Текст книги "Проект-Z"

Автор книги: Сергей Галихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Имперский сыск, – представился законникам Салис.

– Труп, – сказал Шальшок, убрал пистолет в кобуру под дождевиком и начал обшаривать карманы жертвы.

К месту трагедии с разных сторон подбежали четыре патруля законников.

Салис ту же начал командовать.

– Оцепить место преступления. Найти свидетелей и сразу же их к дежурному по бригаде.

Законники быстро принялись за дело.

– Монлис, осмотришь тело, соберешь первичные показания, со всем, что найдешь на теле и возле него к дежурному.

– Хорошо.

Только когда стрелка запихнули в клетку Салис осмотрел его более внимательнее.

Фербиец тридцати – тридцати пяти лет, среднее телосложение, одет хорошо, кожа ухоженная, левая щека у него сильно опухла и левый же глаз почти заплыл. Второй глаз был немного прикрыт.

– Здорово они тебя, – посочувствовал стрелку Салис.

– Хорошо, что еще не подстрелили, – сказал здоровенный детина сержант, вываливая на стол содержимое кейса.

Стрелок сидел откинув голову назад и опершись затылком о стену. Он молчал.

– Ну, что тут у нас? – сказал Салис и принялся ворошить карандашом личные вещи задержанного.

Сотовый телефон, золотой «Паркер», бумажник, три тысячи альверов, тысяча двести евро, записная книжка. Билеты на самолет до космодрома, на звездолет, на самолет с космодрома до Альверона. В кейсе тоже ничего особенного не было: деловые бумаги, дюжина контрактов с земными корпорациями, калькулятор, десяток шариковых ручек. Салис еще раз посмотрел на стрелка. Ему показалось странным, но фербиец, сидевший за решеткой, вызывал у него чувство жалости.

За время работы в имперском сыске Салис разного насмотрелся, и желающих прикинуться невинной овечкой на его веку было предостаточно. Тем не менее, Лоун привык доверять своим ощущениям. Особенно первым. Взгляд у стрелка, как показалось инспектору, был обречено-задумчивый. Отметив про себя эту особенность, инспектор начал изучать его галактический паспорт.

Дверь открылась, в комнату вошел Шальшок.

– Стемлус Пентолос, – медленно прочел Салис. – Только четыре часа назад прилетел с Земли, пол часа как с космодрома.

Салис полистал страницы паспорта и положил его перед собой на стол.

– Ну что, Стемлус Пентолос… Говорить будем?

– Давайте попробуем, – ответил Стемлус.

– Кофе хотите? – спросил Монлис.

– Хочу.

Задержанному передали пластиковый стаканчик с кофе. Он его принял молча, лишь кивнул головой.

– Хотите сами, что-нибудь рассказать? – спросил Салис.

– Мне бы кто-нибудь рассказал, – пробормотал Пентолос и, держа стаканчик двумя руками, сделал глоток. Наручники с него не сняли.

– В кого вы стреляли?

– Не знаю.

– Почему вы в него стреляли?

– Не знаю.

– Какой сегодня год? – спросил Шальшок.

– Нет, господа, вы не поняли. Я не сумасшедший. Я торгую цветными металлами и могу сказать вам все цены на медь, на Фербисе и на Земле, за последние пять лет. Но тот кусок, как я сошел с трапа самолета и когда на меня надели наручники, я не помню.

– Совсем? – спросил Салис.

– Абсолютно.

– Зачем вы летали на Землю? – продолжил Салис.

– Заключал контракты. Они в кейсе.

Шальшок взял бумаги из кейса.

– Кроме партнеров по сделке с кем-то еще встречались на Земле?

– Нет. У меня и времени не было. Несколько встреч, заключение контрактов и тем же самолетом обратно на космодром.

– На самолет с оружием не пускают. Значит вы получили его уже в аэропорту «Валмиса». Как вы узнали, где будет лежать пистолет?

Пентолос задумался. Он действительно пытался что-то вспомнить, но у него ничего не получалось – Послушайте, – вдруг оживился Стемлус. – У меня в кармане было три тысячи альверов, штука двести евро. В Альвероне у меня дорогая квартира, дом у моря. На работу я езжу на «Мерседесе». Жена в магазин на «Тайоте». Зачем мне самому кого-то убивать?

