Текст книги "Северное Сияние (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Вернулся я к распростертому ничком инферналу очень быстро, прыгая по ступеням скамеек. Последним прыжком преодолев сразу несколько. После спрыгнул с бортика ограждения на песок арены и подошел ближе к агонизирующему инферналу.

Сэр Галлахер вновь напоминал вышедшего на прогулку в осенний английский лес пожилого и немного смешного аристократа. Только побледневшая кожа и остатки Тьмы в глазах показывали, что профессор совсем недавно прилагал максимальные психоэмоциональные усилия при плетении и заклинании конструктов. Одна темная стрела чего стоит.

Коротко глянув в возвращающиеся в нормальный вид глаза сэра Галлахера, я вытянул руку, заставляя материализоваться в ладони клинок кукри. Подбросил его и поймал обратным хватом, а потом перехватил нож обеими руками. Подмигнув английскому одержимому, я резко опустился коленом на шею умирающего демона-инфернала.

Чувство эйфории и бурлящая сила меня никак не отпускали – хотелось петь, танцевать и одновременно раскладывать врагов штабелями.

– Вы сказали, что это может быть опасно для меня? – уже понемногу различая свой голос, поинтересовался я, поочередно глянув в желтые глаза Василия, все еще придерживающего слабеющего лорда-демона, а после переведя взгляд на сэра Галлахера.

Ни профессор, ни демон мне ничего не ответили. И я снова заговорил, коленом еще сильнее вжав шею демона в песок.

– Когда эта тварь еще только под стол пешком ходила я, лорд Артур, убил великого лорда-повелителя Рагнароса, служившего древним богам. И вы хотите сказать, что эта грязь их-под ногтей может быть опасна для меня?!

По эмоциям английского профессора я понял, что он предельно поражен моими словами. Потому что понял – я не вру.

Параллельно, по своим эмоциям, я понял, что охватившая меня эйфория сейчас может оказаться явно лишней, мешающей принять взвешенное решение и откровенно вредной для здоровья. Да, я не соврал – действительно убивал смертоносного огненного лорда-повелителя Рагнароса. Только делал это, во-первых, не в одиночку, а в составе многочисленного рейда; в во-вторых, что, наверное, тоже немаловажно, происходило это в компьютерной онлайн-игре.

Еще остатками холодного разума на задворках сознания я осознал, что возможно сейчас совершаю серьезную ошибку. Но время назад уже было не отмотать – кукри опустился вниз, раскалывая череп агонизирующего лорда-повелителя демонического пламени.

Глава 11

Татьяна Николаевна всхлипнула. Пытаясь удержать непрошенные слезы, она глубоко вздохнула, ощущая как трепещет грудь. Выдохнув, она попыталась сглотнуть вставший в горле комок. Не получилось – шею словно висельной петлей перехватило, а мышцы просто отказывали повиноваться.

Открыв рот, глубоко и часто задышав, Татьяна Николаевна попробовала все же прийти в себя и вернуть контроль над собственным телом. Чуть погодя сглотнуть все же получилось, после чего по всему телу прошел морозный озноб, а плечи невольно передернуло. Пальцы начали ощутимо подрагивать, но руки, несмотря на сковывающий исподволь страх, все же слушались.

Немного вернув самообладание, Татьяна Николаевна снова принялась раз за разом отклонять входящие запросы на видеосвязь. Отправляя в ответ дежурную шаблонную отписку, что ввиду обстоятельств непреодолимой силы ответить на вызов не может, а свяжется с адресатом позже. Заместитель директора при этом необычайно остро чувствовала, что каждое входящее сообщение приближает ее к развязке, какой бы она не была.

Вместе с тем, с поднимающимся на краю сознания чувством внутреннего удовлетворения Татьяна Николаевна видела, что госпожа Жарова до сих пор находится вне зоны устойчивой связи. Экстраординарная ситуация, потому что даже будучи в отпуске, не в командировке, фигура такого плана должна быть постоянно в зоне доступа, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Татьяна Николаевна, глядя на неактивную иконку аватара Марьяны Альбертовны, благодарила бога за это. Потому что отсутствие на связи директора гимназии, будучи правильно использовано, открывало для Татьяна Николаевны просто необычайно широкое окно возможностей – как в данной ситуации, так и в далекой перспективе. Впрочем, благодаря бога за столь серьезную удачу, понемногу заместитель директора догадывалась – скорее всего, дело здесь вовсе не в высших силах.

