Текст книги "На поверхности (ЛП)"
Автор книги: Серена Акероид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
Глава 7
Тея
Сейчас
Когда Лори хлопнула меня по спине, я, приоткрыв один глаз, посмотрела на нее.
– Что?
– Подъем.
Я фыркнула.
– К черту это. Тренер сказал, что сегодня я могу поспать.
Меня очень возмущало то, что мы делили комнату, в основном потому, что Лори была жаворонком, а я – нет. Годы раннего подъема и тренировок не изменили мою природу.
Я любила ночное время, но, к несчастью для меня, бассейны в это время суток закрыты, а тренеры отказывались работать в два часа ночи. На мой взгляд, это было очень недальновидно с их стороны.
– Я хочу прогуляться.
Я снова фыркнула.
– Тогда иди и прогуляйся.
– Я хочу прогуляться с тобой, – уточнила Лори, и я, схватив вторую подушку, закрыла свое лицо в качестве ответа, но подруга тут же вырвала ее из рук и ударила меня по голове.
– Куда ты хочешь пойти? Разве ты не можешь сделать это одна? – заныла я.
Серьезно, у меня был один единственный день раз в три недели, когда тренер позволял нормально поспать, и то, что дал мне сегодня отдых, было маленьким чудом.
– Одна? В чужом городе? В стране, где я не говорю на языке местных? – притворно вздохнула она. – Ты будешь настолько жестока и позволишь выйти одной?
– Это Токио, – сухо заметила я, – а не центр Венеры. Думаю, ты справишься.
– Ну, а я так не думаю. В любом случае, веселее, когда мы вместе. Помнишь Лондон? Это было потрясающе.
Я вздрогнула, потому что Лори была права. Лондон был потрясающим. Выдохнув, я повернулась в кровати и впилась в нее взглядом.
– Мы не могли бы прогуляться немного позже?
– Ты серьезно все еще стонешь?
Уголки моих губ дернулись и, фыркнув еще раз, я вылезла из постели, поплелась к шкафу, достала сменную одежду и направилась в душ. Смысла сопротивляться не было, когда Лори что-то задумывала, именно так и случалось. Я знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать это. Ее вылазки всегда тщательно планировались.
Почувствовав себя немного бодрее и чище, я оделась, расчесала локоны и вышла. Я не стала заплетать волосы, просто позволила им свободно ниспадать по спине. На мне были маленькие креольские серьги, больше никаких украшений, пара костюмных шорт, белая футболка и темно-синие сандалии.
Когда Лори стала пристально смотреть на меня, я нахмурилась.
– Что?
– Как ты это делаешь?
Я моргнула.
– Делаю что?
– Заходишь бродягой, а выйдя, выглядишь как супермодель.
– Разве это не то, что делают все? – отмахнулась я.
Она фыркнула.
– Не-а. Посмотри на себя, – проворчала она. – Хорошо, что мы подруги.
– Я бы не сказала этого пятнадцать минут назад, – улыбнулась я и взяла сумочку.
Хихикая, Лори взяла меня за руку и пробормотала:
– Давай, вырвемся ненадолго.
– Я должна вернуться в бассейн к трем.
– Знаю.
– Ты спланировала прогулку с учетом моего расписания? – застонала я, когда мы вышли из спальни в коридор. – Что потребовало такой организации?
– Ничего особенного. Мы просто идем по магазинам.
– Замечательно, – проворчала я, но перестала жаловаться, после того как получила тычок в бок.
Мы вышли из общежития, в котором остановилась команда, и я вздохнула, увидев поджидавшее нас такси. Когда мы уселись, водитель кивнул нам и двинулся в путь.
Телефон Лори издал звуковой сигнал, и я не удивилась, когда все ее внимание сосредоточилось на полученном сообщении, поэтому оставила ее в покое, а сама, положив руку на подлокотник, стала смотреть на город, мимо которого мы проезжали.
«Такого нигде не встречала», – подумала я. Слияние старого и нового, нос уважением. Все радовало глаз, даже несмотря на пестрые рекламные объявления.
