Текст книги "Хрустальные небеса"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

А вот что: возьму-ка я сантиметров по десять из разных

жгутов. И чтобы все были в разного цвета оплетке – тогда

уж точно ничего серьезно не повредится. Здесь же все с

запасками!»

Он достал из кармана кусачки, воровато огляделся

и быстрыми, ловкими движениями выкусил десяток

длинных разноцветных кусков из разных участков

проводки внутри «коробки». Спрятав инструмент и

добычу в карман комбинезона, Зябликов мягко захлопнул

дверцу лючка и торопливо спустился вниз по той же

задней лестнице. Выбравшись за ограждение, почти

бегом выскочил из зала – и только в коридоре с

облегчением вздохнул: дело сделано!

Как и ожидал Федька, отсутствия десятка

проводков никто не хватился. «Коробка» отправилась

201

Хрустальные небеса

своей дорогой, а монтажная бригада, готовившая ее в

дальний путь, через день самолетом вернулась в Москву.

Из осторожности – мало ли что! – Зябликов по

возвращении домой к другу-ювелиру сразу не пошел.

Решил выждать пару месяцев.

И оказался прав. Их «коробка» действительно

забарахлила сразу после начала работы. Разразился

громкий скандал, на их «фирме» стали шерстить всех

причастных к подготовке так толком и не заработавшего

изделия. Кто-то где-то против кого-то даже возбудил

уголовное дело.

Эти два месяца Федька прожил в полуобморочном

состоянии, ни жив, ни мертв. Все ждал, что «органы» его

«вычислят», что однажды за ним придут и увезут

прямиком в кутузку. Ночью он всполошено вскакивал, будя испуганными криками жену Екатерину, – то ему

казалось, что под окном их квартиры взвизгнули тормоза, то мерещилось, что в дверь квартиры звонят. Чтобы хоть

как-то обезопасить себя при возможном обыске, Зябликов отвез пакетик с украденными проводками на

семейную дачку в Подлескино и спрятал под хламом в

дощатом сарае.

Но буря разоблачений и наказаний прошумела где-то в управленческих верхах, быстро выдохлась и вскоре

сошла на нет. А низы «фирмы», Федькину монтажную

бригаду, скандал даже краешком своим так и не затронул.

Федька постепенно успокоился, и когда намедни

вечером пронырливая супруга Катька нашла за

подкладкой его последнюю заначку, Зябликов понял, что

час пробил и пора пускать в дело краденые провода:

«трубы горели» и их нужно было ежедневно «гасить».

– Ну, что там? – Зябликов нетерпеливо заерзал на

стуле, наблюдая, как Пашка Берсентьев рассматривает

под лупой проводки.

– Ничего! – вдруг фыркнул ювелир и расслаблено

откинулся на спинку стула. – Это не золото!

– Как это?! – сердце Федькино замерло.

202

Хрустальные небеса

– А так, – Пашка отодвинул полиэтилен с

разложенными на нем проводками и рассмеялся:

– Это обычный цветнячок!

–

Какой

такой

цветнячок?

–

прохрипел

ошеломленный Зябликов.

– Сплав цветных металлов, – с язвительной

усмешкой на толстых губах разъяснил Берсентьев. –

Титан, медь, алюминий… Ну, я не знаю, что тут еще

намешано!

– Врешь! – задохнулся Федька и злобно рыкнул:

–

Обжулить меня хочешь?! Золотишко мое

присвоить?!

– Да иди ты к черту! – моментально обиделся Пашка.

– Забирай свое хозяйство – и двигай отсюда!

Зябликов трясущимися руками стал собирать со

стола проводки. Глаза заволокла пелена слез, и он шумно

всхлипнул.

Пашка внимательно взглянул в лицо друга детства, вздохнул и тихо сказал:

– Ладно, Федь, оставляй свой цветняк…

Зябликов недоуменно замер. По его небритым

щекам, поблескивая в свете ламп, серебристыми

улитками ползли предательские слезинки.

– То есть? – Федька шмыгнул носом.

