Текст книги "Опасная бритва Оккама"

Автор книги: Сергей Переслегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Опыт показывает, что чисто сетевые структуры работают либо при очень малом числе элементов в контуре управления (до четырех-пяти), либо при очень слабых связях между элементами (управление без управления). В остальных случаях такая система требует наличия внешней рамки (административного протокола очень высокого уровня), которую индустриальная фаза не разработала и, по-видимому, не способна поддерживать.

В реальной жизни сетевая структура управления выступает обычно как «тень», «бессознательное» иерархической системы. Так, наличие скрытого сетевого управления ответственно за «рефлекторные реакции» управленческих систем, а равным образом за коррупцию в управлении245.

245 В рамках построенного формализма всякая коррупция представляет собой «короткое информационное замыкание» в иерархической системе.

В последние десятилетия предпринимаются попытки создать смешанную (гетерархическую) систему управления. Эти попытки не будут иметь успеха, поскольку движение информации в иерархической и сетевой системах подчиняется разным законам и базовой процесс для одной из таких систем является паразитным для другой.

2

Современные (индустриальные) системы управления обязаны своим происхождением Великой французской революции и в своих наиболее общих чертах, если не проявлениях, сложились в первую половину XIX столетия. В принципе, эти системы отличаются от соответствующих институтов западной Римской империи, Византии, Римско-католической церкви лишь наличием демократической рамки, подразумевающей, в частности:

• Равенство граждан перед законом

• Разделение властей

• Подотчетность исполнительной власти законодательной

• Выборность законодательной власти

В применении к чиновнику-управленцу это означает некоторое снижение социального статуса по сравнению традиционной фазой, где, как правило, «служебное сословие» выделяется де-юре. С другой стороны, социальная защищенность чиновника повысилась, поскольку в индустриальной фазе его ответственность за принятые им решения ограничена246.

246 Исключение составляла социалистическая страта при И. Сталине, где колоссальная власть партийного, административного и государственного аппарата сопровождалась столь же колоссальной ответственностью, сплошь и рядом не только затрагивавшей самого чиновника, но и распространявшейся на членов его семьи.

Переход к современной «посттоталитарной демократии» сопровождался резким увеличением плотности административного поля. Вообще говоря, в любой бюрократической системе «пространство возможностей» каждого чиновника ограничено интересами его коллег. Вследствие этого механизм принятия решения приобретает все черты антагонистической игры, которая обычно рассматривается как борьба за власть. В действительности же речь идет о сугубо рефлекторной гомеостатической реакции людей, предположивших, что их интересы могут быть прямо или косвенно нарушены этим решением. Понятно, что чем решение необычнее, острее, конкретнее, тем большее беспокойство оно вызывает. Это приводит к подавлению инициативности, «инаковости», неординарности, то есть собственно бюрократию делает бюрократией. Необходимо вместе с тем иметь в виду, что в классической административной системе не все решения нарушают сложившийся административный баланс и вызывают системное противодействие.

Характерной особенностью современных управленческих структур является полное вырождение «пространства возможностей». Плотность административного поля высока настолько, что любоерешение нарушает чьи-то интересы, точнее говоря, воспринимаетсякак нарушившее чьи-то интересы. Это обстоятельство значительно повышает сопротивление в канале управления (в иерархических системах и без того очень высокое).

Речь идет, по сути, о резком смешении баланса административного и гомеостатического начал в управленческой системе. В посттоталитарной демократии практически невозможны какие-либо базовые процессы, кроме гомеостатических247.

247 Следует еще раз указать, что речь идет не только о государственном или военном управлении. Корпоративное управление при посттоталитарной демократии подчинено тем же законам. Другой вопрос, что чем меньше задействованные в системе управления ресурсы и чем проще стоящие перед системой задачи, тем слабее проявляется закон блокировки управления вблизи фазового барьера.

