Текст книги "Последнее искушение. Эпилог"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– В конце концов пусть временно, но принадлежат они мне, и я имею право ими распоряжаться, – вполне резонно оправдывала она свое решение. – А Петя и его семья сделают все, чтобы помешать этому.
Даша достала из потайного сейфа в спальне шкатулку с драгоценностями и когда разложила их на широкой кровати поверх покрывала, то от их сияния в и без того солнечной комнате стало как бы еще светлее. Она любовалась на эту божественную красоту, и по ее лицу текли слезы.
Глава 10.
На краю пропасти
Приняв решение обратиться к Юхновскому, Даша небезосновательно опасалась, что он либо ей откажет, либо свяжет свое согласие с новыми домогательствами. «Ведь он хотел завладеть фирмой. Какой же ему смысл дать мне возможность выйти из трудного положения, которое, наверное, сам он и создал, – логично рассуждала она, однако женское чутье ей подсказывало благоприятный результат. – Нет, не откажет, – мысленно заключила, запасаясь оптимизмом перед встречей. – Он человек большого ума и понимает: тогда уже не будет шансов добиться желаемого».
Слишком долго думать времени у нее не было, и Даша, забрав ларчик из домашнего сейфа, перевезла в свой офис. С Юхновским ее соединили без промедления – видно, получив от него на этот счет указание.
– Дашенька! Как же я рад вас слышать! – очень нежно пропел олигарх своим высоким голосом. – Выходит, решили принять мое предложение?
– Нет, свою фирму я никому не отдам, даже вам, Лев Григорьевич, – мягким тоном, но решительно ответила Даша. – Но у меня есть интересное предложение, которое вам, думаю, понравится, – чтобы его заинтриговать, она понизила голос. – По телефону сказать не могу. Приглашаю заехать в удобное для вас время ко мне в офис!
Возникла небольшая пауза – похоже, Юхновского это не устраивало.
– Может, встретимся снова у нас в клубе? Разве вам, Дашенька, там не понравилось? – вежливо возразил он. – Днем я очень занят и за мной таскается куча охранников.
– Ничего, им всем хватит места в нашем офисе. Надеюсь, вы меня не очень боитесь? – полушутя, проявила настойчивость Даша. – То, что хочу показать, находится в моем сейфе.
– Не могу отказать вам, Дашенька! Хотя, как понимаете, мне есть чего опасаться, – после минутного колебания согласился олигарх. – Но, разумеется, не вас! – тут же добавил он более веселым тоном. – Если заеду на полчаса с двух до шести, это устроит? Более точно назначить время не могу.
«Понятно. Опасается покушения. Даже мне не доверяет, – догадалась Даша. – А что удивительного? Почти каждый день сообщают, что кого-то из них то взрывают, то расстреливают». И приветливо ответила:
– Разумеется, устроит, Лев Григорьевич! Буду вас ждать, отложив все дела.
Она положила трубку, и Юхновский озабоченно задумался, пытаясь своим острым умом отгадать, какой сюрприз приготовила очаровавшая его красавица. «Ну что у нее может быть в сейфе? Что там обычно хранят? Важные документы, деньги, драгоценности, – мысленно перебирал он с присущей ему логикой. – Какие документы, по ее мнению, меня могут заинтересовать? Ее акции? Но она не желает их продавать. Какой-то компромат? Но Дашенька не шантажистка – уж я-то разбираюсь в людях! Значит, бумаги отпадают».
Лев Григорьевич откинулся в кресле и продолжал логически рассуждать. «О деньгах нечего и думать – их у нее нет. Остаются драгоценности либо какие-то очень стоящие вещи, – методом исключения подошел он к разгадке. – Ну конечно, другого и быть не может! – уверенно подытожил умудренный коммерческими сделками олигарх. – Она хочет предложить мне такое, за что я соглашусь выложить нужную ей сумму».
У него была отличная память. «Шапкина, кажется, говорила будто долгов у них уже двести тысяч баксов. Неужто у Даши есть что-то, стоящее таких денег? – усомнился Юхновский. – Оригинал картины великого художника? Скрипка Страдивари? Конечно нет! В сейф такое не поместится. Остаются дамские безделушки». И, рассудив таким образом, с усмешкой заключил:
– Хороша ты, Дашенька, но столько за ерунду у меня не получишь! Однако тысяч сто – в счет «светлого будущего» – дам. Остальное пусть требует у своего мужа.
