Текст книги "Опасная бритва Оккама"

Автор книги: Сергей Переслегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Соединенные Штаты Америки являются глобальным мировым игроком, но в дела Дальнего Востока они втянуты довольно слабо и, скорее, на объектном, нежели на субъектном уровне. Сегодня в США происходит борьба двух линий развития: «глобализации по Бушу», которая раньше или позже с неизбежностью втянет страну в военный конфликт глобального уровня, и «глобализации по Клинтону», которая обернется взрывным обесценением «экономики деривиативов» и экономическим кризисом. Альтернативой обоим негативным решениям является возврат США к доктрине Монро и «сборка» на территории американского суперконтинента своего когнитивного проекта. Ирония судьбы состоит в том, что этот «некатастрофический вариант» в первые годы своего существования приводит к глубокой экономической депрессии (как американской версии деструкции индустриальной фазы экономики) и по сравнению с «катастрофическими» версиями выглядит малопривлекательным. Заметим, что во всех вариантах США практически не влияют на развитие событий в АТР, что свидетельствует о свершившейся утрате этой страной мирового лидерства.

Россия является наиболее непредсказуемой силой региона. Полтора года назад я писал: «...с равным успехом она может никак не проявлять себя в АТР или резко усилить свое военное, экономическое, политическое присутствие на Дальнем Востоке. В некоторых построениях речь идет даже о переносе столицы во Владивосток и начале нового – восточного – этапа истории». Сегодня, после визита В. Путина во Владивосток, ситуация выглядит более определенной: Россия будет усиливать свое влияние в АТР, что делает практически неизбежной ее столкновение с Японией. В этой войне стороны будут «делить» цивилизационный приоритет и постиндустриальные проекты, аналитики будут глубокомысленно рассуждать о значении нефтегазовых месторождений Сахалина и Охотского шельфа, а формально речь будет идти все о тех же пресловутых «Северных территориях».

Собственно, это и есть весь расклад сил.

Остальные государства Дальнего Востока игроками не являются и, скорее всего, уже никогда не станут. Быстрое развитие Южной Кореи, Таиланда, Тайваня было вызвано технической и финансовой помощью Запада, а также накопленным в мире опытом индустриализации и технологического развития. Пользуясь этим опытом, «тигры Юго-Восточной Азии» избежали многих ошибок и продемонстрировали высокие темпы роста. Но «прописи» кончились, необходимо вновь мыслить самостоятельно. Судя по предложенным инновационным программам, этого ни Южная Корея, ни Таиланд, ни Тайвань делать не умеют316. А Япония и Китай приложат все усилия к тому, чтобы не научились.

316 Восхищаясь технологическим уровнем Южной Кореи и Тайваня, нельзя не учитывать, что их инновационные ядерные и космические программы на новой элементной базе решают задачи, которые в США и СССР были успешно решены в 1970-х годах.

В предстоящих региональных конфликтах они будут полем действия сил, а не самими этими силами. Заметим здесь, что наличие в регионе такой страны-изгоя, как Северная Корея, является лучшим аргументом пользу военного разрешения фазового конфликта на Дальнем Востоке317.

317 Неопределенным фактором в сценировании событии ATP остается Малайзия. На сегодняшний день эта страна позиционирует себя, скорее как «дальний восток Афро-Азиатского региона», нежели как юг АТР.

«Словарь»

Япония

Уникальность Японии как национального госудapcтва обусловлена следующими историко-географическими причинами:

• Островной локализацией страны, причем в отличие от Англии Японию и континент разделяет бурное Японское море и Цусимский пролив, являющийся «воротами» для тайфунов из Юго-Западного сектора Тихого океана

• Сложным, пересеченным рельефом, что приводило к раздробленности страны, с одной стороны, и высочайшему значению военного сословия – с другой

• Высокой сейсмической и вулканической опасностью Японских островов

• Священным характером фигуры императора

• Низкой урожайностью японских земель в традиционную фазу развития, что с неизбежностью приводило к сословному характеру государства, причем на малочисленное военное сословие возлагались функции общего руководства и защиты страны (домена) «любой ценой»

