Текст книги "Северное Сияние. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Глава 10

Императорская школа «Аврора» разительно отличалась от новой гимназии Витгефта, корпуса которой совсем еще недавно школе и предназначались для расширения. Если на острове Ягры среди северной природы воцарился сверкающий голубым неоном хай-тек, создавая впечатление приземлившейся эскадры космических кораблей, то здесь – на другом берегу, бал правил античный стиль.

Широкие улицы, колоннады и амфитеатры, а также архитектура корпусов на территории императорской школы Аврора напомнила мне центр Рима. Только с северным, более ярким колоритом – если в Риме дома примерно одинаковой гаммы цветов, бежево-красно-коричневой, то здесь здания более яркие – светло-зеленые, темно-желтые, небесно-голубые. Раскраска, какую можно увидеть историческом центре скандинавских городов по типу Стокгольма или Хельсинки, понял я чуть погодя, осматриваясь.

Званый ужин проходил в расположенном на главной площади дворце, куда меня доставил эскорт из охраны школы. В широком и светлом, при этом безлюдном атриуме, меня встречала Ольга, невероятно привлекательно выглядящая в платье с пурпурными оборками и сверкающей, по настоящему царской диадеме с крупными рубинами.

Сам я для званого ужина выбрал черно-серебряный парадный мундир своего отряда варлорда. Первый раз в таком появляюсь, да и вообще облачаюсь, но для посещения приема мне показалось это самым подходящим и нейтральным вариантом. Форма рода Юсуповых-Штейнберг или костюм гимназиста точно не подходили бы – все же что Юг с Севером конкуренты, что гимназия Витгефта со школой Аврора. Могу оказаться неправильно понятым – в высшем свете язык жестов, намеков и аллюзий часто гораздо более содержателен, чем прямая речь.

Ольга, исполняя роль радушной хозяйки, встретила меня у подножия лестницы, я – как галантный гость, поцеловал ей руку. Она ничего не сказала, лишь улыбнулась и чуть поменяла позу – так, что я вполне естественно подошел ближе, она взяла меня под руку и мы вдвоем ступили на лестницу, обмениваясь дежурными вежливыми фразами.

Прежде чем направиться непосредственно на ужин, Ольга устроила мне прогулку по дворцу, в котором расположилась администрация школы. По череде анфилад и крытых галерей мы передвигались, словно на обзорной экскурсии. Ольга рассказывала мне о факультетах, их истории и знаменитых учениках. Чуть погодя вышли в широкий коридор, по обеим стенам которого были развешены ростовые портреты самых разных людей.

Все портреты выполнены в одном стиле, уже мне знакомом – на изображенных господах и дамах современные мундиры с печатью старины, стилизованные под наряды восемнадцатого века. У меня парадная форма на такой похожа. Причем в мундирах мужского кроя были и девушки – практически все владеющие и применяющие на полях сражений магию одаренные дамы носили подобные наряды. Здесь это считается особым шиком, причем даже без намека на эмансипацию.

В коридоре Ольга перестала комментировать и рассказывать, но шаг замедлила – явно давая мне возможность осмотреть картины и справа, и слева. Подписей с ФИО, как в музеях, не было, поэтому о личностях мне оставалось только догадываться. Делал я это даже не через раз, и не через два – русская аристократия, тем более близкая Мекленбургам, для меня темный лес.

Зачем именно Ольга замедлила шаг, давая возможность разглядеть мне изображенных персон во всех деталях, стало понятно, когда мы остановились у портрета одной из учениц школы Аврора, судя по цветам мундира. Не сговариваясь, вместе с Ольгой мы подошли ближе и остановились, рассматривая юную одаренную, изображенную в античном портике в саду среди сиреней. Портрет был создан с фотографической точностью – я даже веснушки на носу разглядел.

– Девица Надежда Иванова, как понимаю? – первым нарушил я молчание. – Ученица школы Аврора?

– Да. Девица Надежда Иванова, ученица школы Аврора.

