Текст книги "На поверхности (ЛП)"

Автор книги: Серена Акероид

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Ее взгляд метнулся ко мне.

– Нет. Но мне кажется, что это тоже дар, хотя, в большей степени скорее результат тренировки. Я плавала с детства. Мы ездили по всей стране, посещали конюшни для скаковых лошадей. – На ее губах появилась улыбка. – Однажды мы провели долгое время в одном месте в Кентукки. Там была река. Папа учил меня плавать. После, когда он умер, и мама тоже, я вернулась к бабушке. Она подталкивала меня к плаванию, что я и делала. На какое-то время это стало всем, что меня заботило.

Печальное прошлое Теи пробудило во мне желание наполнить ее будущее счастьем, но я мог сделать это только в том случае, если она позволит мне.

Последние восемь дней наглядно это продемонстрировали.

– Это позволило тебе не терять связи с ним?

– Да, но еще это помогло мне забыть. – Тея грустно улыбнулась. – Он был хорошим папой, но не лучшим мужем. В нашем мире насилие не является чем-то необычным, и у мамы часто были синяки. Когда я увидела это, то поняла, что должна быть хорошей девочкой, чтобы мне давали возможность поплавать. Это было время, когда мне не нужно было постоянно беспокоиться о своем поведении. После его смерти плавание превратилось в механизм преодоления трудностей. Но я говорила не о плавании. Это то, что передавалось по маминой линии. Не знаю, у всех ли рома или только у Кинкейдов, но у нас есть дары. Мама поразительно обращалась с лошадьми. Она была вроде заклинательницы, и папа использовал это в своих делах. Поначалу, думаю, он ревновал. К ее навыкам. Мужчины единственные, кто работает в наших семьях, не женщины, но он нуждался в ней. Особенно с норовистыми лошадьми. Именно они приносили больше всего денег.

Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произошло.

– Ты говорила, что он упал с лошади, верно?

Она кивнула.

– Да. Это был жеребец, которого владелец конюшни в Кентукки хотел «усмирить». Тот не позволял никому подходить близко, чтобы просто дотронуться, не говоря уже о том, чтобы оседлать. Папа имел репутацию, основанную на способностях мамы. Итак, он вошел туда, пытаясь быть мужчиной с большой буквы, и приложил к этому все усилия. Мама не смогла жить без него. Она была слабой.

В этом утверждении было так много неправильного, что я не знал, с чего начать. Вместо этого я просто уставился на Тею, и когда она посмотрела на меня, на ее губах появилась слабая улыбка.

– Все в порядке, Адам. Я перестала оплакивать ее слабость уже очень давно.

– Если это было ее способностью, – нерешительно начал я, решив, что было бы разумно немного сменить тему, – то какая у тебя?

– Я получила свой дар от бабушки. Я могу читать ауры, и через них могу делать другие вещи.

Мои глаза загорелись. Я знал, что то, что она говорила, было безумием, но это также имело смысл.

– Вот как ты узнала, что Каин…

Она фыркнула.

– Зло? Да. Еще я знала, что он солгал насчет своего имени. – Тея отвела глаза. – Я знаю, что все это странно, и ты не обязан мне верить…

– Может, да, может, нет. В любом случае, я знаю, что ты можешь видеть за дерьмом Каина то, чего никто другой не видит. Он всех очаровал. Наших родителей, учителей, тренеров… Всех. Кроме тебя. – Потянувшись к ее руке, я переплел наши пальцы. – Тея, что еще ты можешь делать?

Какое-то время она просто смотрела на меня, и у меня возникло ощущение, что она пытается решить, быть ли со мной откровенной или нет. Я так сильно хотел, чтобы она мне доверяла, задаваясь вопросом, что говорит ей моя аура, но Тее понадобилось время, чтобы прочитать ее.

Затем, медленно, она открыла двери своей души и впустила меня.

– Раньше бабушка могла лечить. Не то, чтобы это были чудодейственные исцеления, она могла облегчить боль и тому подобное. У нее были исцеляющие руки.

