Текст книги "Хрустальные небеса"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Теперь вы – одна семья!

…Мари и Лео шли по ковровой дорожке к

распахнувшимся дверям, которые вели прямо в

солнечное и яркое утро. На пороге нового мира Лев

Толпыгин подхватил на руки одетую в белоснежное

платье Марину, и уверенно шагнул в будущее.

12

16-ое апре, 21-ое лето Эры Любви и Процветания

(9 мая 2045 года)

Гнездо счастливых ласточек, Эльпро

В Новый Партенит Дарийо Латыно въехало, когда

уже смеркалось.

Новый и Старый Партениты после наращивания

побережья два десятка лет назад соединила широкая

асфальтированная дорога. На трассе электру Латыно

290

Хрустальные небеса

останавливали шесть раз. На постах стояли совсем

молодые цельгее в новеньких голубых мундирчиках –

«ласточек Мирбаха» всерьез натаскивали на несение

караульной

службы.

«Ласточки»

откровенно

зверствовали по отношению ко всем водителям, выискивая нарушения даже там, где их не было вовсе. Но

статус районного кураторо и звание оберштурмгееегеро

давали Дарийо право беспрепятственного перемещения

по всей территории Эльпро в любое время.

Трасса прошивала Новый Партенит насквозь. По

обе стороны дороги сплошной цветной полосой

потянулись двух– и трехэтажные коттеджики цельпов, окруженные стандартными вечнозелеными садиками –

разнообразие форм и содержания на южном побережье

не приветствовалось.

За

городком

Латыно

проехало

еще

пять

километров, и когда за поворотом, наконец, открылась

темно-синяя полоса моря, круто свернуло влево, на едва

заметную грунтовую дорогу. Дорога спускалась почти к

самой воде.

Латыно резко затормозило, остановило электру на

обочине. Вылезло наружу, захлопнуло дверцу и

неторопливо спустилось к морю. Остановилось всего в

нескольких шагах от зеленовато-янтарных волн, лениво

набегавших на берег. Сняло легкий плащ, аккуратно

уложило его подкладкой на гальку и село, вытянув ноги к

воде.

Сегодня в районную мэрию пришел подписанный

Верховным Гееегеро приказ. С завтрашнего дня районное

кураторо Дарийо Латыно повышалось в должности –

назначалось заместителем начальника отдела внешней

разведки

Главного

управления

государственной

безопасности. Соответственно должности становилось и

звание – штандартенгееегеро. К работе следовало

приступить немедленно.

«А сегодня буду отдыхать, – подумало Латыно и

расслаблено повалилось спиной на укрытую плащом

гальку. – Я приказываю себе сегодня отдыхать».

291

Хрустальные небеса

Оно закрыло глаза, сосредоточилось и усилием

воли содрало с сознания психокорректирующую маску.

Мир вдруг сделался иным. Запахло морем, водорослями. Зашелестел в прибрежных камешках

легкий ветерок. Откуда-то издалека донеслись крики чаек.

Дарий Юрьевич Латынов открыл глаза.

На темно-синем небе там и сям уже загорались

маленькие огоньки звезд. Завис в сонной дреме

серебристый серпик Луны.

Новая должность открывает широкие перспективы.

Он будет курировать работу агентуры Эльпро за рубежом.

Нелегалы…

Именно

они,

скорее

всего,

ответственны за размещение ядерных зарядов в

крупнейших городах мира. Даже если схема закладки

бомб суперсекретна, и о ней знает, по слухам, только

само Воля Мирбах, по прошлым и нынешним маршрутам

тайных агентов можно будет отследить, когда и как

перемещаются пятьдесят две потенциальные угрозы.

Отследить, и когда-нибудь в будущем – нужно надеяться, что не столь уж и далеком, – одной решительной

спецоперацией взять за горло Главное Геесредоточие

Петюшу Цыцина и всю его розово-голубую свору. И тогда

Земля, наконец, вздохнет свободно…

С его новым назначением очень помогла эта

история с побегом Мари Ларе и Лео Толпыго. Чеслав

Волянецкий в шифрограмме из «центра» просил всего

лишь помочь найти дочь космонавта Аркадия Ларцева.