Умом она обделена не была и понимала, что объяснений причин этого существует всего два очевидных варианта. Первый: Марьяна Альбертовна знала, что вчера вечером практическое занятие по славянскому язычеству у барона фон Колера должно пойти не по плану. Разумом верить в это Татьяна Николаевна отказывалась, но как имеющий право на жизнь вариант в уме держала. Более же вероятной догадкой ей казалось, что руку здесь приложил этот наглый самонадеянный подросток с холодным взглядом голубых глаз. Которого она с самого знакомства, с первой же их встречи в кабинете директора запомнила и невзлюбила.

В тот день, еще в Елисаветграде, она ждала Артура Волкова на прием вместе с директором, Марьяной Альбертовной. Он же, зайдя в кабинет, даже не бросил на нее ни единого взгляда – вероятно, не почувствовав владеющего дара и приняв ее за обычного секретаря. Отнесся к ней как к пустому месту, банально не обратив даже тени внимания.

Подобного Татьяна Николаевна никак не могла простить. Несмотря на неспособность к магическим искусствам, она обладала действительно серьезными связями в губернии, и соответственно немалым влиянием в гимназии. Никто, кроме может быть Разумовских, не смел каким-либо образом высказать ей пренебрежение оттого, что она не владеющая.

Да и юные Разумовские, обучавшиеся в гимназии в Елисаветграде, относились к заместителю директора вполне ровно, поддерживая обычные рабочие отношения. И только этот наглый и неотесанный калифорнийский варвар всем своим видом показывал, что ему абсолютно плевать на всех. На всех в общем, и на нее, Татьяну Николаевну, в частности.

Особенно явно это проявилось во время их единственной беседы, когда она попыталась отчитать его за посещение занятий без назначенного ординарца. Так и в тот раз он отнесся к ней как к назойливой девочке-администратору, походя отбрив и даже не обратив на это внимания.

После этого случая дежурная неприязнь к этому невысокому и худощавому голубоглазому пареньку у Татьяны Николаевны перешла в стойкое злое раздражение. С того момента она постоянно искала, как бы его можно зацепить и поставить на место. Но после начала суеты с переездом подобных возможностей все никак не представлялось. И вот сейчас он сам к ней пришел – да еще каким образом!

Мысли об Артуре Волкове помогли Татьяне Николаевне немного отвлечься от напряжения момента. И сейчас она решила – если останется на свободе после всей этой карусели, теперь уже, обладая подобными знаниям о Волкове, шанса его зацепить она никак не упустит, и сделает она…

Смутно формирующаяся идея мелькнула и исчезла будто и не было после того, как на экране возникло очередное входящее сообщение, своим приоритетом затмив все остальные. Этот запрос проигнорировать было никак нельзя, отправив дежурный ответ.

Соединения ждал Тайный советник граф Александр Александрович Безбородко, совсем недавно назначенный генерал-губернатором Бессарабской губернии. Не ответить ему Татьяна Николаевна не могла, но только потянувшись к интерактивно кнопке приема вызова она задумалась о том, почему именно тайный советник в четыре часа утра интересуется причиной инициации чрезвычайного специального протокола.

Вздохнув и задержав дыхание, подрагивающими пальцами заместитель директора ответила на входящий вызов. И взглянула в глаза графу Александру Александровичу.

– Марьяна… – начал было явно взволнованный тайный советник, но осекся на полуслове.

– Марьяна Альбертовна улетела в Пермь на конференцию по передовым образовательным технологиям и внедрению генетических программ, – отчеканила Татьяна Николаевна, возблагодарив бога за столь длинные слова, которые можно произносить, оттягивая время по-настоящему неудобных вопросов.

– Представьтесь, – бросил граф еще до того, как заместитель директора закончила фразу.

– Зорина Татьяна Николаевна, заместитель директора императорской гимназии имена барона Александра Витгефта.

– Что у вас произошло? – снова спросил Безбородко, не дожидаясь окончания длинной фразы.