Я, конечно, не понимала никаких знаков, но когда открыла Google-карты на своем телефоне, удалось отследить наш пункт назначения, потому что мы как раз проезжали парк, который мне бы хотелось посетить в будущем. Наполненный цветущей сакурой, с холмистыми лужайками, на великолепных просторах которых скопления людей занимались тайцзи. Тут и там росли деревья с плоскими вершинами, которые напомнили деревья бонсай, только огромных размеров. Возможно, так оно и было – я, конечно, не являлась садовником, но видела, как летом они отлично давали тень и под ними можно было спокойно вздремнуть.
Густой местный кустарник и деревья вокруг парка скрывали большую его часть от глаз, но мне удалось мельком увидеть воду, и я решила, что снова посещу Синдзюку-гёэн – одна. Лори и природа были несовместимы друг с другом.
Когда стало ясно, что мы едем в сторону Синдзюку, самого большого района поблизости, я полистала Google и застонала. Изобилие магазинов.
Кошмар подтвердился, когда мы выбрались из такси на переполненные улицы, и я огляделась вокруг, смотря на сияющие здания, царапающие небо, и миллион и одну вывеску тысячи цветов, рекламирующих то, чего я не могла понять. Громкие бренды, однако, были понятны, и я не удивилась, когда Лори затащила меня в магазин Gucci.
Плетясь за ней я чувствовала себя неуместно. Лори не нужна была стенфордская стипендия, у подруги имелась кредитная карта с лимитом, превышающим мой годовой заработок, и она не боялась его потратить.
И еще она была щедрой. Это была одна из причин, по которой Лори мне нравилась. Не потому, что она покупала мне шмотки – никогда этого не хотела, даже если это было в ее духе, – а потому, что она думала о других. При всем Лори могла быть высокомерной снобкой, но не была такой.
Почему-то.
Когда Лори примерила супер обтягивающее платье, я пробормотала:
– Не могу поверить, что ты не покормила меня прежде, чем притащить сюда.
Лори перестала пялиться на свою задницу в зеркало, потому что знала, что сама не сможет спросить меня, выглядит ли та большой – ее задница не была такой, совсем нет. Ее пятая точка была крошечной, но Джонас, ее идиот-бывший, сказал Лори, что она толстая.
Такого невозможно представить, учитывая, насколько строго мы контролировали свою еду и как много тренировались.
– Прости, – сказала она, застыв и виновато глядя в зеркало через плечо.
Я рассмеялась над ее сконфуженным выражением лица, а затем сказала:
– Примерь все, что выбрала, но после я требую маття. (Прим.: маття, матча – японский порошковый зеленый чай).
Мне нравился маття, но с тех пор, как мы приземлились, я не пила его, что было просто невероятно.
Лори купила пару баснословно дорогих платьев, после чего мы вышли на безумно оживленную улицу, на которой было так много людей, что я ощутила небольшую клаустрофобию, а со всеми яркими огнями и непонятными знаками это определенно было неприятное чувство. Я не боялась, что мы с Лори потеряем друг друга, потому что каждый мог бы вызвать такси, но все же я держалась рядом.
– Ты что, издеваешься надо мной? – проворчала я, когда она затащила меня в какое-то уединенное кафе неподалеку от многолюдной улицы.
– Разве ты не слышала об этом месте?
– О каком месте? – потребовала я, оглядываясь вокруг. – Здесь одни торговые автоматы.
– Точно! Япония славится ими.
– Ты серьезно? – покосилась я на нее.
– Предельно.
– Ты хочешь, чтобы я позавтракала из торгового автомата.
– Где твоя страсть к приключениям? – ухмыльнулась она.
– Я оставила ее в постели.
– Я пошла за завтраком, – ответила Лори, игнорируя меня и мое ворчание.
Черт, застрелите меня. Было слишком рано для того, что она собиралась купить. Несмотря на то, что я объездила весь мир, никогда не привыкну к таким вещам, как лапша или карри на завтрак.
Вероятно, из-за белкового омлета, который я ела в течение многих лет.
Лори вернулась с кучей бутылок, и я наблюдала, как она сканирует этикетки с помощью телефона и читает перевод. Когда у нас набралось еще больше пакетов с едой, от чего тренер получил бы инфаркт, мы расположились за одним из маленьких столиков в укромном помещении.
