Текст книги "Путаный след"

Автор книги: Сергей Давыдов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

СТРАННЫЙ ДОМ

Обидные слова неслись вдогонку Олегу, а он уже шел рядом с Граммофонихой. В руках у нее осталась одна авоська, из которой торчала безголовая треска.

– Не беги! – командовала торговка. – Не на пожар!

Олег покорно слушался.

Граммофониха сердито вздыхала. День у нее сложился неважно. Какой-то милиционер все время крутился возле прилавка, это показалось ей подозрительным. Пришлось прекратить торговлю.

С рынка она шла устало. Всю ночь сегодня, не смыкая глаз, трудилась, перетаскивая яблоки из канавы. Часть их уже почернела, продать такие невозможно. Она мысленно подсчитывала убыток и вздыхала. Яблоки всё-таки перетащила не все. Если торговля будет идти, как сегодня – за целый день не продала двух вёдер яблок, – то сплошное разорение будет, для чего она так рисковала?!

Что-то плохи ее дела. Старик упрямится, цену, наверное, хочет набить. Но от старика-то она не отступится! Василий вот отбился от рук. Охо-хо… денег требует. Сейчас явится к ней. Уже напился. Придется дать немного, только пусть сперва остальные яблоки перетащит. А Васька таким же был раньше, – поглядела она на услужливого мальчишку.

– Ты чей же будешь, а? Родители есть? – Они уже подошли к её забору.

– Есть. В Ленинграде.

Граммофониха одобрительно кивнула:

– В Ленинграде? Это хорошо… Ага! Ну, помогай старухе. Правильно. Я таких люблю.

– Так я и завтра приду. Хотите утром?

– Пораньше тогда. Я засветло встаю.

– Хорошо, тетенька.

– Луиза Никоновна меня звать. Ну, сколько тебе?

– Мне денег не надо, Луиза Никоновна. Я так вам помог.

Граммофониха заулыбалась:

– Вот это пионер! Это по-божески – старушке помочь!

И тогда Олег, осмелев, спросил:

– Луиза Никоновна, какие там ямы у вас в саду? Вы говорили, от войны. Может, это окопы? Давайте я посмотрю.

Граммофониху как током ударило. Неужели её выследили? От испуга она разинула рот, но, овладев собой, хрипло переспросила:

– Чего? Как ты сказал? Ни про какие ямы не знаю!

Она в упор поглядела на Олега, а он весь так и подался вперед, ожидая ответа.

– Нет тут никакого окопа! Слышишь! – заорала она. – И помощи твоей не хочу! Убирайся, сейчас собак натравлю!

– По плану получается, что есть, – настаивал он.

– Что? По какому ещё плану?

Он достал из кармана курточки свой план. Торговка даже не взглянула на бумагу. Она выхватила её у него, скомкала в кулаке и снова заорала:

– Иди отсюда! Во-он там есть окопы, под горой. А сюда лучше не суйся! Иди, иди.

– Странно, – прошептал он. – Чего она боится? На немецкие окопы показала… Странно! Очень!

Олег снова забрался на свое излюбленное место, на сук изрешеченного пулями вяза.

Что же делать? Скоро в Ленинград, а он ничего не нашёл! Как побывать за этим проклятым забором? Интересно, чего так напугалась Граммофониха? Тут какая-то тайна… А вдруг… Вполне возможно! Надо проверить обязательно!

– Надо ей было тут забор поставить, – пробормотал Олег и, повернувшись на своем суку, замер.

К калитке, покачиваясь, шел знакомый мужчина в соломенной шляпе. Он потоптался, что-то мыча, у забора и вдруг двинулся к дереву.

«Заметил», – понял Олег. Бежать было поздно.

Мужчина подошел и заплетающимся языком приказал:

– Ну!

Олег только крепче вцепился в сук.

– Слазь! Опять ты здесь!

Олег не шелохнулся.

– Сейчас сниму – худо будет!

Мужчина начал карабкаться на дерево. Вяз был толстым, сук – метрах в двух с половиной от земли. Подпрыгнув, пьяный дотянулся до сука, но не удержался и упал.

Он сидел на земле и ругался:

– Тарзан… Я тебе ребра пересчитаю! – Он поднялся и снова принялся карабкаться вверх.

Наконец ему удалось ухватиться за сук одной рукой. Он начал было подтягиваться, но Олег ударил ногой по его пальцам. Пальцы разжались, пьяный полетел вниз.

– Берегись у меня! – зарычал он, подбирая здоровенный камень.

– Дядя, за что вы меня?!