– Ваше сиятельство, я не могу комментировать и разглашать детали происходящего без дозволения руководства, – произнесла Татьяна Николаевна. При этом она чувствовала, как с каждым последующим словом у нее садится голос.

После того, как заместитель директора начала говорить, у нее возникло чувство прыжка в бездонную пропасть. И сейчас она словно стремительно летела вниз, ожидая удара о дно.

Озвученный универсальный ответ мог подойти десятку любых чиновников из самых разных ведомств, но никак не тайному советнику Собственной Е.И.В. канцелярии. Говорить ему правду Татьяна Николаевна также не могла и понимала, что сейчас возможно совершает самую большую ошибку в своей жизни. От осознания этого чувство неприязни к Волкову переросло в нечто близкое к ярости отчаяния. Был бы он рядом, она бы сейчас вцепилась ему в глаза ногтями. Или просто бы плюнула в лицо, напоследок.

Граф между тем блеснул глазами и едва не произнес что-то резкое. Татьяна Николаевна заранее вздрогнула, краем глаза отмечая все более многочисленные, наслаивающиеся друг на друга запросы отчетов и входящие видеозвонки. Растущие в геометрической прогрессии – стопка вызовов в отображении дополненной реальности уже напоминала колоду карт.

– Это все Волков? – неожиданно спросил тайный советник.

– Ваше сиятельство, я не могу комментировать и разглашать детали происходящего без дозволения руководства, – во второй раз произносить эту фразу, отказывая в информации графу, который считался одним из влиятельнейших людей Юга России, было гораздо легче.

– Ты хоть моргни два раза, если это он, – огорошив, быстро произнес Безбородко.

Татьяна Николаевна была настолько ошеломлена услышанным, что непроизвольно моргнула два раза. И еще два раза.

– Все живы? – тут же задал следующий вопрос граф.

– Я… я н-не знаю, – уже не в силах справиться с накатывающим страхом, произнесла Татьяна Николаевна, чувствуя, что дно пропасти в стремительном полете все ближе.

– Так узнай! – повысил голос Безбородко. Его негромкий выкрик стеганул по ушам так сильно, что Татьяна Николаевна вздрогнула и не осознавая, что делает, попыталась вскочить. Каблук подломился, нога подогнулась, и пытаясь удержать равновесие она больно ударилась локтем о край стола. Так сильно, что руку мгновенно пронзило нестерпимой болью до плеча.

– Быстро! – подогнал ее тайный советник. – Как только узнаешь, сразу же свяжись со мной. Остальные запросы игнорируй, от кого бы они не были, мой секретарь сейчас настроит тебе выделенку.

Кивнув, Татьяна Николаевна выскочила из кабинета. Уже в коридоре она сбросила с ноги туфлю со сломанным каблуком, и также на бегу же сняла вторую. Шлепая босыми ногами по паркету, заместитель директора побежала по лестнице.

Сбегая по ступенькам последнего пролета, она увидела в дополненной реальности вызов на личный терминал. Ответила, понимая, что указание тайного советника проигнорировать никак не может. И также понимая, что если Безбородко и Волков находятся по разные стороны стола в этой странной игре, ей без вариантов конец.

Запрыгнув в криво припаркованную у главного крыльца машину, Татьяна Николаевна рванула с места, выезжая прямо на пешеходную дорожку.

Чтобы узнать о том, что происходит на малой арене, единственным вариантом сейчас было физически добраться туда, потому что после инициации протокола все системы слежения были отключены. Более того, поднятая по тревоге охрана гимназии и дежурная смена стихийных одаренных пятого курса уже заняли места на оборудованных позициях по периметру малой арены, в готовности никого не впускать и никого не выпускать.

Специальный чрезвычайный протокол в гимназии применялся до этого всего лишь в двух случаях, оба произошедших больше, чем четверть века назад. И каждый раз проблемы случались на «практических занятиях по Славянскому язычеству».

Сама Татьяна Николаевна до этого слышала истории о прорывах темных сил и спасении (или гибели) одержимых, но это все для нее было из разряда мифических городских легенд и анекдотов, никак не воспринимаясь всерьез. Что-то совершенно далекое и чуждое, как кратеры и моря на Луне. Но именно сейчас Татьяна Николаевна неожиданно ощутила присутствие всего этого ставшего реальным ужаса рядом с собой – в особенности вспоминая заполненный Тьмою взгляд Волкова.