В кафе находилось три столика и девятнадцать торговых автоматов – никогда не видела ничего подобного. Просто стена автоматов, которые содержали много вариантов с едой, что я понятия не имела, с чего начать. Пол и стены, выложенные белой плиткой, сияли безупречной чистотой, а столики и стулья из нержавеющей стали холодили мою задницу и спину. Учитывая, что я немного вспотела во влажном воздухе снаружи, я сочла это благом.
Когда Лори начала раскладывать свою добычу, я схватила бутылку с чем-то похожим на холодный чай с молоком. Заявив, что это мое, я пробила фольгу, закрывающую горлышко, и сделала большой глоток. Напиток был чересчур сладким, но, тем не менее, чертовски вкусным.
Распечатав батончик чего-то похожего на мюсли, Лори пробормотала:
– Джонас написал мне.
– Он мудак, – категорично заявила я, даже не удосужившись сказать больше – она знала мое мнение.
– Я знаю, что он мудак.
– Так почему ты о нем заговорила?
Потому что Лори хотела, чтобы ее убедили его избегать.
Внезапно я поняла, что именно поэтому она хотела пройтись по магазинам.
Я никогда не лгала ей и не льстила, поэтому подруга любила использовать меня как источник объективной критики.
– Потому что я все еще испытываю к нему чувства, – тихо сказала она, глядя на странный зеленый батончик, который жевала. Выглядело довольно мерзко, пока Лори не отломила мне немного, и я неуверенно откусила кусочек.
– О, как вкусно, – пробормотала я, пережевывая что-то вроде кунжутного козинака, только зеленого цвета.
– Вот маття, о котором ты переживала, – проворчала она, заставив меня закатить глаза.
– Если ты испытываешь к нему чувства, тогда будь с ним.
Лори скорчила рожицуна мои слова.
– Он мне не подходит.
– Да, совершенно верно. Но ты хочешь его. Так что будь с ним.
– Он называл меня толстой. – Лори ссутулилась. – Заставил меня чувствовать себя ужасно из-за той тренировки…
– Что в действительности не имеет смысла. Вероятно, он хотел, чтобы ты тренировалась, не так ли? Я имею в виду, если ты такая толстая.
– Это не помогает, Тея! – рявкнула она.
Я ухмыльнулась, нисколько не раскаиваясь в своих словах, но затем серьезно сказала:
– Лори, ты красавица. Твоя задница великолепна. Твое тело – это машина, которая помогла тебе достичь соревновательного уровня, о котором немногие осмеливаются мечтать… и тебя волнует, что говорит этот хрен? Хрен, который злится на все, что ты делаешь, если это не вращается вокруг него?
Лори моргнула.
– Ты права.
– Я знаю, – пробормотала я.
Оставив ее немного подумать об этом, я взяла телефон и проверила, не связывался ли со мной тренер. Он не искал меня, и я решила зайти на страничку в Instagram, но неожиданно телефон зажужжал.
Имя Роберта высветилось на экране. Я ответила:
– Привет, Роберт. Все в порядке?
– Это я.
Вторая попытка угадать, кто это.
Сердце резко упало, следом взлетело, и я почувствовала, как все мое существо начало пульсировать так, словно меня ударило током.
– Что-то случилось?
Должно быть, что-то произошло, раз Адам звонит мне с телефона Роберта.
– Ничего. Папа говорит по гостиничному телефону, и попросил позвонить тебе.
Его спокойный тон беспокоил меня на многих уровнях. Я знала, что говорю с придыханием, словно Мэрилин Монро. Адам же говорил равнодушным голосом.
Словно разговаривал со своей мамой.
Боже, как бы мне хотелось иметь такой уровень контроля.
– Зачем? – спросила я, потянувшись за напитком и делая большой глоток в надежде, что это меня успокоит.
– Nike хочет встретиться с тобой. Хотят подтверждения от тебя. В пятницу. В их отеле. В четыре часа дня.
Через шесть дней… Я сглотнула.
– Я-я думаю, смогу это сделать. Накануне будет заплыв на восемьсот метров вольным стилем, и у меня будет выходной, чтобы отдохнуть.