В кабинет вошел помощник, но олигарх раздраженно от него отмахнулся.
– Я же предупредил, чтобы меня не беспокоили! Никого не приму, и ни с кем меня не соединять!
Помощник повернулся, чтобы уйти, но он его окликнул:
– Погоди, Алексей! К трем мне надо быть в офисе «Моделей сезона». Пусть проверят весь маршрут и обстановку на месте!
Его сорокалетний помощник дослужился в ГРУ до майора и в таких делах имел большой опыт. Он недоумевающе взглянул на шефа:
– Неужто ее подозреваете?
– Ну конечно, нет! Но предосторожность не помешает.
– Тогда, как обычно: цветы? – догадливо спросил Алексей.
– А я не сказал? Молодец, что напомнил, – похвалил его шеф. – За что и ценю.
* * *
Юхновский с трудом оторвал свой взгляд от россыпи старинных сокровищ, разложенных на столе в кабинете хозяйки «Моделей сезона», и удивленно спросил:
– Откуда у вас, Дашенька, этот филиал Оружейной палаты? Муж приобрел у кого-то из коллекционеров?
– Все это – фамильные драгоценности, накопленные за несколько столетий и переходившие из рода в род по наследству. Мой муж – прямой потомок князей Юсуповых, а по матери – бояр Стрешневых.
– Выходит, эти сокровища принадлежат ему, и он уполномочил вас их продать? – деловито уточнил Юхновский. – Необходима доверенность – иначе могут быть неприятности: ценность старинных ювелирных изделий очень велика!
– Не беспокойтесь, Лев Григорьевич! Весь этот клад принадлежит мне, – с улыбкой ответила ему Даша. – И мои права на него закреплены юридически – в старинной грамоте.
Поскольку у Юхновского изумленно округлились глаза, она объяснила:
– Там записано, что по традиции рода эти драгоценности переходят – из поколения в поколение – жене старшего сына, и имеется их опись.
– А вы, Дашенька, и есть жена старшего сына рода Юсуповых-Стрешневых, – догадавшись, констатировал олигарх. – Теперь, как говорится: нет вопроса!
Он еще раз бросил восхищенный взгляд на редкой красоты старинные украшения со множеством драгоценных камней и, приняв решение, сказал:
– Ну что ж, раз так – я готов их приобрести. Это хорошее вложение капитала. Вы готовы назвать требуемую сумму или желаете произвести их экспертную оценку?
Даша не спеша собрала и уложила в ларец свои драгоценности и, лишь после этого, ответила:
– Ни то, и не другое, Лев Григорьевич! Да, они сейчас принадлежат мне, но у меня есть сын и по традиции все это, – кивнула на ларец, – должно перейти к его будущей жене.
– Тогда для чего вы мне их показали? – непонимающе воззрился на нее он. – Чтобы я ими полюбовался?
– Что вы, разве я бы посмела ради этого оторвать вас от дел? Мне надо одолжить крупную сумму на полгода, и они, думаю, будут хорошим залогом.
– Вот как? Понятно, – Юхновский не скрывал, что разочарован. – Не знаю, право, что вам и ответить, Дашенька. Ведь я выдаю кредиты под большие проценты – это бизнес, а с вас мне их брать неудобно.
Но Даша ожидала такую реакцию и все продумала заранее.
– Почему же? Бизнес диктует свои законы, – находчиво возразила она. – И вы, Лев Григорьевич, можете оставить себе – в качестве процента – любой перстень. Ведь сами сказали: это хорошее помещение капитала.
Перстней было несколько, все они были тонкой работы и украшены крупными алмазами. Скорее всего, это были царские подарки за верную службу, и Юхновский подумал: «Отказываться не стоит – ведь под такой заклад ей дадут взаймы и другие. А дело беспроигрышное!» Вслух же сказал:
– Ну разве я могу отказать вам, Дашенька? Завтра же пришлю юриста оформить это, как положено. На меня вы всегда сумеете опереться, – горячо взглянув, многозначительно добавил он. – Не то, что на своего мужа!