– Я же не только золотые вещи делаю, – снова

дружески улыбнувшись, пояснил Пашка. – Бывает, ремонтирую и простенькую дешевую бижутерию. А для

нее твоя цветная проволока – в самый раз!

– А сколько ты за нее дашь? – всхлипнул Зябликов.

– Ну, на бутылку тебе хватит! – уже совсем

развеселившись, хихикнул ювелир.

…Домой Федька Зябликов вернулся с двумя

поллитровками

водки,

колбасной

нарезкой

и

килограммом российского сыра. Катька с работы еще не

вернулась, и Федька решил отметить все-таки ставшую

хоть чуточку удачной сделку с Пашкой Берсентьевым

прямо в гостиной.

203

Хрустальные небеса

В комнате двенадцатилетний Лешка, старший сын

Зябликова, щелкал пультом телевизора.

– Глава Российского космического агентства не

исключает, что неполадки на российской космической

станции «Деймос-бур» могли быть вызваны работой

американского радиоустройства, расположенного на

атолле Кваджейленд, – сообщил лощеный диктор с экрана.

– Совместная комиссия полномочных представителей

России и США на днях преступила к проверке этой

версии.

– Прикинь, пап, – криво ухмыляясь, фыркнул Лешка

и кивнул в сторону телевизора:

– Амеры нашу космическую станцию сломали! Щас

такое начнется! Бабахнем бомбами по Америке, да?

– Не болтай глупостей! – Зябликов отвесил сыну

подзатыльник и отобрал пульт. – Ну-ка, марш учить уроки!

Лешка обиженно набычился и выскочил из

комнаты.

Зябликов повернулся к телеэкрану, прикидывая, на

каком канале сейчас транслируют футбол, когда

изображение похожих на огромные чаши радиоантенн на

далеком

атолле

Кваджейнленд

снова

сменилось

вежливо-бесстрастным

лицом

ведущего

информационной программы:

– Как нам стало известно, сегодня утром станция

«Деймос-бур» вошла в земную атмосферу и распалась на

отдельные фрагменты, которые упали в воды Тихого

океана недалеко от побережья Чили…

– Ну, вот и ладненько, – Федька облегченно

вздохнул, опускаясь на диван. – Теперь никто уже точно

ничего не дознается. Утонула «коробка»-то!

НЕИЗВЕСТНЫЙ КОСМОНАВТ

(текстовая запись документального фильма)

(Видеоряд: Большой город, высокие, современные

дома, множество машин мчится по широким городским

204

Хрустальные небеса

улицам, вздымается в небо стрела монумента с ракетой

на самой вершине).

Голос ведущего за кадром: Москва, проспект Мира, монумент «Покорителям космоса». Здесь, в цокольном

этаже, расположился Мемориальный музей космонавтики.

(Видеоряд: Обширный зал музея внутри, стоят

космические аппараты – спускаемый аппарат корабля

«Восток», межпланетная станция «Венера-1», макет

космической системы «Энергия» – «Буран». Скафандры, технологическое оборудование, стенды, рассказывающие

об истории космонавтики).

Ведущий останавливается у большого стенда, на

котором в несколько рядов размещены фотографии

космонавтов

в

скафандрах.

Чуть

ниже

стенда

подсвеченная фонарями длинная застекленная полка, на

которой

стоят

модели

космических

кораблей

и

орбитальных станций – «Восток», «Союз», «Салют»,

«Алмаз», «Мир».

Ведущий: На этом стенде, – который работники

Музея называют просто «Стеной космонавтов», –

фотографии всех советских и российских космонавтов, которые летали в космос, – от Юрия Гагарина и до

нынешнего экипажа на Международной космической

станции. Фотографии здесь расположены в порядке

очередности старта наших покорителей космоса на

околоземные

орбиты.

