Текст книги "Проект-Z"

Автор книги: Сергей Галихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Что, стеклянными глазами?

– Да нет… – пожал плечами свидетель. – Просто смотрел не на меня, а прямо перед собой. Я потом еще раз обернулся, – он все так и сидел.

– Он нервничал?

– Не заметил…

– Он потирал кулак одной руки пальцами другой, или может заламывал пальцы? – задавал наводящие вопросы Шальшок. – Кусал губу…

– Нет. Он был абсолютно спокоен, – отрицательно покачал головой свидетель.

– Когда экспресс начал тормозить, я обернулся, а его уже не было на платформе.

Я почему то сразу подумал что он прыгнул под поезд.

Шальшок перевел свое внимание на даму с собачкой.

– А вы что видели и где вы были в момент самоубийства?

– Я шла по тропинке, – сказала фербийка и показала на тропинку ниткой тянувшуюся под фонарями, вдоль полосы деревьев, параллельно железнодорожному полотну. – Поезд, под который он прыгнул, двигался мне навстречу.

– То есть все произошло на ваших глазах?

– Да.

– Когда вы обратили внимание на самоубийцу? – спросил подошедший инспектор Салис.

– Когда он выбежал под дождь.

– На платформе был еще кто-нибудь?

– Да. Землянин в сером костюме и темно-синем плаще. Он сидел на другом конце скамейки.

– Я его тоже видел, – вспомнил молодой фербиец.

– Еще кто-нибудь?

– Нет.

– Нда, – задумчиво сказал Салис. – Вот так сидит фербиец спокойно, потом поднимается и с разбегу прыгает под имперский экспресс.

– Вот еще что, – сказал молодой фербиец. – Тот землянин, в темно-синем плаще, после того как этот чудак прыгнул под экспресс, закрыл кейс и ушел.

– Об этом пожалуйста поподробней, – сказал Салис.

– А че подробней?.. Когда этот чудак прыгнул, я офигел поначалу. А когда пришел в себя, то обернулся, ища глазами еще кого-нибудь. Ну, чтоб подтвердить… может показалось… А тут этот в плаще кейс закрывает. Я его спрашиваю:

«Он прыгнул или мне показалось?». Ну и пошел к краю платформы. Землянин тоже встал… Я думал он за мной подойдет, посмотреть что там, на рельсах.

Может еще помочь, чем можно… Экспресс остановился, за ним ничего не видно.

Я обернулся и гляжу, землянин уже с платформы по лестнице спускается.

– А вы что можете добавить? – спросил инспектор даму.

– Когда экспресс остановился, мне уже не видно было платформу. Я только подошла к телу. Правда, не сразу. Страшно мне очень стало.

– Такое не каждый день увидишь, – согласился Салис. – Ваши адреса записаны?

– Да, – сказал Смилос.

– Тогда не смею вас больше задерживать. Спасибо за помощь. При необходимости вас вызовут.

Свидетели ушли. Вскоре приехал труповоз и забрал тело. Поработав еще немного с местом происшествия, сыщики погрузились в Фаэтон и ретировались. Уже сидя в своей комнате, Салис писал на листке бумаги, разделенном по вертикали, известные и неизвестные факты. Известным было только одно. Пожилой фербиец спокойно сидел на лавочке в ожидании электрички и вдруг ни с того ни с сего прыгнул под проходящий экспресс.

– Мне жутко интересно, кто такой этот землянин в сером пиджаке и темно-синем плаще, – сказал Монлис развалившись на диванчике.

– Чем это он тебя так заинтересовал?

– На его глазах фербиец прыгает под экспресс, а он встает и как ни в чем не бывало уходит.

– И правильно сделал, – сказал Лоун. – Если бы он не ушел, пришлось бы и ему потом по нашим повесткам приезжать. И не один раз.

– А может он ушел, потому что встреча с законниками не входила в его планы?

– Может и так, – согласился Салис. – Только к нашему делу это не относится.

Конечно, проверить его не мешает. Попытаться установить личность, по возможности…

Вдруг он в имперском розыске… Но не это главное. Давай-ка попробуем определить личность прыгуна.