– Покойный был очень важным фербийцем… – предположил Монлис.

– Чушь, – поморщился Стемлус. – Снайпер валит кого угодно. А кого нельзя застрелить, того можно взорвать. Уж вам-то как никому известно, что сейчас можно купить даже ракету.

– Возможно, именно на это вы и рассчитывали, – сказал Монлис, но сразу же понял, что эта версия никуда не годится.

– Рассчитывал… – Пентолос поставил пластиковый стаканчик на пол. – Говорят, что в момент выстрела, за спиной у меня был патруль законников, который только что прошел мне навстречу. Это же самоубийство – стрелять, имея за спиной законников!

– Но стреляли-то вы! – Начал давить Салис. – Вы стреляли?

– Да… Стрелял я…

– Тогда я не пойму что вы хотите нам доказать?!

– Я и сам не пойму, – обречено сказал Пентолос и опустил лицо в раскрытые ладони. – Господи… Неужели я схожу с ума.

Дверь распахнулась, в комнату вошел высокий, широкоплечий фербиец в сером плаще. За его спиной стояли четыре молодца, одинаковых с лица.

– Полковник имперской безопасности Вартонус, – с порога представился полковник и показал золотой ромб. Законники и имперские сыщики встали.

– Старший инспектор имперского сыска майор Салис. Мой напарник лейтенант Шальшок. Допрашиваем…

– Мы его забираем, – тоном не терпящим возражений заявил полковник и показал на Стемлуса. – Все, что вы сейчас здесь услышали и увидели является имперской тайной. Вы не имеете права обсуждать это с кем бы то ни было, кроме меня. Вы не имеете права утверждать даже то, что вообще это произошло.

– Но позвольте… – начал было Шальшок, Вартонус перебил его.

– Повторяю. Вся ваша жизнь за последний час является имперской тайной.

Если вы не в состоянии понять этого здесь, вам придется поехать со мной.

Но вы производите впечатление совсем неглупых фербийцев. Вы поняли смысл того, что я вам сказал?

– Поняли, – неровным хором ответили законники.

– Ну что же… Тайна, так тайна, – согласился Салис. – Вопросов нет.

– Капитан. С вами останется наш представитель. Вы немедленно передадите ему все записи с видеокамер, которые могли запечатлеть момент покушения, а также съемку прилегающих территорий.

– Будет исполнено, – ответил капитан законников. – Лейтенант, распорядись по поводу записей.

Лейтенант сказал «угу» и вышел из комнаты.

– Спасибо за сотрудничество, – сказал Вартонус.

Полковник ушел и увел с собой Пентолоса. Лоун и Монлис молча сели за стол.

Капитан бригады законников размеренным шагом прошел к сейфу.

– Да плюнь ты на них. Ты приехал за посылкой, а остальное не твое дело.

Дверца сейфа лязгнула и открылась. Капитан достал большую картонную коробку, несколько раз обмотанную скотчем. Поверх скотча шел шпагат, с четырьмя сургучовыми печатями. Капитан поставил коробку на стол.

– Ни фига себе пакет… – несколько опешил Салис.

– Моё дело передать, – сказал капитан.

Автобуса со спецназом как прежде не было. После недолгих разговоров имперские сыщики решили ехать без охраны. Всю дорогу до Альверона они молчали. Салис никак не мог понять, зачем пусть мелкому, но коммерсанту самому стрелять в кого-то, находясь посреди аэропорта? Да еще с патрулем законников за спиной. Да еще этот полковник… Получается что покойник очень большая шишка, раз это дело быстренько, – и получаса не прошло, – взяла на себя имперская безопасность. Все странно, все неестественно. Единственное, что было очевидным, так это, что происшедшее нельзя объяснить с точки здравого смысла. Имперская тайна, конечно, штука серьезная, но инспектор имперского сыска Лоун Салис терпеть не мог непонятного. А еще больше он не любил когда ему говорили цыц.

Утром следующего дня Лоун отправил Монлиса искать сведения о Пентолосе:

Кто он, что он, когда родился, на ком женился, сколько раз в день ходит по большому, а сколько по маленькому. Сам же просматривал дела самоубийц, любезно подкинутые Шайером. Признаться, Салис не ожидал такого результата.