• Низкой обеспеченностью полезными ископаемыми в индустриальную фазу развития, что, очевидно, привело к интенсификации экономики и насыщению ее постиндустриальными производствами

• Поздним вступлением страны как целого и ее отдельных доменов не только в мировую, но и в региональную систему торговли

• Искусственным «сломом» традиционной фазы развития (реставрация Мейдзи, 1867-1869 гг.), проектным характером строительства индустриальной фазы

• Развитием индустриальной фазы через внешнюю войну (Японо-китайская, Русско-японская, Китайская, Тихоокеанская) либо через внутренние войны

• Тяжелейшим военным поражением в Тихоокеанской войне 1941-1945 гг., проектным выходом из этого поражения

• Наличием отрефлектированного элитами и представленного в виде документа проекта перехода постиндустриального барьера

Эти особенности обусловили причудливое сочетание в политической, экономической и культурной жизни страны форматов, относящихся к различным историческим временам. После реставрации Мейдзи Япония «потеряла настоящее»: абсолютное прошлое вступило на ее территории в жестокую и бескомпромиссную схватку с абсолютным будущим. Есть основания полагать, что нечто подобное происходит и сейчас.

Этими же факторами обусловлена необычная, проникающая во все стороны японской жизни, вплоть до организации производства или осуществления военных операций, японская эстетика.

Наконец, высокая сейсмичность страны в сочетании с императивными требованиями к военной элите привели японцев к особому, чуждому людям Запада, отношению к смерти. В известной степени можно утверждать, что в Японии смерть носит менее абсолютный характер, нежели в евро-атлантическом мире. Квантовый «парадокс Шредингера», описывающий суперпозицию (линейную комбинацию) живой и мертвой кошки, имманентен японскому мышлению.

Вашингтонская конференция

Международная конференция, состоявшаяся в Вашингтоне318 и положившая начало разрушению Версальского и созданию Вашингтонского миропорядка. Конференция приняла ряд соглашений по ограничению морских вооружений (ввела понятие «стандартного водоизмещения», описала основные классы боевых кораблей, установила предельные для каждого класса водоизмещение и вооружение, наложила ограничения на темпы замены устаревших боевых единиц, задала минимальный тоннаж линейного и авианосного флота держав-участниц, зафиксировала соотношение морских сил Великобритании, США, Японии, Франции, Италии в виде формулы 5:5:3:1,75:1,75) и урегулировала разногласия великих держав в Китае, приняв Договор четырех держав, распускающий англо-японский союз и формально заменяющий его четырехсторонним соглашением, Договор девяти держав, устанавливающий политику равных прав и «открытых дверей» в Китае, Трактат о таможенном тарифе, регламентирующий торговлю великих держав с Китаем, «Вашингтонское соглашение», согласно которому Япония обязывалась вывести войска из Шаньдуня, вернуть китайской стороне железную дорогу Циндао-Цзинань и территорию Цзяочжоу.

318 Вашингтонская конференция проходила с 12 ноября 1921 года по 6 февраля 1922 года в Вашингтоне. В работе конференции приняли участие США, Великобритания, Китай. Япония, Франция, Италия. Бельгия, Нидерланды и Португалия, а также пять британских доминионов, хотя основные вопросы решались тройкой сильнейших морских держав США–Британская империя–Япония.

Кризис Грейнера

Согласно Л. Грейнеру319, развитие любой организации сопровождается прохождением через последовательные структурные кризисы, обусловленные накоплением противоречий между форматами деятельности организации и ее управленческой структурой. Л. Грейнер выделяет пять стадий развития:

развитие, основанное на творчестве,

развитие, основанное на руководстве,

развитие, основанное на делегировали,

развитие, основанное на координации,

развитие, основанное на сотрудничестве.

Между стадиями лежат кризисы – соответственно лидерства, автономии, контроля, границ.

319 Greiner L. Evolution and revolution as organization grow/ Harvard Bussiness Review. July-August. 1972. P. 37-46.

«Компьютер пятого поколения»

Японский национальный проект, предусматривающий создание компьютера-переводчика. Содержание этого проекта и ход его выполнения не афишируются. Насколько можно судить, название проекта носит дезориентирующий характер, а под «идеальной машиной-переводчиком» понимается человек. Иными словами, «компьютер пятого поколения» – обозначение для амбициозной программы создания нового антропотипа, способного жить в когнитивной фазе развития.

