Текст книги "Эликсир Любви (СИ)"

Автор книги: Сергей Сазонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Наконец их электропоезд подошел к платформе и замер, распахнув автоматич е ские двери. Приезжие высыпали из вагонов, оставив после себя табачный запах в тамбурах. Алексей поспешил занять место в вагоне. Он помнил свои ранние поез д ки. Так называемые «Колбасные» поезда из столицы уходили переполненными, и если ты нерасторопен или припозднился, то рисковал всю дорогу ехать стоя. За пять лет учебы дорога туда – сюда до тошноты измотала Алексея. Нынешний вагон походил на те, в которых ездил он – брат-близнец тысяч таких же трудяжек приг о родного сообщения, с деревянными лавочками и никелированными по л ками-решетками для багажа, слегка пошарпанный и, непременно с надписями на сте н ках и сиденьях. Куда не повернись, обязательно зацепишься взглядом за наскал ь ное творчество современных неандертальцев. Образчики подобного искусства можно встретить повсюду: на заборах, подъездных стенах и на городских скаме й ках. Алексей невольно отметил, что лавочки в парках были изрезаны с большей фантазией, но меньшей культурой. Вагонопись оказалась более примитивной – л ю бовь-морковь, кто-то там дурак, а кто-то сила. Лысый и Кирпич изв е щали, что они – студенты обители бывших школьных лодырей – ПТУ N 18. Где они сейчас, эти Лысый и Кирпич? Шагают с похмелья на завод? Или бедуют в местах лишения свободы? Как бы то ни было, а их умственный потуг в виде надписи на скам е ечке железнодорожного вагона кат а ет до сих пор по России.

Через какое-то время Алексей понял, что погорячился, занимая заранее место. Лучше бы он караулил девушку на вокзале. При небольшом морозце, с раскрыт ы ми дверями, вагон быстро остывал. За то время пока Але к сей ждал Соню, он даже озяб.

Он и не предполагал, пассажиров на поезд окажется маловато. Пох о же, виной тому середина дня и начало недели. Возможно, в пятницу или субботу на этот поезд не протолкнуться, а сейчас его вагон был почти пуст. Напротив, через ск а мейку расположились женщина с пятилетним сыном, чуть далее – командирово ч ный с дипломатом и полиэтиленовым пакетом. Две тетки втащили в вагон три связки обоев. Видимо в провинции совсем худо с этим. Тетки сели сзади Алексея. Сб о ку, через проход м е сто занял студент. Вот и все пассажиры.

Алексей то и дело выглядывал в окно Соню? Среди редких пассажиров спеш а щих на посадку ее не было видно. Он уже начал беспокоиться – не случилось ли чего. В голову полезли дурные мысли об авариях на дорогах, бандитах на улицах и чересчур проницательном Вениамине Алексеевиче, прозна в шем об их поездке.

Девушка появилась минут за десять до отправления. Такой запас времени гов о рил о том, что она на самом деле спешила. Она была не одна. Следом за ней С а ша-водитель тащил здоровенные сумки. Соня заглянула в вагон, отыскала глазами Алексея и махнула ему, приказывая на время удалиться. Алексей, оставив свою сумку на месте, прошел в противоположный тамбур, отк у да увидел, как вслед за Соней Саша заволок сумки девушки. Одну он забросил наверх, другую поставил между сиденьями, ближе к окну. Парень что-то сказал Соне. Та отрицательно п о качала головой. Саша невозмутимо пожал плечами и, не оглядываясь, вышел. Алексея он не заметил или сделал вид, что не заметил. Как только Саша ушел, Скворцов ве р нулся на свое место. Соня улыбалась, приветствуя его. В дорогу она не стала надевать свои роскошные меха. На девушке была дубленочка и аккура т ная, в цвет, норковая шапочка. Узкие джинсики она заправила в сапожки. Скро м но, но со вкусом.

– Заждался? – спросила она.

– Пришел пораньше занять место, а народу не густо.

Девушка разъяснила, что в их направлении ходят два поезда: утренний и вече р ний. Утром электричка доставляет командировочных и желающих побегать по м а газинам большого города и тут же уходит обратно. Вечером провинциалов заб и рает обратно вт о рой поезд. Он то и будет битком.