– Специализация?

– Ментальная магия.

– Лучшая в выпуске?

– Да.

– Твоя специализация тоже ментальная магия?

– Да.

– Ты тоже лучшая в выпуске?

– Да.

– Я и не сомневался, если что, просто уточнил.

– Понимаю.

– Ольга, у меня к тебе есть очень важный вопрос.

– Я слушаю, – отвела она взгляд от матери Олега, посмотрев на меня.

– Ее сиятельство Елена Владимировна при первом нашем знакомстве упомянула что ты ее младшая дочь.

«В феврале в Петербурге состоится бал дебютанток. Составишь пару Ольге, моей младшенькой» – как сейчас помню слова и покровительственный тон герцогини, когда мы беседовали с ней на борту яхты, экспроприированной штабс-капитаном Измайловым.

– Д-да, – чуть запнулась Ольга.

Явно сумел ее удивить – совершенно не такого вопроса она ожидала.

– Я не очень разбираюсь в реалиях владения силы, у меня в детстве были немного другие интересы. Ну да ты, наверное, в курсе. Но мне говорили опытные и уважаемые люди, что у одаренной женщины только первенец может обладать большой и чистой силой.

– Это так, – кивнула вернувшая невозмутимость Ольга.

– Я чувствовал твои способности. Если ты младшая, то старшие дети ее светлости двигают горы и поворачивают реки вспять?

– Почему ты так решил?

– Потому что твоя сила настолько серьезна, что это видно даже мне.

– Думаю, мы сможем поговорить об этом позже.

– Хорошо, – покладисто согласился я. – А сейчас ты же мне откроешь тайну настоящего имени…

Не договорив, я обернулся и посмотрел на мать Олега, которая сверху вниз, со скрытой усмешкой, наблюдала за нами с портрета.

– Принцесса Елизавета Брауншвейг-Мекленбург-Романова, – сообщила мне Ольга.

Постояли еще немного, помолчали. У меня в голове будто заворочались шестерни, и даже словно заскрипело от напряжения мыслей – пока я собирал в кучу все знания об услышанном.

– Пойдем, – мягко потянула меня прочь Ольга.

– Пойдем, – машинально кивнул я, разворачиваясь к виднеющимся в конце широкого коридора дверям.

– Хочу тебя предупредить, – чуть сжав мою руку, негромко произнесла Ольга.

– Внимательно слушаю.

– Нас там не ждут, так что будь готов.

– Вот как? Забавно, – хмыкнул я. – Надо будет держать оборону?

– Нет, просто будет много навязчивого чужого внимания.

– Тогда не вижу проблем.

Не ждут и не ждут. Меня много где не ждали, а я приходил.

Бросив последний взгляд на взирающую с портрета со скрытой смешинкой прекрасную юную девушку, в самом начале жизни пожертвовавшую собой ради Олега, я двинулся следом за спутницей. Пройдя под руку через предупредительно открытые лакеями двери, мы оказались в богато убранном просторном зале. Под высоким сводчатым потолкам расположился длинный стол, за которым уже восседало несколько десятков гостей – судя по многочисленным черно-синим мундирам, большинство преподаватели гимназии.

Присутствовали на ужине также и чиновники, в том числе императорские, и люди из губернской администрации, и флотские офицеры в белых с золотом парадных мундирах. Нет, не все флотские – я заметил несколько белых с золотом мундиров 1-го кавалерийского полка лейб-гвардии. А присмотревшись, рядом с герцогиней и вовсе увидел весьма значимую фигуру – главнокомандующего Кавказским военным округом и войскового атамана Кавказских казачьих войск Великого князя Николай Константиновича.

Тот самый, который совсем недавно в пламенной речи в сенате заявил, что если между войной и позором выбрать позор, то Россия получит и позор, и войну. И после чего стал официальным лидером так называемой «партии войны». Вот это ничего себе я заглянул на ужин: великий князь Николай Константинович – это персона с самого Олимпа, практически самая вершина государственной власти.

