Текст книги "Северное Сияние. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Зоряне такой поворот – насчет удаленной работы, явно по душе не пришелся. Я девушку прекрасно понимал: в ее ситуации наверняка есть куча неотложных дел, которые требует личного присутствия. Но возражать Зоряна не стала, просто приняв мои слова к сведению и уже явно раздумывая, как воплощать в жизнь мои удивительные распоряжения.

Чудесная девушка.

– Моисей Яковлевич, – обернулся я к Фридману. – Это касается и вас. Занимайте гостевые комнаты, переходите на удаленную работу. Все дела, которые сейчас ведете, необходимо по возможности приостановить.

Обескураженный юрист даже не нашелся сразу, что сказать в ответ. Он был крайне поражен, и как выброшенная на берег рыба только закрывал и открывал рот не в силах вымолвить ни слова.

– А… – только и выдохнул он.

– Моисей Яковлевич, все понимаю, – поднял я руку, прекрасно представляя, что он сейчас хочет сказать. – Ситуация повернулась так, что… дело с имуществом рода Власовых, в котором я ввиду обстоятельств стал лордом-регентом, уже абсолютно не важно. Да, это сложно понять и принять, но сделать это необходимо. Вопрос имущества рода и клана Власовых будет решаться не в суде – и либо я заберу вообще все, либо не получу ничего, вне зависимости оттого, куда склонятся весы правосудия.

– А… – снова попытался начать говорить Моисей Яковлевич, но вновь наткнулся на мою поднятую руку.

– Шансы забрать все – тридцать процентов, если вы об этом.

Говоря о тридцати процентах, я не кривил душой. Все же император всероссийский совершенно не та фигура, чьим мнением и практически повелением стоит пренебрегать. Поэтому до конца турнира, а если оптимистично – до февральского бала дебютанток, мне необходимо будет сделать выбор между партиями в лице Анастасии, Ольги или Саманты. Выберу Анастасию, мне достанутся все имущество клана Власовых. Ольгу или Саманту – не достанется абсолютно ничего. Вот такие пироги.

Причем я не могу сказать, что меня не привлекают эти девушки, скорее наоборот – все они прекрасны каждая по-своему. Но мое столь утилитарное отношение вызвано тем, что я просто никак не могу знать и даже предугадать истинные мотивы ни одной из них. Даже Анастасия, с которой у нас не первый месяц была налажена химия полного взаимопонимания, оборвала связь именно в тот момент, что я не могу теперь с уверенностью сказать, искренние ли ее слова и чувства, либо это был холодный, под стать ее стихийной силе, расчет. В том, что княжна на такое способна, сомнений у меня не было – вспомнить хотя бы то, насколько продуманно и искусно, пусть и с риском для жизни, она действовала во время дуэли с Натальей Разумовской.

Да, оставшиеся десять процентов в расчете положил на то, что у нас троих – Эльвиры, Валеры и меня, получится стать реальной силой, с которой будут считаться, а не показывать куда идти и что делать. Образно, конечно, десять процентов, если реально смотреть. Шансы на это гораздо меньше. Но думаю, они все же есть.

– Теперь, господа… и дамы, – вновь забылся я, – хочу вам представить: Сергей Юрьевич Измайлов, отставной штабс-капитан Сил специального назначения Армии Конфедерации, командир знаменитой отдельной разведывательно-диверсионной группы, известной при дворе как «бешеный взвод», а с недавнего времени заместитель командира личной гвардии имперского княжеского рода Юсуповых-Штейнберг.

Ремарка о бешеном взводе Измайлову, кстати, не очень понравилась. Но я это сознательно сказал, возвращая капитану старый должок.

– С сегодняшнего дня господин капитан отвечает за мою безопасность, и вместе со своей группой будет находится или на территории коттеджа, или в усадьбе Делашапель, прошу иметь это ввиду.