Подтасовки практически не было, хотя Лоун был уверен, что имперские сыщики, не желая возиться, сомнительную бытовуху будут списывать на банальные самоубийства. На самом же деле лжи не было. Была правда. Страшная правда.

В начале тридцатых наблюдался явный всплеск суицида среди фербийцев. Не обычного суицида, а необоснованного. Психически здоровые фербийцы, у которых все было в порядке, в семье и на работе, вдруг прыгали из окон, бросались под машины и поезда, вскрывали себе вены, лезли в петлю. Объяснений этому Салис не находил. Ничего не указывало на причины трагедий. Родственники погибших в один голос говорили одно и то же. Все было нормально. Ничего из того, что могло бы вызвать подобную реакцию, не происходило. Но фербийцы ни с того ни с сего уходили из дома, а через несколько дней их находили мертвыми. Салис понимал, что просто так ничего не бывает. Всему есть причина.

Но вот что за причина? Что являлось толчком?

Инспектор размышлял и никак не мог нащупать ниточку. Он сходил в ближайшую библиотеку, притащил четыре десятка газет периода 9728–9741 годы. Салис листал их, смотрел и не видел. Но он чувствовал, ответ очень прост. Он где-то рядом. Но, черт возьми, где?

В начале пятого приехал Шальшок. В его руках была пухлая синяя папка.

Салис завидовал способностям Монлиса собирать информацию.

– Как всегда удачно? – спросил Лоун, как только Монлис переступил порог.

– Кто ищет, тот всегда найдет.

– Выкладывай.

– Ничего особенного, – Монлис бросил Салису на стол папку. – Бумаги, справки, выписки.

– Ну, давай посмотрим, что из себя представляет наш киллер.

Салис забегал глазами по документам, а Шальшок достал из холодильника бутылку пива, откупорил ее и, развалившись на диванчике, комментировал то, что читал Салис.

– Стемлус Пентолос, – сказал Шальшок, со вкусом проглотив три глотка холодного пива, – девять тысяч семьсот девятого года рождения. Фербиец.

Коренной Альверонец. Образование высшее экономическое. Закончил имперскую академию. Последние четыре с половиной года работает в компании «Амальгама».

Вывозят на Землю редкие металлы и химические элементы. Успешно вывозят.

Я заскочил в экономический отдел, там на компанию ничего нет. Более детальный ответ будет послезавтра утром. Три года назад женился, родился сын. Месячный доход две тысячи альверов плюс процент от продажи.

– И большой процент?

– Цифру мне назвать отказались, но сказали, что если перевести на монеты, то очень хорошо получится. За время работы в «Амальгаме» четыре раза был на Земле, в основном в Европе. На Фербисе отдыхает в основном на море.

Год назад бросил курить. Кодировался по земной методе. Из этого можно заключить, что в волевом смысле он слабоват. А в остальном, примерный семьянин, коммерсант. Ни одного нарушения правил движения.

– Кто жертва?

– Строитель. Начальник одного строительства. Кинотеатр строил.

– Нда, – сказал Салис. – Ответов не прибавилось.

– Что это ты в газеты зарылся, – спросил Монлис. – Да еще в такие дремучие?

– Да вот пытаюсь понять, что могло происходить в Империи, из-за чего фербийцы полюбили кончать с собой. Я досмотрел дела.

– Ну и как?

– А никак. Всплеск необъяснимых смертей приходится на начало тридцатых годов. Но я не заметил никакой видимой причины. Ничего, что могло бы все это объединить. Ты помоложе, может вспомнишь, что нового появилось в жизни империи?

– Земляне приперлись, изгадив свою планету, – ответил Шальшок. – Началось массовое переселение…

– Ну, это я и без тебя знаю.

– Они принесли с собой свою культуру, религии, образ жизни. Причем каждая нация свой. Свои технологии. Появилась тысяча новых газет и журналов.

Фербис узнал что такое кинематограф. Бум продаж видеоблоков.

– Думаешь сцены насилия? Или фербийцы поняли, что рядом есть другая жизнь?