Я интерпретирую посттоталитарную блокировку управлениякак признак приближения глобальной социосистемы (Человечества) к постиндустриальному фазовому барьеру. Необходимо подчеркнуть, что суть происходящего – не в злой воле тех или иных чиновников и даже не в характерном для демократических режимов стремлении системы к состоянию полного гомеостаза. Причиной блокировки управления является возрастание сложности управленческих задач и их взаимной обусловленности. Стремление управленческих систем разрешить возникающие проблемы апробированными методами – ростом системы, шлифовкой рамок, распределением полномочий и оптимизацией информационных потоков – сопровождалось естественным ростом плотности административного поля, что и привело к потере управления.

Необходимо иметь в виду, что попытка М. Горбачева преодолеть системное сопротивление и обеспечить преобладание административного процесса над гомеостатическим привела к государственной катастрофе (и сопровождалась многими техническими катастрофами). После столь негативного опыта ни один владелец не возьмет на себя ответственность за необратимое управленческое решение и ни одна бюрократическая система не реализует такое решение.

Таким образом, вблизи постиндустриального барьера существующие ныне управленческие структуры способны, по сути, только к гомеостатическим решениям. Однако именно в окрестностях барьера социосистемы подвергаются сильнейшим потрясениям и не могут находиться в равновесии. Мы должны, следовательно, диагностировать высокую вероятность управленческой катастрофы как одной из форм первичного упрощения248 социосистемы, не сумевшей совершить фазовый переход.

Альтернативой является переформатирование управления и придание ему структуры, адекватной задачам когнитивной фазы развития249. Для этого надо, прежде всего, проанализировать «проблемное поле» современной посттоталитарной демократии.

248 Переслегин С., Столяров А., Ютанов Н. О механике цивилизаций // Наука и технология в России. 2001. N° 7 (51) 2002 № 1 (52).

249 Заметим в этой связи, что переход от архаичной к традиционной фазе сопровождался отказом от прямого управления и инсталляцией директивного, то есть формированием самого бюрократического аппарата. Генезис индустриальной фазы заключал в себе, в частности, создание распределенного управления, подчиненного единой рамке (корпоративный принцип).

К наиболее серьезным недостаткам современных бюрократических систем следует отнести:

• Отчужденность управляемого объекта от системы управления

• Низкую эффективность управленческих механизмов как информационных усилителей

• Недостаточную пропускную способность информационных каналов

• Неадекватность рамочных ограничений, наложенных на пространство управления

Рассмотрим эти проблемы подробнее.

Отчужденность административной надстройки (Владелец + система управления) от управляемой социосистемы приводит, прежде всего, к резкому нарастанию сопротивления в выходном канале директивного /входном канале индикативного управления. В конечном счете бюрократическая система оказывается полностью изолированной от реальности: она живет в вымышленном мире и управляет воображаемой социосистемой.

Даже если столь полного отчуждения не происходит, антагонизм между «верхами» и «низами» уменьшает эффективность социосистемы. (В Древнем Китае это называлось «потерей Пути» и считалось самой опасной болезнью общества.) Как правило, первоначально система управления теряет связь с интеллигенцией, которая формирует оппозицию Владельцу250. Тем самым, во-первых, часть ресурсов социосистемы будет расходоваться на внутреннюю борьбу, во-вторых, вследствие возникновения теневой системы управления (оппозиция Владельцу – это всегда позиция альтернативного Владельца) в системе начинают циркулировать паразитные информационные потоки. Наконец, система управления, оппозиционная интеллектуальному сообществу, не может использовать его ресурсную базу – качество элементов системы управления падает.

250 Заметим в этой связи, что в современной мировой художественной культуре практически отсутствуют положительные образы управленцев, а слово «бюрократ» является ругательством.

Дополнительные проблемы создает глобализация. Исторически противоречие между управляющей системой и наиболее пассионарными элементами социума решались оттеснением «аутсайдеров» на географическую периферию. Сейчас фронтир отсутствует. Соответственно общество либо «перегревается» (пассионарность расходуется на рост преступности), либо теряет перспективу (пассионарные элементы уходят во внутреннюю эмиграцию – наркотики, виртуальность и т.п.).

