Текст книги "Эликсир Любви (СИ)"

Автор книги: Сергей Сазонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Став мудрее, Соня не обиделась на хозяина, что тот на все сто использовал с и туацию и в завершении оставил девушку у себя. Как бы сложилась ее судьба после института – неизвестно, но по материальному благополучию она не прогадала.

Быть просто содержанкой, без будущего, Соне не хотелось. У нее хватило ума доказать свою полезность. Аркадий неожиданно встал на ее сторону и подде р жал ее перед Вениамином Алексеевичем, и по его протекции она окончила эли т ные курсы секретарей у той самой Виолетты. Вначале она и слышать не хотела о Виолетте, но Аркадий убедил ее позлить старую проститутку своим присутств и ем. Соня подумала и согласилась. И не зря, курсы многое дали ей, но это уже другая и с тория.

Владимир Алексеевич положил Соне хорошую зарплату, и она стала раб о тать у него секретарем, помогая шефу и Аркадию Львовичу с бумагами.

Всего этого Скворцов не знал, полагая, что его отчитала обычная смазливая д е вица – птичка беззаботная. Какнула на голову и полетела дальше. Ни забот, ни хл о пот. У тут привязан к рабочему месту. Алексей глянул на часы. До конца рабоч е го дня оставалось еще часа два с гаком. Возвращаться в институт не хотелось. А куда себя деть? Можно слизнуть с работы, но и дома покоя нет. Скатать к любо в нице? Сам же завязал с ней. Как завязал, так и развязал, но время неудачное – мо ж но на р ваться на мужа. А разборки, ой как не к месту. Кино? Брр! Недавно с дочкой забрел на просмотр очередного отечественного киношедевра. Такая безнадега, сродни нашей действительности. И все это утопает в беспробудном пьянстве гла в ного г е роя. Все мы пьем, что ж подчеркивать и выносить на всеобщее обозрение? Скво р цова всегда задевало, когда соотечественников называли пьющей нацией. "А не м цы, с их пивным алкоголизмом? – горячился он, – А молдаване, что пьют вино вместо воды? Чехи – вообще лидеры по потреблению алког о ля на душу населения". При этом он озвучивал свою точку зрения: "У русских пьянство нагляднее, чем у других, оттого, что процесс пития происходит в компаниях. И если иноземец пре д почитает надираться в одиночку, то для наших – это признак дурного тона, потому как типично русский – экстраверт. Он не может не выплескивать на окружа ю щих свою радость и свою боль. А потребность поговорить провоцирует пьянство, ведь рюмочка раздвигает границы условностей, помогает преодолеть застенч и вость. И чем тяжелее грехи на пьяной исповеди, тем больше требуется водки и тем вероятнее то, что собеседник забудет о ра з говоре".

"Грехи, – подумал Але к сей, – куда от них деться." Ему самому захотелось хотя бы пивка испить. Но в магазине бутылочного не сыскать, а за разливным не наст о ишься. Как раз к концу рабочего дня выдуешь кружечку разбавленного пойла. Ра с сказывали, что в шестидесятых, пивные, с таранкой и раками, стояли на ка ж дом углу. Не верится просто, что у нас могло быть такое. Мелькнула мысль, а не зав а литься к кому-нибудь в гости? Так все на работе или в отпусках. Лето. Алексей решил, что ничего не остается, как тащиться назад в институт. К тому же там о с тался не съеденный тормозок – остатки со вчерашних тещиных именин. Это яв и лось до с тойной причиной вернуться на рабочее место. Алексей вздохнул и поплелся обра т но.

За время его отсутствия в лаборатории никаких катаклизмов не случилось. Все как всегда. До оскомины привычно. День за днем одно и тоже. Часы, дни, м е сяцы сливаются в один. Время от времени меняешь костюм и ботинки, и не замеч а ешь, как бац, а десять лет прошло. А под тобой все тот же облезлый стул, да перед глаз а ми линялые занавески на окнах. Еще раз бац, бац, бац и, глядишь, пора батенька Вам на пенсию. Такой взгляд на жизнь настроения тоже не поднимал.

