Текст книги "Караул под "ёлочкой""

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

– Вот ведь сволочи! – Макарьев не смог сдержать эмоции. – Как точно рассчитали удар!

– Ну, в знании психологии мелкого советского карьериста нашим противникам явно не откажешь, – полковник наклонил голову, соглашаясь, – Шестюк, конечно же, понимал, что если его собеседник приведет свою угрозу в исполнение, его служебная карьера рухнет в одночасье. Помещение, в котором космонавты надевают скафандры перед стартом, как я уже говорил, всегда считалось совершенно секретным объектом со строго ограниченным кругом доступа. А здесь – едва ли не оргия... Конечно, на самом деле, шантажисты ни за что не стали бы посылать компрометирующие Шестюка фотографии на его фирму. Ведь помимо Шестюка на них была запечатлена и их резидент – Фатима. Но Евгений Шестюк не знал, что девица, с которой он провел ночь на космодроме – иностранный агент! Он был уверен, что его антавийский собеседник готов пожертвовать Кислицкой с такой же легкостью, как и самим Шестюком...

Стрельников закашлялся, сделал пару глотков из стоявшего перед ним на столе стакана с давно остывшим чаем, и вернулся к рассказу:

– Поэтому угроза вербовщика и сыграла свою роль. Шестюк испугался разоблачения. И принял условия шантажистов. Разумеется, агент-вербовщик предложил ему порвать связь с «этой проституткой», которая была изображена вместе с ним на фотографиях. Якобы она очень неуравновешенная особа и слишком болтлива, а потому опасна. На самом же деле разведывательный центр просто не хотел, чтобы Шестюк узнал о том, что Фатима – Кислицкая – это их агент. А происхождение компрометирующих фотографий Шестюку объяснили наличием миниатюрной фотокамеры, которая была в свое время тайно установлена одним из случайных посетителей в той самой комнате, где инженер вступил с Фатимой в интимную связь. Поэтому до самой своей смерти Евгений Шестюк не подозревал, что резидент разведывательного центра работает рядом с ним. Его, как выражаются разведчики, вели втемную. Указания и задания он получал и отправлял либо по почте, либо через два надежно замаскированных тайника – в Ленинске и здесь, на второй площадке.

– Слепое оружие для шпионажа и диверсий, – на лице Ульяны читалось презрение.

– А вот сама Фатима прекрасно понимала, что Шестюк является для нее не только агентом, но и потенциальной угрозой. Подвешенным прямо над головой на тонкой ниточке дамокловым мечом. Если бы инженер провалился и был арестован, ему рано или поздно был бы задан вопрос о том, как его завербовал зарубежный разведывательный центр. И тут уж, могу вас заверить с полным на то основанием, – сказочка о миниатюрной автоматической фотокамере, установленной в совершенно секретном помещении, уже бы не прошла. Наша контрразведка прямым ходом вышла бы на Фатиму. Как говорится, в два счета и три прихлопа… Вот поэтому, когда операция по организации диверсии на нашем космическом корабле была завершена, а ты, Антон, еще и припугнул Шестюка разоблачением, Фатима решила пожертвовать инженером. В ее распоряжении имелось очень необычное отравляющее вещество, внешне похожее на фиксирующий гель для волос. Достаточно было провести смазанным им пальцем по волосяному покрову на теле человека – и примерно через час наступала смерть от удушья...

– Получается, что вместо обещанных денег Шестюк получил от своих хозяев смерть, – устремив взгляд в пространство за окном кабинета, задумчиво произнесла Ульяна. – Смерть, как плату за предательство и два убийства...

– Ну, денег Шестюк при любом раскладе событий не дождался бы никогда, – Стрельников усмехнулся. – Такие выплаты не в чести у разведывательных служб большинства азиатских стран.

– Неужели Шестюк оказался таким легковерным? – Макарьев с сомнением покачал головой.

