355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Сказкин » История Византии. Том I » Текст книги (страница 3)
История Византии. Том I
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 04:53

Текст книги "История Византии. Том I"


Автор книги: Сергей Сказкин


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц)

Наконец, в Византии сохранялось и купечество, особенно в приморских городах. Несмотря на господство арабов на море, несмотря на развитие пиратства, морской транспорт был все-таки предпочтительнее, нежели перевозки по трудным горным дорогам. При этом организация торговли претерпевает сравнительно с эпохой Ранневизантийской (поздней Римской) империи существенные перемены.

Во-первых, происходит, если так можно выразиться, демократизация торговли: городская знать обеднела, и морская торговля перешла в руки менее состоятельных людей. Судя по данным «Морского закона», корабли строили меньшей вместимости, нежели в V—VI вв. Владелец корабля был вместе с тем и шкипером, и купцом; он выходил на рыбную ловлю, а подчас даже не брезговал морским разбоем. По-видимому, с демократизацией морской торговли связана и практика финансирования торговых поездок группой лиц, получавших определенную долю прибыли. Подобная система, так называемая χρεοχοινωνια, засвидетельствованная «Морским законом», впоследствии была использована итальянским купечеством.

Во-вторых, в VII в. значительно сократилась роль принудительных форм торговли, столь характерных для позднейРимской империи. Исчезла государственная повинность по транспортировке продовольственных грузов, лежавшая на земледельцах. О коллегии навикуляриев больше ничего не слышно – снабжение хлебом столицы и крупнейших городов перешло в руки независимых купцов34.

Поскольку византийские города оставались средоточием товарного производства, они являлись и центрами ростовщичества. Осуждаемое церковью, ростовщичество тем не менее продолжало существовать, и необходимость уплачивать хотя бы часть налога в денежной форме составляла предпосылку для широкого распространения кредитных операций. Процентные ставки были чрезвычайно высокими, доходили до 100% годовых, и жалобы на суровость ростовщиков, подобных диким зверям, без конца повторяются в агиографии VIII—IX вв. Впрочем, размах кредитных операций, как и размах торговли, сокращается к VIII в. Исчезают крупные ростовщические конторы – их место занимают либо монастыри, ссужавшие нуждающихся деньгами и продуктами, либо же сидевшие на рынках трапезиты-менялы, располагавшие сравнительно ограниченными средствами.

В зависимости от тех методов, которыми город преимущественно оказывал влияние на периферию, можно различать типы византийских городов. Город мог экономически воздействовать на периферию как административно-фискальный центр, как церковный центр, как опорный пункт обороны, как город-гавань, как выдающийся пункт на путях транзитной торговли и, наконец, как центр ремесленного производства и торговли, в особенности, если в подгородном районе были солеварни или велась добыча металла. Крупнейшие города, μεγαλοπολεις, одновременно были и административными, и церковными, и военными, и ремесленно-торговыми центрами.

Состав городского населения был крайне пестрым. Состоятельные городские верхи – это собственники домов, кораблей, земельных наделов, по-прежнему владевшие рабами. Экономический спад затронул в первую очередь эту группировку: все заметнее в ее рядах становилась тенденция к тезаврации своих средств, к изъятию золота и серебра из обращения, к натурализации доходов. Опасаясь торгового риска в трудных условиях, эти потомки куриалов охотно вливаются в ряды императорского чиновничества и в церковную иерархию. Передача средств монастырям казалась в ту пору наиболее надежным помещением денег. Городские верхи все теснее сливалисьс монашеством, а их богатства материализовались в драгоценной церковной утвари, в окладах икон, украшенных золотом и жемчугом.

Большинство ремесленников работало в одиночку: одни из них имели свои мастерские (эргастирии), другие трудились прямо на площадях или в крытых портиках. Эргастирии служил одновременно и лавкой, а не имеющие мастерской ремесленники торговали своим товаром вразнос. Более зажиточные мастера и купцы использовали труд одного-двух рабов или мистиев.