Низкая эффективность и недостаточная пропускная способность информационных каналов современных управленческих систем обусловлена как рекурсивностью иерархических структур, так и постоянным повышением значимости управленческого решения. Достаточно высокий образовательный и культурный уровень современных бюрократов способствует насыщению административной среды информационными конструктами.

Рассмотрим типичную управленческую задачу, в которой требуется совершить выбор одного из представленных решений. Как правило, чиновник не настолько компетентен в рассматриваемой проблеме, чтобы сделать осмысленный выбор (мы рассматриваем часто встречающийся «идеальный случай», когда явно неадекватные варианты отсеяны предыдущими информационными фильтрами). В подобной ситуации правильным является «метод случайного тыка», но он, во-первых, выглядит «несерьезно» и, во-вторых, занимает недостаточно времени. У чиновника возникает подозрение, что он слишком легко подошел к важному вопросу, что он недостаточно трудился. Подобное чувство для современного человека невыносимо, и бюрократ, чтобы сохранить уважение к себе и собственной работе, начинает, как ему кажется, осуществлять, а на самом деле – имитировать, активную деятельность.

Он ставит вопрос на коллегии. Заслушивает мнение экспертов. Обсуждает проблему с подчиненными и начальством. Организует комиссии и подкомитеты. Иными словами, он подвергает исходную задачу значительному информационному усилению. Однако поскольку усилению подвергается не только «сигнал» (правильное решение), но и «шум» (остальные решения), вся эта активность не влияет на исходную задачу. В конце конц0в чиновник вновь оказывается лицом к лицу с необходимостью выбора и произносит сакраментальное: «Ничего не остается, кроме как принять административное решение».

Проблема состоит в том, что он не только растратил свое время и время подчиненных ему и взаимодействующих с ним структур на выполнение априори бесполезной работы (низкая эффективность системы управления), не только отложил решение важной задачи (запаздывание в каналах управления), но и перегрузил управленческую структуру огромным количеством вновь произведенной информации, в которой никто не нуждается (информационная перегрузка каналов управления). Поскольку каждый чиновник старается занять свое рабочее время полностью, даже находящаяся на «холостом ходу» административная система полностью загружает свои информационные линии. Это означает, что переход системы в «рабочий режим» немедленно перегружает ее; аварийный режим вызывает, как правило, фрагментацию информационных потоков, прогрессирующую потерю связности и распад системы управления.

Закон автокаталитическоговозрастания информации в бюрократической системе проявляется тем острее, чем выше интеллектуальный уровень управленцев.

Важным проявлением этого закона является сдвиг фазв канале управления. Вследствие запаздывания прохождения информации и задержки в принятии решений к моменту «отклонения управляющих поверхностей» состояние социосистемы успевает значительно измениться. В новых условиях действия, направленные на стабилизацию положения, напротив, дестабилизируют СТЗ Система приходит в раскачку и разрушается при нарастающих автоколебательных процессах.

Стремление посттоталитарных демократий к «правовому государству» создает еще одну проблему, снижающую эффективность управления. Деятельность современных чиновников разграничивается все более точно, регламентируется все более подробными и четкими инструкциями, проверяется все более компетентными контролирующими инстанциями. Однако существующие административные протоколы (конституция, кодекс законов, должностные инструкции) регулируют лишь измеримые отношения между объектами, в то время как практически все современные управленческие задачи носят неизмеримый характер.

С практической точки зрения постоянное сужение рамки Владельца приводит к вырождению административного пространства. В сущности, всякое инструктивное ограничение следует рассматривать как возникновение дополнительного уровня иерархии: документ занимает по отношению к чиновнику позицию локального Владельца. Но сам такой документ отражает некий коллективный опыт, то есть является Представлением определенной бюрократической системы, возможно давно не существующей. В пределе полностью зарегулированная система управления приходит в состояние, когда все решения в ней принимаются бумажными Представлениями давно умерших людей. Понятно, что такая « некробюрократия» полностью выпадает из реальности.