Кстати ни сам Измайлов, ни остальные никак не отреагировали на то, что я обращался к Измайлову «господин капитан». Потому что его глазные импланты мягко светились активной зеленью, и в принципе уже одно это говорило, насколько штабс-капитан отставной.

Подождав, пока все присутствующие воспримут информацию, и не дождавшись вопросов, я продолжил:

– Сергей Юрьевич, прошу скоммуницироваться с сеньором Андре, и в течении завтрашнего дня предоставить мне сведения о разграничении ваших с ним зон ответственности при обеспечении безопасности меня и моих людей здесь, на территории гимназии, а также в усадьбе Делашапель.

У Измайлова вместе с ним здесь еще шестеро спецов конфедератов, но я даже вникать не хотел, как они будут координироваться с горностаями из ЧВК Баргузин – с которыми на прямой связи находится Андре после смерти Элимелеха. И так забот много, а голова у меня не как у лошади, все не вмещается, так что пусть сами решают. Еще и Мустафу к ним третьим отправлю, если с сирийцем договоримся, и я не решу скандал устроить.

– Вопросы ко мне есть?

Фридман, презрев все уважение ко мне и присутствующим, начал было говорить, озвучивая известные мне истины о том, что изоляция ведет к тому, что «шеф, все пропало». Но едва Моисей Яковлевич начал отчаянный спич, как почти сразу голос его угас, потому что я даже не слушая поднял руку, призывая его остановиться.

– Моисей Яковлевич, – немного устало от необходимости сдерживаться и не укладываться в пару рубленых фраз, произнес я.

Вот хорошо быть сержантом запаса – рявкнул и отсек сразу все возражения. Но это не наш сейчас метод. К сожалению.

– Агтуг Сег-геевич, – переведя дух, глянул мне в глаза юрист, явно не собирающийся сдавать позиции.

– Моисей Яковлевич, – еще раз повторил я, и задал неожиданный вопрос: – Вы когда-нибудь кушали лангуста?

– Не случалось, Агтуг Сег-геевич, – даже не моргнул глазом Фридман.

– Но вы знаете, что это за животное, – утвердительно кивнул я.

Моисей Яковлевич не очень уверенно кивнул, явно представляя лишь примерно, о чем речь, а вот по глазам внимательно наблюдающей за мной Зоряны я увидел, что она не знает.

– Лангуст, это такое большое ракообразное, – показал я «вот такую рыбу» на полметра, – можно сказать гигантский граб с такими клешнями…

– Это омар, – вдруг произнес Валера.

– Что?

– С клешнями – омар, или лобстер по-вашему. А лангуст все тоже самое, но без клешней, – пояснил Валера.

«Валер, на конкурсе зануд ты занял бы второе место» – мысленно произнес я, глядя ему в глаза.

«Почему второе?» – удивленно поинтересовался он.

«Потому что ты даже для зануды душный, как полдень на экваторе».

Эльвира, слышавшая наш обмен мнениями, едва слышно хмыкнула. От Измайлова, и Андре, как я заметил, также наш обмен мыслеречью не укрылся. Я же быстро повернулся к горящему экрану управленческого меню, открыл окно Сети и нашел изображение лангуста, показав его присутствующим. И вновь начал вещать усталым от собственной мудрости голосом.

– Моисей Яковлевич, ракообразные – кроме всего прочего падальщики, и при полной гибели организма у них в пищеварительной системе начинаются процессы разложения, которые могут вредны для человека, полакомившегося деликатесом не первой свежести…

«Как будто может быть вторая свежесть» – фыркнул уязвленный Валера, обиженный на зануду.

– …именно поэтому раков варят живыми, бросая в кипяток, – не обратил я внимания на комментарий принца. Но есть способ и из высокой кухни – лангуста подвешивают на крюк и варят не целиком, только… хвост, так скажем. После подают на стол, со вскрытой задней частью и готовым мясом там. Так что можно кушать вкусное мясо сзади, пока еще живое ракообразное спереди шевелит усами и внимательно смотрит своими глазами бусинками.

