Текст книги "Паутина"
Автор книги: Сергей Федотов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
Глава двадцать вторая. Драчевские будни
А мужики по избам кумекают: как бы карбюратор к дойке приспособить?
«Драчевские были»
Утром его Кам Рой еле добудился. Лес никак не мог продрать глаза, вставал и снова валился.
– Да что с тобой? – рассердился Кам. – Перепил вчера, что ли? Так вроде не злоупотреблял. Или одного глотка хватило? Ничего, сейчас потренируемся часок, разомнемся, вот и разгуляешься.
Нов выбрался из постели и хотел одеться, но маг не дал. Сказал, что сперва нужно окунуться. Лес прямо как был —: босиком и в подштанниках – побежал вслед за Роем. Вода обожгла холодом, и сон пропал.
На лугу на задах заезжей они приступили к тренировке. Повторили приемы, которым Нов обучился на предыдущих стоянках, затем Рой показал несколько новых. Лесу хотелось поработать с мечом, тем более что себя он считал мастером рубки, но наставник сказал, что в Ютландии у него оружия не будет. И следует полагаться только на свою голову и руки.
Они позавтракали из самобраного сундучка, после еды маг привел юта. Болван скалился, глядя на усилия Нова услышать его вещун-сигнал.
– Ничего не выйдет, однако, – сказал он.
– Все получится, – успокоил юношу Кам и достал из походной сумки обруч с двумя черными шариками. Обруч он нацепил на голову Леса, а шарики прижал к вискам. – Напрягись, постарайся увидеть мир глазами юта.
Нов очень старался, но в голове стоял туман.
– Нужно, чтобы шарики за ролики зашли, – сказал маг и развернул обруч так, что правый и левый шарики поменялись местами.
Неожиданно Лес уловил какой-то проблеск в тумане, появилось размытое изображение не пойми чего.
– Попробуй подстроить левый сектор, – посоветовал Рой.
Нов подвернул левый шарик, и вдруг изображение стало отчетливым, словно с глаз чародея сдернули пелену. Лес увидел комнату, в которой узнал красный уголок, себя и Кама. Цветовое зрение юта отличалось от человеческого: синие глаза мага казались желто-зелеными, зеленое покрывало стола – красно-оранжевым, а красная портянка над входом – сине-голубой.
Такого качества «картинок» юноша не видел, даже когда общался с самыми способными вещунами. Наверное, шарики усиливали вещун-сигналы.
– Вижу! – выкрикнул юноша.
– Что ты увидел? – спросил Кам.
– Комнату и нас с тобой глазами юта.
– А о чем он думает?
– У меня такое ощущение, – признался Нов, – что юты вообще не думают.
– Ну это ты брось, – сказал Рой. – Сейчас он думает: как бы скрыть, сколько иридия ему пообещали за мою поимку? Он мог, оказывается, нанять под-сотню, но решил сэкономить, обойтись дюжиной, а разницу положить в свой кошель…
– Навет! – щелкнул зубами ют.
– Ничего не слышу, – сокрушенно сказал Лес.
– А ты еще раз попробуй перевернуть налобник, – посоветовал маг, – и повращать настройку секторов.
Нов провернул обруч и принялся вращать шарики. «Картинка» исчезла, вместо нее в голову хлынул поток эмоций, злобных и трусливых, перебиваемых неясными расчетами стоимости одного металла по отношению к другому, но что это за металлы– Батюшка ведает…
– Что такое иридий? – спросил чародей по вещун-связи и получил ответ юта, что атомный номер металла – 77, а атомная масса – 192, 22. Но что бы это значило? И что за металлы – скандий и иттрий?
Все утро ушло на вопросы и ответы, которые ничего не объясняли. Юноша чувствовал себя болван болваном, у него разболелась голова, и в конце концов он перестал вообще что-либо воспринимать…
– Перерыв на обед, – объявил Рой.
Обед из самобраного сундучка до того поразил юта, что тот не поверил своим глазам.
– Не может быть! – заявил он.
– Чего не может быть? – спросил Лес.
– Не может того быть, чтобы лесичи обладали технологией, превосходящей нашу. Колдовство-ведовство – это куда ни шло. Вы, лесичи, такие, что вам бы все с наскока, без труда и усилий, и в сказках у вас одни дурачки! А мы, юты, умные. Если бы через М-переход можно было пронести продукты наших технологий, то мы бы давно всю Землю захватили. Хотя – зачем нам ваша Земля? Одно приличное месторождение… – Тут ютант сам себе зажал рот. Видимо, сболтнул что-то секретное.