Перечисленные выше механизмы характерны для идеальной бюрократической системы, в которой отсутствуют коррупция и внутренние интриги. Эффективность реальных административных механизмов значительно ниже, поскольку часть ресурсов с неизбежностью тратится на дубляж управленческих звеньев и борьбу между ними.

«NATIONAL STATE»: КРИЗИС УПРАВЛЕНИЯ

1

Социосистема имеет тройственную природу: она проявлена в материальном пространстве (как совокупность физических тел), в информационном пространстве (как совокупность знаков) и в социальном пространстве (как система устойчивых связей, наложенных на сообщество).

Любая социосистема поддерживает четыре базовых процесса:

познание– присвоение новой информации, экспансия в информационном пространстве,

образование– воспроизводство уже известной информации, обустройство информационного пространства,

производство– конвертация информации в иные формы ресурсов, технологизация,

управление– структурирование информации и ее распределение между элементами социосистемы251.

251 Ютанов Н. Постижение технологии//Российское экспертное обозрение. 2006. № 3.

Каждый из базовых процессов содержит три основные формы деятельности – распаковку, компактификацию и коммуникацию.

Представлениемсоциосистемы является наименьшая организованная совокупность людей, способная неограниченно долго воспроизводить все четыре базовых процесса. За всю историю человечества было создано только три принципиально различных Представления, примерно соответствующих фазам развития человеческого общества: Род, Полис и Национальное Государство (National State). Гипотетически можно представить себе еще два социосистемных Представления: Рыночное Сообщество (Market Community) (ряд американских политологов используют такое обозначение для постиндустриальных форм государственности) и Умма, в значении «сообщество верующих, в пределах которого выполняется определенная система правовых и моральных норм».

Данный раздел посвящен Национальному Государству, и, конкретно, всего лишь одной его функции, правда, основной – Управлению.

Процесс управления подразумевает выделение позиции Пользователя, которую может занимать один человек или более или менее неопределенная группа людей, и Исполнителя, в роли которого выступает все остальное общество. Пользователь отдает приказы, Исполнитель выполняет их. При этом в пронизывающем социум информационном потоке создаются и непрерывно поддерживаются два канала – директивный и индикативный. На уровне Рода Пользователь в состоянии донести свои распоряжения до всех членов общества и самостоятельно обработать поступающую индикативную информацию. Уже на уровне Полиса непосредственная связь затруднена: Вождь не может «докричаться» до всех и каждого, и, тем более, он не способен в реальном времени обрабатывать всю информацию «снизу». Поэтому Полис являет собой государство, то есть такой тип управления, при котором существует административный аппарат, играющий роль посредника между Пользователем и Исполнителем. В Национальном Государстве аппарат резко возрастает в размерах и сложности, превращаясь в голем, квазиразумный искусственный интеллект, ответственный за регулирование информации в директивном и индикативном каналах252.

Рис. 11

252 Понятие административного голема было введено А. Лазарчуком и П. Леликом (статья «Голем хочет жить», написана в середине 1980-х годов, опубликована в 2001. (Лазарчук А., Лелик П. Голем хочет жить // Мир Интернет. 2001. № 9)). А. Лазарчук и П. Лелик впервые заметили, что административный аппарат Национального Государства эквивалентен системе двоичных логических элементов (триггеров), соединенных в иерархическую схему и включенных в общий информационный поток. Авторы показали, что такая система отвечает критериям, предъявляемым Н. Винером к искусственному интеллекту, и даже способна пройти тест Тьюринга. Позднее было установлено, что голем обладает также простейшими эмоциональными реакциями (страх, голод), что позволяет причислить его к квазиорганизмам.

Пользователь и Административный аппарат вместе составляют управляющий модуль социосистемы. развитие этого модуля – смена субъектов управления, смена характера управления, изменение информационных потоков, охватываемых контуром управления, представляет собой политическую жизнь общества.