Не серая как у них, а разноцветная.

– Вряд ли это может быть причиной самоубийства, – поморщился Шальшок.

– Причиной убийства или погромов в земных кварталах Альверона или секторах колонизации – да. А вот чтоб себя кончать… Несерьезно. К тому же в Альвероне, земляне часто живут хуже, чем фербийцы. Ну что еще… проституция расцвела, наркотики, организованная преступность, коррупция.

– Нет. Это было позже.

– Согласен, – кивнул Шальшок и сделал еще глоток. – Сначала земляне помогли подавить пару мятежей. Да! Как же я забыл. Кодирование от алкоголизма, курения. Всякие колдуны, ведуньи, гадатели, появились сотни сект. Миссионеры…

Христианство, Буддизм, Ислам. Почти при каждой христианской миссии есть лечебный центр, где экстрасенсы-проповедники лечат фербийцев преподнося это как чудо Божие.

– Погоди. – Салис откинулся от спинки стула. – Экстрасенсы… Я знаю были сотни случаев, когда после целительных сеансов пациентам требовалась помощь психиатра.

– Да. Бывало. Вот тебе, кстати, и повод для самоубийства.

– У нас психика послабже чем у землян…

Салис задумался. По выражению его лица нетрудно было представить, что эта версия его зацепила.

– Как объяснение самоубийства, версия хорошая, – сказал инспектор. – Но вот чем объяснить мотив убийства? Судя по всему немотивированного убийства.

Я имею ввиду Пентолоса, ведь он тоже кодировался. Возможно, его психика просто не выдержала. Но как пистолет появился в нужном месте и в нужный момент? Ему его передали? Кто?

– Минуточку, – насторожился Шальшок. – Я про Пентолоса просто так сказал.

К слову пришлось. Я имел в виду самоубийц. Ты что всерьез считаешь, что Пентолос выстрелил в кого-то, потому что сошел с ума?

– Не сошел, а… Короче залезли к нему в мозги и что-то там подправили.

Гипноз штука серьезная. Что такое кодирование? Поверхностно… От курения или от алкоголизма… неважно. Кодирование это некое руководство к действию, управление рефлексами, чувствами, желаниями.

– Ну, ты загнул, – улыбнулся Монлис. – Прямо уж и желаниями.

– А почему нет? Что такое зависимость от табака? Необходимость регулярного потребления никотина. С алкоголем тоже самое. При кодировании в подсознание закладывается программа, по которой пациент больше не испытывает той или иной потребности. При этом используется ключ, ключевое слово или фраза.

Что мешает заложить фербийцу программу… ну например: если ты услышишь слово лопата, сними штаны и сделай тридцать приседаний.

– Ты хочешь сказать, что его обработали и отпустили на волю. В нужный момент ему дали команду… например по телефону. А команда могла звучать так: возьми пистолет, который лежит там-то и убей фербийца в зеленых трусах и носках на подтяжках. Стрелок берет пистолет, находит подходящего под определение фербийца и выполняет программу.

– В нашем случае остается только свести жертву и стрелка в аэропорту, – подвел черту Салис. Он был явно доволен этой версией.

– Пара пустяков, – сказал Монлис.

– Адрес экстрасенса, где Пентолос лечился, у тебя есть?

– Узнаем у его жены.

Так и поступили.

Но по указанному женой Пентолоса адресу находилась фотолаборатория «Кодак – экспресс». Со слов приемщика, фербийца лет тридцати, имперские сыщики узнали, что фотолаборатория здесь уже почти год, а что было до того, он не знает. На всякий случай, – может что-то вспомниться, – Салис оставил приемщику свой рабочий телефон.

Выход на экстрасенса конечно можно попробовать найти через регистрационную палату, но вряд ли это принесет какой-то результат. Зарегистрировать фирму на подставное лицо – пара пустяков.

В выходные Лоун, Монлис и Айламос поехали на дачу. Айламос не обманул, природа была просто сказочная. Имперские сыщики бродили по лесу и ловили кайф от простого «ничегонеделанья». Если изо дня в день думать только об убийцах, ворах и насильниках, если месяц за месяцем представлять себя в их шкуре, надеясь предугадать логику преступника и распутать клубок преступлений, незаметно для себя подходишь к пропасти под названием нервное истощение. И тогда бывает достаточно пустяка, чтобы не выдержать и сорваться.