Нов ничего не понял, а Рой расхохотался.
– Вот спасибо, Болван, – обрадовался он. – Так вот в чем ваша тайна! Значит, важны редкоземельные металлы и элементы восьмой подгруппы? А почему именно редкоземельные? Не знаешь? Верю. А кто знает? Представители Теремгарда? Да не трясись ты, – маг ободряюще похлопал юта, – не узнает твое начальство, что это ты проболтался! Я не скажу, а ты и сам позабудешь, если назад вернешься… А как узнать представителя Теремгарда? Что? Не понял… Ладно, позднее разберемся. На сегодня ты свободен, Лес устал. Ступай к кузнецу, он тебе набулькает кружку-другую. А у нас свои дела.
После обеда снова занялись тренировкой по системе «Цунами». Нов почему-то плохо схватывал, и наставник остался недоволен. Вечером пошли в гости к Вишу. Конюх встретил радушно. Горница его оказалась наполненной роскошью в понимании юноши: были в ней полати из красного дерева, зеркала получше ютских, яркие ковры, которые только у желтокожих купцов купить можно, кресла, столы – все крупное, добротное, тяжелое – под стать хозяину.
Виш похвастался мешком, в котором были собраны незнакомые монеты, не золотые и не серебряные, а простые – битые и гнутые.
– В чику выиграл, – объяснил конюх. – Садитесь за стол, угощу на славу.
И принялся уставлять столешницу бутылками (маленькими бутылями) с разноцветным содержимым, принес чугун картохи в мундире, огурцы, сало, мясо, икру. И пошел пир горой. Взрослые смешивали синие напитки с зелеными, оранжевые с красными и говорили о стихосложении, каламбурах, афоризмах и прочих, далеких от забот и интересов юноши, вещах.
Лес выпил брусничной воды, поел и прошелся по горнице. На низеньком столике обнаружил нетолстую бумажную книжицу, называвшуюся «Драчевские были». Раскрыл ее на рассказе «Промежзвездный путешественник». «Виш был не то чтобы семи пядей во лбу, – прочел Нов, – или там семилетку кончил, но кое-что все же кумекал. В результате чего и сварганил летательный аппарат для полета на другую систему. (К ютам, что ли? – подумал Лес). В аппарате было одно место на одного человека и всякие винтики, рычажки и кнопки, назначения которых конюх и сам толком не знал и пристраивал где придется, надеясь на природную смекалку. Была там форточка на крючке, отхожее место с двумя очками на случай стыковки и ящик противоперегрузочного средства – первача.
Ночью Виш надел ватник и сапоги с калошами, так как знал, что там, наверху, холодно. Отодвинул доску, протиснулся в промежзвездный корабль и забил входной люк изнутри гвоздем. Усевшись на ящик, нажал какую-то кнопку и угадал, поскольку что-то заурчало. „Поехали, – сам себе скомандовал конюх. – Но!"
Путешественник поднялся и, запинаясь о механизмы, открыл форточку. Свистел ветер, пело сердце. Где-то внизу осталась родная и близкая Драчев-ка. „Это дело нужно обмыть", – сам себе посоветовал Виш и полез под сиденье, которым служил ящик…»
Лес раскрыл книжицу в другом месте. «Прослышали старожилы про антипланету, с которой Виш к ним пожаловал, и стали изобретать штукенцию, чтобы посмотреть на звезды в натуральную величину и тамошним старожилам привет передать. Думали, как назвать ту штукенцию, и назвали – телескоп. Ранним утром драчёвцы телескоп тайно на гумно повезли – на Инфляции. Установили втихаря. Стали жребий тянуть, кому первому смотреть. Выпало коновалу, потому что, как позднее выяснилось, у него спичка крапленая была…»
Раскрыл в третьем месте. «Весна в Драчевку пришла рано – в январе. Все распустилось, а пуще всех старожилы. Виш на гумне подснежниками торгует – крупную ассигнацию из кармана в карман перекладывает. И, соответственно, цветок из руки в руку переложит. Отчаянно торгуется, всякий раз норовит сам себя объегорить.