Это оказалось несложно. После смерти матери, Жанны

Александровны, девочку отдали в «приют маленьких

ласточек» в Симфе. В столице она жила и теперь, работала в каком-то бюро, конструировавшем интим-аппаратуру

для

салонов

разовых

свиданий.

Единственным фактором, который мог осложнить тайную

эвакуацию дочери Ларцева на материк оказался некий

Лео

Толпыго,

который

вился

вокруг

девчонки.

Оберштурмгееегеро Латыно решило вызвать к себе

ухажера Мари Ларе и хорошенько припугнуть. Кто же знал, 292

Хрустальные небеса

что отношения этих двоих – это не банальный перетрах

двух случайных сущностей, а самая настоящая любовь?

Но все, что случается под солнцем, – к лучшему.

Разговор

Дарийо

Латыно

с

Лео

Толпыго

был

зафиксирован регистраторами Главного управления

службы безопасности, и наверху решили, что именно

оберштурмгееегеро первым «село на хвост» двум

потенциальным нарушителям закона – Толпыго и Ларе.

Ну, а то, что преступники скрылись и беспрепятственно

передвигались по северному побережью Эльпро, пока

ведомство

электронного

надзора

случайно

не

зафиксировала слабые сигналы их вшитых сексдатчиков,

– это вина службы охраны, а не районного кураторо –

превосходного аналитика и верного слуги Главного

Геесредоточия.

«Нужно детально продумать план моих действий

на новой должности, – Латынов подмигнул сияющей точке

Венеры над головой. – Продумать подробно и пошагово.

Но этим я займусь завтра».

Далеко,

над

самым

горизонтом,

зависли

подсвеченные опустившимся за море солнцем едва

заметные тучи, темно-коричневые сверху, но с розово-синюшным подбрюшьем. Отвратные, как несвежая

замороженная курица, обнаруженная вдруг в глубинах

холодильника.

Но свод небес с загорающимися одна за другой

звездами был настолько чист, высок и прозрачен, что

тучам на горизонте явно не под силу было затянуть его

унылой коричнево-фиолетовой пеленой.

«Мы обязательно победим, – Дарий Латынов

улыбнулся. – Как ровно сто лет назад победили

фашистскую гадину. Победим, потому что в мире есть

нечто, с чем гееегери никогда совладать не смогут.

Любовь мужчины и женщины. Настоящая человеческая

любовь».

293

Хрустальные небеса

«БУРАНАВТ»

1

С черноморского побережья в Москву я решил

отправиться на поезде «Южная стрела». В Одессе я

участвовал в конвенте «Млечный путь», а в столице

намеревался утрясти кое-какие вопросы, связанные с

изданием очередной моей книги.

В

двухместное

купе

«люксовского»

железнодорожного вагона я вошел минут за пять до

отхода поезда. Моим попутчиком оказался невысокого

роста щуплый мужчина в возрасте далеко за сорок. Он

сидел за столиком слева от окна и читал потрепанную

книгу, – судя по покет-формату и пестрой обложке, какой-то детектив. Светло-русые волосы незнакомца были

коротко острижены и аккуратно расчесаны на косой

пробор. Округлое лицо с чуть заостренным подбородком, карие глаза, прямой нос и тонкие губы – в его внешности

не было ничего, что могло бы задержать на себе

внимание. Одет попутчик был в серый пушистый свитер, потертые джинсы и мягкие кожаные полуботинки –

обычную одежду для странствующих и путешествующих.

Я поздоровался, он тоже поприветствовал меня, спросил, до какой станции еду. Услышав мой ответ, едва

заметно кивнул. На том наш разговор и прервался. Я

порядком приустал от плотного творческого общения с

коллегами-писателями «за рюмочкой чая» в минувшие

дни. Поэтому совершенно не горел желанием вступать в

беседу со случайным попутчиком.

Поезд тронулся. За окном поплыли одесские

городские пейзажи. Проводник прошелся по купе, собирая билеты.

Позевывая, я достал из дорожной сумки последний

номер «Космических новостей» и открыл журнал на

недочитанной статье о воздушно-орбитальных системах.