Разинув рот, я просто смотрел на нее.

Поморщившись, Тея пробормотала:

– Я знаю, что это звучит безумно. Как ты думаешь, мне комфортно говорить тебе правду?

Я только моргнул.

Еще одно фырканье подсказало, что она взволнована, но Тея продолжила:

– Когда вернулась домой на прошлой неделе, я знала, что Луиза умирает. Это было больше, чем ее аура. Какое-то ощущение во всем доме. – Она вздрогнула, и я автоматически обнял ее вместе с доской и притянул к себе. Тея, выпустив доску из рук, обвила ногами мои бедра, прижимаясь ко мне. В этот момент я был ближе всего к раю и к аду за всю свою жизнь. – Это было ужасно, – прошептала она, и я почувствовал вину за то, что был таким бесчувственным, когда Тея явно была расстроена. – Я ощущала такое только однажды – в больничной палате бабушки. Никогда этого не забуду… Мама Луизы уже оплакивала ее. Словно Эмма тоже знала, что ее дочь близка к концу. Ее боль ранила меня. Эмма хороший человек. Она бросила все, чтобы заботиться о своей дочери, и остается рядом с ней, постоянно собирает информацию, ищет лекарства, ответы, способы ей помочь. Они ездили по всей стране, посещали разных специалистов. Она борется за свою дочь.

В отличие от мамы Теи.

Эти слова остались невысказанными.

– Я слышала ее боль, чувствовала ее и пыталась помочь.

Когда Тея замолчала, я прочитал между строк.

– Ты исцелила ее?

Она покачала головой.

– Нет. Сначала я подумала, что убила ее. Думаю, я дала ей еще немного времени. Облегчила ее страдания. На самом деле ненамного, судя по тому, как это нокаутировало меня.

– Ты потеряла сознание? – спросил я, мой голос стал хриплым при мысли о том, что она справилась со всем этим в одиночку.

– Да. Это был не грипп или летняя простуда. Это было исцеление. Когда ты отдаешь себя, всегда есть цена. – Тея ущипнула себя за переносицу и нос. – А вот то, что ты тоже почувствовал холод, говорит о том, что я уже и так знала.

– Что? – Я не знал, почему не считаю все это сумасшествием. Возможно потому, что мне нравился сериал «Сверхъестественное»? То есть, я не хотел быть Винчестером, но их дерьмо было крутым. Бывшая подсадила меня на этот сериал, и с тех пор я остаюсь его ярым фанатом.

Тайным фанатом, конечно же. Иначе Каин никогда бы не позволил мне узнать, чем все закончилось.

– Еще один дар, уникальный для нашей семьи, это то, что мы знаем, кто является нашей второй половинкой. Мы называем их нашими джило.

Слово закрепилось внутри меня, подтверждая правильность ее заявления. Не было нужды волноваться, не тогда, когда это объясняло безумную панику, которую я испытывал с момента нашей последней встречи.

– Я могу в это поверить, – хрипло сказал я, посмотрев на наши все еще сцепленные руки.

– Можешь? – Она сжала мои пальцы.

– Конечно. Из всего, что ты мне рассказала, это имеет наибольший смысл.

Улыбка тронула ее губы.

– Очень мило, что ты такой просвещенный.

Поколебавшись долю секунды, я опустил подбородок и, касаясь своими губами ее губ, прошептал:

– Я бы хотел сказать, что являюсь просвещенным парнем, но после недели без тебя только это может объяснить то, через что я прошел.

Страдание отразилось на ее лице.

– Мне очень жаль, Адам.

– Ты не хотела, чтобы я через это проходил. – Я втянул воздух. – Но что бы ты ни делала, пожалуйста, постарайся больше не повторять такой ситуации.

– Никогда, – поклялась она. – Теперь у меня есть твой телефон.

– Мой номер написан внутри коробки. Звони. В любое время. По любой причине. Поняла?

– Такой властный.

Я рассмеялся, внезапно почувствовав, что мне тепло, впервые за всю неделю.

– Пытаюсь.

Глава 9

Тея

Тогда

– Что в тебе такого, что так зацепило его?

В следующую секунду после того, как услышала этот голос, я поняла, что это не Адам.

Я должна была сразу понять, что что-то не так: странно, что Адам не ждал меня возле раздевалки, как обычно.

Вместо этого я нашла его в кафетерии за нашим обычным столиком, но не придала этому значения, а просто поспешила сесть с ним рядом. И только теперь, когда устроилась, я кое-что поняла.

Его аура.

Я не видела ее.

Потирая лоб и задаваясь вопросом, почему это произошло, и как я смогла узнать кто это даже без подсказывающей мне ауры, я пробормотала:

– Каин, как не приятно видеть тебя.

– Ты действительно можешь различить нас? – ответил он, склонив голову набок и изучая меня, словно я была бабочкой в стеклянной рамке. Словно он пытался понять, к какому виду я принадлежу, и определить, что со мной не так.

– Да, могу.

– Как? Даже родители не видят между нами разницы.

Ни одна пара близнецов не была настолько идентичной, чтобы родители не могли отличить их друг от друга…

– Уверена, что для этого ты кое-что предпринял.

Каин прищурился.

– Что, черт возьми это значит?

– Это значит, – медленно начала я, – что они не могут различить вас потому, что ты постоянно меняешь личности.

– Что? Ты думаешь, это своего рода ловушка для родителей? – усмехнулся он.

– Никогда бы не подумала, что ты фанат Линдси Лохан. Особенно, той, которая была маленькой девочкой, – парировала я. (Прим.: отсылка к фильму «Ловушка для родителей» – американской семейной комедии режиссёра Нэнси Мейерс с Деннисом Куэйдом, Наташей Ричардсон и Линдси Лохан в главных ролях).

Каин скривил рот.

– Брат настроил тебя против меня.

– Неужели? – я иронично приподняла бровь, потянувшись за яблоком и, откусив кусочек, пробормотала: – Насколько я знаю, он ничего подобного не делал.

– Тогда почему я тебе не нравлюсь? – недовольно спросил Каин.

– А должен ли? Я почти тебя не знаю.

Он покачал головой.

– Я всем нравлюсь.

– Очень в этом сомневаюсь, – ответила я, жуя яблоко. – Что ты здесь делаешь?

– За последнюю неделю распорядок дня Адама изменился. И последние восемь дней он вел себя странно. Мне стало любопытно.

– Ты следил за ним? – Каин пожал плечами, и я нахмурилась. – Это нормальное поведение между родными братьями и сестрами?

– Я беспокоюсь о нем.

Так я тебе и поверила.

– Ну, конечно, раз ты так говоришь. И тебя беспокоит его благополучие теперь, когда ты знаешь, что он тренируется здесь каждое утро?

– Меня это не беспокоит, но, уверен, что маму – да. Она возлагает на нас большие надежды, – последовал ответ, и это было таким скользким и хитрым, прозвучало так притворно, что мне захотелось ударить его по лицу.

– Ну, я уверена, что Адам делает именно то, что она хочет…

– Есть несколько способов заставить маму гордиться. Едва ли ты из тех девушек, с которыми она хотела бы, чтобы мы общались.

– Правда? Что со мной не так? Слишком бедная для вашей семьи?

– Мама сама вышла из нищеты. Если кто и должен понять, что мы больше, чем совокупность нашего прошлого, так это она, – прорычал Адам, сердито прерывая наш разговор.

В его руках не было подноса, они были сжаты в кулаки по бокам. Я поняла. Его гнев был очень сильным, когда дело касалось брата.

Я даже и не надеялась узнать, что именно произошло между братьями, но в этом и не было необходимости. Я доверяла Адаму. И до того, как моя способность читать ауры ухудшилась, я увидела Каина таким, какой он был.

Прищурившись, я попыталась разглядеть его ауру, чувствуя себя идиоткой из-за того, что не обратила внимания на ее полное отсутствие. Единственным оправданием было то, что, когда я пришла в Центр, то была на грани потери сознания. Даже просто дойти сюда было пыткой, а встать с постели было все равно, что подняться на Эверест.

Когда появился Адам, меня больше волновала встреча с ним, чем его аура. Поэтому до появления Каина я не обратила на это внимания. Такая способность точно не помогала мне с моим желанием вписаться, не так ли?

Тот факт, что я не могла видеть ауру, а только чувствовала его гнев, было достаточным доказательством того, что я что-то сделала, когда исцелила Луизу. Или, скорее, пыталась ее исцелить.

Я отбросила эту мысль в сторону, снова переключаясь на близнецов. Плечи Адама были напряжены, и я почувствовала его возмущение, когда он зарычал:

– Что, черт подери, ты вообще здесь делаешь?

– Как я уже сказал Теодозии, на прошлой неделе ты вел себя странно. Я был обеспокоен.

– Ты никогда не беспокоишься обо мне, – усмехнулся Адам, скривив губы, и прорычал: – Какого хрена ты за мной следил?

– Потому что я был обеспокоен, – повторил Каин, переводя взгляд на меня. – Что ты в ней нашел? Она такая скучная.

Взгляд его глаз был прикован ко мне, и я знала, что он сказал это с намерением причинить мне боль, но это не сработало. От приемных родителей я слышала гораздо больше резких заявлений, и терпела их, так же как терпела подлых детей, с которыми оказывалась в приемной семье, и хулиганов во многих школах, которые я посещала за эти годы.

Не в силах удержаться от улыбки, я ухмыльнулась.

– Ты думаешь, это задело меня, Каин? Должна ли я обижаться на то, что парень, который мне не нравится, считает меня скучной? Вырасти уже. – Я подалась вперед, не обращая внимания на вновь появившееся головокружение. Вода что-то сделала со мной, оживила, словно я поплавала в горячем минеральном источнике, а не в общественном бассейне, но настоящего чуда не произошло. После неудачного исцеления Луизы я все еще чувствовала себя неважно и не должна была забывать об этом. – Ты, должно быть, привык к настоящим пустышкам, – мягко закончила я, – которым этих слов будет достаточно, чтобы они убежали в слезах.

Губы Каина сжались, а в глазах появился неприятный огонь. Но прежде чем он успел сказать хоть слово, Адам вскинул руку и за плечо оттолкнул его. Только сейчас я поняла, что Каин подошел ко мне вплотную. Только толчок Адама отдалил нас друг от друга.

– Думаю, тебе пора идти.

– Да, думаю, мне нужно рассказать маме об этой странной тусовке, которую ты устроил с одним из ее избирателей.

Адам удивил меня, засмеявшись.

– Давай, скажи. Она не часто меня слушает, но думаю, что это будет ей интересно. – Он что-то открыл в своем телефоне, пролистал быстро пальцем, а затем сунул экран Каину в лицо.

Я была удивлена, увидев, как тот замер, напряженно глядя на экран.

– Ты не посмеешь!

– Ты уверен в этом? – улыбнулся Адам. – Секреты, Каин. Я могу сохранить твой если ты сохранишь мой.

Каин, зарычав, встал со своего стула так резко, что тот упал на пол. Он не стал задерживаться, а просто в бешенстве умчался, оставив после себя помещение, до краев наполненное энергией.

Ощущение было странным. Я не думала, что могу это чувствовать без своей способности видеть ауры, но чувствовала. Это было мощно. Я поняла, что в Каине все было таким. Он был подобен бурному морю, которое набирало силу, готовясь сформировать разрушительную приливную волну.

Эта мысль заставила меня почувствовать беспокойство, и оно рассеялось только тогда, когда Адам поцеловал меня в висок и пробормотал:

– Извини за это. Я просто собираюсь выпить свой кофе.

Я смотрела, как он идет за своим завтраком, а когда вернулся, выпалила:

– Я больше не вижу аур. – Черт, я только что поделилась с ним этой своей странностью, а мое наследие уже сделало меня лгуньей.

– Но ты поняла, что это Каин. – Адам склонил голову набок. – Как?

– А как ты узнал?

– Я был в коридоре, когда увидел, что ты сидишь с ним. Ты была напряжена с самого начала. Со мной ты никогда не была такой, – он пожал плечами. – Я поспешил к тебе и застал тот самый момент вашего разговора.

– Ты и он не идентичны.

Адам фыркнул.

– Скажи об этом нашей матери. Все будут с тобой несогласны.

– Я не все, не так ли? – улыбнулась я слегка. – Вы с ним подобны дню и ночи.

– Кто есть что?

– Ты день, конечно. Ты свет. Он темнота. – Я вздрогнула и непроизвольно посмотрела в ту сторону, куда умчался Каин. – Мы разозлили зверя.

– Ему много не нужно, – проворчал Адам, помешивая свой кофе.

– Да. Думаю, так и есть. – Но мне все равно было не по себе. – Я не должна была его подстрекать.

– Говорю же, ему не нужно много. Достаточно будет того, что ты не восхищаешься им или не предлагаешь ему отсосать.

Я скривилась.

– Очаровательно.

– Так и есть.

– Что ты ему показал? – спросила я после того, как Адам сделал глоток кофе.

– Фотографию его с нашей учительницей итальянского, – ухмыльнулся он. – Поймал их после школы два месяца назад.

– Ты приберегал это для особого случая два месяца?

Адам только пожал плечами.

– Что касается Каина, то не будет лишним быть наготове. У меня есть еще пара трюков в рукаве, не волнуйся.

Но ничто не могло подготовить нас к тому, что должно было произойти. Мое предсказание сбылось – приливная волна Каина набирала силу, и мы были на ее прицеле.

Глава 10

Тея

Тогда

– Адам! – рассмеялась я, когда он потащил меня из Центра на парковку. – Что это?

От его смеха моя улыбка стала шире, и, как это обычно происходило в присутствии Адама, мне показалось, что мое сердце, разбухая, росло и росло, пока в груди не осталось места ни для чего, кроме него.

– Не будь такой нетерпеливой, – упрекнул он, заставив меня фыркнуть.

– Я? Нетерпеливая? Это ты нетерпеливый. – Ну, вроде как. Почему-то Адам был самым терпеливым нетерпеливцем, которого я когда-либо знала.

Он фыркнул, но я обнаружила себя прижатой к его боку и вздохнула, когда его губы коснулись моей щеки. Адам всегда был со мной джентльменом. Я до сих пор не была уверена, рада ли этому или обеспокоена.

Он не принадлежал к моей культуре. Он не знал, что то немногое, что мы делали до сих пор, считалось вольностью для моего народа. Я не должна была касаться его, не должна позволять обнимать меня и не должна проводить с ним так много времени. То, что я нарушила все три этих условия, было равносильно тому, что для моего народа я стала падшей женщиной. Не имело значения, что он был моим джило, это никого не волновало.

Цыгане заботились о приличиях, а когда дело касалось девушек моего возраста, беспокоились о ее девственности.

Адам смотрел на меня с некоторым жаром в глазах, который дал мне понять, что он хочет меня. Это чувство было взаимным, но он никогда не настаивал. И, в свою защиту могу сказать – я не знала, как это сделать.

– Ладно, открой глаза, – пробормотал он, вторгаясь в мои мысли как раз тогда, когда огонь уже лизал мои пятки. Снова сжал меня и, на этот раз коснувшись губами моего виска, объявил: – С днем рождения!

Я открыла глаза и секунду только и могла таращиться на то, что, очевидно, было моим подарком.

– Тебе нравится? – спросил Адам настороженно, когда я не произнесла ни слова.

Я не знала, что сказать.

Итак, я начала с предсказуемого ответа.