Наше появление не объявлялось, и несколько секунд мы оставались незамеченными. Тонко звенели бокалы и звякали приборы о блюда, стол переливался хрусталем и блеском серебра, под сводами зала висел негромкий гул голосов. Первым, почувствовав мое внимание, обернулся великий князь. Его взгляд безо всякого интереса скользнул по мне, после перекинулся на Ольгу, потом – мгновением позже, появилась тень понимания, и снова его глаза посмотрели на меня.

Великий князь Николай Константинович чертами лица был похож на Императора, только сам он по телосложению повыше и более худощав. Если у правящего государя были самые настоящие пудовые кулаки и размах плеч не для каждой двери, то его кузен по сравнению с царем казался суховатым и даже тонким. И если Император был подлинным царем народу и отцом солдатам, то Николай Константинович неуловимо напоминал мне персонажей из мира капитала с карикатур советских художников – вызывая легкую неприязнь. Которая усилилась, когда его губа непроизвольно презрительно дернулась в тот момент, когда наши глаза встретились.

Так плохо владеет собой? Или мое появление здесь настолько неожиданно, как июльский снег в Крыму?

Еще пара мгновений, и следом за великим князем сначала один человек посмотрел на нас, потом второй, а чуть погодя мы оказались в перекрестье сразу десятка взглядов. Комментариев никаких не послышалось, все обернувшиеся внешне проявляли ненавязчивого интереса. Но было совершенно понятно, что наше появление возымело эффект разорвавшейся бомбы. Ольга, удовлетворившись собранным вниманием, мягко потянула меня за собой, и мы проследовали к двум оставшимся свободным местам.

Пока усаживались, я окончательно осмотрел остальных присутствующих. Кроме великого князя, узнал еще двоих гостей. Одного по мундиру – в похожей форме я видел Марата Садыкова; песочный мундир с черным воротником стойкой, парадная форма Сил специального назначения. Вернее, узнал по мундиру и погонам – гость герцогини являлся бригадным генералом. А бригадный генерал в ССпН только один – князь Александр Васильевич Кузнецов, командующий этим недавно созданным и самостоятельным родом войск Армии Конфедерации, напрямую подчинявшимся президенту Российской Конфедерации, кем по совместительству являлся российский император.

Третьим именитым и узнанным мною гостем оказался граф Игорь Анатольевич Игнатьев – достаточно одиозная фигура, председатель нижней палаты парламента. Известен он тем, что открыто выступает против императорских реформ, а кроме того – граф больше не является одаренным, добровольно блокировав источник и предпочитая вести, как он сам выражается, вполне обычную человеческую жизнь. Сейчас имя Игоря Анатольевича тем более на слуху, потому что в пику присутствующему здесь великому князю Николаю Константиновичу, граф Игнатьев выступал против силового вмешательства в дела Юга России, в силу чего занял место неформального лидера партии мира.

Разговоры за столом уже окончательно словно повисли в воздухе, потеряв всякую нить интереса – и только вмешательство герцогини, обратившийся к одному из гостей, встряхнуло и разорвало сгустившийся вокруг нас фокус внимания. Пока офицер (капитан первого ранга князь Николай Бутаков, командир фрегата «Аврора», я узнал его) произносил тост, герцогиня поймала мой взгляд, и, по-моему, едва подмигнула. Сразу мне вспомнились ее слова, сказанные в самом первом нашем с ней разговоре: «…имей ввиду – когда ты предложишь Ольге роль кавалера, мне это демонстративно не понравится, и сей моветон послужит поводом для нешуточного скандала».

Со всеми минувшими событиями об этом я как-то забыл, а вот сейчас вспомнил. Нешуточного скандала пока не видно, но, судя по всему, все впереди. Потому что догадываюсь – подобное появление, когда мы прибыли уже после официального представления и рассадки по местам, – было заранее спланировано.

