Текст книги "Северное Сияние. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

Усиление группы Измайлова ни Мустафе, не Андре не понравилось, но каких-то действий она пока не предпринимали. Андре учил нас стрелять, Мустафа учил нас убивать голыми руками – мы не только вернулись с ним к прежним тренировкам по рукопашному бою, но к ним с подачи Андре оказалась привлечена вся наша команда одержимых.

Конфедераты Измайлова наставничеством также оказались не обделены – они учили стрелять, попадать, и при этом делать все чтобы не попали в тебя весь тот привезенный из протектората сброд, которому еще предстояло превратиться в людей отряда варлорда Артура Волкова.

Вот так и жили последние несколько недель, полностью проведенных в подготовке к первому матчу национального турнира.

– Срочно? – только и поинтересовался сейчас я в ответ на просьбу Мустафы о минуте внимания. Сириец в ответ только медленно моргнул, обозначив кивок закрытыми веками.

С легкой тоской посмотрев в сторону трапезной, откуда тянуло ароматами еды, я двинулся в сторону занимаемого Мустафой комнат, одна из которых была превращена в кабинет.

Который сейчас – как я увидел, заходя, был оборудован для удаленного сеанса связи – потому что наш собеседник находился явно неблизко. Усевшись поудобнее в кресле (с желто-черным лого знаменитой киберспортивной команды), я надел VR-шлем, и ненадолго закрыл глаза, пока шла настройка, а каска плотно усаживалась на моей голове.

Когда глаза открыл, обнаружил себя сидящим за круглым столом в большом овальном зале. Очень все реалистично выглядело. И, надо сказать, внушительно – интересно, а обычную демократичную переговорную для беседы можно было настроить?

– Привет, – поздоровался я с вскочившей на ноги миловидной девушкой, которая при виде меня удивилась и немного растерялась. Но узнала сразу, как я понял по ее взгляду.

Как раз в этот момент в зале, на третьем пустовавшем до этого момента стуле у круглого стола, появился Мустафа, который настроил связь с небольшим опозданием.

– Пан Артур, – между тем в ответ на мое приветствие склонилась собеседница в полупоклоне.

Я хотел было попросить ее не тянуться, но не нашел сразу подходящих слов, поэтому просто жестом показал ей присесть обратно, а взглядом дал понять, что не стоит соблюдать протокольные условности.

Передо мной сейчас была горничная отеля «Холидей Инн Высокий Град», с помощью которой я однажды вызвал такси в Южные районы города. И после, также с ее помощью, сбросил накопившееся сексуальное напряжение в тесной комнатушке по адресу «СЗ, 53/11-195», как она тогда записала мне на экране ассистанта свой адрес.

Сейчас, увидев меня, девушка всерьез растерялась. В первое наше знакомство я показался ей… не знаю кем. Мажором-конфедератом, который имеет немалые (по ее меркам) деньги и некоторые связи в криминальном мире Нижнего города, наверное. Но увидеть меня в роли собеседника сейчас она явно никак не ожидала. Потому что подобные сеансы удаленной связи по защищенной линии, это удел очень узкого круга высших сословий.

– Пани, как вас зовут? – вежливо поинтересовался я.

Имя горничной я наверняка когда-то где-то видел, но память на имена у меня не очень. А в первую нашу встречу, по-моему, даже ее и не спрашивал об этом.

– Барбара Завадская, пан Артур, – вновь поднялась и еще раз поклонилась девушка, начиная все больше переживать.

– Пани Барбара, я слышал, что в Высоком Граде у вас возникли некоторые проблемы, – обратился я к горничной. Вернее, к уже бывшей горничной. Девушка от все сильнее накатывающего волнения ответила не сразу, видимо спазмом перехватило горло.

– Именно так, пан Артур, – чуть погодя справилась она с собой и с голосом.

Проблемы, правда, у пани Барбары были отчасти связанные со мной. И с Мустафой. Потому что именно Мустафа предложил мне некоторую операцию. Второстепенную по значимости, недорогую в организации и довольно дежурную.

