Текст книги "Он погиб до полета Гагарина"

Автор книги: Сергей Чебаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Обследование и в самом деле оказалось очень серьезным. Помимо обычных анализов и проверок – взятия проб крови, снятия кардиограммы и прохождения рентгена – кандидатов в космонавты подвергали невиданным испытаниям: ставили вниз головой и при этом измеряли давление, поочередно опускали то в холодную, то в горячую воду, что-то капали под веки, подвергали акустическим воздействиям: грохот, визг, шум, свист.

Молодым летчикам уже в первый день тестирования стало ясно, что многих из них отсеют по медицинским показателям не только от будущей космической работы, о которой у всех было смутное представление, но и от летной работы вообще, а некоторых даже спишут вчистую. Поэтому некоторые военные авиаторы решили не рисковать летной карьерой, собрали вещи и уехали сразу, уже на второй или третий день обследования. Валентин Бондаренко остался. Ему не хотелось отступать на полпути. В течение трех недель он выдержал все испытания и успешно прошел все стадии медицинского обследования. У медиков не было никаких претензий к нему.

Вспоминает Ирина Павловна Пономарева – ведущий научный сотрудник Государственного научного центра Российской Федерации «Институт медико-биологических проблем». В 1959 году она участвовала в отборе будущих космонавтов:

«Начальник Центра подготовки космонавтов Евгений Анатольевич Карпов приносил по утрам из секретного отдела толстые пронумерованные, прошитые и опечатанные тетради, и мы карандашами разного цвета отмечали тех из кандидатов, которые соответствовали следующим антропометрическим параметрам: рост до ста семидесяти сантиметров, вес до семидесяти двух килограмм и возраст до тридцати лет».

Теперь, с позиций сегодняшнего дня, можно с уверенностью говорить, что требования по медицинским показателям при отборе в первый отряд космонавтов были очень завышены. Но тех людей, которые отбирали первых космонавтов можно понять. Во-первых, никто не знал, как поведет себя человеческий организм в космосе. Во-вторых, предстоял испытательный полет на совершенно новой технике. Для успеха предстоящего дела требовалась абсолютная надежность всех его составляющих, в том числе и человека-пилота. Поэтому и «зверствовали» медики осенью 1959 года, отбирая кандидатов на первые космические полеты, беспощадно отсеивая молодых авиаторов при любых нестандартных параметрах здоровья.

О тех днях медицинских проверок Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Евгений Васильевич Хрунов вспоминал:

«Собралась (в госпитале – С.Ч.) довольно большая группа летчиков, три года назад окончивших училище и служивших в разных частях. Вначале мы вели разговоры о том, кто где служил, об общих знакомых, о семьях, но вскоре наступили монотонные госпитальные будни, и если учесть, что все мы были практически здоровы, то можно представить, насколько это было «весело». Дни тянулись медленно, похожие один на другой. В восемь часов мы вставали по сигналу «подъем», занимались зарядкой, бегали в парке госпиталя.

После утреннего туалета дружно шли завтракать и затем встречались только в коридорах, в перерыве между приемами у того или иного врача, неизменно спрашивая друг друга, как дела.

Дела шли по-разному. Кто завалился, не прошел на том-то или на том-то, кто ждет очереди к следующему врачу... В 14 часов все шли на обед, а после обсуждали события дня. О космосе старались не говорить. Самыми приятными для меня были в то время часы послеобеденного отдыха, когда представлялась возможность взять в руки книгу и углубиться в чтение.

Самые тяжелые испытания с точки зрения физических нагрузок (центрифуга, барокамера) по плану производились в конце обследования. Готовясь к ним, мы строго выполняли ежедневный часовой моцион – быстрая ходьба по парку до пяти километров. В 23.00 ложились спать, предварительно тщательно изучив план обследований на следующий день.

Так проходил день за днем. Группа все уменьшалась. Каждый день кто-то покидал госпиталь, навсегда распрощавшись с мечтой о полетах в космос. А когда в двадцатых числах февраля программа медицинского обследования была закончена, в группе оставалось всего четыре человека. Мы объединились с летчиками, прошедшими ранее первый этап испытаний.

Мой ведущий врач все более внимательно относился ко мне, требовал тщательнее выполнять распорядок дня. Я испытывал волнение, внутреннюю напряженность. В конце концов, из всей нашей группы остался я один. Один из тридцати летчиков, годных без ограничения к летной работе на самолетах-истребителях, но не годных по состоянию здоровья к космическим полетам.