Четвертый

слева

столбец

открывают фотоизображения космических пилотов, которые совершили полеты в 1987 году. Тогда только

начиналось строительство на орбите многомодульного

комплекса «Мир». Вот бортинженер космического корабля

«СоюзТМ-2» Александр Иванович Лавейкин – он стал

шестьдесят вторым по счету советским космонавтом и

двести пятым космонавтом Земли. Рядом шестьдесят

третий космонавт СССР и двести шестой космонавт мира

– Александр Степанович Викторенко. Следующий по счету

– бортинженер корабля «СоюзТМ-4» Муса Хираманович

Манаров – шестьдесят четвертый советский космический

205

Хрустальные небеса

пилот и соответственно двести седьмой в мировом

подсчете…

Этот порядок, казалось бы, должен сохраниться

уже навсегда: люди стартовали в космос, выполнили

свои полеты, вернулись на Землю. «Втиснуться» кому-то

в их ряды уже не получится никак.

Но, как свидетельствуют документы, которые были

рассекречены совсем недавно, – в ноябре прошлого года,

– здесь, между Александром Викторенко и Мусой

Манаровым, должна находиться еще одна фотография, а

в общий перечень советских и российских космонавтов

должна быть вписана еще одна фамилия.

21 ноября 1987 года в Советском Союзе был

совершен космический полет, правда о котором более

четверти века была скрыта под грифом «Совершенно

секретно». Человек, дважды облетевший в тот день нашу

планету, по праву должен считаться шестьдесят

четвертым по счету советским космонавтом и двести

седьмым космонавтом Земли.

На экране титры названия фильма: «Неизвестный

космонавт»

(Видеоряд: Серое четырехэтажное здание с

большими окнами, входные двери из пластика и стекла, рядом на стене табличка голубого цвета с надписью

«Полянский городской совет»)

Ведущий:

Город

Полянск,

почти

тысяча

километров от Москвы в южном направлении, местная

мэрия. Входим и поднимаемся на третий этаж.

(Видеоряд: Ведущий поднимается по белым

мраморным ступенькам до третьего этажа, идет по

длинному, выкрашенному в бежевый цвет коридору.

Слева и справа много дверей из светлого дерева, с

синими табличками, на которых написаны названия

отделов мэрии и фамилии владельцев кабинетов. Пол

выложен серой плиткой, под потолком большие

квадратные светильники. Ведущий останавливается

206

Хрустальные небеса

почти в самом конце коридора у двери, на которой весит

табличка с надписью золотистыми буквами на синем

фоне:

«Управление

общественных

коммуникаций

Полянского городского совета. ПАСТУШЕНКО Владислав

Тарасович. Начальник управления»).

Ведущий: За этой дверью – кабинет человека, который два с половиной десятилетия назад провел

около трех часов на околоземной орбите. Сегодня его

работа никак не связана с космосом.

(Видеоряд: Ведущий стучит в дверь, поворачивает

ручку, заходит внутрь вместе с оператором, который

ведет видеосъемку.

За дверью располагается довольно просторный

кабинет. Мебель черного цвета, слева у дверей два

шкафа – платяной и книжный, за стеклом в дверцах

книжного шкафа видно пестрое множество книг на полках.

Справа от дверей – еще один шкаф, все полки заставлены

толстыми папками для документов. За шкафом у стены –

небольшой полукруглый столик, на котором стоит

электрический чайник и пара чашек на блюдцах. Далее

вдоль стены – ряд из четырех полумягких стульев. В

торце кабинета – большое стеклянное окно с прекрасным

видом на северную часть города.

Рядом с окном письменный стол, на котором стоят

системный блок компьютера и плоский монитор. За

столом человек средних лет, с коротко остриженными

темно-русыми волосами, крупным носом и тронутыми

легкой сединой черными усами – что-то сосредоточенно

набирает

на

компьютере.

Вскидывает

взгляд,

антрацитовые брови изгибаются над удивленными

карими глазами).

Ведущий: Добрый день, Владислав Тарасович!

Андрей Тамарин, телекомпания «Космос». Вы позволите

задать вам несколько вопросов?

Пастушенко поднимается со стула, делает шаг от

стола

навстречу

вошедшим,

улыбается.

Рукой

показывает на ряд стульев около стены.

207

Хрустальные небеса

Пастушенко: Присаживайтесь, пожалуйста. И вы, и

оператор.