«Внутренняя граница. Цели Японии в XXI веке»

Основополагающий документ, разработанный Комиссией по целям Японии в XXI веке при премьер-министре страны в 2000 году. Вводит важнейшие понятия «внутренней границы» («Frontier within»), «мягкого управления» (soft government), «второго шанса», «управления судьбой». В настоящее время является рамочным по отношению ко всей японской законодательной и нормативной базе, включая конституцию страны.

Экзистенциальный голод

Потеря экзистенциальной, трансцендентной компоненты существования человека, сообщества, нации.

Северные территории

Японское название южной группы Курильских островов. Уруп, Итуруп, Шикотан, Кунашир. Курильская гряда была открыта в 1697 г. В. Атласовым, в 1745 г. нанесена на «Генеральную карту Российской империи». По Русско-японскому договору 1855 г. острова к северу от острова Итуруп объявлялись владениями России. По соглашению 1875 г. Россия передавала Японии северные Курильские острова в обмен на исключительное владение островом Сахалин. После войны 1904-1905 гг. Япония вновь заняла юг Сахалина, принадлежащий России по соглашению 1875 г. В 1945 г. острова были заняты советскими войсками в ходе Курильской десантной операции. Острова принадлежат России согласно решению Ялтинской конференции 1945 г. Следует отметить, что по Сан-Францисскому мирному договору 1951 г. Япония от всех прав и правооснований на Курильскую гряду.

В течение всей истории острова были заселены крайне слабо. В 1941 г. соединение Нагумо собиралось перед атакой Перл-Харбора у острова Итуруп, поскольку безлюдность земель гарантировала скрытность сосредоточения.

Курильские острова занимают стратегически важное положение, блокируя выходы из Охотского моря. Следует учесть также их богатство полезными ископаемыми, в том числе – редкоземельными и рением.

Японии выгодно поддерживать «проблему Северных территорий», прежде всего из внутриполитических соображений. Наличие «оккупированных земель» и определенной надежды вновь получить эти земли под свою юрисдикцию позволяет иметь удобный канал утилизации молодежной пассионарности.

История российско-японских отношений

Российско-японские отношения можно разделить на три периода. До вмешательства России в Симоносекский мирный договор они носили нейтрально-дружественный характер. Затем последовала длительная эпоха конфронтации: 1895-1945 гг которая сменилась современными сложными отношениями с взаимными историческими и территориальными претензиями.

Русские военные отряды вышли к побережью Тихого океана в 1639 г. В течение XVIII столетия российское влияние распространилось на весь северо-западный сектор АТР: Камчатку, Алеуты, Аляску. К середине XIX века во владения Российского государства входили: все побережье, омываемое Беринговым, Охотским и Японским морями, Аляска, Алеуты, Командорские и Курильские острова, Сахалин. По Айгунскому 1858 и Пекинскому 1860 г. договорам Россия присоединила Амурский, Приамурский и Уссурийский краи. Во второй половине XIX столетия (в значительной мере вследствие поражения в Крымской войне и необходимости консолидации российских территорий) Россия уступила США Алеутские острова и Аляску (1867), Японии – Курильские острова (1875).

В 1876 г. началось проникновение Японии в Корею. В 1885 г. между Японией и Китаем был подписан Таньцзинский договор, по которому Китай не мог вводить войска в Корею без согласия японской стороны. После усмирения китайским правительством крестьянского восстания в Корее в 1894 г. Япония объявила войну Китаю, ссылаясь на нарушение таньцзинского соглашения. Война завершилась полной победой Японии, но Россия под угрозой применения силы вынудила Японию отказаться от ряда приобретений по Симоносекскому мирному договору.

Война между Россией и Японией стала неизбежной. 30 января 1902 г. в Лондоне был заключен Англо-японский союз, страхующий Японию от вмешательства в предстоящую Русско-японскую войну третьей европейской державы – Франции или Германии.