В этот момент перед ее глазами появилось экстренное сообщение. Гласившее, что на закрытую после инициации протокола территорию гимназии совершено несанкционированное проникновение. Остановить нарушителя не удалось, на требование остановиться он не реагирует – вскользь мазнув глазами по тексту, увидела Татьяна Николаевна. И тут же, рядом с мигающим красным оповещением, висела личная идентификационная карта нарушителя: к малой арене приближалась слушатель третьего года обучения княжна Анастасия Юсупова-Штейнберг.

Огонь на поражение служба охраны гимназии не открывала, как и не использовали магические способности дежурные одаренные – ждали подтверждения от Татьяны Николаевна, которая сейчас на территории гимназии была главной. Подтверждения заместитель директора давать не стала. Несколько секунд, и Анастасия Юсупова-Штейнберг уже вышла из зоны прямой видимости занявших позиции бойцов охраны.

Татьяна Николаевна, которая отвлеклась на экстренное оповещение и противный писк зуммера, со всем этим пропустила нужный поворот. Ее спорткар, вывернув сразу несколько ровно подстриженных кустов, высочил с гравийной пешеходной дорожки и сметая элементы ландшафтного дизайна, понесся к малой арене напрямую.

Не сдерживая ругательств, Татьяна Николаевна крутила руль, стараясь избежать столкновений с голыми березами – и у нее почти получилось. Лишь одно дерево она не пропустила, зацепив боком, вмяв дверь и заднее крыло. Одновременно с этим ее машина пересекла линию невидимой зоны отчуждения у малой арены.

Пересекла беспрепятственно – статус позволял. Никто другой из находящихся в гимназии здесь и сейчас права приближаться к малой арене не имел. Как и права ее покидать – Татьяна Николаевна отдавала себе отчет в рисках посещения территории. Но запрос ожидающего на линии графа Безбородко – это тот фактор, который помогает игнорировать возможный вред здоровью и даже жизни.

Пролетев последние несколько сот метров по газону, оставляя на промерзлой пожухлой траве следы колес, искореженный красный автомобиль затормозил прямо у входа на арену. Татьяна Николаевна выскочила из машины и устремилась в здание, спиной чувствуя направленные на себя взгляды одаренных и вооруженной охраны гимназии.

Забежав в холл, Татьяна Николаевна бегом преодолела одиннадцать пролетов лестницы, ведущей вниз, к площадке арены. То, что здесь не все в порядке, она поняла сразу – снизу слышались истошные крики. Нет, даже вопли – настолько сильные, что издающий их вряд ли сможет завтра говорить даже шепотом.

– Holy fucking shit! – оборвав бессвязный вопль, визгливо заорал чернокожий ординарец Волкова, охваченный паническим страхом.

Сейчас он пытался подняться на ноги, и как можно быстрее убежать прочь. Но так как пытался сделать это – подняться и убежать, одновременно, получалось у него не очень хорошо.

Татьяна Николаевна лишь мазнула взглядом, отпечатав в мозгу картинку как Василий Ндабанинга, не прекращая богохульствовать на смеси английского и африкаанс, толкается ногами, руками, падает и словно получившая разряд электрического тока гигантская гусеница передвигается прочь от центра арены. И пытался ординарец Волкова удалиться как можно дальше от того места, где сейчас поднимался на ноги барон Максимилиан Иванович фон Колер.

Сам профессор выглядел очень плохо. Волосы всклочены, на месте нижней челюсти видна подсохшая мешанина плоти и раздробленных костей, сквозь дыры в пиджаке проглядывают оголенные ребра, а остатки одежды прибиты красноватой пылью, словно фон Колера долго валяли по полу. Причем валяли прямо здесь – на синтетическом покрытии площадки Татьяна Николаевна заметила россыпи булыжников и красного песка, словно здесь кто-то высыпал и раскидал целый самосвал крошащихся каменных обломков.