(Оператор отрицательно качает головой. Делает

шаг – другой назад – так, чтобы в обзор видеокамеры

попадали и Пастушенко, и ведущий Тамарин. Хозяин

кабинета понимающе кивает).

Ведущий и Пастушенко садятся друг напротив

друга.

Пастушенко: Наверное, вам нужны какие-то

комментарии по работе нашего городского совета?

Ведущий: Нет, Владислав Тарасович. Я собираюсь

задать

несколько

вопросов,

касающихся

вашего

прошлого?

Пастушенко (удивлен). Моего прошлого?

Ведущий: Да, вашего прошлого. Ведь это вы

совершили полет в космос 21 ноября 1987 года?

Пастушенко

(совершенно

обескуражен):

Но…

Откуда вы знаете?

Ведущий: Материалы о вашем полете были

рассекречены в ноябре прошлого года. Правда, без

большой огласки. Просто сняли гриф «совершенно

секретно». А я нынешней весной, работая в архивах

Министерства обороны, случайно наткнулся на эту

папку…

Пастушенко (задумчиво трет ладонью лоб): Вот

как… Значит, теперь все станет известно…

Он нервно барабанит пальцами по столу. Глубоко

вздыхает, улыбается.

Пастушенко:

Что

же

давайте

поговорим…

Задавайте ваши вопросы.

Ведущий: Давайте начнем вот с чего… Расскажите

о себе.

Пастушенко (пожимает плечами): Особенно и

рассказывать-то нечего. Э… Родился я в декабре 1962

года здесь, в Полянске. Мои отец и мать работали на

местном тепловозостроительном заводе. Есть брат и

сестра, младше меня на шесть и девять лет. С отличием

окончил школу. Поступил на первый курс Московского

208

Хрустальные небеса

авиационного института, на факультет космонавтики.

Институт закончил в 1987-м. Тоже с отличием. Решил

послужить в армии, попал на космодром Байконур. А

потом однажды полетел в космос!

Он смущенно смеется.

Ведущий: Оставим на некоторое время Владислава

Пастушенко. Чтобы все, происходившее в далеком уже

1987 году, стало окончательно ясно, остановимся на

некоторых исторических и технических вопросах.

Вторая половина 80-х годов стала рубежной для

советской космонавтики. В 1986 году была запущена

новая орбитальная станция «Мир», которую предстояло

дооснастить пятью модулями.

(Видеоряд:

станция

«Мир»

в

монтажно-

испытательном корпусе. Ракета «Протон» на стартовой

позиции).

В мае 87-го впервые стартовала мощная ракета-носитель «Энергия». Готовился к запуску многоразовый

орбитальный корабль «Буран».

(Видеоряд: старт ракеты «Энергия». Вывоз на

установщике системы «Энергия»-«Буран» на стартовый

комплекс).

Советский

Союз

начинал

новую

широкую

программу освоения космического пространства.

В этой программе большое значение уделялось

вопросам

безопасности

экипажей

орбитальных

комплексов и многоразовых кораблей. На памяти еще

была трагедия «Челленджера» и гибель семерых

американских пилотов в январе 1986 года.

(Видеоряд: посадка экипажа в «Челленджер» и

взрыв корабля, «рогатое» облако над космодромом).

Советские конструкторы решили не допустить

подобной судьбы для наших космонавтов.

В конструкторском бюро «Топаз» был создан

миниатюрный космический корабль, который назвали

«ИСКРА» – индивидуальный спасательный космический

реактивный аппарат.

209

Хрустальные небеса

Об устройстве этого корабля мы попросили

рассказать одного из его создателей – доктора

технических наук Валерия Петровича Анисимова.

Видеоряд: Тамарин и Анисимов стоят около стены, увешанной стендами с изображениями космического

корабля «Искра» во всех ракурсах. Рядом на столике –

макеты «Искры», грузового корабля «Прогресс» и ракеты-носителя «Союз-У». Анисимов – высокий, седовласый, с

крупным лицом. На вид ему можно дать около

семидесяти лет. Одет в строгий синий костюм, модный

галстук хорошо гармонирует с белоснежной рубашкой.