Алексей лениво полистал бумаги, думая о своем и вдруг ощутил, что в лаборат о рии атмосфера не та, что обычно. Он огляделся. Архипов самозабвенно мудр о вал над пробирками. Такого трудового подъема при плановых работах за ним ник о гда не наблюдалось. Значит, понадобилось местному химику что-то для дома или по д вернулся калымчик. Ковалева, в открытую, вязала. С чего бы такое своеволие на ме с тах? Алексей обвел глазами лабораторию. Ну, точно – лысины Федорыча нигде не видно. При завлабе открыто заниматься своими делами опасались. Алексей п о дошел к Арх и пову:

– С какой стати трудовой порыв?

Вместо ответа Серега ткнул пальцем в стенку, где висел плакатик времен бор ь бы за качество. Крупными буквами плакатик совестил: "Товарищ, помни, д е лаешь для себя!"

– Федорыч, не иначе как испарился надолго? – Высказал предположение Але к сей.

– Федорыч с обеда взял отгул, Гер Оберст, – отрапортовал Серега.

– Да? – Обрадовался Скворцов.

– И? – искушал Серега, давая возможность старшему товарищу подбить его на запретное в рабочее время .

– Ты не против локального праздника непослушания? Есть чудненький нетрон у тый тормозок, – озвучил свое желание Алексей.

– Есть повод?

– Было бы желание, а повод найдется.

– Наташка в доле? – Архипов кивнул в сторону лаборантки.

– Офицеры пьют с женщинами в случае, когда ждут от них взаимности жел а ний, – Отшутился Скворцов, – Пищи у нас на двоих. Отправим ее домой.

– Она не обидится, – согласился с ним Серега.

В прошлом, когда Архипов впервые появился в лаборатории, Наталья Ковалева, их лаборантка, девица незамужняя, окружила новоиспеченного специалиста п о вышенным вниманием. Серега стойко выдержал ее атаки, навеки похоронив над е жду девушки, заполучить его в мужья. С тех пор малопьющей Ковалевой перспе к тива уйти домой пораньше, стала предпочтительней, чем бесплодное высиж и вание рядом посиделок, по окончании которых, каждый направляется в свою ст о рону.

– Совет стаи постановил отпустить тебя домой, – заявил девушке Архипов.

Наташа быстренько убрала вязание в сумочку.

– Много не пейте. Федорыч назавтра обещал загрузить работой, – сказала она уходя.

– Мы не боимся трудностей, – вслед ей прокричал Серега.

– Закройтесь, – обернувшись, посоветовала она.

Серега, встав на цыпочки, достал со шкафа запыленную табличку с надписью «Не мешать! Идет эксперимент!». На табличке буквы "П" и "Е" были перечеркн у ты, и над ними подписана "К". Буква "И" дальше тоже была заменена на "Е". Ч и талось: "Не мешать! Идет Эскремент !" Это не было хохмой отдельно взятой лаб о ратории ферментов. Таблички с такой надписью имелись в каждом отделе и являлись достоянием всего института, многолетним приколом, сродни озорной в е ковой традиции выпускников морского института Петербурга нач и щать до блеска яйца коню Медного Всадника. Прародителем столь глубокомысленного предупр е ждения в институте фармакологии явился завхоз, ныне почивший в бозе. Выступая на партсобрании лет 30 назад, этот не слишком грамотный повелитель скрепок и швабр, прилюдно брал обязательство: "Чтоб экскременты наших ученых стали б о лее качественными, наша служба обязуется..." (и так далее по тексту выступл е ния). Понятно, что он имел в виду научные опыты сотрудн и ков, но дуреющий от скуки зал грохнул хохотом. После этого и пошло, и поехало. Стоило какой-либо лаборатории вывесить табличку «Не мешать! Идет эксперимент!», тут же наход и лись озорники, подправляющие надпись. Шутка показ а лась настолько забавной, что прижилась в институте на много лет. Всякое новое руководство поначалу о б ращало внимание на баловство ученых, пыталось искоренить его. Но чем сильнее был нажим сверху, тем упорнее низы берегли свою забаву, ставшую с годами тр а дицией. Люди разных темпераментов, званий и мировоззрений отстаивали свое право на глоток свободы. И никакие проработки и репрессии не могли их сломить. Вино в ных никогда не находили. Даже завзятые стукачи молчали как партизаны на допросе и не выдавали проказников. Проб о вали изменить текст табличек – ничего не дало. Слово «эксперимент» на них обязательно присутствовало. А если изгото в лялись таблички с надписями «Тихо!», «Не мешать!» и так далее, то нужное слово обязательно приписывали в первый же день. Попытки изничтожить саму идею предупреждающих табличек вызвало негла с ный саботаж – институтские завалили план. Все как один руководители лабораторий и секторов, с невинным видом о п равдывались, что им мешали, постоянно отвлекали в самый ответственный м о мент, что приходилось проводить эксперименты заново, и потому-де не улож и лись в срок.