– Мёдом тебе тут намазано, что ли? Чего здесь болтаешься?

– Я ищу.

Мужчина, покачнувшись, спросил:

– Чего ещё ищешь?

Олег решился:

– Дядя, а за тем забором никакой ямы нет? Окопа?

– За забором? – медленно соображая, проговорил тот. – Как же! За забором есть! Там много ям! – Он загоготал. – И окопы там, и долговременные огневые укрепления.

– Нет, верно?

– Говорю. Попробуй погляди!

Он потряс камнем:

– Ну вот что, Робин Гуд, лучше слезай у меня, а то я тебя…

Делать было нечего.

– Ладно, сейчас слезу!

«Срочно нужна собака и ещё двое», – думал Олег, бредя в сторону от граммофонихиного забора.

– Пей да поговорим о деле.

– Денег давай, какое ещё дело? Опять?

Она не ответила. Занялась поросёнком.

– Во, ласковый бесенок! Тпрусь, тпрусь, на яблочка! – Потом она повернулась к племяннику: – Думаешь ты за старика браться?

– Пристала! Пусть живет.

– Пристала не пристала, а больше я тебе гроша не дам! Хватит. На меня милиция косится. Глаз не сводит! Всё. Куплю сад и буду торговать по-честному.

– Как это ты без меня купишь, а? То-то! Давай денег! Ну, Брунгильда!

Она вздохнула. Подвинула к себе огромную кружку:

– Чай остыл.

– Ну, как хочешь, – пригрозил Василий.

– Дам уж, дам. Но ты мне сегодня яблоки перенеси. Слышишь? Много ли я одна могу? Тётя у тебя уже старая. Таскала-таскала, а их ещё воз с верхом! Кто тебя просил их туда сыпать? Высыпал бы в саду в яму под сливой… Сколько я на них денег теряю!.. Чтобы перенести сегодня!

Покачав головой, Василий потянулся к бутылке.

– Во! Пей! – взвилась тетка. – А я огурчика подам. Смотри, прямо с грядки огурчик. Ты ж подумай, какие там яблоки, а? Какие яблоки! Старика ему жаль! Да старик теми яблоками и пользоваться не может. Раздает всё.

Поросенок постукивал копытцами по комнате, тыкаясь пятачком во все углы. Остановившись у набитого мешка, он вопросительно поглядел на хозяйку и хрюкнул.

– Ну и плут, – заулыбалась Граммофониха, – привык к яблокам, шельмец!

Поросенок нетерпеливо повизгивал.

– Из ума не идут яблоки. Неделю в яме лежат!

– Сгниют, – зло кивнул Василий.

– У меня-то? Я своего не упущу!

– Ты поаккуратней с канавой. Поглядывай. А то пацан там какой-то вертится!

Она всплеснула руками:

– Уж не худенький ли? Вихрастый?

Василий изумленно взглянул на тетку:

– Откуда ты знаешь?

Та испуганно молчала.

– Тебя спрашивают?

– Он, – Граммофониха понизила голос, словно кто-то мог подслушать, – он спрашивал про яму.

Племянник одним махом выпил водку, поднялся и направился к выходу.

– Стой! Не уйдешь!

Могучая тетка стала оттирать Василия от двери назад к столу.

– От греха подальше хочешь?! Думаешь, я отвечать буду? Не-ет. Кто мне, Васенька, привез эти яблочки? Не сами они в канавке-то оказались…

– Ух и сильна жаба! – выругался Василий. Но к столу ему пришлось вернуться.

– Не бойсь! – не обратив внимания на ругань, пела тётка. – Никто нас и не видел! А мальчишку… мальчишку отвадь! Тисни разок, он и носа не покажет! Вот, держи. Твоя доля.

Она протянула стопочку денег.

– И это всё? – спросил он удивлённо.

– Перенесешь яблоки, добавлю, – отрезала она. – Привык к подачкам, племянничек. Поработай немного! Мне-то, старухе, шиш кто даром копейку подаст!

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ – СЕМЬ

После неудачного похода Олег вернулся на поляну. Мальчишки всё гоняли мяч. Игра была в самом разгаре. По тому, как важно стоял в воротах Славка, было ясно – его команда выигрывает. Виталька весело носился по полю, покрикивая на игроков.

– Что же делать? – сказал сам себе Олег. – Неужели придется этих просить? Их двое, и у них есть собака!