– Я утром проверю все заявления о пропавших без вести, – сказал Шальшок, – но только вряд ли это что-то даст. По правилам в розыск принимают через три дня после исчезновения.

– Не скажи. По показаниям свидетелей очень похоже, что решение о самоубийстве пришло спонтанно. То есть возможны психические отклонения. Наш прыгун вполне мог уйти из дома неделю назад и где-нибудь бродить до сегодняшнего вечера.

Рассвет коснулся Альверона своим блеклым крылом. Постепенно ночь перешла в предрассветные сумерки, а сумерки в рассвет. Серое небо нового дня нависало над городом свинцовым одеялом.

Говоря про утро, Монлис явно лукавил. После ночного дежурства он отсыпался до одиннадцати часов. Срок не Бог весть какой, но молодому организму для восстановления сил этого вполне хватало. Полчаса – душ, полчаса – завтрак, сорок минут до управления имперского сыска… и уж только потом работа.

После просмотра заявлений о пропавших без вести, чей возраст был от сорока до пятидесяти пяти лет, Монлис почти сразу выбрал одно, на его взгляд наиболее подходящее. Он позвонил жене пропавшего, договорился о встречи у дверей морга.

Через полтора часа Монлис Шальшок шел по длинному, широкому коридору четвертого Альверонского морга, с полом и стенами выложенными голубым кафелем, а за ним, для опознания тела, как она думала мужа, шла напуганная Люмала.

Возможно, в мыслях, она уже и смирилась с потерей супруга, трудно верить в чудо после его недельного отсутствия, но сейчас Люмалой овладел страх: через несколько минут, на холодном железном столе, она увидит мертвое тело отца своего ребенка.

В большой комнате, со стенами в серо-коричневом кафеле и с шестью никелированными столами посередине, их встретил дежурный санитар. Сухо поздоровавшись, он подошел к лежавшему на столе трупу и, сдернув с него белое покрывало, предъявил к опознанию разрезанное пополам тело. Люмала вскрикнула и закрыла лицо ладонями. Совладав с собой, она отняла руки от лица. Облегчение в ее глазах сменялось растерянностью и новым страхом.

– Это не он, – прошептали дрожащие губы Люмалы.

– Вы уверены? – спросил Шальшок. – Посмотрите внимательнее.

– Конечно. Румлону тридцать шесть лет, а этому… как минимум пятьдесят.

– Как тридцать шесть?.. – растерялся Шальшок. – В заявлении написано сорок шесть…

– Я не смогла дописать всё заявление сама, разрыдалась, мне помогал законник из нашего участка. Он, наверное, перепутал.

– Перепутал, – чуть не сорвался Монлис. – Проверять нужно было. Так вы долго будете своего мужа искать.

– Я в тот день уже ничего не соображала, а вы говорите проверять.

Шальшок уже понял, что зря нашипел на перепуганную фербийку.

– Ну что же… – Монлис чуть развел руками. – Тогда извините за беспокойство.

От этих слов Люмала встрепенулась и как показалось Монлису даже перестала дышать.

– То есть что, я так и уйду?

– Не понял, – снова растерялся Монлис.

– Может мне можно посмотреть на… тех, кто подходит по возрасту… – Люмала не выдержала и зажмурив глаза снова заплакала.

– Да…Конечно… – сказал Монлис и повернулся к санитару: – Есть у вас бесхозные трупы в возрасте тридцати трех – тридцати восьми лет?

– В ассортименте, – ответил санитар. – Показать?

– Покажите.

– Пойдемте в другой зал.

Санитар вышел в дверь, соединявшую два зала с холодильниками, а Монлис подошел к Люмале. Она уже почти успокоилась и вытерев слезы платком медленно пошла за санитаром. Тот успел достать одного покойника из холодильника и открывал дверь второй камеры.

– Румлон! – от самой двери крикнула Люмала и бросилась к холодному телу мужа.