* * *
Как свой человек в доме, Голенко знал о фамильных драгоценностях рода Юсуповых-Стрешневых. Чтобы завладеть концерном, надо было лишить Петра всех средств, в том числе и этого клада, представлявшего большую ценность. «Хорошо бы использовать нужду Дашки в бабках, чтобы умыкнуть у них и это богатство», – коварно подумал он и, зайдя утром за шефом, с деланной заботой предложил ей:
– Есть денежный мешок, который может отвалить нужные вам бабки, то есть денежки, как их сейчас называют. Столько – сколько захотите!
У Даши душа не лежала одалживаться у Юхновского, и она на всякий случай поинтересовалась:
– Что, и двести тысяч долларов может «отвалить»? Кто такой?
– И побольше может, – беспардонно соврал Дмитрий. – Он крупный барыга. Нахапал лимон зеленых и не знает куда девать! С охотой возьмет у вас желтизну и камушки.
– «Желтизну»? Это что такое? – не поняла его Даша.
– Золото, так его попросту называют. У вас этого добра навалом.
– Это добро, Митя, фамильные драгоценности и продавать их нельзя. Я могу их только заложить, – объяснила ему Даша. – Ведь этот тип потом не вернет.
– Да уж, лучше получить все разом. А почему нельзя их загнать, если беда?
Но Даша не сочла нужным продолжать этот разговор и лишь сказала:
– Нельзя и все! И потом, я уже договорилась об их закладе – сегодня это оформлю. Так что с долгами расплачусь и без помощи мужа.
«Вот и хорошо, – мысленно обрадовался Голенко. – Считай, желтизна и камни от них тоже уплыли! Надо сказать Петьке – это его окончательно подкосит. Но не сейчас, а попозже».
Весь день он крепился, но когда повез шефа домой, не удержавшись, бросил:
– Зря ты, старик, не дал Даше бабки! Она, чтоб отдать долги, заложила свои погремушки: те, что хранили твои предки.
От такой неожиданности Петр даже выронил из рук газету.
– Врешь! Кто сказал? Этого не может быть!
– Да она сама мне и сказала. А что такого? Зато отдала долги.
Лицо Петра исказила гримаса – как от сильной боли. Весь остаток пути он угрюмо молчал и лишь когда подъезжали к дому, с горечью произнес:
– Даша не должна была этого делать без моего согласия! Но я их верну – даже, если придется отдать последнее.
Однако, придя домой, объясняться с ней не стал. «Сейчас об этом говорить бесполезно, – постаравшись сдержать гнев, резонно рассудил он. – Уверен: у нее хватило ума оформить это, как следует. Вот получу дивиденды с прииска – для выкупа – тогда и разберемся. Я ей так этого не спущу!»
Без того тяжелая атмосфера в их доме сгустилась еще более. Они и так мало говорили друг с другом, а теперь за целый вечер не произносили ни слова. Оба понимали, что так жить дальше нельзя, но ничего поделать с собой не могли.
* * *
Однако напрасно Петр рассчитывал на свои дивиденды от золотого прииска. За год они составляли значительную сумму, но мошенники добрались и до нее. Наутро, уже в офисе, Петра ждал новый удар. На его запрос пришло сообщение из Алтайского банка – и там счет оказался пуст! Схема преступления была та же: негодяи узнали код и по подложным документам перевели все, что на нем было, в оффшор. Потрясение было таким, что Юсупов впервые не мог работать.
– Никого ко мне не впускать! – распорядился он секретарше и, запершись в кабинете, стал обдумывать свое безрадостное положение.
– Петр Михайлович! К вам хочет зайти Казаков – говорит: у него очень важное сообщение, – передал по селектору помощник.
– Я же сказал, чтобы меня не беспокоили! – яростно рявкнул Петр. – Никого не принимаю! Считайте, что меня нет!
Усилием воли он взял себя в руки и постарался привести в порядок мысли. «Итак, концерн погряз в долгах и остался без оборотных средств. В органы правопорядка уже обратились, и следствие началось, но удастся ли вернуть похищенное – неизвестно, – подытожил он свои потери и мысленно себе приказал: – Положение хоть и катастрофическое, однако делать что-то надо! Ищи, где взять такие огромные деньги! Сумей занять – даже под грабительские проценты. Спаси «Алтайский самородок», даже если лично все потеряешь!»