В последние годы работа в институте велась ни шатко, ни валко, как, впрочем, и во всей стране. Тем не менее, таблички жили. Появление ее в большинстве случ а ев говорило соседям, что за запертыми дверями идет келейная гулянка или кто-то б е лым днем вознамерился взгромоздиться на лаборантку. И такое случалось. Колл е гам мягко намекалось не беспокоить по пустякам. Нынешний директор Приходько проявил не свойственную ему гибкость. Он не стал посягать на институтскую вольницу в виде курьезных табличек. Прилюдно посмеявшись над их содержанием, директор в шутливой форме, изъявил желание не лицезреть их во время министе р ских проверок и посещений делегаций. Институтские вняли человеческому обр а щению «Большого Хохла» и в этом случае его не подводили.

Пока Серега вешал табличку и возился с замком, запирая дверь, Алексей в ы ложил на стол тормозок. Затем он прошел к сейфу за спиртом. Глупее глупого п о купать водку, когда под руками основа ее производства. Спасибо Менделееву, на у чил, как правильно его разводить. Алексею рассказывали, что в аптеках Шанхая ли т ровые бутылки с этиловым спиртом украшены этикеткой с черепом и костями. По западным меркам алкогольный напиток крепостью более 60 градусов счит а ется опасным для здоровья, несущим смерть. Китайцы плохо знакомые с деяниями в е ликого русского химика, и спирт пользуют только по медицинским надобностям. Наших же моряков черепом с костями не напугаешь, особенно если цена литра спирта в шанхайской аптеке по цене всего одной бутылки местной водки.

В институте, по регламенту, каждой лаборатории полагался спирт. Львиная доля его испарялась где-то в верхах. Начальство, постоянно заботясь о здоровье и м о ральном облике коллектива, выделяло его по минимуму. Расход спирта на ме с тах регистрир о вался в специальных журналах, что не мешало народу кроить его для личных нужд, а уж для вечеринок – само собой. О женщинах никогда не забыв а ли. Для них на основе зеленого змия высшей очистки изготовлялись всевозмо ж ные настойки и ко к тейли, от которых слабый пол, по выражению Архипова «за уши не оттащишь».

В лаборатории ферментов спирт сейчас экономить не приходилось. Заказывая новое оборудование через Аркадия Львовича, Скворцов не забыл о "жидкой вал ю те". С началом его работы по заданию мафиози лаборатория получала спирт по у т рое н ной норме.

Пока Алексей ходил, Архипов разобрал тормозок, беззастенчиво распределив сырокопченую колбаску ближе к себе. Углядев такое, Скворцов сказал, что зак у сывать предпочтительней «докторской». Но Серегу так просто было не пронять.

– Сырокопченой поблагородней будет, – беззастенчиво возразил он.

– Колбаска «из докторов» помягче, не застрянет после спиртика, – попытался уб е дить друга Алексей.

– Она из свинины, – уперся Серёга, подгребая ближе к себе кружочки сыроко п ченой.

Балагуря, разбавили спирт. Обладая фундаментальными знаниями, химики вс е гда спирт добавляли в воду, а не наоборот. При этом он не мутнел и не нагрева л ся. Выпили, выдохнули, закусили. Алексей почувствовал теплоту, разлива ю щуюся по телу. Похмельная слабость и остатки головной боли испарились.