Еще раз продемонстрировав на экране изображение лангуста, я дал Моисею Яковлевичу время примерить воображением к картинке подобный способ, после чего продолжил.

– Первоочередная цель подобного способа приготовления сугубо проста и утилитарна: показать, что лангуст свежий. Это я все к чему: мы, Моисей Яковлевич, как я уже сказал, находимся сейчас на осадном положении. И вас, и госпожу Зоряну, – посмотрел я на девушку, – могут похитить и приготовить, или умертвить, гораздо более изобретательнее, чем этого большого рака. Преследуя также вполне утилитарные цели – или получить нужную информацию, или просто сделать мне неприятность, вынудив за вас мстить. Надеюсь, это понятно? Моисей Яковлевич?

– Понятно, Агтуг Сег-геевич.

– Раз понятно, не смею больше никого задерживать, – положив локти на стол, я развел в стороны открытые ладони, показывая что закончил, и жду вопросов и комментариев.

Зоряна с Измайловым поднялись первыми, и кивками попрощавшись, направились к выходу. Зарумянившийся Моисей Яковлевич запоздал лишь на мгновенье, но и он слегка суетливо встал, после чего направился на выход.

Один стрелковый инструктор остался сидеть на месте, как ни в чем не бывало, внимательно на меня глядя.

– Хефе? – поинтересовался я.

– Ты видел утвержденное положение о турнире?

– Нет.

– Хм, и почему я не удивлен? – усмехнулся Андре. – Посмотри в почте, я тебе скинул еще вчера вечером.

– Важное там есть?

– Там все важное. Ознакомься, завтра после обеда начинаем тактическую подготовку. Большую арену нам отдадут только через три дня, поэтому к практическим тренировкам на местности приступим с запозданием. Будут вопросы, обращайся. И почаще просматривай почту, тем более от меня.

Поднявшись, Андре вышел из кабинета. Теперь здесь остались только Эльвира и Валера. Ну и шерстяной демон, конечно, который вновь запрыгнул на тумбочку с кофемашиной.

– Кот, – повернулся я к нему. – Я вроде бы ясно сказал: не смею никого больше задерживать.

Валера после моих слов только фыркнул, удивляясь моей глупости. Он даже начал что-то говорить о причинах общения с животными, но осекся на полуслове поле того, как кот покинул тумбочку и с независимым видом направился к двери.

– Какой наглый, но дисциплинированный шерстяной скот, – удивился Валера. – Ты его бьешь при дрессировке?

– Это не скот, у него имя есть, – проигнорировал я вопрос. – И животное зовут Муся, если ты не знал, будь с ним вежлив.

– Ты и без дрессировки настоящий живодер, – покачал головой Валера, – надо же было так кота назвать.

– Не моя идея, он с таким именем сам пришел, – прокомментировал я, открывая почту в поисках письма Андре с положением о турнире. – Я бы сам его Васей назвал.

– Почему Вася?

– Потому что имя Бегемот для такого особенного кота вызовет совсем ненужные ассоциации, – многозначительно произнес я.

«Демон?» – мысленно спросила Эльвира, едва шевельнув губами.

«Демон», – также мысленно ответил я достаточно громко для того, чтобы услышал и Валера.

– И вообще, чем плохо имя Муся? – вслух добавил я.

Может так случайно получилось, но именно после этих моих слов кот напрыгнул на ручку лапами и после толкнул лобастой головой дверь, открывая. Причем получилось это достаточно сильно. Грохнуло не так, как после Саманты Дуглас, конечно, но весьма ощутимо.

– Хамло, – прокомментировал Валера поведение кота, закрывая за ним дверь. – Как с таким вежливым быть?

– А вы сами читали? – чуть отодвинув в сторону экран с текстом о положении турнира, посмотрел я на Валеру и Эльвиру.