На развороте среди колонок текста размещались

294

Хрустальные небеса

несколько цветных фотографий крылатых космических

кораблей.

– Это «Буран», – произнес попутчик едва слышно. –

Наш космический шаттл…

На одном из фото действительно был изображен

советский космолет, установленный на стартовом столе.

– «Буран», – подтвердил я и оторвал взгляд от

страницы.

Лицо сидевшего напротив человека преобразилось.

В карих глазах словно вспыхнули искры, губы сложились

в мечтательную улыбку.

– Игорь Иванович Лосев, – перехватив мой взгляд, представился попутчик, протягивая руку. – Я участвовал

в испытаниях этой крылатой машины.

Он кивнул подбородком в сторону «бурановской»

фотографии на странице журнала.

– Часов Вадим Петрович, писатель, – нехотя

сообщил я, отвечая на рукопожатие. Особого желания

вступать в разговор я по-прежнему не испытывал.

– Нынешней осенью будет отмечаться юбилей

полета «Бурана», – продолжая улыбаться, сказал Лосев.

– Вы, наверное, готовили корабль к старту? – из

вежливости поинтересовался я.

– Не только, – собеседник покачал головой. – Я еще

и летал на нем…

– Ах, вот как! – я, заинтересовавшись, подался

вперед. – Так значит, вы участвовали в испытательных

полетах модели «Бурана» здесь, на Земле?

– Нет, – он еще раз качнул головой. – Я летал на

этом корабле в космос.

– Но позвольте, – я слегка опешил. – «Буран»

стартовал на орбиту всего один раз! И тот его полет был

беспилотным!

– Я участвовал именно в том единственном

космическом полете, – Лосев широко улыбнулся, –

который состоялся 15 ноября 1988 года.

– А, вы меня разыгрываете! – я фыркнул, окидывая

его скептическим взглядом. Вот еще шут вагонный

295

Хрустальные небеса

выискался на мою голову! – Напрасный труд, дорогой

Игорь Иванович! Я хорошо знаком с историей

космонавтики и знаю, что…

– Хотите, я расскажу о своем космическом полете?

– он прервал меня буквально на половине слова, лихорадочно блеснув глазами.

– Тогда, осенью

восемьдесят восьмого, три десятка лет назад…

– Э… – я замешкался с ответом.

– Я не фантазер и не психопат, – словно угадав мои

мысли, со смешком произнес Лосев. – И действительно

летал на «Буране»…

2

Небо манило меня с детства. Очень хотелось

взлететь в голубую высь, промчаться стрелой над

лесами и полями, подняться еще выше – туда, где каждую

ночь далекими огоньками зажигались звезды.

На

Байконур

я

попал

после

окончания

авиационного техникума. Меня призвали в армию, полгода я провел в «учебке». И весной восемьдесят

седьмого года в звании младшего сержанта оказался в

Казахстане, на космодроме. Назначение я получил в

военную часть, которая готовила к полету наш советский

космоплан.

Я буквально влюбился в огромную рукотворную

птицу, которой вскорости предстояло подняться на

орбиту. Как только выдавалась свободная минутка, я

приходил в испытательный зал, в котором шли проверки

корабля, и часами любовался крылатой машиной. И

мечтал… Очень хотелось сесть в пилотское кресло

«Бурана», полететь в космос, взглянуть на Землю с

высоты. Еще на гражданке в английском журнале

«Космические

полеты»

я

прочел,

что

пилотов

американского

«шаттла»

иногда

называют

«шаттлонавтами». Ну, а мне очень хотелось стать

«буранавтом» – пилотом «Бурана».

296

Хрустальные небеса

Обычно солдатам и сержантам не доверяют

серьезных работ на технике. Обслуживают космические

корабли опытные офицеры-испытатели и гражданские

специалисты. А мы, военнослужащие-срочники, заняты

на подсобных работах: помыть-почистить, отнести-принести. Ну, и конечно, охрана объекта, наряды и

караулы.

Но

мое

авиационное

образование

плюс

увлеченность авиацией и космонавтикой позволили мне

постепенно войти в когорту испытателей. Из кожи вон, чтобы пробиться к своей мечте, я не лез, но так уж

получилось, что несколько раз помог решить довольно

сложные технические задачки во время проверок корабля.