– А что ты имеешь против свинины? – Спросил Алексей, – Ты мусульманин?

– Я – атеист, но не воинствующий. Дед мой – против. Всю жизнь был коммун и стом. Сейчас на пенсии. То ли обиделся на что-то, то ли скуки ради, уселся за чт е ние Библии.

– Сказка. – Выдал своё мнение об основной книге верующих Скворцов.

– Точно. – Подтвердил словоохотливый Серега. – Сам сунул нос в Священное писание – сплошные чудеса. Как только верят миллионы? Там и логики то кот н а пл а кал.

– Темные люди, – вставил Алексей.

– Ага, добавь ещё – дети гор. У моего деда два высших образования. Спрашиваю его: «Ты веришь?». Он отвечает: «Не вижу причин отрицать Бога».

– Крышу порвало, – бросил Скворцов, – Случается такое на старости лет.

– Если бы, – заступился за деда Серега, – У него с головой всё в полном порядке. И с логикой у него будь-будь, нам с тобой позавидовать. У деда на Библию свой взгляд, он и читает её под своим углом зрения. Говорит, что для него Писание очень логи ч но.

– А при чём тут свинина. Это мусульмане её не едят.

– По версии деда Ислам вырос из одежд Иудаизма. Изначально древним евреям запр е щалось есть свинину.

– Надо же, – искренне удивился Скворцов, – не знал.

– Ветхий завет надо читать, неуч.

– И почему же свинину-то нельзя кушать? Что на этот счет в Библии?

– Что в Библии не знаю, а у деда своя версия. По его утверждению Дьявол возн а мерился сравняться с Богом и тоже предпринял попытку сотворить человека, м о жет и более совершенного, более репродуктивного. Но умения у Дьявола не хват и ло, и вместо человека у него получилась свинья. Потому и пошёл запрет кушать свин и ну.

– Полагаешь, свинья и человек – одно и тоже?

– Скажем, не я, а дед полагает. Но у человека и свиньи много общего, и не в пер е носном смысле. Заметь, болезни у них одинаковые и органы от свиньи у человека приживаются. Так, что кушая хрюшку, возможно ты кушаешь человечинку.

– Бред какой-то. – Поморщился Алексей.

– Бред, не бред, а в этом что-то есть. Логика у деда железная.

– Основанная на том, что Бог и Дьявол существуют. Наукой это не доказано.

– Доказано, не доказано, – проворчал Серега, – А богохульствовать я остерегусь. И, все-таки, как тебе трактовка моего дедули?

– Забавная теория, – оценил Скворцов умозаключения Архиповского деда, – За неё стоит в ы пить.

– За неё не знаю, а за деда с удовольствием. – Поправил Серёга.

– Занятно, – закусывая, проговорил Алексей, – значит, свиньи тоже подопытн ы ми случились.

Он вспомнил о своих экспериментах над соседями, о своих волнениях относ и тельно их судьбы. Потребность оправдаться жгла изнутри. А кто выслушает? С о ня, секретарша Вениамина Алексеевича, вон как отреагировала. Алексея уже давно подмывало поделится с кем-нибудь о своей работе на Вениамина Алексе е вича. Его предупредили не распространяться об исследовании. Но никаких бумаг он не подписывал. Серега до этого несколько раз любопытствовал о новом задании Алексея. Ему можно доверять – свой в доску. И, потом, можно не упоминать фам и лии и з а действовать дружка на черновых работах.

– А как ты сам относишься к сказкам, – словами Вениамина Алексеевича спр о сил он Архипова.

– К Библии? – Уточнил дружок.

– Нет, обычным сказкам.

– Прикалывают. Например: угораздило деда посадить репку неподалеку от атомной станции. Вот и огреб Старый проблемы с урожаем. Или про Красную ш а почку: в семье она была лишним ртом и ее одну, малюсенькую, отправили в лес, где бродил голодный волк. – Серега от души веселился, – И еще, совсем прикол ь ная: Очень страдала Настенька без аленького цветочка. Видя ее мучения, папа привез ей охапку м а ков. То-то стало радости у девчонки.