После тяжелых и безрезультатных переговоров о разделе сфер влияния в Корее 9 февраля 1904 г. (новый стиль) внезапной атакой японских миноносцев на русскую эскадру, дислоцированную в Порт-Артуре, началась Русско-японская война. Это нападение произошло без объявления войны хотя и после официального заявления японской стороны о разрыве дипломатических соглашений.

По Портсмутскому миру 1905 г. Япония получила Квантунский полуостров («полагавшийся» ей по Симоносекскому договору) и южный Сахалин (до 50-й параллели).

В 1910 г. Япония официально присоединила Корею. В Первую Мировую войну Япония и Россия выступали как формальные союзники. Россия от этого союза получила право выкупить за золото некоторые собственные корабли, захваченные японцами в ходе или по итогам войны 1904-1905 гг. Япония получила германские активы в Шаньдуне (Циндао) и ряд островов в Тихом океане.

В 1921-1922 гг. в ходе Вашингтонской конференции Япония была вынуждена отказаться от союза с Великобританией и от преимущественного положения в Китае, флот Японии ограничивался величиной в 66,7% от американского флота. С этого момента начинается борьба Японии за Китай, приведшая впоследствии к Тихоокеанской войне.

В 1926 г. Япония вновь захватывает Циндао, в 1920 вторгается в Шаньдун, в 1931 г. оккупирует Маньчжурию, в 1932 г. провозглашает марионеточное государство Маньчжоу-Го. Затем Япония последовательно денонсирует Вашингтонские и Лондонские соглашения по морским вооружениям и в 1937 г. «инцидентом на мосту Марко Поло» начинается вторая Японо-китайская война. В эту войну немедленно вмешиваются США, несколько позднее – СССР.

В 1939 г. США денонсирует торговый договор с Японией, а Советский Союз начинает оказывать Китаю и Монголии военную помощь. В ходе военного конфликта на реке Халкин-гол Япония терпит тяжелое поражение и отказывается от «северного» пути достижения сырьевой независимости. 13 апреля 1941 г. подписан Советско-японский договор о нейтралитете.

24 июля 1941 г. Япония с согласия вишистской Франции оккупирует Индокитай. 26 июля США, Великобритания и Голландия замораживают японские активы в своих банках. 7 декабря японо-американские переговоры разрываются, и японская авиация атакует Перл-Харбор. Это событие произошло после разрыва переговоров, но за полчаса до официального объявления войны.

К лету 1945 г. японская метрополия оказалась в отчаянном положении. В стране не было горючего, заканчивались боеприпасы, отсутствовали шерстяные и хлопчатобумажные ткани, бумага, продовольствие. «Летающие крепости» уничтожили сотни квадратных километров индустриальной застройки. Токио, Иокогама, Осака перестали существовать. В этих условиях СССР присоединился к Потсдамской декларации союзников и объявил, что не будет продлевать договор о нейтралитете с Японией. 9 августа 1945 года советские войска нанесли удар по позициям Квантунской армии и в короткой операции уничтожили эту армию. 2 сентября Япония капитулировала. Советский Союз получил Квантунский полуостров (передан Китаю), Маньчжурию (передана Китаю), южный Сахалин и Курильские острова.

В настоящее время российско-японские отношения определяются следующими основными факторами:

• Неурегулированным территориальным спором относительно принадлежности южных Курильских островов

• Негативным историческим опытом последнего столетия (вмешательство России в Японо-китайские войны 1894-1895 гг. и 1937-1945 гг.. Русско-японская война конфликт на КВЖД, конфликты на оз. Хасан и р Халкин-Гол, Вторая Мировая война, «холодная война»)

• Участием России и Японии в конкурентных постиндустриальных проектах

• Определенным сходством культур и историй России и Японии

• Наличием ярко выраженных общих экономических интересов (Японии – в отношении российского сырья и рынков сбыта, России – в отношении японских инвестиций и технологической помощи)

ПРОСТРАНСТВА CTPAXOВ (ТРАНСГРАНИЧНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО И ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫЕ ВОЙНЫ

Вы уверены, что рано или поздно пограничники не проникнутся пониманием того, что все границы – условность! И провести их (а затем охранять, конечно!) можно где угодно: по пространственно-временному континууму, в фазовом пространстве системы отношений по битовым полям инфомира и даже – мембрана не дрогнет сказать! – по уровням самого Альфабета!