Заключалось предложение сирийца в том, чтобы выдернуть из Высокого Града кого-либо из моих знакомых, и дать ему задание подобраться ближе к одному из подозреваемых в деле жертвоприношений. Да, на результат никто не рассчитывал – эти действия были имитацией, пустышкой. И нужны лишь для того, чтобы или проверить наличие, или подтвердить отсутствие кротов в окружении как моем, так и Мустафы.

Да, и в его окружении тоже. «Товарищ майор», как оказалось, участвовал в операции по проверке версии о наличии среди работорговцев отдельной группы кровососов-палачей на тех же началах, что и Андре. То есть с устного позволения высших чинов, но при этом нелегально. Как и я, в общем-то. И если кого из нас поймают за руку, то с последствиями будет все определенно печально.

При такой постановке вопроса, особенно когда мне стало полностью понятно наше искусственно-самостоятельное плаванье, я участвовать в этом деле желанием совсем не горел. Но выходить из игры не собирался, и для этого были две неоспоримые причины: смерть Элимелеха, которых был моим человеком, а также эхо чужих страданий, которые я считал и испытал в охотничьем домике среди леса. Люди, которые способны на такое, просто не должны ходить по земле, и именно поэтому наплевав на рациональность и прагматизм, я сейчас довольно серьезно рискую.

Предложение же Мустафы о поиске крота я принял, тем более ничего сложного от меня и не требовалось – только указать кандидатуру. Но я не был бы собой, если бы не попробовал в ответ от Мустафы что-то отжать полезное для себя. И упирая на то, что поиски крота в своем окружении – это больше дело Мустафы, в качестве ответной услуги выбил с него обещание заняться сбором информации о Степане. Не о том его двойнике, который до сих пор сидел в подвале усадьбы Делашапель. А о настоящем Степане, который убил Олега в Высоком Граде, а после ускользнул из самых моих рук, избежав возмездия.

Когда сириец согласился в этом помочь, после недолгого раздумья я выбрал девушку-горничную, с которой в свой первый самостоятельный визит в Высокий Град успел познакомиться коротко, но близко. Определенной причиной выбора стало то, что я не забыл возмущения, когда за ночь с горничной отеля отдал триста сорок кредитов – невероятно высокая цена, свидетельствующая о хамстве сутенеров из отельной мафии.

Большого труда – для Мустафы, устроить им проблемы не составило. Кто-то из отельной шайки, из простых пешек, лишился передних зубов, кто-то денег, влияния и перспектив, а кто-то потерял и саму жизнь. В результате проведенной чистки горничная получила недвусмысленный намек о том, что ее ошибочно подозревают как полицейского агента, стукача. И воспользовавшись вовремя предложенной помощью людей Мустафы, девушка впопыхах сбежала в Кобрин, не успев даже собрать личные вещи. В Кобрине она сейчас и находилась, только-только прибыв в отель на окраине города и ожидая беседы.

– Пани Барбара, у меня к вам есть… предложение, – поймав взгляд настороженной и даже испуганной горничной, начал я, и добавил: – Предложение, от которого, не скрою, весьма трудно отказаться.

– Внимательно слушаю, пан Артур, – произнесла девушка дрогнувшим голосом.

– Если вкратце, то мне необходим компромат на одного из чиновников Теркской губернской администрации. Я… мы, сделаем так, что вы получите должность в одном из городов-курортов Кавказских Минеральных вод, скорее всего в Кисловодске. Да, должность горничной, так что профиль деятельности менять не придется. Вам всего лишь необходимо будет просто работать, а при визите одного из чиновников попробуете применить все свое женское обаяние, чтобы он обратил на вас внимание.

Один из тех людей, кто – согласно предположениям аналитического анализа Элимелеха, мог быть причастен «Чистому миру» и к жертвоприношениям, жил и работал в Пятигорске, который от Кисловодска недалеко. И курорты Кисловодска, бывало, посещал – именно для встреч, так сказать, неофициальных.