Сначала к моему мнению относились весьма скептически

и настороженно: мол, это что еще за всезнающий сержант

выискался? А потом работа на технике подтвердила мою

правоту. Неслыханное дело: за полтора года службы я, еще совсем мальчишка, подал три заявки на изобретение.

Меня заметили, постепенно стали

привлекать к

испытательным работам, все более сложным. И по

службе пошел карьерный рост: очень быстро из

младшего сержанта я сделался старшиной. Командир

части предложил мне остаться в армии на сверхсрочную

службу, пойти в прапорщики. А гражданские спецы с

«космических» фирм звали к себе, техником в

испытательский отдел.

Как

специалист

я

занимался

автоматикой

пилотской кабины космического корабля. Хотите – верьте, хотите – нет, но схему управления «Бураном» я выучил

на зубок. Можно было разбудить ночью, и я ответил бы

на любые вопросы. С закрытыми глазами мог собирать

управленческие контуры. Научился по мельчайшим

нюансам работы оборудования определять погрешности

и неполадки. В общем, я жил жизнью этой крылатой

машины. Иногда мне даже казалось, что мы слились с

ней в единое целое.

Старт «Бурана» изначально планировался на конец

октября восемьдесят восьмого года. Но случилась

297

Хрустальные небеса

неполадка в работе пускового устройства. Полет

отложили до середины ноября. Испытательные бригады

снова провели весь комплекс проверок бортовых систем.

Наверное, если бы «Буран» с первой попытки ушел

в космос, моя космическая экспедиция не состоялась. А

тут…

Работаю

я

в

кабине

корабля,

проверяю

электрические цепи в системе управления, а в голову

лезут мыслишки самого неприятного свойства. Вот, думаю, насколько совершенно и не один раз проверено

стартовое устройство, а ведь и на нем произошел отказ.

Что же говорить об оборудовании самого космолета? А

ну, как в полете случится сбой?… Эх, хорошо было бы, если бы в кабинете корабля в этот момент оказался

испытатель! Но нет, «Буран» будут пускать без людей, беспилотным.

Ночью я проснулся в холодном поту: мне

приснилась катастрофа нашего космолета. Огромная

бело-черная птица срывалась с пылающей ракеты-носителя и безжизненным телом рушилась на землю…

Вот тогда, после кошмарного сна, мне и пришла в голову

шальная мысль самому полететь на «Буране». Тайно

пробраться на него и в живую «подстраховать»

автоматику.

Бред, мальчишество, преступление?.. Согласен. Но

я совершенно потерял голову. Две недели до старта

«Бурана» жил в лихорадочном сне. Все мои мысли и

действия теперь были подчинены одной цели: полететь в

космос. Я знал до секунды график подготовки «Бурана» к

старту.

Хорошо

представлял,

в

какой

последовательности и как будет работать оборудование

космического корабля. Дело было за малым: незаметно

пробраться внутрь космолета и отправиться в полет.

И я решился на это!

Накануне запуска напросился в наряд на кухню.

Пару часов покрутился среди плит и кастрюль, потом

тихонечко исчез. Тщательно вымылся в бане, надел

чистое белье. И отправился на старт.

298

Хрустальные небеса

На стартовой позиции, в помещениях, где

хранилось оборудование для испытаний, я заранее

припрятал

ватник

с

подшитым

воротником

и

герметичный прорезиненный костюм. В таких костюмах

мы работали в агрессивных средах. Еще у меня было

припасено два комплекта ранцевых баллонов с

дыхательной смесью. Их емкости должно было хватить

на двенадцать часов нормального дыхания: в кабину

«Бурана» на время полета закачивали азот, чтобы

уменьшить риск пожара. Без дыхательной смеси я не

продержался бы внутри корабля и пары минут.

Я переоделся, надел ватник, а на него защитный

костюм. Прихватил с собой баллоны. Пропуск у меня был, так что кордоны охраны я миновал вполне благополучно.

С очередной группой испытателей поднялся на лифте на

самый верх стартового устройства, к пилотской кабине.