Указкой показывает на стенды и рассказывает.

Анисимов (водит указкой по большой цветной

схеме аппарата «Искра»): Внешне космический аппарат

«Искра» чем-то напоминал уменьшенную в размерах и

упрощенную по части бортового оборудования копию

первого советского космического корабля «Восток».

Аппарат-спасатель состоял из двух частей: круглой

пилотируемой капсулы, диаметром около полутора

метров, и двигательного отсека в форме усеченного

конуса. В капсуле размещалось кресло для пилота, система

управления

кораблем,

средства

жизнеобеспечения

космонавта,

рассчитанные

на

суточный автономный полет, носимый аварийный запас

– на случай посадки корабля в нештатном районе

приземления. Двигательный отсек располагался в

носовой части «Искры». Двигатели могли работать и во

время старта ракеты-носителя – в качестве аварийной

системы спасения, чтобы увести корабль подальше от

терпящей аварию ракеты, так и в ходе орбитального

полета – для ориентации в пространстве и торможения.

Перед спуском в атмосфере двигательный отсек

сбрасывался.

На

Землю

возвращалась

только

шарообразная капсула с космонавтом. На высоте около

семи километров вводился в действие парашют, и далее

корабль плавно опускался на земную поверхность.

Несколько кораблей этого типа должны были

выводиться на орбиту ракетой-носителем «Союз» и с

210

Хрустальные небеса

помощью

специального

буксира

доставляться

к

орбитальной станции «Мир». Их собирались разместить

на внешней поверхности станции, соединив герметичным

рукавом-шлюзом с обитаемыми отсеками «Мира».

Предполагалось,

что

корабли

«Искра»

будут

использоваться для экстренной эвакуации космонавтов

на Землю – например, в случае болезни одного из членов

экипажа. Это была актуальная задача: в 1985 году экипаж

орбитальной станции «Салют-7» пришлось досрочно

возвращать на Землю из-за болезни одного из

космонавтов. Если бы тогда на орбитальной станции был

корабль «Искра», то можно было бы эвакуировать только

заболевшего, а остальной экипаж продолжил бы работу.

Предусматривалось использование миникорабля

«Искра» и при первых полетах корабля «Буран». Если бы

крылатый корабль по какой-то причине не мог бы

совершить возвращение на Землю, его экипаж можно

было эвакуировать с помощью двух-трех кораблей

класса «Искра», которые заранее располагались бы в

грузовом отсеке.

Ну, и, наконец, «Искра» могла использоваться в

беспилотном варианте – для оперативной доставки

грузов – до трехсот килограмм – с орбитального

комплекса на Землю.

Штатную эксплуатацию корабля мы планировали

начать с 1990 года – после полного укомплектования

«Мира» всеми модулями. Но перед этим должны были

состояться испытательные полеты нашего «кораблика» –

так мы, конструкторы, его между собой называли. В

первых пяти пусках предполагали проверить корабль во

время атмосферного полета – на этапе движения ракеты-носителя «Союз» в атмосфере. При этом имитировалось

бы спасение космонавтов из многоразового корабля

«Буран» в случае его аварии через несколько минут

после старта с космодрома.

Первоначально эти планы предусматривали два

беспилотных пуска и три пуска с пилотами внутри

«Искры». Только потом, в случае полного успеха, мы

211

Хрустальные небеса

собирались перейти к орбитальным испытаниям – два

беспилотных полета с «Мира» на Землю и одно

испытание с участием космонавта.

Но после серии сбросов корабля с борта

высоколетящего самолета, было решено отказаться от

беспилотных пусков на ракете-носителе – считалось, что

раз все беспилотные сбросы с самолетов прошли

успешно, то

можно сразу начать пилотируемые

испытания.

Как

раз

началась

«перестройка»,

Коммунистическая партия и Советское правительство

требовали ускорения научно-технического прогресса, и

тогдашнее руководство конструкторского бюро «Топаз»

во главе с академиком Анатолием Алексеевичем

Вертлюгиным решило соответствовать новой партийной

«генеральной линии».