Чиновник этот не был нашей приоритетной целью – ни в Пятигорск, ни в Кисловодск мы в ближайшее время никак не попадем. А главная задача девушки сейчас состояла в том, чтобы просто стать связанным со мной исполнителем, на выполнение поставленной задачи никто не рассчитывал. Да и если случится чудо, и она достанет что-то похожее на компромат – что нам с этим потом делать? Ну переспал чиновник, пусть даже отличник боевой и политической подготовки, а также примерный семьянин, с отельной прислугой… бывает, как говорится.

Да, карьеры ему это может стоить. Но в ответ на возможность подобного разоблачения перед общественностью и женой он ведь точно не признается, что подыскивает несовершеннолетних юношей и девушек для сексуального рабства и жертвоприношений. И даже если захочет признаться, думаю «угол кафельной облицовки», подобный тому о который раскроил себе голову вице-губернатор Владимир Резун, успеет раньше.

– Вы подумайте над предложением, пани Барбара, – мягко произнес я. – Если откажетесь, я пойму и не расстроюсь. Сейчас оставлю вас наедине с господином Мустафой, он вам расскажет нюансы. До скорой, надеюсь, встречи, – попрощался я и не дожидаясь ответа девушки деактивировав VR-шлем, снял его и поднялся.

Мустафа остался разговаривать с Барбарой – думаю, он ее уговорит. Хотя ее и уговаривать не нужно. Девушка одна, в трудной жизненной ситуации – в Кобрине, без денег и покровителя. У сирийца же найдутся аргументы наверняка чтобы договориться с ней даже без банального давления и тем более запугивания, поманив только пряником.

Покинув комнаты Мустафы, я в привычном сопровождении Иры, пристроившейся за плечом, отправился в свой кабинет, где уже собрались Эльвира и Валера. В отличие от меня, кстати, поужинавшие, судя по обсуждению, мною прерванном.

Принц, когда я зашел, замолчал и выжидающе смотрел на меня. Он развалился в кресле, держа в руках кружку с чаем. Эльвира, также в кресле, расположилась напротив него. Ее кружка, на фаянсовом блюдечке, стояла на столе нетронутой.

– И что с этим долбаком делать? – поинтересовался Валера, сдержав зевок.

Вот поэтому я и поспал в самолете, в отличие от него – знал, что ночь будет занята делами. А завтра, вернее сегодня утром уже, еще и в школу идти, тоже испытание. Сложно сидеть на лекциях и подперев рукой подбородок заставлять себя слушать и воспринимать, анализировать и систематизировать полученные знания, зная что позади и впереди великие дела и даже судьбы держащегося на волоске мира.

– Ничего с ним не делать, – между тем произнесла Эльвира, вот прямо мои мысли озвучив. – День, два, проявит себя.

– Если он от географов, – добавил я.

– А ты предполагаешь, что это совпадение? – усмехнулась Эльвира.

– Почему бы и нет? – пожал я плечами, усмехнувшись в ответ. – Шанс есть, и приличный.

– Угу, – кивнула Эльвира, которая прекрасно догадалась, что я имел ввиду. – Как конец света завтра, пятьдесят на пятьдесят, или будет или нет.

Неожиданно во время слов Эльвиры щелкнул замок двери, и в кабинет заглянул коллежский секретарь Дариус Орбакас.

– Доброй ночи, – неожиданно глубоким, и даже располагающим голосом произнес он, открывая дверь и замерев в проходе. – Уделите минутку?

Мгновением позже за спиной коллежского секретаря раздался звучный тыгыдым, и в кабинет влетел Муся, распушив хвост. С громким стуком, как только коты умеют вбивать лапы в пол, Муся галопом пролетел через кабинет и в попытке остановиться проехался по паркету. Остановившись грудью о стену, кот попробовал было стартануть с места, но его когти без успеха заскользили по гладкому полу. Замерев, кот вдруг остановился, как будто все так и было задумано, и подняв заднюю лапу начал с упоением, даже остервенением, вылизывать себе шерстяные штаны под хвостом.