Соня сейчас нисколечко не походила на ту деловую даму, что полгода куриров а ла работу Алексея. Вообще она сильно изменилась с того случая с баллонч и ком, что взорвался в ее руках. Алексей несколько раз ловил себя на мысли: "Что если в ба л лончике находился «эликсир любви». Но Серега клятвенно божился, что ничего такого там и не могло быть, да и сам Алексей несколько раз проверил цел о стность всех приготовленных препаратов. Потерь не обнаружилось. Значит, в том баллончике все же был обычный освежитель. По всем раскладкам вых о дило, что девушка таки разглядела в Скворцове личность, достойную своего внимания. А уж обаяния тому не занимать. Вот и сейчас в его присутствии девушка просто луч и лась.

За легким разговором пришло время отправки. Репродуктор, сглатывая слоги, прокричал название Сониного городка и наконец «колбасный» поезд тронулся в путь. Медленно уплыла платформа, пробежали ускоряясь, высотные дома. Их см е нили более низкие, перемежаемые промышленными постройками. Уже на большой скорости пролетели пригород. Прогромыхали по мосту, и поезд пок а тил дальше по родной, необъятной стране. За окошком перелески сменялись полями с прожилк а ми дорог, редкими домиками и вновь перелесками. И еще как неотъемлемая часть ландшафта – бесчисленные столбы электропередачи. Алексея всегда удивляло, сколько их много стоит на земле. Куда ни посмотри, проводами опутали всю землю. Да так хаотично, что казалось, линии электропередачи тащили с пьяных глаз. Н е ужели никак нельзя было как-то упорядочить и централизовать все эти жилы н а шей энергетики? А так получалось, что на наших полях столбы стояли часто, сло в но прыщи у подростка.

Алексей проследил за взглядом Сони. Девушка тоже смотрела в окно.

– Тебе нравится путешествовать поездом?

– Мне нравится возвращаться поездом домой. Это напоминает детство, к о гда я после летних каникул у бабушки ехала домой. А еще студенческие годы. За пять лет, эле к тричка умотала меня. А сейчас я вспоминаю её с теплом.

– Я тоже, в свое время поколесил из дома в институт. Картошку и огурцы из д о ма в общагу. Ба у лы такие, что руки отрывались.

– Было такое, – улыбнулась Соня, – Я еще умудрялась учить в поезде.

– Я – нет. Больше дремал, если удавалось. Бывает, сядут рядом говоруны. Бу-бу, бу-бу на ухо. И не заснешь.

– А тебе не казалось, что в поезде разговоры особенные?

– Казалось, – согласился Алексей. – Болтают обо всем, не обращая внимания на окружающих. Иной раз такого наслушаешься. Как-то подслушал народный р е цепт от рака.

– Да? Какой?

– Женщина рассказывала попутчице, что её отец семь лет пьет настойку чист о тела как лекарство от рака.

– Очень интересно. И как надо настаивать?

– Стакан чистотела на трехлитровую банку молочной сыворотки. Верь, не верь, а женщина утверждала, что отец пьет такую настойку семь лет и болезнь не пр о грессирует. Семь лет жизни – это много для ракового.

Как и предполагал Алексей, электричка часто останавливалась, запускала н о вых пассажиров и катила дальше. Потихоньку вагон наполнялся людом. Случа й ные п о путчики быстро осваивались на местах, и в вагоне воцарилась атмосфера, типичная для пригородного поезда. Более раскованные затевали разговоры с сос е дями, м е нее общительные читали или слушали болтовню других. Молодая мамаша, пару скамеек вперед, маялась с сынишкой. Малышу наскучило просто сидеть, и он вертелся, вставал, ходил по купе. Мамаша постоянно одергивала его, виновато поглядывая на окружающих. Толстушка сзади громко жаловалась соседке на неп у тевого зятя. В конце вагона двое работяг тайком распивали дешевый портвейн. Сбоку, через проход, студент, скучавший от самого вокзала, с радостью встретил зн а комого, подсевшего позднее. Дружок студента был чуть старше его самого, лет двадц а ти пяти, одетый в полувоенную форму черного цвета. Паренек возвращался со съезда какой-то там партии и сразу начал делился впечатл е ниями. Студент на свою беду оказался этичным и моментально попал в число благодарных слушат е лей, что воодушевило «форменного» дружка. А тот говорил и говорил с верой и э н тузиазмом человека с хорошенько промытыми мозгами. Юный агитатор нес обы ч ный пафосный идеологический понос ярко в ы раженной шовинистической окраски. Среди знакомых Скворцова ярых расистов не имелось. Все, как водится, рассказ ы вали еврейские анекдоты, недолюбливали чернож...ж-ж-жучков базарных, но у к а ждого име л ся среди «нацменов» дружок (очень приличный человек).