Такое решение главу концерна немного успокоило, и он, отперев кабинет, распорядился:
– Пусть зайдет ко мне Казаков!
Его верный друг и заместитель не заставил себя ждать – видно, терпеливо дожидался в приемной.
– Плохи наши дела, Петя, но унывать нам еще рано, – сев на свое обычное место, с преувеличенной бодростью сказал он, явно чтобы поддержать шефа.
– Да? И на чем основывается твое мнение? – скептически бросил Петр. – Ты уже знаешь, что мерзавцы добрались и до моего счета на Алтае? Обчистили до нуля!
– Я все знаю! Но безвыходных положений не бывает. Нужно действовать!
– Ладно, давай без общих слов! Утешать меня не надо, – раздраженно оборвал его Петр. – Говори, с чем пришел!
– Наберись терпения, – укоризненно произнес Казаков и, как всегда, когда волновался, снял и протер очки. – Первым делом, надо получить отсрочку по платежам, и это тебе под силу – авторитет нашего концерна еще достаточно высок.
Он сделал паузу, переводя дыхание, и продолжал:
– Но главное – надо через прокуратуру заблокировать счета липовых оффшорных фирм; они достаточно наследили.
– Это неплохая идея! – сразу оживился Петр. – Что о них удалось узнать?
– Очень любопытную вещь. До того, как перебраться в оффшоры, все они были зарегистрированы в Одессе.
– Ну, и что это нам дает? «Одесса-мама» – известный притон мошенников.
– А то, что это облегчает поиски и получение нужных данных и, кроме того, – Казаков немного понурился, – дает одну очень существенную зацепку.
– Какую зацепку? – видя его смущение, насторожился Петр.
– Ту, что из Одессы к нам прибыл этот твой,.. – Казаков боязливо замялся, – личный шофер, после чего и начались наши беды.
Он ожидал, что шеф сразу взорвется, но на сей раз этого не произошло. Петр лишь порицающе покачал головой.
– Опять ты за свое: на Митю хочешь все повесить. Ну как он мог узнать секретные коды всех счетов? Он вообще в этом не разбирается!
– Зато другие разбираются. Например, погибшая при весьма странных обстоятельствах оператор Иванова!
– Ее смерть, после всего этого, и правда подозрительна, но причем здесь он?
– При том, что они были в близких отношениях, – мрачно посмотрел на него поверх очков друг и заместитель. – Я это точно установил!
Возникло напряженное молчание – Петр тяжело задумался.
– Нет, не могу в это поверить! – мотнул он упрямо головой. – Тут какая-то ошибка! Случайное совпадение! Может, она и была связана с преступниками, возможно, Митька даже и ухаживал за ней. Но он был мне верным другом, и я не желаю, чтобы из него сделали «козла отпущения»!
– Ладно, Петя, тебя, видно, сможет убедить только следствие, – Казаков безнадежно махнул рукой и поднялся. – Значит, договорились: я буду искать украденное, а ты возьмешь себя в руки и энергично займешься финансами.
– Не сомневайся, займусь! Я не сдался, – заверил его Петр. – И потом, ради общего дела, в крайнем случае я готов продать свой контрольный пакет акций.
* * *
В пятницу вечером с Кипра прилетел Резник. Остановился там же, где и раньше, но всю ночь провел в Марьиной Роще у Оксаны. И, видно, потрудился на славу, ибо когда в субботу утром, свободный от работы, Голенко заехал к своей матери, и у нее, и у «авторитета» был довольный вид.
– Вернулся с бабками. Сегодня делить будем, – вместо приветствия коротко бросил он Дмитрию. – Встречаемся там же, где и раньше – в сауне. Твоя мать свою долю уже огребла, – с усмешкой кивнул в ее сторону, – и, как видишь, она вполне довольна.
– А кто там еще будет? – спросил Голенко, без приглашения садясь за стол, на котором уже стояли литровая бутыль водки и тарелки с разнообразной закуской. – Со вчерашнего вечера ничего не жрал! Извини, ма, если крепко приложусь, – небрежно бросил он хлопотавшей у плиты Оксане.