Эльвира и Валера на кота даже не посмотрели. Оба они – как и я, уже закрылись коконом ментальной защиты, внешне при этом стараясь сохранить спокойствие. А нервничать было отчего – подобное явление демона ничем иным как предупреждением быть не могло.

Или может быть я не прав и слишком волнуюсь, а кот Татьяны Николаевны просто идиот, и делает тыгыдым по инстинктивному велению природы?

Нет, все правильно. Кот Муся может и идиот (хотя до этого замечен не был), а вот демон в его теле не дурак точно, и он животное сюда просто так бы не пустил таким образом – за краткий миг мелькнуло у меня сразу череда мыслей и догадок.

– Какая… забавная кошка, – улыбнулся Орбакас животному, обнажив ряд мелких зубов.

Кот, отвлекшись от вечернего моциона, поднял взгляд на коллежского секретаря, и вдруг испуганно зашипел. Распушив хвост, донельзя испуганный Муся попятился и спрятался под креслом, на котором сидел, развалившись, Валера. Принц, впрочем, уже сидел не расслабленно, а подобрался, выпрямляясь и держась за подлокотники.

Дариус между тем прошел через весь кабинет и уселся на гостевом стуле у стола, по левую руку от меня. Так, чтобы держать в поле зрения одновременно всех нас.

– Вы не обо мне случаем беседу вели? – улыбнулся коллежский секретарь. И посмотрел мне в глаза, после чего сразу стал понятен испуг кота.

На меня уставился очень неприятный и нечеловеческий взгляд: белки глаз Дариуса были полностью черными, и на фоне чернильного мрака светлым пятном выделялась серая радужка, которую пересекал красный вертикальный зрачок.

Черты лица коллежского секретаря также неуловимо изменились, и сейчас он ничем не напоминал рассеянного и постоянно взволнованного чиновника. Да он и не был им – прислушавшись к себе, я понял, что ауры коллежского секретаря совершенно не ощущаю; более того, при попытки считать фон незнакомца мне по коже мазнуло сухой холодностью, словно от касания змеи.

Сохранить внешнюю невозмутимость у меня не получилось, и я едва не отшатнулся. Вздрогнув, отреагировав на пугающий взгляд и неприятную ауру незнакомца, я выпрямил спину и приготовился вскочить в любой момент, чтобы…

«А где вообще Ира? Как она его суда пустила?»

– Нет, мы говорили не о вас, – в этот момент негромко произнесла Эльвира. – Мы обсуждали Дариуса Орбакаса, коллежского секретаря.

Тот человек, или даже существо, которое до этого момента скрывалось под личиной чиновника, повернулся к Эльвире. Я, пользуясь этим моментом, бросил короткий взгляд на свою левую руку.

Тонкая змейка кольца по-прежнему обвивала мой мизинец. Вот только рубиновые камешки глаз больше не светились активным сиянием биения сердца телохранительницы-индианки. Но огонек сохранялся; Ира не была мертва, и я сейчас не чувствовал ее так, как не чувствовал Анастасию, находясь в Нижнем мире. Наша связь не оборвалась, а словно забилась ватной глухой пеленой. Словно индианку просто выключили из этого мира, погрузив в кому или летаргический сон.

– Не волнуйтесь, ваша телохранительница жива, – вдруг обернулся ко мне тот, кто скрывался под личиной коллежского секретаря.

Я только зло дернул верхней губой – он специально это сделал, отвернувшись и якобы потеряв ко мне интерес. И специально показал мне сейчас, что читает наши эмоции как открытую книгу.

– Но знаете, Артур, – вновь с едва заметной улыбкой произнес незнакомец, – весьма опрометчиво так смело носить свидетельство о чужой клятве верности, принесенной на крови. Вы ведь, надеюсь, знаете, что за использование Магии Крови предусмотрена безальтернативная смертная казнь?

