Текст книги "Последнее искушение. Эпилог"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Дмитрий впервые видел мать в таком экстазе и, протрезвев, удивленно вылупил на нее глаза. А Оксана мечтательно продолжала:
– Представляешь, Митюша, как будет лебезить передо мной эта зазнайка-примадонна, мать Петьки – когда станет нищей? А ее мужик – гордый князь, что грозил меня упечь, если не отвяжусь от дурака Хлебникова – кто он будет тогда перед нами? Да что нам тогда все эти князья-бояре, всякие там министры с их вшивой зарплатой? Наплевать и растереть!
– Эк, ма, тебя повело. Бабки-то еще получить надо, – немного охладил ее пыл Дмитрий, но и сам высказал потаенную мечту: – Не дождусь, когда с Петькой поменяемся местами! Уж я его тогда погоняю – поболе, чем он меня.
– Думаешь, он станет на тебя работать? – усомнилась Оксана. – У него же эта... «голубая кровь». Ему ихняя гордость не позволит.
– Вот и ошибаешься, ма! Насчет гордости права, но куда он денется: семью-то кормить надо, а он потеряет все!
– А я тебе говорю – не станет. Эта порода мне, сынок, известна: умрет, но прислуживать не будет, – убежденно возразила ему мать.
Этим она только распалила Дмитрия.
– Давай поспорим, ма! Скоро убедишься, что я прав! – азартно заявил он, наливая себе и ей по новой. – Ты бы видела – как они живут. И сынишка у Петьки – что надо, и жена – шикарная шмара! На нее одну лимон баксов потратить не жалко. Нет, ма, он не такой дурак, чтобы все потерять.
Голенко аж захлебнулся от предвкушения своего торжества над другом детства, которому всегда так завидовал, и с циничной усмешкой заявил:
– Вот увидишь: я куплю Петьку с потрохами за его же бабки!
Глава 9.
Первые неудачи
По дороге опять были заторы и, когда выбрались из очередной пробки, Петр, взглянув на часы, досадливо поморщился. В десять ему делал доклад Казаков, а в пол-одиннадцатого уже начиналось оперативное совещание.
– Не люблю опаздывать! – недовольно бросил он Дмитрию. – Виктор наверно уже злится и прав: точность – вежливость королей.
«Еще не так скривишься, как узнаешь от него то, что произошло», – злорадно подумал Голенко, но вслух с небрежной усмешкой ответил:
– Так это короли, и они в каретах ездили – без пробок. У нас начальство не опаздывает, а «задерживается». Ничего, потерпит: ты – босс, а не он.
Еще накануне вечером он уже знал от Нины, что авантюра Резника удалась и огромные суммы с банковских депозитов концерна переведены на счета каких-то фирм, зарегистрированных в оффшорах. Их свидание в его номере прошло особенно бурно: много выпили за успех и будущее богатство, а потом уж он постарался ее ублажить!
Наконец, миновали Даниловскую площадь, лимузин въехал во внутренний двор, и Петр быстро поднялся на директорском лифте в свой кабинет. Казаков его уже ждал, сидя в кресле перед его столом и перебирая листки поступивших сводок. Лицо у него было мрачнее тучи.
– Извини, задержался! – сказал ему Петр, садясь в свое кресло. – Будто не знаешь, какие на дороге пробки. Никак не удается точно рассчитать время.
– Петр, что это значит? – лицо Казакова покрылось красными пятнами. – Ты одновременно оплатил счета каких-то оффшорных фирм, переведя им все средства концерна! Самолично – без ведома Совета директоров! Что случилось, Петя?
Юсупов недоуменно посмотрел на своего друга и помощника.
– Что за чушь ты несешь, Витя? Какие еще счета? Понятия об этом не имею!
Казаков поправил очки и пытливо посмотрел на Петра, как бы пытаясь заглянуть в его душу. Но у главы концерна был такой искренне непонимающий вид, что он, побледнев, схватился за сердце.
– Да что с тобой? Тебе плохо? – обеспокоился Петр, но исполнительный директор уже оправился от шока, и Петр по-деловому потребовал: – Ты доложи толком – что случилось!
Казаков еще минуту приходил в себя и лишь потом, севшим голосом, объяснил:
– Раз ты ни о чем не знаешь, произошла катастрофа! Кто-то нас ограбил, Петя! Сумел получить доступ к нашим счетам и перевел все в оффшоры!