Оба положение о турнире на приз герцога Ольденбургского уже читали. И не стали возражать, когда я решил его бегло проглядеть перед тем, как перейти к серьезному разговору – для которого мы втроем здесь и остались. Но едва я погрузился в канцелярский официоз, как понял – бегло просмотреть не получится. Потому что формат соревнования был довольно серьезно проработан и несколько видоизменен от тех сведений, которые изначально предоставлял нам Андре.

Всего в национальном турнире предполагалось к участию шестнадцать сборных команд по практической стрельбе. Команды, как и говорил нам Андре ранее, располагались по двум сеткам. Верхняя, или первая группа, состояла из коллективов с возрастным цензом до семнадцати лет – здесь были магические школы для одаренных, и команды курсантов военных училищ. Бегло просмотрев названия, я увидел самые элитные учебные заведения Конфедерации.

Потом просмотрел названия команд второй группы, нижней сетки – и попроще, и без курсантов, только команды школ одаренных с возрастом до шестнадцати лет включительно. Было и изменение – в отличие от первоначально озвученной Андре информации, к участию допускались и те ученики, которые уже инициировали, но не развивают свой Источник. Прямо кстати под меня пункт, неужели действительно из-за этого добавили?

В обоих группах, и в первой, и во второй, было по восемь команд. В обоих предварительно проводился один круг соревнования, где каждая команда играла по одном матчу с соперниками. После этого на основе набранных в семи матчах очков формировался состав плей-офф, или как это здесь называлось – матчи на выбывание по олимпийской системе.

Сразу гарантировали себе участие в матчах на вылет после первого круга только пять команд – занявшие верхние места в турнирной таблице первой группы. Трем командам, набравшим минимальное количество очков, предстояли переходные матчи.

Команд нижней сетки, нашей второй группы, напрямую в плей-офф не проходили. Три команды, набравшее максимальное количество очков после первого круга, или отборочного турнира, как это называлось в положении, получали право провести переходной матч с одной из трех команд первой группы, занявших низшие места. В принципе, имеет смысл – в таком возрасте год или два играют серьезную роль, и подобное просто максимально исключало матчи, где будут встречаться непререкаемые фавориты и мальчики (девочки) для битья.

Место проведения поединка – домашний или выездной матч, в отборочном турнире определялось императорским рейтингом учебного заведения. Так как с каждым соперником на групповом этапе по плану должен был состояться всего один матч, то у кого рейтинг выше, тот принимает гостей на домашней арене. После – в матчах на вылет, статус хозяина или гостя арены определялся турнирным положением и количеством набранных очков на групповом этапе.

Нас это касалось в той степени, что новая гимназия Витгефта, после переезда, рейтингом обладала… невпечатляющим, мягко говоря. И поэтому мы все свои матчи группового этапа должны были проводить на выезде. Возможно, это такая специальная шутка, коррелирующая со словами Андре о необходимости нам наведаться в некоторые места, либо просто весьма удачное совпадение. Но я об этом сейчас особо не думал, все равно смысла нет, ничего не поменять. Мысли занимало то, что еще нового для себя увидел в положении о турнире.

Первое серьезное и требующее внимания – это формат матча между командами. Каждый матч планировался к проведению до двух побед, с тремя возможными раундами. Это важно – групповая часть турнира проходила по круговой системе с набором очков: за победу с сухим счетом начислялось три очка, два очка за победу со счетом два-один, и соответственно одно очко за проигранный матч, в котором получилось взять один раунд.

Первые два раунда каждого матча проходили на соревновательных картах с четко определенными и чередующимися ролями – команда атаки и команда защиты. Выбор первой роли – атакующие или защитники, также делала та команда, рейтинг которой выше в императорском регистре учебных заведений.

Максимально возможное число участников в первых двух раундах от каждой команды – по четыре человека. Третий раунд – смертельный матч, максимально возможное количество участников – пятеро с каждой стороны.