– Лопай «от пуза», нам не жалко, – отозвалась она, глядя на Резника. – Только, сынок, не долго: у нас с Илюшей есть дело.
«У вас с ним одно дело – в койке кувыркаться», – с похабной усмешкой подумал Дмитрий, а вслух заверил:
– Я лишь засосу стакан водяры, похаваю и уйду, – милуйтесь сколь захотите.
Его наглость не понравилась Резнику – маленькие, глубоко запрятанные глазки зло сверкнули, но он сдержался, налил себе и ему водки и с наигранным добродушием сказал:
– Давай выпьем за наш большой успех! Скоро завтрак халдеи тебе в постель будут приносить.
Они выпили, закусили, и только тогда он ответил на вопрос Дмитрия:
– Нас там будет четверо. Ты, я, коротышка и наш «спец» по технике – это он провел все операции по переводу бабок «Самородка» в оффшоры.
Резник сделал паузу, наливая по новой, и добавил:
– Сегодня будем делить, что привез с Кипра. А как – в сауне договоримся. Поделим на пять частей: мне – две, и вам – по одной. Твоя мать получит из моей. Вопросы есть?
– Есть, – ответил Дмитрий. – Но сначала выпьем.
Выпили по второй, съели по бутерброду с икрой, и он хмуро спросил:
– А почему мне с этими двумя – на равных? Разве не я все сделал?
– Конечно нет! Пароли счетов и копии документов – это еще не бабки! Если б не «спец», Вадик, до них не добрались бы.
– Хорошо, с ним ясно, а при чем этот шкет – «коротышка», – несогласно мотнул головой Дмитрий. – Это ведь он замочил Нинку?
– И ее, и еще двух фирмачей в оффшоре, захотевших нас кинуть, – коротко объяснил Резник и с кривой усмешкой добавил: – Ты бы не смог.
Это понимал и Голенко.
– Ладно, молчу. Но все же считаю, – недовольно буркнул он, – ты многовато отстегиваешь им за, по сути, техническую работу.
– Не вздумай только сказать это коротыге, – серьезно предупредил его Резник. – А то получать твою долю будет некому!
– А зачем нам тогда встречаться? – обеспокоился Дмитрий. – Отдай каждому долю – и амбец!
– Не по понятиям это. Сделали вместе дело – надо вместе фартово гульнуть. И чего вы, молодые, как отмороженные, – с досадой бросил Резник. – Поэтому кругом такой бардак!
Голенко больше с ним не спорил и за своей долей явился лишь с небольшим опозданием. В сауне пир уже шел горой. За столом, рядом с Резником, сидел низенький киллер, а напротив – длинноволосый, ярко-рыжий, как клоун, прыщавый юнец. Дмитрий сразу признал в нем их «компьютерного гения».
– А ну, Вадик, подвинься! – бесцеремонно оттеснив его локтем, сел он рядом со «спецом». – Будем знакомы, это я раздобыл все, что помогло тебе умыкнуть бабки, – он налил себе полный фужер водки и, не дожидаясь остальных, выпил: – За ваше здоровье!
Его подельники неприязненно поморщились, однако выпили, и Резник, чтобы повысить настроение, заявил:
– Бухнуть, братва, мы еще успеем. А сначала поделим по совести первый куш. Думаю, все вы останетесь довольны!
С этими словами он потянулся и поднял с пола обычную картонную коробку из-под аудиоаппаратуры. Но когда открыл крышку, у его сообщников алчно заблестели глаза, она была набита доверху пачками долларов в банковских упаковках. Такое количество зеленых купюр Голенко видел только в кино, и его обуяла жадность. «Ну почему этому мозгляку должно достаться как мне? – покосившись на маленького киллера озлобился он. – Он же не президента замочил, а так, всякую мелочь».
Между тем Резник продолжал:
– В деле нас участвовало пятеро, и пока у всех вклад равный. Поэтому и предлагаю поделить поровну. Здесь, – указал на коробку, – ровно четыреста штук. Это значит, каждому достанется по восемьдесят. По-моему, не хило! Ведь они не последние!