Куры на мраморных завалинках гребутся, Сим кораблики бумажные из стихов пускает в луже. Пустит, шампанское об угол горлышком – бац! – и пьет. Сидит как приклеенный, весь в клею, щурится добродушно…»
И в четвертый раз раскрыл диковинную книжицу Нов. «Особенно в „Туманности Андромеды" Вишу Веда из Конго понравилась. Чернилами имя автора зачеркнул, печатными буквами поверх намусолил: конюх Виш. И к старожилам.
– Я, – говорит, – повесть написал. Про межзвездную связь.
Про связь коновалу понравилось. Но с одним условием: чтобы связь та непременно внебрачной была, иначе он, Кос, не согласен…»
Лес и не заметил, как задремал над раскрытой книгой. Рой растолкал его и отвел в заезжую. Юноша разделся в своей комнате, лег в постель и…
С утра они с магом искупались, и Рой учил юношу чистить зубы не серой – жевательной смолой хвойных деревьев, а зубной щеткой. Потом разминались. Кам нападал с мечом или кинжалом, а Нов уходил от ударов и учился отбирать оружие. После завтрака Кам привел юта, и Лес учился поддерживать с ним вещун-связь без «налобника», как обозвал маг обруч с шариками. Получалось не очень хорошо, связь была неустойчивой. После обеда опять были тренировки, а вечером пошли в гости к фершалу.
У Коса в доме вся мебель была мягкой, кроме одного кресла, которое коновал обозвал генеалогическим (или Нов его не так понял). На полках вдоль стен у Коса громоздились склянки с зародышами («эмбрионами» по-драчевски).
Фершал напоил-накормил гостей и принялся спорить с магом: какая самая лучшая рифма к «рябчиков жуй»? Лесу этот спор быстро надоел, и он пошел вдоль полок, разглядывая существ в склянках. На полке с надписью «Антизачаточные средства» наткнулся на посудину с подписью «Клей» и инструкцией: «Макать три раза», на другой полке обнаружил невиданное насекомое, которое, судя по надписи на банке, называлось «Мандяная ржа Коса».
И в этой горнице Лес обнаружил книжицу «Драчевских былей». Раскрыл ее наугад.
«– К нам едет МГУ!
– Это кто же такой будет? – засомневался Кос. – Уж не Медицинское ли ГАИ уезда? Меня проверять…
И побежал в свой подпольный абортарий: подпол закрывать.
– Нет, это, видать, Механический генератор удовольствий, – размечтался Сим.
– Эх вы, темнота, – шмыгнул носом Виш, – это из столицы. Дохтурей нам давать станут.
– Быть того не может, – не поверил кузнец. – На что нам дохтуря? Нам и одного коновала хватает. Один-то надоел: обрежься да обрежься.
– Не, – успокоил его Виш, – дохтурей давать, это значит – денег…»
Лес раскрыл «Были» в другом месте. «Позже Кос так объяснил случившееся: меня, говорит, на всех баб без разбору тянет, уж не знаю почему. А тут – не тянет, и все, хоть тресни. Я взял да и треснул. А она сдачи сдала.
Снялись драться фершал с Вишевой женой. По-оборвали друг друга до срама. Глядят – а срам-то у них одинаковый. Дернул коновал лжежену за патлы, а они возьми да оторвись…»
Но третье место в книжке оказалось самым удивительным. И называлось «Как в Драчевку Фома Беренников приехал».
Да старожилы-то – настоящие ведуны, поразился юноша.
«Собрали раз мужики вече на гумне, русские сказки читают про сильномогучего богатыря Фому Бе-ренникова. Как он конкурировал с Илейкой Муромцем и прочими культуристами проклятого царского времени…»
О дальнейших событиях Лес ничего не узнал, потому что опять заснул. И опять Кам проводил его до заезжей. Нов упал в постель и…
А с утра началось все снова да ладом. Купание, тренировки с Болваном, «Цунами». Вечером был поход в гости к кузнецу. На этот раз Нов увидел самогонодоильный агрегат в действии. Действительно, шел дым и смрад, пылал огонь, а из трубки капало в огромную листвяжную колоду. Пока взрослые боролись с «зеленым змеем», как обозвал выпивку Сим, Лес нашел все в той же книжке быль про горынычей. Называлась она «На кой Змею огненный коготь».