Я. Ашмарина, А. Лазарчук, К. Королев, Н. Ютанов.

Люди в черном

Сосед – значит враг. Посмотрите на это поле, рядом с моим. Его хозяина я ненавижу больше всех на свете. После него злейшие враги мои – жители вон той деревни, что лепится по горному склону с другой стороны долины, пониже березовой рощи. В ущелье, стиснутом горами, только и есть что две деревни – наша и та; они и враждуют одна с другой. Стоит нашим парням встретиться с их парнями, как сейчас же начинается перебранка, а там и потасовка. И вы хотите, чтобы пингвины не питали вражды к дельфинам...

А. Франс

1

Во времена моей советской молодости я хорошо понимал, что такое граница. Эта условная линия на карте разделяла две неэквивалентные экономики, два слабо стыкующихся правовых пространства, две социальные системы, построенные в различной логике, исповедующие несопоставимые ценности и задающие альтернативные версии коллективного бессознательного. Было вполне очевидно, что слишком тесное трансграничное взаимодействие представляет собой фактор риска для обеих систем. В этих условиях «граница» в лице представляющих ее социальных институтов (таможня, паспортный контроль, валютный контроль, пограничные войска, нейтральная полоса, пограничная зона) играла вполне понятную роль регулятора такого взаимодействия.

В наши дни ситуация коренным образом изменилась. Не вдаваясь в дискуссию на тему, насколько современный мир является геоэкономически открытым, а насколько он геополитически замкнут, подчеркнем, что для подавляющего большинства стран нет принципиальных различий между областями по одну и по другую сторону государственной границы. Кроме того, возникновение Интернета привело к тому, что в отношении информационных потоков границы стали до определенной степени проницаемыми.

Вообще говоря, в теории все современные границы (между цивилизованными государствами, конечно) границами не являются, так как обязаны поддерживать режимы свободного перемещения рабочей силы, капиталов, товаров и услуг. Об этом много говорят, в это, по-видимому, верят, но на практике до трансграничной прозрачности очень и очень далеко.

В самом деле, если свободное перемещение является одним из неотъемлемых прав человека, то визовый режим между любыми странами должен иметь чисто информационный характер: я извещаю страну такую-то о своем намерении посетить ее. В действительности такая логика характерна только для «туристских стран», таких как Турция, Египет, Тунис, Кипр, но не для «развитых и цивилизованных» государств Европы и Северной Америки, где консульские органы имеют право отказать вам в выдаче визы, причем даже не обязаны объяснять причину. Говорят, что это делается во имя борьбы с терроризмом. Но, во-первых, террористическая угроза отнюдь не является основанием нарушения прав человека. Во-вторых, в отношении реального терроризма все меры приграничного контроля довольно беспомощны – история «антитеррористической» борьбы такого серьезного учреждения, как гестапо (действующего в условиях военного положения!), убедительно это доказывает.

Сомнительно, чтобы кто-то этого не понимал. Тогда со всей очевидностью встает вопрос: зачем современному цивилизованному миру система пограничного контроля? Или, другими словами, что именно (и от чего/кого) защищает граница?

Ухудшение качества образования – во всех развитых странах без исключения – привело к резкому падению астрономической и географической грамотности. Средний выпускник школы конца 1960-х-начала 1970-х годов имел четкое представление о Земном шаре, как небесном теле, знал, что такое плоскость эклиптики и наклон земной оси, понимал, почему происходит смена времен года, мог объяснить, что такое «тропики» и «полярные круги» и как связаны между собой соответствующие широты. Современные же люди, воспитанные в постсоветской или, хуже того, болонской системе, с большим трудом воспринимают такое элементарное понятие, как часовые пояса. Иными словами, они не видят Землю единым целым, их представление с астрономического уровня, минуя географический, упало до локального. Но локальное мировосприятие в своем естественном развитии приводит к классической средневековой картине мира, в центре которой находится огороженное, упорядоченное, подчиненное определенному закону пространство обитания (Мидгарт, Ойкумена). Мидгарт окружают дикие земли, населенные людьми с песьими головами, великанами, циклопами и т.д. Конечно же, современный человек (если он не американец) знает, что окружающие страны населяют такие же люди, как он сам. Но это знание «живет» в сознании как некая вырванная из контекста информация, оно не онтологично и не влияет на мировосприятие. А вот средневековые архетипы вполне деятельны.