Вопрос я оставил без ответа. Просто неподвижно сидел и смотрел в пугающие черно-серые глаза с вертикальными зрачками. Это не было взглядом Тьмы, когда глаза наполняет чернотой мрака; не было это и демоническим взглядом, которые демонстрировал нам фон Колер в моменты своей трансформации.

Передо мной сейчас сидела самая настоящая Темная сторона – абсолютная Тьма, обретшая разум – так бы я охарактеризовал этот взгляд. И меня это, если честно, пугало. Именно пугало – особенно учитывая то, что совсем недавно я без лишних раздумий раз за разом спокойно шагал в пропасть.

«Спящий» – вдруг раздался у меня в голове голос Эльвиры. Судя по всему, царевна догадалась об истинной природе незнакомца.

Перед нами сейчас точно не Дариус Орбакас; и царевна скорее всего права, в теле коллежского секретаря действительно скрывался Спящий. О них нам рассказывал фон Колер на одной из лекций. Только он упоминал об этих существах вскользь, как о чем-то, относящимся к городским легендам. Именно существах – язык не поворачивается назвать Спящего человеком, пусть и основой его послужила человеческая душа.

При инициации источника каждый одаренный создавал и сдавал на хранение свой филактерий. И ходили неподтвержденные слухи, что одаренные – по примеру одержимых, могут создать слепок собственной души, отвязавшись от физического тела, но привязавшись к филактерию. И для этого нужно совершить добровольное самоубийство.

Если одержимые могут гибнуть в физическом плане, воскрешая тело слепком души, то Спящие могут умирать и в плане астральном, возрождаясь благодаря своему филактерию. А зовут таких существ Спящими потому, что отвязавшись от физического тела, имея как якорь филактерий, они могут занимать места в физических оболочках других людей так, что те об этом даже и не подозревают…

Так, стоп.

Занимать чужие тела? А зачем мы вместе с фон Колером отправились в Нижний мир? Правильно, затем что фон Колер сделал небольшой гешефт, продав наши души лорду демонического пламени, в процессе еще выполняя задачу освободить наши тела от обитающих там душ. Убил двух зайцев, так сказать. Вернее, попробовал, но неудачно. И не тот ли сейчас перед нами, кто во имя и во славу Бога, Царя и Отечества должен был занять тело кого-либо из нас? – мелькнула у меня о-очень неприятная догадка.

– Ну-с, помолчали и хватит, – между тем прошелестел Спящий, улыбнувшись белыми, бескровными губами. – Рассказывайте, – добавило это существо с некоторым небрежением, от которого у меня, не скрою, серьезно припекло.

После слов нежданного гостя, кроме поднимающийся внутри холодной ярости, появилось и облегчение. Спящий пришел говорить – а это дает надежду, что это все же наш навигатор. Но раздражение от пренебрежения незнакомца все же превалировало над остальными эмоциями. Я давным-давно отвык, чтобы так со мной разговаривали. И, судя по эху эмоций Валеры и Эльвиры, отвык не только я.

То время, когда профессор фон Колер мог задавить нас авторитетом и тем более напугать, как он сделал с Валерой на первой лекции по темным искусствам, давно прошли. С нашего первого урока миновало слишком много самых разных событий – нас не раз пытались не просто убить, а лишить души. И подобным тоном разговаривать с собой никто из нас теперь не позволит. Даже если это наш возможный навигатор.

Взгляды от Спящего в теле коллежского секретаря мы отвели одновременно. Эльвира принялась рассматривать свой идеальный маникюр (ее ногти были уже огненно-красные), Валера погрузился в процесс чаепития, громко отхлебнув из кружки, а я вдруг вспомнил, что у меня много дел и открыл управленческое меню.

Несколько секунд в кабинете стояла почти полная тишина, нарушаемая лишь звуками лижущего шерсть пришедшего в себя кота. Несколько десятков секунд спустя в кабинете стояла уже почти полная тишина, потому что кот умываться перестал. Вдруг на этом фоне оглушительно громко Валера звучно отхлебнул из кружки, а после допил ее содержимое одним глотком.