– Не, ну там всякие сказочные элементы: ковры-самолёты, шапки невидимки, – пояснил свою мысль Алексей.

– Не задумывался как-то. Тут бы свои проблемы решить, а не мечтать о несб ы точном. Вот тебе, например, подфартило – получил серьёзное задание. Даже лаб о раторию для этого переоснастили. Фёдорыч доволен, слов нет.

– Да? – Алексей не замечал у заведующего лабораторией восторгов по поводу блатной скворцовской работы.

– Доволен, – заверил его Серёга, – только вида не подаёт. Ему такого оборудов а ния в жизни не дали бы. А тут нате, пожалуйста. А ты, молодец, про кондицион е ры не забыл. Парились бы мы сейчас, и стакан в горло бы не полез. Как ты умудрился, С е мёныч?

– Как в анекдоте. Чтобы так жить – надо учиться, учиться, и еще раз учиться.

– Тоже мне – сказка для пионеров. Федорыч всю жизнь учится, а такого оборуд о вания не пробил. К о лись давай. Может, и я в твоем деле сгожусь?

– Может и сгодишься ... .

Откровение, неудержимое как рвотный позыв, накатило на Скворцова. Он ра с сказал о заказе серьёзного человека на "эли к сир любви".

– И что? Неужели такой препарат можно сделать? – Усомнился Сер ё га.

Алексей поведал ему об опытах над соседями, покаялся в поспешности экспер и мента, пожалел соседей.

Архипов только посмеялся:

– Не бери в голову, когда никогда пришлось бы испытывать на людях. Д а вай в следующий раз попробуем на Фед о рыче. Вот будет умора.

– Генку-соседа забрали в милицию. – Напомнил о последствиях своих опытов Але к сей.

– В следующий раз образец будет получше. А сам-то не томись понапрасну. Вон, государство ставит эксперименты со всем народом и то ничего. Никто из с а мых-самых главных не повесился. Помнишь, что советовал добрый детский сказо ч ник Успенский?

– Что? Кушать бутерброд колбасой вниз?

– Если мы кого-нибудь обидим зря,

Календарь закроет этот лист

К новым приключениям спешим, друзья

Эй, прибавь-ка ходу, машинист. – Пропел Серега. – Обещаешь выделить мне немного эликсира? Пора устраивать свою жизнь. Выгодная женитьба – залог у с пешной карьеры.

– А сам чего? Язык подвешен, за словом в карман не лезешь. Какие твои годы. У с пеешь еще карьеру сделать.

– К старости – само собой, но мне бы пораньше. С моей фамилией по служебной лестнице быстро не подняться и уж не докарабкаться до верхов.

– При чём здесь фамилия? Архипов – хорошая фамилия. Обычная.

– Вот именно, обычная. Заметь, чем чудней она у человека, тем выше пост зан и маемый им. Значит, при таком раскладе, только удачный брак спасет меня. П о можешь с препаратом, а?

Умиротворенный пониманием друга, Скворцов пообещал, взяв с Архипова сл о во молчать. Затем выпили «на посошок» и разбежались по домам.

Алексей успокоился. Волнение относительно соседских Генки и Любки испар и лись. Ну, случилось, и что? Все живы. У них и без «эликсира любви» могло такое произойти. И потом, прав Серега, когда-никогда, пришлось бы опробовать преп а рат на людях.

В принципе складывалось не все так плохо. Препарат он синтезировал. "Эли к сир любви" работает, проверено на соседях. То, что у препарата такой побочный эффект, тут уж не его, Скворцова, вина. В народе говорят, что от любви до ненави с ти один шаг. Поскольку фермент Кромбаха изначально неустойчивая субста н ция, видимо продукты его распада и вызывали эффект неприятия партнера, ненави с ти. «Не лишенная смысла гипотеза» – рассудил Алексей. Он пометил себе позднее з а няться этой проблемой. Житейская сметка подсказывала, что отдавать препарат Вениамину Алексеевичу еще рано. Быстрота, с какой он исполнил заказ, поставит под сомнение размер оплаты за работу. Кстати, обещанной квартиры он еще не п о лучил. Во времени его никто не ограничивал. А коли так, можно попытаться ус о вершенствовать препарат, полнее разобраться с механизмом его дейс т вия. Через Соню, секретаршу Вениамина Алексеевича, он заказал переводы работ иностра н ных ученых, специализирующихся в изучении работы мозга, заодно попросил достать труды Зигмунда Фрейда, столь нелюбимого коммунистическими идеолог а ми. Обр а зовываться так по полной программе!