– Тогда я передам, что встреча состоится.
Адам не стал ждать ответа, не сказал ни слова, просто отключился. Несмотря на то, что я почувствовала облегчение, что не пришлось тянуть время, задаваясь вопросом, как попрощаться, что-то внутри меня заболело.
У нас с ним были такие перспективы, и то, что их больше не существовало, было просто отстой.
– Что случилось? Роберт в порядке?
Я посмотрела на Лори.
– Это был не Роберт.
– Я знаю. Это был Адам.
Мои глаза вспыхнули.
– Как ты это поняла?
– Твой голос всегда меняется, когда ты с ним разговариваешь. – Она склонила голову набок. – Что у тебя с ним? Между вами что-то происходит.
– Я не хочу об этом говорить, – хрипло ответила я, мое сердце болело не меньше, чем голова. – Nike хочет подписать со мной контракт, – сказала я, используя это как приманку.
Сработало.
Глаза Лори вспыхнули.
– Черт возьми, Тея. Это грандиозные новости.
Я закусила губу.
Она была права.
Было грандиозно.
Если бы это сообщил Роберт, а не Адам, я бы сейчас пустилась в пляс в этом кафе с торговыми автоматами. Несмотря на то, что у меня были цели, несмотря на то, как важны были деньги, меня ждало будущее. Вот о нем я и должна думать. Адам же остался частью моего прошлого, которая только омрачает будущее.
И этот момент не был исключением.
Глава 8
Адам
Тогда
Когда я не увидел Теодозию на следующее утро после нашего разговора о культуре ее народа, я догадался, что что-то случилось.
Что еще хуже, я понял, что ничего не могу с этим поделать.
Я не знал, где она живет, у меня не было номера ее мобильного телефона, потому что у нее его просто не было.
Я ничего о ней не знал.
Ничего.
И она была для меня кем угодно, но только не ничем.
Я начал тренировку, думая, что Тея, возможно, опаздывает и что она нырнет, пока я буду заниматься, только ничего не произошло.
Ее не было в Центре.
Совсем.
Пока я пил дерьмовый кофе, сидя за тем же столиком, за которым мы сидели вместе последние несколько дней, в голове начали вертеться глупые мысли.
Неужели Каин настроил ее против меня?
Неужели он что-то с ней сделал?
Он ненавидел меня, я это знал. Этого достаточно, чтобы навредить тому, кто мне дорог?
Я и так дошел до какого-то безумного уровня, чтобы убедить брата в том, что моя жизнь идет как обычно. Один большой круговорот из школы и тренировок. Но я ведь не показал, что Теодозия дорога мне, не так ли? Кроме того, что пялился на нее, но, черт подери, я был парнем, мы пялились. Я всегда смотрел на девушек в школе, когда они были рядом. Когда вчера мы тусовались в торговом центре с Лиамом, другом из команды по плаванию, я притворился, что запал на одну зрелую красотку. Что угодно, лишь бы пустить Каина по ложному следу.
Это было не в первый раз, когда я делал что-то необычное ради результативной тренировки. В прошлом году я готовился к полумарафону, из-за чего выходил рано утром и трусцой бежал в школу, а не ехал с Линденом, семейным водителем. Поэтому, когда я недавно сказал Каину, что подумываю заняться триатлоном, в связи с чем буду больше ездить на велосипеде, он, похоже, поверил в это.(Прим.: триатлон (троеборье) – вид спорта, представляющий собой мультиспортивную гонку, состоящую из непрерывного последовательного прохождения её участниками трёх этапов: плавания, велогонки и бега).
Поэтому… он не мог ничем навредить Теодозии, не так ли?
Черт возьми, он не знал о ней. Однако она была девушкой, которая не была им очарована. Это что-то значило для психов вроде моего брата.
Допивая остатки остывающего кофе, я смирился с тем, что она не придет, и вместо того, чтобы пойти в школу, направился к стойке регистрации.
Там был тот же самый человек, который зевал на меня из-за пуленепробиваемого стекла на днях, когда я покупал абонемент. Зная, что он видел меня с Теодозией вместе, я надеялся, что он даст мне какой-то ответ.
– Привет, – сказал я, чувствуя себя неловко, потому что это было безнадежным делом, но я должен был попробовать.
– Здравствуйте, – осторожно ответил парень, глядя на меня так, словно я собирался приставить к его голове пистолет, чтобы украсть выручку.
Не обращая на такое поведение внимания и сдерживая раздражение, я спросил:
– Не знаете ли вы, почему Теодозия не пришла сегодня?
– Откуда мне знать? – ответил он нахмурившись и, достав платок, шумно высморкался.
В этом жесте чувствовался странный вызов, словно он сморкался не в платок, а на мое лицо. Ненормальный.
Моргнув, я сказал:
– Я знаю, что она ходит сюда каждый день. Мне интересно, почему она не пришла сегодня.
Парень пожал плечами.
– Это невозможно узнать.
– У нее нет мобильного телефона, поэтому у меня нет ее номера. Указала ли она какой-нибудь номер телефона в своих документах?
– Указала, – это был полезный ответ, пока он его не испортил: – но я не могу его вам дать.
– Ничего страшного, – быстро сказал я. – Но не можете ли вы позвонить и просто убедиться, что с ней все в порядке?
Еще один вздох, за которым последовала еще одна прочистка носа – этот парень был отвратителен.
– Нет. Это против правил.
Я сжал губы и опустил подбородок. Не имея другого выхода, кроме как смириться с тем, что не узнаю, заболела ли Теодозия, пока завтра утром не вернусь в бассейн, я направился к своему велосипеду.
Перспектива ждать целых двадцать четыре часа, чтобы узнать, в порядке ли она, грызла меня изнутри.
А через три дня моих внутренностей практически не осталось.
В отсутствие Теи я тренировался еще усерднее, потребляя меньше еды, чем раньше, но каждое утро я упорно приходил в бассейн, и каждый раз что-то внутри меня умирало, когда она не появлялась.
Теодозия меня избегала?
Мудаки, которые здесь работали, ни хрена мне не говорили.
Я снял пару сотен с банковского счета, который открыли мои родители, чтобы я мог покупать вещи для школы, и хотя мне придется отчитываться за них позже, оно того стоило – у меня появился телефон. Теперь мне как-то нужно было отдать его Теодозии, чтобы такой ситуации больше не повторялось.
Потому что я отказывался верить в то, что Тея игнорировала меня.
Я просто не мог с этим справиться.
После пяти дней отсутствия контактов уровень отчаяния, который я чувствовал, граничил с безумием. Это также злило. Я не понимал, что, черт возьми, со мной происходит, но чувствовал себя перевозбужденным. Подавленным. Яростным и возмущенным.
В любом случае это было нездорово, и мой гнев был направлен на Теодозию за то, что она заставляла меня проходить через такое, но это не помешало мне приходить в бассейн еще два дня подряд.
Я пообещал себе, что после недели отсутствия контактов я все прекращу. Перестану приходить, перестану ждать. У меня уже было три «опоздания» за то, что я появлялся в школе в последнюю минуту перед звонком, и хотя мама практически распяла меня на кресте за это, мне было все равно.(Прим.: в американских школах три опоздания на урок приравниваются к одному прогулу, отрабатывать который могут заставить в выходной день).
Ничего не имело значения.
Ничего, кроме боли внутри и пронизывающего до костей холода, который я чувствовал все время, когда не был в воде, и без кучи свитеров и футболок мне всегда было чертовски холодно. А поскольку стояла теплая весна, то я выглядел странно в свитерах, которые смотрелись бы уместнее в середине зимы.
Я был брошен и должен был это признать. Мысль о том, что Теодозия избегала меня, убивала, и поэтому, черт подери, когда через восемь дней после того последнего раза я увидел ее, то метал гром и молнии, полный гнева, боли и гребаной радости от ее присутствия.
Но гнев и обида улеглись в ту же секунду, как только я увидел ее.
Она болела.
Боже, она все еще выглядела больной.
Сбитый с толку, я остановился у дверей. Наш обычный распорядок состоял в том, чтобы встречаться в бассейне, а не в холле Центра.
Почему она не приходила плавать?
Неужели пришла сюда только для того, чтобы сказать, чтобы я убирался к черту из ее жизни?
Я нерешительно топтался на месте, не зная, смогу ли справиться, но затем Теодозия увидела меня, и я едва не упал на колени, когда наши глаза встретились.
Жара, который наполнил меня, было достаточно, чтобы дни холода навсегда остались в памяти. Теодозия вздрогнула, как будто тоже его почувствовала, и это непроизвольное движение заставило меня сдвинуться с места.
Подойдя, я упал на колени рядом с ней.
– Где, черт возьми, ты была? – выдохнул я, но она услышала боль, почувствовала беспокойство и потянулась, чтобы обхватить ладонями мои щеки.
– Я-я болела.
Мои глаза расширились, но быстрый взгляд подтвердил то, о чем я подумал ранее – она выглядела болезненной и бледной. Мне пришлось удержать себя от того, чтобы не упасть в ее объятия, потому что, господи, это было хорошо.
– Тебе лучше? – хрипло спросил я.
Теодозия слабо пожала плечами. Устало. И ее руки упали с моих щек, как будто она была слишком измотана, чтобы их удерживать.
– Не совсем. Но я знала, что ты будешь волноваться. – Она на секунду замолчала. – Я пыталась прийти раньше. Честно, – прошептала она.
Мое сердце билось в горле, но я принял недосказанность, – ощущая беспокойство?скорее откровенный ужас – просто кивком. Я ни за что не собирался говорить, что чувствовал, будто схожу с ума, не имея с ней связи.
Теодозия бы решила, что я спятил, и теперь, когда я, наконец, увидел ее, мне не хотелось ее напугать, потому что если бы она подумала, что я странный или навязчивый, то, возможно, на самом деле стала бы избегать меня. А я был не согласен потерять связь с ней. Не смог бы обойтись без этого.
Господи, что, черт возьми, со мной не так?
Взяв ее руку в свою, я повернулся и опустил рюкзак на пол.
Теодозия нахмурилась, глядя на то, как я одной рукой пытаюсь расстегнуть молнию.
– Используй обе руки, – пробормотала она, но мои пальцы сами собой крепче сжали ее руку.
Я не отпущу ее.
Пока нет.
Черта с два.
Было неудобно, пока Теодозия не прижала свободную руку к сумке и не помогла мне. Когда я вытащил телефон, новый, все еще с защитной пленкой, она посмотрела на него, затем на меня и протянула ладонь.
– Спасибо, – пробормотала она, и я прерывисто вздохнул с облегчением.
– Никаких споров?
Я вроде как ожидал, что придется заставить ее взять его, но на шестой день, чувствуя себя на грани нервного срыва, я должен был действовать. Должен был сделать что-то упреждающее, и купить ей телефон казалось правильным решением. Когда все разрешится, я надеялся, что такая ситуация больше не повторится.
– Никаких споров, – подтвердила Теодозия. Снова задрожав, пробормотала: – Мне действительно нужно вернуться в постель. Я просто… Это первый день, когда я смогла встать и прийти к тебе.
В моей голове творилась полная неразбериха. Я ощущал радость от того, что был рядом и одновременно пребывал в ужасе от того, что Теодозия была вынуждена пройти весь этот путь, чтобы добраться до меня. Но еще я чувствовал облегчение.
Какофонию чувств смогла заглушить только тяжелая пульсация моего сердца.
– Тебе холодно? – спросил я, не зная, что заставило спросить об этом, но мне просто нужно было знать.
Она вздрогнула.
– Да. Уже неделю.
Это было безумием. Возможно, холод, который я чувствовал, был связан с ней?
Нет.
Это было невозможно.
Верно?
Но ничего из этого не казалось возможным. Может, я действительно сходил с ума?
Впрочем, это не мешало мне заботиться о ней, изучать ее.
– Я знаю, что тебе нужно вернуться домой, и я отвезу тебя туда. У меня есть деньги на такси. Но я хочу, чтобы ты вошла в бассейн.
Она покачала головой.
– Нет, Адам, – слабо прошептала она, – у меня нет сил.
– Тебе не обязательно плавать. Правда. Просто, пожалуйста, зайди в воду.
Под глазами Теи залегли глубокие тени, а взгляд казался затравленным, даже когда она смотрела на меня с благоговением, которое невозможно было подделать.
Мне не нравилось то, что нам придется расстаться для того, чтобы она смогла войти в женскую раздевалку, но я был полон решимости затащить ее в воду.
Я не понимал, что, черт возьми, происходит, но каким-то образом знал, что она почувствует себя лучше, как только окажется в бассейне, потому что это произошло со мной. Еще я чувствовал себя лучше, когда принимал душ.
Протянув руку, я погладил большим пальцем ее впалую щеку. Теодозия и так была худощавой с рельефными от тренировок мышцами, но теперь? У нее не было ни грамма лишнего веса.
Я хотел заботиться о ней, хотел наполнить её желудок едой, но мои возможности были ограничены.
Тея прерывисто вздохнула и пробормотала:
– Я скучаю по бассейну.
Зная, как она любит плавать, я прекрасно понимал, как она скучала по плаванию после недели вынужденного отсутствия.
– Просто не торопись. Не переодевайся слишком быстро.
– Я не взяла купальник, – пробормотала она.
– Я могу купить один в здешнем магазине.
Она вздрогнула.
– Ты слишком много тратишь на меня.
– Я бы потратил еще больше, если бы мог, – искренне ответил я, подчеркивая каждое слово.
Наши взгляды встретились, и глубина тоски по ней коснулась моих костей.
Это было похоже на упыря, который словно цеплялся за меня, призрака, которого я не видел, но мог только чувствовать.
Неделя измотала меня, вывернула наизнанку, превратила в рваный беспорядок, но сейчас? Здесь? Я мог дышать.
И мне нужно было о ней заботиться.
Нужно было, чтобы она почувствовала себя лучше.
Это желание внутри меня было настолько сильным, что заставило подняться на ноги и направиться к парню за стойкой, мысли о котором перескочили с того, что он просто охренительно странный к тому, что я чувствую ненависть к нему за то, что он отказывался мне помочь.
– Мне нужен купальник, – потребовал я, доставая из кармана несколько купюр.
Он шмыгнул носом, еще раз высморкался – да сколько же соплей в голове у этого ублюдка? – а затем вышел из своей пуленепробиваемой кабинки и направился к стеклянному прилавку-витрине с теми немногими предметами, которые продавались в Центре.
Здесь можно было купить обычные вещи, ничего вычурного – беруши, очки, купальники и вспомогательные плавательные средства.
Как только я разглядел все, то понял, что именно нужно Тее, поэтому, указав на пенопластовую плавательную доску, сказал:
– Я возьму еще и ее, пожалуйста.
Достав одну, парень повернулся, взглянул на Теодозию, посмотрев на нее так, что я стиснул зубы, а затем потянулся за купальником.
– «М»-ка подойдет?
Понятия не имею. Мне она казалась маленькой, но довольно высокой, сильной, даже если в данный момент была тоньше, чем мне хотелось бы.
– Тея? – позвал я, стараясь говорить не слишком громко, чтобы не тревожить ее.
Она посмотрела на меня, и взгляд ее глаз был теплым. Я впервые так назвал ее вслух, но это казалось правильным. Ее звали Теодозия, но мы пошли дальше этого. Я хотел называть ее именем, которое принадлежало бы только мне.
– Да?
– «М» подойдет?
Она взглянула на купальник в руках дежурного и кивнула.
Я добавил еще немного денег за доску, отметив, что в моем бумажнике еще оставалось сто долларов, которых как раз хватит на такси до ее дома и до моей школы.
Вернувшись, я отдал ей купальник, прошептав:
– Позволь мне помочь тебе подняться.
– Если я не смогу стоять самостоятельно, то не уверена, что мне стоит заходить в воду, – шутливо сказала Тея, своим невозмутимым юмором стараясь поддержать меня.
– Я буду рядом, чтобы помочь тебе. – Подавшись, я поцеловал ее в лоб. – Я всегда буду рядом.
Теодозия вздохнула, и это глубоко проникло в меня.
Поскольку я мог бы просидеть так весь день, рядом, но все же недостаточно близко, я взял ее за руки и помог подняться на ноги. Подведя к коридору, ведущему к раздевалке, я посоветовал:
– Не торопись, чтобы не упасть.