– Трудно сказать, Антон... – полковник задумался. – Я думаю, что Шестюк панически боялся разоблачения. Это был тот самый кнут, занесенный над его спиной, о котором агент постоянно думал. А когда думаешь о кнуте, не слишком обращаешь внимание на качество подслащенного пряника под носом – деньги, возможность тайно выехать за рубеж... Но прошло совсем немного времени, и Шестюк психологически врос в новые правила игры, предложенные ему судьбой. Страх разоблачения отступил на второе место, пропустив вперед азарт и маниакальное желание получить большие деньги. Постепенно Шестюк втянулся в работу на иностранный разведывательный центр. Этому способствовали и полученные им в армии навыки – владение специальными приемами борьбы, метания ножа. Нет, Шестюк, конечно же, до определенного времени не применял все свои способности на практике, но морально он уже был готов и к убийствам, и к диверсиям. И когда задание, допускающее возможность применения силовых методов, им было получено, агент начал действовать почти автоматически, сея вокруг себя смерть. Его жертвами стали Бехтерев и Ушаков. Его третьей жертвой мог стать ты…

– Это когда меня едва не ударило электрическим током?

– Да, во время испытательных работ, – кивком подтвердил Стрельников. – Шестюк попросил подполковника Доцинова поставить группу, в которой были ты, Антон, Михайленко и Кузин, для работ в нижней части космического корабля. Якобы накануне Кузин по секрету жаловался ему на головокружение при работе на высоте…

– Вот ведь негодяй! – не совладав с собой, выпалил Макарьев.

– Шестюк очень рассчитывал на то, что твоя смерть спишет все – и бой с диверсантами, и смерти Бехтерева и Ушакова. Именно ты должен был стать, по замыслу Шестюка, тем самым вражеским агентом, который и устроил всю эту кутерьму в ночь перед стартом советско-афганского экипажа...

– Все-таки кое-что во всей этой истории не складывается, Вадим Алексеевич, – возразила Ульяна. – Если Шестюк хотел выдать Антона за вражеского агента, как же можно было объяснить эту стычку в степи с диверсантами? Ведь настоящий агент ни за что не стал бы ввязываться в бой!

– А вот как раз все обстоит с точностью до наоборот, Уля! – полковник невесело засмеялся в ответ. – Из той шифровки, которую Шестюк подбросил в карман рубашки Антона, нашей контрразведке должно было стать ясно, что стычка с диверсантами планировалась для создания алиби агента Макарьева. «Случайно» убитый электрическим током во время испытаний лейтенант Антон Макарьев хотя бы на несколько дней должен был стать вражеским агентом и повести нас по ложному следу!

– Ну, а как все-таки было на самом деле, Вадим Алексеевич? – с нетерпением осведомился Антон.

– О, вот это самое интересное во всей этой истории! – на лице полковника появилась широкая улыбка. – Настоящая диверсия состоялась еще в мае, когда Евгений Шестюк установил в улетающем на орбиту космическом корабле «Союз» микросхему, которая вносила сбой в систему ориентации. Предполагалось, что этот сбой приведет к гибели советско-афганского экипажа. Катастрофа в космосе должна была стать одним из факторов морального давления на руководство нашей страны, чтобы отменить решение о выводе войск из Афганистана. К сожалению, и у нас, и с той стороны границы есть много людей, которые хотят погреть руки на этом конфликте... В подготовке диверсии совпали интересы разведывательного центра Антавии и преступного транснационального формирования по производству и транспортировке наркотиков. Наркодельцы особой выдумкой не отличались и решили действовать что называется в лоб: послать группу из трех человек, чтобы расстрелять космический корабль еще на старте. А вот разведчики – коллеги Фатимы – работали намного тоньше. Они просчитали, что при советско-афганском запуске на орбиту меры безопасности будут повышены. Понятно почему: в Афганистане идет война, и многим полевым командирам душманов старт в космос афганского космонавта – как кость в горле. Это же такая мощная пропагандистская акция в поддержку кабульского правительства Наджибуллы! Вот хозяева Фатимы с помощью Шестюка и отправили свою микросхему на орбиту на предыдущем «Союзе» – ведь возвращаться на Землю экипаж Лахова и Моуманда должен был именно на этом корабле. В ночь перед стартом советско-афганского экипажа Шестюк уговорил Кирилла Ушакова выпить: это была первая космическая экспедиция, в подготовке которой Ушаков участвовал уже не как стажер, а как настоящий инженер. Вот Шестюк и соблазнил молодого инженера обмыть успешную работу. Традиция, мол, такая… Ну, а потом, когда Кирилл слегка захмелел, Шестюк предложил ему немного пошутить. Сначала телефонным звонком на работу вызвали водителя Железняка, а потом якобы от имени Бехтерева отправили навстречу диверсантам тебя, Антон…