Под первые два и третий раунд отличались и карты. Для атаки и защиты имелись четыре локации на выбор: Ме́тро – станция подземки, Крыша – два верхних этажа небоскреба с посадочной площадкой, Порт – индустриальная застройка на пустынном побережье, и Сосновый Бор – многоуровневая роща, напоминавшая карельские леса с оврагами и огромными валунами. Два раунда на четыре карты планировались по простой причине – каждая из команд предварительно имела право исключить одну локацию.

На каждой из карт первых двух раундов атакующие должны были инициировать выполнение задание, а защитники соответственно воспрепятствовать. На карте Метро атакующей команде необходимо было не допустить отправление поезда, проникнув в его кабину и отключить автоматику, на Крыше – не дать взлететь конвертоплану, В Порту – не дать открыться воротам, выпуская колонну беспилотных грузовиков, а в Сосновом Бору не допустить запуска ракеты системы ПВО. Причем каждый матч был ограничен по времени в пятнадцать минут, и, если атакующая команда за это время не достигала цели, это автоматически равнялось поражению.

В третьем, финальном раунде, соревнование проходило в формате смертельного матча, до выбывания из строя всех членов одной из команд. Все по классике – локация разделена на десять зон, каждые десять минут одна из которых становится запретной к нахождению, и девяносто минут времени отводится на проведение раунда.

Для третьего раунда также у каждой из команд имелось право исключения локации. И локаций на выбор было три: Берег Ридли – ледяная пустошь с заброшенной полярной станцией, Оазис – красивое озеро с кишлаком в предгорьях, и уже хорошо знакомый мне по смертельному матчу локация Колледж Харрингтон. Хорошо знакомый именно мне – потому что я там участвовал самостоятельно в матче, причем в реальности. Берег Ридли и Оазис также знал как свои пять пальцев, но уже памятью Олега – все эти три карты были локациями Арены, перенесенными из виртуальности в реальность.

На проведение каждого матча отводилось три дня. Первый день – официальная встреча и выбор карт, приветственный банкет и иные светские мероприятия, включая пресс-конференцию. Второй день – проведение двух раундов, атаки и защиты. И третий день, если победитель не выявлен – решающий смертельный матч, после чего вечерний прием с участием официальных лиц.

Весь этот растянутый официоз стал причиной, заставившей меня глубоко задуматься, осторожно формулируя новую идею.

Трехдневная организация мероприятия предполагалась оттого, что каждый матч предполагал трансляцию на широкую аудиторию – причем транслировать предполагалось и соревновательную, и светскую программу. Эдакое реалити-шоу из жизни одаренных, и это гарантировало как массовый интерес к соревнованиям, так и привлечение букмекерских контор с продажей лицензий. Об этом, впрочем – о букмекерах, в положении я прочитал между строк.

Андре упоминал, что проведение турнира в первую очередь планируется для того, чтобы провести шоковую терапию для некоторых одаренных. Для тех самых «генералов», которые как известно всегда готовятся к войне прошедшей, а не будущей: по плану, хорошо экипированные молодые участники, не владеющие магией, должны были показательно надрать задницу более старшим одаренным, пользующимся стихийной силой. Сработает это или нет, я не знал, но если сработает – резонанс будет серьезный, от такого не отмахиваются.

И именно из-за планируемого масштабного освещения предстоящего турнира, о котором до этого момента никто не упоминал, у меня возникла удивительная идея. С которой, впрочем, я предпочел погодить. Потому что ни Валера, ни Эльвира сейчас меня бы не поняли – в общем-то для серьезного обсуждения собрались. Так что чуть позже.

Закрыв положение о турнире, я повернулся к своим кровным родственникам, с которыми мы не чужие люди стали после совместно проведенного жертвоприношения. И спокойно, вдумчиво и тщательно начал рассказывать обо всем что знал, обстоятельно отвечая на довольно редкие вопросы.