Молодой националист изливал на студента все, что ему внушили старшие к о миссары на съезде. Говорил он громко и Алексей невольно прислушался. Некот о рые факты, приводимые младопартийцем, заинтересовали Скворцова. Тут и гене а логия первого правительства России, и краткий курс «политики масонства». Убе ж де н ность парня, его горячность через какое-то время подействовали на Алексея. Обы ч но скептик, он потихоньку стал принимать логику вагонного пропагандиста. Студент же пожирал глазами новоявленного мессию. Идеологическое вдалблив а ние на Соню не возымело никакого действия. Она шепнула на ухо Алексею, кивая на ст у дента:

– Похоже на заклинание змей. Только без дудочки. Зомбирование невинных душ.

– Говорит вроде бы логично, – смутился Алексей.

– Логика то однобокая. И кровушкой попахивает. И почему так? Чем на бол ь шую массовость претендует идея, тем больше требует подпитки человеческой кр о вью.

– Чего уж так мрачно? Молодежь поиграет в политику и успокоится.

– Да, любые мужские игры в политику, в первую очередь отражаются на б а бах. Не вас, мужиков, насилуют во время беспорядков.

– Встречаются уроды, чего говорить про всех, – не согласился Алексей.

– О Великой Октябрьской революции говорят – бескровная. При захвате Зимнего дворца убиты были, по-моему, двое. А потом, озаренные светлыми идеями солдат и ки и матросики ловили по всему городу защитниц «Зимнего», из женского баталь о на, насил о вали и сбрасывали их с крыш домов.

– Откуда знаешь?

– Скажу, старушка одна поведала, поверишь?

– Ну... – смущенно потер нос Алексей, вмиг утратив всякий интерес к соседям.

Несмотря на перестроечные веяния, жизнь вагонная не менялась. По составу сначала прошли нищие, затем глухонемые, предлагая женщинам плохие фоток о пии религиозных календарей и бездарные эротические карты мужч и нам. На них мало кто обращал внимания, разве что пожилая женщина купила себе большой календарь с божественными праздниками. Потом, из очередных кор о бейников, по вагону прошмыгнули две скромно одетые женщины неопределенного возраста. Они ничем не торговали, а бесплатно раздавали тонюсенькие журнальчики. Але к сей с охотой взял благо, что бесплатно. «Сторожевая башня» – прочитал он назв а ние. С яркой обложки смотрела белозубо-розовощекая семья, безмерно счастл и вая сопричастн о стью к церкви «Свидетелей Иеговы».

Националист с соседской скамейки не оставил без внимания распространител ь ниц религиозного агитпрома.

– Свидетели Иеговы? – Медово справился он.

Женщины-бабульки радостно закивали, наконец-то заполучив долгожданного с о беседника.

– И как Вам не стыдно, русским людям, служить евреям – с видимой укори з ной сказал молодой человек. Слова его прозвучали нарочито громко, привлекая вн и мание окружающих.

– Мы служим Богу, – смиренно отвечали богомолки.

– В Америке, в 1861 году еврейская община организовала курсы по изучению Библии. – Больше для окружающих, сказал молодой человек, – Из этих курсов и выросли «свидетели Иеговы». Цель вашей церкви – поколебать православие, осн о ву российск о го духа.

– Это не так. Бог один. Он – Иегова. Истинный бог.

– И за какие заслуги он сделал евреев богоизбранным народом? – Со знанием дела вопрошал паренек.

– Он постановил завет с Авраамом, праведником. – Заученно отвечали пропове д ницы.