– Неужели Ушаков не почувствовал подвоха? – удивленно округлил глаза лейтенант.

– Кто его знает… – пожал плечами полковник. – Он ведь был уверен, что эти звонки – всего лишь шутка, и через минуту он сообщит об этом и тебе, и Железняку. Но Шестюк ударом ножа в спину убил инженера, затем отправился за оставленным Железняком во дворе «газиком» и вывез труп Кирилла к цистерне с азотом. А потом спокойно вернулся в испытательный корпус, и остаток ночи проработал на грузовом корабле «Прогресс».

– А как же он убил Бехтерева? – спросила Ульяна. – И когда?

– Утром стало известно, что ты, Антон, остался жив после стычки с диверсантами. Шестюку ничего не оставалось, как устранить Бехтерева, чтобы скрыть фальшивый приказ по телефону, отданный от имени майора. Работы на «Прогрессе» к тому времени уже закончились, Шестюк проследил, как Бехтерев вернулся в свой кабинет. Зашел, предложил выпить «по чуть-чуть», незаметно сыпанул в рюмку Трофимыча яд… Вот так все и случилось… Ну, а диверсанты, посланные наркодельцами, стали всего лишь прикрытием для всей этой тщательно спланированной операции разведывательного центра. Дополнительным штрихом, так сказать. «Стингер» и гранаты, которыми диверсанты были вооружены, должны были немедленно взорваться при любой попытке их применить.

– Ничего не понимаю! – тряхнула кудрями Ульяна. – Если все было спланировано так ловко, зачем вообще понадобились диверсанты?

– Они должны были очень точно выйти к ограждению стартовой позиции и напороться на якобы случайно оказавшийся там караул. Именно по этому маршруту, Антон, и направил тебя с солдатами Кирилл Ушаков по указке Шестюка, – пояснил Стрельников. – Среди вещей диверсантов заранее были спрятаны материалы с дезинформацией. Не буду вдаваться в подробности, ребята, но если бы руководство нашей страны поверило в эти подброшенные документы, вывод советских войск из Афганистана был бы надолго приостановлен. Но мы с вашей помощью серьезно расстроили планы господ из зарубежья...

Он окинул внимательным взглядом Макарьева и Ульяну, улыбнулся и сказал:

– Поэтому от имени своего командования я хочу выразить вам благодарность за оказанное органам контрразведки содействие.

Антон привстал со стула и уже раскрыл было рот, но Стрельников жестом остановил его:

– Только не надо вскакивать и на весь испытательный корпус орать «Служу Советскому Союзу!», ладно? В данном случае нам, мальчики и девочки, гласность ни к чему.

– Спасибо, Вадим Алексеевич, – Макарьев смущенно кашлянул и снова присел.

– Большое спасибо, – эхом откликнулась Ульяна.

– Благодарность – благодарностью, – продолжал полковник, хитро прищурив глаза, – но хочу поделиться с вами и одним маленьким секретом. Строго, конечно, между нами. Командование космодрома вышло с ходатайством в Министерство Обороны о награждении вас государственными наградами...