«Сидел как-то фершал. Да не десять лет и не в тюрем-тюремке. От нечего делать ногти свои рассматривал, представляя… Вот если бы эти ногти были покрыты красным лаком, тогда бы они принадлежали бабе, а он, фершал, взял бы да и…
– Эй, – раздумчиво позвал он домового Сеньку, – слетай-ка мухой к механику. Пущай бабу железную сварганит, но чтобы ногти у нее непременно красным лаком покрыты были.
Сенька слетал и вернулся с вопросом:
– А зачем именно красным?
Коновал погрузился в долгие раздумья. Какая ему разница? Вроде никакой. Красные, зеленые, желтые, лиловые…
– Сенька, скажи Симу, что ногти можно вовсе не красить, – решил Кос.
Домовой сгонял туда-сюда и вернулся с новым вопросом:
Сим спрашивает: может, баба тебе нужна не железная, не ледяная и не лубяная?
– А он-то сам что думает? – выкрутился фершал.
– Да у всех баб, – передал Сенька летучую депешу, – ногти то сперва крашеные, то потом – наоборот. А вот ежели бы Да узнать: как это Змеевна Горынычева свой коготь огненным делает?
– Прав кузнец, подумал фершал. Баб я что с ногтями, что без ногтей знаю, а вот Змеевну ни разу не видел. Почему у ней коготь огненный? Так она от страсти пылает? Хорошо бы она мне в сладострастном порыве экстаза тайну выдала…
Коновал представил, что валит не коня какого-нибудь. Ходят же слухи, что Горынычева себя мужику может показать в виде золотой кроватки или источника живительной влаги. Воду ту пить нельзя, а если полоснуть ножичком, то струи крови как в лунном свете брызнут! Потому месячными называются. Ведь перед тобой не просто источник, а источник наслаждений. И нечего в него ножом тыкать. Есть другие, более цивильные методы.
Решено, решил фершал.
В голову его пришла вторая мысль. И задержалась надолго. Когда коновал от нее облегчился, то понял, что коготь – никакой не лазер. Но третья мысль опять отвлекла: а чем лазер отличается от Лазаря? И догадался коновал, что сразу трех вопросов с кондачка не решить. Пошел к старожилам:
– Мужики! Пошли Змея Горыныча воевать!
– Действительно: чего он? – спросил Сим, отхлебывая из бутыли, а Виш двинулся в поход собираться. Оседлал Инфляцию.
Коновал сел спереди – лицом к крупу, конюх – в седло, лицом к Косу, а кузнец – сзади. Ему все в задницу было. И приезжают старожилы к большой пещере.
– Эй! – орут. – Выходи.
Змей и вышел. Небольшой такой, коренастый: в корень пошел. Без коня, без бабы. Коновалу даже скучно стало: кого валить? Конюх, если честно признаться, ехал, чтобы Инфляцию с крылатым конем повязать. А кузнецу чего? Он шары залил.
Чего пришли, старожилы? – Змей спрашивает.
А где твоя баба? – Фершал спрашивает.
– Где-где… Дома сидит.
– А где конь твой верный, который на четырех ногах спотыкается? – : Конюх спрашивает, надеясь на жеребят.
– Какой еще конь, мужики? – Горыныч пожал плечами.
Кузнец на него шары вылупил:
– Ты чем жмешь? Тому и сказать нечего.
– Из среднего горла будешь? – Сим спрашивает и трясет$7
– Буду, – решил Змей. – Но пошли за угол, а то баба увидит, яблочком-то замочит.
Мужики слезли с кобылы. Чудо-юдо шмыгнул в темноту пещеры и поманил их за собой огненным когтем. Фершал пялился в черноту в поисках бабы. Конюх привычно запоминал повороты: ну как сматываться придется? А кузнеца Горыныч вел за ту руку, в которой бутылка была. Прошли аж четыре шага. Старожилы их отсчитывали песней: „А до смерти – четыре шага".
Конюх в темноте подсчитал численность вероятного противника: три чуды-юды. Фершал учуял Зме-евну, которая тут же прикинулась кроваткой. А кузнец спросил Горыныча:
– У тебя в когте скоко вольт?
– Вольтанулся? – спросил Змей. А был он Денежный (выпивка) или Хлебный (закусь) – мужики так и не поняли.
– Да я же тебе сейчас башку отверну! – пообещал Сим. – Думаешь, не знаю, на какой резьбе она держится?