– А как же так случилось, что Ваш праведник отдал свою жену Сару попольз о ваться египетскому фараону ? Это – праведные дела? Хорош праведник, своими руками жену на блуд спровадил! Что скаж е те?

– Господь все видит. Он отпустил грех Аврааму. Ведь господь покарал фараона, тем и явил свою благость праведнику.

– Не несите чепухи. Авраам совершил грех.

– Он раскаялся и получил прощение, – Пытались оправдаться божьи одуванч и ки.

– На какой странице Библии это написано? У вас Библия должна быть с с о бой. Покажите. Покажите.

– Бог велик! И если он так положил, значит так надо. Его деяния выше наш е го понимания, – Заяв и ли проповедницы.

– Праведник должен оставаться праведным во всем, и перед богом и перед люд ь ми. И если вы признаете поступок Авраама нормальным, то получается полная фигня. Для кого тогда заповеди: не убий, не кради, не прелюбодействуй. Любимч и кам бога они не обязательны? И богоизбранным тоже? Перестаньте чем пу д рить мозги простым людям. Вы лжесвидетельствуете, и тем самым нар у шаете одну из десяти заповедей для верующего. Идите, Идите, – замахал на них руками молодой чел о век.

Женщины быстренько убрались из вагона. Парень довольный собой поглядел на спутника:

– Как я их? И ответить внятно ничего не смогли. Видишь, какие у нас разност о ронние специалисты и как мощно читали лекции. Не каждый из другой партии сможет также ставить в тупик не только политических оппонентов, но и веру ю щих.

– Сильный аргумент, – негромко для Сони, сказал Алексей, – Надо же, а я это пропустил в Библии. Читал галопом по Европам. Надо будет в еще загл я нуть. Да где взять её? Несколько лет назад был в Киевской Лавре. Видел там шикарную Библию. Финское издание, на хорошей бумаге. Стоило полторы мои зарплаты. Х о тел все равно купить, а поостерегся.

– Почему? – также негромко спросила Соня.

– Продавали Библии по предъявлению паспорта. Тогда были такие порядки. А у меня, во-первых, паспорта с собой не было, во-вторых, подумал, что попаду в "че р ные списки" КГБ. Я тогда еще лелеял мечту сделать карьеру. Поостерегся загубить ее на корню. И к тому же писал диссертацию. Тоже могли быть осложнения.

А молодой националист раздухарился основательно. На ближайшей станции в о шел пожилой священник в черном одеянии. Молодой человек остановил его, пр о ходящего мимо:

– Святой отец, можно ли Вам задать вопрос? – Опьяненный расправой над св и детелями Иеговы, спросил он.

– Отчего же? – остановился священник.

– Почему Господь сделал евреев богоизбранным народом?

– Господь заключил завет с Авраамом, который в тот момент был самым пр а ведным на земле. Он боялся и чтил бога, постоянно молился.

– А как понимать. Что праведник отдал свою жену Сару фараону Египетскому. Нет ли здесь нарушение заповедей? На мой взгляд, это самый настоящий блуд.

– Нет, – улыбнулся священник, – Здесь еще нет нарушения заповедей.

Весь вагон с интересом слушал их диалог.

– Как же нет? А заповедь о прелюбодеянии? Где логика?

– Я вижу, Вы предпочитаете логику вере?

– Она важна во всем. А где логика в Библии?

– Во-первых, десять заветов, были даны Моисею много поколений спустя, после Авраама.

– Но это не оправдывает Авраама.

– Если Вы будете перебивать меня, то не услышите ответа и так и останетесь в неведении.

– Молчу.

– Хорошо. Во-вторых, у древних иудеев понятие «жены» было много шире н ы нешнего представления этого слова. Христос называл свою мать «жено», и Вы не будете утверждать, что он жил с ней как с женой. Ведь верно? В Иудейском общес т ве женами называли женщин, что жили под опекой главы рода, семьи. Это могла быть мать, сестра, вдова родственника. Иудеи не бросали женщин лиши в шихся кормильцев, брали их на содержание. Если бы Вы внимательнее читали Библию, то у Вас не возникло бы такого вопроса об Аврааме и Саре. Они являлись братом и сестрой. У них был общий отец. И потому Авраам не лгал, говоря фара о ну, что Сара с е стра его.