Подъем в барокамере на шесть тысяч метров оказался для меня самым трудным, причем по моей вине. Перед прохождением испытаний в барокамере каждый из нас дотошно расспрашивал товарищей, которые уже прошли подобное испытание. Те очень подробно и с большим желанием помочь товарищу давали советы, как себя вести, как дышать и т. д. Получил огромное количество таких советов и я. И вот отправился в барокамеру. Когда высота достигла шести тысяч метров, я сознательно начал глубоко и довольно часто дышать, хотя в этом никакой надобности не было. Потом врачи объяснили мне, что я был на грани потери сознания не от недостатка кислорода, а, наоборот, от недостатка углекислоты. Но организм мой выдержал и это испытание. Осталось еще два заключительных подъема – на четырнадцать и пятнадцать тысяч метров. Вся моя воля, мое поведение были направлены на то, чтобы выдержать и это испытание. Наверное, излишне волновался, потому что в ночь перед подъемом на четырнадцать тысяч метров впервые в своей жизни никак не мог заснуть. Часа в три ночи взял у дежурной сестры таблетку снотворного. Проспав не более четырех часов, почувствовал, что не выспался, но мне не хотелось признаваться в этом врачу, срывать и задерживать план обследований.

Евгений Алексеевич осмотрел меня, измерил давление крови, пульс. Спросил, как себя чувствую, хорошо ли спал. Он отметил, что пульс и давление у меня отличаются от обычных величин. За 35 дней врач изучил меня, наверное, лучше, чем я себя за 26 лет. Пришлось признаться, что плохо спал. Испытания в этот день были отменены. Меня строго предупредили, что я честно и подробно должен информировать врача о своем самочувствии. В дальнейшем так и было. Заключительные испытания я прошел успешно» (3.3).

Первичный медицинский отбор продлился до января 1960 года. Теперь предстоял следующий этап отбора.

Он начался в следующем году, после выхода 11 января 1960 года директивы Генерального Штаба ВВС №321141 «О формировании ЦПК ВВС и отряда космонавтов», в которой оговаривалось и планируемое число космонавтов – 20 человек (3.2).

В тот же день приказом Главнокомандующего ВВС К.А.Вершинина была организована войсковая часть 26266, задачей которой была подготовка космонавтов. Впоследствии эта часть была преобразована в Центр подготовки космонавтов ВВС (ЦПК).

«К февралю 1960 года этап психофизиологического обследования успешно прошли лишь 29 человек, ставшие финалистами отбора. 105 человек были либо отсеяны по медицинским показаниям, либо сами отказывались проходить 2-й этап медкомиссии. Фамилии всех этих кандидатов вряд ли когда будут известны полностью (вот среди этих не прошедших медкомиссию летчиков вполне мог оказаться и Анатолий Данилович Землянов, о котором мы упоминали выше – С.Ч.).

Итак, на мандатную комиссию были представлены кандидатуры 29 человек, полностью прошедших все этапы медицинского обследования и получившие допуск к специальным тренировкам:

Аникеев Иван Николаевич

Беляев Павел Иванович

Бессмертный Николай И.

Бондаренко Валентин Васильевич

Бочков Борис И.

Бравин Георгий А.

Быковский Валерий Федорович

Варламов Валентин Степанович

Волынов Борис Валентинович

Гагарин Юрий Алексеевич

Горбатко Виктор Васильевич

Ефременко Михаил А.

Заикин Дмитрий Алексеевич

Иноземцев Григорий К.

Карпов Валентин А.

Карташов Анатолий Яковлевич

Комаров Владимир Михайлович

Леонов Алексей Архипович

Лисиц Лев Зиновьевич

Нелюбов Григорий Григорьевич

Николаев Андриян Григорьевич

Попович Павел Романович

Рафиков Марс Закирович

Свиридов Валентин П.

Тимохин Иван М.

Титов Герман Степанович

Филатьев Валентин Игнатьевич

Хрунов Евгений Васильевич

Шонин Георгий Степанович

Точно неизвестно, как проходила работа этой мандатной комиссии. Когда именно было принято решение о том, кого принимать в космонавты, а кого – нет? Есть сведения, что кандидат В.А.Карпов сам отказался от назначения уже после получения допуска. Попытка разобраться в вопросе формирования отряда осложняется тем, что кандидаты в космонавты зачислялись в отряд не одновременно, а отдельными группами. Поэтому возможно, что кто-то из тех девяти человек, которые так и не попали в отряд, тоже прошел мандатную комиссию, но был оставлен «в резерве» (3.2).