Помню, кто-то из знакомых специалистов спросил меня, куда это я направляюсь. Мурашки прошли по телу от

страха быть разоблаченным, но я уверенно соврал, что

по телефону получил указание доставить наверх два

комплекта баллонов с дыхательной смесью. От меня

отстали.

Наверху суетился испытательский люд. Несколько

человек работали в таких же защитных костюмах, как и

мой. Поэтому на меня никто не обратил внимания. И я

совершенно

беспрепятственно

оказался

внутри

пилотской кабины.

Кабина «Бурана» двухэтажная. На верхнем этаже –

пульты управления, пилотские кресла, иллюминаторы. А

на нижнем уровне – бытовая зона для будущих экипажей: отсеки для сна и шкафы для научного оборудования. В

одном из пустых шкафов я заранее присмотрел себе

местечко. Улучил момент, когда никого не было рядом, и

забрался внутрь.

Старт был назначен на шесть часов утра. Примерно

за два часа до запуска проверка оборудования внутри

пилотской кабины завершилась. Испытатели покинули

корабль. Внешний люк «Бурана» задраили. Тотчас же

299

Хрустальные небеса

началось замещение воздуха внутри кабины азотом, и я

вынужден был надеть кислородную маску.

Когда по моим часам до запуска оставалось около

десяти минут, я аккуратно выбрался из шкафа. По скобам

и лесенке поднялся на верхний этаж.

В кабине «Бурана» была установлена телекамера.

Но в поле ее обзора попадали только пульт управления и

передние окна корабля. Вся остальная часть кабины

была свободна от визуального контроля с Земли, и я мог

свободно двигаться в ней.

Из боковых иллюминаторов корабля открывался

замечательный вид. В свете прожекторов мне с высоты

хорошо были видны и обезлюдевшая стартовая

площадка, и белоснежный бак огромной ракеты

«Энергия»,

и

острые,

искривленные

вершины

ускорителей-параблоков.

Не мешкая, я устроился у задней стенки пилотской

кабины. Эта стенка при вертикальном расположении

«Бурана» стала полом. Я лег на него и крест на крест

закрепился на скобах для перемещения космонавтов

двумя заранее заготовленными матерчатыми ремнями.

Рядом укрепил баллоны для дыхания. Согнул ноги в

коленях. Я был готов к старту.

В

пилотскую

кабину

через

динамики

транслировались предстартовые команды: все делалось

так, как будто на борту есть экипаж космонавтов.

Минута до запуска… Сердце колотится в бешеном

темпе. Хотя в кабине достаточно прохладно, капли пота

ползут к вискам. Руки и ноги сделались ватными.

Команда «Пуск!»… Я замер, прислушиваясь.

Сначала ничего не было слышно. Потом снизу, откуда-то из-за спины донесся глухой рокот. Корабль

завибрировал, задрожал, словно был живым, и ему не

терпелось быстрее отправиться в полет.

– Подъем! – оператор в пункте управления на Земле

почти кричал.

Нарастающий гул. Огромная ладонь подталкивает

в спину. Огни прожекторов за окнами скользят вниз.

300

Хрустальные небеса

Я лечу!

Хотелось

заорать

от

счастья,

но

мешала

кислородная маска.

На несколько секунд появилось ощущение, что

корабль заваливается куда-то «на спину», одновременно

разворачиваясь вокруг продольной оси.

– Пошел маневр по тангажу и крену! – сообщили

динамики.

В день старта была сильная облачность. Уже на

первых секундах полета «Буран» нырнул в слой плотных

сизых туч. За стеклами окон потемнело.

Но сумерки длились едва ли несколько секунд.

Корабль поднялся выше облаков, и розовые лучи

восходящего

солнца

заискрились

на

остеклении

иллюминаторов, проникли внутрь кабины.

Басовитый рык ракетных моторов был уже едва

слышен.

– Тридцать секунд полета! – голос оператора звенел

от напряжения. – Двигатели ракеты-носителя работают

нормально. Замечаний по бортовым системам нет.

Нарастала перегрузка. Я почувствовал, что щеки

стали оттягиваться к шее. Невидимые ладони потянули

брови к вискам. Прозрачная туша плотной массой

наваливалась сверху. Стало трудно дышать.