Рыжий Вадик и коротышка довольно заулыбались. Лишь верзила Голенко сидел мрачный, злобно косясь на киллера. «Ну за что столько – этой гниде? Почему – как мне? – мысленно ярился он. – Скольких он замочил? Если даже троих – это и на пятьдесят не тянет!» И забыв о предупреждении Резника, выразил протест:
– А я считаю: поровну – это неправильно! За что малышу, – он кивнул на киллера, – как всем? Если и замочил кого, на это есть такса. По десять штук за одного – разве мало?
– Не жадничай, Митя, это только начало! Каждый из нас внес большой вклад, – торопливо вмешался опытный «авторитет», предвидя, что может последовать дальше, но было уже поздно.
– Вот, значит, как? Хочешь заграбастать поболе меня, не запачкав белых ручек? – с загоревшимися холодным огнем глазами вопросительно взглянул на Дмитрия киллер. – А во сколько, к примеру, ты себя оцениваешь?
– Ты не больно-то залупайся, – немного струхнув, но решив не отступать от своего, грозно выпрямился во весь рост Голенко. – Я сам могу тебя замочить!
Лучше было бы ему этого не говорить! Коротышка вскочил со стула, словно выброшенный пружиной. Сначала он запустил во врага пивной бутылкой, и она попала в цель, ошеломив Дмитрия. А потом, высоко подпрыгнув, ударом ноги послал его в глубокий нокаут. Только вмешательство «авторитета» помешало этому малышу добить великана. Когда Голенко пришел в себя, Резник, рыжий Вадик и киллер мирно выпивали за столом, а рядом с его тарелкой, одна на другой, высились толстые пачки долларов.
– А-а, очухался? – словно ничего не произошло, окликнул его Резник. – Подсаживайся, Митя! Бухнем по полной программе – за то, чтобы зелени у нас стало втрое больше! А скоро так и будет, – он пьяно икнул и добавил, указав глазами на его долю: – И убери со стола свои бабки!
Еще плохо соображая, но уже все вспомнив, Дмитрий поднялся, распихал по карманам деньги и молча сел за стол. Он пил вместе со всеми, стараясь не смотреть на недавнего врага и не думать о мести. Происшедшее лишний раз доказало ему, что далеко не все решается физической силой.
* * *
Михаил уже собрался идти обедать и убирал в сейф документы, когда ему позвонил Казаков. Последнюю неделю Петр не разговаривал с родителями, и он сразу обеспокоился: не случилось ли что с сыном.
– У Пети неприятности? Он здоров? – волнуясь спросил, узнав голос Виктора. – Только ничего от меня не скрывай!
– Со здоровьем у него все в порядке, но неприятности такие, что это, скорее, катастрофа! – волнуясь не меньше, сообщил Виктор. – И вы должны ему помочь!
– Тогда говори, что случилось, и в чем нужна моя помощь?
– Какие-то хакеры обчистили все счета «Алтайского самородка», и мы – на грани банкротства. Нужно отыскать наши деньги!
– Да уж, беда! Это будет трудно и не обойдется без потерь, – мрачно отозвался Михаил. – Думаешь, среди сотрудников у них был пособник?
– Не думаю, а уверен! – убежденно ответил Казаков. – И одного подозреваю, но его надо разоблачить, так как Петя не верит.
– Погоди! Уж не Митю ли ты имеешь в виду? – сразу догадался Юсупов. – И у тебя есть конкретные факты?
– В том-то и дело, что фактов нет. Но на нем все сходится!
«А ведь я Петю об этом предупреждал. Не послушал меня сын», – с горечью вспомнил Михаил, но вслух сказал:
– Подозрений, конечно, мало – есть презумпция невиновности. Но теперь я этим срочно займусь. Надо спасать положение! Так и передай Пете – понравится ему это или нет!
Он положил трубку, снова сел в свое кресло и глубоко задумался. «Надо действовать в темпе, иначе сын все потеряет! Хоть и подключу своих лучших сыскарей, но без Вити все равно не обойтись, – пришел он к печальному выводу. – Как некстати он ушел в отпуск!»
А Сальников, и правда, отставил все дела в сторону и, в разгар зимы, улетел с Наташей отдыхать на Красное море, где было по-летнему жарко, цвели цветы и на безоблачном небе целый день сияло солнце. Наконец-то его жена отказалась от очередных гастролей, сделав выбор в пользу семейного счастья!