Статьи помогли немного разобраться в механизме деятельности головного мо з га. Примитивно это выглядело следующим образом: электрические сигналы, пр о бегающие по сложным цепочкам нейронов, вызывали химические реакции в мозгу, а уж продукты этих реакций составляли зрительные образы, чувства, пер е жива е мые человеком. Самым простым и давно известным соединением являлся адрен а лин. Страх вызывал сильный выброс адреналина в кровеносную систему челов е ка, чем стимулировал жизненные функции организма. Фермент Кромбаха также являлся одним из продуктов деятельности мозга. Идеальным было бы пр о воцировать самостоятельную выработку этого фермента «любви» у человека. Т о гда появится возможность регулировать длительность влюбленности объекта. Н у жен катализатор. Вот здесь то и крылась «загогулина», как любил выражаться один из наших правителей. Алексей затребовал новые материалы ученых, иссл е дующих такое я в ление как любовь. Кроме того он попросил Соню просветить его как женщина впервые оценивает мужчину, за что и как она любит.

– Интересует мой личный опыт? – прищурилась недобро она.

Отношения между ними не налаживались. При встречах они держались на ра с стоянии, не собачились. Алексей старался выглядеть деловым. Как ни соблазн и тельно общение с красивой женщиной, он понимал, что у каждого имеется своя планка, выше которой ногу не задерешь. Никакое личное обаяние не заменит д ы рявый карман. А Соня одевалась и выглядела не на одну тысячу долларов. Со св о ей стороны девушка с ним держалась ровно, не потакала амбициям ученого, но и прево с ходства по отношению к нему не допускала. Лишь на последнюю просьбу она вскинулась, но резкости от нее не последовало. Будь дама попроще, Алексей пр о шелся бы по «ее личному опыту», но он не рискнул, замельтешил, пространно об ъ ясняя, что ему не ведомы ощущения представительниц прекрасного пола. Соня немного помо л чала, выискивая каверзу в просьбе Скворцова, потом пообещала, что подгот о вит подборку из женских любовных романов.

Алексей понимал, что создать катализатор «эликсира любви» практически нер е ально. Также нереально, как угадать в «Спортлото» или «Бинго» выигрышную комбинацию. И в тоже время ему казалось, что он сможет найти решение. Выр а ботку фермента Кромбаха провоцирует образ любимого. А чтобы сделать этот образ притягательным, можно использовать ферромоны – гормоны, выбрасываемые о р ганизмом в окружающую среду, точнее – аттраканты – химические соединения гипнотизирующие особей противоположного пола. К этой смеси и нужен катализ а тор, чтобы намертво впечатал в мозг состояние притягательности к объекту. Каз а лось бы чего проще, но задачка еще та. Решить ее всему институту не под с и лу. Тем не менее, азарт подстегивал Алексея. Он делал один препарат за другим, а резул ь тат оставался нулевым.

Прошел месяц, другой, а он топтался на одном месте. Скворцов все чаще стал впадать в отчаяние. Он не раз был готов расписаться в собственном бессилии и о т дать Вениамину Алексеевичу разработанную технологию производства фермента Кромбаха. Пусть использует, как пожелает, но гордость разработчика не позвол я ла. И еще Алексей ловил себя на мысли, что ему в этом случае придется пр е кратить встречи с Соней. Он мог поклясться, что не влюбился в нее. Чувство любви было ему хорошо знакомо. Да и как можно воспылать чувствами к статуе, даже прекра с ной? Девушка оставалась для него загадкой: умна, эрудированна, с прекрасной р е акцией и полным отсутствием сексуальности. Так казалось Алексею. Он был твердо уверен, что в женской натуре природой заложено нравиться мужчинам. Для этого она автоматически использует обширный арсенал: позу, взгляд, жест, г о лос.... И будь она трижды верной женой, она всегда ловит на себе му ж ской взгляд. А Соня – ледышка, по крайней мере, с ним. Это задевало мужское самолюбие, ра с паляло ж е лание разгадать ее тайну, найти слабинку. Из деловых разговоров многое о женщ и не не узнаешь, а на отвлеченные темы Соня почти с ним не разговаривала, огран и чивая круг общения только проблемами скворцовских разработок.