В известном смысле государственная граница является лишь представлением совершенно иной границы: границы современного постиндустриального и средневекового традиционного в сознании человека. Граница есть пространство удержания страха.

Страха перед чужим.

Глобализация перемешала культурные коды и цивилизационные принципы, но – до известного предела. По-прежнему существуют национальные отличия, все более ярко проявляются культурные и религиозные идентичности. Между тем в основе любой идентичности лежит страх инаковости, страх сравнения своих и чужих культурных кодов (вдруг последние окажутся лучше). И основное назначение границ – управление страхами, удержание их в определенных рамках. Таможенные и визовые правила призваны гарантировать, что из внешнего мира не придет ничего чужого и чуждого320.

320 Сама по себе процедура стояния в очередях, собеседования в консульстве, заполнения документов, получения визы, прохождения валютного, паспортного и таможенного контроля может рассматриваться как примитивная форма социокультурной переработки. Полной смены культурных кодов при этом, конечно, не происходит, но модифицируются они значительно. Приезжий – турист, иммигрант или бизнесмен – попадает в зависимость от чужого административного механизма. Он перестает вызывать страх, потому что сам начинает его испытывать.

Современное прочтение глобализации сводится к лозунгу: «Одинаковые страхи – объединяйтесь». Европейский союз разрушил границы между исторически сложившимися государствами Старого Света только для того, чтобы возвести Шенгенскую визовую стену, защищающую Европу от русских, китайских, индийских, арабских идентичностей. Россия ужесточает пограничный режим и достает из нафталина понятие «погранзоны», надеясь удержать свое каноническое пространство. Соединенные Штаты полны решимости отгородить североамериканский материк от любых террористов, даже изобретенных британскими спецслужбами. Все страны без исключения осуждают Китай за введение цензуры в Интернете, при этом жестко цензурируя собственное электронное пространство: вызывающая оскомину повсеместная борьба с пропагандой нацизма и детской порнографией в Сети представляет собой не что иное, как акт культурного геноцида – уничтожаются культурные коды, вызывающие повсеместный страх.

Преступление Третьего рейха перед современным миропорядком заключается отнюдь не в том, что он развязал мировую войну, тем более что в этом деле у Германии было немало помощников, среди которых выделяются Советский Союз, Соединенные Штаты Америки, Франция и Великобритания. И не в том, что господствующей идеологией Германии был национал-социализм, являющий собой всего лишь крайнюю форму разрешенного и даже поощряемого в большинстве современных государств национализма. Я полагаю, что даже воинствующий и кровавый антисемитизм Гитлера рассматривается в качестве отягчающего обстоятельства, но не основного «состава преступления». Суть непреходящей ненависти глобализированного мирового сообщества к нацистской Германии – в предельной культурной инаковости Рейха, в его цивилизационной чуждости современному миру.

Ситуация с детской порнографией еще более интересна: практически она стала поводом к глобальному цензурированию всеобщей Сети, а наказание, предусмотренное законодательствами ряда стран (США, например), больше, чем за непредумышленное убийство. Швейцарская прокуратора требует от 6 до 15 месяцев тюрьмы авиадиспетчерам Skyguide, погубившим русский самолет, на борту которого находился 71 человек, в том числе – 47 детей. Если бы речь шла не об убийстве этих детей, а о распространении их откровенных снимков, возмущению мировой общественности не было бы предела, а в приговорах фигурировали бы такие сроки, как 8-10 лет.

Реальная проблема заключается в том, что в возрастном пространстве также существуют границы, и эти границы тоже нужно охранять. Дети – иные. Они исповедуют другие ценности. Они по-другому мыслят и действуют. И они – вызывают страх. Единственным способом управления этим страхом в современном цивилизованном мире оказался тотальный контроль над детством (естественно, под предлогом защиты его: впрочем, американцы и Сербию бомбили только для того, чтобы защитить сербов, да и Советский Союз когда-то расстрелял законное правительство Афганистана исключительно в целях защиты этого правительства), и сексуальные ограничения – важнейшая составляющая этого контроля.