Он тяжело вздохнул. Всегда и все делал один, а тут! Нет, стоит ему подумать как следует, и он обойдется без этих смоленских. Жаль, что нет времени… Ладно! В конце концов им тоже нужно туда. У них своё дело, у него своё. Важно попасть в сад, а там – прощайте! Уж конечно, он им слова не скажет, зачем лезет. Этого не хватало! У него настоящее военное задание, а не какие-то там яблоки-груши.

А если в саду никакого окопа нет? Скорее всего! Но все равно надо лезть. Разве можно отступать сейчас, когда остался последний шанс. Интересно, где сейчас Василий Иванович? Наверно, уже в Ленинграде и, конечно, забыл его. Да и что же помнить? Как он воображал в купе? Эх, если бы Василий Иванович узнал, что он ищет здесь его окоп! А ведь если окоп не сыщется, он и не пойдёт к нему. С чем он придёт? «Здравствуйте, – скажет, – я целый месяц искал ваш окоп, но, увы, не нашел!» А Василий Иванович и ответит: «Где тебе! Если бы я был уверен, что его можно найти, уж я бы сам поискал!» На этом их разговор и кончится…

«Придётся брать этих смоленских и их помесь таксы с чемоданом! – повторил Олег про себя. – Но просить я их не буду. Я им уже предлагал один раз».

Славка выбивал мяч от ворот. Он поплевал на руки, как классный вратарь, и, отойдя на целых десять шагов, разбежался и ударил, но при ударе зацепил носком землю. Мяч крутнулся и полетел наискосок – прямо Олегу в ноги.

– Ну, подождите, – пробормотал он. – Значит, вы меня не принимаете… Ну-ну!

Он ловко накатил мяч на ногу, подкинул вверх, несколько раз, стоя на месте, подбросил головой.

– Не тяни! – крикнул Виталька. – Давай сюда!

– Вот здорово, – сказал кто-то. – Примем его?

– Подумаешь, Месхи какой! Без него обойдемся!

Ах, так! Ну, получайте…

Переведя мяч вниз, Олег что есть силы пробил по Славкиным воротам. Славка запоздало прыгнул – мяч пролетел у него между рук.

– Го-ол! – заорали противники. – Вот это гол!

– Н-не счи… считается! Я и н-н-не думал держать. П-пусть он с игры за… забьёт, – затараторил, оправдываясь, вратарь.

– Не нужен, – упорствовал Виталька, но капитан противников подбежал к Олегу:

– Вставай на левый край, а?

– К вам? Пожалуйста. А счёт?

– Проигрываем.

Олег встал на левый край. И сразу же ему кинули мяч. Он набирал скорость, несильными толчками ведя мяч и поглядывая, кому бы его лучше отдать. Но тут Виталька прибежал на защиту, и представилась возможность обвести его. Олег пошел прямо на него, чуть замедлив ход. Виталька пятился назад, не сводя взгляда с мяча. «Неплохо ты играешь, – мысленно сказал Олег, – но…» Он сделал вид, что хочет пробить по воротам. Виталька самоотверженно бросился под удар. Но его и не последовало. Перескочив через противника, Олег рванулся к воротам. Маленький Славка тревожно заметался. Прицелившись, Олег нарочно пробил в верхний угол самодельной штанги. Удар получился сильным. «Штука, конечно», – решил про себя Олег.

– 3-зола! – хладнокровно сказал Славка. Мяч был у него в руках.

Верховой взял? Ничего себе, покачал головой Олег. Ну, ладно же. В следующий раз он пробил низом. Но Славка не стал падать. Просто отбил мяч ногой.

– Это т-тебе не на Неве!

Снова и снова перехватывал он мячи Олега, не забывая при этом каждый раз крикнуть что-нибудь обидное. Команда Олега пропустила ещё два мяча, а в ответ не могла ничего сделать.

Вот Виталька забил еще гол.

– На мыло! Ч-четырнадцать – семь! – орал Славка.

Начали вновь с середины поля.

Олег повел. Он решил переменить тактику. Кто-то бросился ему наперерез. Кто-то пытался оттолкнуть от мяча, но он проскочил в штрафную. Славка привычно изготовился. Однако Олег бить не стал а, обведя вратаря, влетел с мячом в пустые ворота.

– Гол!

– Зола! – мстительно бросил он расстроенному Славке и через минуту забил ещё. Чуть ли не с центра поля.

Со Славкой случилось что-то непонятное, он стал пропускать любые удары. Команда Олега быстро отыгралась и уже вышла вперёд.

– На мыло его! – крикнул Олег, еще раз забив. – Стоять не умеет!

Славка выбежал из ворот:

– Я не умею? В де… в деревне лчше всех держал! Н-никто мне не за… не забивал!