Отбор в первый отряд завершился. Начиная с лета 1959 года, из числа летчиков – истребителей реактивной авиации Военно-воздушных сил СССР были рассмотрены личные дела, летные и медицинские книжки 3461 летчика. Первичную беседу отборочные группы провели с 347 авиаторами. Для проверки в госпитале летчиков – кандидатов в космонавты набралось 206 человек. 52 человека отказались лечь на медицинское обследование. Из 154 оставшихся «абитуриентов» 18 человек отказались от дальнейшего прохождения обследования уже в первые дни отбора в госпитале. Два кандидата были отбракованы в ходе медицинского обследования. Главную медицинскую комиссию сумели пройти 29, а мандатную – всего 20. Двадцать из трех тысяч четыреста шестидесяти одного… В отряд космонавтов попал в среднем один летчик из 173 рассмотренных кандидатур.

В первом отряде космонавтов были 9 лётчиков Военно-воздушных сил, 6 лётчиков Противовоздушной обороны и 5 лётчиков авиации Военно-морского флота. На момент зачисления самому старшему из кандидатов в космонавты, Павлу Ивановичу Беляеву, было 34 года, самому младшему, Валентину Васильевичу Бондаренко – 23 года.

Как восприняли известие об успешном прохождении отбора Валентин Бондаренко и другие «счастливчики»? Что чувствовали, о чем думали эти двадцать молодых мужчин, которым предстояло стать первым отрядом советских космонавтов? Радовались, конечно… Почти через четверть века Георгий Шонин напишет:

«Мы были счастливы и горды, что стояли у истоков пилотируемых полетов в космическое пространство, что именно нам довелось начинать подготовку к первым космическим стартам и первым «на родную Землю со стороны взглянуть». Нам повезло: мы родились вовремя! Пятью годами раньше – не подошли бы по возрасту, пятью годами позже – пришли бы уже на проторенный путь. И в том и в другом случае за нас это великое дело сделали бы другие» (3.4).

Не обошлось и без шалостей. Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Борис Валентинович Волынов в одном из своих интервью вспоминал:

«Наша госпитальная палата находилась на втором этаже – огромная, около тридцати кроватей. Потолок был очень высокий, и его поддерживали деревянные стойки. И тот, кто нормально проходил комиссию, должен был взобраться по этой стойке под потолок и на потолке оставить отпечаток своей ступни. Свой след, так сказать! Таких счастливчиков в результате оказалось совсем немного – всего 20 человек» (3.5).

После мандатной комиссии кандидаты вновь разъехались по своим гарнизонам в ожидании вызова в Москву. 3 марта 1960 года появился приказ Министерства обороны СССР №31 «Временное положение о космонавтах», на основании которого определялись статус и обязанности космонавта.

Первые вызовы в Москву были направлены в конце февраля. Первым в самом начале марта в Москву прибыл Павел Попович. Через три дня к нему присоединился Валерий Быковский, затем приехали Иван Аникеев, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Владимир Комаров, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Герман Титов, Георгий Шонин. Еще через четыре дня приехал Алексей Леонов.

«7 марта 1960 года Главкому ВВС К.А.Вершинину были представлены эти первые кандидаты в космонавты. В тот же день приказом Главкома ВВС №267 все они были зачислены на должность слушателей-космонавтов (так в те годы именовали кандидатов в космонавты – С.Ч.) ЦПК ВВС. А 9 марта 1960 года приказом Главкома ВВС №292 на должность слушателя-космонавта был зачислен Евгений Хрунов» (3.2).

Теперь отобранных кандидатов требовалось готовить к космическому полету. Но до этого еще нужно было решить, где именно их готовить, и – самое главное – в чем, собственно, эта подготовка должна заключаться. Ведь никто в мире никогда космонавтов еще не готовил.

«Занятия по общекосмической подготовке, включавшей в себя как теоретические дисциплины (в частности, подготовка по основам космической и авиационной медицины составила 92 часа), так и изучение конструкции корабля и физическую подготовку, а также медико-биологическую подготовку (в том числе в экспериментах с изоляцией длительностью от 10 до 15 суток при обычном и измененных суточных режимах), начались 14 марта 1960 года» (3.2).