Теперь главе концерна все стало ясно, но Юсупов выдержал удар – лишь, плотно сжав губы, нахмурился, обдумывая создавшееся положение.
– Как, по-твоему, – это сделал какой-то хакер? – наконец произнес он, как бы еще размышляя, вопросительно посмотрев на Виктора.
– Исключить этого нельзя, хотя маловероятно. Такое мог сделать лишь какой-нибудь гений, а для него мы – слишком мелкая цель, – уныло отозвался Казаков. – Скорее, это дело рук банды мошенников, сумевших найти в наших рядах предателя. Свидетельство – фальшивые платежки за твоей подписью, отправленные банкам по электронной почте.
Некоторое время руководители концерна сидели в полном молчании. Затем Петр, тяжело вздохнув, принял решение:
– Ну что ж, нам ничего не остается, как отыскать грабителей и через суд вернуть похищенные средства. Но сначала надо срочно установить предателя: только тогда получим нить, ведущую к преступникам!
– Согласен, Петя, но ты представляешь, какая это большая волынка? – уныло произнес Казаков. – У нас куча финансовых обязательств, по которым мы должны рассчитаться уже в первом полугодии, а нет средств даже на текущие расходы!
Юсупов это знал лучше него, но в их отчаянном положении главным было не падать духом, и он, подбадривая себя и друга, выразил уверенность:
– Не сомневайся, мы выкарабкаемся! Придется срочно сделать крупные займы, и не забывай: у меня большой пай в золотом прииске. Я не задумываясь пущу эти средства на нужды концерна.
– Вся надежда на тебя, Петя! Наше положение – аховое, но будем бороться, – воспрянул духом Казаков и, поднявшись, уже как всегда деловито, заявил: – Ты ищи деньги, а я срочно займусь выявлением того, кто нас предал!
Поднялся со своего места и Юсупов.
– Действуй, Витя! Чем скорей выйдем на мошенников, тем раньше вернем деньги концерна, – сказал он заместителю. – А я отправлюсь на переговоры с банкирами. Свою долю на прииске оставлю пока в резерве.
* * *
Ожидая шефа в машине, Голенко истомился от нетерпения – так хотелось узнать, как Петр воспримет известие о похищении денежных средств концерна. И когда он вышел из офиса, сразу подбежал и с фальшивым участием спросил:
– Что, какие-то неприятности? На тебе лица нет.
Поскольку Петр не ответил, он услужливо распахнул перед ним переднюю дверцу лимузина и, когда шеф сел, с деланной обидой бросил:
– Можешь не говорить, раз секрет. Но я же по-дружески переживаю!
– От тебя у меня секретов нет, Митя, – мрачно ответил Петр. – Неприятности есть и очень большие! Представляешь: нас ограбили, и концерн в начале года остался без средств!
«Эк тебя проняло! – с мстительным удовлетворением подумал Голенко, пряча глаза, чтобы Петр не заметил в них радостные огоньки. – Еще бы не горевать – ведь все потерял! И поделом: слишком занесся. Теперь помыкайся, как я!» Но вслух, рядясь под простачка, фальшиво удивился:
– Да что ты? Неужто налетчики сейф вскрыли? Это при такой охране? У тебя же капитал в разных банках хранится! Как же такое могло случиться?
– В наш век ничего невозможного нет, Митя, – вздохнул Петр. – Мошенники взламывают компьютеры, искусно подделывают «авизовки» и похищают со счетов солидных компаний огромные суммы денег. Неужели не слышал?
– Ну как же, и по «ящику» – не раз, и в газетах писали, – подтвердил Дмитрий. – Какие-то жучки, вроде их хакерами называют, умыкнули миллионы долларов. Но то – в Штатах! Неужто и у нас завелись?
Но Петр не распознал его фальшивой игры и коротко объяснил:
– У нас они еще раньше появились, чем в Америке. И там наши орудовали. Одного даже за это в Штатах судили. Но в нашем ограблении хакер ни при чем.
– Это почему же? – насторожился Голенко. – Откуда это известно?