Единственное, о чем я не сказал собеседникам, это об истинной личности Надежды Ивановой, матери Олега. Это не моя тайна, и я просто не вправе ее открывать. Об остальном – роли ФСБ и императорской канцелярии в моей жизни, очередности наследования и положения чужой фигуры, рассказал полностью. Как и о том, что своими действиями разворошил сразу два осиных гнезда: работорговцев из кулинарного клуба, и – возможно, – группировку, скрытую в составе работорговцев и занимающуюся накоплением силы с помощью жертвоприношений.

В ходе обсуждения насущных глобальных проблем между делом договорился с Валерой, что он завтра отправит Анжелу Шиманскую в распоряжение Лады, которая до сих пор сидит под замком в усадьбу Делашапель. Со своей стороны я думаю в сопровождении Анжелы отправить Мустафу. Потому что, во-первых, он знает в каких-то моментах о работе Восточного кулинарного клуба больше, чем Анжела, а во-вторых, «товарищ майор» наверняка обладает полномочиями решать, что можно выпускать в печать, а что нет.

Надеюсь, после подобного информационного подарка – сразу на цикл разоблачающих статей, колумнистка московского Сатирикона не будет держать на меня обиды за почти недельное заключение в подвале усадьбы. Пусть и камера там оборудована довольно комфортно.

В ходе дальнейшей долгой беседы о своих предположениях насчет роли герцогини Мекленбургской как покровительницы (или даже хозяйки) фон Колера также умалчивать не стал. Во-первых, это лишь предположение, пусть и кажущееся близким к истине, а во-вторых, Эльвира и Валера несмотря на возраст ребята взрослые, уже все понимают.

Для них попытка убить нас (наши души) герцогиней, если это действительно была она, не является личным оскорблением, а лишь часть высокой игры. Как для Анастасии, которая совершенно спокойно взяла Михаила Власова на должность своего советника, или как для самой же герцогини, которая может терять людей и даже близких родственников в ходе Большой Игры с Великобританией в Азии, при этом планируя возможную поддержку правящим в Англии Виндзорам, если у русского императора случится неприятность с удержанием трона.

Единственное, что вызвало волну горячего обсуждение, мое соображение о том, что не только Император, но и семьи Валеры и Эльвиры в курсе того, что нас всех – шестерых одержимых, собранных в гимназии Витгефта, давно списали. Нас троих персонально, учитывая положение, остальных за компанию или для отчетности. Это тоже не было из разряда подтвержденных доказательствами предположений, но звучало вполне жизненно.

И вот к этому, когда мы уже общались не первый час – голова гудела от напряжения использования мыслеречи, я озвучил свое недавно возникшее соображение. Вслух озвучил, потому что мысленно уже не мог – мозг словно ватой стал.

– Ребят, нам нужны деньги, – доверительно сообщил я, когда на минуту наступила тишина. – Самостоятельные деньги, я имею ввиду. Попробуйте вытянуть из семьи сейчас максимум из того, что сможете, в личное и безраздельное пользование.

– Зачем? – негромко поинтересовалась Эльвира.

– Затем, что я уверен в том, что у вас это не получится, – спокойно сказал я.

– Как ты это представляешь? – задумчиво поинтересовался Валера.

– Я не знаю. Ты, допустим, можешь договориться с Борисами, и проиграть им ряд приличных сумм. Это навскидку если, а так думать надо.

Валера пока молчал, явно подыскивая нужные слова, но смотрел скептически.

– Валер, если деньги… хорошие деньги, тебе выделят без проблем, ты всегда сможешь сразу вернуть их в семью, с близким к истине объяснением. Скажешь, что нас ждут великие дела, и ты братьев Дорошкевичей на вшивость проверял.

После этих слов Валера еще больше задумался, теперь уже явно над практической стороной вопроса. Братьев Дорошкевичей, кстати, Бориса и Бо́риса, на лояльность нам проверять не было нужды – они оба еще в Елисаветграде участвовали вместе с нами в грозящей плахой авантюре, да и здесь в Архангельске всегда держались рядом. И если их сейчас в схему вовлекать, то можно быть уверенным в сохранности денег.