– Адам, боже мой, это уже слишком, – прохрипела я, глядя на велосипед. Чистый винтаж, и он мне очень понравился. Абсолютно понравился. – Как ты вообще его сюда доставил? – Я знала, что сейчас мое лицо состояло только из одной улыбки. Вот насколько она была большой.

Улыбка Адама же была застенчивой, но глаза сверкали радостью, потому что он знал, что я была честной, и его удовольствие от моей радости было очевидным. Это было то, что мне нравилось в нем. Что касается меня, Адам был бескорыстным и таким щедрым, что я даже не была уверена, заслуживаю ли его.

Мне нечего было ему дать, но он давал мне что-то, и делал это каждый день. Кормил и платил за мой телефон. Иногда я поднимала этот вопрос, но когда спорила, Адам говорил, что он эгоист, потому что хочет убедиться, что со мной все в порядке – как я могла поспорить с этим?

Видите? Джентльмен. В обоих значениях этого слова. (Прим.: наряду с общепринятым значением слова как «корректный, воспитанный человек», словом «джентльмен» называют человека, относящегося к привилегированным слоям общества).

– Я велел Линдену, нашему водителю, привезти его. – Затем глаза Адама потемнели и он пробормотал: – В любом случае, это не так уж и много. Я увидел его и подумал о тебе.

– Где увидел?

Зная, где жил Адам и что его мама была сенатором, я не думаю, что в его районе каждые выходные проводили дворовые распродажи.

Он пожал плечами.

– Признаюсь, что искал его по нескольким комиссионкам. Такие велосипеды довольно сложно найти, но я просто знал, что он тебе понравится.

И он был прав.

Абсолютно прав.

«Роли Чоппер» сверкал. Небольшие колеса были такими черными, что сияли, а хромированная рама блестела на солнце. На высоком руле трепетали на легком ветру несколько флажков, а ярко-синее сиденье имело небольшую мягкую спинку. (Прим.: Роли Чоппер – велосипед, производимый и продаваемый в Великобритании и США в 1970-х годах. Его уникальный дизайн стал культурной иконой, и с любовью вспоминается многими, кто вырос в то время. На дизайн повлияли драгстеры, «рубленые» мотоциклы, пляжные багги и даже колесницы).

– Ты нашел его в комиссионном магазине? – недоверчиво спросила я и бросила на Адама настороженный взгляд – он уже и так слишком много на меня потратил.

Адам покачал головой, смеясь.

– Ты такая недоверчивая, – упрекнул он, кладя руку мне на плечи. – Я купил его в комиссионном магазине примерно за пятьдесят долларов. Это была полная рухлядь. Хочешь посмотреть?

– Конечно, – ответила я ему, забавляясь этим нетерпеливым вопросом. Он очень хотел, чтобы я увидела первоначальный вид велосипеда, и когда перевела взгляд на экран его телефона, то просто замерла.

Велосипед был реальным хламом. Продавать его за пятьдесят долларов было просто возмутительным.

Рама представляла собой одно большое коричневое пятно ржавчины, сиденье было потрескавшимся и с большим количеством прорех, а руль погнут.

Почему-то, когда я увидела, каким он был и какой стал сейчас, на моих глазах выступили слезы.

– О, Адам, – выдохнула я, протянув руку и коснувшись пальцами фотографии на телефоне. – Ты сделал это для меня.

– Конечно, – напряженно сказал он. – Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Ненавижу, когда ты ходишь по этой дороге пешком каждый день. Это не только слишком далеко, но и опасно. Все это проклятое место. – Он оглядел парковку, словно выискивая взглядом наркоторговцев. – Ещё у меня есть две хорошие цепи с прочными замками, но это не помешает украсть велосипед, если ты не поставишь его в безопасное место, например, перед магазином на виду у всех, понимаешь?

Я кивнула, понимая, что он имел в виду.

– А-Адам, ты починил его?

Он пожал плечами.

– Мне нравится чинить вещи.

Боже, он сказал мне это во время нашей второй встречи. Как я могла забыть?

Повернувшись к Адаму, я прижала руку к его груди и встала на цыпочки.

– Спасибо. Большое тебе спасибо.

Он вздохнул, но позволил мне быть тем, кто соединил наши рты. Поцелуй был мягким, нежным, но он пульсировал. Адам хотел большего, и я понятия не имела, как ему это дать, но он и не настаивал. Судя по его внешнему виду, по легкости в его теле, по его чувственности, я понимала, что Адам не был девственником, но он никогда не оказывал на меня давления. Никогда. Ему было приятно прикасаться ко мне, обнимать, целомудренно целовать. Я знала, что однажды это изменится, но на данный момент он не заходил слишком далеко. Мне казалось, что он чего-то ждет, только у меня не было возможности узнать, чего именно, и я не знала, как его об этом спросить.

Конечно, большинство девушек могли бы быть напористыми, но я – нет. Несмотря на то, что я потеряла связь со своей культурой в восемь лет, определенные правила укоренились во мне с самого рождения.

Прижавшись ко мне лбом, он прошептал:

– Я люблю тебя, Тея.

Мое горло сжалось от эмоций.

– Я тоже люблю тебя, Адам. – Протянув руку, я обняла его за шею. – Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

– Ты заслуживаешь всего мира, Тея, и если у меня получится, я дам тебе его.

– Мне просто нужен ты, – прошептала я серьезно.

Вещи не значили для меня так много, как для Адама, и я не имела в виду, что это плохо, это была просто разница в нашем воспитании. Тем не менее, велосипед был прекрасен, потому что Адам был прав: Лоуренс действительно был опасен, а велосипед поможет мне находиться в большей безопасности.

Возможно, мне не стоило принимать его, но, как и в случае с телефоном, мне никогда не приходило в голову отказаться. Телефон держал меня в постоянном контакте с Адамом, а велосипед давал мне возможность до него добраться.

Мои дни были нацелены на то, чтобы проводить с ним как можно больше времени, и я знала, что он чувствовал то же самое.

Мы шли к чему-то, к чему-то приближались, я просто не знала к чему.

Адам повторил мое движение, обхватив меня за шею, и пробормотал:

– Мне нужно идти.

– Я знаю. Мне тоже.

Мы оторвались друг от друга, но наши руки оставались переплетенными.

– Увидимся вечером?

Я кивнула – с тех пор, как Эмма и Джон потеряли Луизу, они, в основном, были погружены в себя и не возразят, если мы нарушим правила дома. Но мне не хотелось пользоваться их горем, поэтому, хотя мы с Адамом и встречались, но делали это нечасто.

Но сегодня? На мой день рождения? Боже, да.

Он улыбнулся довольно.

– Я могу угостить свою девушку на день рождения.

Мои щеки порозовели.

– О, Адам, ты и так сделал слишком много!

– Я же сказал: для тебя ничего не будет слишком много. – Глаза Адама сверкнули, и его искреннее удовольствие от перспективы того, что мы сегодня вместе пообедаем, заставило мое сердце заколотиться. – Я пришлю тебе сообщение, когда придумаю что-нибудь прикольное, – улыбнулся он. – Езжай осторожно.

Адам не сделал то, что обычно делал – не отстегнул свой велосипед и не запрыгнул на него. Только тогда я поняла, что он вообще не на велосипеде. Удивленная подарком я до сих пор этого не замечала. Адам тем временем прошел через парковку к шикарной машине, которая практически кричала о своей заоблачной стоимости.

Когда я бросила взгляд на водителя, наши глаза встретились. Я удивленно моргнула, ощутив интенсивность его взгляда, но отбросила это чувство, когда Адам открыл, а затем закрыл дверь.

Через несколько секунд машина завелась, и они уехали. Через заднее окно Адам дважды обернулся, как делал всегда, а я стояла и смотрела, как всегда делала я.

Подняв руку, я помахала ему, понимая, что, когда он уезжал на машине, которая была доказательством того, насколько разными были наши миры, он забрал мое сердце с собой.

И меня это более чем устраивало.