– В деревне! – Олег махнул рукой.

– Б-бей десять пе… пенальтиков! Если не забьешь пять, что с то… с тобой делать?

Игра расстроилась. Все собрались возле Славки и Олега. Олег пожал плечами:

– Становись.

Славка, отсчитав одиннадцать больших шагов, поплевал на руки и встал в ворота. Первый мяч он пропустил, зато два других взял.

– Те… тебе и трех не за… не забить, – расхрабрился он.

Но Олег забил подряд семь.

СОБАКА И ЕЩЁ ДВОЕ

На Покровку возвращались втроём. Расстроенный Славка держался позади. Олег был доволен: всё шло как по маслу. Теперь можно начинать разговор о деле.

Но первым спросил Виталька:

– Угостила Граммофониха яблочком?

Олег промолчал.

– Ну, видел ты её сад? Или она тебя к себе не пускает?

– Захочу – и сам пролезу, – начал Олег, – запросто!

– Б-брось! – подал голос Славка. – Н-ам не п-пролезть вдвоем, а он п-пролезет! Не слушай его, Виталька!

– Я зря не говорю. Ты убедился? Или, может, тебе мало?

Славка обиженно засопел:

– Я с-сегодня не в форме.

– А-а, – участливо протянул Олег, – тогда другое дело. Когда будешь в форме, позвони мне в Ленинград.

– Хватит воображать, – прервал Виталька. – Он в деревне живёт, а ты где… А к Граммофонихе слазить надо. Только как? – Он почесал затылок… – Ничего нельзя придумать.

– Н-нева, ты же хва… хвастал, что знаешь, как залезать?!

Тот пожал плечами:

– Очень просто. Но вы же мне не верите. Нужна собака и ещё двое.

Приятели переглянулись. Славка рукой позвал Витальку, они отошли в сторону и стали совещаться. Видно было, что Виталька что-то доказывает приятелю, а тот не соглашается. Олег терпеливо ждал, стараясь не выдать волнения. А вдруг они не согласятся?

Наконец Виталька крикнул:

– Иди сюда, Нева!

Славка не глядя буркнул:

– Ладно, да… давай вместе. Го… говори.

– Стойте, не сразу. Вы сперва дайте слово, что будете меня слушать и делать всё по моему приказу.

– Вот е… ещё!

Олег усмехнулся и сделал вид, что уходит.

– Постой, постой! Не торопись ты, Славка. Конечно, кто-то должен командовать. Нева придумал, как лезть, пусть и командует. Я даю слово, что буду тебя слушать.

– Так. Ну а ты?

– Бу… буду.

– Посмотрим!

И Олег выложил им план штурма.

– 3-здорово! – в первый раз улыбнулся Славка.

– Ничего не здорово! Не дам я Рекса. Вам его не жалко, а мне жалко, – отрезал Виталька.

Этого Олег больше всего боялся, но тут выручил Славка:

– Ты же говорил, что там дворняги! Неужели Рекс двор… няг испу… г-гается? – крикнул он.

– Никого он не испугается, – задетый за живое, отозвался Виталька. – Ладно, так и быть, давайте.

– Смотрите, чтобы не отступать! Потом скажете: мама не пустила или дедушка заболел!

В САДУ

Славка решил не ложиться спать. Опасался, что проспит. В двенадцать надо быть на месте. Уйти ему будет нетрудно: дед в десять засыпает и, хоть из пушки пали, – не разбудишь. Тем более, сегодня он наработался, устал: вон ещё только девять, а он то и дело зевает. Сейчас он, как всегда, возьмёт свою газету, почитает пять минут и захрапит. Но Славке ложиться нельзя. Он спит ещё крепче деда. Мать говорила не раз: «Если мой Славка спит, то свинья ему может пятку отгрызть, он все равно не проснется!»

А здорово же придумал этот ленинградец, восхищается Славка. Не то что он: вздумал в милицию идти. Эх, голова, только деньги на яблоки зря потратил! Будет тебе милиция всякими пустяками заниматься. «Займёмся на досуге»… Будто у них досуг есть! Днём и ночью на посту стоят, откуда у них досуг. Жаль трех рублей… Вот бы Граммофониха посмеялась, если бы узнала, как он её разоблачить хотел. Главное, никому говорить нельзя, даже Витальке. Тот и то высмеет.

Да, а как же Виталька из дома уйдет? У него мать чуткая. Должен уйти, раз обещал ленинградцу. За того-то беспокоиться нечего, тот откуда хочешь уйдет!

– А-а-а, – протяжно зевнул дед. – Ты что же спать не собираешься?