Плебейские массы города состояли из мистиев, моряков, грузчиков, строительных рабочих, которые далеко не всегда имели заработок, да и самый заработок едва мог обеспечить полуголодное существование. Разница между этой категорией лиц, живших наемным трудом, и наводнявшими города деклассированными элементами (нищими, ворами, проститутками, беглыми рабами, монахами-расстригами) была весьма условной. Те и другие нуждались в подачках государства и церкви.

Светильники. Музей в Коринфе

Позднеримская система городского самоуправления продолжала существовать, несмотря на то, что императорские чиновники и, особенно, епископы активно вмешивались в решение местных дел. Чем дальше от столицы, тем более самостоятельным было муниципальное управление: горожанам приходилось созывать собрания, возводить стены, создавать милицию для организации обороны. В окраинных городах протевонты πρωτευοντες осуществляли всю полноту власти, и подобные города имели тенденцию к обособлению, к превращению в независимые республики. Венеция, южноитальянские центры, далматинские города, Херсон управлялись местной городской знатью, фактически мало зависевшей от центрального правительства. Перед империей могла возникнуть угроза превращения в конгломерат городов-государств35.

Среди византийских городов VIII в. большую роль играла Фессалоника. Она была морским портом и вместе с тем лежала на сухопутной дороге (Via Egnatia), соединявшей город с Адриатическим морем. Фессалоника была центром торговли со славянами, расселившимися в непосредственной близости от городских стен. Афины и Коринф находились в ту пору в упадке, но зато на юге Пелопоннеса начал расти новый город – Монемвасия. На Адриатическом побережье постепенно укреплялся Диррахий – центр торговли с Италией и вместе с тем опорный пункт византийского владычества на Западе.

Сравнительно крупным центром был Эфес, где в VIII в. ежегодно созывалась ярмарка, которая

давала византийскому государству около 100 литр золота в качестве торговых пошлин36. По-видимому, в IX в., после некоторой стабилизации положения в Малой Азии, начинается подъем двух городов на Черном море – Амастриды и Трапезунда, через которые шла торговля с Закавказьем и Месопотамией. Никея и Аморий стояли на сухопутной дороге из Константинополя к Тарсу; оба эти города были важными административными и церковными центрами, равно как и Анкира, связанная сухопутной дорогой с Мелитиной. В VIII в. эти дороги являлись по преимуществу стратегическими путями, по которым двигались то арабские, то византийские войска; с IX столетия на них все чаще можно было видеть караваны купцов.

Херсон, крупнейший византийский центрв Крыму, потерял в VII в. былое экономическое значение: ремесло в нем переживает упадок, прекращается чеканка собственной монеты. Напротив, в VIII в. заметно возрастает значение мелких крымских поселений, монастырских центров, где

сосредоточивается экономическая жизнь, и в частности керамическое производство37. Вместе с тем Херсон оставался и в VIII столетии военным форпостом первостепенной важности, откуда византийцы могли следить за опасным передвижением кочевников по причерноморским степям.

Среди городов империи особое место принадлежало ее столице – Константинополю38. Правда, тяжелые годы экономического регресса затронули и его. Население города сократилось: сказались эпидемии, нехватка воды (разрушенный аварами в 626 г. водопровод не был восстановлен до 766 г.39); еще в 715 г. из Константинополя были выселены все жители, которые не могли обеспечить себя продовольствием на три года40. Торговый путь через Ниш к берегам Дуная уже не контролировался Византией, а морская торговля с Западом резко сократилась.

И все же относительное значение Константинополя скорее возросло, чем упало в результате событий VII столетия. После арабских завоеваний империя потеряла основные центры, которые соперничали с Константинополем, – Александрию и Антиохию. Константинополь остался городом, не имевшим себе равных в империи, городом по преимуществу, «царицей городов» и «оком вселенной», как его называли византийцы. Константинополь был крупнейшим центром морской торговли благодаря своему исключительному географическому положению. Здесь находился императорский двор, сюда стекалась основная масса налога, и, соответственно, столица былаглавным центром потребления: тут работали шелкоткацкие и ювелирные мастерские, здесь производились благовония и драгоценная утварь для нужд государя и придворных. Патриарший двор и многочисленные монастыри также создавали устойчивый спрос для довольно значительной массы ремесленников.