И свернул правую башку по левой резьбе, а левую – по правой.
Змей привычно поставил их на место и приварил огненным когтем. Тогда кузнец угостил среднюю голову. Горыныч припал к горлышку, и огненная вода забулькала, проваливаясь в боевое отделение желудка.
– Интересно: много влезет? – заинтересовался фершал.
Змей утолил лютую жажду, Сим нашел рулетку и приложил к бутыли:
– Три литра как корова языком слизнула!
Тут из темноты нарисовалась Горынычева и строго потребовала от мужа:
– А ну – дыхни!
Змей поднес коготь ко рту, тот озарился, как автомобильный прикуриватель, и шумно выдохнул. Полыхнуло!
– А чем же ты деревни сжигаешь? – задал шпионский вопрос Виш. – Кабы мы не поднесли, так и остался бы пустым, как бубен?
– Да он чем пердит, тем и горит, – пошутил фершал.
Сим еще раз протянул чуде-юде пузырь. Тот хватанул, передал четырехлитровую четверть коновалу и рухнул. Кос глотнул, сделал четыре неверных шага и выпал из пещеры поперек спины Инфляции. Виш успел перехватить бутыль, глотнул и тоже выпал поперек седла любимицы. А Сим просто так свалился на круп: и глотнуть не успел.
Горыныч лежал, как подрубленный, а вокруг суетилась Змеевна, то превращаясь в кроватку, чтобы единственному из четырех законных супругов лежать было удобно, то суя в левую и правую пасти по моченому яблочку, то обращаясь в родник:
– Попей, милый. Может, вырвет…
А старожилы удалялись в сторону родного села, где их ждали-дожидались домовой Сенька и упокой-ница Семеновна. Они зажгли огни, подманивая драчевцев в родные пенаты.
Вот кого-то мы сейчас напинаем, мечтали старожилы…»
Тут юноша рухнул головой в стол. Кам отвел его в постель, а среди ночи ворвался в комнату и выдернул из-под одеяла Надю Нову.
– А я-то три дня гадаю: почему Лес такой вялый? – сказал маг.
– Как не стыдно врываться в комнату! – укорила его юная женщина.
– Как ты здесь оказалась?
– Прилетела. Мне мой суженый перед отъездом мазь и настой сока дал, чтобы я на свидания могла летать.
– Сам, значит, дал? Лес, что скажешь? Лес потупил глаза и нехотя признался.
– Да ты хоть понимаешь, Надя, куда твой муж собрался? – спросил маг.
– Знаю.
– А знаешь, что за паутинной границей муж твой погибнуть может, если плохо подготовится?
– Догадываюсь, не маленькая.
– А думаешь ли о том, что он с тобой ночку провозжается, а наутро мало что понимает, тренируется плохо? А неумехе в Ютландии делать нечего.
– Не думаю я про это. У меня душа болит, что ты его, Кам Рой, не жалеешь. Тебе-то что, если его юты убьют? А я, такая молодая, вдовой стану.
– А для чего же я тогда с ним занимаюсь? Чтобы жив-здоров назад вернулся. Чем большему его научу, тем верней он выживет – в воде и огне… А как ты сюда дорогу нашла?
– Летела над дорогой, а здесь над крышей домового встретила, он и показал, где муж мой остановился.
– Ах, так тебе еще и Сенька помогал? Вот я ему уши-то пооборву! А как в избу попала?
– В первый-то раз в трубу залетела, – призналась Надя, – а из печки выбраться не могу. И что за печка такая? Пооббилась, поисцарапалась, еле-еле назад в трубу выпорхнула. Тогда через дверь прошла, как все люди.
– А на другую ночь?
– Назавтра Лес окно, не затворил, я и влетела.
– Вот что, Надя, – решил маг. – Если желаешь, чтобы муж к тебе вернулся, то собирайся прямо сейчас и возвращайся в Колотилово. Но прежде поклянись мне, что больше в Драчевку ни ногой, иначе погубишь Леса.
Кам Рой подошел к окну и поднял створку вверх.
– Нов и Надя расцеловались, расплакались, а потом юная жена затянула поясок на талии и скользнула в окошко. Маг ушел в комнату «Слава Богу».
Лес сначала хотел притвориться, что заснул, а затем вылететь вслед жене, но вещуну вещуна обмануть трудно. Странно, почему Рой только на третью ночь догадался о причинах моей сонливости, думал чародей. Он прикидывался спящим, прикидывался, да и заснул взаправду.