– Сейчас, сейчас. Только жу… журналы погляжу.

– Ну, посиди. Утром подольше поспишь. А я лягу. – Он снова зевнул. – Дай-ка мне, милый, «Известия».

Он лег на свою койку, укрылся солдатским одеялом; Славка подал ему «Известия», подвинул настольную лампу. Дед зашелестел газетой и почти сразу же воскликнул:

– Смотри-ка! Ну просто точь-в-точь! Мать солдатская пишет!

Славка из-за его головы увидел заголовок: «Сад солдата».

– Прочитай вслух, дед, – заинтересовался он.

– «Садик у меня – тридцать сотых гектара. С сыном еще до войны заложили», – читал дед, и голос его задрожал. – Как мы с Андреем…

Дядю Андрея Славка знает только по фотографии, что у деда над койкой. Он был старше Славкиного отца и пошел в армию в первый же день войны. Погиб он в сорок третьем году, здесь, в Смоленске. Но где его могила, никто не знает.

Дед продолжал: «Сад вырос, а сын так и не попробовал спелых черешен. Он не вернулся с фронта…»

– Дед! – закричал Славка. – Не смей плакать! Ну дед… не… не… – У него самого защемило в горле, и он больно закусил губу, чтобы не зареветь.

– Ничего, ничего, Славик. Ну-ка: «Прошу вас помочь сохранить этот садик до конца дней моих… – стал читать он, – как светлую память моему сыну. Ему не поставили памятника. Всем не поставишь. Так пусть же этот сад и станет ему памятником».

Славка сидел на краю койки и, как мог, успокаивал деда.

– Ладно, ладно, – вздыхал тот, – ничего… Двадцать лет прошло, а боль всё та же. Чуть затянуло, словно пеплом подернуло, а тронь – там огонь живой, красный. Но я хочу, чтобы мой памятник не только до конца дней моих остался… сколько мне жить-то ещё… пусть память будет всегда! Отдам я сад, слышишь, Славка? Передам в школу, а сам, пока силы есть, буду ухаживать, ребят учить. Ребята будут всегда-всегда жить…

– И на… написать: «Сад имени А-андрея Вихрова»!

– Не обязательно. Не один он погиб. Память, она сама по себе живёт, её только уважать надо. А такие, как Граммофониха, этого никогда не поймут! На какой земле живут, а? Тьфу!

– А почему она та… такая жадная?

– От лени, внук. От страха. Всю жизнь не работала и теперь боится старости. Мне ничего не страшно, я, пока жив, не пропаду, – работа прокормит! Я после войны сюда на голое место пришёл, а вон, какой сад шумит. А у неё, видишь ли, там осколки да ямы еще! Эх, поглядеть бы, что там делается!

– Посмотрим сегодня, – вырвалось у Славки.

– Что, что? – удивился дед. – Сегодня?

– То есть я хо… хотел сказать, посмотрим когда-нибудь, – покраснел Славка. – Ты спи, дед, я све… свет отверну. А то ты расстроенный очень.

– И ты давай ложись, – отвернулся дед к стенке. Он пошептал ещё что-то про себя и вскоре громко захрапел.

Славку тоже неумолимо клонило ко сну. Он листал «Крокодил», но не видел картинок. Голова стала тяжёлой и все время норовила упасть на стол. Еще немного – и он так и уснул бы сидя.

«Пойду сейчас, – подумал Славка. – На улице подожду».

Он погасил свет и впотьмах потихоньку выбрался за дверь.

Олег лежал в постели с открытыми глазами. Скоро надо выходить. Тётя Таня спала в комнате соседки. Та уехала на юг и оставила ключ. Олег ещё и ещё раз проверял себя, всё ли учтено. Кажется, всё. Если не подведут смоленские – а они дали клятву, – попасть в сад будет нетрудно.

Надо ещё выйти из дома так, чтобы тётя Таня не проснулась. А вдруг проснётся? Придется ей рассказать всё. Она-то поймет. Но лучше не рассказывать. Вообще лучше всё делать самому. Вот теперь гадай: придут смоленские или нет?

А тётя Таня, конечно, поймёт. Мировой она человек! Как он её разыграл в тот день, когда она из похода вернулась! И ничего. Не обиделась, – наоборот, смеялась, а потом сказала: «Даю тебе, Кисличкин, полную свободу».

Смешно тогда получилось. Он прождал до вечера, уже собирался ложиться, думая, что она не приёдет, и вдруг звонок. Открыл, вошла какая-то коротышка с огромнейшим рюкзаком за плечами. Рюкзак был выше её головы, и казалось, вот-вот опрокинет коротышку.