– Валер, как чай? – поинтересовался я у принца.

– Знаешь… не в обиду, но так себе, так себе, – поджал губы Валера. – Третий сорт конечно не брак, но…

– Так это тот самый пуэр, который ты мне подарил как образец недавно.

– Разве? Слушай, не может быть – намыль гриву прислуге, это точно не…

Валеру прервало демонстративное покашливание.

– Вы идете по узкому краю, – произнес Спящий в теле Дариуса.

Вот это совсем хорошо. Предупреждает, а значит точно именно разговаривать пришел. А если пришел разговаривать, значит можно и поговорить.

– По тонкому льду, – не удержался и поправил я. И чуть погодя пояснил, глядя в черно-серые глаза с вертикальными зрачками: – Для вящего эффекта нужно было сказать «вы идете по очень-но тонкому льду, мои друзья Педигрипал. И когда он треснет, под ним вас буду ждать я». Ну, в смысле вы, – сделал я неопределенное движение рукой. – В смысле, если бы вы на серьезных щщах сейчас именно так сказали, выглядело бы более внушительно… А так, ну что это?! Фы хотите по уфкому кваю, – чуть карикатурно кривляясь с намеком на шепелявные возмущения старой бабки добавил я. – Ну кто так делает?

Валера закашлялся, не сильно даже скрывая нервный смех, Эльвира просто закрыла лицо рукой, изобразив фейспалм – сохраняя, впрочем, при этом предельную собранность. Спящий же в теле Дариуса оказался… можно сказать, весьма удивлен и даже обескуражен моей отповедью. Но больше всех – и больше Валеры, и Эльвиры, и даже Спящего, собственным выступлением оказался удивлен я сам.

Нежданно вырвавшийся эмоциональная спич оказался неожиданным и для меня. Я ведь намеревался сказать совершенно другое, и с гораздо более вежливым и мягким намеком на то, что беседу стоит перевести в конструктивное русло.

И вдруг с кристальной ясностью понял, что волну холодной ярости подняло во мне наследство убитого лорда-повелителя демонического пламени. Взгляд черно-серых глаз с красными вертикальными значками был убитому мной демону (судя по эху воспоминаний) хорошо знаком. Как и почему не знаю – но именно черно-серые глаза Спящего, с красными вертикальными зрачками, стали катализатором той самой всепоглощающей, причем исподтишка, холодной ярости, неотвратимо во мне поднимающейся.

– Мы проверку прошли? – перехватив контроль над собственными эмоциями, поинтересовался я, еще раз поставив в тупик незваного гостя. И сознательно давая ему сохранить хорошую мину при плохой игре.

– Какую проверку? – только и смог поинтересоваться Спящий шелестящим голосом.

– Вы попытались нас прогнуть, своим демонстративно пренебрежительным отношением, мы не прогнулись. Мы молодые молодцы, вы старый авторитетный молодец, без шуток и со всем уважением. И как понимаю, вы наш новый навигатор? Нас вы наверняка знаете, так что думаю будет замечательно, если вы представьтесь, и мы перейдем к делу.

В уголках глаз Спящего заклубились лоскуты Тьмы, руки подернулись серым маревом, а начавшие чернеть когти удлинились, приобретая остроту. Обнажая заострившиеся клыки, поднялась верхняя губа, а сам он подобрался как собравшийся атаковать хищник. В этот момент, в ответ на его начавшиеся метаморфозы, громко зашипел кот, у которого шерсть на спине поднялась дыбом, а желтые глаза засверкали отсветами камина чуть ярче, чем это могло происходить в реальности.

Спящий не обратил на кота никакого внимания. Продемонстрировав нам уровень владения концентрацией, он остановился на самом краю метаморфозы в боевую форму. И вернул себе прежний вид.

Надо сказать, демонстрация впечатляла. Подобная концентрация – это умение из высшей лиги, уровня фон Колера или сэра Галлахера. Даже, возможно, еще выше – потому что Спящему необходимо не только концентрироваться на своих действиях, но и сохранять контроль над телом, которое ему не принадлежит.