Для

атмосферных

испытаний

совместили

баллистические полеты нашей «Искры» с очередными

стартами к орбитальной станции «Мир» грузовых

кораблей «Прогресс». Испытания должны были пройти

во второй половине 1987-го и в первой половине 1988-го

годов. Для этих целей резервировались три корабля –

«Прогресс–33, 35 и 37». При испытаниях «Искра», имевшая вес в полном снаряжении около тысячи двухсот

килограмм, на специальной опорной ферме ставилась на

верхней части грузового корабля. Вся эта конструкция –

«Прогресс» и «Искра» – закрывались удлиненным

головным обтекателем.

(Видеоряд: Анисимов водит указкой по большой

схеме с изображением ракеты-носителя «Союз»).

Анисимов: На старте сразу начинают работать

первая и вторая ступень ракеты-носителя. Внизу по

периметру ракеты расположены четыре заостренных

ракетных блока – вот они, похожи на большие морковки, их иногда еще сами испытатели называют «боковушки».

Это и есть первая ступень ракеты. Вторая ступень – вот

этот длинный центральный блок.

После старта и подъема в земной атмосфере

примерно до высоты сорок семь километров на

212

Хрустальные небеса

приблизительно сто двадцатой секунде полета сначала

отделяются боковые ракетные блоки. На высоте около

ста восьмидесяти километров и двести восемьдесят

пятой секунде полета отделяется центральный блок. И

дальше до самой околоземной орбиты уже работает

третья ступень – вот этот цилиндрический ракетный блок, расположенный над центральным блоком.

При сбросе головного обтекателя на высоте около

девяноста километров на сто пятьдесят пятой секунде

полета пружинные толкатели должны были отделить наш

«кораблик» от летящей ракеты-носителя. «Прогресс»

улетал на космическую орбиту к станции «Мир», а

«Искра» на парашютах совершала баллистический спуск

на земную поверхность.

Ведущий: Техника была готова к испытательным

полетам. И вот тут выяснилось, что лететь на ней некому.

Центр подготовки космонавтов готов был испытать

новый миникорабль в условиях орбитального полета, но

не во время атмосферных баллистических пусков.

Будущие пилоты «Бурана», работавшие в Летно-испытательном институте, тоже не хотели браться за

такие испытания – мотивировали своей занятостью на

атмосферных тестах будущего советского крылатого

космического корабля. Конструкторское бюро также

категорически

не

соглашалось

направлять

своих

инженеров для испытаний.

Препирательства о том, кому поручить испытания, шли несколько месяцев, пока на уровне Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР не

было принято окончательное решение – поручить

испытания в атмосфере той войсковой части, которая

непосредственно будет готовить миникорабль к стартам

– войсковой части 25741, базировавшейся на второй

площадке космодрома Байконур.

Но Министерство обороны в лице тогдашнего его

руководителя маршала Сергея Леонидовича Соколова

тоже не горело желанием сажать своих кадровых

офицеров в качестве «подопытных кроликов» в корабль

213

Хрустальные небеса

«Искра». Поэтому окончательно решили так: группу

испытателей сформировать из шести человек, набранных

из выпускников гражданских вузов, которые ежегодно

призываются для двухгодичной службы в Вооруженных

Силах СССР.

Почему в состав группы должно было войти

именно шесть человек? Потому что предстояло

выполнить три испытательных полета. За каждым

кораблем закреплялось два испытателя – основной

пилот и его дублер.

(Видеоряд: Кабинет Пастушенко)

Ведущий: Владислав Тарасович, расскажите, как

происходил отбор в летный отряд?

Пастушенко: Мы, выпускники гражданских вузов из

Москвы, Ленинграда, Днепропетровска и Харькова, сначала прибывали для прохождения двухгодичной

службы в войсковую часть 11284 – то есть в город

Ленинск, на так называемую «десятую площадку».

Отсюда нас должны были распределять по другим

частям на космодроме – на площадки, где к стартам

готовились «Союзы», «Протоны», «Зениты», «Энергия».