Неужели я не выдержу? Потеряю сознание?

Мысли стали тягучими, как размякшие ириски. В

глазах потемнело.

Это сумеречное состояние длилось, наверное, минуту; может быть, чуть больше.

Резкий боковой толчок. Перегрузка ослабла. Краем

глаза я увидел, как изогнутые серые конусы параблоков-ускорителей метнулись прочь от цилиндрического тела

ракеты-носителя.

– Есть разделение ступеней! – голос оператора, казалось, бил в самые уши. – Двигатели центрального

блока работают в нормальном режиме!

Почти десять минут подъема в атмосфере, десять

минут тревоги и ожиданий. Мне они показались

301

Хрустальные небеса

вечностью. Время словно застыло. Секундная стрелка на

циферблате наручных часов сонно перешагивала по

столбикам делений.

Звук двигателей давно перестал быть слышен.

Движение ощущалось только легким подрагиванием

корабля и давящим прессом перегрузки.

Потом тяжесть исчезла. Приглушенный скрежет

металла, хлопок – и толстое тело ракеты «Энергия» стало

уходить прочь от «Бурана».

–

Отделение

центрального

блока,

–

прокомментировал оператор с Земли.

«Буран» задрожал, дернулся, завертелся. Тут уж я и

сам сообразил, что космолет включил собственные

небольшие двигатели и выходит на окончательную

орбиту.

Совершенно неожиданно наступила тишина, и во

все тело пришла приятная легкость. Мне показалось, что

я нырнул в пространство головой вперед и повис на

привязных ремнях.

– Космический корабль «Буран» выведен на

расчетную орбиту! – сквозь легкий треск радиопомех

прорвался зычный голос.

Несколько секунд я висел на ремнях совершенно

обессиливший. В голове был какой-то туман, в ушах

звенело. А потом до меня, наконец, дошло…

Я нахожусь на космической орбите! Лечу вокруг

Земли! Мечта стала реальностью!

Я стянул с рук прорезиненные перчатки. Пальцы

тряслись от охватившего меня возбуждения, когда я

расстегивал ремни. Осторожно высвободился, ухватился

за ближайшую скобу.

Тело не слушалось. Ноги заносило то вбок, то

вперед. Но через пару минут, я скоординировал свои

движения и начал осваиваться в невесомости. Я знал, что

в начале полета космонавтам не рекомендуется делать

резких движений, особенно быстрых поворотов головой.

Вестибулярный аппарат человека должен привыкнуть к

отсутствию веса.

302

Хрустальные небеса

Подтягиваясь за скобы, я перебрался к боковому

иллюминатору.

«Буран» летел левым крылом к Земле. Корабль

находился над освещенным Солнцем полушарием

планеты. Облака внизу походили на растянутые куски

белой ваты. Под ними просматривалось юго-восточное

побережье Китая, виднелись Япония и еще какие-то

мелкие острова. Тихий океан имел ярко-голубой цвет на

отмелях и темнел, становился сине-зеленым над

глубинами и впадинами.

Меня охватило чувство небывалого душевного

подъема. Была, конечно, и тревога за общий успех полета, но она отошла на второй план, почти утонула в море

накатившей на меня радости. В голову даже пришла

озорная мысль: влететь в поле обзора телекамеры и

помахать землянам рукой. Но я все же остановил себя: мое появление могло серьезно повлиять на весь ход

полета, и грозило мне очень серьезными наказаниями и

карами.

У меня с собой был фотоаппарат – купленная еще

во время учебы в техникуме старенькая, но абсолютно

надежная «Чайка». И пять кассет фотопленки. Увы, цветную

достать

не

удалось,

и

пришлось

довольствоваться обычной, черно-белой.

Я принялся снимать. Закреплял фотокамеру на

скобах и с использованием замедлителя спуска

фотографировался на фоне пультов в кабине «Бурана» и

около иллюминаторов корабля – так, чтобы за ними была

видна Земля. И, конечно, фотографировал земную

поверхность. Особенно много фотографий сделал в

конце первого витка, когда космолет снова летел над

территорией Советского Союза. Почти сразу узнал за

стеклами окон южную часть России, восток Украины, черноморское побережье и Крым.