К концу недели Лес научился понимать юта без волшебных шариков, наводить кудесную личину, убедительную для ютов, и даже управлять Болваном, как дети куклой. Правда, ют часто поднимал левую руку вместо правой или сворачивал не в ту сторону.
– Это потому, что ютская и человеческая системы не во всем совпадают, – объяснял Кам. – И тебе, Лес, нужно хорошенько запомнить, чем они отличаются, чтобы не ошибиться, когда попадешь за паутинную границу. Ошибка может кончиться смертью.
Глава двадцать третья. Дом ютов
Куй железо, пока горячо.
Гефест
В ночь перед походом в Великие Мудаки старожилы устроили прощальный банкет. Драчевцы благодарили Фому Берен-никова за то, что он им такого хорошего слушателя привез – юта Болвана.
– Он у нас помаленьку втянулся, – сказал Сим, – после первой строфы в обморок не падает, многие мои стихи, почитай, до конца выслушивает, редко в прострацию впадает. От афоризмов Виша только краснеет, а иной раз и всхохотнет невзначай. Выходит, начинает понимать народный юмор конюха. Правда, до поэмы «Когда я буду смешной и мертвый?» так и не дорос. Как доходит дело до строки «Уж лучше вешать жизнь на нитку» – сразу отрубается. Но есть надежда: после длительных и упорных тренировок у Болвана от зубов станут отскакивать ответы на три основных вопроса поэмы: «Когда именно Кос станет смешным?», «А когда – мертвым?» и «Когда оба эти события сольются в одно?»
– Это вам спасибо, – сказал маг, – что вы юта стихами зачитывали, подавляя волю к сопротивлению. Оттого тренировки Леса с Болваном шли день ото дня успешнее.
– Выпьем за это! – провозгласил кузнец.
– У Болвана жопа рвана, – сочинил Виш, – всмятку новы сапоги. Чтой-то юты – все болваны, обожают батоги.
– А все равно бабы-леснянгаглучше, – согласился фершал.
С этим утверждением спорить не стали и охотно выпили за леснянок. Домовой Сенька спикировал сверху, протянул каждому по малосольному огурчику и уселся на свое законное приставное место. Упокой-ница Семеновна любезно продемонстрировала гостям блестящую ручку в своем боку, «кривой стартер», как она выразилась. С помощью его, оказывается, старожилы бабку с утра заводят, после чего упокой-ница становится живее всех живых.
Сенька подпрыгнул, стукнулся о матицу и, рушась вниз, продекламировал:
Кабы стал я хозяин Драчевки,
а драчевцы – наоборот,
то от той переставки ловкой я бы…
– Полный стал идиот! – закончил за него Виш. Промахнувшись мимо стульчика, Сенька не расслышал конюха и вдохновенно продолжал:
Стал бы главным я старожилом,
Муза Коса ко мне б ушла:
подошла бы, грудь обнажила…
– Идиотом обозвала! – закончил за Сенечку фершал.
Домовой ничего не слышал, отбивая башкой ритм о потолочную балку:
И носил бы с утра до ночи
старожилов я на пинках!
Ибо стал бы талантлив очень…
– Но пока что – увы и ах! – завершил чтение Сим, ухватил скачущего вверх-вниз Сенечку за шиворот да как наподдаст по мягкому месту.
Домовой не обратил на пинкаря никакого внимания, а задумчиво повис в воздухе, продолжая сочинять вслух:
Я спросил бы их:
«Вас ист дас?
Первый кто старожил из нас?»
– А ответ его поразит, – начал коновал, а продолжили все старожилы дружным хором: – Уж никак не ты, паразит!
В окно заглянула полная луна, и Кам Рой заявил, что как ни хорошо в Драчевке, но пора и честь знать. Спасибо, мол, этому дому, пойдем к другому – ютову. Маг и чародей вышли из кузни, прихватив с собой юта. Вывели из конюшни Банана и Верного, а также ютского калюного: коня желто-рыжей масти с крас-ниной и гнедым ремнем по хребту, – заседлали, но пока возились со сбруями, не заметили, что старожилы приготовили в путь трех бывших жеребят.