Санитар замер на мгновение, а затем, сообразив что искомое тело найдено, закрыл дверь второго холодильника. Монлис не зная что делать и глядя в пол подошел к рыдающей вдове. Он уже собирался произнести казенные слова соболезнования, но когда перевел взгляд с безутешной вдовы на покойника, его удивлению не было конца. Перед ним лежал труп ночного вора, убитого охраной завода «Бастион». Похлопав с минуту глазами, Монлис наконец выговорил:

– Как звали вашего мужа, – потом сообразил, что имя он только что слышал.

– Извините. Я хотел сказать…

Люмала не могла выговорить и слова. Она рыдала не в силах остановиться.

Через полчаса Монлис сидел с Люмалой в сквере возле морга, задавал вопросы, ответы записывал в блокнот.

– Когда вы видели мужа в последний раз?

– Девятнадцатого буттона(1), вечером.

– Как вы расстались и что произошло в тот вечер?

Люмала снова шмыгнула носом. Ее покрасневшие, немного распухшие глаза безразлично смотрели на бликан(2).

– Ничего особенного в тот вечер не произошло, – рассказывала Люмала.

– Румлон пришел с работы. У них в этот день давали жалование. Я накормила его ужином. После ужина Румлон лежал на диване, читал газету и ждал выпуск новостей. Я говорила по телефону с сестрой. Как только я положила трубку телефон снова зазвонил. На этот раз спрашивали Румлона. Он взял трубку и мне показалось, что… Румлон отвечал каким-то странным голосом.

– Странным?

– Я никогда у него не слышала таких интонаций.

– А какими были его интонации?

– Как будто он был чем-то огорчен что ли… Даже нет. Он говорил, словно соглашался с приказом. Я ждала, когда он закончит разговаривать и зайдет в комнату, чтобы расспросить его.

– Что он вам сказал?

– Ничего он не сказал. Я услышала, как он открывает дверной замок и вышла в коридор. Румлон уже шагнул за порог. Я спросила: что случилась и куда он собирается идти? Он ответил, что скоро вернется. Больше я его не видела.

– Во сколько Румлон ушел?

– Около десяти. Точно я не помню.

Монлис слушал и никак не мог понять, каким образом слесарь наладчик попал ночью на территорию хорошо охраняемого завода. Что-то не стыковалось.

– Люмала, а в каких войсках служил Румлон?

– В танковых.

– Спортом он занимался? Знаете, сейчас модно всякие там клубы каратэ, бокс, школы выживания.

– Нет. Нигде он не занимался. Почти каждую неделю на рыбалку ездил. С соседом.

– А из министерства обороны или департамента законников на его имя повестки не приходили?

– Нет. Ничего не было.

– Вы не помните, кто просил подозвать Румлона к телефону? Мужчина или женщина?

– Женщина? – удивилась Люмала.

– Де нет, я не о том…

– Не о том… – хмыкнула Люмала. – Мужчина ему звонил. Приятный такой голос, шелковый.

– Нда, – подняв брови сказал Монлис. Он искренне ничего не понимал. – Еще раз примите мои соболезнования и извините, что именно сейчас задал вам эти вопросы. Вас проводить? – Нет, спасибо. Я сама доеду.

Из морга Монлис поехал в управление имперского сыска. Всю дорогу ему не давало покоя произошедшее час назад. Хорошенький поворот событий. Ехал опознавать самоубийцу, а узнал имя ночного вора. Да к тому же тот оказался не шпионом-разведчиком, не спец агентом и даже не преступником со стажем.

Обычный слесарь, в армии танкистом был. Правда пока что это со слов его жены, но внутренний голос говорил Монлису, что все, сказанное Люмалой, окажется правдой.

Шальшок вошел в кабинет с видом маршала Кордаса, сразу после подавления солапурского восстания. Он гоголем прошествовал к своему столу и сел в кресло. Салис оторвался от стопки справок и запросов, и внимательно наблюдал за тем, как вышагивает юноша, которого однажды он сам окрестил как «молодой, но ранний».

– Так, – сказал Лоун. – Судя по маршу, ты что-то узнал про нашего самоубийцу.

И не просто что-то, а что-то очень интересное.

– Ну… откровенно говоря… да, – плохо скрывая улыбку, ответил Монлис.

– Только не про самоубийцу, а про того незваного гостя, которого застрелили на заводе «Бастион».