– Распоряжения отданы по поддельным документам, и секретные коды доступа к счетам кто-то им сообщил, – хмуро глядя прямо перед собой, сквозь зубы процедил Петр. – Значит, среди наших сотрудников завелся предатель, и мы эту продажную шкуру обязательно выявим!
Если бы он в этот момент взглянул на своего водителя, наверное обо многом бы догадался: такой испуг был написан на лице Голенко. «Если доберутся до Нинки – тогда все пропало! – панически пронеслось у него в мозгу. – Она сразу расколется, выйдут на меня, потом на Резаного, и делу хана! Этого нельзя допустить!» Но он сумел взять себя в руки и с деланным сомнением бросил:
– А я думаю, ты ошибаешься, Петя! У нас такой хороший коллектив, все тебя любят – и чтобы такое? Уверен, тут не обошлось без этих г...ков, хакеров!
Он сделал паузу, лихорадочно соображая, что бы еще привести в пользу этого мнения, но ничего не придумал и с фальшивым жаром заявил:
– Но если найдут эту падлу – задавлю собственными руками!
* * *
Мысль о том, что Нина может их выдать, не давала Дмитрию покоя весь день, и вечером, как только освободился, он отправился в Марьину Рощу к матери. Открыв сыну, Оксана привела его на кухню, где на столе стояли тарелки с кое-какой закуской и бутылка с остатками коньяка. Судя по бессмысленному взгляду, мать уже была крепко «подшофе», но все же, запинаясь, предложила:
– Садись, сыночек! Может, выпьем по рюмашке?
– Куда тебе еще, ма? Ты и так уже плохо соображаешь, – сердито возразил Дмитрий. – Лучше присядь и напряги мозги! Мне посоветоваться надо.
– Будешь так... разговаривать... – выставлю! – еле ворочая языком, огрызнулась Оксана, но все же села и, немного протрезвев, пожаловалась сыну: – Забросил меня сюда Илюшенька, а сам, поди, гуляет там с б...ми, – матерно выругалась она и со слезами на глазах пригрозила: – Он у меня... дождется! Вот возьму и заведу... кого-нибудь... с тоски.
Дмитрий сел за стол, вылил в рюмки остатки коньяка и предложил:
– Давай, ма, за это и выпьем! Давно пора тебе найти хорошего мужика, а к тебе только всякая дрянь липнет!
– Не смей... так... говорить! Илюшенька... н-не... дрянь, – пьяно запротестовала мать. – Он... он... порядочный гад,.. но другого мне не надо!
– Ладно, что с тобой поделаешь, – с досадой махнул рукой Дмитрий. – Да и без него нам пока не обойтись.
Он подвинул ей рюмку:
– Пей, может, скорее придешь в себя! Мне надо срочно с ним связаться – иначе все у нас накроется этой... ты меня понимаешь!
Эта угроза заметно отрезвила Оксану. Дмитрий залпом выпил свою рюмку, дождался, когда то же сделает мать и, в ответ на ее вопросительный взгляд, признался:
– Я весь день сам не свой! Наши лохи доперли, что их заложили, и вот-вот доберутся до моей телки. Сечешь, ма, что тогда будет?
По вытянувшемуся лицу и испуганному выражению ее глаз он понял, что мать уже хорошо соображает, и тоном, не терпящим возражений, потребовал:
– Давай, без промедления соедини меня с Резаным – пусть скажет, что делать!
Он достал из кармана и протянул ей мобильник, но мать отвела его руку.
– Убери свою игрушку! Позвоню с нормального телефона.
Оксана взяла трубку и по памяти набрала номер Резника. Когда он отозвался, уже трезвым голосом только и сказала:
– Илюша, передаю трубку сыну. Дело срочное!
Дмитрий принял от нее трубку и услышал гортанный голос Резника.
– Ну, что у тебя стряслось? Не дождешься, когда получишь свою долю?
«А пошел ты,.. – злобно выругался про себя Голенко. – Погоди, я припомню, как надо мной изгалялся!», но вслух, умышленно преувеличивая грозившую им опасность, сказал:
– Случилась беда, Резаный! Они заподозрили мою телку. Понимаешь, что будет, если ее расколют?
Умудренный «авторитет», привыкший все свои комбинации, как шахматист, рассчитывать на много ходов вперед, не замедлил с ответом, и Дмитрий похолодел, осознав, что и это им было предусмотрено.