«Тем временем, официальное формирование отряда продолжалось:

25 марта 1960 года приказом Главкома ВВС №363 на должность слушателей-космонавтов были зачислены Дмитрий Заикин и Валентин Филатьев.

И наконец, 28 апреля 1960 года приказом Главкома ВВС №540 на должность слушателей-космонавтов были зачислены Павел Беляев, Валентин Бондаренко, Валентин Варламов и Марс Рафиков» (3.2).

«7 июня 1960 года приказом Главкома ВВС № 839 на должность слушателя-космонавта был зачислен Анатолий Карташов.

Так был сформирован первый отряд космонавтов из 20 человек – в точности, как и было определено директивой Генштаба ВВС» (3.2).

Итак, по состоянию на 8 июня 1960 года в первый советский отряд космонавтов были зачислены двадцать человек:

Аникеев Иван Николаевич

Беляев Павел Иванович

Бондаренко Валентин Васильевич

Быковский Валерий Федорович

Варламов Валентин Степанович

Волынов Борис Валентинович

Гагарин Юрий Алексеевич

Горбатко Виктор Васильевич

Заикин Дмитрий Алексеевич

Карташов Анатолий Яковлевич

Комаров Владимир Михайлович

Леонов Алексей Архипович

Нелюбов Григорий Григорьевич

Николаев Андриян Григорьевич

Попович Павел Романович

Рафиков Марс Закирович

Титов Герман Степанович

Филатьев Валентин Игнатьевич

Хрунов Евгений Васильевич

Шонин Георгий Степанович.

Глава 4. Отряд космонавтов

Занятия с будущими космонавтами начались еще в середине марта. Но поскольку Валентин Бондаренко официально был зачислен в отряд космонавтов только в конце апреля, то реально он начал проходить подготовку к космическим полетам только в мае 1960 года: даже на то, чтобы получить все документы по месту прежней службы и перевезти в Подмосковье семью, потребовалось больше недели.

Анна Бондаренко, супруга Валентина Бондаренко, вспоминала:

«Он (Валентин Бондаренко – С.Ч.) не говорил никому, что попал в отряд космонавтов. Он прошел комиссию, комиссия была сложная. Всех родственников обследовали, чтобы все было на высшем уровне».

Как следует из документов, 31 мая 1960 года старший лейтенант Валентин Васильевич Бондаренко был зачислен в состав воинской части № 26266 в Подмосковье. Этим пятизначным номером обозначался небольшой военный городок, в котором проходили тренировки первой двадцатки будущих космонавтов – тех, кого сегодня называют «гагаринским отрядом».

Хотя за занятия с будущими космонавтами отвечали десятки и сотни людей, но в целом вся ответственность за подготовку советских пилотов космических кораблей была возложена на помощника Главнокомандующего ВВС по космосу генерал-лейтенанта (позднее – генерал-полковника) авиации Николая Петровича Каманина.

В своей книге «Самые первые» Георгий Шонин напишет:

«Немногословный и сдержанный, даже немного суховатый, Николай Петрович был примером отношения к своему служебному долгу. Даже внешне он импонировал нам. Раз и навсегда установленный жесткий распорядок дня (ранний подъем, обязательная физзарядка, строгий режим питания, систематические занятия спортом – бег, лыжи, теннис, бассейн) – и это в возрасте далеко за пятьдесят – способствовали тому, что он находился в прекрасной спортивной форме. Я не оговорился – и еще раз повторяю – в прекрасной спортивной форме. Ведь даже нам, тренированным и по возрасту, годящимся ему в сыновья, было трудно тягаться с ним на теннисном корте. Порою мне казалось, что Николай Петрович никогда ни в чем не сомневался, не чувствовал растерянности, что для него все ясно и понятно. Прямой и цельный, он и нас хотел видеть такими же...»

Но помимо куратора от Военно-воздушных сил СССР Центру подготовки космонавтов нужен был просто командир – тот, кто смог бы управлять жизнерадостной ватагой молодых и по-хорошему амбициозных кандидатов в космонавты.