– Каким образом? – после небольшой паузы спросил Салис.

– Я возил его жену на опознание прыгуна. После того как она сказала, что не знает, кто лежит на столе, я уже собрался было сказать ей до свидания, но она попросила показать все неопознанные трупы. Тем более что в ее заявлении ошибка в возрасте пропавшего, аж десять лет.

– Ничего себе ошибка.

– В этом же морге лежит труп, ночного вора. Она прямо с порога его признала и кинулась к телу. Зовут нашего шпиона Румлон Ниломун. А теперь самое занятное. Работал он слесарем наладчиком на машиностроительном заводе.

В армии служил танкистом. По словам жены никаких контактов со спецслужбами не имел. Я, конечно, это все проверю, но, судя по всему, так оно и есть.

Ниломун все время или на работе или дома. Раз в две недели ездил с соседом на рыбалку.

– Вот давай для начала проверишь, а потом и сделаешь выводы, – сказал Салис.

– Я прямо сейчас поеду к соседу и на машиностроительный завод, а ты может попросишь Неверова нам помочь. Так у нас быстрее получится. Если ты сам дашь запрос, то ответ может прийти и через неделю. А по его запросу… ответ будет не позже завтрашнего дня.

– Ты прав, – согласился Салис. – Тянуть нам ни к чему. Потревожим еще раз старика Неверова. Только ты особенно не распространяйся по поводу своих открытий. Дело нам никто не поручал и вообще как любит говорить Саша Мокшин: «Язык до киллера доведет».

Из управления имперского сыска Шальшок поехал на завод. Вторая половина рабочего дня только началась и он рассчитывал за пару часов получить все интересующие его сведения. Тем временем Салис встретился с Неверовым и к нескрываемому недовольству второго попросил добыть некоторые сведения.

Неверов очень не любил, когда его просили пользоваться служебным положением не по служебным делам. Кому другому Неверов может и отказал бы, но вот Салису… Если он что-то у него спрашивает, значит в этом есть крайняя необходимость. На утреннем совещании у начальника управления имперского сыска, Хейлок, пересыпая свою пламенную речь профессиональными выражениями и уголовным жаргоном, делал доклад об успешном завершении расследования дела о проникновении на завод «Бастион». Полковник Шайер слушал его с выражением одобрения на лице. Остальным законникам было неинтересно, и они ждали окончания бубнежа Хейлока, чтобы заняться своими прямыми обязанностями. Все кто должен был сегодня докладывать уже доложили, Хейлок был последним.

– Ну что же, – сказал Шайер после того, как инспектор закончил доклад.

– Если больше никто ничего не хочет сказать, то…

– Разрешите, господин полковник? – сказал Салис.

– Да. Слушаем.

– Занимаясь расследованием правомочности применения огнестрельного оружия охраной завода «Бастион», я навел справки об участниках этих событий.

Последние ответы я получил буквально за десять минут до совещания и не успел доложить… Позвольте мне это сделать сейчас.

– Докладывай, – как показалось Лоуну недовольно кивнул головой Шайер, – только коротенько.

Салис встал из-за стола, раскрыл папку. Хейлок с усталой улыбкой на лице смотрел на конкурента, всем своим видом говоря: «ну что там еще у тебя…».

– Из доклада инспектора Хейлока следует, – начал Салис, – что ночной гость обычный любитель, который собрался подзаработать немного денег кражей технической документации. Мы выяснили его личность, им оказался Румлон Ниломун, слесарь-наладчик имперского машиностроительного завода. Нигде не был замечен, к уголовной ответственности не привлекался, спец подготовки не имеет. В армии служил в танковых войсках. Вроде бы ничего примечательного…

Но это только на первый взгляд. Анализируя действия Ниломуна, почерк проникновения на охраняемую территорию, его поведение в неожиданно осложнившийся ситуации, становится очевидным, что Румлон все же имел специальную подготовку. И очень хорошую подготовку. И если он не получал ее в имперских структурах, то тогда в каких? Найденная при нем техническая документация особой ценности не представляет, так как несколько лет назад она была опубликована в популярных журналах. На очевидные вопросы следствие так и не дало реальных ответов:

Каким образом Ниломун проник на «Бастион»? Зачем он вообще туда приходил?