Общение же с природой было противоядием. Незаметно для фербийцев лес впитывал в себя напряжение, ненависть, усталость, которые переполняли чашу их нервной системы.

Ближе к вечеру в саду жарили шашлык. Пока разгорались дрова как-то само собой закончилась бутылка анисовой. Айламос и Монлис с неподдельным интересом наблюдали за тем, как инспектор имперского сыска колдовал над мангалом.

Словно шаман он прыгал вокруг тлеющих углей, гонял дым фанеркой и подбрасывал для аромата какие-то травки, веточки и листья, предусмотрительно захваченные из дома.

Трапеза на природе всегда вкуснее, нежели в помещении, пусть даже в дорогом ресторане. Особенно если проходит в хорошей, душевной компании и под «Русскую водку». А компания была просто отличной. Когда над дачами сгустились сумерки, имперские сыщики ушли в дом, играть в лото. Салис думал, что среди его коллег по работе он единственный кто умеет играть в эту старую игру землян.

Но неожиданно выяснилось, что Айламос тоже умеет играть. Монлис научился быстро и так сильно увлекся игрой, что не заметил, как продул всю мелочь из карманов. Лоун с Айламосом хохотали до слез, видя как близко к сердцу Монлис принимает свои проигрыши. Конечно же он понимал, что это всего лишь игра, но тем не менее реагировал на происходящее очень искренне.

– Все. Не буду я с вами играть. Вы жулики! – обиженно пробурчал Монлис, после того как Лоун в очередной раз сказал: низ.

Он встал из-за стола и лег на диван стоявший у противоположной от окон стены. Айламос ухохатываясь сгребал бочонки в мешок, Лоун уронил голову на стол и не в силах больше сдерживаться заплакал. Его тело ритмично вздрагивало в судорогах смеха. Инспектор был на гране истерики. Айламос бросил мешок в плетеное кресло и закурил сигарету.

– Ты чего, Монлис, обиделся? – сквозь смех спросил Айламос. – Не обижайся.

Давай лучше водочки выпьем.

– И водку я с вами больше пить не буду, – бурчал Монлис, лежа на диване лицом к спинке. – Вы в мой стакан всегда меньше наливаете.

С трудом перебарывая смех Салис поднялся, подошел к открытому окну и сладко потянулся. Летний вечер был волшебен. За окном звонко пели бешары(5), вдалеке весело смеялись молоденькие фербийки. Ночную сюиту дополнила грациозно хрустнувшая ветка.

– На пол! – крикнул Салис, в долю секунды оценив положение и в длинном кувырке прыгнув через стол в противоположную от окна сторону.

Упав на пластиковый пол, Салис ударился плечом о стену рядом с входной дверью. Айламос нырнул под стол и откатился к серванту, Шальшок оттолкнулся от спинки дивана… На пол брызнули осколки оконного стекла. Автоматная очередь наискосок хлестнула по комнате, пройдясь по трюмо, дивану и старенькому серванту. Диван всклокочился пучками ватина. Оказавшись на полу, Монлис три раза выстрелил во второе окно. Тело за рамой обмякло и рухнуло на каменную дорожку. Четвертым выстрелом Монлис разбил лампу под потолком, комната погрузилась в темноту. Айламос забившись в дальний угол, за тумбочку, достал спрятанную за сервантом скорострельную винтовку. В первое окно, как только в нем мелькнули тени, Салис разрядил всю обойму. Айламос прильнул щекой к прикладу винтовки и рыская стволом от окна к окну в поисках мишени почувствовал как кровь застучала в его висках. Во рту появился неприятный металлический привкус. Пистолет Лоуна выплюнул пустую обойму.

Входная дверь с треском распахнулась. Словно дельфин Лоун нырнул в правый угол между окном и стеной, в полете вставляя в пистолет новую обойму.