Поздно догадываюсь, конечно. Но слишком много навалилось самых разных жизненно важных забот, так что время реакции у меня на некоторые события как у индейца Зоркого Глаза, который только на третий день заметил, что в сарае где его заперли, нет одной из стен. По этой же причине я и Ольгу на бал дебютанток пригласил весьма интересно – даже не зная, кто в тот момент находился передо мной. До сих пор перед ней немного неудобно за это.

О факте сделанного приглашения я не распространялся, Ольга видимо тоже. И получается, что информация об этом до этого момента широко никуда не ушла. Зато сейчас, судя по всему, все тайное стало явным. Моветоном было и мое приглашение Ольги на бал дебютанток, моветоном оказалось и наше с ней подобное появление. Которое присутствующие за столом, все сплошь воспитанные люди, демонстративно сделали вид, что не заметили – удержавшись от комментариев, как и полагается в подобных ситуациях.

И насколько понимаю, наше прибытие сюда имеет цель просто показать нас обоих вместе. Показать нас, но не дать показать себя – герцогиня нас показательно проигнорировала, и никто из присутствующих за столом после этого не решался обратиться к нам первым. Оно и лучше – в кои-то веки можно просто посидеть в компании красивой девушки и вкусно пожрать. Покушать, простите – усмирил я внутреннего варвара из британской Калифорнии, с ролью которого начал постепенно сживаться.

После тоста капитана «Авроры» обсуждение за столом понемногу вернулось в прежнее русло – возродились прерванные беседы, звучали один за другим тосты, какие-то из них пили стоя. По левую руку от меня расположился чуть полноватый чиновник, с которым мы ни словом, ни взглядом не перебросились, а вот с сидящей справа Ольгой вели негромкую беседу ни о чем. Практически не обращая внимания на тон застольных бесед, я был серьезно занят – официанты следили только за наличием блюд и напитков, а вот господам было предоставлено ухаживать за дамами.

Для меня это оказалось серьезным испытанием, но я почти справлялся. Несколько раз перехватывал взгляды с тщательно скрываемым небрежением, но внимания на это не обращал вовсе – мне чужое мнение из разряда ехало-болело. Тем более и так все у нас, по общественному мнению, уже замечательно.

Наверное, в другой ситуации я бы мог переживать по этому поводу. Но именно сейчас эта организованная герцогиней демонстрация нас с Ольгой обществу, как и мотивы сего действа, меня мало интересовали. Мысли занимало совсем другое: если Валера говорил, что я пятый в очереди наследования, не очень понятно, как это стыкуется с настоящем именем моей матери. Матери Олега, вернее – одернул я сам себя. Очень уже вживаюсь в прошлую жизнь, мне это не нравится.

Итак, о чем я? О том, что Брауншвейгское семейство от права на трон отказалось, а это значит, что… что? Что дело не в личности матери, а в личности отца?

Вот эти самые мысли и неопределенность вполне позволяли мне сохранять спокойствие и не обращать внимание на все более навязчивое внимание некоторых господ, по большей части молодых офицеров. На меня смотрели и без особой приязни, и с большой долей удивления. Все офицеры были владеющими одаренными – я оказался в прицелах взглядов, подсвеченных стихийной силой. Обратил внимание, что все косящиеся на меня покорители морей из состава Северной флотилии – форма которой отличается от парадной формы Российского Императорского флота, к которому отношения не имеет.

Это они из-за чего так? Из-за того, что я сюда с Ольгой пришел, или из-за того, что из-за меня фрегат «Аврора» теперь в ремонтных доках пропишется на неопределенный срок?

Самые болезненные удары – по самолюбию, и по деньгам. Если причина неприязни ко мне в Ольге, в том, что именно я ее кавалер, это удар по самолюбию – наверняка ведь в офицерском собрании фрегата все сплошь князья и графы, если не члены императорской фамилии, и не только российской, так что потенциальных женихов достаточно. Но может быть дело в деньгах – Авроре после навала на британца прямой путь в ремонтный док, и на денежном довольствии офицеров это отразится. А флотские, по широте размаха времяпрепровождения, только с гусарами могут соперничать – тоже постоянно в долг живут из полковой кассы. Или как у них на море, по которому не плавают, а ходят на кораблях, где нет полковников, эта кредитная касса взаимопомощи называется.