Прекращение подвоза хлеба из Египта, вызвав, по-видимому, сокращение населения столицы, заставило вместе с тем расширять товарное производство зерна в подгородных районах: Константинополь был окружен полями, виноградниками, садами, а некоторые проастии помещались даже внутри городских стен (впрочем, не следует преувеличивать масштабы пригородного хозяйства – тут же под Константинополем тянулись обширные леса, где знать развлекалась охотой на оленей). Рыболовство также стимулировалось постоянным спросом: на улицах столицы рыбаки жарили свежую рыбу и продавали ее.

Константинополь VIII—IX вв. являлся в основном потребляющим, а не производящим центром: правительство стимулировало не вывоз местных товаров, не «захват рынков», а ввоз продовольствия, иноземных предметов роскоши, тканей, специй, металлических изделий41. Благосостояние города зиждилось не столько на его развитом производстве, сколько на его исключительной роли административного центра. На первых порах это создавало существенный стимул для поддержания ремесла и торговли, но в дальнейшем определило экономическую слабость Константинополя, не выдержавшего конкуренции с итальянскими городами-республиками.

Шелковая ткань. VIII в. Музей Виктории и Альберта. Лондон

Если провинциальные города (особенно окраинные) рано проявили тенденцию к децентрализации, то население Константинополя, наоборот, было заинтересовано в поддержании целостности Византийской империи, ибо налоги, взимаемые централизованно, составляли в конечном счете материальную предпосылку благосостояния и константинопольских вельмож, и городского плебса.

Таким образом, Византия пережила заметный экономический спад; значительная часть городов аграризировалась, превратилась в крепости, денежное обращение сократилось, ремесло и торговля сворачивались. Но все это не означало исчезновения города: немало городских центров пережило позднюю Римскую империю, а ремесло сохранило античные технические приемы. Город играл в Византии VIII—IX вв. более значительную роль, нежели в те же столетия на Западе, причем совершенно исключительным было место Константинополя, столицы империи. Византийский город вошел в средневековье «в готовом виде», т. е. как центр товарного производства и культуры.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ СТРОЙ

Несмотря на то, что преобразования в византийской деревне привели к краху старых аграрных порядков и распространению свободной общины; несмотря на аграризацию значительной части городов и сокращение товарного производства; несмотря на то, что экономическое развитие Византии в общем и целом напоминало развитие Западной Европы, политическая структура не подверглась здесь коренным преобразованиям, старый государственный механизм не был сокрушен. Византия унаследовала государственный аппарат Римской империи, сложившийся в иных экономических условиях.

Действительно, что могло быть более противоречивым: страна, распадающаяся на множество мелких общин, лежащих в горных долинах, самой природой изолированных от окружающего мира; страна, где господствовало натуральное хозяйство и где лишь несколько городских центров поддерживало товарное производство и традиции римского права – и вместе с тем централизованный государственный аппарат со множеством чиновников, получающих жалование в деньгах, с четким разграничением гражданских и военных функций, с развитой податной системой. Сохраненный в новых условиях старый государственный аппарат все отчетливее превращался в самостоятельную силу, действовал в интересах узкой группировки чиновничества.

Подобное положение поддерживалось спецификой структуры господствующего класса. Основные группировки позднеантичного мира – сенаторская знать и куриалы – сошли на нет, новые, феодальные сеньоры еще не явились на свет, поскольку не создалась сеньориальная форма эксплуатации и не сформировались феодальные институты. Господствующий класс распадался на разнородные группы, ни одна из которых не обладала достаточной мощью, чтобы взять в своируки управление государственным аппаратом: сельская аристократия, фемная знать, городская верхушка – все эти силы не были консолидированы, не стали наследственными, не превратились в замкнутые сословия. Используя их противоречивые интересы, служилая знать, окружавшая императора, могла лавировать и сохранять видимость независимости42.