Директивный и индикативный потоки замыкают на позиции Пользователя, образуя петлю обратной связи в управлении. Если Управление – атрибутивный признак социосистемы, то наличие такой автокаталитической информационной петли – атрибутивный признак управляющего модуля253. Обратная связь За мыкается через материальную реальность, то есть процесс управления оказывается формой рефлексии. В этом смысле социосистема есть экосистема, способная к рефлексии. С другой стороны, как создание, так и воспроизводство автокаталитической информационной петли требует проявления воли и представляет собой действие. Следовательно, процесс управления требует по крайней мере от Пользователя, одновременно занимать и рефлективную, и деятельную позицию, что крайне затруднительно254.

253 С автокаталитичностью информационной петли в контуре управления связана удивительная способность управленческих систем к самовоспроизводству.

254 Или же Пользователь должен уметь быстро и притом хаотично менять эти позиции.

Управление можно разделить на гомеостатическое, при котором воспроизводится определенное устойчивое состояние социосистемы (индикативная информация фиксирует отклонение от этого состояния, директивная информация изменяет систему таким образом, чтобы нивелировать отклонение), и индуктивное, при котором Пользователь стремится изменить систему в определенном направлении (директивная информация выводит систему из состояния равновесия, индикативная информация отслеживает величину и направленность изменений).

Для любого общества и любого типа управления характерно противоречиемежду управляемой системой и управляющим модулем. В общем случае это противоречие имеет триалектический характер: управляющие, управляемые, проекция на контур управления вызовов со стороны внешнего по отношению к социосистеме мира255. Поскольку контур управления есть в любой социосистеме, а управленческий механизм в обязательном порядке носит автокаталитический характер, социосистема оказывается обреченной на развитие. Поэтому концепция «конца истории» – как в классической марксистской, так и в современной фукуямовской формулировке256 – является ложной. Можно помыслить общество, в котором отсутствует сословное деление – такова, в первом приближении, современная политическая организация «цивилизованного мира». Можно представить себе бесклассовое общество и нарисовать его убедительный портрет. Действительно, ни в первичную архаичную фазу развития, ни в наступающую когнитивную фундаментальное «противоречие управления» не проявляется как конфликт между имущественнымиклассами. Можно даже вообразить социосистему, в которой отсутствует конфликт информационныхклассов. Но вот общество, где нетпротиворечий в триаде управляемый–управляющий–среда, невообразимо.

255 В религиозном сознании эта «проекция» воспринимается как Бог (разумеется, необязательно Авраамический) Бог всегда присутствует в системе отношений между управляющими и управляемыми, причем занимает в этой системе особую позицию. С одной стороны, «нет власти, кроме как от Бога», с другой – «глас народа – глас Божий».

256 Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М. ACT, 2005.

Отсюда следует неизбежность политической жизни, политической борьбы, политического развития. Принимая это, мы вынуждены отвергнуть современные представления о непреходящем характере демократических ценностей и поставить на повестку дня вопрос: что будет (с Россией, с США, с Европой, с миром – нужное подчеркнуть) после демократии?

2

Прежде всего отметим, что история предлагает очень небольшой выбор форм правления и все они были известны уже Аристотелю. Основоположник науки об управлении, он выделял три «нормальные» формы государственности – демократию, аристократию, монархию – и три «аномальные» – охлократию, олигархию, тиранию. Аристотель был, вероятно, первым, кто сформулировал закон, согласно которому «нормальные, формы в своем развитии неизбежно переходят в «аномальные», после чего государство гибнет.

Аристотель, разумеется, говорил о современном ему классовом рабовладельческом государстве: рабов он людьми не считал, и возможность классовых потрясений в обществе его не волновала. Перетекание «нормального» государства в «аномальное» происходило без классовой борьбы, без столкновения «верхов» и «низов» – только за счет процессов в самом контуре управления.

Наличие сложной системы противоречий внутри контура управления обусловлено библейским «смешением языков», то есть распадом единого родового коллективного сознания на совокупность индивидуальных картин действительности. Это привело к потере единой рамки в управленческом звене: в позиции Пользователя оказывались люди, по-разному оценивающие обстановку и генерирующие различные политические решения. На уровне Полиса и позднее – на уровне Национального Государства Пользователь предстает очень сложно организованным субъектом, раздираемым противоречиями и быстро эволюционирующим.

Как правило, политическая борьба происходит именно внутри контура управления. Классовой борьбой она сменяется довольно редко. Для этого требуется, чтобы правящие круги исчерпали все возможности функционирования управленческого модуля социосистемы, чтобы управление испытало системный кризис. В. Ленин был не совсем точен в определении революционной ситуации. Действительно, нужно, чтобы «низы» не могли жить по-старому. «Верхи» же должны утратить всякую способность к управлению. Если они могут управлять по-старому – движение «низов» будет подавлено и квалифицировано как бунт. Если они не в состоянии управлять по-старому, но могут найти какие-то устраивающие всех новые формы и методы управления, приходит эпоха реформ. И только если нет ни старых, ни новых решений, начинается революция, в ходе которой прежний правящий слой уничтожается (зачастую физически) и формируется иная управленческая система с другими степенями свободы.

Противоречия внутри управленческого слоя – по крайней мере те из них, которые обнаруживают тенденцию к самовоспроизводству, – можно представить как борьбу нескольких сил, занимающих внутри общей управленческой позиции разные стратегические позиции. За очень редкими исключениями, значимую роль в политическом развитии играет борьба только двух сил, которые можно связать с двумя «маятниковыми» политическими партиями.

Важно понять, что двухпартийная система – вовсе не прерогатива представительной демократии. Она даже не связана с индустриальной фазой развития. Двухпартийность и соответствующие ей «колебательные решения» возникают в любом контуре управления, если он зрелый, но не старый. «...Тот, кто хоть сколько-нибудь сведущ в политике, хорошо знает: по крайней мере два мнения существуют даже там, где имеется лишь одна партия. И даже там, где зарегистрированы восемь или десять партий, в сущности, тоже не более двух партий...»257

257 Мештерхези Л. Загадка Прометея. М : Прогресс. 1977.

Проблема, неотвратимо превращающая борьбу партий внутри правящего слоя в классовую борьбу с вмешательством контрэлит в процесс управления состоит в том, что по Третьему закону диалектики (закону неубывания сложности системы) противоречия между партиями неуклонно возрастают. Наступает момент когда правящая элита раскалывается настолько, что внутри нее исчезает представление об «общих задачах», «общих горизонтах», «нации и конституции». Более того, политические лидеры перестают воспринимать себя членам единого общества. Тогда страна неминуемо раскалывается и начинается гражданская война. Как реакция на неё приходит сильная императорская власть, при этом государство, являющееся Представлением социосистемы, проходит через стадию катастрофического упрощения, что и позволяет одному человеку интегрировать разнородные Тоннели Реальности и восстанавливать работоспособность контура управления. Далее, по мере развертывания нового витка развития, вновь происходит распад единой рамки управления и появляются «придворные партии», скрытые, но от того не менее реальные. Противоречия между ними начинают нарастать...

В этой картине, устойчиво воспроизводящейся тысячелетиями (Китай, Индия, Иран), можно сколько угодно менять отдельные параметры, но общий вывод изменить не удается. Различные системы «стяжек и противовесов»: конституционная монархия, разделение властей, современное демократическое государство, представляющее собой результат злоупотребления юридическими нормами, то есть измеримыми социальными отношениями в процессе управления, – все это лишь представляет собой отрицательную обратную связь, наложенную на развитие. Иными словами, это – попытка решить основную проблему управления заведомым ухудшением качества этого управления.

Современная демократическая система уникальна в том отношении, что она вообще не поддерживает никаких социосистемных процессов, кроме релаксационных. Это, конечно, позволяет сохранять общественную стабильность неограниченно долго, но ценой очень больших производительных затрат258 и фактического отказа от управления. В известном смысле, к любому сегодняшнему парламенту, к любому министерству или президенту, председателю Центробанка и «главному олигарху» можно применить классическую характеристику: «царствует, но не правит». Правящий класс сохраняет за собой власть путем отказа от управления социосистемой.

258 Заметим, что исторически демократические режимы создавались, как правило, в условиях экономического процветания и переизбытка прибавочного продукта – античная Греция, античный Рим, Великобритания Нового времени, современная Европа.

И все было бы хорошо, если бы социосистема была самодовлеющей и в ней были бы только управляющие и управляемые. Но, напомню, противоречие носит триалектический характер: управляющие, управляемые и проекция внешнего мира на систему социальных отношений – проекция, которую мы назвали Богом. Это значит, что, справившись с внутренними противоречиями и подчинив себе все мыслимые контрэлиты, социальные «верхи» утратили способность демпфировать развитие конфликта между социосистемой и внешним миром. Если хотите: эти элиты противопоставили себя Богу. В результате мы имеем то, что имеем. Производительность капитала неуклонно падает. Более того, в логике глобализации начала работать крайне опасная социальная «машинка», когда одни области планеты оказываются перекапитализированными настолько, что в них бессмысленно любое производство, другие же – недокапитализированы до такой степени, что оттуда бегут люди и капиталы. В результате развиваются два противоположно направленных, но равным образом критических процесса: капитал теряет ликвидность, а производство – рентабельность. Если вспомнить о серьезнейших проблемах энергетики, которые проявляются как одновременный кризис энергоносителей, энергогенерируюших мощностей и распределительных сетей, и оценить положение энергетики в основании современной производственной пирамиды, то придется признать, что один из базовых социосистемных процессов, а именно производство, находится в глубоком упадке.

Еще более тяжелая ситуация сложилась в образовании, где смело можно говорить о девальвации: современное высшее образование в лучшем случае соответствует среднему образованию полувековой давности. Познание утратило всякую связность (не только между объективным познанием – наукой, субъективным познанием – искусством и трансцендентным познанием – теологией, но и, например, между различными научными дисциплинами и даже внутри самих этих дисциплин). Что же касается управления, то оно настолько обросло стяжками и противовесами, настолько административно и юридически зарегулировано, настолько перегружено индикативными информационными потоками, что, в сущности, не управляет вовсе.

Таким образом, мы имеем дело с всесторонним социосистемным кризисом, который благодаря глобализации еще и повсеместен. А это означает, что в современном мире медленно, но верно складывается революционная ситуация. Собственно, «верхи» уже находятся в ней: они не могут управлять ни по-старому, ни по-новому. И не научатся, ввиду кризиса познания, охватившего, прежде всего, гуманитарный контур и зону трансценденции. «Низы», однако, пока еще могут жить по-старому. Но по мере нарастания глобального антропотока, увеличения террористической угрозы и деградации индустриальных форм производства (в первую очередь, энергетического кризиса) «тяготы и лишения трудящихся масс» будут, вполне по Ленину, нарастать. В этой ситуации мы должны предсказать ренессанс контрэлитного «левого политического проекта» – с одной стороны, и быстрое нарастание реальной религиозности населения, в том числе в США и европейских странах, – с другой. Это вызовет заметные общественные сдвиги и на какое-то время стабилизирует ситуацию. Однако современная мировая элита, несомненно, примет меры против левого движения и религиозного экстремизма в полном соответствии с принципом неизменного нарастания политической борьбы. Эти меры, в зависимости от уровня компетенции правящих кругов различных стран, приведут либо к гражданским войнам, либо к внешним войнам, целью которых будет «сжигание» накопленной пассионарности как социальной основы «левого ренессанса». В любом случае ситуация войдет в неуправляемую раскачку.