– Помоги, не видишь? – недовольным голосом приказала она. – Мог бы догадаться. Рыцарь!

Олег снял с нее тяжеленный рюкзак.

– Ты что, беспомощный? – спросила она все тем же недовольным тоном. – Не можешь хлеба купить, да? Татьяна Сергеевна должна из похода по булочным бегать! Мы есть хотим, умираем, а у него даже хлеба, наверное, нет.

– Есть у меня хлеб, чего кричишь. Пришла в чужой дом и кричит!

Коротышка обвела его медленным взглядом, нос её презрительно сморщился.

– В чужой, – передразнила она. – Да мы здесь, когда тебя не было, всем классом раз ночевали. Прямо на полу. Мы и сегодня хотели, да ты помешал.

– Ну и дрыхли бы, – пожал плечами Олег. – Подумаешь. Значит, вы есть хотите?

– Мог бы и догадаться! – снова фыркнула коротышка.

– Я и догадался!

Он бросился в кухню, снял с полки кастрюлю с «витаминизированной» и чашку с кипяченым молоком.

– Обождите, – пробормотал он. – Я вас угощу!

Пришла тетя Таня.

– Ничего не купила, – сегодня же воскресенье, и магазины уже закрыты. А есть хочется! Кисличкин, покажись! Как! – всплеснула сна руками. – Царапин не прибавилось, и коленки целы? Паинька! Питался в столовой?

– Дома.

– Ну и ну, ты не болен? Шучу, шучу. Но есть хочется…

– Пожалуйста. Сейчас подам!

Тетя Таня изумилась:

– Неужели, а? Великанова, садись скорее.

– Великанова! – прыснул Олег. – Это ты Великанова?!

– Старо, – невозмутимо бросила коротышка Великанова, усаживаясь за стол, – скажи что-нибудь поновее.

Ох и давились же они его кашей! Тетя Таня пыталась тайком выкидывать брюкву и морковь, а молоко с толстой, похожей на мокрую желтую газету пенкой так и не стала пить.

– Ну Кисличкин, ох и Кисличкин! Я уверена, что ты специально подсунул нам это, а? Признавайся, – смеялась она. – Это непедагогично выбрасывать на стол брюкву, но я не такой герой, как ты! – весело продолжала тётя Таня. – Всё, Кисличкин, кладём крест на кашу! Разрешаю тебе пользоваться полной свободой.

– Полной-полной?

– Полной, – махнула она рукой. – Хоть на голове пляши!

Вот она какая, его тётка! Ей, конечно, можно бы доверить тайну, но самое лучшее, подумал он, самое лучшее – всё делать одному. Так сколько же сейчас времени? Может, уже пора?

Олег вскочил с кровати, стараясь потише шлепать, пробрался в комнату тети Тани и осторожно снял с буфета будильник. Ступая ещё тише, вернулся к себе. Половина двенадцатого. Ого! Через полчаса надо быть на месте. Фонарик с новенькой батарейкой уже лежал в кармане брюк. Во дворе под скамейкой припрятана лопата. Олег ловко оделся в темноте, но ботинки не стал обувать – потом! Снова подошел к двери, прислушался. Кажется, можно. Взяв ботинки, хотел тронуться в путь и вдруг услышал кашель. Кашляла тётя Таня. Олег притаился. Стала кашлять громче…

Что делать? Ждать ещё? А вдруг она увидит, что будильника нет на месте?

Прошло еще немного времени. Кашляла.

Попробовать в окно? И надо же тете Тане жить на втором этаже! Олег отодвинул занавеску. Справа водосточная труба. Под окном небольшой карниз. Если дотянуться до трубы, то спуститься на землю пара пустяков…

А если сорвёшься?

Тетя Таня всё кашляла. Олег подождал ещё и выбросил в открытое окно ботинки. Теперь уж надо лезть!

Он стоял на карнизе и держался за подоконник. До трубы два шага. Всего два. Но как их сделать?

Неожиданно в комнате тети Тани вспыхнул свет. Сейчас она увидит, что нет на месте будильника…

Олег прижался к стене, сделал шаг, еще шаг, а вот и труба! Через минуту он уже сидел на земле и обувал ботинки. Потом поглядел наверх. В его комнате тоже горел свет. Взяв лопату, он выбежал со двора.