Да, его демонстрация действительно впечатляла. Но на это и была рассчитана.

– Вы, похоже, не понимаете всей тяжести своего положения, – прошелестел нежданный гость, оглядев нас одного за другим. – Я не ваш навигатор, а ваш судья – и только сотрудничество со специальной комиссией позволит вам ухватиться за шанс оставить в своей жизни все как было. И в таком случае, я действительно могу стать вашим навигатором. Сейчас же вы все – подозреваемые.

Вот оно значит как. Судья. Но почему-то доверия к судебной системе, которую представляют подобные упыри, у меня нет совершенно никакого.

Вновь из-за всепоглощающей холодной ярости внутри я потерял контроль над собой. Действуя словно пьяный, у которого что на уме, то и на языке.

– Вы, похоже, не понимаете всей тяжести своего положения, – отпарировал я в ответ, понимая, что совершенно глупо и зря накаляю обстановку. – Ни один из магов-ментатов не имеет права вмешиваться в чужое сознание без санкции Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Неважно, сознание ли это обычного человека – подданного Императора или гражданина Конфедерации, или сознание одаренного. Вы, надеюсь, знаете, что за эксплуатацию чужого сознания и физической оболочки предусмотрена смертная казнь? И! – с выражением я поднял палец, показывая в потолок, – думаю вам стоит знать, что видео с вашей внушительной демонстрацией пишется, и сохраняется в защищенном хранилище.

«Как тебе такое, Илон Маск?» – мог бы добавить я, но не добавил. К тому же про якобы записывающееся видео откровенно блефовал.

Спящий после моих слов замер, не зная, что делать. Так, наверное, может чувствовать себя генерал дорожной службы за рулем личного автомобиля, когда его на тротуаре останавливает мамкин репортер. И, сверкая брекетами на кривых зубах, ломающимся картавым голоском призывает представиться и объяснить ему, а также двум с половиной зрителям его интернет-трансляции, почему господин генерал столь нагло и беспардонно нарушает правила дорожного движения.

– Так что, господин не-знаю-как-вас-там? Мы будет дальше играть в языковое теребоньканье, или вы все же представитесь, и мы поговорим как серьезные люди, а не вот это вот все? – изобразил я неопределенно-небрежный жест рукой.

Я легко тряхнул кистью, сделав кругообразное движение, но моя рука в этот момент уже жила отдельно от меня. Потому что я вошел в скольжение, ожидая действий от Спящего. То, что действия последуют, не сомневался – он пришел нас подчинять и расспрашивать, а отнюдь не разговаривать на равных.

И шанс на нормальный разговор у нас сейчас только один – показать и свою силу. В этом, кстати, со мной были абсолютно согласны и Валера и Эльвира – я чувствовал это по эху их эмоций. Чувствовал, и удивлялся – ладно я, гость в чужом теле и чужом мире, но они оба, во-первых, местные, а во-вторых, по-настоящему юные. И без раздумья ставят на кон ни много ни мало – собственную жизнь ради сохранения чести. Впрочем, и ориентиры у них – в их родном сословном мире, чуть другие чем у меня дома.

Со своим решением с места войти в скольжение я кстати ошибся. Потому что столкнувшись взглядом с черно-серыми глазами, периферийным зрением заметил, что мир вокруг полнится серыми мглистыми лоскутами.

«Мда, неудачно получилось», – подсказал внутренний голос в тот момент, когда меня резко дернуло, вытаскивая из привычной среды словно заглотившего приманку карася. Я ждал физической атаки на подавление, а Спящий поймал мой взгляд и рывком вытянул меня из истинной реальности.

Мы с ним оказались в междумирье Изнанки, на границе реального мира и астрального плана. Мы по-прежнему были в кабинете, только словно заполненным белесой мглой и подернутом размывающим очертания серым маревом.