– Не боись, она нас не выдаст, – успокоил он Дмитрия и хладнокровно намекнул: – Сам ведь знаешь: нет человека – нет проблемы!
– П-погоди, ты х-хочешь с-сказать,.. – непроизвольно заикаясь промямлил Голенко, сразу поняв, что тот имел в виду. – Кто же... эт-то... сделает? Я, что ли?
– Поручу там одному... У тебя кишка тонка, – презрительно бросил Резник и приказным тоном добавил: – Но ты ему поможешь! Он сам выйдет на тебя и скажет, что делать. Усек?
– Усек, – безвольно повторил за ним Голенко и, увидев, что мать тянет руку к трубке, спросил: – Маму тебе дать?
– Не надо, сейчас не до нее. Отзвоню ей утром, – небрежно ответил Резник и прервал связь.
Дмитрий бросил на мать сочувственный взгляд и положил трубку на рычаг.
– Не захотел больше разговаривать. Сказал – завтра тебе позвонит, – сообщил ей, как бы извиняясь и, кивнув на пустую бутылку, попросил: – У тебя еще не найдется, ма? Уж больно на душе тошно!
* * *
Все произошло на удивление просто. Голенко за время плавания по морям побывал во многих переделках и не раз был свидетелем жестоких убийств. Но с тем, что так легко можно отправить на тот свет намеченную жертву, столкнулся впервые. В течение суток, пока ему не позвонил человек от Резника, он всякий раз покрывался липким потом при мысли, что тот заставит его участвовать в убийстве Нины. И страшила его не столько кара за преступление, как то, что не избежать ему ее взгляда и вида предсмертных мучений.
Присланный Резником киллер оказался невысоким пареньком довольно неприметной наружности, если бы не бегающий взгляд маленьких, слишком близко посаженных глазок. Когда Дмитрий остановил машину в назначенном месте у газетного киоска, тот быстро открыл переднюю дверцу и, сев рядом, коротко и четко продиктовал задание:
– Значит, сделаешь так: в первом часу – в обеденный перерыв – назначишь Ивановой встречу в булочной, что напротив офиса. Это – где ваш переход. Но тебя там не будет.
– Как так? А где же мне быть? – не понял его Голенко.
– Будешь ждать ее, стоя за газетным киоском, рядом с переходом. Но так, чтобы она тебя не видела! – жестко предупредил его киллер.
– Выходит, я должен от нее прятаться?
– Ты правильно понял. Если увидит, сорвешь мне задание!
Дмитрий умолк, ожидая пояснений, и парень так же четко продолжал, будто речь шла не об убийстве молодой неповинной девушки, а о чем-то обыденном:
– Я буду ждать в машине, около офиса. Когда она начнет переходить улицу, выйдешь из-за киоска и ее окликнешь! Это все, что от тебя требуется! Ты все понял?
– Понял, – хрипло пробормотал Дмитрий. – Ты ее задавишь.
Малыш так свирепо на него взглянул, что верзилу Голенко бросило в пот, но он сдержался и лишь, криво усмехнувшись, бросил:
– Сам, падла, увидишь!
Другому Голенко этого бы не спустил, но слабенький с виду паренек почему-то внушал ему ужас, и он проглотил оскорбление. А на следующий день немногочисленные в этот час прохожие у офиса стали свидетелями очередного ДТП. Переходившая улицу молодая девушка почему-то оглянулась, потеряла бдительность, и ее сбила набиравшая скорость старенькая иномарка. Не останавливаясь, машина скрылась с места происшествия. У нее были заляпаны грязью номера, и никто не смог потом ее толком описать. В толпе, собравшейся около безжизненной жертвы, Дмитрия не было – он, по понятным причинам, побоялся «засветиться».
* * *
Все усилия Даши собрать необходимую ей сумму денег для погашения долгов фирмы не увенчались успехом. Не помогло и обращение к отцу. Василий Савельевич вернулся с Байкала, увенчанный лаврами победителя. Его длительная борьба за закрытие предприятия, отходы которого нарушали экологию этого заповедного уголка природы России, наконец дала результаты: областные законодатели приняли-таки нужное решение.
– Представляете, мои дорогие? Еще немного, и были бы загрязнены воды самого глубокого озера в мире! – радостно рассказывал он за обедом жене и дочери, приехавшей повидаться и показать внука. – Два года пришлось нам доказывать всем очевидные вещи!