И вот нас, призванных в армию инженеров, одетых

еще в гражданскую одежду, как раз в канун дня

космонавтики, 11 апреля 1987 года, собрали в большом

зале офицерского клуба в Ленинске. Народу было много –

человек

сорок-пятьдесят.

Выступил

кто-то

из

руководства космодрома – должность и фамилию не

помню, какой-то офицер в звании полковника, – и

предложил нам принять участие в «испытательных

полетах на новой технике». Так было вслух сказано. Кто-то сразу же под смешки из зала задал вопрос: «Это вы в

космонавты нас набираете, что ли?» «Нет, – ответил

полковник, – не в космонавты. Испытательные полеты

будут осуществляться в пределах атмосферы».

Особого энтузиазма куда-то лететь и что-то

испытывать не наблюдалось. Какое желание у бывшего

студента – новоиспеченного инженера, призванного в

армию? Отслужить два года – и привет, на «гражданку»! В

214

Хрустальные небеса

итоге руки подняли пятнадцать человек. Вот из них

специальная медицинская комиссия и должна была

отобрать шестерку будущих испытателей.

Ведущий: Владислав Тарасович, а почему вы

решили участвовать в испытаниях? Ведь наверняка же

вам предстояло что-то опасное….

Пастушенко (улыбаясь). Мне было двадцать

четыре года. Кто в таком возрасте думает об опасностях?

Хотелось новых впечатлений, интересной работы, участия в масштабных проектах…

Ведущий: Медицинская комиссия по отбору членов

летно-испытательной группы проходила на самом

космодроме, в Ленинске, в местном госпитале. Молодых

лейтенантов три недели гоняли по врачебным кабинетам.

В итоге этих обследований семерых добровольцев

забраковали, а из оставшихся восьмерых после

рассмотрения их личных дел и изучения характеристик

сформировали летно-испытательную группу в составе

шести человек:

– Бороздин Сергей Николаевич,

– Макарьев Антоний Сергеевич,

– Нагорнов Олег Борисович,

– Пастушенко Владислав Тарасович,

– Семеновский Роман Владимирович,

– Соколевич Игорь Иванович.

(Видеоряд: крупным планом фотографии каждого

из членов летно-испытательной группы, общее фото –

шесть молодых лейтенантов на фоне ракеты «Союз» на

стартовой позиции).

Пастушенко: До начала медицинских тестов из всех

кандидатов в испытатели я знал только Антония

Макарьева, – ребята называли его просто Антон или Ант, –

мы вместе учились на факультете космонавтики

Московского авиационного института, в параллельных

группах. Хотя жили в одном студенческом общежитии на

улице Дубосековской, но особо близки не были – на

уровне «Привет, как дела?» Ну, а во время комиссии уже

сдружились. Постепенно сблизились и с другими

215

Хрустальные небеса

ребятами. Сергей Бороздин был из города Электросталь

в Московской области, окончил Бауманское техническое

училище. Рома Семеновский, Игорь Соколевич и Олег

Нагорнов были из Днепропетровска, выпускники физико-технического факультета тамошнего университета.

Группу нашу назвали ЛИГ – летно-испытательная

группа. Ну, еще существовало неформальное название –

«лига». А поскольку полет планировался баллистическим,

– то есть, по сути, прыжок в пределах атмосферы, –

некоторые полковые шутники стали называть наше

подразделение «лягушатником».

Ведущий: Для проведения испытаний кораблей

«Искра» в войсковой части номер 25741 на второй

площадке космодрома сформировали специальную

седьмую группу. Возглавил ее полковник Валерий

Баранцев, заместителем по испытательной техники у него

был майор Алексей Кудряков, по медицинской части –

майор Андрей Фроличев.

(Видеоряд: общая фотография трех офицеров в

учебной комнате).

Кроме них теоретическую подготовку и тренировки

летно-испытательной группы обеспечивали еще более

тридцати младших офицеров и сержантов. К группе были

прикомандированы

около

двадцати

сотрудников

конструкторского

бюро

«Топаз»

–

разработчика

миникорабля «Искра».

На подготовку испытателей к полетам отводилось

ровно полгода – с 15 мая по 15 ноября. Первый старт был

назначен на 21 ноября 1987 года.