«Кто возглавит будущих летчиков-космонавтов, явится в Звездном городке начальником, воспитателем и в то же время смелым экспериментатором? – писал позднее в своей книге «Летчики и космонавты» Николай Петрович Каманин, работавший в то время в Главном штабе ВВС. – На эту должность у нас появилось несколько кандидатур. Остановились на видном специалисте в области авиационной медицины Евгении Анатольевиче Карпове. Немало лет проработал он с летчиками, хорошо знает их душу и летный характер. Евгений Анатольевич с первых дней загорелся новой работой, перспективой, мечтой».

24 февраля Главком ВВС К.А.Вершинин назначает Е.А.Карпова начальником Центра подготовки космонавтов. Центра, которого в природе еще не существует.

В конце мая в Москве начались занятия по теоретическим основам космического полета и конструкции корабля «Восток», его бортовых систем и скафандра. Это были еще самые первые, обобщенные лекции, поскольку и корабль, и вся необходимая для полета аппаратура еще находились на стадии разработки и испытаний. Уже тогда руководители советской космонавтики понимали, что обучение и подготовка космонавтов – проблема очень сложная и совершенно новая. Уже в ближайшем будущем потребуется масса тренажеров, стендов и лабораторий. Также необходима и отличная база для физических занятий. Кроме того, желательно, чтобы место подготовки космонавтов было бы недалеко от научных, технических и культурных центров, чтобы космонавты могли не только тренироваться и обучаться в конструкторских бюро и бывать на профильных предприятиях разработчиков космической техники, но и ходить в театры и кино, посещать музеи и библиотеки.

Поэтому и было решено разместить такой центр подготовки к пилотируемым космическим полетам в Подмосковье, на природе, поблизости от реки Клязьмы.

Летом 1960 года приказом Главкома ВВС маршала К.А. Вершинина отряд космонавтов было предписано разместить в Подмосковье, в районе аэродрома «Чкаловский». Именно это место вскоре станет известно всему миру как Звездный городок. Впрочем, создаваемый военный городок тогда, конечно, еще не был «Звездным», а носил скромное название «41-й километр» (иногда его еще называли «Зеленый городок»).

Конечно, когда принималось официальное решение, вслух никто и не заикался об удобствах культурного досуга будущих космонавтов. Официально сам выбор места базирования будущего Звездного городка был обусловлен тремя причинами. Во-первых, территория, на которой он должен был расположиться, была закреплена за Военно-воздушными силами СССР. Во-вторых, она находилась вблизи аэродрома, где будущим космонавтам предстояло осуществлять тренировочные полеты на невесомость. В-третьих, территория будущего Звездного городка оказалась относительно недалеко от ОКБ-1 С.П.Королева, где космонавты – из-за отсутствия собственной тренажерной базы – должны были приступить к изучению реальной ракетной и космической техники.

Новое место базирования Центра подготовки космонавтов ВВС представляло собой большую поляну, размер которой составлял примерно два на полтора километра. Размещалось это место в красивом смешанном лесу. Будущий городок космонавтов должен был расположиться в сорока трех километрах от Москвы по Северной железной дороге. Это тоже было очень удобно: с одной стороны, база космонавтов размещалась недалеко от столицы, а с другой стороны оказывалась надежно скрыта от глаз иностранных дипломатов и работников зарубежных посольств, которые по совместительству занимались еще и разведывательной деятельностью.

«Когда мы приехали на место Звездного в шестидесятом году, – вспоминал Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Евгений Васильевич Хрунов, – там был сплошной лес. На одной из полян стоял небольшой двухэтажный домик. В нем мы начали подготовку к первому космическому полету».

На территории Центра подготовки космонавтов в трех зданиях разместили штаб и тыловые подразделения. Будущих космонавтов – опять же в целях обеспечения секретности и безопасности – рядом с административными зданиями тогда решили не селить. Всем им и личному составу будущего Звездного городка для жилья выделили квартиры в поселке Чкаловский, который находился от ЦПК на расстоянии примерно семи километров.

Из воспоминаний Бориса Смирнова, фотографа и кинооператора Центра подготовки космонавтов:

«Трудно поверить, но в начале 60-х годов Центр подготовки космонавтов был почти что нищей организацией. Весь он тогда помещался в одном двухэтажном доме неподалеку от платформы «41-й километр» по Монинской ветке Ярославской железной дороги. Там были и учебные классы, и столовая, и штаб. Из транспорта – два «газика» и один автобус. Когда кончался казенный бензин, будущим космонавтам, чтобы поехать по делам в Москву, приходилось сбрасываться по рублю» (4.1).