На улице шумел дождь. На небе не было ни звездочки. Тусклые фонари еле светили. Олег не раз попал в лужу в темноте. Но дорогу он знал отлично и вскоре был у высохшего вяза. Здесь он обнаружил, что его никто не ждёт. Так он и думал! Натянув на голову курточку, Олег прижался к дереву.

Из темноты кто-то свистнул.

– Эй, Не… Нева, – послышалось сверху, – лезь сюда.

На дереве, съежившись, сидел Славка.

– Це… целый час жду, – объявил он шёпотом. – Спите там! – Славка дрожал.

– Боишься?

– Чего ещё! Те… темень, не увидим ничего.

– Увидим, нащупаем. Фонарь есть.

Оба смолкли, прижавшись друг к дружке. На дороге никто не появлялся. В свете фонаря тянулись нити дождя. Слышалось, как лязгали вагоны внизу на станции.

– Да где же он? – вырвалось у Олега.

– При… придёт, – твердо сказал Славка.

По стволу и веткам дерева запрыгал яркий свет. Из-за поворота вынырнул грузовик. Он протарахтел мимо и скрылся.

Славка задрожал ещё сильнее. Олег понял, что ему невмоготу.

– А ты хорошо на воротах стоишь, – решил он подбодрить мальчишку.

Славка отозвался не сразу.

– Эт-то что, ты бы меня, когда я в фор… форме, увидел! Ну где же он? – простонал Славка.

Холодный дождь не прекращался ни на минуту. Олег почувствовал, что и у него застучали зубы.

– В-все из-за Гра… Граммофонихи!

Олег спросил;

– А если война? И надо наших раненых спрятать от врагов? Граммофониха бы спрятала к себе или нет? Как думаешь? – Эта мысль пришла ему на ум, когда он в прошлый раз сидел здесь на дереве.

– Ты что? – ответил Славка. – И не по… подумала бы! Стала бы она прятать…

– А что бы она сделала? Выдала бы врагам? Могла бы выдать?

– Она-то? За… запросто.

– Я так и думал, – отозвался Олег. – Я так и знал… Она в войну здесь была?

– Ну да! Бу… будет она здесь! В Ташкенте. Дед говорил.

– В Ташке-енте, – протянул Олег. – Значит, это не она…

– Выдала бы, – повторил Славка, – в о… одну минуту!

Наступило молчание. Потом Олег вдруг сказал:

– А я в окно вылез. Со второго этажа.

– По… подумаешь, – нехотя откликнулся Славка.

«Рассказать им, – мелькнуло в голове у Олега. – Они мне, конечно, помогут. А если я сейчас и найду окоп? Сам найду? Нет, сперва в сад, а там видно будет. Я вон сколько ищу, а им теперь расскажи. Как бы не так!»

И снова стучали на станции буфера вагонов. Лил не переставая мелкий дождь. Шло время. Никто не появлялся на улице.

Виталька возник неожиданно. Он появился у фонаря. Ребята увидели, что он держит на поводке Рекса.

– По… порядок! – обрадовался Славка.

Мальчишки разом спрыгнули вниз.

– Ты что? – просипел Славка. – Хочешь, чтобы мы ту… ту… туберкулезом заболели?

– Рекса жалко, – тихо-тихо отозвался Виталька.

– Да ты видел, с каким он справился? Что ему эти дворняги! Только лаять умеют! – успокаивал Олег. Он очень боялся, что союзники внезапно передумают.

По плану Олега у каждого было свое задание. Славка прижался к забору и стал выстукивать каблуком по гулким доскам. В ответ сразу же раздался лай и злобное рычание. Слышно было, как собаки прыгали на забор и царапали когтями доски.

Виталька с Рексом остались у вяза. Виталька с трудом сдерживал собаку, которая рвалась на лай.

– Молчи, Рекс! Тихо! – приказывал Виталька. – Ты уж не сердись на меня. Ты сильный, а они только лают здорово. Ты их напугай, а потом ко мне. Понял? Сразу-сразу ко мне!

Виталька нашел в кармане кусочек сахару и сунул его в пасть Рексу. Пес ненадолго успокоился.

Лопата, которой орудовал Олег, оказалась совсем тупой. К тому же в земле все время попадались какие-то корни, и работа подвигалась медленно. Иногда приходилось включать фонарик, но Олег экономил батарейку, – она ещё должна пригодиться. Он работал изо всех сил, только изредка останавливался, чтобы отдышаться и послушать, как заливаются собаки Граммофонихи совсем в другой стороне, там, где стучал по доскам Славка. Пока всё шло по плану.

Наконец-то Виталька услышал короткий свист. Готово!

– Где ты?

– Здесь.

– Ну как?