«Прав, конечно, Витек: личное счастье важнее всех дел, – справедливости ради мысленно признал Юсупов, и все же решил: – Но ничего не поделаешь, придется его потревожить», – и набрал номер мобильного телефона, который Сальников захватил с собой для экстренной связи с ним. Как ни странно, но Михаила сразу соединили с другом и слышно было лучше, чем в Москве.
– Привет, Витек! Ну, как тебе отдыхается? Наташа довольна? – забросал он его вопросами, но тот его хорошо знал и перевел разговор в деловое русло.
– Потом расскажу, а лучше перезвоню из отеля, не то сядут батарейки. Говори сразу, в чем проблема! Иначе бы ты не позвонил.
– Ладно, ты прав, – признался Юсупов и коротко сообщил: – У Пети со счетов украли все, что там было. Нужно срочно его выручать. Казаков подозревает, что не обошлось без сына Оксаны. А ведь мы с тобой этого опасались! – с горечью напомнил он. – Может, нити и ведут в Одессу? В общем, без тебя, Витек, мне не обойтись!
Сальников размышлял недолго.
– Все ясно, Мишка! Раз так – через пару дней буду дома, и мы займемся этим, засучив рукава. Почти уверен, что без этого гада не обошлось, и мы с тобой его расколем! Передай это Пете и пусть не падает духом!
– Погоди, а как же ваш отпуск? Меня Наташа убьет!
– Не бери в голову! У нас все в порядке – так и передай Свете. Жить здесь нам осталось одну неделю, так что пропадет всего три дня. И с заменой авиабилетов проблем нет: самолеты в Москву летают ежедневно.
– Спасибо, Витек, иного я и не ожидал. Ждем!
Михаил прервал связь, и разговор с другом немного смягчил его горечь. «Теперь, с его приездом, мы обязательно распутаем это дело и выручим Петю из беды! – заряжаясь уверенностью в успехе, подумал он и дал волю гневу: – Ну, берегись Дмитрий Голенко! Если, и правда, ты такая гнусная мразь – по стене тебя размажу!»
* * *
Отдых четы Сальниковых в Шарм-эль-Шейхе – египетском курорте на побережье Красного моря был подобен сказке. Сначала просторный аэробус всего за четыре часа перенес их из московской зимней вьюги в жаркую аравийскую пустыню, и авиапассажиры еще в самолете стали переодеваться в безрукавки и шорты. Их курортный городок оказался искусственно созданным оазисом с пышной растительностью, роскошными пятизвездочными отелями и благоустроенными пляжами на скалистом коралловом берегу.
Комфортабельный автобус доставил их в один из этих отелей, и для Наташи с Виктором однообразно потекли дни непривычного для обоих безмятежного времяпрепровождения. Привыкшие к постоянным разъездам, он – в командировки, а она – на гастроли, они много работали и плохо питались. А тут кормили на редкость обильно и разнообразно, и весь день можно было загорать, купаться в теплом море и гулять по аллеям цветущего парка или по красивым улочкам Шарм-эль-Шейха в веселой толпе курортников и туристов.
После завтрака они сразу отправлялись к морю. В Афганистане Сальникову ампутировали стопу, купание для него было проблемой, и они заранее решили, что днем загорать будет по пояс, а окунаться только поздним вечером. Однако, кроме основного песчаного пляжа, среди скал было несколько маленьких, малолюдных, и эта проблема решилась сама собой. Сначала Виктор немного стеснялся, но влюбленной парочке, тоже облюбовавшей этот укромный уголок, было не до него, и он стал купаться вместе с женой.
Истосковавшись по близости за время длительной ссоры, они сначала и днем уединялись в номере, переживая второй медовый месяц. Но, утолив страсть, стали выезжать в живописный городок, чтобы побродить по многочисленным сувенирным лавкам и магазинам. Вот там и произошло чрезвычайное событие: случайно, а скорее – по Божьему промыслу, Сальников встретил Раечку! Да, ту самую «Джульетту», которую поклялся Олегу найти и безуспешно разыскивал который уже год по всей России.