– Ольга, у меня вопрос, – негромко поинтересовался я, наклонившись к уху девушки.

Неожиданно она села вполоборота и также наклонилась ко мне, что наши лица оказались совсем рядом. Этим самым движением, его притягательной грацией, собрав немалое количество взглядов и вновь поставив осмысленные обсуждения в нашем конце стола на паузу.

– Удиви меня, – также негромко как и я произнесла она, явно наслаждаясь ситуацией.

– На меня с удивительным вниманием смотрит несколько доблестных донов, и в их глазах я читаю возмущение, смешанное с сожалением. Как ты думаешь, моя персона служит триггером подобных чувств из-за того, что не они, а я здесь и сейчас твой кавалер, или это связано с инцидентом в Красном море?

Сидевший по правую руку господин, который слышал мой вопрос, вдруг закашлялся так, как будто последние десять лет провел в рудниках на урезанном пайке. Ольга же вместо ответа неожиданно рассмеялась. Громко, звонко, но без капли вульгарности – я так точно никогда не смогу. И без слов стало понятно, в чем причина питаемой ко мне офицерами неприязни.

Но более показательного внимания от молодых офицеров, меня заботило совершенно иное: абсолютный игнор и меня и Ольги со стороны герцогини, великого князя, бригадного генерала и председателя Государственной Думы. Ни один из высоких гостей, кроме самой герцогини, после нашего появления на меня даже взгляда ни разу не бросил – по крайней мере, я не заметил.

Все в этом мире заканчивается, закончилось и горячее, и десерт, и даже выходы в курительную комнату, куда я благоразумно даже не думал соваться. Одного за другим герцогиня проводила всех важных гостей (неважные ушли сами), и мы вскоре остались втроем. Прислуга убирала со стола, мы же по жесту герцогини двинулись следом за ней. Шли недолго – совсем скоро оказались в рабочем кабинете герцогини. В котором, судя по обстановке, появлялась она нечасто.

– Артур, – едва заняв кресло, приветствовала меня герцогиня.

– Ваша светлость, – склонил я голову в поклоне.

– Для понимания: сейчас у нас проходит долгая и эмоциональная беседа, после который ты выйдешь за ворота школы – до поры до времени, нежеланным гостем. А ты, моя дорогая, – обернулась герцогиня к Ольге, – лишишься моего расположения. Которое вернется либо после вашего успешного выступления на турнире, – взгляд на меня, и следом сразу на Ольгу, – либо после бала Дебютанток.

После сказанного герцогиня широко улыбнулась одновременно нам обоим.

– А теперь, дети мои, можете задавать вопросы, – произнесла она после долгой паузы.

– Мне сказали, что я пятый в очереди наследования трона, – негромко произнес я. – Этой очередностью я обладаю по матери, или по отцу?

– По отцу.

– Петр Алексеевич мне не родитель, как понимаю?

– Все верно.

Не удивился, потому как примерно подобное я и предполагал последнее время.

– Об истинной личности моей матери известно кому-либо еще из важных игроков?

– Да, теперь об этом знает государь-император.

– Давно? – уточнил я.

– Он узнал это после того, как ты неожиданно оказался на моей яхте.

– Это действительно было неожиданно? – поинтересовался я, держа в уме мысли о том, что Измайлов мог по приказу доставить меня на яхту.

– Да. Удивились абсолютно все – это было невероятное совпадение.

Полностью я ей, если честно, не поверил. Но и ладно, не проверишь пока никак. Беседа, кстати, текла спокойно и без напряжения, никто никуда не торопился, а я все более успокаивался – появилось понимание, что сегодня узнаю про себя если не все, то почти все.