Иногда я поглядывал в сторону пульта управления

«Бураном». Все системы корабля работали нормально.

Моего вмешательства как испытателя не требовалось.

303

Хрустальные небеса

Что я еще делал там, в космосе? Позавтракал.

Достал из кармана костюма пару сухарей и аккуратно, стараясь не сорить крошками, слопал их, отламывая

пальцами небольшие кусочки. Запил водой из фляги.

Флягу пришлось тряхнуть, вода повисла в воздухе тремя

шариками, и я по очереди поймал их ртом.

Когда второй раз пролетали над Тихим океаном,

«Буран» вдруг дернулся и задрожал. Кто-то невидимый

толкнул меня вперед, к носовым иллюминаторам, и я

едва успел ухватиться руками за поручень – иначе точно

бы попал под «взгляд» ока телекамеры.

Сердце тревожно встрепенулось, но я быстро

сообразил, что происходит. Корабль начал маневр на

орбите, готовясь к посадке. Я снова вернулся к задней

стенке пилотской кабины и закрепился ремнями.

Время сделалось тягучим. Прошло, наверное, больше получаса после включения двигателей на

торможение, а ничего, казалось, не менялось.

Но вскоре снова постепенно стала нарастать

перегрузка. Сквозь стекла передних иллюминаторов я

увидел постепенно разгорающееся оранжево-малиновое

свечение вокруг черного носа орбитального корабля.

«Буран» нырнул в атмосферу, и вокруг него стало

образовываться плазменное облако.

Рвалось из груди сердце, холодной рукой душил

страх. Мне не совестно признаться, что я отчаянно

боялся. Спуск – это самая сложная часть космического

полета. Случиться могло всякое… Но лишившись головы, по волосам не плачут. Что я мог сделать? Ничего. Мне

оставалось только быть пассажиром крылатого корабля

и ждать исхода полета.

Свечение вокруг носа корабля постепенно угасло.

Я понял, что «Буран» прошел сквозь верхний слой

атмосферы и теперь летит к посадочной полосе

космодрома. Ни в боковые, ни в передние окна ничего

толком не было видно. Мелькнуло нечто белое… Облака?

Корабль на секунду накренился, темная полоса

скользнула по нижней части бокового иллюминатора.

304

Хрустальные небеса

Земля? Несколько раз, как мне показалось, что-то

пронеслось рядом со спускающимся кораблем. Самолеты

сопровождения?

Снова неприятное ощущение ваты во всем теле.

Удачно ли идет спуск? Тревога и неизвестность…

И вдруг чувствую, что резко заваливаюсь на спину.

Авария? Катастрофа?!

Сильный удар снизу, я подпрыгиваю в креплениях, даже язык прикусил. Ремни впились в грудь, тело

стремительно рванулось вперед. Корабль тряхнуло еще

раз, он задрожал мелкой дрожью.

«Касание! – догадался я. – Посадка!»

«Буран» тормозил на посадочной полосе.

Я сорвал перчатки с рук и принялся расстегивать

ремни. Корабль уже настолько замедлил движение, что

по кабине можно было идти без риска упасть. Три

неловких и осторожных шага и я у стекла бокового

иллюминатора. За окошком, чуть потемневшим после

спуска в атмосфере, – бескрайняя желто-коричневая

степь, смыкающаяся где-то на горизонте с грязно-сизым

куполом низких туч. Земля!

Рядом с «Бураном» – метрах в ста от него, не

больше, – стремительной птицей пронесся самолет

сопровождения. Летчики «МИГа» отслеживали космолет

даже на посадочной полосе.

Корабль замер. Полет завершился.

Если я не хотел быть обнаруженным, пора было

снова перебираться в свое укрытие – в шкаф на нижней

палубе.

Уже внутри шкафа я переключился на «свежие»

баллоны с дыхательной смесью. Стащил с головы

капюшон защитного костюма, прислушиваясь к звукам

снаружи.

Внешний люк космоплана открыли примерно через

час после посадки. На борт «Бурана» поднялись

испытатели и техники. Я знал, что все они одеты в такие

же защитные костюмы, как и тот, что был на мне. Это

облегчало мой выход из корабля.