Молодой человек смущенно замолчал. Священник продолжил наставления:

-Читайте священное Писание с чистыми помыслами. Это поможет уберечься от грехов и соблазнов. Наши предки были не глупее нас. И если б в Библии им е лись несуразицы, неужели за две тысячи лет люди не увидели б их? И в о обще, Писание настолько открывается человеку, насколько этого желает бог. Молитесь с откр ы тым сердцем, и Ваши глаза откроются.

Священник закончил и прошел в дальний конец вагона.

– Сильный аргумент, – теперь тихо сказала Соня.

– Можно еще поспорить, но мне кажется, что поп прав, – согласился Алексей.

Молодой идеолог новой жизни смущенно посопел и принялся негромко оправд ы ваться перед попутчиком. Тот вежливо слушал, но прежней восторженности в его взгляде уже не было.

По проходу пробежала стайка ПТУшников. Алексей проводил их глазами. П а цаны, хлопнув дверью тамбура, скрылись в следующем вагоне.

– Ревизоры, – догадалась Соня.

Не прошло и пяти минут как вновь лязгнула дверь и в вагон вступили две же н щины в темно-синих, затасканных шинелях. Видимо, смеха ради, начальство п о став и ло их работать в паре. Одна – высокая и худющая. Напарницу ее легче было перепрыгнуть, чем обойти, настолько она казалась низенькой и толстой. То л стуха подперла собой дверь, а Худая шагнув вперед, гром о гласно заявила:

– Готовим билетики на проверку.

Интонация ее напомнила Алексею Ирину-регистраторшу из районной стомат о логии, где пару месяцев назад он лечил зуб. Та с похожими нотками рявкала на старушек в очереди. Воистину – «Нет, злей осенней мухи и девки вековухи». Дост а лось от нее и медсестре, что сунулась поделиться домашней радостью. Ну, не поп а ла т о варка под настроение – у Ирки живот болел. Алексей подивился: «До чего ж старые девы схожи между собой». И выражение лиц у той регистр а торши и у этой ревизорши были одинаковы, как у псов, что при виде прохожего сожалеют о недо с таточной длине цепи.

Худая направилась к двум мужичкам – работягам, что сидели крайн и ми.

– Билетики предъявляем.

Один из мужиков замычал и стал знаками показывать, что они с другом глух о немые. При этом он принялся совать ей в какие-то газеты.

– Билеты где? – Уже не так строго спросила контролерша.

Попрошайки и немые – особая каста на железной дороге. У них свои отнош е ния с железнодорожным людом. Их ревизоры не трогают. По крайней мере, Алексей ни разу не видел, чтобы штрафовали их. Но Худой сегодня «немые» чем-то не глян у лись. Она не собиралась отпускать их за здорово живешь, да еще и в начале пр о верки, не успев прошерстить весь вагон. Толстуха, для подкрепления, передв и нулась к ней. Окружающие с любопытством наблюдали за происходящим. Никто не «сдал» работяг, что еще полчаса ранее прикончили бутылочку «красного» под неспешный разговор. Пока «немые» махали руками, электричка замедлила ход у очередной платформы. Зашипели открываемые двери. Ближайший «немой», н е ожиданно вскочил, оттолкнул ревизоршу и выбежал из вагона. Его дружок шмы г нул следом, но его ухватили за рукав пальто. Мужичок с силой рванулся и тоже выскочил на платформу. Сидящие пассажиры грохнули от смеха. Худая обвела глазами вагон, выискивая на ком бы отыграться. Но больше «зайцев» в вагоне не было. Многие потрясли вверх поднятыми билетиками. Это еще больше взгневило контролершу. На ее месте лучше было пройти в следующий вагон, но Худая прин я лась упрямо проверять билеты. Народ улыбался под впечатлением истории с мн и мыми немыми. Худая еле сдерживалась, нервно возвращая прокомпостированные билеты о б ратно. Повода придраться к кому-либо ей не представлялось. Так и ушла бы она, не отмщенная, оставив в памяти людской забавные воспоминания о рев и зорах-недотепах и пройдохах безбилетниках, да как назло под ноги ей сунулся реб е нок, что ехал с мамой от самого начала. Притомленный дорогой, малыш давно и з вертелся на скамейке, несколько раз слезал с нее, ходил по купе, а сейчас некстати выскочил в проход между ряд а ми.