Пока Валера раздумывал над моими словами, взяв паузу, я тоже погрузился в размышления. Меня списали в расход безо всякого сожаления, и насколько я понимаю суть бесед с Андре, Безбородко, герцогиней и княгиней, ситуация такова, что император не будет расстраиваться, если я вдруг неожиданно умру.

С Эльвирой и Валерой как мне кажется, ситуация аналогичная – и у меня есть вполне обоснованное подозрение, что они оба списаны в расход – что императором, что своими семьями. Конечно, в лице тех облеченных властью единиц, что принимают решения. По Валере я не знаю, но пример Эльвиры на глазах – ее род, который был всерьез ущемлен из-за попытки забрать чуть больше власти чем полагается, сейчас стремительно возвращает свои позиции и забирает все больше влияния. Может быть жизнь и душа юной царевны и есть часть платы?

– Я думаю Артур прав, – не отрывая взгляд от своего авангардного маникюра, вдруг произнесла Эльвира своим глубоким грудным голосом. Ни она, ни Валера сейчас мои мысли не читали – как и я их. Но мы уже больше часа разговаривали с помощью мыслеречи, и эхо моих размышлений они неявно чувствовали. И все то, что я предполагал о цене наших жизней, они поняли.

– Но что если у нас получится с деньгами? – подняла взгляд Эльвира.

– Если у вас получится вытянусь в пользование свои деньги, у нас в распоряжении будут свободные средства, которые мы сможет с пользой потратить, преумножая.

Я не зря говорил «свои» деньги – у богатых родов вполне естественно создавать аналог трастов для каждого отпрыска, так что с момента рождения и принц, и царевна обладали довольно серьезными капиталами.

– Свободные средства, на которые мы сможем купить партию дверей красного дерева и будем кататься на них по снегу с горы, – Валера не был бы Валерой, если бы не поддел меня.

– Это позже, – не отреагировав на укол, кивнул я. Со сноубордом идею не отставил, но сейчас – из-за планируемой трансляции турнира на широкую аудиторию, у меня появилась еще одна, не менее интересная идея. К которой я и вернулся, потому что все глобальные вопросы мы уже обсудили.

Открыв управленческое меню, я голосом проговорил парочку указаний, заставивших собеседников удивиться. Было чему: я приказал принести в кабинет мой кейс с экипировкой для тренировок, а также маркеры или краски – серую и белую. Кроме того, я дал задание найти среди обитателей коттеджа или моей усадьбы художника, а Фридману и датчанину озвучил в ближайшее время быть в готовности прийти в кабинет по вызову для постановки задачи.

Кейс доставили быстро, как и два маркера – серый и белый, все как заказывал. Вряд ли они были в коттедже в наличии, наверняка на принтере отпечатали. Осмотрев оба и убедившись, что походят, я положил ладонь на крышку металлического ребристого ящика. Дождался щелчка проверки биометрии, после чего открыл кейс с экипировкой.

Отделение с модульной платформой АЕК, которая в качестве оружия полагалась нам для участия в турнире, располагалось сверху. Развернув систему полок, я привычно и сноровисто собрал из модулей штурмовую винтовку, уже настроенную на мою антропометрию. Со звучным щелчком вогнав магазин, я направился к столу. Перед этим кстати машинально, как собака Павлова, закрыл крышку кейса – правила безопасного обращения с оружием и индивидуальным комплектом экипировки Андре нам вбил на уровень рефлексов.

Положив винтовку на стол, я взял серый маркер и принялся рисовать. Пытаясь делать это так, чтобы рисунок по стилю был похож на угловатого волка Старков с моего герба. Получалось не очень, поэтому я взял еще и белый маркер. Общие очертания и картина после этого стали примерно понятны, и результатом я вполне удовлетворился: твердая двойка. Добавив несколько штрихов, я с сожалением понял, что дальше будет только хуже и отложив маркеры в сторону, поднял винтовку.