Разумеется, смутное VII столетие принесло с собой известные тенденции к децентрализации, к ослаблению государственного аппарата. Прежде всего ослаб податной гнет. Уже при императоре Маврикии налоговое бремя было сокращено на одну треть43. Старый поземельно-подушный налог, установленный реформами Диоклетиана и Константина, по-видимому, исчез в конце VII в.44 Сельская община «Земледельческого закона» платит лишь так называемые экстраордина. Термин «экстраордина» – не новый. Экстраордина взимались в ранневизантийский период и сохранялись в завоеванном арабами Египте по крайней мере до VIII в. Но в арабском Египте, как и в ранней Византии, экстраордина были одним (и отнюдь не главным) видом обложения: население платило там денежный налог (χρυσιχα δημοσια), распадавшийся на поземельную и подушную подать, налог хлебом, различные пошлины и экстраордина45. «Земледельческий закон», напротив, говорит об экстраордина как о единственном или, во всяком случае, наиболее важном виде обложения. Вместе с тем исчезли многие принудительные повинности, характерные для империи IV—VI вв.: монополии, эпиболэ, принудительная доставка продуктов.

Строгая регламентация внешней торговли также была ослаблена: к началу VIII в. значительно сократилось число таможен, которые действовали теперь по преимуществу на подступах к Константинополю – в районе Авидоса на юге, в Месемврии и вифинских центрах на севере; кроме того, существовали таможни в Фессалонике46. В IX в. таможня в Месемврии исчезает.

Ослабевает и прежняя централизация финансового управления: в VI в. все оно подчинялось одному чиновнику, префекту претория; в VII в. его функции постепенно разделяются между несколькими ведомствами, возглавляемыми логофетами47. Впрочем, четкое разграничение функций между различными логофетами существовало лишь в теории – на практике же их деятельность часто скрещивалась, либо же на них возлагались обязанности, вообще не имевшие никакого отношения к финансам48.

Еще более отчетливо тенденция к децентрализации проявилась в провинциальном устройстве: на смену строгой иерархии провинций, возглавляемых гражданскими наместниками, приходит фемная система49. Фемы возникли в VII в. Они представляли собой военные подразделения, возглавляемые стратигом и расквартированные в провинции; старое провинциальное деление сохранялось рядом с фемным до самого конца VII столетия. Однако постепенно стратиги подчинили себе провинциальное гражданское управление и превратились в полновластных правителей области, которая также получила название фемы. Все управление было военизировано: фема разделялась на несколько военно-территориальных единиц, так называемых турм, возглавляемых турмархами. Стратиги ведали судом и администрацией, включая распределение податей между отдельными населенными пунктами.

Малоазийские фемы VII-IX вв.

Первоначально вся территория Малой Азии была разделена на три фемы: Анатолик, Армениак и Опсикий. Из свободных крестьян этих фем формировалось войско нового типа, сменившее наемные отряды, которые составляли ядро ранневизантийской армии. Каждый крестьянин-воин (стратиот) должен был являться на смотр или в поход с собственным конем и вооружением. Стратиг, имевший в своем подчинении отряд, набранный в обширной феме, был опасным соперником императора, и на рубеже VII—VIII вв. византийский престол грозил сделаться игрушкой в руках честолюбивых и могущественных стратигов.

Но тенденции к децентрализации не возобладали в Византии. С VIII в. византийское государство становится более прочным, государственный аппарат укрепляется. Две причины способствовали этому.

Во-первых, специфическое положение Константинополя, с которым не могли соперничать ослабленные города провинций, порождало постоянную центростремительную тягу. Константинополь, куда стекались товары из Италии и арабских стран, из причерноморских степей и с берегов Дуная, Константинополь, где находился двор, манил провинциальную знать. Вместе с тем константинопольские ремесленники, торговцы и плебс составляли значительную силу, отстаивавшую свое монопольное положение. Если окраины тяготели к независимости, то Константинополь был одним из важнейших факторов централизации.

Во-вторых, сельская аристократия в провинциях оставалась заинтересованной в упрочении государственного аппарата. Покуда сеньориальные формы эксплуатации находились еще в зародыше, а феодальные институты не сложились, покуда свободное крестьянство определяло лицо византийской деревни, сельская аристократия могла господствовать над общиной только при поддержкегосударственного аппарата. Чем более стойкой была община, тем более затягивался период централизованной ее эксплуатации. Стойкость византийской общины с ее патронимиями и сильно развитыми правами на чужую землю задерживала процесс феодализации и оказывалась в конечном счете одной из важных причин, способствовавших усилению византийского государства.