305

Хрустальные небеса

Я

чуть

приоткрыл

дверцу.

Большинство

испытателей работали на верхнем этаже корабля. Только

двое – спиной ко мне – возились на нижнем ярусе около

шкафа с электрооборудованием. Было самое время

выбираться.

Я, стараясь не шуметь, вылез из шкафа. На

негнущихся ногах прошел к люку и вышел на трап. На

ступеньках столкнулся с кем-то из гражданских

специалистов, тоже одетым в защитный костюм и с

маской на лице. Он вытаращил на меня глаза:

– Вы кто?

Я был на грани разоблачения!

– Прилетел из космоса на «Буране»! – сказал я, нервно рассмеявшись, и стащил с лица уже ненужную

кислородную маску. Широко улыбнулся, чтобы было

незаметно, как дрожат губы. И добавил:

– Я испытатель из войсковой части. Менял баллоны

с воздушной смесью.

– Шутник! – весело хрюкнул из-под маски спец, и, потеряв ко мне интерес, шагнул внутрь кабины корабля.

Народу на посадочной полосе было – не

протолкаться. Человек двести, не меньше. Все радостные, смеющиеся.

Кто-то

откупоривает

и

разливает

шампанское...

Я не спеша зашагал в сторону технических

построек. Никто не обращал на меня ни малейшего

внимания. Даже наш командир части, который стоял чуть

в сторонке от толпы ликующих и о чем-то разговаривал с

двумя гражданскими специалистами.

Стало обидно… Я совершил полет в космос, стал

первым «буранавтом», а никто этого даже не заметил.

Конечно, я хотел сделать это тайно, и сделал. Но все

равно сердце сжала обида. Эх, знали бы они…

Сумасшедшая мысль пришла в голову.

Чеканя шаг, я подошел к командиру части, вскинул

ладонь к правому виску:

– Товарищ полковник, разрешите доложить!

Комполка повернулся в мою сторону, узнал меня: 306

Хрустальные небеса

– Докладывайте, товарищ старшина.

Мне показалось, что во Вселенной исчезли все

звуки. Остались только голоса – мой и командира части.

– Старшина Лосев прибыл после завершения

полета на космическом корабле «Буран», – отрапортовал

я.

Брови полковника удивленно взметнулись.

– Э… – он замешкался, подбирая слова. – Я

правильно понял, Лосев? Ты хочешь сказать, что… к-ха…

летал на «Буране»?

– Так точно! – подтвердил я. – Совершил

двухвитковый полет вокруг Земли на космическом

корабле «Буран»!

Мир снова наполнился звуками. Один из штатских

весело фыркнул, глядя на меня. Второй начал тихо

смеяться.

Я видел – наш полковник тоже едва сдерживает

улыбку.

– Сынок, – он чуть наклонился ко мне, в глазах

плясали огоньки. – За удачную шутку – спасибо. Но

заруби на носу: полковую гауптвахту еще никто не

отменял. Даже для старшин. Поэтому – кругом! Шагом

марш на испытательные работы!

Кровь ударила в лицо. Я четко развернулся и

строевым шагом устремился прочь. Вдогонку несся

громкий хохот гражданских спецов…

3

«Южная стрела» летела сквозь ночь. Далекие и

близкие огоньки редкими звездочками мелькали за окном.

– Вы мне не верите? – спросил Игорь Лосев и

грустно улыбнулся.

– Конечно, не верю, – пожал плечами я. Наверное, ответ прозвучал резковато, но мне не хотелось врать

человеку в глаза. – Однако ваша история мне

понравилась. Из нее мог бы получиться неплохой рассказ.

307

Хрустальные небеса

Фантастический, разумеется. Например, что-нибудь в

жанре альтернативной истории…

– Ну, и не верьте! – собеседник махнул рукой и с

горечью добавил:

– Мне никто не верит!

– А вы что, еще кому-нибудь рассказывали о ваших

космических

приключениях?

–

осторожно

поинтересовался я. – После той попытки рассказать

командиру части?

– О, и не однажды! – Лосев натужно рассмеялся. –

Осень девяносто первого года, накануне краха Союза…