– Чей ребенок? – Тут же прогремела Худая.

Мать малыша тут же словила непоседу и усадила к себе на колени.

– Сколько лет ребенку? – Надвинулись ревизоры.

– Четыре с половиной, – ответила мамаша, молодая женщина в скромном пал ь то.

– Сколько тебе годиков? – Добренько склонилась к малышу Худая ревизорша.

– Пять, – ребенок еще не научился врать.

– Хороший мальчик, честный, – Обрадовалась своей уловке Худая,

– У Вас есть билет на ребенка? – Спросила она уже у матери малыша.

– Ему нет еще пяти. Ему четыре с половиной, – Начала оправдываться женщ и на.

– А по виду больше пяти, – Не поверила Худая.

– Ему нет... Ему нет еще пяти, – Лепетала несчастная мамаша, прижимая к с е бе враз притихшего ребенка.

– Документ покажите, свидетельство о рождении, – настаивала ревизор.

– У нас с собой нет, – схитрила женщина.

– Как же так? Путешествуете без документов?– Восклицала Худая, чересчур громко, вводя в смятение робкую мамашу. – Пл а тите штраф, тогда.

– У нас нет денег. Правда, поверьте. – Покраснев, тихо сказала женщина.

– Чего привязались, нелюди! Отстаньте от ребенка. – Послышалось тут и там по вагону.

– А ну, тихо, – прикрикнула ревизорша. – И до вас дело дойдет. – Форма, как прикрытие, позволяла ей не церемониться с пассажирами, – Мы тут сами разбере м ся. Платить, дамочка, придется.

– У нас, правда, нет денег. Мы из больницы. Все потратили. Нас встречает отец. Если хотите, он заплатит. Вы уж извините. Извините, пожалуйста, – начала упр а шивать женщина.

О, эти сладкие для уха интонации молящего, доводящие любого «чина» до о р газма. И не важно: министр ты или вахтер, клерк или постовой; ты в этот м о мент вершитель судеб, почти равен к богу. Теперь не грех и «поломаться», насла ж даясь униженным видом просителя. Худое божество, в затасканной шинели, даже подв ы тянулось, от осознания своей значимости.

– Ну, не знаю, то «немые», то дети, – протянула Худая. – Не знаю, прямо... Штраф, так и быть, могу простить, а билет надо взять обязательно. Мы можем с а ми обилечивать. А, вообще, стыдно, дамочка, учите врать ребенка. Ай-яй-яй. П о зор, детский билет стоит не дор о го...

К ним тихо подошел священник. Он протянул ревизорам деньги:

– Этого хватит?

Худая оторопела, прервав на полуслове уничижительную нотацию. Толстуха машинально взяла деньги, полезла в карман, отсчитала сдачу. Несчастная мат ь не сразу поняла в чем дело. Когда она сообразила, что за нее заплатили, то покра с нела еще больше и рассыпалась в благодарности к священнику.

– Не надо, – остановил её поп, – Господь благословил зверей и детей, потому как беззащитны они перед злым человеком.

– Крещеный? – спросил он, касаясь головки р е бенка.

– Нет еще – призналась мать.

– Окрести, – посоветовал священник и вернулся на свое место.

– Слово и Дело, – Задумчиво произнесла Соня. Человек, для которого Слово я в ляется работой, совершил поступок, а все, кругом, люди дела, и ни у кого не н а шлось Сл о ва для несчастной мамаши. По ее пальто и сумке видно, что не шикует. Впо л не возможно, что и на самом деле у нее денег нет.

Алексею стало неловко, что самому не пришло в голову помочь несчастной женщине. И промолчать, показалось ему, значит расписаться в собственной черс т вости:

– Да.... Если среди священнослужителей попадаются такие чистые люди, то в в е ре что-то есть.

– Вера-то держится на людях, – заметила Соня.

Разговаривали они тихо. Ревизоры приняли их перешептывание на свой счет и прямиком направились к ним. Глядя, как они приближаются, Соня шепнула Але к сею: «Давай свой билет и, чтобы не случилось, не встревай». Скворцов п о слушно ки в нул головой.