В исследовательских лабораториях этого завода разрабатываются идеи, которые могут представлять интерес для военной промышленности империи. Именно поэтому я считаю, что проникновение было тщательно подготовленной акцией и ее истинные цели нам пока что неизвестны. Возможно, за этим стоит мощная преступная группировка, торгующая чужими промышленными секретами, возможно разведки земных колоний. Именно поэтому я прошу передать дело мне, для более тщательного расследования. Тем более что Хейлок не возражает.

Шайер удивленно вскинул брови и посмотрел на Хейлока. Тот, поджав нижнюю губу, несколько секунд посидел в нерешительности и в знак согласия кивнул головой. Конечно, передать дело другому инспектору это как пощечину получить.

Но если старший инспектор Салис в очередной раз напрашивается на неприятности…

Да пусть подавится. Все равно ничего интересного не откопает. Только выставит себя паникером, охотником за призраками.

– Ну… прямо так и разведки, – сказал полковник. – Это ты немного перегнул палку. Разведками у нас занимается имперская безопасность.

Шайер, явно растерявшись, задумался.

– Хорошо, – наконец сказал Шайер. – Возможно, в сложившейся ситуации, будет целесообразным передать дело более опытному инспектору. Кого собираешься взять в помощники?

– Монлиса. На начальном этапе мы сможем справиться сами. Как только следствию потребуются дополнительные силы, я сообщу.

– Действуй, инспектор, – сказал Шайер. – Только я тебя очень прошу. Не делай из мухи слона, как в прошлый раз, и занимайся только своим делом.

Как только станет очевидна связь с разведками земных колоний, конечно, если это не пустые фантазии, немедленно поставить в известность имперскую безопасность и меня лично. Со шпионами должны бороться контрразведчики.

На сегодня все. За работу господа.

В коридоре Салиса снова поджидал Хейлок. Он не сильно расстроился тем, что Лоун сделал десять минут назад. Ему это дело жизненно важным не казалось.

И если кто-то хочет свернуть себе шею на бредовой идее – пожалуйста. Тем приятней если этим «кто-то» будет выскочка Салис.

– Ты что, правда думаешь, что он не простой вор? – с иронией спросил Хейлок.

– Да… есть некоторые сомнения, – ответил Салис.

– Нет, ты не подумай, что я злюсь… но почему ты мне не сказал, что знаешь его имя?

– Мне перед совещанием передали эту информацию.

– Ну что ж…, – сказал Хейлок и протянул Салису папку. – Если понадобится помощь, я всегда рад. Тем более что немного в курсе дела.

– Обязательно, – сказал Салис и пожал протянутую руку Хейлока.

После рукопожатия Хейлок ушел, а Салис остался стоять возле окна. К нему подошел Монлис.

– Красиво ты завернул.

– А если бы не красиво, то не видать нам этого дела как своих ушей.

– Думаешь, справимся?

– А вы что, господин инспектор, боитесь трудностей?

– Нет, но…

– И я нет. Меня они даже наоборот, только бодрят, – сказал Салис, – когда не бесят.

– Я слышал об этом. Мне рассказывали, когда я только начинал с тобой работать.

– Что тебе рассказывали?

– Что если Салис что-то хочет узнать, то лучше ему это рассказать сразу.

Иначе он сам все узнает.

– Точно. А для начала я хочу знать, почему не сработала сигнализация на заводе. Давай-ка дуй в имперскую охрану и привези мне копии всех личных дел на тех сотрудников, которые в ту ночь дежурили на «Бастионе».

Шальшок еще не успел скрыться за поворотом, как Салиса окликнул Шайер.

– Лоун. Подойди пожалуйста.

– Слушаю господин полковник.

– У тебя сию минуту срочные дела есть?

– Нет, – насторожился Салис.

– Выручай. Студент имперской академии на глазах у приятелей выпил залпом бутылку уксуса. Ну и умер естественно. Ничего сложного в деле не будет, любовная драма, – поспешил добавить Шайер. – Вчера он поссорился со своей подружкой и за час до самоубийства пытался помириться.