 

 

53.

11 сентября 1988 года,

Космодром Байконур, Ленинск, кафе «Снежинка»

 

– Итак, сударыня, мы с вами оказали скромное содействие нашей доблестной контрразведке в поимке вражеских шпионов и диверсантов, – Антон Макарьев наполнил шампанским бокалы и поставил бутылку на стол.

– Да, сударь, – Ульяна приняла его шутливый тон и улыбнулась:

– Но моя роль в вашей шпионской истории оказалась более чем скромной. Я не бегала по степи за диверсантами, я не назначала рандеву шпионам... И не я рисковала своей жизнью во время встречи с Зиночкой-Фатимой.

– Не нарывайтесь на комплимент, сударыня, – наигранно наморщил нос Антон. – Если бы не ваше деятельное участие, мистер Шестюк, наверное, до сих пор гулял бы на свободе. И наших космонавтов вряд ли удалось бы спасти...

– Я очень боялась за тебя, Антошка, – помолчав, тихо произнесла Ульяна и легко коснулась пальцами руки Макарьева. – Особенно когда поняла, что этот мерзавец держит тебя под прицелом...

– Под прицелом моего собственного пистолета со спиленным бойком, – Антон иронически усмехнулся. – У Шестюка не было никаких шансов, Уленька. Мы с тобой блестяще обвели вокруг пальца господина антавийского шпиона!

– Да, все получилось как по писанному. Совсем как в детективном романе, – с восторгом согласилась Ульяна. – Поздравляю вас, мистер Шерлок Холмс!

– Спасибо, мисс Ватсон!

– Вы проявили себя, как настоящий сыщик, мистер Холмс!

– А вы показали себя настоящей сыщицей, мисс Ватсон!

Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза.

– Антошка, – мечтательно произнесла Ульяна, – а почему бы нам с тобой и в самом деле не организовать собственное детективное агентство?

– Хорошая мысль! – прыснул Макарьев. – Всех шпионов и диверсантов на Байконуре мы с тобой уже выловили. А вот расследовать мелкие кражи – почему бы и нет? Вот у меня во взводе у рядового Карсанова вчера пропала расческа...

– Смеешься? – Ульяна шутливо надула губы. – Я к нему с открытой душой и деловым предложением, а он...

– Хорошо, хорошо, я согласен, – поспешно протараторил Антон. – Сдаюсь на милость победительницы. Давай организуем детективное агентство. Можно начать прямо сейчас.

– Вот и замечательно! – Ульяна удовлетворенно кивнула. – Как мы назовем наше агентство?

– Ну...– Макарьев задумался. – Может быть, так: Антон, Ульяна и компания?

– Гм, – Ульяна бросила на него обескураженный взгляд. – С Антоном и Ульяной мне все ясно. А кто будет компанией?

– Э... – Антон почесал затылок. – Ну, я не знаю… У тебя есть другие предложения?

– Можно назвать агентство по первым буквам наших имен.

– «АУ» что ли?

– Нет, «АУ» не годится. Детективное агентство «АУ»...– она наморщила носик. – Смешно.

– Смешно, – согласился Макарьев. – Антон Макарьев и Ульяна Соронина... АМ и УС... Детективное агентство «АМИУС»?

– Не звучит, – Ульяна покачала головой. – Нужно простое и броское название. Сыщик Антон Макарьев и сыщица Ульяна Соронина... «САМ И СУС»?

– Какой еще «САМИСУС»? – передразнил Антон и пренебрежительно скривился. – Что тут простого и ясного?

–                    Погоди-ка... «САМИСУС», – Ульяна задумалась и произнесла раздельно:

– «САМИ С УС»... «САМИ С УСАМИ»? Как тебе такое название: детективное агентство «САМИ С УСАМИ»?