– Лес, твое дело – держать юта под вещун-контролем, – сказал Рой, усаживая Болвана в седло и заклеивая тому рот липким листом молчун-травы. – Что бы ни творилось вокруг – нападение, схватка, стрельба, – управляй Болваном. Когда пойдешь в левый зрак, он тебе может пригодиться: и обстановку в Ютландии знает, и контакт у тебя с ним хороший установлен.
Нов кивнул, соглашаясь, обернулся и вдруг заметил, что драчевцы тоже сидят в седлах: кузнец на однозвездном, конюх на двухзвездном, а фершал на скакуне с тремя звездами во лбу. Сим и Виш – на жеребцах, а Кос – на кобыле.
– А вы куда собрались? – спросил маг.
– Мы-то? Тебя провожать, – сказал кузнец.
– Лично я Дом ютов посмотреть желаю, – заявил конюх. – Вдруг лучше нашего живут? Тогда я там себе хрусталю наберу и серебра на подковы моему двухзвездному Лейтенанту.
– А я своей Капитанше, – коновал похлопал кобылу по холке, – бриллиантовые подковы присобачу. А еще хочу на ютских баб глянуть: чем они от наших отличаются? Вдруг у них и вправду, – лицо Коса расплылось в улыбке, а клинышек бороды торчком встал, – поперек?
– А мой Майор, – сказал кузнец, – и простыми подковами из легированной стали обойдется… Или нет! Я ему магниевые откую! Вот здорово будет: летит Майор, а из-под копыт искры во все стороны! Конь-огонь! А еще в шахте под Домом ютов мне побывать нужно. Чего они там копают? Под кого? Как ты думаешь, Фома: не счесть алмазов в каменных пещерах?
– Какие алмазы? – удивился Рой. – Вы куда, вообще-то, собрались? В кладовку, где все по полочкам разложено? Бери не хочу! А того не забыли, что юты имеют скверную привычку из громобоев палить почем зря? В первого встречного-поперечного!
– Да брось ты, Беренников, пугать-то, – сказал Кос. – Что мы – ютов не видели? Видали мы их. Юты как юты. Что ютанты, что ютролли. Так что не будем спорить, куда и когда нам ездить. Раз сказали, что собрались за хрусталем и бриллиантами, тебе нас не удержать. А сгодиться мы можем, понимаешь.
– Решайте сами, мужики, – сказал Кам. – Мое дело – предупредить. Так что ежели вдруг кого прибьют ненароком, пускай он на меня не обижается. Я не ответчик.
– На том свете угольками рассчитаемся, – успокоил его фершал.
– Они что, в Ютландию со мной собрались? – подумал Лес. Про тот свет толкуют… Но почему думают, что за паутинной границей расчет углями идет? Загадочные люди старожилы, как ни крути…
Кавалькада тронулась в путь. Нов перестал прислушиваться к разговорам взрослых, сосредоточился на юте, боясь потерять контроль.
– Стой! Кто идет? – послышалось из предрассветной мглы.
– Пикет, – объяснил маг. И крикнул невидимым стражникам: – Полудюжинник со своим отрядом!
Лес с удивлением заметил, что на плечах его заблестели звезды из александрита. Интересно, и когда успел прицепить?
– Полудюжинник – ко мне, остальные – на месте! – приказал кто-то.
Рой жестом велел спутникам остановиться и тронулся вперед. Вернулся минут через пять и сказал, что путь свободен. Наверное, помогла княжья грамота.
Они миновали будку пикета и коромысло заграждения. Нов огляделся и понял, почему пикет установили именно здесь. По правую руку, сразу за будкой, была устроена засека. Макушки елей копьями торчали наружу – коню не пройти, да и пешему придется покряхтеть в эдаком искусственном буреломе. А по левую руку отсыпную дорогу лизали волны заросшего камышами озерца, переходящего в болото. Сейчас кочки скрывала мгла, но Лес вспомнил их, потому что не раз проезжал пикет, сидя в телеге. В ту сторону, куда сейчас направлялись, их возили всем классом – на практику. Назад всегда приходилось двигаться вдвоем с молчаливым возницей, всякий раз одним и тем же.
Кони шли в сторону Великих Мудаков. Банан и Верный могли обойти всех, детям Верного было не сравниться с папашей, считал Нов, не говоря уже о калюном. Кабы не задание следить за Болваном, который только и мечтал отстать и потеряться… Поэтому Банан двигался в хвосте кавалькады.