Тея фыркнула.
– Постараюсь выполнить твою просьбу.
– Посмотрим, как ты с этим справишься. – ответил я и улыбнулся, смотря, как она идет по коридору.
Когда Тея зашла в свою раздевалку я, наконец, отвел взгляд и быстро пошел в мужскую. Оказавшись внутри, я переоделся и помчался в бассейн, бросив купленную мною плавательную доску в конце дорожки, которой Тея любила пользоваться, а затем подошел к выходу из женской раздевалки, который находился в противоположном конце помещения.
Я стоял и ждал, а когда Тея появилась в коридоре у детского бассейна, я оглянулся и, убедившись, что в помещении никого нет, кроме спасателя, разговаривающего по телефону, прошел туда.
Обняв Тею за талию, я помог ей пройти через неглубокий бассейн.
В ту же секунду, когда ее ноги коснулись воды, Тея, вздохнув, прошептала:
– Так куда лучше.
– Правда? – Меня наполнило облегчение.
Когда мы вошли в зону основного бассейна, я осторожно помог ей сесть на бортик.
Когда ноги Теи погрузились в воду, она улыбнулась и без моей помощи нырнула.
В то мгновение, когда она полностью ушла под воду, мое сердце заколотилось и я прыгнул за ней следом. Схватив доску, я подтолкнул ее к Тее, как только она всплыла, и она, схватившись за пенопласт, тут же поплыла, работая в воде ногами.
– Последние пару дней это единственное место, где мне удавалось согреться, – признался я. – Я подумал, что, возможно, ты почувствуешь тоже самое.
Она нахмурилась.
– Почему? Ты заболел гриппом?
Я склонил голову набок.
– Нет. Просто мне все время было холодно.
Тея закусила нижнюю губу и отвела взгляд. Последнее заставило меня нахмуриться.
– Луиза, дочь моих приемных родителей, едва не умерла.
– Теперь она в порядке?
Тея покачала головой.
– Нет. Но ей стало лучше. Ее перевели в хоспис. С тех пор в доме творится что-то странное. Эмма и Джон большую часть времени проводят с Луизой.
Это означало, что Тея заболела и справлялась с этим сама.
При этой мысли у меня сжалось горло.
– Я-я могу приехать сегодня вечером.
– Тебе не нужно этого делать.
– Нужно.
– Ты не можешь. Это будет нечестно – Эмма и Джон никогда не позволяли мне приводить гостей. Я не хочу заставлять их нервничать…
– Эти последние несколько дней были ужасными, Тея, – перебил ее я. – Я скучал по тебе.
Ее взгляд смягчился.
– Я тоже скучала по тебе. – Вздохнув, она стала болтать в воде ногами. – Ты прав, в воде я почувствовала себя лучше.
Я улыбнулся.
– Я рад. Просто расслабься. Я не хочу, чтобы ты проплыла сотню дистанций, просто… не знаю, почувствуй воду.
Она улыбнулась, и мрачность предыдущих мгновений исчезла.
– Спасибо, Адам.
– За что?
– За тебя, такого какой ты есть.
Уголки моих губ приподнялись.
– Я ничего не могу сделать, кроме как быть собой.
– Неправда. – Крепко ухватившись за пенопласт, Тея приподнялась на нем. – Если я скажу тебе кое-что, пообещай не волноваться.
После прошедшей недели я знал, что такое волнение. Черт. Ничего из того, что она скажет, не может вызвать во мне худшей реакции, чем ее исчезновение.
Я дотронулся до руки Теи, наслаждаясь близостью и ощущая ее своими пальцами.
– Обещаю, что не буду.
Что ж, я могу сдержать это обещание, пока она не скажет, что переезжает. Я знал, что ее приемная семья брала детей только ради пособия, которое компенсировало потерянную заработную плату матери и позволяло ухаживать за больной дочерью.
Эта возможность внезапно показалась реальной, и меня охватил страх, даже когда Тея пробормотала:
– В моей семье у нас есть дары.
– Дары? – Я почувствовал облегчение – речь не шла о переезде. – Ты имеешь в виду плавание?