– «САМИ С УСАМИ», – задумчиво произнес Макарьев, разглаживая пальцами усы. – А ничего... По крайней мере, для мужской части детективного агентства очень актуально... Хорошо, что такое «САМИ С УС» – это мне понятно. Но что это за «АМИ» в конце названия?

– Агентство многопрофильных исследований, – Ульяна пожала плечами. – Или агентство многосторонних изысканий. Разве это так важно?

– Действительно, Улечка, это не важно, – Антон весело рассмеялся. – Итак, решено: детективное агентство «САМИ С УСАМИ» создано! Есть предложение поднять бокалы за его будущие успехи!

– За детективное агентство «САМИ С УСАМИ»! – глаза Ульяны блеснули весельем.

– И за любовь! – быстро добавил Макарьев, озорно улыбнувшись.

– За нашу любовь! – мягко поправила Ульяна.

Высокие бокалы с шампанским с легким звоном соприкоснулись над столом.

Словно по сигналу, парнишка-бармен включил музыкальный центр за барной стойкой. Мелодия заполнила кафе ровными и мягкими волнами, завилась, закружилась, захватывая Антона и Ульяну. Ее нежная хрустальная нить засверкала солнечным светом, наполняя собой пространство и унося в будущее двух молодых людей с любовью глядевших в глаза друг другу…

 

 

Эпилог

 

28 сентября 1988 года.

Москва, Министерство Обороны СССР.

 

Заместитель начальника Главного политического управления Советской Армии генерал армии Кудряшкин принял генерал-майора Шумилова в своем рабочем кабинете в новом здании Министерства Обороны.

– В двенадцать ровно у меня совещание. Поэтому в вашем распоряжении, товарищ генерал, не более двадцати минут, – Кудряшкин на секунду оторвал взгляд от разложенных перед ним бумаг и махнул рукой в сторону шеренги стульев, расставленных вдоль длинного стола заседаний. – Присаживайтесь. Вы по какому вопросу?

Он озабоченно наморщил лоб, честно демонстрируя визитеру титаническую попытку одолеть собственный склероз.

– По вопросу о награждении государственными наградами военнослужащих моей воинской части, товарищ генерал армии, – Шумилов отчеканил заранее заготовленную фразу и присел на один из ближайших к письменному столу Кудряшкина стульев. – Руководство космодрома вышло с ходатайством о награждении некоторых особо отличившихся военнослужащих орденами и медалями за участие в осуществлении советско-афганского космического полета...

– Ах, да, – морщины на лбу Кудряшкина сразу же разгладились. – Теперь я припоминаю... Да, я читал ваш рапорт. И как мне помнится, в награждении некоторым вашим протеже было отказано, не так ли?

– Так точно, товарищ генерал армии, – Шумилов коротко и энергично кивнул. – Представления на награждение старшего лейтенанта Макарьева и сержанта Сорониной вернулись с отказными резолюциями...

– Ага, – на крупном холеном лице Кудряшкина снова появилось озабоченное выражение. – И вы, как я понимаю, не согласны с решением командования?

– Не согласен, товарищ генерал армии, – с готовностью подтвердил Шумилов. – Я убежден, что Макарьев и Соронина достойны высоких государственных наград.

– Не каждому стоит давать государственные награды, товарищ генерал-майор, – со льдом в голосе назидательно заметил Кудряшкин. Он расслабленно откинулся на спинку своего кресла и принялся с нескрываемым интересом рассматривать Шумилова. Так, как будто вдруг узрел перед собой забавную и диковинную зверушку. – Значит, вы решили побороться за справедливость, генерал?

Шумилов несколько смутился от такого прямого вопроса и неловко пожал плечами:

– В данном случае речь идет о людях, которые действительно заслужили награды.

– Да? И чем же, вы полагаете, их следует наградить? – Кудряшкин подвинул к себе лежавшую на письменном столе раскрытую папку и одним глазом заглянул в бумаги. – Ага, вот... Так... Гм, значит, вы полагаете, что этого старлея и девчонку-сержанта следует удостоить медалей «За отвагу»? Н-да... А ведь это не реалистичный подход, товарищ генерал! Боевые награды вы предлагаете вручить людям, которые служат вдали от мест боевых действий!