Укрепление императорской власти в VIII—IX вв. принимает форму возрождения римской государственности. К началу IX в. за византийскими государями окончательно утверждается официальный титул «василевса ромеев» (βασιλευς 'Ρωμαιων)50, в котором причудливо сочетается представление о царской власти (василеве значит царь) с римскими традициями (ромеи – греческая транскрипция слова Romani, «римляне»). Возрождается, достигая фантастических размеров, культ императорской власти: пышные одеяния, роскошная обстановка приемов, земные поклоны присутствующих. Византийским художникам было приказано изображать императора на публичных зданиях Константинополя, на роскошных шелковых тканях, на монетах. Возрождая старую символику, созданную в ранневизантийский период и забытую в VII столетии, художники VIII—IX вв. активно способствовали прославлению императорской власти51.

Провозглашение императора. Миниатюры из Хлудовской псалтири IX в.

Одной из важнейших проблем, стоявших в ту пору перед императорской властью, было отношение к церкви. Ставшая большой экономической и политической силой, церковь не раз пыталась отстоять свою независимость. Правда, наиболее непокорный патриархат – Александрийский – вышел с VII в. из-под сферы власти византийского императора, но римский папа все более активно отстаивал автономию. Рим был далек, и подчинить его было трудно (хотя в VII в. императоры еще смещали и ссылали неуступчивых пап), но константинопольскую церковь императоры стремились превратить в свое покорное орудие.

Если в конце VII в. император назвал себя «рабом Христа» и впервые приказал чеканить изображение Христа на реверсе своих монет, то в VIII в. положение меняется: императоры подчеркивают не свою подчиненность богу, а свою власть над церковью. В послании к римскому

папе византийский правитель официально объявил себя «василевсом и жрецом»52, политическим и духовным владыкой своих подданных. Императоры претендуют не только на то, чтобы быть «епископами внешних дел», но присваивают себе последнее слово в богословских конфликтах.

Постепенно оформляется новая иерархия титулов, достигающая завершения к концу IX в. (см. ниже, стр. 159). Расширяется центральный государственный аппарат. По-видимому, в первой половине VIII в. была введена должность логофета дрома. На первых порах его функции были ограниченными: он был доверенным лицом императора, представлявшим государю донесения (υπομνησειςо важнейших событиях. Впоследствии логофет дрома стал одним из крупнейших чиновников: он ведал возрожденным римским cursus publicus – государственной почтой и обслуживанием послов и чиновников, разъезжающих по служебным надобностям; позднее он распоряжался системой сигнальных огней – своего рода световым телеграфом, доносившимв Константинополь весть об арабских вторжениях. Логофет также руководил сношениями с иностранными державами, выкупом пленных, приемом иноземных послов; он разбирал судебные дела, возникавшие с приезжавшими в Константинополь иностранными купцами. Наконец, функцией логофета дрома было наблюдение за состоянием империи: специальные чиновники – эпискептиты, посланные в различные части страны, должны были регулярно отправлять логофету дрома донесения53.

В то время как VII столетие принесло империи раздробление финансовых ведомств, с VIII в. предпринимаются попытки вновь восстановить их единство: ввели должность сакелария, поручив ему контроль за всеми центральными учреждениями и преимущественно за теми из них, которые были связаны со сбором налогов и выплатой государственных средств54.

Податной гнет на протяжении VIII – первой половины IX в. постепенно усиливался. Около 739 г. был введен побор, называемый дикератон, предназначавшийся специально для восстановления константинопольских стен; примерно с того же времени начали взыскивать экзафоллон. Оба эти налога составляли прибавку к денежной сумме налогов примерно в 10%55. Возрастание податей продолжалось и в третьей четверти VIII в.56С начала IX в. мы впервые слышим о капниконе – налоге, который взимался с дома или семьи. В ту пору он составлял сравнительно небольшую сумму – два милиарисия в год57; впоследствии налоговая ставка заметно выросла. Первое упоминание о капниконе связано с податным произволом: около 810 г. византийское правительство попыталось ввести обложение церковных париков, которые до того были свободны от капникона.Одновременно с этим император предпринял меры к тому, чтобы восстановить круговую поруку при уплате податей.