Подготовка

«шестерки»

велась

по

трем

направлениям.

Первое направление – тренировочные полеты на

невесомость и перегрузки в учебном самолете «МИГ-15УТИ». Самолетом управлял профессиональный пилот, а кандидат в испытатели находился в пассажирской

кабине.

«МИГ»

выполнял

упражнение,

которое

называлось «горка»: на подъеме пилотов давила

перегрузка, на спуске они на десять-пятнадцать секунд

216

Хрустальные небеса

оказывались в состоянии невесомости. Каждый кандидат

в испытатели в сумме должен был налетать не менее

пятидесяти часов на этом тренажере. Для проведения

полетов использовалась летная база и взлетно-посадочная полоса, построенные для крылатых кораблей

«Буран».

(Видеоряд: Взлетающий «МИГ-15УТИ»; пилот в

кабине, невесомость, капли воды летают в воздухе около

лица

улыбающегося

пилота;

посадка,

самолет

тормозится на длинной бетонной полосе).

Второе направление – спортивная подготовка. В

нее входили многочисленные кроссы на различные

расстояния,

силовые

упражнения,

командные

спортивные игры: футбол, баскетбол, волейбол. В

распоряжении летно-испытательной группы были все

спортивные залы и стадионы в Ленинске.

(Видеоряд: шестерка в спортивных костюмах

играет в футбол на открытом стадионе).

Третье направление – это научно-техническая

подготовка. Испытатели досконально изучали все

бортовые системы корабля «Искра» и скафандр, в

котором предстояло стартовать. Сначала предполагалось

использовать для полетов стандартный скафандр

«Сокол-М», но в августе было принято решение перейти

на использование новейшего скафандра «Стриж», который разрабатывался специально для полетов на

многоразовых кораблях «Буран». Научно-техническая

подготовка проходила в помещениях филиала «Восход»

Московского авиационного института в Ленинске.

(Видеоряд: Шестеро лейтенантов слушают лекцию

гражданского преподавателя. Они же рассматривают

какие-то приборы в монтажном зале. Улыбающийся

испытатель Рома Семеновский делает приседания в

бело-синем скафандре «Сокол-М»).

Пастушенко: Гоняли нас страшно. На время

подготовки поселили в гостинице на десятой площадке, в

Ленинске то есть, по три человека в комнате. Ребята из

Днепропетровска знали друг друга лучше, поэтому

217

Хрустальные небеса

поселились вместе. Я же жил в одной комнате с другими

«москвичами»

–

Антом

Макарьевым

и

Серегой

Бороздиным. Общий подъем – в шесть утра. Пробежка

полчаса, зарядка. Потом умыться, позавтракать в

офицерской столовой части – и учиться, учиться, учиться.

Занятия

начинались

с

половины

девятого

и

заканчивались ровно в восемь вечера. Конечно, был

перерыв на обед, но все остальное время мы были либо

на аэродроме на полетах, либо в спортивных залах и на

стадионах, либо грызли гранит науки, изучая чертежи, схемы и инструкции.

Ведущий: Владислав Тарасович, чем вам лично

запомнилась подготовка к полету?

Пастушенко: Честно? Никогда я еще так не работал, с такой постоянной занятостью и напряжением. Полеты

на перегрузки-невесомость, вылезаешь из кабины –

голова кругом идет. А по расписанию – через полчаса уже

спортивная подготовка. Пятидесятиминутный кросс в

прорезиненном общевойсковом защитном комплекте, или

батут, или силовые упражнения. Потом умыться, пообедать – и теперь уже «за парту», изучать теорию.

Вечером – получасовая спортивная разминка, футбол, баскетбол. Восемь вечера, закончили. Поужинать, час-полтора свободного времени: телевизор посмотреть, книгу почитать – и спать.

Тяжело, конечно, но юмористического настроя мы

не теряли. Помните, когда в 1961 году готовили полет

первого «Востока» с Юрием Гагариным? Тогда ведь тоже

на финише готовилось шесть космонавтов: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Попович и Быковский. Вот и