– Так я-то здесь причем?

– Ректор звонил, говорит уже час прошел, как законникам звонили и никто до сих пор не приехал. Выручай. Езжай, составь протокол. Там делов на час. А потом вплотную займешься своим шпионом. Шайер говорил спокойно, но глаза его смеялись. Особенно когда он сказал про шпиона. Они просто хохотали. Салис сразу понял, для чего полковник просит его это сделать. Сначала один самоубийца, затем другой, третий.

– А почему не Хейлок? Ему как раз заняться нечем.

– Он сейчас подключится к делу об убийстве сенатора. Сам знаешь из сената каждый день звонят.

– Хорошо, я съезжу, – помолчав невесело сказал Салис.

– Спасибо, выручил. На таких как ты весь сыск держится.

Салису стоило больших трудов, чтобы не ответить. Но у него это получилось.

Полковник ушел, а инспектор поехал на место смерти влюбленного студента.

Перед академией, словно пчелиный рой, гудели студенты, на все голоса обсуждая случившееся два с половиной часа назад несчастье. Краем уха Салис отметил, что мнение студентов едино: Ракалос не мог этого сделать. Как понял инспектор, Ракалос и был самоубийцей.

У дверей академии инспектора встретил возбужденный ректор и долго пыхтел, что это безобразие. Мало того, что законники полтора часа не ехала, так еще и врачи не сильно спешили. Салиса провели на второй этаж в медпункт.

На кушетке, накрытое белой простыней, лежало тело мертвого студента.

– Добрый день, – с порога поздоровался Салис. – Инспектор имперского сыска Лоун Салис.

– Для кого добрый, а для кого и последний, – мрачно ответил доктор, француз сорока лет. Его молоденькая помощница, вьетнамка, сидевшая за столиком, взглянула на инспектора, кивнула прелестной головкой и продолжила что-то записать.

Салис подошел к телу, приподнял простыню. Под простыней оказался очень симпатичный фербиец. Его мертвое лицо сильно потемнело, а губы, как показалось инспектору, были тронуты легкой улыбкой. Увиденная картина несколько озадачила Салиса.

– Вы уже знаете причину смерти?

– На девяносто девять процентов, – ответил француз. – Причина заключается в бутылке девяти процентного уксуса. Он осушил ее залпом на глазах у товарищей.

Но точное заключение даст только вскрытие.

– Насколько я понимаю, – продолжил инспектор, – уксус штука не очень вкусная и просто так, из горлышка, его не выпьешь. Посмотрите на его лицо.

Оно не искажено ужасной болью, а скорее наоборот, на нем печать блаженства.

– Хм, из горлышка, – усмехнулся француз. – Вы и глотка не сможете сделать.

А для организма Фербийца особенно опасно… пятьдесят граммов девяти процентного уксуса в течении часа способны парализовать нервную систему.

– Значит я прав.

– Вот эта бутылка, – быстро заговорил ректор. – Я ее сразу изъял. Я спрашивал, ее никто не трогал.

– Вы правильно поступили, – поблагодарил ректора за рвение старший инспектор, лениво проверяя карманы трупа.

В карманах оказались ключи от квартиры, четырнадцать альверов монетами, носовой платок, записная книжка и карточка студента. Салис бегло просмотрел записную книжку и положил ее в пластиковый пакет вместе с другими личными вещами Ракалоса.

– Я хотел бы побеседовать с его товарищами, – сказал инспектор. – С теми, кто были свидетелями отчаянного поступка.

– Да-да. Конечно, – ответил ректор. – Они сидят в моем кабинете. Сразу же, как только тело перенесли в медпункт, я отвел их к себе и запер. Пойдемте.

Салис пошел следом за ректором.

– Мы забираем тело? – спросил доктор.

– Забирайте, – от дверей ответил Салис.

Кабинет ректора находился на третьем этаже. Как только его хозяин распахнул дверь, шестеро студентов и одна студентка, все фербийцы, поднялись со стульев. Ректор представил инспектора и тут же вышел. Салис прошел к столу, сел на его край. Взгляды студентов были полны растерянности. По всему было видно, что они в шоке от случившегося. Инспектор еще раз вспомнил разговоры, услышанные у входа в академию.