– Вы… растили меня с прицелом на трон?

Немного корявый вопрос, но я задал его сознательно, чтобы посмотреть реакцию собеседницы.

– О боже, нет! – даже всплеснула руками герцогиня. – Не говори глупостей.

Реакцию посмотрел, примерно на такое и рассчитывал.

– Расскажете, зачем я четырнадцать лет жил в протекторате, обучаясь лишь убивать других людей?

– Учился убивать? – покачала головой собеседница, уважительно поджав губы. – Судя по твоей речи о браке с народом, которую уже разобрали на цитаты, учился убивать ты не только оружием, но и словами, – подарила мне ярую улыбку герцогиня.

– Хорошо получилось? – невольно улыбнулся я в ответ.

– Лучше, чем кто-либо вообще мог ожидать. Даже ярче, чем твое общение с Самантой Дуглас на том идиотском турнире.

– Не могу сказать, что мне понравилось, но… идиотским я бы его, наверное, не назвал.

– Этот турнир был организован, чтобы ее и твоим участием прикрыть тайную встречу принца Майкла и цесаревича Алексея.

О том, что мой визит в протекторат тогда был средством скрыть другую деятельность третьих лиц, я слышал. Но озвученные персоналии стали сюрпризом.

– Встреча наследников престола двух империй была тайной настолько, что о ней знает совсем немного людей, – покивал я.

Говоря о наследниках, я не ошибался: пусть принц Майкл, герцог Кентский, и являлся вторым в очереди на британскую корону, но всему миру было ясно, что Джордж, принц Уэльский, трон надолго не займет. В силу своего возраста: Джордж не был одаренным, а время для генетической коррекции и замедления старения для него уже прошло.

Герцогиня между тем после моих слов звонко, даже бархатно рассмеялась – теперь я понял, от кого Ольге досталось такое умение.

– Тайное стало явным после того, как с тобой все немного пошло не по плану. Люди твоего безумного капитана угнали машины британской гвардии, которая прикрывала принца Майкла, и после последовала череда дьявольских совпадений. Вплоть до того, что этот безумный капитан выбрал для захвата мою яхту, где я увидела тебя в первый раз, даже не зная кто ты такой.

Да уж действительно, череда дьявольских совпадений. Даже, можно сказать, архидемонских. Теперь я, кстати, уже поверил собеседнице в том, что на своей яхте она меня не ждала.

– Наследники престола не меня обсуждали?

– Нет, – просто ответила герцогиня.

– Так зачем вы меня растили?

– Растили тебя не мы.

– Вы меня… – я замялся, не сразу найдя подходящее слово. – Вы меня создали.

Герцогиня, не отвечая, внимательно посмотрела мне в глаза – причем зеленый отсвет магии из ее взора ушел. Она явно пыталась понять, как я отношусь к произошедшему, но у нее не получалось. Да у меня и самого если честно, пока не получалось понять, как я к этому отношусь.

– С какой целью? – добавил я в дополнении к предыдущему вопросу.

– Я тебя… не создавала, ты неправ. И вопрос твоего рождения не утилитарный интерес, если ты об этом, – негромко проговорила герцогиня. – Чтобы ты понимал: Елизавета – моя сестра.

После этих слов я невольно взглянул на Ольгу. Получается, мы двоюродные брат и сестра? Или нет? Герцогиня же не сказала о степени родства с моей, вернее с матерью Олега? Родная она сестра, или нет?

Ольга ответила мне спокойным взглядом. Причем было в ее глазах что-то такое, что заставило вспомнить меня о том, как она совсем недавно ответила, вернее не ответила на вопрос о своей силе, нетипичной для младшего ребенка.

– Как понимаю, о том, что мы… столь близкие родственники, – повернулся я к герцогине, – знает меньше людей, чем о тайной встрече наследников престола?

Говорил медленно, раздумывая и взвешивая каждое слово.