– Билетики! – Резко выдохнула худая ревизорша, надеясь, что обнаружила новых нарушит е лей.

Соня, глядя прямо в глаза дамы в униформе, с улыбочкой подала билеты. Худая лязгнула компостером и чуть не кинула билеты о б ратно. Соня помедлила их брать, и получилось, что ревизорша осталась стоять с протянутой рукой. Не убирая улы б ки с лица, девушка двумя пальчиками, словно опасаясь ненароком коснуться проверяющей, все же забрала билеты обратно. Худая медленно вытянулась в струнку и поджала губы. С высоты своего роста, она с минуту разглядывала С о ню, словно инфузорию туфельку через микроскоп, затем обвела глазами купе. Взгляд ее скользнул по Скворцову и замер на Сониной сумке, что стояла между сидени я ми у окна.

– А это что? – с твердостью мочевого камня в голосе спросила Худая.

Большая сумка занимала много места в купе и, несомненно, доставляла бы н е удобство пассажиру напротив, будь он там. Но в вагоне оставались свободные ме с та, и н и кто не стремился к ним в купе.

– Это? – Удивилась глупости вопроса Соня, – Это сумочка.

– Сумочка? – оторопела Худая, – Это сумочка?!

– Ну, не корзинка же, – Делано вскинула брови Соня, – И не чемодан, и не сакв о яж.

Лицо ревизорши пошло красными пятнами. Перед ней, человеком в униформе и грозной бляхой на груди все должны никнуть и трепетать. А тут, соплячка в дубленке пытается посмеиваться над ней, ревизором, Родиной поставленной на стражу экономического могущества. Обычно пассажиры с ней себя так не вели. Они ругались, заискивали, умоляли, плакали и даже как-то дрались, но с таким л е дяным спокойствием с ней не держались. Худая могла так иногда поглядеть на пассажира, что даже имеющие билеты, невольно чувствовали себя не в своей т а релке. Невозмутимость Сони остановила Худую от желания тут же выбранить м о лодую н а халку. "Может, ведомственная проверка? – Мелькнуло у нее в голове, но ревизорша отогнала эту глупую мысль, – Девица с сумками слишком молода и слишком хорошо одета для проверяющей. И, потом, о любой комиссии их бы обяз а тельно предупредили. Так всегда бывало. Это, скорее всего, блатная штучка, с п а почкой наве р ху". Она еще раз оглядела Соню. "Кто бы ни был родственничек этой наглой фифочки, хоть министр МПС, а без грамотной выволочки, в пределах уз а коненных пр а вил, ей не уйти!" – Решила для себя ревизорша.

– Почему под ногами? – Указала она носком сапога на сумку. Пнуть ее она поо с тереглась.

– А куда ее деть? Разве в электричке есть багажное отделение?

– Наверх. На полку. – Из уст ревизорши это прозвучало приказом.

– Во-первых, она занята, – Спокойно ответила Соня, указав наверх. Там сто я ла точно такая же сумка. – А, во-вторых, я не могу ее туда закинуть. Сил не хват а ет.

– Пусть твой дружок положит ее на полку в соседнее купе.

Скворцов послушно схватился за ручки сумки. Соня придержала его за рукав.

– Как Вы выразились «мой дружок» пригодится мне для других целей, а не та с кать сумки по прихоти других. Моя сумка никому не мешает. Если в вагоне не б у дет хватать мест, мы ее обязательно уберем.

За их диалогом следил весь вагон. Пассажиры не вмешивались, но явно симп а тизировали Соне, что не уступала хамоватой проверяющей. И если ревизорша н а чин а ла терять терпение, то голос девушки оставался ровным ни на полтона выше или ниже.

– Уберите сейчас же, – Уже не в силах сдерживать себя, взорвалась ревизорша.

– С какой стати? – Подняла брови Соня, – В железнодорожных правилах четко указано, что багаж не должен загромождать проход. А здесь прохода нет. Если только Вы не пожелаете немедленно выброситься в окно.

– Убери сейчас же, – забрызгала слюной ревизорша. Привычная к работе «лови-хватай», она зациклилась, не зная, что сказать дальше.

