь. И Шура многозначительно поиграл револьвером перед носом Григория Будулаевича, со страхом глядевшего на невесть откуда свалившегося на его курчавую голову человека в маске. Спрятав револьвер обратно в карман, Холмов подошел к двери и осторожно выглянул из гаража. Взору его предстал заасфальтированный двор и невзрачный, каменный одноэтажный дом в его конце. Убедившись, что во дворе нет ни души, Холмов, держа правую руку на рукояти револьвера, тихонько вышел наружу. Цыган не соврал – ни в доме, ни во дворе, ни в длинном сарае, судя по находящейся в нем специальной термосушилке, предназначенной для перекраски автомашин, не было ни одного человека. Убедившись в этом, Щура приподнялся на цыпочках и выглянул через забор на улицу. Как он и предполагал, судьба занесла его в какой-то пригородный поселок Одессы, судя по всему Кривую Вилку. (Позже выяснилось, что так оно и оказалось). Запомнив на всякий случай характерные ориентиры, которые помогли бы ему потом быстро найти дом, где он находился (трансформаторную будку напротив, и огромную кучу мусора чуть поодаль) Холмов вернулся к гаражу. Спрятавшись за гаражной стеной таким образом, чтобы его не было видно с улицы, Шура закурил папиросу и стал ожидать приезда Жоры.

Григорий Будулаевич и здесь оказался точен, ждать Холмову пришлось недолго. Не прошло и часа, как на улице, возле ворот остановилась какая-то автомашина, хлопнули дверцы и через десяток секунд во двор вошли двое мужчин – высокий, худощавый шатен в дорогом пальто и широкоскулый, абсолютно лысый дядя в кожаной куртке. Осторожно выглядывая из-за гаража, Шура чертыхнулся, ругая себя последними словами за то, что не сообразил спросить у цыгана приметы этого Жоры. Впрочем, уже через несколько мгновений он стал догадываться о том – кто есть кто. Высокий шатен вел себя сковано, то и дело оглядываясь по сторонам, словно он попал сюда впервые. Что же касается широкоскулого лысого дяди, то он наоборот, держал себя самоуверенно, по-хозяйски, твердым шагом сразу направившись к гаражу. Без сомнения, это и был Жора, очевидно привезший будущего хозяина ворованной «Волги» посмотреть машину.

– Гриша, ты здесь? – крикнул лысый, приоткрыв дверь гаража. Не услышав ответа, он вошел в гараж, оставив своего спутника на улице. Этого-то Холмову только и было нужно. Выскочив из своего укрытия, словно пантера, он навалился сзади на шатена, крепко зажал ему рот рукой и поволок мычавшего от ужаса и неожиданности товарища Жоры за гараж.

– Молчи, не рыпайся, а то прибью! – тихо произнес Шура и для острастки довольно крепко огрел шатена рукоятью револьвера по макушке. Тот мгновенно обмяк и Холмов, но теряя ни секунды, сунул ему в рот его же носовой платок, а также связал руки-ноги подтяжками (тоже, естественно, не своими) оказавшимися, к счастью весьма прочными и крепкими. Покончив с этим малоприятным делом, Шура, сжимая в руках револьвер, бросился в гараж. И вовремя – Жора уже стоял возле валявшегося на автомобильных чехлах Гриши и пытался его развязать. Услышав сзади скрип двери, Жора обернулся. Но не успел он сказать «ой», как Холмов, как кенгуру, совершил гигантский прыжок и, подскочив к лысому, со всей силы врезал ему кулаком по уху. Словно водонапорная башня, подорванная опытным сапером, Жора аккуратно осел на пол, не издав ни малейшего звука. 3рачки его закатились и Шура обмер. «Никак, прибил!..» – с ужасом подумал он. К счастью, довольно скоро лысый очухался и осовело уставился на Холмова, часто моргая и не произнося ни слова. Облегченно вздохнув. Шура подхватил его под руки и поволок к стоявшему у задней стены гаража верстаку, на котором возвышались огромные слесарные тиски. В один момент Холмов раскрутил створки тисков, сунул между ними сложенные вместе ладошки очумевшего Жоры и крепко закрутил створки обратно. Перестав вращать рукоять тисков лишь тогда, когда Жора взвыл от боли.

– Что ж, чудесно, чудесно… – пробормотал Шура, глядя на прикованного к верстаку Жору. – Поза вполне подходящая для задушевной беседы.

– Что тебе надо? – прохрипел лысый, тщетно пытаясь освободить ладони из тисков. – Кто ты такой?

– Что мне надо? – задумчиво переспросил Холмов, игнорируя второй вопрос. – Мне надо немного, сущая ерунда. А именно, абсолютно вся известная тебе информация о той нехорошей, даже прямо скажем, преступной организации, в которую ты имел честь затесаться. Только не надо делать удивленные и глупые глаза. Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь. Итак – фамилии, должности, способы связи, и «малины», организационная структура, наиболее крутые дела и так далее. Говори быстро – на раздумье пятнадцать секунд. Потом будет очень плохо…

– Ты кто, мент? – спросил Жора, не сводя с Шуры ненавидящих глаз.