На перебазирование в Подмосковье будущим космонавтам командование щедро дало трое суток.

Буквально на следующий день начались плановые занятия – лекции и тренировки. Первый отряд космонавтов при комплектовании прошел медицинские и кадровые «огонь, воду и медные трубы». В результате такого по нынешним меркам слишком жесткого клинико-физиологического обследования и тщательного изучения их биографий были подобраны люди, которым предстояло приступить к выполнению программы обучения кандидатов в космонавты и тренировок на специальных стендах и тренажерах.

В ходе совместных обучения и тренировок кандидаты в космонавты все ближе сходились друг с другом. Многие познакомились семьями. Часто ходили друг к другу в гости, старались вместе отдыхать.

«Хочу подчеркнуть, – вспоминал позднее Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Евгений Васильевич Хрунов, – что жили мы дружно, знали сильные стороны и недостатки каждого, что было просто необходимо для нашей работы, в то время еще не совсем нам понятной. Мы привыкали к новой для нас терминологии, к новым числам: скорость восемь километров в секунду, двести-триста километров – высота. Шла незаметная на первый взгляд психологическая подготовка. Когда много позже, уже после полета в космос, меня спросили, проводилась ли с космонавтами специальная психологическая подготовка, я ответил отрицательно. На этот вопрос нельзя ответить однозначно, ибо вся жизнь не только космонавта, но любого человека, его работа, повседневное общение с людьми есть не что иное, как психологическая его тренировка. Человек любой профессии в первую очередь должен быть готовым справиться с ответственным, сложным заданием, не растеряться, помочь товарищу в нужную минуту, честно, до конца выполнить свой долг, быть морально готовым к этому» (4.2).

Все сказанное выше справедливо и по отношению к Валентину Бондаренко и его семье. Валентин и Анна полностью вписались в тот молодой и задорный коллектив будущих покорителей космоса, который постепенно начал складываться в Звездном городке. И уже не важно было, кто старше по возрасту и званию, – всех объединила одна великая цель: полет в космос. Каждый новый день был еще одним шагом к мечте.

Спортом будущие космонавты первоначально занимались в бассейне и залах спортивного комплекса ЦСКА. Было много занятий и пробежек на открытом воздухе. Уроки физкультуры, которые длились минимум по два часа каждый день. Молодые, но непривычные к таким физическим нагрузкам летчики, на первых порах очень уставали. Некоторые пытались даже жаловаться. Но преподавательский состав твердо гнул свою линию – «Тяжело в учении, легко в бою», не обращая внимания на ропот в «космических рядах». Спорт – это не самое трудное из предстоявших кандидатам в космонавты тестов и испытаний. Валентин Бондаренко и его новые товарищи быстро втянулись в насыщенный физкультурой распорядок дня. А через две-три недели настолько полюбили занятия спортом, что с удовольствием выходили на них при любой погоде. Более того, эти занятия помогли многим и в психологическом плане, развивая волевые качества кандидатов. Так, большинство из будущих покорителей космоса никогда раньше не прыгали с вышки в воду – увы, нет бассейнов в летных училищах и войсковых частях, – но после тренировок и преодоления психологических барьеров уже спокойно совершали прыжки с высоты десять метров.

С переездом отряда космонавтов в Звездный городок физическая подготовка проводилась на открытом воздухе в лесной зоне. Кандидаты в космонавты бегали по лесным тропинкам, ездили на велосипедах, играли в различные спортивные игры: футбол, баскетбол, волейбол. Все ребята еще больше окрепли физически и чувствовали себя превосходно.

Кроме физкультурной подготовки, вторым направлением обучения будущих космонавтов стали теоретические занятия. Лекции, которые были прочитаны кандидатам в космонавты в те самые первые недели занятий, имели самый разнообразный характер, но большинство из них, так или иначе, касались медицинских и физиологических проблем космических полетов, освоения основ авиационной и космической медицины, ознакомления с неблагоприятными воздействиями факторов космического полета, проведения общеукрепляющей и специальной физической тренировки. Занятия с будущими пилотами космических кораблей проводили известные авиационные медики О.Г.Газенко, А.М.Генин, Ф.Д.Горбов, Н.Н.Гуровский, А.Д.Серяпин, В.И.Яздовский – цвет советской военно-медицинской науки. Кандидатами в космонавты были прослушаны лекции по актуальным для космических полетов темам и отработаны практические занятия по влиянию гипоксии, ускорений, вибрации, гипертермии и шума на организм человека.