Фемы, которые в конце VII в. выступали как основные силы децентрализации, постепенно были преобразованы. Прежде всего они подверглись дроблению. В начале VIII в. одна из наиболее опасных для Константинополя фем – Анатолик – была разделена на две части и из нее выделилась Фракисийская фема. Образовалось несколько так называемых морских фем, прежде всего фема Кивиреотов и область Эгейского моря, затем распавшаяся на ряд более мелких фем. Не позднее 767 г. из состава Опсикия выделилась уже фема Вукелариев. В первой половине IX в. в Малой Азии появляются новые фемы: Пафлагония и Халдия на южном берегу Черного моря, а затем – Харсиан, Каппадокия и Селевкия на восточной границе империи. Одновременно права стратига ограничиваются: судебная власть в феме передается особому чиновнику, независимому от стратига; сбор налогов переходит в руки представителей логофета геникона (см. подробнее ниже, стр. 161). Фема превращается в послушный механизм государственного аппарата.

Повсюду, где империя насаждала свою власть, она вводила теперь фемный строй, но фемы, которые повсеместно создавались в VIII—IX вв., были мелкими. Уже в конце VIII в. появляются первые фемы в Греции, а в первой половине IX в. возникает фема Климатов в Крыму. Здесь особенно отчетливо проявляется новая роль фемных порядков: назначаемый из Константинополя стратиг постепенно узурпирует функции херсонских протевонтов. Фемный строй выступает как средство подавления городского сепаратизма. Самый оплот фемного строя – крестьянское ополчение – постепенно меняет свой характер. Прогрессирующая имущественная дифференциация крестьянства приводит к появлению широкого слоя земледельцев, не обладающих достаточным имуществом, чтобы приобрести коня и боевое вооружение. В византийских войсках мы все чаще можем встретить людей босых и оборванных, вооруженных простыми дубинами. В Византии происходит то же, что и во Франкском королевстве: военная служба из права становится бременем, нести которое может не каждый; сама по себе она, отрывая крестьянина от поля, нередко стимулирует его разорение.

Государство старается использовать общинные средства, чтобы бороться с надвигающейся опасностью: на соседей возлагает оно ответственность за снаряжение воина. Отныне из нескольких крестьян один отправляется в поход, другой дает ему коня, третий панцирь и меч. Вместе с тем государство наделяет воинов известными привилегиями: они освобождаются от части налогов, получают выдачи деньгами и натурой. Пройдет еще немного времени – и воины отделятся от основной массы крестьянства и превратятся в особую замкнутую группу, принадлежность к которой фиксировалась в особых списках – так называемых стратиотских каталогах.

Аграризация большинства городов сказалась, естественно, и на положении церкви: в предшествующий период епископ был прежде всего главой городской общины, державшим с помощью особых должностных лиц – периодевтов – в своем подчинении сельские приходские церкви; он принимал активное участие в политической жизни города и городской администрации, руководил городской благотворительностью. В VIII—IX вв. многие епископии, хотя и удерживают прежнее название, становятся по преимуществу центрами сельской округи. Интересы епископа все более сосредоточиваются на сельском хозяйстве.

Развитие церковной иерархии обнаруживало противоречивые тенденции. Прежде всего, в VII—IX вв. продолжает усложняться епископальная администрация: появляются новые должности, копирующие ведомства государственного аппарата. Но усиление власти епископов (и особенно митрополитов) вызывает противодействие константинопольского патриарха, пытающегося наложить руку на епископальные центры. Наконец, император стремится к активному вмешательству в церковные дела. Действие всех этих противоречивых сил проявилось всего отчетливей в спорах о положении эконома.