Его борьба за экологию была известна, и Дашу заинтересовало другое.
– А чем объясняется уникальная чистота Байкала? – непонимающе посмотрела она на отца. – Это такое же озеро, как и все. Его глубоководностью?
– Глубина озера тут ни при чем. Объясняют это чудо так, – увлеченно объяснил Василий Савельевич. – Только в этом озере обитает уникальный рачок – гамариус. Он там водится в большом количестве и способен обглодать все, что попадает на дно. Наверное, так и происходит «механическая очистка» озера.
Он вытер салфеткой поседевшие, но модно подстриженные усы и бородку, и рассказал им местное поверье.
– Наукой это не объяснено, но коренные жители утверждают, что Байкал не отдает утопленников. Всюду они потом всплывают, а там – нет!
– Наверное, там и не тонут, – с усмешкой бросила Анна Федоровна. – Вода даже летом такая ледяная, что окунешься и сразу выскакиваешь из нее, как ошпаренный!
Она не раз ездила туда к мужу и знала, что говорит. Но Даша усомнилась:
– Этого не может быть! Допускаю, что в Байкале не купаются, но там есть судоходство и ловят рыбу. И что же, не бывает аварий и жертв?
– Конечно, они случаются. Но как ни странно, – удивленно ответил Василий Савельевич, – никого из утонувших еще не выловили, а на дне озера, и правда, обнаруживали обглоданные кости.
– Да уж, Байкал хранит какую-то тайну! Может, и в его водах живет чудовище – как Несси в Шотландии? – с улыбкой предположила Даша.
– Все может быть, – вполне серьезно ответил отец. – Но более правдоподобна версия с гамариусами.
За чаем Даша коротко рассказала ему о своих делах. Но чтобы не слишком расстраивать, коснулась только финансовых затруднений, не затрагивая разлада с мужем.
– Положение моей фирмы очень плохое, папа, – печально призналась она. – Возможно, придется ее закрыть, хотя и не знаю, чем тогда буду заниматься.
– Как чем? Своим ребенком, – сразу подала реплику мать. – Это ли не занятие для женщины? Я, как и многие, работала вынужденно.
– Погоди, Анюта! – остановил жену Василий Савельевич. – Свой материнский долг Дашенька выполняет. Вон какой бутуз! – улыбаясь, кивнул он в сторону внука. – Но у нее есть талант, который недопустимо похоронить в домашних стенах.
Он с любовью посмотрел на дочь и непонимающе пожал плечами.
– Но почему у тебя дела так плохи? Газеты не раз отмечали: твои «Модели сезона» – на уровне мировых стандартов и помогают отечественным изделиям быть конкурентоспособными!
– Это так и есть, папа. Но мне не заплатил крупный оптовый покупатель, и я не могу погасить долги, – объяснила Даша и просительным тоном добавила: – А ты не мог бы помочь мне получить кредит на льготных условиях? У тебя ведь есть связи с крупными бизнесменами, не скупящимися на пожертвования для спасения окружающей среды.
– К сожалению, таких – «кот наплакал», и я имею дело как раз с теми, кто ее поганит, – удрученно ответил ей отец. – Попробую их сагитировать, хотя не думаю, что расщедрятся еще на что-нибудь, кроме экологии.
Он допил свой чай и удивленно взглянул на дочь.
– Но почему ты просишь об этом меня? И вообще, мне странно слышать о твоих финансовых затруднениях. А что Петя – тоже разорился?
–Да, вроде, непохоже на это, – отрицательно качнула головой Даша, которой такое и в голову не могло прийти. – Хотя, папа, я и сама не понимаю, почему Петя так упорно отказывает мне в помощи.
– Чем же он мотивирует? Твой муж ворочает миллионами!
– Не хочет, чтобы я занималась бизнесом – считает не женским делом, – с горечью объяснила ему Даша. – Требует ликвидировать «Модели сезона», а я на это не согласна.
– И правильно делаешь! – решительно поддержал дочь Василий Савельевич. – Ты характером в меня пошла, мать слишком уступчивая. Женщина, если у нее есть Божий дар, должна его реализовать! А если наступит на горло собственной песне – ничего хорошего не получится. К сожалению, – вздохнул он, – многие мужья этого не понимают.