Раз в неделю секретарша Вениамина Алексеевича приходила в институт. Ее в и зиты не остались незамеченными. Даже Вероника, секретарша директора, не пол е нилась спустится со своего этажа и посмотреть на Соню. Как водится, не обо ш лось без слухов, что у Скворцова роман с неизвестной красавицей. Сплетня подн я ла его рейтинг в глазах мужского населения института, да и женщины с интер е сом стали поглядывать на него, и не без последствий. Как-то довелось ему попасть на имен и ны в другой отдел, так там на нем повисла одна из сотру д ниц и не отстала, пока не добилась своего. Чудес на себе она не получила и, разочарованная, в дал ь нейшем оставила свои притязания. Скворцова это ничуть не расстроило. Неприятности поджидали с другой стороны: какая-то доброхотка известила жену о визитах дли н ноногой дивы. Светка учинила мужу допрос. Невинные глазки Алексея не убед и ли ее. Целую неделю, каждый вечер она встречала Алексея после работы. С над у тыми губками она садилась в их новый автомобиль, и супруги ехали домой. Слава богу, Соня в эту неделю не появлялась, так что обошлось без эксцессов. Потом Светке видимо надоела слежка у дверей института (а может, поумнела баба) и она перестала появляться у Алексея на работе. И дома скандалы ревности прекрат и лись.

Решение проблемы с «эликсиром любви», как ни странно, подсказала дочь. Как-то вечером она попросила Алексея нарисовать белочку. Алексей прилежно приня л ся выводить мордочку зверька, но дочка его остановила.

– Белочку рисуют с хвостика, – заявила она.

– Почему? – Удивился Алексей.

– Потому, что хвостик у нее самый главный. Он пушистый и красивый, – поя с нила непонятливому папе дочка.

Алексей стал рисовать белочку с хвоста. Зверек вышел забавный, как хотела до ч ка, с пушистым хвостиком. И тут Алексея осенило: он тоже свою работу должен начать с хвоста, то есть с конца. Фермент Кромбаха – конечный результат. А из чего он получается? Это уже проходили – самолично синтезировал вещес т во. А до того? Один и тот же набор молекул. Других-то нет! Что-то из ничего не быв а ет. Это уже задачка для химика. Прямо под нарисованной белочкой он начал набр а сывать химические цепочки. Дочка обиделась, почеркала его форм у лы и убежала на кухню к бабушке. Алексей машинально взял другой листок и продолжил рисовать хим и ческие соединения.

Утром следующего дня Скворцов отправил Архипова за новой партией мышей. Ему нужны были свежие экземпляры. Допущенный к тайне Серега, вопреки обы к новения, не стал выкобениваться и сразу пошел за животными.

В институте имелся целый отдел, обеспечивающий лаборатории подопытными животными. В народе виварий или зоологический отдел заклеймили «подсобным хозяйством». Название прилипло в эпоху, когда партия решала Продовольственную программу, организуя при заводах сельхозцеха и подсобные хозяйства. И, как обычно, без перегибов не обходилось. Сельхозцеха создавались повсюду, даже при атомных станциях и химзаводах. Родичи рассказывали, как в округе чадящего химического гиганта заготавливалось сено для заводских буренок. Химически сдобренное молоко тех коровенок выдавали рабочим как спецпитание.