– Порядок. Слева за кустом. Такая, что сам пролезешь.

Возле забора виднелась куча земли и неясно темнело отверстие.

– Ну что, давай?

– Давай.

Погладив Рекса, Виталька вздохнул и подтолкнул его к отверстию. Потом отстегнул поводок, поцеловал собаку в морду и приказал:

– Вперед!

Рекс лег и сунул голову в дыру. Замер. Вдруг он взвизгнул и исчез за забором.

– Пошел! – сказал Олег, прислушиваясь к тому, что делается за забором.

Некоторое время в саду было тихо. Смолк визг собак в дальнем углу. Но вот раздался шорох и первое, еще недоуменное рычание.

– Учуяли!

Рычание повторилось, потом было подхвачено с другой стороны. И вот вовсю затрещали кусты, и понесся по саду отчаянный лай.

– Чёрт, – обеспокоился Олег, – не проснулась бы Граммофониха. Всё могут испортить!

К счастью, собаки перестали лаять, они только яростно хрипели и визжали, потом перестали и визжать. Слышны были звуки возни.

– Рекс, держись… – зашептал Виталька.

– Ну, хватит, полезли, – оборвал Олег.

Он первым бросился на землю и нырнул в дыру. Виталька за ним.

– Яблони там, – потянул он за рукав Олега. – Я с забора видал. Надо хоть по одному с каждой сорвать, а то в этой тьме и не увидишь, что там у неё.

Но Олег неожиданно пополз совсем в другую сторону, и вскоре его не стало видно.

– Вот чудак, – удивленно прошептал Виталька.

Шло время. Славка следил за дорогой, в случае опасности он должен был свистнуть. Но Славке не терпелось, так хотелось узнать, что там делается в саду. Наконец он не выдержал и, отыскав подкоп, стал на колени, сунул голову в дырку под забором и крикнул:

– С-скоро вы там?

Никто не отозвался. Тогда Славка сам пролез в сад и опять окликнул Витальку. И снова ответа не последовало. Но мимо него, чуть не сбив с ног, пронесся визжащий клубок дерущихся собак.

– Дер… держись, Рекс! – только и успел крикнуть Славка и стал продвигаться в глубину сада.

Граммофониха заснула поздно. Обычно она любила перед сном плотно поужинать, но сегодня не притронулась даже к чаю. В постели долго ворочалась и причитала:

– Ох, старик, ну, старик, моя бы власть! Но я тебя ещё объегорю! Деньги покажу – не устоишь!

Наконец-то сон сморил её. Засыпая, она услышала лай и проговорила:

– Лайте, лайте, хоть вы-то не подведете!

Но спала она недолго. Разбудила отчаянная возня собак. Даже сквозь ставни было слышно, как они носятся по саду, ломая кусты.

– Что такое, господи?

Трясущимися руками Граммофониха напялила платье и, отомкнув замки, замерла на пороге.

В темноте, задыхаясь и хрипя от злости, неистово рычали собаки.

Схватив подвернувшуюся под руки лопату, торговка на всякий случай отперла калитку и выглянула на улицу. Та же тьма. Никого нет! И вдруг из сада, чуть не сбив ее с ног, выскочили собаки и тут же исчезли в темноте.

– Назад, дьяволы! – крикнула торговка, но их уже и след простыл.

В этот момент в саду кто-то свистнул. Она ахнула и, размахивая лопатой, бросилась на свист. Справа послышался какой-то шорох; она повернула туда, и вдруг кто-то свалился на нее сверху.

– Стой! – не своим голосом заорала она. – Ага, попался!

Схватив за шиворот свалившегося с яблони Витальку, она со всей силой, на какую была способна, втащила его в дом и захлопнула за собой двери.

Славка поднялся с земли и несколько раз свистнул. Никто не отозвался. В саду Витальки уже не было, собаки тоже исчезли. Славка пошел к дому, поднялся на крыльцо и дернул дверь. Заперта. Тогда он припал к ставне, из которой била полоска света.

Прежде всего он увидел Витальку. Друг стоял спиной к окну. Граммофонихи в щель не было видно, но вот появилась и она. Повязывая платком голову, она что-то говорила, говорила, потом подтолкнула Витальку к дверям.

«В милицию поведёт», – понял Славка, отскакивая в сторону. Граммофониха шла быстро. Она цепко держала за воротник Витальку. Мальчишка спотыкался, скользил, попадал в лужи, но молчал. Славка бежал чуть позади. От расстройства он забыл о всякой предосторожности. Торговка обернулась и ловко ухватила за ворот и его.