Однако страхи – страхами, а бизнес – бизнесом: пространства разных страхов объединяются единой геоэкономической логикой товарных, человеческих и финансовых потоков. Здесь, однако, тоже далеко не все соответствуют тому благостному образу, который существует в современной экономической литературе.

Трансграничные области обладают самым высоким производящим потенциалом – и именно потому, что в них скрещиваются культурные и цивилизационные коды, квалификации и компетенции. Само собой разумеется, именно межкультурное взаимодействие должно лежать в основе экономической эксплуатации приграничных и трансграничных районов. Такие проекты и в самом деле существуют (мне случилось принять участие в разработке проекта постиндустриального российско-китайского университета в городе Суньфуньхэ, на границе Приморского края и КНР), но в жизнь они претворяются крайне медленно, если претворяются вообще.

Вместо этого приграничные районы зарабатывают на примитивной торговле ресурсами. Но вместе с газом и нефтью идентичность не переносится, так что «граница страхов» при этом не пересекается. Зарабатывают они и на обыкновенной контрабанде – рыбой, икрой, золотом, наркотиками – всем тем, что находится в государственной монополии или табуируется государством.

Соединенные Штаты Америки, обобщив опыт трансграничной контрабанды, превратили ее в экономический институт, призванный укрепить положение доллара. Пусть США имеют с некоторой страной «X» отрицательный торговый баланс. Тогда американское правительство рекомендует правительству «X» провести приватизацию национальных активов, используя для этого «горячие» (то есть ничем на самом деле не обеспеченные) американские доллары, находящиеся «на руках». После этого активы акционируются, выставляются на международные торги и скупаются по почти нулевым ценам транснациональными компаниями, имеющими штаб-квартиру в США. Таким образом «горячие» доллары обретают вещественное содержание: отныне они обеспечены природными ресурсами страны «X». Если же правительство «X» рекомендации не следует, начинается следующий акт трансграничного сотрудничества – трансграничная война.

3

Трансграничная война за ресурсы, следовательно, бывает двух типов. Можно вести ее в геополитическом ключе, имея целью поставить тот или иной ресурс под свой непосредственный контроль. Так США действовали в Афганистане, который принято считать богатым ураном. Можно действовать геоэкономически, способствуя некой «цветной» революции, приватизации и акционированию ресурсов, в конечном счете скупке собственности. Так США действовали на Украине, где удалось обойтись без войны, и в Ираке, где кровь льется до сих пор. Но, заметим, все эти действия не изменили к лучшему ситуацию с дефицитом платежного баланса и государственного бюджета США. В логике нашей статьи американская стратегия сравнительно безопасна (операции над культурными кодами не ведутся вообще или ведутся в одном направлении), но и бесперспективна.

В ближайшее время – имеется в виду следующее, второе, десятилетие XXI века – следует ожидать принципиально иных и гораздо более содержательных трансграничных конфликтов, прописанных в языках, культурах, цивилизационных принципах.

«Пространства страха» одновременно глобализируются и обособляются. Трансграничная напряженность непрерывно растет, и границы, все-таки потерявшие изрядную долю своей неприступности, не в состоянии ее удерживать. Это проявляется в участившихся террористических актах нового типа, в перетекающих одна в другую локальных войнах, в ожесточенной культурной экспансии. Все сильнее и сильнее экономическая и политическая реальность отличается от социально значимых представлений о ней, это рассогласование, не рефлектируемое «немыслящим большинством», но ощущаемое им, в свою очередь способствует нарастанию страхов и трансграничной напряженности. Обратная связь замыкается.

В этих условиях неизбежен прорыв напряженное в виде глобальной войны (Соединенные Штаты против всего мира?) или взаимообусловленной цепи макрорегиональных войн – на Ближнем Востоке, в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на североамериканском континенте и т.д.

Социокультурным результатом этой новой большой войны станет эмансипация «немыслящего большинства» разрушение «пространства страхов» и обретение народными массами так называемых современных Де. мократий не только суверенитета, но и ответственности за свое существование и развитие.