Последние слова разбередили у Анны Федоровны незаживающую рану.
– А Петя еще более черствый, чем другие! Сколько уже горя он причинил Дашеньке из-за своего эгоизма, – осуждающе высказалась она о зяте. – Только о себе и думает, а с ее чувствами не считается. Всегда так было!
– Ну, мать, ты уж слишком к нему строга, – вступился за Петра тесть. – Что говорить, наломал он дров, поступая по-своему. Но ведь делал это необдуманно, сгоряча и потом исправлял ошибки.
– Я и не говорю, что он плохой. И собой хорош, и вон как высоко взлетел, – угрюмо признала Анна Федоровна. – Но ты посмотри, Вася, на Дашеньку! У нее что, вид счастливой женщины? Материнское сердце не обманешь!
Она перевела дыхание и возмущенно продолжала:
– Помнишь, как он расстроил Дашеньку, когда Юрику исполнился годик? И если бы в первый раз! А то, что не дает денег погасить долги – вообще ни в какие ворота не лезет. Я бы такое не спустила!
– Успокойся, Анюта! Уж больно ты развоевалась, – неодобрительно взглянул на жену Волошин. – Идеальных людей нет, и дочь сама с ним разберется. Но мне одно ясно, – он сделал паузу и заключил: – Ни у кого, кроме мужа, денег она брать не должна. Петя обязан ей помочь и, если этого не сделает, пусть потом пеняет на себя: у нас дочь с характером!
* * *
Вернувшись вечером домой от родителей, Даша первым делом уложила сына и, когда ребенок уснул, стала готовиться к решающему разговору с мужем.
«Как же мне его уговорить – ведь Петя такой упрямый. Если что решил, его уже не свернуть! – расстроенно думала она, приходя в отчаяние при мысли, что ее снова постигнет неудача. – Но папа прав: Петя обязан мне помочь и, если откажет, я не должна с этим мириться!» Так, все продумав и настроив себя на решительный лад, Даша встретила мужа, когда он уже в десятом часу прибыл домой, как обычно в последнее время, где-то поужинав.
– Чай пить будешь? – сухо спросила, выглянув в прихожую, где он в это время раздевался. – Все тебя ждет на кухне.
– Нет, я только просмотрю кое-какие бумаги в кабинете и сразу лягу спать – чертовски устал, – хмуро ответил Петр и хотел проследовать в ванную, но жена его остановила:
– Ладно, можешь не пить чай – раз не хочешь, но нам надо поговорить! – решительно заявила она. – Как умоешься, буду ждать тебя. Или ты считаешь, так и дальше может продолжаться?
Даша ушла на кухню, убрала со стола ненужный чайник, посуду и все остальное, а когда закончила, подошел и Петр.
– Ну, давай поговорим, – не скрывая досады, сказал он, устало плюхнувшись на свое обычное место. – Но учти – у меня был очень тяжелый день.
Лучше бы он промолчал! У Даши и так бы напряжены нервы, а последняя фраза вывела ее из себя:
– Тяжелый день, говоришь? Ты думаешь, он только у тебя такой? – садясь напротив, возмущенно бросила она мужу. – У меня, наверное, был тяжелее! Ведь кроме неприятностей, на мне еще забота о ребенке!
– Мне бы твои неприятности, – устало усмехнулся Петр. – Ну закроется твоя фирмочка – что произойдет? Несколько человек останутся без работы. А у меня потеряют источник существования десятки тысяч! Так есть разница?
– Не сгущай краски, Петя! – горячо возразила ему жена. – Масштабы, конечно, разные, но суть-то одна! Крах любимого дела для нас обоих – одинаковая трагедия. И не надо демагогии: люди без работы не останутся, произойдет лишь смена владельца.
В ее словах была правда. Петр промолчал и, сочтя это за хороший признак, она так же горячо продолжала:
– У моей фирмы по требованию кредиторов арестовали банковские счета. Сегодня мне бухгалтерша доложила: нам не на что закупить материалы и выплатить людям зарплату.
Даша требовательно взглянула на мужа, но он никак не отреагировал, и она повысила голос:
– Ты должен мне срочно помочь, Петя! Больше некому, если не считать всем известного олигарха Юхновского. Он сам навязывается с помощью, но я ее не приму!