– Я понимаю, какие чувства вас сейчас переполняют, – начал Салис, – и, тем не менее, должен задать несколько вопросов. Ракалос сказал, что-нибудь, перед тем как выпить уксус или кто-нибудь из вас знает причину его поступка.

– Это я причина, – ответила фербийка.

– Неразделенная любовь, – сказал Салис.

Фербийка разрыдалась. Один из студентов, тот что был выше всех ростом, подошел к столу ректора, взял стакан, налил в него воды и передал подружке.

Та, всхлипывая, попыталась сделать глоток, но это получалось с трудом.

– То-то и дело что разделенная, – сказал высокий. – У них с первого курса все было нормально. Вчера Ракалос взял ее конспект по технологии металлов, а из него вывалилась фотография какого-то парня. Естественно скандал.

– Откуда вы это знаете?

– Мы все это видели, – подтвердил еще один студент. – Все при нас произошло.

Мы сидели в столовой.

– Я не знаю как ко мне попала эта фотография, – проговорила фербийка и снова разрыдалась.

– Ее вам подкинули?

– Мы так и сказали Ракалосу, что это чья-то глупая и злая шутка – сказал высокий. – А он разорался и ушел.

– Нда. Приступ ревности толкает фербийцев на многие необдуманные поступки, – пофилософствовал Салис.

– Только не Ракалоса.

– Откуда такая уверенность?

– Я его знаю с детства, – ответил высокий. – Мы в одном доме живем. Прежде чем что-то сделать, он всегда очень основательно думает.

– Я думаю бессонной ночи достаточно для раздумий, – предположил Салис.

– Вы просто не знали его. Ракалос был слишком умным, чтобы на такое решиться.

– Круглый отличник?

– Нет. Просто не дурак, – сказал студент, с широкими плечами и коротко стриженой головой. – Нормальный парень. Вы его уже, наверное, видели, не вышибала конечно, но морально он был Геракл.

– Есть такой герой в мифологии землян, – догадался Салис. – И так делаем выводы. Ракалос был хоть и не круглым отличником, но очень смышленым, сдержанным студентом, с которым никогда не случалось истерик, и который на все имел свою точку зрения. Но однажды он увидел в конспекте подружки фотографию неизвестного красавца. С Ракалосом случился приступ ревности и он, не выслушивая объяснений, ушел. На следующий день Ракалос на глазах своих друзей выпивает бутылку уксуса. Так?

– Все верно, – подтвердил высокий.

– Что он сказал, перед тем как свести счеты с жизнью?

– Я люблю тебя, – ответил высокий. – И знаете, на его лице не было и тени… злости что ли. Он даже, как мне показалось, немного улыбался.

– Фотография того красавца у вас сохранилась?

– Я ее порвала.

– Хотя вряд ли кто-то из вас признал бы его, – предположил Салис и обратился к фербийке. – После случая с фотографией, Ракалос вам не звонил вечером?

– Нет. Я сама ему весь вечер звонила. Никто не брал трубку.

– Он жил один?

– С родителями, – ответил высокий. – Только они сейчас на море уехали.

Отпуск.

– Наркотики, алкоголь, религиозные секты, центры землян коррекции сознания, миссионеры? – продолжил Салис.

– Говорю же вам, Ракалос не был придурком! – взорвался высокий.

– Я должен был это спросить, – развел руки инспектор. – Чем кроме учебы интересовался Ракалос? Хобби, увлечения.

– Ничем. Разве что английским языком. С зимы он все вечера просиживал в наушниках.

– Не понял, – сдвинул брови Салис.

– Ну, знаете эти экспресс-курсы на модулях памяти…

– И что, у него были успехи?

– Да… в общем-то, были, – сказал Юра. – Правда, я не думаю что это из-за этих супер-курсов. Просто он начал всерьез языком заниматься. Слова зубрил.

– А почему английский?

– В совете колонистов он считается международным. Ракалос хотел работать с ними.

– Вещи у него с собой сегодня были?