– Валера! – вдруг пронзительно закричала Эльвира Зарипова. Она сейчас стояла на коленях рядом с бившимся словно в эпилептическом припадке Волковым – Татьяна Николаевна видела только его высокие ботинки, но узнала их. Форменная обувь полевой экипировки ЧВК инквизиторов, которую Волков зачем-то нацепил на себя, и в которой был во время визита к ней.

Рядом с девицей Зариповой на коленях рядом с Волковым сидела нарушитель – княжна Юсупова-Штейнберг, которая сейчас зачем-то его морозила. Даже отсюда Татьяна Николаевна слышала ледяной треск и видела голубые всполохи, окружавшие фигуру Юсуповой-Штейнберг. А еще слышала шипение – словно раскаленная лава встретилась с морем. И все это происходило на фоне непрекращающихся воплей ординарца Волкова.

Только сейчас Татьяна Николаевна заметила остальных гимназистов – постоянный оруженосец Зариповой Модест стоял поодаль на четвереньках и силился подняться. Еще дальше, среди обломков булыжников и каменной пыли на полу были распростерты Надежда Кудашова и Ильи Агаев. Оба они начинали понемногу шевелиться.

И у всех присутствующих, кроме княжны Юсуповой-Штейнберг, форма была в красноватой пыли. Словно они все валялись по полу вместе с профессором бароном фон Колером. Который, кстати, уже поднялся на ноги и руками пытался вернуть на место сбитую в сторону нижнюю челюсть.

– Валера иди сюда! – еще раз пронзительно закричала Зарипова, поднимая голову. В это момент она мельком заметила Татьяну Николаевну, которая замерла у входа словно в столбняке.

– Валера сюда иди! – не своим голосом вдруг прокричал Волков и тут же засмеялся страшным смехом, который иначе как «демонический» было не назвать. – Да сраный Твенте им трешку отгрузил, с Бруну Алвешем! И с Данни, епта! – снова закричал Волков абсолютно не своим голосом, явно кого-то пародируя.

Татьяна Николаевна заметила, что Артур Волков уже пытается встать, но девица Зарипова и княжна Юсупова-Штейнберг удерживают его силой, прижимая к полу. И все это происходило под аккомпанемент истошных воплей Ндабанинги. Которые вдруг прекратились, словно отключили звук. Впрочем, так оно и было: рядом с орущим паникером мелькнула смутная тень и тот рухнул без чувств.

Выключившая чернокожего ординарца тень вдруг упала на четыре лапы и стремительно переместилась по паркету. За краткий миг преодолев немалое расстояние, тень затормозила. Проскользив на заднице и вскрывая синтетическое покрытие когтями, огромная черная пантера вдруг превратилась в объятую сумраком фигуру, сквозь дымку которой проглянули черты Валерия Медведева, обернувшегося человеком.

«Мамочки!» – только и прошептала Татьяна Николаевна, которая никак не ожидала что сегодня ее еще что-либо сможет удивить. Особенно после наполненного мраком взгляда Волкова.

Княжна Юсупова-Штейнберг в этот момент издала надсадный кашляющий звук и как-то вдруг обмякла. Девица Зарипова тут же оказалась с ней рядом, подхватив за плечи и заставляя выпрямиться. Княжна встряхнула головой, приходя в себя после обморока, и мгновением позже погасшее сияние вокруг ее рук вновь налилось ледяным отсветом.

Из-за того, что Зарипова переместилась, Татьяна Николаевна наконец увидела Волкова. И обомлела – он, и так худощавый, сейчас вовсе напоминал мумию. Его кожа туго обтягивала скулы, став пергаментно бледной, и эта бледность контрастировала с ярким огнем в глазах.

Вполне обычные, прозрачно-голубые глаза Волкова сейчас были наполнены живым огнем, и сам он словно фонарь светился изнутри. Казалось вот-вот, и фигура подростка исчезнет в яркой вспышке пламени. Но этому препятствовала княжна Юсупова-Штейнберг: как стало понятно сейчас, именно она своей силой льда гасила бушующий в теле Волкова пожар. Вернее, сдерживала – в том месте, где она положила руки ему на грудь, на коже виднелась морозная изморось, но огонь внутри у нее явно погасить не получалось.