– Но Макарьев фактически принял участие в боевых действиях, – чувствуя, как кровь постепенно приливает к лицу, возразил Шумилов, – а сержант Соронина...

– Мы слишком девальвировали само понятие государственной награды в последние годы, – перебил его Кудряшкин, не скрывая раздражения. – Вам так не кажется, генерал? Слишком просто и легко многим у нас доставались ордена и медали. Но это время закончилось раз и навсегда! – он чуть повысил голос и легко хлопнул ладонью по поверхности стола. – Девятнадцатая партийная конференция четко нацелила нас всех на более деловой подход к оценке своей работы. В том числе это касается и порядка награждения государственными наградами. Так что отказ в награждении ваших подчиненных вполне закономерен и логичен.

– Разрешите задать вопрос, товарищ генерал армии? – Шумилов старался сохранять спокойный тон, хотя внутри него все клокотало от едва сдерживаемого гнева.

– Да, пожалуйста, – Кудряшкин лениво наклонил голову в знак согласия. Он достал из стоявшей на углу письменного стола резной деревянной шкатулки сигарету и дорогую позолоченную зажигалку и неторопливо прикурил.

– Почему мой рапорт оказался у вас? – генерал-майор смотрел Кудряшкину прямо в глаза. – Я подавал его своему вышестоящему командованию, а не в Главное Политическое управление...

– Почему рапорт оказался у меня? – удивленно переспросил Кудряшкин. На его лице мелькнула тень недоумения. – Гм, да потому, что политику партии и правительства в армии должно разъяснять именно Главное Политическое управление. Разве вы этого не знали, генерал? Вот заместитель министра обороны и расписал на меня ваш рапорт с соответствующей визой. Теперь, надеюсь, вам все понятно?

– Так точно, товарищ генерал армии, – Шумилов заиграл желваками на щеках. – Разрешите идти?

Кудряшкин бросил на него внимательный взгляд, раздавил в пепельнице недокуренную сигарету и с легким укором произнес:

– Я вижу, что вас не удовлетворил мой ответ, товарищ генерал? Так ведь?

– Я намерен по этому вопросу обратиться лично к министру обороны и в ЦК КПСС, – Шумилов решительно поднялся из-за стола. – Я уверен, что мои подчиненные...

– Сядьте! – резко оборвал его Кудряшкин. – Если вы не понимаете общей политической ситуации в стране, придется разъяснить вам все на пальцах!

Шумилов снова опустился на стул. Несколько секунд Кудряшкин молча буравил его недобрым взглядом, а потом сказал:

– Вы там, на низах, полностью оторвались от жизни и перестали понимать, какие процессы сейчас идут здесь, в столице, да и в целом по стране!

Одним взмахом руки он раздраженно смел в угол письменного стола разложенные перед ним папки и документы.

– А в стране, между прочим, четвертый год идет перестройка, товарищ Шумилов! Понимаете? Перестройка! Это значит, что у нового руководства страны теперь совсем другие критерии оценки политической и экономической ситуации. И за этими оценками следуют иногда неожиданные для нас выводы и решения! Радикальные и решительные действия, генерал! Невзирая на занимаемые должности и посты, между прочим!

– Я не понимаю, как эти вопросы высокой политики могут повлиять на награждение военнослужащих моей части, товарищ генерал армии, – голос Шумилова прозвучал тихо и по-прежнему спокойно.

– Не понимаете?! – лицо Кудряшкина перекосилось от уже совершенно не скрываемого раздражения. – Вы не понимаете, что фактически подсовываете нам еще одну историю в стиле этого германского птенца Руста?!

– Причем здесь Руст? – брови Шумилова удивленно взметнулись вверх.

– Сам Руст, черт его побери, конечно, ни при чем! – распалившись, Кудряшкин вскочил из кресла и навис над Шумиловым, уперев руки в поверхность стола. – Но вся ваша история как две капли воды похожа на прошлогодний скандал с этим германским мальчишкой! А, может быть, даже еще хуже! И оргвыводы при разборе полетов на Политбюро, дорогой мой, будут намного круче. Тут уж можете мне поверить!

Кудряшкин почти кричал. Крупное круглое лицо его побагровело от натуги и напряжения:

– Почему диверсанты оказались на территории страны? Кто виноват? Командующего погранвойсками снять с должности и понизить в звании! Руководителей госбезопасности и разведки – в отставку! Министр обороны? Не справился с возложенными на него обязанностями! Тоже в отставку! Вы этого хотите, генерал? Или вы наивно полагаете, что головы полетят только там, на самых верхах? Смею вас заверить, березовой каши на нашу с вами долю тоже хватит! Кто не обеспечил надлежащую охрану испытательного комплекса и стартовой позиции? Генерал-майор Шумилов? Понизить в звании и в отставку! Почему хромает политработа с личным составом? Кто курирует воинские части космодрома в Главном Политическом управлении? Генерал армии Кудряшкин? В глубокую задницу этого Кудряшкина! Пусть налаживает контакты армии с населением в Чукотском автономном округе!

Он запустил пальцы за воротник рубашки и резким движением потянул вниз галстук. Несколько раз глубоко вдохнул, снова поднял глаза на Шумилова и уже почти спокойно сказал:

– Так вот, генерал, я всего этого не хочу. Я не хочу отставки министра обороны. Я не хочу ехать в политическую ссылку к черту на кулички или в какую-нибудь Тмутаракань. Я не хочу, в конце-то концов, и вашего снятия с должности. Я хочу стабильности и сохранения годами выпестованных нами управленческих кадров, понимаете?

– Но если руководство страны уже знает о событиях на космодроме... – начал Шумилов, но Кудряшкин не дал ему договорить:

– Не знает. То есть, абсолютно не в курсе. Ясно?

– То есть как? – опешил Шумилов. – О попытке диверсии на космодроме не докладывали?!

– В ЦК партии, конечно, докладывали. А вот Генеральному... В августе Михаил Сергеевич как раз был в отпуске. Зачем же беспокоить человека по пустякам, если он отдыхает? Так решили и министр обороны, и председатель КГБ, и начальник нашей разведки. При единодушной поддержке практически всех членов Политбюро, разумеется, – губы Кудряшкина растянулись в торжествующей ухмылке.

– И что, до сих пор...

– И до сих пор, – согласно кивнул генерал армии и, смерив Шумилова ироническим взглядом, осведомился:

– А какой, скажите мне на милость, теперь смысл докладывать, генерал? Полет космонавтов успешно завершен. Да, были замечены неполадки в системе управления, которые на сутки отсрочили посадку «Союза». Но это были обычные технические неполадки. Подчеркиваю: просто технические неполадки, генерал. Так написали все газеты, так сказали и сами космонавты на пресс-конференции. А что касается диверсантов... Не было никаких диверсантов, товарищ Шумилов. А была наша учебно-тренировочная операция, во время которой из-за несчастного случая погибли трое военнослужащих из элитного десантного спецподразделения. Вот такова официальная версия событий, генерал. Надеюсь, теперь вы все понимаете?

Шумилов молчал, устремив взгляд в начищенную до зеркального блеска поверхность стола.

– Поверьте, вся эта история уже забылась, – продолжал Кудряшкин. – И тут вдруг появляетесь вы со своим раппортом… Ну, зачем ворошить прошлое, генерал? Тем более, совсем недавнее прошлое... И мне, и вам придется ох как не сладко, если история с визитерами из-за рубежа и шпионами на второй площадке космодрома вдруг всплывет на поверхность. Ну, в самом деле, зачем нам с вами лишние заботы, а?

– Мною движет только стремление наградить людей за действительные заслуги перед Родиной, – все также не поднимая глаз, сухо заметил Шумилов. – Они достойны этого.

– А кто говорит, что недостойны? – Кудряшкин пожал плечами. – Вот только не в нашем с вами праве награждать их боевыми медалями за участие в учебной операции. Но, поверьте, без награды они не останутся. Я распорядился, чтобы ваша доблестная парочка получила грамоты ЦК комсомола. Ну, и может быть, еще стоит вручить им какие-нибудь ценные подарки. Часы там или памятный альбом с фотографиями. Я позвоню замполиту космодрома генералу Науджиласу, чтобы он с этим подсуетился. А что касается вашего раппорта... Я думаю, что давать ему ход не стоит. Иначе мы с вами окажемся в очень незавидном положении и наживем себе чрезвычайно много врагов, генерал. Очень много влиятельных и беспощадных врагов. Или вы придерживаетесь другого мнения?

– Никак нет, товарищ генерал армии, – Шумилов снова поднялся со стула. – Я все прекрасно понял. Разрешите идти?

Несколько секунд, показавшихся Шумилову бесконечно долгими, Кудряшкин молча рассматривал стоявшего перед ним генерал-майора, а потом улыбнулся своей обычной вежливо – холодной улыбкой:

– Вот и замечательно, что вы все поняли. Можете идти, генерал.

Он подождал, пока за Шумиловым закроется дверь, поднял трубку телефона и вызвал своего референта.

– Подготовьте мне личное дело генерала Шумилова. Кажется, пора поднять вопрос о несоответствии некоторых наших руководителей занимаемым постам...

Референт понимающе склонил голову и сделал пометку в своем рабочем блокноте.

…Генерал армии Кудряшкин ошибался. Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев был в курсе событий, происшедших в августе-сентябре на космодроме Байконур. Доложили ему и о микросхеме, обнаруженной на борту космического корабля «Союз». Информация пришла от одного из служащих канцелярии Председателя Верховного Совета СССР Андрея Андреевича Громыко.

Прочитав составленную на основе полученной информации справку, Горбачев вызвал своего помощника Олега Станиславовича Федоровского и поручил ему разобраться в сложившейся ситуации. Федоровский вернулся в свой кабинет и немедля пригласил к себе заместителя начальника организационного отдела Павла Николаевича Якушева. В последние годы Федоровский и Якушев часто обсуждали внутрипартийные дела, прежде, чем выйти к руководству с очередным предложением. В коридорах ЦК партии их давно уже за глаза называли «серыми кардиналами».

– Ознакомься, Павел Николаевич, – Федоровский протянул Якушеву папку со справкой.

Якушев открыл папку, бегло просмотрел текст и ухмыльнулся:

– Совсем заигрались наши старички…

– Заигрались?! – Федоровский резко поднялся из кресла, прошелся к окну и вернулся обратно к письменному столу. – Это ты называешь «заигрались»?! Сокрытие информации от Генерального секретаря ЦК партии, командующего вооруженными силами страны – это теперь называется заигрались?!

Он взял папку из рук Якушева и раздраженно бросил на стол:

– В конце месяца будет пленум ЦК КПСС. Шарахнуть всех одним махом!

– Рано, Олег Станиславович, – Якушев с сомнением покачал головой. – Расклад сил в ЦК и в Политбюро еще не в пользу Горбачева. Сначала нужно серьезно модернизировать политическую систему страны, а уж потом… Иначе аппаратный реванш неминуем.

– Но оставлять без внимания такое… – Федоровский хлопнул ладонью по папке. – Я думаю, что это было бы неправильное решение, Павел Николаевич!

– Нет, конечно, оставлять всю эту историю без последствий для инициаторов сокрытия фактов не следует, – поддержал Якушев, поразмыслил и добавил: