Текст книги "Твари империи (СИ)"

Автор книги: Сергей Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Совершенные моряками промахи могли войти в учебники тактики и стратегии, как показательные примеры необдуманных действий. Никто из моряков не озаботился поиском претендента на пустующий трон, без чего вся кампания теряла ясную цель, а значит не имела внятной стратегии. Мобилизация происходила бессистемно, наряду с горсткой опытных вояк, в войско набрали неумех ополченцев, трактирных вышибал, авантюристов, бродяг, амнистированных заключенных. Вся это плохо управляемая масса людей обросла огромным обозом, в котором было много ненужных вещей и недостаточно вещей нужных.

Наспех сколоченные легионы вышли из Биная, чтобы никогда не вернуться. Неприятности начались сразу за стенами города. Жители побережья не разделяли патриотического порыва морских офицеров. Для многих империя так и не стала своей. Люди убегали в горы, в леса, закапывали в землю припасы, отгоняли лошадей. Под влиянием местного населения в легионах началось дезертирство.

Проход Ват Шо Орна стал следующим испытанием. Щитовые горы поработали с ополчением как нож для читки рыбы. Каждый из Щитов словно проводил децимацию, уменьшая войско на десятую часть умершими и покалеченными. Затем свою пошлину за транзит потребовала пустыня Патфе-Лива, где целые отряды сбивались с пути и погибали от жажды, а фуражиры неделями возвращались ни с чем. Центральные провинции империи поглотили остатки войска. Правда ходили слухи, будто несколько офицеров и часть войска уцелело и отправилось на поиски кого-то из императорской фамилии. Но этим слухам в Холларе особо не верили, потому что из центральной части империи с тех пор не пришло ни единого каравана, а из имперских портов не прибыло ни единого корабля. Лишь через вторые и третьи руки, с перевалкой на Четырехгорном острове или острове Девятого градуса добирались товары из портов западного берега. Но любые сведения искажались за время пути, проходя через множество посредников.

Покинутый военными, разорённый поборами город остался беззащитным перед пиратами, гангстерами и мелкими самозваными князцами. Они набросились на остатки имперской роскоши как стая падальщиков. Часто меняющаяся власть, стычки между бандами довершили упадок. Большое число вдов привлекало окрестных фермеров, желающих заделаться горожанами. Простонародная культура вытеснила прежнюю имперскую.

Верховенство на побережье понемногу вернулось к Альпорту, ставшему в имперские времена заурядным курортным городком, где столичная знать и богатые промышленники возводили летние дворцы, а в удобной гавани отстаивались их яхты. Альпорт оказался слишком анархичен, чтобы в нём собралась критическая масса патриотов империи, но слишком велик, богат и последователен в почитании собственной истории, чтобы отдаться во власть проходимцев. Короче говоря, он оказался как раз таким, каким нужно, чтобы тихой сапой, мягкой силой экономики за семьдесят лет прибрать к рукам почти всё побережье.

Всю эту историческую чушь, Дамматрик рассказывал спутникам с таким пылом, словно сам некогда отправлялся в поход вместе с глупыми обманутыми юношами. Ильметра просто кисла от пафоса.

Бинай даже давно разорённый, произвёл на беглецов впечатление. Впечатление, впрочем, неоднозначное. В отличие от Альпорта, имеющего долгую и славную доимперскую историю, Бинай изначально возводили как столицу провинции. Строгая, но величественная архитектура казённых зданий, упорядоченные генеральным планом прямые улицы и перспективы складывались в особую имперскую эстетику, непохожую на привычную выходцам из Альпорта красоту естественного развития с хаотичной застройкой ремесленных и купеческих кварталов и эклектичной роскошью вилл, разбросанных в беспорядке по холмам и склонам.

– У нас только один уродливый проспект, – заметил Дамматрик. – А здесь весь город состоит из таких шрамов и царапин поменьше.

От городских ворот до центральной площади они ехали по проспекту Мореплавателей, названному вовсе не в память о моряках, как мог бы подумать невежда, а в честь одноимённой династии императоров. Проспект являлся продолжением имперской дороги и шириной превосходил все прочие. Согласно прежним нормативам градостроительства на нём должны были при необходимости разойтись встречные армейские колонны. И потому даже высокие здания в четыре или пять этажей не превращали проезжую часть в ущелье.

Однако за семьдесят лет блеску поубавилось. Мостовые ремонтировали от случая к случаю, за фасады зданий и вовсе никто не брался. Может оно и к лучшему – за облезлыми фресками и отбитыми барельефами угадывались шедевры прежней эпохи. В то время как дома поменьше уже "красовались" сделанной под простонародные вкусы дешёвой лепниной.

– А в здешних библиотеках стоит порыться, – заявил Дамматрик. – Наверняка тут есть редкие книги.

– Если ты хочешь собрать коллекцию од в честь императоров, проконсулов и трибунов, учебники риторики, да горы отчётов о сборах податей, то здешние библиотеки – то, что тебе нужно, – заметил Рив. – Но искусством увлекались богатеи, а они жили в Альпорте. История же, в том случае если она не была пропагандой, во все времена относилась именно к искусству.

– Что до меня, то я бы предпочёл не задерживаться в этой дыре даже на одну ночь, – сказал Оборн. – Посмотрите, какими взглядами нас провожают. Наверняка уже прикидывают, как бы ловчее выпотрошить чужаков. Банды тут, небось не хуже наших, вот только я не знаю подходов к ним. Выспаться нам точно не дадут.

Ильметра кивнула, она тоже ощутила тревогу. Не такую, как если бы она почувствовала засаду или готовность к нападению. Здесь опасность излучал как бы общий фон города, а не какой-то конкретный человек или темный переулок.

Она поделилась ощущением с компаньонами.

– Как писал Бейсхолл: "В эпоху розни города – цветы преимущественно хищные. Они дают пищу сильному и поглощают слабого без остатка", – процитировал Дамматрик своего любимого философа. – "Входя в город ты не можешь заранее знать свою силу".

– Хищник, пожалуй, подходящее определение, – согласилась Ильметра. – И я чувствую спиной его взгляд.

– Но уже вечереет, – напомнил Дамматрик. – Куда мы отсюда денемся?

– Закажем ужин где-нибудь поближе к порту, – предложил склонный к прямым решениям Оборн. – Даже комнаты снимем для вида. А я уже сегодня найму корабль. Среди ночи тихо слиняем.

– Нам ещё следует устроить отвлекающий маневр, – напомнил Рив.

– Сколько времени тебе нужно на подготовку? – спросил Оборн.

– Мне? – колдун возмутился. – Я что, буду один трудиться?

– Давай поменяемся, – пожал Оборн плечами. – Ты достанешь корабль, а я займусь ложным следом.

Ривси фыркнул.

– Твой ложный след мало будет отличаться от дорожного указателя "Здесь их нет".

– Я тебе помогу, – предложил Дамматрик.

– Ну, а я пойду с Оби, – сказал Ильметра.

Босс как всегда промолчал. Но что интересно, его вроде никто и не удосужился спросить. Однако, когда Шохальц захотел отправиться с колдуном и красавчиком, никто возразить не посмел.

В гавани, некогда вмещавшей весь Южный императорский флот (Флот Полдня, как называли его), покачивалось теперь не более сотни мачт. В основном они принадлежали торговым бригам и промысловым шхунам. Зимой в Альпорте кораблей отстаивалось куда больше. Многие пережидали сезон штормов в тихой гавани, занимаясь заодно мелкой починкой и давая командам отдых. Здесь же или проживали более отчаянные моряки, которые штормов не боялись, или кораблей как таковых насчитывалось меньше. Ильметра склонялась ко второй версии. Ей чужда была сама мысль, что Альпорт может хоть в чём-то уступать Бинаю.

Портовый трактир "Акулий зуб" (над дверью висел вырезанный из дерева и покрытый белилами Y-образный зуб размером с человеческую голову) оказался не лучше и не хуже других. Моряки привычно галдели, словно пытаясь перекричать шторм. Пиво и ром лились рекой. Шла игра в кости и в сетку. Веселые девицы угощались за счёт морского братства и без лишних предисловий отправлялись в верхние комнаты. Оборн с Ильметрой легко сошли за уже сговорившуюся пару.

Несмотря на образ тупого и грубого гангстера, Оборн оказался галантным спутником. Никаких забот на неё не перекладывал: сам заказал ужин, предварительно узнав её предпочтения, сам договорился с хозяином о ночлеге, сам же потолкался у барной стойки, где прислушивался к разговорам, пытаясь незаметно вызнать о стоящих в порту кораблях.

Ильметра тоже прислушивалась к болтовне, впрочем её интересовало не столько подходящее для плавания судно, сколько информация о "Пьяном дельфине". Она никогда не забывала о своей главной задаче – выяснить обстоятельства пропажи или гибели Ники Торадо. Однако про "Дельфин" за время ужина никто не сказал ни слова. А расспрашивать самой было опасно.

Наконец Оборн подал знак. Оставив в снятых комнатах дорожные мешки, набитые ненужным тряпьём, они налегке направились к пирсам, где нашли лодку со скучающим лодочником, потягивающем из бутылки какое-то пойло.

– "Белый Консул", – произнёс Оборн и бросил лодочнику монету.

Тот прихлопнул монету ногой, подобрал, проверил на зуб, ещё раз приложился к бутылке и спрятал её под банку.

– Доставим, почему нет? – сказал он и взялся за вёсла.

Дамматрик наверняка прочитал бы целую лекцию про Белого консула, в честь которого назвали корабль, но Ильметра услышала это прозвище впервые. Что ж, пусть будет консул.

Лодка миновала несколько китобойных шхун, от которых несло прогорклой ворванью, прошла небольшой участок чистой воды и стукнулась о борт стоящего у бочки брига.

– Есть дело к твоему шкиперу, моряк, – крикнул вверх Оборн.

– Минуту, – ответили ему с борта.

Матрос ушёл и быстро вернулся.

– Поднимайтесь по трапу.

Судно сидело низко и подниматься было невысоко. Трап – набитые на борт дощечки и два троса пропущенные сквозь них покорился Ильметре даже лучше чем Оборну. На вахтенного это, однако, впечатления не произвело. После падения империи нравы стали свободней. В Бинае, как и в Альпорте женщины часто отправлялись на кораблях в качестве пассажирок или подруг, а не редко и служили матросами или рыбачили.

Благодаря отличному лесу и грамотному уходу, корабли в Холларе служили по сто лет и больше. Бриг хоть и был старичком, судя по имперскому названию, показался Ильметре ладным и надёжным. Она разбиралась в таких вещах и видела, что команда хорошо следила за кораблем. Чистая палуба, снасти в порядке, всё аккуратно сложено, закреплено. Медь начищена, дерево и цепи покрашены, канаты пропитаны смолой.

Посреди палубы стоял компактный бронзовый палинтон, способный метать камни или зажигательные снаряды на полмили, если не больше. "Белый Консул" в прошлом наверняка служил имперским пакетботом или корветом. Похоже новые владельцы оставили боевую машину как украшение, потому что использовать её по назначению могли только опытные артиллеристы, причем артиллеристы морские, с навыками колдовства, без которого считалось почти невозможным попасть во вражеский корабль, особенно при волнении, а главное вовремя воспламенить состав, чтобы не сжечь самоих себя.

Вахтенный матрос проводил гостей к капитану. Тот сидел в просторной столовой за обеденным столом и поглощал разнообразную выпечку, запивая её красным вином прямо из бутылки. Кексы, печенье, пончики заполняли хрустальную бонбоньерку, стоящую перед капитаном. Больше ничего съедобного на столе Ильметра не разглядела.

– С кем имею…? – начал было капитан, стряхивая крошки с сюртука и вытирая губы платком.

Он приподнялся из-за стола и Ильметра отметила, что тучностью шкипер не уступал их боссу.

– Оставьте, – отмахнулся Оборн. – Выйдем в море там и познакомимся.

– Выйдем в море? – усмехнулся капитан, опускаясь обратно. – Но я не собирался покидать порт в ближайшее время.

– Собирались. Вчера на борт к вам доставили бочки со свежей водой, окорока, масло, муку. А третьего дня загрузили трюмы горной слюдой. Что определяет вашу цель как Хелт, Котовые острова или Большой архипелаг. А у меня есть дополнительный фрахт для вас, капитан.

Оборн умел говорить, умел торговаться.

– Вы сами упомянули, что мой бриг уже загружен, – напомнил капитан.

– У нас никакого груза, кэп, только пассажиры. Вы получите тысячу пальм и узнаете о порте назначения, когда мы минуем мол. А потом уже доставите вашу слюду, хоть на край света.

– Хм. Что ж…

– Но будет одно условие, – быстро добавил Оборн. – С этого момента на берег не должен сойти ни один ваш человек.

– Согласен. Но если вы хотите попасть на Четырехгорный, острова Радости или дальше, то водой запастись не помешает.

– Ближе, – отрезал Оборн, а Ильметра подумала, что на Четырехгорный остров она бы с удовольствием заглянула. Именно там загружался по словам Лейсона Ники Торадо. Там прятался один из концов ниточки.

Но, конечно, никто из компаньонов не намеревался совершать ради неё такой крюк. Это заняло бы лишних два месяца пути, а остров давно превратился в пристанище пиратов. На каждую бухту там приходилась собственная республика под черным или пурпурным флагом, а то и две сразу. Всё что хотели её друзья это пересечь Золотой залив (его часто называли морем за огромные размеры) и высадиться на берегу Долгой дуги. Пропавший или погибший товарищ был забыт во имя призрачной цели. Память об отце и желание прояснить обстоятельства оставались лишь при Ильметре.

– Хорошо, – согласился после некоторых раздумий капитан. – Но мне нужно отправить лодку за матросами, которые гуляют на берегу.

– Как-нибудь доберутся сами. А если нет, не велика беда. Заберёте их, когда вернётесь. Насколько я знаю, экипаж у вас и так больше, чем нужно.

– Лады, – кивнул капитан.

– Остальные пассажиры поднимутся ночью, – добавил Оборн. – Прикажи вывесить два зелёных фонаря на корме.

Шкипер согласился и на это.

Ильметра подумала и решилась:

– Капитан, вы не знаете часом, не прибывало ли сюда каботажное судно "Пьяный дельфин"?

– Как же, – расплылся в улыбке тот. – Я лично прикупил ящик вина у Малыша Ойро.

– Он ещё здесь?

– Ящик-то? – хохотнул капитан. – Признаюсь, я хорошо поработал над ним.

– Малыш, – поправила Ильметра.

– Возможно. Он собрался распродать товар и закупить местного вина. Не то чтобы оно было лучше, но Малыш ценит разнообразие.

Чуть позже Ильметра отозвала Оборна в сторону.

– Оби, мне нужно сойти на берег. Поискать старого друга.

– Детка, это неразумно. Успех нашей операции висит на волоске. Имя этому волоску – скрытность. Как только ты начнёшь расспрашивать неважно о чём, каждая портовая собака узнает, что мы здесь. И тогда волосок порвётся, а все ухищрения Ривси с Дамми не будут стоить и гнутого медяка.

Она вздохнула. Сбежать? Теоретически её ничего не удерживало. Она проголосовала за контракт, что не мешало лично ей в любой момент отделиться от компаньонов и заняться своими делами. Уже потом, если получится, если будет желание Ильметра могла догнать остальных. Правда тогда ей придется в одиночку путешествовать по незнакомым землям, где возможно женщин и за людей не считают, а путников режут не ради денег, а просто на ужин. Тут и её сомнительная магия не спасёт.

Лодка с компаньонами прибыла после полуночи, а Ильметра так и не пришла к окончательному решению. Вещи быстро перекидали на борт, а с Шохальцем пришлось повозиться. Мало того, что босс боялся воды, так ещё и не отличался ловкостью. Он чуть не сорвался с трапа. В результате, чтобы драгоценная туша оказалась на палубе пришлось поработать сразу четверым. Снизу его страховали лодочник и Дамматрик, а сверху тянула пара матросов.

– Теперь о нас будут говорить во всем городе, – недовольно проворчал Оборн. – Проще было самим ударить в пожарное било на главной площади.

Тем временем сомнения Ильметры разрешились сами собой. Команда отшвартовалась от бочки и подняла несколько парусов. Бриг двинулся к выходу из гавани. Здесь из-за особой конфигурации скал дул почти постоянный ветер, позволяющий заходить и выходить в открытое море под парусами, а система из маяков и бакенов позволяла делать это даже посреди ночи. Тут Ильметра вынуждена была признать превосходство бывшей столицы провинции.

Единственную даму разместили в просторной каюте старшего помощника, который к отплытию не успел. Шохальцу, как главе предприятия, уступили помещение, которое в былые времена занимал старший офицер морской пехоты. Остальные пассажиры заняли один из кубриков в носу корабля. Бывший императорский пакетбот имел избыток помещений для разного класса людей, и компаньоны устроились с относительным комфортом.

Там в носовом кубрике они и собрались для короткого совещания.

– Не поверишь! – громко прошептал Дамматрик, едва юнга, помогавший с обустройством покинул помещение. – Вайхель не соврал. Я научился колдовать! И я начал видеть ауры людей.

Ильметра пожала плечами. Она давно начала видеть свечение, но ничего не понимала в нем. Ривси говорил, что любой обладающий силой колдун видит свечение, что все давно привыкли к нему. Конечно, аура может поведать об эмоциях, даже намерениях людей, если уметь читать сполохи. Но во-первых, существует множество оберегов и других артефактов, способных искажать или полностью скрывать ауру. А вторая проблема заключается в том, что каждый видит их иначе и передать такое знание невозможно, остается лишь понемногу накапливать опыт и сопоставлять факты. Пока для Ильметры это было бесполезное умение. А вот практическая магия другое дело.

– И что у тебя получилось? – спросила она.

– Я создал фантом, – гордо признался Даммарик.

– Фантом?

– Точь-в-точь как ты.

– То есть? – не поняла Ильметра. – Я не создавала фантомов.

– Фантом был похож на тебя, – пояснил Ривси. – Правда у красавчика не хватило воображения, чтобы добавить к иллюзии хотя бы пару звуков. Так что твоя копия передвигалась бесшумно и всё время молчала. Что, возможно, было бы не так уж плохо, отправься я с фантомами вместо вас.

Ильметра отметила, что Дамматрику удалось то, чего не удавалось ей – колдовать без внешней угрозы или сильного раздражения.

– Чем ты ещё недоволен? – удивился Оборн.

– Это все добром не кончится, – проворчал Ривси. – Помяните мои слова! Не кончится!

Он вытащил аз-за пазухи бутылку какого-то явно крепкого пойла и зубами выдернул кукурузный початок, используемый в качестве пробки.

– Хотите отведать местного самогона? Мы с Дамми заскочили на один славный хуторок. Эти чудаки додумались готовить солод из кукурузы. Фруктов им не хватает, винограда. Уподобились чёртовым северянам.

Ильметра отказалась, а Оборн попробовал и остался доволен.

– Забористая штука, – сказал он, с шумом втягивая воздух ноздрями.

– Так вот. – продолжил Ривси, закусывая сушёной фигой. – Что бы там не говорил наш клиент, дикой магии не существует. Любой колдун должен её формализовать или в системе жестов, или в системе заклинаний, или артефактами, или начертанием магических фигур и символов. Именно правильной формализации учат маги-наставники.

– Но ведь Ильметра использовала движение руками, – напомнил Дамматрик. – И я, когда создавал её образ, тоже словно лепил из воображаемой глины.

– Это не жесты системы, а просто жесты, – Ривси произнес это со вздохом, как объясняют малым детям избитую истину. – Они помогают вашему сознанию, а не формализуют энергию. Но если вы сами не делаете этого, значит кто-то формализует её за вас.

– Вайхель? – предположил Дамматрик.

– Да. Это очевидный ответ. Проблема, однако, заключается в том, что клиент наш не стоит у вас за спиной, его вообще не было в нашем мире, когда творилась ваша волшба. И он не смог бы предугадать все ситуации, чтобы заранее зарядить определенные реакции. Кроме того, и это пожалуй главное, Вайхель чурается использовать свою магию, чтобы не выдать себя.

– Но ты сам говорил, будто он накачивал её в нас? – возразил Дамматрик.

– Это другое, мой друг, это другое.

– Подожди. Но если маги учатся друг у друга, у кого обучался первый из них? – задалась вопросом Ильметра.

– Хороший вопрос, Ильми, – Ривси сделал еще один глоток из бутылки и поморщился. – Некоторые думают, будто магические системы это как грибы, ядовитость или съедобность которых определялась экспериментально, а систему агрегируют на основании опыта. Это не так. Вы можете развивать и комбинировать существующие заклинания, но не создавать их спонтанно. Отвечая на твой вопрос, Ильми, считается, что первые маги получили знания от богов.

– А боги? – не отставала Ильми.

– А боги, как впрочем и герои, то есть отпрыски богов и людей, сами создают законы силы и методы её применения…

– То есть боги и герои умеют колдовать без формализации магии? – спросил Дамматрик.

– Скорее они создают правила по ходу дела, – поправил Ривси. – По ходу дела.

– Это удобно, – заметила Ильметра и задумалась.

При всей распространенности магии в Альпорте, всю подноготную этого искусства мало кто из обывателей понимал. Это как со многими обычными ремеслами. Каменщики, замковые мастера, оружейники, бондари. Все видят результаты их труда, многие разбираются в качестве изделий, но мало кто стремится понять нюансы производства. К примеру она не раз удивлялась полной дремучести компаньонов в морском деле. Они не отличали даже свайку от нагеля.

Что не мешает им нестись на всех парусах чёрт-те куда.

Глава 13. Пираты

Щитовые горы становились всё меньше и через неделю плавания сошли на нет. Их последний отрог вдавался далеко в море вытянутым Западным мысом, который считался условной границей между Бинайским и Золотым заливами (или морями). Теперь береговой пейзаж представлял собой песчаные холмы и дюны, местами поросшие мелкой растительностью, местами абсолютно голые, отражающие солнце. Цвет песка по-видимому и определил название залива, потому что про добычу золота, по словам Дамматрика, не упоминалось даже в древних литийских хрониках, да и хорошей торговли тут отродясь не имелось.

Вскоре однако низкий берег скрылся из вида, корабль со всех сторон обступило море. Им повезло с погодой. Хорошая погода позволила им отойти от опасного берега, большой шторм разразился мыса, когда они уже миновали его и только поддал в паруса ветра. Хотя на юге и на западе то и дело собирались тучи команда корабля особенно не беспокоилась, все здесь были опытными матросами.

Ильметре быстро наскучило общество Лейсона и она большую часть времени проводила в гостях у компаньонов в носовом кубрике или прогуливалась по палубе. На свежем воздухе она чувствовала бы себя лучше всего, если бы не ощущала спиной откровенные взгляды моряков. Это немного раздражало. С другой стороны, она давно привыкла к мужскому вниманию. И умела осаживать наглецов, когда нужно.

– Зачем на торговом кораблике этот антиквариат? – спросила Ильметра, в очередной раз поймав на себе непристойный взгляд палубного матроса.

Вопрос застал того врасплох и он от неожиданности потупил взгляд. На берегу парень, пожалуй, и не растерялся бы, но на борту царила какая-никакая дисциплина и за вольное обращение с пассажиркой можно было схлопотать наказание.

– Это имперская катапульта, госпожа, – сказал матрос. – А если точнее, то палинтон.

– Имперский?

– Да. Он достался нам вместе с корабликом. Красивая штуковина, не отнять. К тому же она придаёт уверенности в этих неспокойных водах.

– Но ведь у вас нет огневых снарядов, чтобы воспользоваться орудием? – уточнила Ильметра.

Хотя они плыли вместе уже неделю, матросов по именам она не знала, за исключением двух, которых боцман частенько гонял ставить и убирать верхние паруса.

– Но об этом никто не догадывается, – матрос усмехнулся. – За неимением огневых мы можем швырнуть и обычный камень. При удаче он может проломить палубу или борт, или покалечить кого-то. В любом случае заставит относиться к нам всерьёз. Извиняюсь, госпожа, но мне нужно бежать по делам.

Ильметра кивнула и задумчиво погладила бронзовую станину катапульты.

– Действующее орудие в довесок к избыточной для торгового плавания команде, – произнесла она себе под нос. – И что это может значить?

***

Что это может значить она почувствовала на себе ближайшей же ночью.

К полуночи поднялся крепкий ветер, но корабль держался отлично, а мерная качка, подобно детской колыбели, только успокаивала Ильметру. Она с детства привыкла к волнам и всегда легко засыпала под них.

Ей что-то снилось, очевидно, какой-то кошмар из тех, что не запоминаются, лишь оставляют тяжелое послевкусие. Что-то тяжёлое и жаркое навалилось на неё, пытаясь раздавить, перекрыть воздух, сковать движения. Сперва она подумала, что попала под лошадь, потом вспомнила, что находится на корабле и решила, что тот завалился на борт, а мебель и вещи завалили её, прижав к перегородке.

Ильметра окончательно проснулась и с ужасом осознала, что это не сон. Корабль, слава богам, стоял на киле ровно, но на неё действительно давила тяжесть. И этой тяжестью был человек. Её ночная сорочка оказалась задрана, чужое колено попыталось раздвинуть ноги, потная лапища сжимала грудь, в то время как другая пыталась просунуться под ягодицу. Пряжка чужих штанов, уже спущенных, царапала кожу то возле коленки, то возле возле щиколотки, а ужасно вонючее дыхание приближалось к лицу.

Затем язык лизнул её щёку и это послужило триггером. Она вздрогнула, попыталась сбросить мерзкую тушу или хотя бы выскользнуть из-под неё, но её хрупкое тело оказалось припечатано к кровати намертво, даже руками пошевелить не получилось. Их сковало точно колодками у позорного столба.

Времени оставалось чуть. Чужое колено давило словно клин, каким в каменоломне ломают камень. Никаких сил не хватит, чтобы противостоять такому напору, а жалкая попытка сопротивления, казалось, только раззадорила насильника. Разумеется, никто из её друзей не отважился бы на такую мерзость даже в сильном подпитии, да и по весу тут подходил лишь босс, а он, при всех его пороках, никогда не отличался вероломством в отношении женщин. "Шкипер!" – догадалась она. – "Больше некому". Её догадку подтвердили слабые запахи миндаля с корицей, пробивающиеся сквозь перегар. "Клятый любитель сладкого!".

Сознание Ильметры лихорадочно перебирало пути к спасению. Браслет-оберег, что подарил Вайхель, помочь не мог или не хотел, он даже не предупредил её об опасности. Но это не удивительно, артефакт предназначался для отвода глаз и взаимодействовал с чужой магией. Обычный насильник не распознавался им как угроза. А что же с её собственной магией? Почему она не приходит на выручку? Колдовские способности проросли в ней достаточно глубоко и стимул для пробуждения силы имелся – ярость наполняющая сейчас её не уступала той ярости, что накатила в буковом лесу. Видимо не хватало того самого оформления, вернее формализации, как называл это Ривси. Находясь в состоянии раздавленного жука, Ильметра не могла сделать привычный для неё жест высвобождения силы – выбросить сжатую в кулак руку в сторону врага. Её сила попросту не находила выхода и бессмысленно струилась по жилам, как горячее вино.