Окружение интерьера осталось прежнее, а вот Спящий видоизменился. Одежда его исчезла, обнажив серую матовую кожу, и сейчас на меня смотрело вытянутое лицо без носа и с черными провалами глаз. И только оказавшись в Изнанке мира – в своей стихии, и окончательно выдернув сюда и меня, Спящий начал действовать. С серыми всполохами взметнулась рука с черными когтями – и вдруг превратилась в стремительное щупальце, явно направляясь к моему горлу.

Среагировать я не успевал – но это и так было понятно, Спящий намного сильнее меня. И взяв меня за горло, собирается показать кто здесь главный, и кто именно имеет право задавать вопросы.

Я это все – как и его превосходящую силу, прекрасно понимал. Мой единственный расчет был на то, что мне не грозит мгновенная смерть, и демону Мархосиасу хватит времени вступить в дело. И я не ошибся, он появился – мелькнул росчерк тени, и устремленное к моему горлу щупальце оказалось перехвачено возникшей здесь, в междумирье, серой тушей дракона с головой волка.

Острые и длинные как кинжалы зубы раскромсали и практически оторвали серо-черную плетку удлинившейся руки Спящего. Оставляя в зубах демона куски плоти, в ореоле черных масляных брызг щупальце отдернулось, возвращаясь в привычную форму тела.

Реагируя на нападение демона, Спящий отшатнулся. Вскочив на ноги, отводя назад изуродованную правую руку, он широко взмахнул левой. И словно опоясав хлыст кнута вокруг себя, он размахнулся, отмахиваясь от демона. Уклониться тот не успел, хотя и пытался – Мархосиаса перехлестнуло по спине, оставив глубокую борозду. Удар оказался настолько силен, что демона даже прибило к полу, лишив на несколько мгновений способности двигаться.

Едва волкоголовый дракон свалился на пол, черный кнут хлестнул обратно, изгибаясь змеей и издав при этом хлесткий щелчок. Звуковым ударом меня приложило так, словно я с разбегу налетел на бетонную стену. Только сейчас не я, а стена врезалась в меня, выбросив из изнанки. Несмотря на то, что оказался в реальном мире, звуки вокруг исчезли сразу все, оставив лишь гремящую тишину.

Из состояния скольжения я так и не вышел, и пока летел – мгновенье реальности, вечность по ощущениям, имел возможность подумать и осмотреться.

В кабинете здесь, в реальном мире, сейчас двигался только я: Спящий, Валера, Эльвира и даже кот сохраняли неподвижность замерев на своих местах; схватка происходила в Изнанке, а не здесь.

Мое появление случилось как вспышка – вроде только что я заканчивал фразу, обращенную к незваному гостю, и мгновением позже уже сорвался с места, окутавшись вспухшим облаком кровяной взвеси.

Пролетев несколько метров – за это время Эльвира с Валерой уже начали двигаться и даже вскочили с мест, я врезался спиной в стену. Влетел с такой силой, что гербовый щит с волком сорвался с креплений и рухнул прямо на меня. Все это по-прежнему происходило в звенящей тишине: приложило меня от щелчка кнута как от близкого взрыва – я уже почувствовал, как шею щекочут горячие струйки хлынувшей из ушей крови.

Эльвира и Валера между тем начали действовать – принц превращался в свою вторую форму, а царевна рванулась в Изнанку – она быстрее осознала, в чем дело.

В этот момент эхо щелчка из изнанки пришло сюда, в реальность. Валера просто улетел прочь, выбив стекло, а Эльвира находилась ближе к эпицентру, и попала под удар гораздо сильнее. Увиденное заставило меня запаниковать – тело девушки словно оказалось в жерновах, только не сжимающих, а разжимающих изнутри – затрещали кости, и с хлопком рвущейся кожи брызнула кровь.

Все происходящее я наблюдал не только в замедленном моменте времени, но и сквозь мутную пелену – выбросивший меня из междумирья удар был столь силен, что я едва не лишился сознания. Хорошо, что соображать не перестал. Даже более того, активировалось состояние холодного разума, и мысли двигались гораздо быстрее моего тела.