– Не нервничайте так, возможен апоплексический удар. Мы в пути, врачей нет, помочь будет некому. Если Вам уж так хочется, я могу, в виде исключения, д о верить Вам, п е ренести мою сумку.

– Да ты, что? – Совсем взбеленилась ревизорша.

– Не «Ты», а «Вы», – жестко произнесла Соня, – Извольте обращаться тол ь ко так. Вы мне, милочка, не подружка, чтобы обращаться ко мне запанибратски. И, еще, прошу представиться. Есть ли у Вас удостоверение контролера? Жетон ревизо р ский можно купить в московском метро. Были у нас случаи, когда студенты цепл я ли похожие бляшки и д а вай шкурить доверчивых граждан.

От такого неожиданного отпора ревизорша растерялась. Она вращала глаз а ми, кривила губы и молча глотала воздух не в силах пр о изнести ни слова.

– Ну, – поторопила Соня, – Я жду. Как Ваша фамилия?

В руках у нее появился маленький блокнотик, куда она нацелилась записать данные проверяющей.

– Ревизор Кудякова, – Нехотя представилась Худая. И все же она не хотела пр и знать свое поражение в словесной дуэли. Она метнула гневный взгляд на свою н а парницу, ожидая от нее поддержки.

Пухлая ревизорша все время стояла рядом, но не спешила вступать в разг о вор. Возможно она была не против, чтобы как следует отчесали вынужденную напарн и цу. В любом коллективе всегда найдется злющая вековуха, что портит колл е гам жизнь, но не каждый осмеливается поставить ее на место. Девушка с сумк а ми, не напрягаясь, поиздевалась над напарницей. По брошенному взгляду Худой, Толст у ха сообразила, что дальше молчать было опасно – самой могло влететь за пасси в ность в данном инциденте. Да и честь мундира не мешало бы поддержать – вон, как разв е селились пассажиры.

– Багаж. Где билет за багаж, – услужливо подсказала она напарнице.

– Да! Где билет за багаж! – Обрадовано спохватилась Худая. – А то пудрят тут мне мозги, а сами без билета. Билетик на багаж покажите, дамочка!

Соню этим нелегко было сбить с толку. Она спокойно заявила:

– По правилам, утвержденным МПС от 18 января 1975 года, пассажиру разреш е но провозить бесплатно багаж габаритами не более 70 на 50 на 40 сантиметров. Вы меня пытаетесь убедить, что ревизоров не заставляют учить пр а вила?

– Я и сама знаю. Но у вас багаж больше.

– Это Вы на глазок смерили?

– Тут и слепому видно.

– Слепой измеряет осязанием. А никак не глазами. Они у него незрячие, – Ме н торски произнесла Соня, – А Вы, голубушка имеете метрологическую справо ч ку, что аттестованы к измерен и ям методом «на глазок»?

– Тань, пойдем, – позвала напарницу Толстуха.

– Куда пойдем? – сорвалась на нее Худая, – Видишь, «зайцы» с багажом. И еще издеваются. Груз-то габаритный. Чем бы померять? У кого есть сантиметр? – О б ратилась она к окружающим.

Один из пассажиров, разбитной мужичок схохмил:

– У меня только тридцать. И те для жены и соседки берегу. Тебе не дов е рю.

Вагон грохнул от смеха. Ревизорша вновь стала наливаться краской.

– Дуй за сантиметром к начальнику поезда, – приказала Худая товарке, – а я п о сторожу.

Толстуха послушно умчалась. Худая пошла проверять билеты дальше по ваг о ну, срываясь то на одного, то на другого пассажира. Но народ, получив пр и мер от Сони уже не сидел безропотно и огрызался кто как мог.

– Откуда ты помнишь постановление МПС? Да еще с датой? – негромко спросил Соню Алексей.

– Я и не помню точно. Как-то, еще студенткой, читала на вокзале. Думаешь они знают точную дату утвержденных правил?

Вскоре грохнула дверь тамбура и показалась толстенькая ревизорша с раскла д ным метром в руках. Ревизоры вновь подошли к купе с Алексеем и Соней. Х у дая согнулась и и з мерила сантиметром сумку «преткновения».