Этот епископальный чиновник, известный уже в V в., а может быть даже в IV в.58, ведал церковным имуществом. В 787 г. церковный собор подтвердил старое постановление, воспрещавшее епископу управлять церковью без эконома: теперь, если митрополит медлил с его назначением, патриарх получал право поставить своего человека. По-видимому, в середине IX в. император присваивает право назначать эконома Константинопольской патриархии59.

VII столетие было временем ослабления византийского государственного аппарата. С начала VIII в. он медленно и постепенно укрепляется. И хотя господствующий класс Византийской империи был ослаблен и потерял экономические позиции, укрепление государственного аппарата принимает формы регенерации, возрождения старых учреждений. В некотором отношении такое возрождение могло иметь прогрессивное значение: возрождение римского права способствовало подъему товарных отношений; постоянный спрос двора и армии стимулировал развитие ремесла; сильному государству легче было отстоять границы империи, поставить предел арабскому натиску. И все же возрождение централизации в конечном счете оказалось трагичным для страны, ибо именно византийская государственность с ее развитой налоговой системой и гипертрофированным бюрократическим аппаратом стала наиболее серьезным препятствием для полного развития отношений, которые в ту пору были наиболее прогрессивными, – для феодальных отношений франкского типа.

Глава 3. СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ БОРЬБА И ВНЕШНЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ VII – НАЧАЛЕ VIII В.

Успехи, достигнутые при Константе II и Константине IV, были закреплены в первой половине царствования сына и преемника Константина – Юстиниана II (685—695 и 705—711). Это был человек неутомимой энергии, чрезвычайно властолюбивый, воинственный, но безрассудный в своих решениях, невероятно подозрительный и беспощадный к действительным и мнимым врагам. Когда умер Константин IV, Юстиниану было всего 16 лет. Вступление на престол молодого императора использовали военные круги для укрепления самостоятельности фем.

Византийцы перешли в наступление против славян и подчинили всю территорию Фракии вплоть до Фессалоники, куда Юстиниан торжественно вступил в 688/89 г.1Таким образом, процесс создания славянского государства Склавинии был прерван и славянские племена подчинены Византии. Походы Юстиниана имели большое значение для восстановления торговых путей из Константинополя в Грецию и к Эпиру.

Завоевание сопровождалось чрезвычайными жестокостями. Громадное число славян (свыше 30 тыс. способных носить оружие) переселили в Вифинию в качестве поселенцев, обязанных военной службой. Учреждены были специальные славянские колонии, во главе которых стоял византийский чиновник – начальник «славянских рабов Вифинской провинции»2.

Военные круги увлекли Юстинниаа и в войну с халифатом, где в буре гражданской войны пришел к власти энергичный Абдал-Мелик (685—705). Византийцы, однако, не пошли на Сирию, решив сначала отвоевать Армению и Кипр. Операции в Армении были удачны. Византийцы укрепились и на Кипре, жителей которого Юстиниан приказал перевести вопустошенный Кизик. Это мероприятие закончилось очень печально: большинство киприотов во время переселения погибло. Только после этого византийские войска были направлены в Северную Сирию. Несмотря на чрезвычайно тяжелое положение, халифу удалось заключить мир ценой уступки части Армении и Кипра и уплаты денежных сумм. Византийцы по соглашению 689 г. обязались принять в пределы Византии христиан-мардаитов, которые жили в горах Ливана и которых арабы никак не могли подчинить своей власти. Мардаиты не получили определенной территории в Византии, но были распределены как по феме Кивиреотов, так и по горным округам Малой Азии и Греции.

Юстиниан главную военную силу империи видел в посаженных на землю переселенцах. Его мероприятия положили начало созданию пограничных опорных поселений, где жили воины-колонисты, так называемые акриты, которые напоминали римских limitanei. Акриты

пользовались самоуправлением и получали обычно щедрые денежные вознаграждения из казны3. Однако попытки Юстиниана создать армию из славян и других народностей не дали немедленного военного преимущества Византии. Когда в 692 г. Юстиниан нарушил мир с арабами, продвижение византийской армии в Сирию кончилось катастрофой. Славянские переселенцы в бою под Севастополем (в Армении) перешли на сторону арабов; в результате поражения византийцам пришлось отказаться от Армении, чтобы купить мир.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю