Текст книги "Караул под "ёлочкой""

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– А я, милая моя, и не скрываю своего сумасшествия, – Макарьев все-таки отпустил ее и показал пальцем на пластырь у себя на затылке:

– Там у меня что? Правильно, ушиб головы. Значит, я ушибленный. Со всеми вытекающими отсюда последствиями... Поэтому целоваться – и немедленно!

– Ну, хорошо… Но только в терапевтических целях, – Ульяна склонилась над Макарьевым и быстро поцеловала его в губы.

– Мало, – запротестовал Антон. – Хорошо бы увеличить дозу!

– Хватит, лекарство отпускается строго по рецепту, – блеснула шальными глазами Ульяна. – И я очень надеюсь, товарищ лейтенант, что травма головы не скажется на ваших дедуктивных способностях.

– О, кстати! – Макарьев встрепенулся. – Раз мы не идем гулять, предлагаю заняться нашим расследованием. Ну-ка, кто там у нас на подозрении? Где притаился коварный враг?

– Шутки шутками, Антошка, но дело действительно принимает серьезный оборот, – Ульяна нахмурила брови. – Три трупа диверсантов, странное самоубийство Бехтерева. Теперь вот исчезновение Кирилла Ушакова…

– Поэтому, милая моя, я и задаю тебе очень серьезный вопрос: кого нам следует подозревать в первую очередь?

– Подозреваемых у нас с тобой раз, два и обчелся, – Ульяна задумалась. – И конкретных фактов очень мало… Антошка, мне почему-то кажется, что наше расследование зашло в тупик…

– Но у нас еще есть Кирилл Ушаков, – возразил Макарьев. – Человек, который мог позвонить ко мне на КПП и отдать приказ голосом Бехтерева...

– Мог – это еще не значит, что действительно звонил, – с сомнением покачала головой Ульяна. – Презумпция невиновности есть презумпция невиновности. Вот если бы можно было поговорить с Ушаковым...

– Для того, чтобы с ним поговорить, его сначала нужно найти. И вот что… Я не уверен, что именно Ушаков звонил мне в ту ночь. Все-таки я его чуть-чуть знаю. Не тянет он на злоумышленника, Уля... Можешь так и записать в нашем плане расследования, мой милый доктор Ватсон!

– Кстати, о плане расследования, – Ульяна не приняла шутливого тона. – Антошка, а почему бы нам действительно не составить такой план на бумаге? По-моему, это сильно облегчило бы нашу работу.

– Да, хорошо бы действительно составить план расследования, – посерьезнев, согласился Макарьев. – Жаль только, что у меня сейчас нет ни бумаги, ни ручки.

– Чем писать, положим, найдется, – Ульяна расстегнула свою сумочку, которая висела на спинке кровати, пошарила рукой внутри и достала синий фломастер. – Это сойдет?

– Вполне, – кивнул Антон. – А где взять бумагу?

– Я могу попросить несколько листов у дежурной медсестры, – Ульяна поднялась с табурета. – Или можно воспользоваться твоей записной книжкой.

– Записной книжкой? – брови Макарьева удивленно поползли вверх. – Какой записной книжкой?

– Твоей, – пожала плечами Ульяна. – Той, которую ты носишь в кармане рубашки.

– Что-то вы путаете, барышня, – Антон засмеялся. – Я никогда не носил записную книжку в кармане рубашки!

– Да? А чья же это книжка?

– Гм… У меня нет никакой записной книжки. А свой рабочий блокнотик я обычно ношу в заднем кармане брюк...

– Шутить изволите, товарищ лейтенант? За нос бедную девушку водите? – Ульяна подошла к развешенной на спинке стула зеленой форменной рубашке, расстегнула пуговку на правом кармане и достала из него маленькую книжечку в пластиковом переплете. – А это что?

– Записная книжка, – Антон ошарашено захлопал ресницами. – Но у меня никогда не было такой записной книжки!

– Все-то ты врешь, – Ульяна взъерошила волосы у него на голове. – Когда я забирала твою одежду из комнаты отделения, эта книжка выпала из кармана твоей рубашки.

– Из кармана рубашки? А что разве карман был расстегнут?

– Ну, если книжка выпала на пол, значит, был.

Макарьев задумчиво потер ладонью подбородок:

– Видишь ли, Уля... Во-первых, я никогда не носил записных книжек в карманах рубашки. Во-вторых, карманы рубашки у меня всегда застегнуты. Тем более, когда я переодеваюсь в рабочую одежду и ухожу на испытательные работы. Ты уверена, что эта книжка выпала именно из моего кармана?

– Уверена. Мне Олег Беланов сказал, что это твоя рубашка. А других рубашек с погонами лейтенанта в вашей комнате, кстати, и не было.

– Странно. Ну-ка, дай мне эту книжечку...

Антон взял записную книжку из рук Ульяны и пролистал:

– Всего несколько записей. И все, между прочим, сделаны не моей рукой.

– Слушай, Антошка, может, кто-то по ошибке положил эту книжку в твой карман? Например, перепутал рубашки.

– В помещении отделения обычно переодеваются только свои: я, Беланов и Зеленин. Ты же сама сказала, что других рубашек с погонами лейтенанта там не было. Ничего не понимаю...

Макарьев еще раз внимательно пролистал записную книжку. Его внимание привлек бумажный уголок, краешек которого был едва заметен из-под пластиковой обложки. Антон ногтями поддел бумажку и вытащил ее наружу.

– Какие-то цифры написаны... Что за чепуха?

– Похоже на шифр, – заметила Ульяна, заглянув в записку через плечо Макарьева. – Гляди, четыре колонки по десять восьмизначных чисел в каждой.

– Шифр? – осененный догадкой Макарьев прищурил глаза, размышляя. – Слушай, Уля, а если эта книжка оказалась в моем кармане не случайно, а?

– Ты хочешь сказать, что кто-то подложил ее к тебе в карман? Но зачем? Ты бы сразу же ее обнаружил, когда после работы стал бы переодеваться...

– А ты представь, что обнаружить ее должен был не я, – перебил Ульяну Макарьев и прищелкнул фалангами пальцев. – Может быть, тот, кто положил ее в мой карман, на то и рассчитывал, что эту записную в кармане моей рубашки найду вовсе не я!

– Что-то я не улавливаю нить твоих рассуждений, – покачала головой Ульяна. – Ну-ка, объясни!

– Все очень просто, Улька! – Антон вскочил на ноги и прошелся по палате. Резко повернулся к Ульяне и на одном дыхании выпалил:

– Я уверен: подбросивший эту книжку знал, что сегодня утром я должен буду умереть от удара электрическим током! Найти эту книжку и шифр в ней должен был уже не я, а те, кто вел бы следствие по факту моей гибели!

– Боже мой! – Ульяна испуганно прикрыла рот рукой. – Но это же значит... Антошка, это значит, что сегодняшнее происшествие с тобой – вовсе не случайность?

– Ага, – с азартом закивал Антон. – Кто-то тщательно спланировал мою смерть. Несчастный случай – это блеф. Кто-то очень ловко подстроил все так, чтобы моя смерть выглядела случайной!

– Но кому и зачем нужна была твоя смерть?

– Кому? Тому, кто хочет замести свои следы! Настоящему убийце Бехтерева – вот кому!

Он снова присел на кровать и горячо продолжал:

– Вот что бы подумали особисты, если бы нашли шифр в моем кармане? Они бы, конечно, решили, что я был вражеским агентом. Знаешь, Уль, я не удивлюсь, если окажется, что и записи в этом блокнотике – не простые телефоны и адреса, а ключ к шифру в записке. А уж в зашифрованном сообщении я наверняка докладываю какой-нибудь вражеской разведке о выполнении ее задания. Например, об убийстве Бехтерева.

– Чушь! – уверенным тоном произнесла Ульяна. – Неужели ты думаешь, что контрразведка купилась бы на такую дешевую фальшивку? Не верю!

– Мне тоже хочется сейчас заорать: «Не верю!» – Макарьев саркастически усмехнулся. – Но шифровка... Вот она. Да, контрразведка не поверила бы в такую примитивную подставку, ты права. Но проверять этот след стала бы основательно. И потратила бы на такую проверку, как минимум, несколько дней. Что убийце, видимо, сейчас и нужно.

– То есть ты полагаешь, что он решился пойти на убийство только для того, чтобы выиграть всего несколько дней?

– Это во-первых. А во-вторых, думаю, что мы с тобой где-то все-таки сумели наступить ему на мозоль. Я стал представлять для него опасность, понимаешь?

– Вот ужас! – голубые глаза Ульяны округлились. – Получается, что убийца теперь будет охотиться за тобой?

– Может быть и да, а может быть и нет, – Макарьев задумался. – Хотя теперь, после неудавшегося покушения, охота, скорее всего, прекратится. Попытка убрать меня не удалась. Второй раз он уже не рискнет пойти на убийство.

– Ты так думаешь? – голос Ульяны по-прежнему звучал испуганно. – Антошка, я боюсь...

– Ты – и вдруг боишься? – Макарьев выпучил глаза и захохотал. – А вот теперь я и в самом деле – не верю!

– Ах, так! – щеки Ульяны зарумянились. – Я же за тебя боюсь, балбес!

– О, вот это гораздо ближе к истине! – Антон приобнял ее за плечи одной рукой. Ульяна несильно шлепнула его ладонью по локтю:

– Не распускайте руки, товарищ лейтенант! Кто мне обещал заниматься только расследованием?

– Если действительно оставить шутки в стороне, – продолжил Макарьев уже серьезно, – то сегодня мы с тобой получили первое реальное подтверждение, что убийца действительно существует. И что это не простой убийца, а вполне возможно, вражеский агент. Записная книжка с фальшивой шифровкой – это бесспорный факт. Материальное доказательство, а не наши с тобой догадки.

– Нам нужно отдать эту книжку вместе с шифровкой в контрразведку, – подумав, предложила Ульяна. – Пусть они разбираются.

– Кто будет разбираться? – Антон немедленно вспыхнул. – Наш полковой особист Бубенин? Самодовольный подполковник Жуков из управления дивизии? Они еще чего доброго скажут, что это я сам подкинул себе эту книжку. Ума хватит!

– Что же делать?

– Мы сами во всем должны разобраться, – решительно произнес Макарьев. – Я думаю, что у меня есть реальный шанс уже сегодня лично увидеться с агентом! Лицом к лицу, так сказать!

– Ты думаешь, что он придет сюда? – испуганно выдохнула Ульяна. – Прямо в палату?

– Ага, – весело подмигнул Антон. – Появится, как миленький.

– И откуда такая уверенность? – в глазах Ульяны читалось сомнение.

– Потому, что убийца очень рассчитывал на мою смерть, – заключил Макарьев. – Ну, а поскольку с несчастным случаем не получилось, записную книжку в кармане рубашки теперь найдут не особисты, а я сам. Агент должен понимать, что я смогу сложить два и два и понять, что несчастный случай – не более чем хитрая инсценировка, чтобы после смерти замазать меня, сделать из меня убийцу и шпиона. Нет, Уля, агент сделает все, чтобы как можно скорее вернуть себе эту книжечку. Это его последний шанс сохранить инкогнито.

– Хочу тебя разочаровать, – сказала Ульяна. – Сюда он не придет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому, что в коридоре стоит охрана. Парочка крепких парней, у которых едва ли не на лбу написано, что они из контрразведки.

Макарьев быстро встал с кровати, подошел к двери и выглянул в коридор:

– Гм... Ты права. Вот ведь невезуха!

Он снова уселся на кровать.

– Чего раскис? – Ульяна присела рядом и легонько толкнула его локтем в бок. – Неужели ты всерьез верил, что агент явится сюда сам? Может, еще и блюдечко с голубой каемочкой с собой захватит?

– Не иронизируй, – Антон немного обиделся. – Я и в самом деле почти убедил себя, что уже сегодня встречусь с этой сволочью лицом к лицу...

– Увы, – Ульяна сокрушенно развела руками. – Ты вряд ли сможешь сегодня взглянуть в безупречно честные глаза нашего дорогого шпиона. А вот я – другое дело. У меня это может получиться!

– То есть? – Макарьев недоуменно уставился на нее.

– Что, еще не догадываешься, дорогой мой Шерлок Холмс? – она лукаво прищурилась.

– Не догадываюсь, – честно признался Антон. – Объясняй!

– Все очень просто, миленький мой тугодумчик, – хихикнула Ульяна и легонько щелкнула Макарьева мизинцем по носу. – Когда агент увидел, что ты остался жив, первым делом он должен был забрать обратно эту злополучную книжку из твоего кармана. Забрать ее еще до того, как рубашка попадет к тебе в руки. В противном случае эта книжка и шифровка в ней фактически становятся личным заявлением агента о его существовании!

– Погоди, – Макарьев задумчиво потер лоб. – Значит, ты думаешь, что он, когда понял, что инсценировка несчастного случая не удалась, сломя голову должен был броситься в комнату отделения, к моей рубашке?

– Конечно! – Ульяна весело рассмеялась. – Но, увы... Ключ от комнаты есть только у тебя и у Беланова. Тебя увезли в госпиталь, и твой ключ остался при тебе. Агенту остается только терпеливо ждать, пока в комнату вернется Беланов. Но агента опередила некая телефонистка с узла связи командного пункта...

– Очень мило, – обескуражено пробормотал Антон. – Но постой-ка...

Он схватил Ульяну за руку:

– Теперь получается, что смерть грозит тебе! Если агент узнает, что рубашку взяла ты...

– Ты делаешь мне больно, – Ульяна осторожно высвободила ладонь из его пальцев. – Смерть мне не грозит. Я думаю, агент видел, что я взяла твою рубашку из комнаты. Видеть-то видел, – а сделать ничего не мог. Близок локоток – да не укусишь. Едва я вышла из испытательного корпуса, подкатил на «газике» этот смешной майор из группы охраны труда. До Ленинска мы с ним доехали вместе. А преследовать нас агент не мог – было бы слишком подозрительно, если бы он посреди рабочего дня сорвался в погоню.

– Значит, он будет поджидать тебя сейчас, где-нибудь возле госпиталя, – хмуро заключил Макарьев. – Уля, тебе угрожает серьезная опасность!

– Вы снова ошибаетесь, Холмс, – Ульяна коснулась указательным пальцем кончика носа Антона и рассмеялась:

– Агент, может быть, проследит за мной. Издали, чтобы я его случайно не увидела и не узнала. А точнее сказать, следить он будет не за мной, а за тем, есть ли у меня в руках сверток с твоей одеждой. Но вреда он мне не причинит. Если рубашки у меня нет, значит, она осталась в госпитале. Тогда какой смысл покушаться на меня? Если агент увидит рубашку у меня в руках, тоже нет смысла нападать – ему станет ясно, что меня не пустили к тебе в палату, и фальшивую записную книжку в своем кармане ты не нашел. Какой смысл убирать меня почти в центре Ленинска? Намного проще под любым предлогом напроситься ко мне в гости и тихонько изъять из кармана твоей рубашки эту фальшивку. Поэтому сегодня я возьму вашу зеленую форменную распашоночку, товарищ лейтенант, в свою общагу.

– Через мой труп! – рявкнул Макарьев и одним прыжком оказался у повешенной на спинке стула рубашки. – Ты с ума сошла? Он же тебя убьет!

– Зачем? – Ульяна сделала удивленный вид и снова заулыбалась. – Чтобы снова привлечь к себе дополнительное внимание? Ему сейчас нужно сидеть тихо, как мышке в норке, перед которой спит кошка! Нет, Антошка, агент попытается выкрасть эту записную книжку. Вот тут я его и застукаю. С поличным.

– Нет! – Макарьев твердо продолжал стоять на своем. – Это все авантюра!

– Это наш единственный шанс выманить агента из его норы, – спокойным голосом возразила Ульяна. – Второго такого шанса может и не быть!

– Я сказал нет, значит – нет, – Антон заскрипел зубами от злости. – И даже не думай! Рубашка останется у меня!

– Ну, и пожалуйста! – Ульяна обижено надула губы. – Мы бы уже сегодня вечером узнали, кто подложил эту книжку тебе в карман...

– Это опасно, как ты не понимаешь? – запальчиво произнес лейтенант. – Все, что ты говорила о своей безопасности, Уля, хорошо только в теории. А на практике мы с тобой имеем дело с очень жестоким и решительным человеком. Он не будет смотреть издалека, несешь ты пакет с моей рубашкой или нет. Он выберет момент и убьет тебя. Это во-первых. А во-вторых... Если я отдам рубашку тебе, в чем я сегодня вечером поеду домой? В майке?

– Гм... Вот об этом я как-то не подумала...

– Нам с тобой вообще есть о чем подумать. Агент сегодня утром пытался убить меня только потому, что где-то я – и сам еще не знаю, где, – коснулся его тайны...

– Вот это тоже очень интересно, Антон, – Ульяна постаралась сменить тему разговора. – Где мы с тобой могли его зацепить?

– Не знаю, – растерянно пожал плечами Макарьев. – Единственная реальная ниточка в нашем расследовании – это Кирилл Ушаков. Эх, если бы его можно было найти!

 

 

27.

3 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, Ленинск.

Корпус женского общежития.

 

Ульяна Соронина и Антон Макарьев ошиблись.

Агент вовсе не запаниковал, когда понял, что его план, так, казалось бы, тщательно продуманный и подготовленный им вчера, полностью не осуществился и благодаря счастливой случайности лейтенант Макарьев снова остался жив.

Поразмыслив, Агент пришел к выводу, что даже такой результат его устроит. Теперь, после полученной травмы, Макарьев на пару – тройку дней будет выведен из активной игры. А это значит, что действий на два фронта – против рыщущей по площадке контрразведки и одновременно против путающегося под ногами настырного лейтенанта – можно будет на какое-то время избежать. Теперь серьезную опасность можно ожидать только с одной стороны.

Фактором, немного осложняющим выстроенную логическую конструкцию, оставалась записная книжка, которую Агент сегодня утром незаметно сунул в нагрудный карман рубашки Макарьева, висевшей на крючке в шкафу. Это удалось сделать во время общего совещания испытательных расчетов в комнате отделения систем жизнеобеспечения перед самым началом работы. Агент рассчитывал, что найти и книжку, и фальшивую шифровку в ней должна была контрразведка. Найти уже после смерти лейтенанта Макарьева.

Но лейтенанту опять сказочным образом повезло, и он снова остался в живых. Агент видел, как врач и два санитара посадили Макарьева в машину и повезли в военный госпиталь в Ленинске. Он видел, как черноволосая телефонистка, – кажется, ее зовут Ульяна, – вместе с Белановым сразу после отъезда санитарной машины отправилась в рабочие комнаты отделения систем жизнеобеспечения.

Старясь остаться незамеченным, Агент двинулся следом за ними. Раз Макарьев жив, записную книжку нужно немедленно изъять из кармана его рубашки.

В старом зале монтажно-испытательного корпуса в эти утренние часы почти никого не было. Только в самом конце зала, возле отсека барокамер, возились с электромотором системы открытия наружных ворот несколько солдат под командованием переодетого в рабочий комбинезон офицера. Агент незамеченным проскользнул вдоль стены зала до входа в небольшой коридорчик, ведущий к двери в рабочие комнаты отделения систем жизнеобеспечения.

Около входа в коридор стояли высокие шкафы оборудования для пневмоиспытаний, за которыми Агент решил спрятаться. Отсюда, через отверстие вентиляционной решетки в стене, ему хорошо было слышно все, о чем говорили в комнате Ульяна и Беланов. Говорили они, конечно, о Макарьеве и о том, что случилось с ним сегодняшним утром. И еще они собирали и упаковывали в пакет вещи лейтенанта. Черноволосая девчонка-телефонистка собиралась немедленно ехать в госпиталь следом за Макарьевым. На фальшивую записную книжку в кармане рубашки ни Ульяна, ни Беланов, не обратили ни малейшего внимания.

Агент дождался, пока они выйдут из комнат отделения, и продолжил слежку, идя на расстоянии. Беланов все еще был в рабочей одежде, и Агент пришел к выводу, что Ульяна собирается ехать в город одна. Значит, где-то по дороге ее можно будет попробовать перехватить и отобрать злополучную книжку.

«А чтобы ты, девочка, ничего не запомнила, – подумал Агент, мысленно обращаясь к Ульяне, – придется нежно погладить тебя по хорошенькой черноволосой головке. Например, вот этой сложенной газеткой. С чем-нибудь тяжелым внутри».

Он воровато огляделся, снял с пожарного стенда у входа в старый испытательный зал короткий ломик и аккуратно завернул его в бумагу. Теперь оставалось только выбрать место, где он мог бы напасть на Ульяну так, чтобы поблизости не оказалось ненужных свидетелей.

Днем добраться с испытательной площадки до города можно было или на рейсовом автобусе, или на попутной машине. Чтобы оказаться на ведущем к Ленинску шоссе, Ульяна должна была пересечь весь жилой городок.

«Конечно, в жилом городке я ее никак не возьму, – лихорадочно думал Агент, шагая следом за Белановым и Ульяной. – Слишком много людей вертится вокруг. И солдаты, и офицеры, и гражданские...»

А вот остановка на шоссе сейчас может оказаться безлюдной. Те, кто оставался работать в ночь, уже сменились и уехали. А те, у кого работы скоро заканчиваются, поедут в город рейсовым автобусом через полтора часа.

Значит, эта девчонка, если она действительно поедет сейчас в Ленинск, может рассчитывать только на попутный транспорт. И на остановке она, скорее всего, окажется одна.

«Вот там мы с ней и встретимся», – принял решение Агент.

Он вспомнил, что в нескольких метрах за остановкой по степи проложен рукав дренажной канавы. Так уж повелось, что рукав служил не столько для слива воды пожарными расчетами из воинской части, сколько для свалки мелкого мусора.

«Здесь ты у нас и полежишь, милая, – снова мысленно обратился к Ульяне Агент. – Недолго. Пока какой-нибудь не в меру любопытный солдатик не обнаружит тебя среди кучи мусора».

Девчонку вряд ли скоро хватятся. Сослуживцы будут думать, что Ульяна Соронина находится в госпитале у Макарьева. А сам Макарьев, напротив, будет уверен, что она занята работой на площадке.

«А чтобы трупик этой девки те, кто его найдет, не связали с моей работой, – Агент недобро ухмыльнулся, – я, пожалуй, имитирую попытку изнасилования. Юбочку порвать, трусики стащить… Чтобы следаки поверили: пошла девочка в степь гулять, встретила солдатиков, – те и позабавились»…

Но всем этим планам Агента было не суждено сбыться. Едва Беланов и Ульяна вышли из здания испытательного корпуса, около них, резко взвизгнув тормозами, остановился болотно-зеленого цвета «газик». Распахнулась передняя дверца, и из машины выглянул сухощавый черноволосый майор. Он что-то спросил у Беланова и Ульяны. Издали Агент не мог расслышать ни единого слова. Он только видел, что девушка согласно закивала в ответ. Майор тоже удовлетворенно кивнул и жестом пригласил Ульяну в машину. Беланов распахнул перед девушкой заднюю дверь, и Ульяна забралась внутрь автомобиля. «Газик» резво рванул с места и, миновав контрольно-пропускной пункт, выехал за ворота двора испытательного корпуса. Беланов проводил машину взглядом, повернулся и зашагал обратно.

«Сорвалось, черт возьми, – с досадой подумал Агент. – Упорхнула наша девочка. Интересно, что это за тип ее подобрал? Контрразведчик?»

Он раздосадовано сплюнул прямо на пол, швырнул в мусорную урну обернутый в газету ломик и неторопливо вышел из дверей испытательного корпуса навстречу Беланову:

– Олег, куда нашего лейтенанта повезли? В Ленинск или в здешнюю санчасть?

– В Ленинск, конечно. Антона должны осмотреть специалисты. Может и операцию придется делать, если рана серьезная.

– А что это за девчонка около него вертелась? – Агент мотнул головой в сторону ворот, за которыми только что исчез «газик».

– Ульянка Соронина? Телефонистка с командного пункта связистов. У них с Антошкой, кажется, любовь...

– Любовь–морковь, значит… А майор, который сейчас в «газике» подъезжал, – это кто? Новый заместитель командира группы? Вместо Трофимыча назначили?

– Нет, – Беланов покачал головой и полез в карман за сигаретами. – Этот майор из группы охраны труда. А вместо Бехтерева пока никого не прислали.

Входная дверь распахнулась, и на пороге испытательного корпуса появился оперативный дежурный:

– Вот вы где! Ребята, вас приказал срочно разыскать полковник Паршинов. Травмы – травмами, а график проведения испытаний никто не отменял!

Агент про себя чертыхнулся и следом за Белановым поплелся в зал проводить проверку герметичности стыковочного узла на грузовике «Прогресс».

Освободиться он смог только после полудня. Сменив рабочую одежду на обычную, Агент отправился к шоссе ловить попутную машину, чтобы добраться до города. Спешить уже не было смысла: за прошедшую пару часов Ульяна не только наверняка добралась до госпиталя и отдала Макарьеву пакет с одеждой, но, наверное, успела вернуться домой, в общежитие. Правда, был еще шанс, что травма лейтенанта оказалась все-таки серьезной и девчонку сразу не пустили в палату к Макарьеву. Тогда пакет с одеждой мог сейчас оказаться в ее комнате. Вот туда, в женское общежитие, Агент и решил заглянуть. Идти к госпиталю он посчитал опасным: вряд ли контрразведка после случившегося сегодня утром происшествия сняла наблюдение с Макарьева. Скорее даже напротив усилила.

Ему повезло, и он быстро добрался до Ленинска. Машина, которую вел разговорчивый шофер – грузин с 250-й площадки, подвезла Агента до самого женского общежития.

– На свидание собрался, дорогой? – рассмеялся шофер, прочитав надпись на табличке около дверей здания. – Удачи тебе!

– Спасибо, генацвале! – натужно хохотнул в ответ Агент. – Удача в таком деле не лишняя, верно?

Он зашел в общежитие, выяснил у дежурного вахтера, в какой комнате живет «красивая черноволосая девушка Ульяна Соронина» и поднялся на второй этаж.

Комнату Ульяны в длинном коридоре он нашел почти сразу. Несколько секунд постоял перед порогом, внутренне настраиваясь на возможное дело, коротко стукнул согнутыми пальцами в дверь.

– Открыто, заходите!

Агент осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату.

Волосы у нее были черные как смоль. Голубые глаза светились удивлением.

– Привет, моя радость, – он вошел в комнату и плотно прикрыл за собой дверь. – Что, не ждала в гости?

– Кого я вижу! – Зинаида Кислицкая, сослуживица Ульяны и ее соседка по комнате в общежитии, не скрывала своей радости. – Ежик! Сколько лет, сколько зим!

– Шел мимо и решил зайти...

– И правильно сделал, что решил, – одобрительно тряхнула головой Кислицкая. – Признавайся, соскучился, Ежик?

Она звала его «Ежиком» еще с их первой встречи. Тогда, больше года назад, на космодроме стояла страшная жара. Чтобы меньше потеть, Агент решил коротко постричься. Зинаиду его короткие, стоявшие почти торчком жесткие волосы привели в совершенный восторг.

– Конечно, девочка, – он ухмыльнулся. – Старая любовь, Зиночка, не ржавеет...

– Да? – Кислицкая хихикнула и кокетливо стрельнула глазами. – А я-то уже решила, что твоя любовь прошла. Сколько ты не появлялся у меня, а, Ежик? Больше, чем полгода?

– Работы много, – Агент неуверенно пожал плечами. Разговор начинал его тяготить. – Многое меняется в человеке, Зин. И в душе, и внешне. Ты, вот, волосы постригла и покрасила...

– Что не нравится? – Зинаида подбоченилась. – Зато теперь мы с Ульянкой как сестры-близняшки!

– С какой это Ульянкой? – он изобразил на лице удивление.

– С моей соседкой по комнате, – беспечно махнула рукой Кислицкая. – Нас теперь все знакомые мужики путают!

– Ну? И где же твоя «сестренка»?

– Да у хахаля своего, – Кислицкая залилась переливчатым смехом. – Нашелся тут герой-мужчинка, понимаешь ли. В звании лейтенанта.

«Снова я опоздал, – с сожалением подумал Агент. – Записная книжка уже наверняка в руках у Макарьева».

– А ты что это Улькой интересуешься? – Зинаида хитровато прищурила глаза и подозрительно покосилась на него:

– Слушай, Ежик, а ты часом не к Ульяне моей заявился, а?

– Да ты что! – Агент подошел к ней вплотную и привычным движением обнял за талию. – Бежать от такой женщины, как ты, к какой-то Ульяне?

– Врешь, – довольно захохотала Зинаида, положила ему руки на плечи и заглянула в глаза. – Ой, врешь же, злодей?

– А вот ни капельки! – он притянул ее к себе и поцеловал.

...Лежа в кровати и слушая спокойное дыхание заснувшей у него на плече Зинаиды, Агент снова мысленно вернулся к событиям нынешнего утра и пришел к выводу, что ничего опасного пока не произошло. Даже если книжка и попала в руки Макарьева, это еще не значит, что лейтенант добрался и до спрятанной в ней шифровки.

Ну, а если и добрался? Побежит в контрразведку? Вряд ли. Скорее всего, продолжит свои детские игры в частного детектива. Чем еще больше усилит подозрения контрразведчиков на свой счет. Оттянет на себя часть их сил. А это сейчас самое главное.

Ведь осталось всего несколько дней.

 

 

28.

4 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

 

Контрразведчик исподлобья оглядел присутствующих, кашлянул в кулак и осведомился:

– Ну, у кого есть какие соображения, голуби вы мои сизокрылые?

Чекмаев неслышно вздохнул. За несколько лет совместной работы он хорошо успел изучить привычки Контрразведчика. Фраза «голуби сизокрылые» – да еще с вопросительной интонацией – означала крайнюю степень раздражения и недовольства шефа.

– Что молчите, как будто воды в рот набрали? – тон, которым были произнесены эти слова, действительно не предвещал для присутствующих на совещании офицеров ничего хорошего. – Сказать нечего? Ладно, тогда я скажу. Для завязки нашей предстоящей милой беседы.

Контрразведчик скользнул по подчиненным испепеляющим взглядом и, чеканя слова, произнес:

– То, что произошло, товарищи офицеры, – это не просто оплошность. Это крайняя степень нашего ротозейства и разгильдяйства. За это в нашем ведомстве принято снимать с плеч погоны. Если перед этим вам, конечно, не сняли голову.

Не в силах более сдержать охвативших его чувств, он раздраженно хлопнул ладонью по поверхности стола:

– Под угрозой оказалась жизнь одного из центральных фигурантов по нашему делу. А мы довольствовались ролью простых наблюдателей! И снова проморгали действующего у нас под самым носом врага! Что, нюх потеряли, товарищи контрразведчики?

Полковник перевел колючий взгляд на сидевшего у края стола молодого светловолосого офицера:

– Старший лейтенант Смородин!