В небе холодным блеском светились две полных луны. В дверном проеме, залитом бледным светом, появился огромный силуэт. Айламос дважды нажал спусковой крючок. Силуэт дернулся и, упав сначала на колени, грохнулся всей массой лицом вниз. Монлис, лежа на спине, перевел пистолет на соседнее с Лоуном окно и расстрелял в него остатки обоймы. Боек лязгнул по металлу. Пустая обойма упала на пластиковый пол и за сотою долю секунды ее место заняла полная. Салис дважды выстрелил в окно и упал на левый бок. На улице кто-то вскрикнул. Автоматная очередь превратила в щепу угол окна и стены на уровне подоконника. Поселок притих, обратившись в слух.

На крыльце послышался шум и Салис понял, что в этот раз он не успевает переместиться. Из дверного проема выглянул автоматный ствол. Лоун перекатился на спину и оторвав от пола голову держал пистолет в вытянутых руках.

Глухо бухнул выстрел. Из-за косяка вывалилось тело и упало на левый бок.

Все перевели внимание на дверь. Пение бешар в возникшей тишине резануло по ушам.

Минута ожидания показалась вечностью.

– Живы, сынки? – спросил кто-то из-за двери.

– Фомич, ты?

– Я, Айламос, я.

– Сосед, – с облегчением сказал Айламос.

Похоже, все закончилось. Салис опустил пистолет и рухнувшая голова затылком ударилась о пол. Лоун закрыл глаза.

– Ни-фи-га се-бе пик-ни-чок, – прокряхтел Монлис садясь на пол и облокачиваясь спиной о диван.

Айламос включил чудом уцелевший ночник. В комнату с вертикалкой в руках вошел Фомич.

– Да уж. Ощущения по полной программе, как и было обещано, – подтвердил Лоун и сел на пол.

Айламос окинул тоскливым взглядом остатки мебели и полуразрушенную комнату.

Даже в тусклом свете ночника было ясно, что когда родственники это увидят его выгонят из дома.

– Теща меня убьет, – обречено прошептал Айламос.

Фомич сломал ружье пополам, вынул стрелянную гильзу, положил ее в карман брюк, а на ее место в ствол лег новый патрон. Ружье щелкнуло, сообщив о готовности.

– Монлис, а откуда ты взял пистолет? – спросил Айламос. – В шортах у тебя карманы маленькие и…

– У меня нет жены, поэтому я сплю с пистолетом, – пробурчал в ответ Монлис.

– Ты лучше скажи, из какого кармана ты достал винтовку?

– Тесть, пока жив был, любил поохотиться. Винтовку держал в тайнике за сервантом.

Все вышли на улицу. Шальшок обошел вокруг дома, осмотрелся. Вернувшись, он застал Айламоса и Салиса курящими, сидя на ступенях лестницы. Фомич стоял рядом, опершись о ствол вертикалки. Салис в задумчивости пускал дымные кольца, у Айламоса немного подрагивали руки. Очевидно, он только сейчас до конца осознал, что произошло десять минут назад. Фомич внешне казался спокойным.

– Чисто, – сказал Монлис. – Всего их было шестеро. Все земляне. Все остались здесь. Кто под окнами, кто у забора.

Салис сделал затяжку, кивнул головой и, двигая нижней челюстью, пустил четыре дымных кольца. На траву возле лестницы Монлис сбросил с плеча собранное оружие.

– Ты опять закурил?

– Умгу, – ответил Салис и продолжил, обращаясь к землянину. – А вы не из пугливых. Спасибо за помощь.

– Чего уж. Соседи.

Через пол часа приехало четыре Фаэтона законников, затем еще два. Закончилось все составлением протокола, огромной экскурсией по саду и изрешеченному дому. Еще через час приехало районное начальство, чтобы лично взглянуть на последствия побоища. А Салису все было, как говориться «по барабану».

Он выкурил чуть меньше полпачки пуская дымные колечки. Его больше занимал вопрос: кто это был и откуда они узнали о загородной прогулке?

Вопреки ожиданиям инспектора Салиса в управлении имперского сыска скандала не случилось. При встрече полковник лишь напомнил, чтобы Салис не забыл к обеду написать отчет о ночном инциденте. Сослуживцы знали, что в Лоуна снова стреляли, но поскольку в него стреляют регулярно, никто не стал расспрашивать: почему на этот раз?

Монлис с утра уехал в область, трупы землян отвезли в морг ближайшего городка железнодорожников. Там их должны были дактилоскопировать и проверить генетический код по базе данных законников. Наверняка где-нибудь уже засветились.

За окном был теплый летний день. Альверон в это время года сильно пустел.

Кто уезжал в отпуск, кто просто перебирался на все лето жить к морю. А может, была и иная причина, о которой Салис просто не догадывался. За пятнадцать минут изложив на бумаге ночную историю, Салис сидел на любимом диванчике и думал. Любимом, потому что инспектор неоднократно на нем спал, когда идти домой было уже поздно.

Монлис как обычно резким движением распахнул дверь. Лоун повернул в его сторону голову и, как всегда, остался невозмутим. Пожав Салису руку, Монлис сел на диван рядом с инспектором. Пару минут сидели молча.

– Как съездил? – не поворачивая головы спросил Лоун.

– Удачно.

– Нашел что-нибудь интересное?

– Интересней не бывает.

– Рассказывай.

– Трупы исчезли.

Лоун медленно повернул голову и посмотрел на Монлиса взглядом фербийца, который собирается отвесить оплеуху шалуну мальчишке, за его глупые проказы.

– Не понял. Как исчезли?

– В десять часов пришла машина. Капитан предъявил удостоверение и ромб имперской безопасности, показал какую-то бумагу и заявил, что дело поручено какому-то специальному отделу. И эти пастухи отдали ему покойников.

– Может и правда… Почему пастухи?

– Потому что я проверил. Никто в имперской безопасности и слыхом не слыхивал ни о каком покушении на имперских сыщиков сегодня ночью. Так что кинули нас с тобой, инспектор. Ки-ну-ли. Натурально.

– У меня сейчас голова лопнет, – обреченно сказал Салис, глядя куда-то прямо перед собой.

Шальшок достал шесть листков бумаги протянул их Лоуну.

– Чьи это отпечатки?

– Исчезнувших покойников, – ответил Монлис.

– Погоди, – соображал Салис, – так вчера вечером ты ходил снимать отпечатки пальцев?

– А что тебя так удивляет?

– Но зачем ты это сделал? – не понимал инспектор. – Ты же не мог предвидеть, что тела исчезнут.

– На ребятах была одинаковая униформа. При них не нашли никаких документов.

Ну что ты так на меня смотришь?! Не знаю я, почему это сделал! Не-зна-ю!

Пришла в голову мысль – я и снял пальчики. Смотрю на тумбочке чернила стоят. Мало ли, думал, опять сверху давить начнут, дело заберут или вообще прикроют.

– Так, – сказал Салис убирая сложенные вчетверо листы бумаги во внутренний карман тофраги. – Это мы проверим по своим каналам.

– На обратном пути я заезжал к свидетельнице, показал альбом с фотографиями машин. Она опознала машину.

– Ну и?…

– Белое «Пежо».

Дверь в комнату распахнулась и в нее вбежал всклокоченный инспектор-стажер.

– Господин инспектор. Только что на площади императорского дворца была совершена попытка самоубийства. Полковник Шайер сказал чтобы вы срочно выезжали туда…

– Еще раз ко мне кто-нибудь подойдет с самоубийцей, – заорал Салис, да так звонко, что его услышали в коридоре, – я его пристрелю! На месте!

Стажер втянул голову в плечи и пока Салис орал медленно пятясь вышел в коридор и прикрыл за собой дверь.

– Чего сидишь? – спокойно спросил Монлиса инспектор. – Самоубийцы – наш профиль. Поехали.

«Придурок старый, – думал Лоун, когда они с Монлисом спускались по лестнице.

– Знает же, что дело уже классифицировано как терроризм и имперская безопасность в него зубами вцепится. Подумаешь самоубийство… Эти ребята еще до захода солнца докажут умысел убить президента. Вообще-то беды большой нет. День – другой пободаемся в межведомственной борьбе и отвалим, скорчив обиженную гримасу».

Подступы к площади императорского дворца были оцеплены плотным кольцом законников. Среди огромного количества зевак толкались «фербийцы в штатском».

Возле бюро пропусков дворца стоял старенький обгоревший «Фаэтон-Песчаник», с развороченным багажником и задней частью салона. По белому мрамору стекала пена, медленно превращаясь в воду, пожарники сматывали пожарные рукава.

Вокруг остова машины трудились эксперты взрывотехники. Еще на подходе к ним Салис узнал старого знакомого.

– Сергей Иванович…

На окрик обернулся тучный мужчина, лет пятидесяти, роста ниже среднего и с шикарной черной шевелюрой.

– Землянин? – удивился Монлис. – Их среди законников не так уж много, а чтоб в имперской безопасности… Только большие спецы.

– Он очень большой спец.

Лицо землянина было простодушным и в то же время каким-то чересчур задумчивым.

Салис представил друг другу новых знакомых.

– Сергей Карин, эксперт. Монлис Шальшок, мой напарник.

– Ты чего здесь делаешь? – спросил инспектора Карин. – Ты же терроризмом не занимаешься, да и дело ведет имперская безопасность.

– Мне сказали, я приехал. Может меня на усиление прислали, ваши сами не справятся?

– Тогда тебе не повезло. Дело ведет Калатунс. А он кроме себя никого не видит.

– Что скажешь? – спросил Лоун переходя к делу.

– Значит так, – Карин быстро перестроился на деловой разговор. – Мощность взрыва граммов пятьсот – шестьсот в тротиле. Тип взрывчатки «КаИкс-618», я в этом практически уверен. Взрывчатка находилась под задними крыльями и в задней части порогов. Произведена на Фербисе, но по земной технологии.

И есть один нюансик. Химическая формула вещества новая. Разработана два года назад. В производится всего несколько месяцев. Взрыватели, предположительно, фербийские, в действие приводились кнопкой с приборной доски машины. Схема беспроволочная, на радиосигнале. Здесь в окрестностях все частоты прослушиваются.

Наверняка «слухачи» засекли и записали сигнал. Это может оказаться достаточно важным. Сможем более точно определить марку взрывателя и место, откуда был послан сигнал.

– Ты думаешь его взорвали? – спросил Салис.

– Согласись, как-то нелепо ставить на бомбу радио детонаторы, если до нее меньше двух метров. Проще проводок от батарейки протянуть. Что еще…

Оборудование профессиональное, дорогое. Все можно купить, но только не пенсионеру. Сыск, конечно, ваше дело, но машинки, которые здесь использовались, потянут пенсий на сто двадцать этого деда. Так что делайте выводы.

– Спасибо, Сергей Иванович, – сказал Салис.

Карин вернулся к развороченному автомобилю. Шальшок и Салис обошли вокруг машины, узнали кто из законников дежурил возле бюро пропусков в момент взрыва и теперь слушали его рассказ о происшедшем.

– Он хотел прорваться через ворота, – рассказывал молодой лейтенант.

– Мы на него сразу обратили внимание, как только он на площадь выехал.

Тут везде камеры наблюдения. Выбежали навстречу. Он все понял и по газам.

Я дал очередь из автомата по колесам, сержант по капоту. Машина заглохла.

Похоже, дед понял, что ничего у него не получилось и взорвал себя вместе с машиной. Вокруг него уже легионеров пятнадцать из охраны было. Двух офицеров контузило, одному лицо обожгло. Капитан из службы безопасности сильно пострадал, осколком ключицу разворотило.

– А что дед? – спросил Шальшок.

– Взрывчатка была в багажнике и спинка кресла его, в общем-то, немного спасла. Врачи деда в шестую клинику увезли. У него проникающее в голову, руки изуродованы, правый бок сильно пострадал. Я только краем глаза видел.

Толпа ринулась, я скомандовал ребятам отсечь ее ну и сам помогал. Вот кстати следователь из имперской безопасности. Я ему уже все рассказал.

Лейтенант показал на кинг-конга в два с лишним метра ростом, с двухметровыми же плечами и головой с эмалированное ведро, идущего прямо на них. У Лоуна и Монлиса от неожиданно увиденного зрелища отвисли челюсти.

– Калатунс, имперская безопасность. Инспектор по особо важным преступлениям, – надменно прогремел кинг-конг. Было заметно, что всем своим видом он пытается раздавить собеседника.