– Все верно, об этом знает намного меньше лиц. С самого рождения, как способного одержимого и баста́рда Петра Алексеевича Юсупова-Штейнберга, тебя воспитывало и курировало ФСБ, руководствуясь интересами Конфедерации.

После того как герцогиня замолчала, я медленно кивнул.

– Это как первый уровень моей легенды.

– Да. В рамках этого первого уровня было подготовлено завещание Петра Алексеевича, где он признавал тебя как своего наследника. Стать достоянием общественности оно должно было лишь в начале следующего года.

– Второй уровень контроля моей жизни?

– О том, что Петр Алексеевич не твой отец, в высших кругах давно секрет Полишинеля.

– Мое настоящее имя? – поинтересовался я, потому что не мог не спросить.

– Олег Георгиевич.

– Я едва-едва нахмурился, делая вид что усиленно пытаюсь вспомнить генеалогическое древо правящего дома.

– Твой отец великий князь Георгий Михайлович, младший брат государя, – подсказала герцогиня. – О тебе знали… довольно многие, но официально считалось что ты баста́рд Георгия.

– А я, как понимаю, не бастард?

Слово бастард в отличие от герцогини, которая произносила правильно, с ударением на последний слог, я озвучивал более привычно, на английский манер.

– Нет. Елизавета и Георгий венчаны.

– Для всех причастных ко второму уровню тайны это был мезальянс? – поинтересовался я, подразумевая что принцесса Елизавета венчалась с Георгием как девица Надежда Иванова.

– Именно так.

А неплохо, в общем-то. Может бросить все, завалиться к царственному дядюшке в Гатчину, Стрельну или в Верхнюю Массандру – где он по осени скорее всего обитает, и попросить его накинуть губернию в пределах Золотого кольца? Да и удалиться на покой, гнать самогон и танцевать с енотами. Царь, кстати, скорее всего прошение мое удовлетворит. Вот только расположившаяся передо мною герцогиня вряд ли будет на это согласна, и этот фактор точно нельзя игнорировать.

– Но в августе месяце этого года что-то пошло не так, как понимаю.

– Правильно понимаешь. Операция по организации твоей смерти и эвакуации в Елисаветград была проведена силами отдельной группы лиц, которым стало известно о твоей пятой очереди в наследовании трона.

– Прошу прощения, но не очень понимаю, как я мог занять очередь, если брак был мезальянсом…

– Новый закон о престолонаследовании ты не читал? – полувопросительно произнесла герцогиня.

– Ах вот оно что… То есть группа заинтересованных лиц, так скажем, – образно сформулировал я, – двигала изменение закона о престолонаследовании в связи с изменяющимися нормами жизни, а мою карту разыграли на опережение?

– Все верно. И для меня подобное, не скрою, стало весьма неприятной неожиданностью.

– Главный среди группы лиц, сумевшей вас удивить, великий князь Николай Константинович?

Спросил для уверенности, потому что об этом вдруг догадался сам, вспомнив кислый вид высокого гостя после моего появления.

– Именно.

– И вы – тот самый третий, истинный уровень контроля в моей жизни?

– Можно сказать и так. Но в твоем взрослении я прямо не участвовала, все что необходимо, делали специалисты из ФСБ. И когда сведения о тебе стали достоянием гласности, это было неприятно. Да, даже обнародованное завещание Петра Штейнберга, как и информация о липовом признании тебя Георгием, не скрою, стали для меня неожиданностью. Партия Николая, партия войны, сыграла на опережение и намеревалась на полную использовать тебя в своих целях. Самых разных.

«Липовое признание?» – не совсем сразу догадался я. Но чуть погодя понял, действительно липовое: если Георгий был венчан с Елизаветой, я незаконнорожденным быть никак не могу. Так что это информация о том, что я бастард, как раз была липовой.

– Для великого князя мое сегодняшнее появление стало сюрпризом, – закинул я пробную удочку.