Коров в институте не держали, а вот несколько свинок (благодаря объедкам институтской столовой) имелось. Директиву партии один раз честно исполнили: Скворцову как-то достался кусок жирной свинины. Единожды. Потом «нечистых», но вкусных тварей перевели в категорию особо ценного подопытного материала, недоступного простым смертным. О правах на свой кусок мяса уже не заикались. Институтские «низы» судачили, что любой праздник у «верхов» не обходится без жаркого из местной свинины. Пройдет всего десяток лет, и люди поймут, что какими детскими выглядели их обиды. Наивные, они и не предполагали, что прокормить начальничков той поры было стократ дешевле, чем сейчас, в начале третьего тысячелетия.

Если на элитных подопытных и существовало табу. То крыс, голубей и прочую мелочь подсобное хозяйство предоставляло с избытком, кроме кроликов. На них распространялся частичный запрет. На руки их не выдавали. Пробы препаратов на кроликах производились только на территории зоологического отдела. Руководство справедливо опасалось, что раздай их по отделам и вместо научных опытов, «лаботаторские» просто сожрут длинноухих. Но наших так просто не возьмешь. Вместо того, чтобы дуться на недоверие начальства, люди научились со своей выгодой использовать установленное правило. Из-за специфичного запаха его обитателей, зоологический отдел располагался в отдельном здании, во дворе института. Начальство заглядывало туда редко – местное амбре не для благородных носов. Поэтому многие, сославшись на опыты в подсобном хозяйстве, спокойненько сбегали в город по своим делам. Если в поговорке «и волки сыты, и овцы целы», то и здесь все оказывалось замечательно: и сотрудники довольны, и зверушки невредимы.

С подопытными мышами Алексей поспешил. На разработку одного из вариантов катализатора ушла еще одна неделя. Но не относить же мышей обратно. Кормить их взялся Архипов и, скуки ради, раздал им имена. Он утверждал, что хоть этим скрасит изуверство, чинимое учеными над животными.

– Кощунственно еще и нам платить взносы в общество охраны животных, – заявил он.

– Наоборот, должны платить вдвое больше, – возразил Алексей.

– Глупости, мы действуем во имя науки и человека, – изрек Федорыч.

– А Вам не снятся по ночам образы загубленных тварей? – Ударился в патетику Архипов, вызывая смех лаборантки.

Справедливости ради следует отметить, что младший научный сотрудник Архипов никогда лично не ставил опыты на животных, занимаясь, как химик, изготовлением препаратов по заданиям лаборатории. А вот язык почесать по поводу и без повода, он был горазд. Спорить с ним никто не собирался, поскольку Серега мог запросто развести махровую демагогию из-за выеденного яйца.

Наконец один из вариантов нового «Эликсира любви» был готов. Алексей спросил у Сереги кто из мышей кто? Оказывается тот, предусмотрительно пометил уши самцов краской. Вместе с другом они отделили неказистого самца Кешку и симпатичную самочку Аглаю, и капнули на каждого «эликсиром любви». Мыши тут же смахнули капельки препарата с мордочек.

– Эк, незадача, – огорчился Серега, – Повторим?

– Не стоит. По моим расчетам вещество должно быть очень сильным. Ты бы не размахивал пипеткой, – Предупредил Алексей друга, – Попадет на тебя и, чего до б рого иссохнешся по мышихе. Зоофилия, брат, как проймет – штука серьезная.

– Тьфу на тебя, – Серега на вытянутой руке отнес пипетку в мойку и залил в о дой.

– Ну и как? – Вернувшись, спросил он.

– Непонятно, – ответил Алексей, наблюдавший за мышами.

Животные озирались кругом, принюхивались, словно попали в незнакомое м е сто.

– Знаешь? – Сказал Серёга, – На необитаемом острове и козу полюбишь. Давай-ка их в общую клетку.

Они вернули Кешку и Аглаю к их сородичам.

У мышей своя иерархическая лестница. В отношениях животных нет места бл а городству. К кормушке первым подходит сильнейший. Он и отвоевывает право на полюбившуюся самочку. Кешка в мышином сообществе был самым слабым и по сути бесправным. Сейчас же его, забитого словно подменили. Он встал рядом с А г лаей, ощерился, внимательно наблюдая за остальными обитателями клетки. С а мочка никуда от него не отходила, время от вр е мени нежно потираясь о его бок.