Ильметра в отчаянии напрягла глаза, пытаясь пронзить тьму, корабельные перегородки, увидеть кого-нибудь из друзей. Отчасти это ей удалось, но никак не помогло. Её взгляд проник за пределы корабля. В тусклом свете звезд и серпа, она видела вздымающиеся волны, несущиеся по небу облака и более ничего. Тогда она представила, что отступила на пару шагов назад.

Каюта стала видна, как при свете свечи, лишь туша капитана перекрывала обзор. Рядом на стуле лежало дорожное платье, но кинжал Ильметра оставила на столе, а клинок с перевязью и вовсе убрала в рундук. Слишком далеко даже если бы она смогла совершить рывок.

Тем временем капитан уже раздвинул ей ноги и пытался проникнуть внутрь. Тут у него правда вышла заминка. Похоже не слишком опытен оказался насильник или слишком пьян. Но всё равно требовалось спешить. До оружия ей не дотянуться. Будь её воля она удавила бы мерзавца голыми руками, а лучше шнурком. Шнурком! Её платье как раз имело шнуровку на декольте. Не столько функциональную, сколько декоративную. Ильметра сосредоточилась, постаралась отрешиться от чужого дыхания, веса, липкой кожи. Она представила шнурок змейкой и начала силой мысли вытягивать его из люверсов, благо их было немного.

Шнурок освободился от платья, скользнул по спинке стула, перебрался на кровать, затем на капитанскую спину. Ильметра изо всех сил сжала кулаки, зажмурила глаза. Одним резким броском точно рассерженная змея шнурок прыгнул на шею насильника и обвился вокруг неё.

Ильметра перестала видеть в темноте. Возможно два колдовства одновременно не работали или требовали слишком больших затрат магической силы. Вещи, как она уже поняла, вообще слушались плохо. Швырнуть тяжесть проще, чем долго и кропотливо манипулировать чем-то небольшим. В результате её магии не хватило, чтобы заставить шнурок сдавить вражеское горло с достаточной силой, но кое-какого эффекта она, однако, добилась.

Туша засипела. Шкипер попытался высвободить шею, поддался немного назад, но тем самым только снял тяжесть с рук Ильметры. Она больше не видела его силуэт, но, сложив пальцы каждой руки в нечто напоминающее устричную раковину, точно и одновременно нанесла удар по вискам. Туша обмякла. Почти сразу Ильми поняла, что лежит не под человеком, потерявшим сознание, а под мертвецом.

Иррациональный ужас от близости к покойнику, ощущение на себе его остывающей кожи, на время парализовали Ильметру. Затем слабость прошла. Несколько минут ушло на то, чтобы выбраться из-под утратившего гибкость тела. Девушка постаралась сделать это без шума и тем более не позвала на помощь, так как явственно осознала, что не один только шкипер задумал недоброе. Некий заговор против пассажиров не возник догадкой в её сознании, он пришел, как уверенность– точно такая же легкая прохлада, почти онемение в области груди, как в тот раз, когда она впервые почувствовала засаду. Если бы она не спала, то вовремя распознала бы угрозу. Но теперь было поздно поднимать шум. Поздно и опасно. Ильметра с ужасом представила, как прямо сейчас её товарищам режут глотки. Медлить извергам ни к чему, если конечно в команде не имелось любителей насиловать мужчин.

"Ривси, Ривси, сраный ты колдунишка. Тревога, нападение. Подъем!"

Она пыталась дотянуться до сознания товарища, не зная в точности, как это сделать. Поэтому просто повторяла про себя на разный лад одни и те же слова, и воспроизводила в сознании ухмылку Ривси – наиболее яркий образ, что отложился в памяти. Ильметра так и не получила ответа, отзыва, подтверждения, она даже не знала, могла ли вообще устроить подобную связь, а если могла, то в каком виде?

По-прежнему стараясь не поднимать шума, она перебралась с кровати на палубу. Разорванная сорочка чуть не свалилась с неё, пришлось завязать на плече узел, чтобы не остаться голой. Одеваться она пока не рискнула. Это отвлечет её, займет на время руки, а оставаться без помощи рук она более не желала.