– Возможно, – легко согласился с такой версией Холмов. – Ну, я жду… И Шура, достав из кармана револьвер, многозначительно покачал им у самого носа лысого.

– Ой, сильно испугался я твоего доисторического мушкета, – нагло ответил постепенно пришедший в себя Жора. – Слышишь, козел, я не знаю кто ты, но послушай доброго совета: быстренько освободи мне руки, попроси прощения и исчезни, чтобы тобой и не пахло на ближайшие сто миль вокруг. Ты еще не знаешь, у кого ты вздумал на пути встать, мудак! Тебе так по чайнику дадут, что из задницы дым пойдет…

– Ну, это мы еще посмотрим, у кого из задницы дым пойдет! – рассвирепел от такой неслыханной дерзости Холмов. Весь красный от злости, он нырнул в смотровую яму, кряхтя вытащил оттуда канистру с бензином, откупорил горловину и стал методично расплескивать бензин по всему гаражу, сделав особо большую лужу возле Жоры.

– Эй, что ты, падло хочешь делать? – растеряно спросил лысый, со все возрастающей тревогой наблюдавший за манипуляциями Шуры. – Шашлык! – проворчал Холмов, доставая из кармана спичечный коробок. – Ну, бедный Йорик, то есть, Жорик, тебе аминь…

С этими словами он чиркнул спичкой, посмотрел несколько секунд на ее желтоватое пламя, затем равнодушно швырнул спичку в бензиновую лужу. Если бы Жора был хоть немного понаблюдательнее, то он, конечно, заметил бы, что эта лужа находилась чуть в стороне и не соединялась с остальным, разлитым в гараже бензином. Но лысому было не до подобных тонкостей. Оторопев, он с ужасом глядел на мнгновенно вспыхнувшее ярко-алое пламя, которое с грозным гудением набирало силу, отбрасывая на стены гаража зловещие, корчащиеся в агонии тени.

– А-а-а! – заорал лысый, который наконец понял. что дело для него пахнет керосином, вернее бензином. – Отпусти меня, я все скажу! – Щура, ожидавший этого вопля, не особенно суетясь достал из багажника «Волги» огнетушитель, потушил с его помощью горевшее пятно и, отшвырнув огнетушитель в сторону, вопросительно посмотрел на Жору.

– Ей-богу, не советовал бы тебе лезть в это дело… – забормотал лысый, тяжело дыша. Не говоря ни слова Щура, с грустным выражением лица полез в карман и снова вытащил спичечный коробок.

– Ладно, хрен с тобой, – поспешно произнес Жора, увидев коробок. – Я тебя предупредил, а там как знаешь. Только об одном умоляю – пусть все останется между нами.

– Там видно будет, – сухо произнес Холмов, доставая из куртки блокнот и авторучку. – Итак, я тебя внимательно слушаю.

После непродолжительной «задушевной беседы» выяснилось следующее. Всю одесскую мафиозную структуру Жора, естественно, не знал (Холмов это и предполагал). Ему были известны только шесть-семь второстепенных личностей, с которыми он контактировал по работе. (Их имена, клички и координаты Шура записал в блокнот). Единственный человек из «верхушки», которого Жора знал и которому подчинялся, был некто Дмитрий Лосинский по кличке Лось. Он же давал Жоре задания по «автомобильной части» мафиозной деятельности, выплачивал деньги и предоставлял бригаду «крутых хлопцев», если по каким-то причинам Жоре требовалось с кем-то разобраться. Уточнив кое-какие детали и задав парочку наводящих вопросов, Холмов пришел к чрезвычайно важному выводу. Судя по всему, этот самый Лось у одесских мафиози выполнял роль некоего диспетчера, координирующего деятельность низовых структур мафии исходя из распоряжений, получаемых от «верхушки». Сердце у Шуры радостно забилось – этот Лось был для него сущей находкой, именно тем, что ему было необходимо. Если бы удалось его «расколоть», то вся одесская мафия оказалась бы у Холмова «в кармане»…

Выяснив адрес Лося, Шура тщательно связал Жору и уложил его на чехол рядом с Григорием Будулаевичем. Затем Холмов, пыхтя от натуги, затащил в гараж валявшегося на улице шатена и положил «до общей кучи». Наказав трем связанным «богатырям» лежать смирно и не рыпаться, он пообещал к вечеру освободить всех, если только Жора сказал ему правду. Если же нет, то… Здесь Холмов сделал многозначительную паузу и не попрощавшись, торопливо вышел из гаража. Времени у него для дальнейших действий оставалось немного…