На востоке чуть забрезжило, когда показались крыши деревни. Окна изб не светились, из труб не шел дым. Дымила одна огромная труба Дома ютов, торчащая на задах Великих Мудаков.
– Как проникать станем? – спросил Рой. – Через трубу нельзя: как раз в стальной расплав угодишь.
– В двери войдем, – сказал кузнец. – Что я вам – слесарь: по трубам-то лазить? Я – механик.
– Можно бы и через двери, – сказал Кам, – но тогда Лесу с Болваном придется сразу в левый зрак лезть, а кто-то, кажется, собирался шахту осматривать. Помню, Виш насчет хрусталя интересовался, а Кос – алмазов…
– Ну так и чего? – не понял конюх. – Лес с ютом пускай в зрак лезут, а мы в то время погуляем, алмазы посчитаем.
– А кто Леса с языком (Каким еще языком? – задумался юноша) ждать станет?
– Так ты и станешь, – сказал Виш.
– А вдруг за Лесом пол-Ютландии в погоню увяжется?
– Так дело не пойдет, – сказал Кос. – Прав Фома, когда юноша в левый зрак уйдет, мы правый караулить станем. Тем более что в погоне могут принять участие амазонки. Вот уж я их тогда… Слушай, Виш, что Фома толкует. Беренников худого никому не присоветует. А как еще в Дом и шахту попасть можно, если не через дверь и не через трубу?
– Можно путем ютроллей…
– Рогами землю рыть? – возмутился Сим. – Я, конечно, порой и уткнусь рогом в землю, но чтобы рыть… Нет, я вам не свинья – рогом землю рыть!
– Где это он рогатых свиней видел? – удивился Нов.
– Я дырку ножом сделаю, – сказал маг. Старожилы почесали затылки:
– Глубоко ли ножом накопаешь?
– А глубоко и не придется. Чародей у нас немножко ясновидец, вот он и покажет, где рукав шахты ближе к поверхности подходит.
– А коней куда денем? – забеспокоился Виш. – Их-то с собой под землю не утянешь.
– Нет нужды коней под землю тащить. Здесь оставим, пускай пасутся.
– А не разбегутся? – продолжал сомневаться конюх.
– Нет. Я только свистну Верному – за старшего его оставляю! – тот враз всех приведет.
– А вдруг кто чужой на наших скакунов позарится?
– Верный чужих не подпустит: как лягнет!
– А по кумполу? Дадут ему по кумполу, и позабудет, поди, где у него задняя нога находится, – все тревожился Виш.
– Да ему башку и кувалдой не проломить – такой крепкоголовый.
– Тогда ладно. Поехали землю рыть.
Они, не поднимая пыли, проехали деревенской улицей, пересекли поскотину, обогнули Дом ютов и выбрались на поляну у кромки леса. Из Дома на фоне темного горизонта их заметить не могли. Тем более что восток окрасился полоской зари и гигантское здание отбрасывало тень. Вороных и всадников могли заметить только в очках для темноты. Но из Дома на них никто не смотрел – ни в очках, ни без очков, Нов специально проверил. Ненадолго отключился от вещун-контроля. Спасибо магу, Лес теперь ютов чувствовал за версту:
Всадники спешились. Рой нашептал что-то на ухо Верному, тот погнал свой небольшой табун в лес. Кони растворились в полумраке. Дольше всех был виден калюный.
– Где рыть? – спросил маг.
Лес напряг дар дальновидения, разглядывая сетку подземных ходов. Определил, где шахтный штрек подходит ближе к поверхности, и двинулся в ту сторону. Остальные потянулись за ним.
Юноша ткнул пальцем в землю, Рой вытащил из ножен свой кладенец. Огненное лезвие осветило окрестности, но на фоне зари розовые отблески вряд ли выглядели чужеродными.
– Надо же! – удивился Сим. – У Фомы меч-кладенец! А я сколько ни ковал, всякий раз получалось орало да орало! Фома, продашь секрет за бутылку?
– За мной не заржавеет, – пообещал Кам, подкручивая рукоять.
Огненное жало впилось в землю и прожгло круглую дыру под углом к своду горной выработки. Стенки туннеля выглядели гладкими. Фершал сел на задницу и со свистом скатился в штрек. И остальные скатились, как по ледяной горке, и плюхнулись в пустоту.