– О да. Думаю, уже сегодня, чуть позже, мы с ним еще приятно побеседуем на эту тему. Для меня приятно, а для него… – герцогиня улыбнулась с приветливостью акулы, находящейся в своей стихии.

– Мой отец… умер неожиданно? – поинтересовался я, выражением давая понять настоящий смысл вопроса.

В ответ герцогиня только покачала головой.

– Если ему в этом помогли, то мне об этом неизвестно. Вероятность этого исключать нельзя, но я подозрений не питаю. Он все же погиб на фронте, пусть это и была трагическая и глупая случайность.

– О том, что я сын не Надежды Ивановой, а принцессы Елизаветы, знали только вы? Из живых людей, я имею ввиду.

– Именно так.

– И об этом сейчас по-прежнему знает ограниченный круг лиц.

– Считанные единицы, – герцогиня вдруг приподняла руку с раскрытой ладонью, и удивительно плавным жестом один за другим начала загибать пальцы. Последний – большой палец, едва задержался, но согнулся и он.

– Считанные единицы, включая Императора, – негромко добавила герцогиня, комментируя свой жест.

Пять пальцев, пять человек. Получается, об этом знаю я, Ольга, герцогиня, император и… и кто еще? Или меня не считать? Уточнять кто именно эти пять человек, я не пока не стал. Спросил о другом.

– Теперь мне примерно понятно, кто и для чего меня растил меня по липовым легендам. Но для чего я нужен вам?

– У династии Романовых есть одна неизменная традиция – каждый век царствующий государь прощается с троном или путем дворцового переворота, или уходит вследствие насильственной смерти. В двадцатом веке у Николая пытались забрать трон сначала в семнадцатом, потом в двадцать шестом – во второй раз успешно. После чего всей стране, в том числе и нашему роду, пришлось заплатить немалую цену для того, чтобы вокруг российского трона воцарилось спокойствие.

Воцарилось спокойствие – как она изящно выразилась, я даже не сдержался и улыбнулся. Велика цена такого спокойствия оказалась; ныне правящий Российской Империей государь-император Александр IV, звался – как и его знаменитый предок Александр III, Миротворцем. Только вот Александр III получил это именование из-за того, что за долгое время его царствования Россия не вела ни одной войны. В царствование Александра IV Российская Конфедерация воевала постоянно – и официально, и через прокси, но именование императора популярности не теряло.

– Да захлебнуться кровью те, кто усомниться нашем в миролюбии? – поинтересовался я, держа в уме все иносказательные намеки на смуту в тридцатых годах, и иногда слышанный сарказм в произношении неофициального титула императора. Который, судя по эху слухов, лишней сентиментальностью не страдал, и значительно проредил чрезмерно разросшиеся и количественно, и амбициозно, ряды императорской фамилии. Видимо, настал критический момент, когда количество и амбиции великих князей стали угрожать устойчивости трона, и вопрос был решен по-простому.

Герцогиня, кстати, на мой вопрос отвечать не стала, просто едва опустила веки, соглашаясь. Но чуть погодя все же заговорила.

– Я никого персонально сейчас не буду обвинять своими, пока бездоказательными предположениями, но с историей спорить сложно. Она никогда не требует себя учить, но всегда наказывает за невыученные уроки. Поэтому я готова к любому развитию событий. Ты видел, кто сидел по праву руку от меня? – неожиданно сменила она и тему и тон.

– Граф Игорь Анатольевич Игнатьев, – кивнул я.

– Игорь Анатольевич доверенное лицо государя, – сообщила мне она, – и он именно тот человек, кто узнал и передал ему информацию о тебе и твоем истинном происхождении.

Вот это оказалось неожиданностью. Граф Игнатьев был самой настоящей иконой республиканцев, состоя в оппозиции не только к правящей партии, но и к проводимой императором политике. Хотя, для истинно доверенного лица наверное это и в плюс, я думаю.

– А Николай Константинович тоже знает о моем истинном происхождении?