– Нет. Ничего не было.

– Ну что же. Попробуем разобраться, – сказал Салис и вставал со стола.

– Спасибо за помощь. Я вас больше не задерживаю.

Студенты попрощались и вышли в коридор. Салис позвонил в управление, поинтересовался, не приезжал ли Шальшок. Дежурный ответил что нет, пока не приезжал. Положив трубку, инспектор постоял какое-то время в раздумье и вышел в коридор.

Там его ждал длинный.

– Я тут подумал над вашими вопросами…

– Да. – Салис приготовился со вниманием выслушать.

– Ракалос начал меняться еще в леддоне(3).

– Каким образом?

– Он стал постепенно грубеть что ли… шутки у него стали едкие. Правда, к буттону(1) все пришло в норму. Я поэтому не сразу все и вспомнил.

– Подробнее. Изменения выражалось в чем-то конкретном?

– Студенты народ вольный. Можно вообще на лекции не ходить, главное зачеты сдавай. Иногда мы на выходные компанией уезжали в загородный пансионат, а возвращались среди недели. С лекций уходили, если какое-нибудь общее мероприятие намечалось. Ракалос вдруг начал говорить, что он никуда не поедет, ему учиться надо, зачет пересдавать.

– Что же тут удивительного?

– Раньше он так не говорил. Все успевал выучить. Если нужно то и пересдать.

Азарт у него пропал. Я бы сказал, что он сереть начал. Мысли у него появились какие-то… не его.

– Что за мысли?

– Да нет, ничего особенного с одной стороны, но с другой… согласитесь, фербиец, который собирался получить диплом и лет через пять десять открыть свое дело, вдруг заговорил как обычный работяга. Что кругом одни воры, коррупция. Что кучка землян обирает всю планету, а фербийская нация деградирует… и прочая лабуда. Я до института три месяца разнорабочим на фабрике работал.

Наслушался этого дерьма выше ушей. А тут он мне как-то сказал что мы не имеем право отказывать землянам участвовать в выборах президента империи Фербиса. Что они здесь сто лет, столько сделали для Фербийцев, подняли нашу науку и технологии на невиданный уровень. А без землян мы скоро деградируем и вообще загнемся… Я когда первый раз от него это услышал, чуть не онемел.

Чтоб Ракалос заговорил о том, что кто-то придет и сделает райскую жизнь…

– Интересно, – сказал Салис. – Но я никак не пойму, как это может быть связано с самоубийством. Вы все сказали, что до случая с фотографией настроение Ракалоса было нормальным.

– Да я и сам понимаю, что прямой связи здесь нет. Но вы попросили все вспомнить. Мне показалось, что это может вас заинтересовать. Все-таки это тоже не типичное для него поведение.

– Неожиданная переоценка ценностей и как результат – нервный срыв, самоубийство? – вслух рассуждал Салис, глядя куда-то перед собой. – Возможно, конечно, но это уже из области психиатрии. Ну что же, – сказал инспектор посмотрев на студента. – Разберемся. Я проконсультируюсь, как это может быть связано…

Спасибо за помощь.

– Пожалуйста, – ответил студент. – Если бы я мог хотя бы предположить, чем все это закончится… Да чего уж теперь говорить…

Студент махнул рукой и, развернувшись, неспешно пошел по коридору. Салис проводил его задумчивым взглядом и направился к лестнице. Честно говоря два дела о самоубийстве за неделю вещь весьма не приятная. Мысли всякие в голове появляются. Нехорошие мысли. Салис никогда не мог понять, что именно заставляет землян и фербийцев делать тот последний шаг за черту, из-за которой нет возврата. Ведь в самой природе Фербийца заложено самосохранение.

И как бы тяжело не было, жажда жизни всегда должна брать верх.

А на улице было хорошо. Солнце ласково припекало Альверон, у края тротуара, напротив лестницы, стояло белое «Пежо». Салис не торопясь спустился по лестнице, сел в «Фаэтон» и поехал в управление писать отчет.

Шальшок вернулся под вечер. Копии дел охранников «Бастиона» ему не дали, сказали, что не все подписи стоят на запросе. Процедура затягивалась.