– Это – арктический волк, – представил я свой рисунок.

Эльвира посмотрела на меня с сочувствующим интересом, Валера немного посмеялся.

– Да, не очень заметно, но вот это пасть, – показал я каракули на ствольной коробке и затворной раме. – Это лапы, – показал я на магазин и приклад, и вернулся к ствольной коробке, – а вот тут будет желтый глаз.

– И? – ожидающе протянул Валера.

– И это золотая жила.

– Знаешь, доска для катания мне нравится даже больше, – покачал головой Валера.

– Сколько твое ведро с гайками стоит? – задал я ему вопрос.

На ведро с гайками Валера как обычно обиделся, но ответить не успел.

– Не обижайся, Валер, просто у него автомобиля нет, вот он и завидует, – чарующе улыбнулась принцу Эльвира, отчего он обиделся еще больше.

– Тысячу пятьдесят рублей он стоит в твоей комплектации, я узнавал, – обратился я к уязвленному с двух сторон Валере. – Так вот, представь, что ты на своем итальянском пепелаце останавливаешься на перекрестке на светофоре, и мимо тебя проходит ученик реального училища твоего возраста. Физическая дистанция между вами – полтора метра, выйди из машины и руку протяни. При этом социальная дистанция – непреодолимая бездна, непроходимый барьер: ты сидишь за рулем, получив права с пятнадцати лет, а реалист право на управление самобеглой повозкой может получить с какого возраста? Вот, ты даже не знаешь – третье сословие права на вождение получает с семнадцати лет. Дело даже не в деньгах – если реалист найдет тридцать тысяч долларов на Альфа-Ромео, он в отличие от тебя просто законно не сможет сесть за руль.

Валера не сразу нашелся что сказать, еще не до конца понимая, о чем вообще речь и к чему я веду. Эльвира же догадалась гораздо быстрее.

– Артур, я помню твои рассуждения про снежную доску и про то, что это больше про стиль жизни и что на склоне не будет ни эллина, ни иудея. Но скажи, как вот этот вот… волк, – сделала она незаслуженный комплимент моим художественным способностям, показав на мазню на винтовке, – поможет реалистам разорвать социальную дистанцию, а нам на этом заработать?

– Все просто, – улыбнулся я. – У нас, как одаренных, нет имплантов и нейрошунтов для подключения к вирткапсулам. Но если вы оглянетесь за границы нашего мира, то увидите мир киберспорта, в котором соревновательная дисциплина «Арена» занимает по популярности место, лишь чуть уступающее проводимой в реальности Городской охоте. У нас больше половины населения планеты ежедневно два часа своей жизни проводит в виртуальной реальности развлечений…

Несколько минут я потратил на то, чтобы объяснить Валере и Эльвире очевидные для меня (и для Олега) вещи. Они об этом знали довольно поверхностно, только из школьных занятий – потому что одаренные в виртуальность не ходят. И в курсе этой части жизни примерно настолько, насколько средний российский чиновник моего мира знает о киберспорте. Играют вроде ребята, иногда бородатые, в какую-то Доку два, вот и пусть дальше играют.

Базис озвучиваемой сейчас мной идеи лежал на том, что размытия классовой структуры общества, как в моем мире, здесь не произошло – брак с народом властью еще не был заключен. И само потребление, и общество потребления, развиваются несколько иначе. Да, здесь все происходит без гонки за имиджем с ежегодной заменой моделей коллекций одежды и девайсов, или фишками по типу легального умышленного старения техники. Кроме этого, Соединенные Штаты в этом мире в двадцатом веке не претендовали на роль абсолютного гегемона, и в результате яркий кичливый стиль не превалировал столь явно над европейской сдержанной классикой.