– Пришел, и что? – громко поинтересовался у Зариповой Медведев, который уже полностью принял человеческую форму.

Татьяна Николаевна только сейчас глядя на обоих заметила, что они выглядят предельно изможденно. Словно после долгого утомительного перехода под палящим солнцем.

– Валера, сделай же что-нибудь! – нервно выкрикнула Зарипова. И Татьяна Николаевна вдруг поняла, что – невиданное дело, слышит в ее голосе нотки отчаяния.

– Валера! Валера! Любовь, надежда и вера! – вставил свой комментарий и Волков, неожиданно запев песню. Голос его был похож на разудалые крики пьяного человека. Вернее, был бы похож, если не видеть лица с ужасающими горящими глазами.

– Что сделать?! – также нервно, как и девица Зарипова, поинтересовался Медведев. И тут же подхватил вновь потерявшую сознание Юсупову-Штейнберг. Он встряхнул ее, пытаясь привести в чувство, но это не помогло – княжна оседала, как падающий осенний лист.

– Василий, да быстрее же ты! – обернувшись к фон Колеру, прокричал Медведев, зачем-то назвав профессора Василием.

Снова кричала Эльвира, вновь заголосил пришедший в себя Ндабанинга, уже что-то говорил Валера, обращаясь к Анастасии – все эти звуки проносились мимо Татьяны Николаевны фоном, потому что она во все глаза наблюдала за бьющимся на полу худеньким пареньком, которого сейчас сжирал всепоглощающий магический огонь.

Неожиданно громко, перекрывая весь шум, прозвучал хлесткий звук пощечины – отчаявшийся Медведев закатил оплеуху княжне, которая после этого пришла в себя. Сразу после этого он подхватил с пола один из небольших камней и швырнул его в сторону кричащего ординарца. Тот, получив камнем в лоб, снова рухнул как подкошенный; только яркие кроссовки, совершенно неуместные в сочетании с его классическим костюмом, взлетели вверх.

Пришедшая в себя после пощечины княжна бросила что-то резкое Медведеву, и вновь положила руки на грудь Волкову, пытаясь погасить бьющийся в его теле пожар пламени. В этот момент рядом с суетящейся группой оказался профессор фон Колер – Татьяна Николаевна отметила, что барон залечил свои многочисленные раны и сейчас выглядит почти здоровым. Только одежда по-прежнему рваная и грязная.

Откровенно заметно было, что с каждым мгновением профессор возвращает себе контроль над телом. Барон фон Колер словно избавлялся от сковывающей одеревенелости, и уже опустился на одно колено рядом с Волковым.

– Убери ее, – негромко произнес профессор и резким движением подбородка дернул… прямо в ее сторону, поняла Татьяна Николаевна. Сама она в этот момент, словно опомнившись, вгляделась в меню дополненной реальности и быстро набрала сообщение для графа Безбородко: «Предварительно все живы, у Волкова проблемы со здоровьем»

– Кого? – между тем машинально переспросил Медведев, уже оборачиваясь. И только сейчас заметив застывшую у входа Татьяну Николаеву. Она, обомлев, столкнулась со взглядом желтых кошачьих глаз и заметила, как лицо Медведева удивленно вытянулось.

Наблюдающая за происходящим на площадке заместитель директора видела и прекрасно понимала, что Валера превращается в оборотня. Словно в череде стоп-кадров его фигура, окутываясь дымкой, падала на четыре лапы и срывалась с места по направлению к ней. Но в то же время Татьяна Николаевна не могла отвести глаз от лежащего Волкова и опустившегося рядом с ним на одно колено барона фон Колера.

Профессор в этот момент сделал резкий жест, словно стряхивая воду с руки. Вернее, словно взмахнув выкидным ножом. Вот только клинка у этого ножа не было, а огромным, подернутым Тьмой лезвием стала вся распрямленная кисть фон Колера. И этим сотканным из лоскутов мрака ножом барон фон Колер быстро взмахнул, делая два глубоких надреза через грудь Волкова.

Сверкнула яркая вспышка, взвихрилось вверх, освещая весь зал яркое пламя, но тут желтые глаза огромной черной пантеры оказались совсем рядом и вдруг перед взором Татьяны Николаевны стало темно.