* * *
А случилось это чудо в последний день перед отъездом. Наташа хотела найти крупную статуэтку египетской кошки из амбры – камня, похожего на янтарь, – для подарка Светлане. По местному поверью, кошки, олицетворявшие богов, приносили в дом благоденствие. Себе одну Сальниковы уже приобрели, но второй, такой же, найти нигде не могли. И вот, когда уже возвращались к автобусу, в витрине захудалой лавчонки увидели свою красавицу. Рядом стоял смуглый паренек, и Наташа, которая за время гастролей так и не овладела английским, ткнув пальцем в витрину, на ломаном языке попросила:
– Пли-из! Ай вонт зы-ис, – что должно было означать: «я хочу это».
Египтянин, отрицательно мотнул головой и что-то залопотал по-английски, но они лишь поняли, что продавать ее он не хочет, и Виктор с досады выругался:
– Едрена вошь! Наконец-то нашли и снова – непруха!
Но оказалось, что юный продавец понимал русскую речь, так как обрадованно воскликнул:
– О, ю – рашен! Ви русский!
Он нырнул внутрь лавчонки и вышел вместе с худенькой женщиной, по всей видимости, хозяйкой этого жалкого заведения.
– Здравствуйте! Вы наши гости из России? – приветливо улыбаясь, спросила она на чистейшем русском языке, и, опытный детектив, Сальников сразу заметил на ее усталом лице застарелые следы оспы. В ее чертах было что-то очень знакомое, и Виктор, забыв о покупке, стал задавать вопросы как следователь:
– Простите, вы ведь русская? Давно здесь проживаете? Мы раньше с вами нигде не встречались?
Женщина продолжала улыбаться, но ее глаза насторожились.
– Али сказал, что вы хотите купить эту кошку, – кивнула она на витрину. – Но я вижу, вас больше интересует моя персона, – улыбка сошла с ее лица, и она сухо ответила: – Так вот: эта кошка – витринный образец для привлечения покупателей и не продается. А на личные вопросы отвечу, если скажете, почему я вас интересую.
Сальников пристально всматривался в нее, пока она говорила, и его осенило. «Да ведь это та Раечка, которую мы с Хлебниковым разыскиваем! Ну, конечно, это она! Надо же, где очутилась – поэтому и найти не могли». И он решил, что лучшее – говорить напрямую.
– Вас ведь Раей зовут, не так ли? – глядя в упор, заявил он и по тому, как побледнело ее лицо, понял, что не ошибся. – И Олега Хлебникова, наверное, помните? Так знайте, он уже несколько лет вас упорно разыскивает, а я ему в этом помогаю.
– Но... зачем ему... это... через столько лет? – непонимающе глядя и запинаясь от охватившего ее волнения, произнесла Рая.
– Любит он вас очень и надеется, вернув, обрести счастье в жизни!
– А Олег... несчастен? Не могу... поверить,.. – тихо пролепетала Рая, но было видно, как в ее глазах зажглись огоньки надежды.
Минуту она молча переваривала услышанное, а потом, умоляюще на них глядя, предложила:
– Поблизости тут есть маленький ресторанчик. Давайте там обо всем поговорим! А кошку примите от меня в подарок – за такое известие.
Повернувшись к Али, Рая отдала распоряжение на его родном языке, и юный продавец стал бережно упаковывать дорогой сувенир.
– Но мы же тогда опоздаем на автобус нашего отеля, – взглянув на часы, обеспокоилась Наташа. – Не говоря уже об ужине.
– Ничего страшного, вернемся на такси, – принял решение Сальников. – Ради такого случая можно раскошелиться, – и, по-свойски, улыбнулся Рае. – Раз мы на этой кошке сэкономили валюту, надо ее потратить на удовольствие. Все равно завтра улетаем домой.
Таким образом они очутились в маленьком открытом ресторане, и вот, что очень коротко рассказала Рая, пока ели нечто, похожее на люля-кебаб, запивая ароматным чаем.
– После отъезда папаши Олега на работу в Африку по его рекомендации я попала в услужение к старику-египтянину, мелкому служащему посольства. Старый развратник сделал меня своей наложницей – с ним и оказалась потом в Шарм-эль-Шейхе. После его смерти очутилась на улице, но, поскольку удалось скопить немного денег, открыла эту лавочку. Богатства она не приносит, но прожить можно.