Кроме того, на первом этапе подготовки большое значение отводилось парашютным прыжкам. Их было так много и они были так разнообразны, что по итогам тренировок некоторым особо отличившимся кандидатам в космонавты было даже присвоено звание «инструктор-парашютист».

Главный конструктор Сергей Павлович Королев с первых дней существования отряда внимательно следил за ходом подготовки кандидатов в космонавты. В начале апреля 1960 года он попросил, чтобы ему дали информацию о том, какие лекции слушают будущие покорители космоса. Информацию предоставили. Прочитав ее, Королев буквально взорвался негодованием:

– Вы кого мне готовите? Подопытных свинок? Собачек для опытов? Мне не нужны пассажиры! Мне нужны летчики, которые смогут пилотировать космические корабли! Они должны знать технические вопросы, разбираться в основах астрономии и астронавигации, владеть навыками пилотирования. Программу подготовки пилотов-космонавтов нужно немедленно пересмотреть и дополнить техническими и научными дисциплинами!

После вмешательства Королева программа обучения была радикально изменена. В ней появились баллистика, механика и динамика космического полета, технические дисциплины, курсы по конструкции ракеты-носителя и космического корабля. Эти новации не вызвали возражений среди кандидатов в космонавты: Валентину Бондаренко и другим ребятам из космического отряда стало ясно, что их, военных летчиков, готовят не на унизительную роль «подопытных кроликов», а в качестве настоящих пилотов будущих космических кораблей.

Претерпел изменения и состав преподавателей, особенно по прикладным техническим дисциплинам. Среди лекторов появились работники конструкторского бюро, которым руководил Сергей Павлович Королев. Занятия по основам космической техники, проводили К.Д.Бушуев, О.Г.Макаров, Б.В.Раушенбах, В.И.Севастьянов, М.К.Тихонравов, К.П.Феоктистов. Любопытно, что трое из числа этих преподавателей – Константин Феоктистов, Виталий Севастьянов и Олег Макаров – в будущем сами станут космонавтами.

«Программа нашего специального обучения была рассчитана на то, чтобы космонавты приобрели необходимые сведения по теоретическим вопросам предстоящего полета, выработали практические навыки по управлению оборудованием и аппаратурой кабины космического корабля, – вспоминал Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР Евгений Хрунов. – Это требовало от нас изучения различных, порой, казалось, просто несовместимых дисциплин. В программе были и основы ракетной техники, и вопросы космической медицины, астрономии, и конструкции космических кораблей, и многое-многое другое. Занятия проводились на академических базах, в конструкторских бюро, научно-исследовательских учреждениях, в госпиталях, кино– и фотостудиях, в штурманских классах. Каждый специалист так стремился передать нам весь свой опыт, свои знания, что порой думалось: врач хочет сделать нас врачом или по меньшей мере фельдшером, астроном – астрономом, кинооператор – кинооператором. Люди, учившие нас, отдавались этим занятиям, не считаясь ни с личным временем, ни с праздничными и воскресными днями».

Валентину Бондаренко, как и большинству его товарищей из «космической двадцатки», лекции по космической технике, на которой предстояло подняться к звездам, нравились намного больше, чем лекции по космической медицине. Это была как раз та техника, на которой они собирались взлететь на космические орбиты, которую они должны были знать в совершенстве и которой нужно было научиться безошибочно управлять. Требовалось изучить корабль и его бортовые системы, динамику полета ракеты-носителя и космических аппаратов. Все было внове и все было необычно – совсем не авиационная форма корабля, его скорость движения и высота полета. Во время службы в военной авиации молодые пилоты ни с чем подобным не встречались. Например, самолет обладает широким диапазоном возможностей маневра по курсу, а вот первый космический корабль его не имел вообще. Пилот, летящий в самолете, почти постоянно работает в условиях дефицита времени и психологических нагрузок. А пилот космического корабля при нормально протекающем орбитальном полете в период между коррекциями траектории, стыковками и прочими динамическими операциями имеет возможность «расслабиться», а то и вовсе полностью оставить управление кораблем. Но в ходе процесса посадки на Землю или в аварийных условиях все наоборот – теперь космонавту дорога не только каждая секунда, а даже доля секунды, и время в таких условиях, кажется, летит с гораздо большей скоростью, чем при обычном полете на самолете.