В глазах Петра появился интерес, и он живо откликнулся:
– Это почему же? И чем его заинтересовала твоя фирмочка?
– А ты не понимаешь? До чего же все мужья слепы!
Даша бросила на него недоумевающий взгляд и с горечью объяснила:
– Да не фирма вовсе его интересует, а твоя жена! Теперь все ясно?
– Понятно, купить тебя хочет, – еще больше нахмурился Петр. – А откуда он узнал, что я отказал тебе в помощи? Ты всем раззвонила?
Оскорбленная его резкостью, Даша было вспыхнула, но это было добрым предзнаменованием и, сдержавшись, она, глядя на него с упреком, ответила:
– У меня такое отчаянное положение, что шила в мешке не утаишь. Все же знают, что ты богат. Я вынуждена была сказать своей бухгалтерше.
Видно, это проняло ее мужа; он долго молчал, но потом все же отрицательно покачал головой.
– Все равно, теперь уже поздно. Даже если бы захотел, я не смогу помочь тебе, Даша. Какие-то негодяи ограбили мой концерн, переведя все деньги с банковских депозитов на счета подставных фирм в оффшорах.
Петр тяжело вздохнул и честно признался:
– Найти преступников и вернуть деньги – большая волынка, если вообще это возможно. Считай, что я все потерял. Мы все потеряли, – мрачно поправился он и понурясь добавил: – Прости меня, если можешь!
Удар был таким неожиданным и сильным, что Даша смешалась, и в кухне повисла тяжелая тишина. Первым нарушил молчание Петр:
– Вот видишь, спорить нам не о чем. Фирму тебе придется продать – так же, как и мне – все свои акции. Не то нам не на что будет жить.
Но Даша уже пришла в себя и с ним не согласилась.
– Положение, конечно, тяжелое, и ты, Петя, поступай, как знаешь. Главное – не падай духом! Но я свою фирму никому не отдам! Тебя это все равно не выручит, а я без нее не буду знать, что делать.
– Опять ты за свое, как же ты упряма! – досадливо покривился Петр. – Я же сказал: чтобы исправить положение, придется мобилизовать все наши ресурсы! Мы все продадим, что можно. Твоя фирма – чепуха по сравнению с «Алтайским самородком»! Или ты не хочешь, чтобы наш сын окончил престижный колледж за границей?
Все же он плохо знал свою жену. Даша поднялась и решительно заявила:
– Да, мне всего хочется. Но в первую очередь – семейного счастья. А так, как ты повел себя, оно невозможно!
Она задохнулась от волнения и, успокоив дыхание, добавила:
– Твои неприятности ни при чем. И без твоего концерна мы могли бы быть счастливы – нас бы и моя «чепуха» прокормила. Но ты сам все портишь!
Высказав это залпом, Даша удалилась в детскую к сыну, а Петр еще долго сидел на кухне в полной растерянности – чувствуя, как почва уходит из-под его ног, и не зная, что делать.
* * *
Как всегда заехав утром за шефом, Голенко со злорадным удовлетворением отметил, что тот сегодня особенно мрачен и молчалив. «“Процесс пошел”, и он уже знает, что его бабки тю-тю, – мысленно посмеялся он над бедой своего друга детства. – Так ли еще скиснешь, когда потеряешь все!» – про себя восторжествовал он, но вслух лицемерно посочувствовал:
– Что, Петя, такой мрачный? Жена не дала? – грубовато отпустил он плоскую шуточку и, видя как гневно вскинул на него глаза шеф, сразу извинился: – Ой, прости, Христа ради, это я по простоте – чтобы отвлечь от черных мыслей...
Он выждал еще немного и вновь, придав голосу задушевный тон, спросил:
– А все-таки, Петя, чего на тебя жена серчает? Такую кралю обидеть – грех! Это правда, что она победила на конкурсе «Мисс Россия»?
Петр промолчал, но спустя пару минут все же ответил:
– Все правда! И то, что на конкурсе красоты Даша побеждала, и то, что на меня сейчас сердится.
– Да если б меня любила такая красуля, я бы ее на руках носил, а ты обижаешь! – с фальшивым жаром воскликнул Голенко. – Нехорошо, старик, поступаешь!
– Конечно нехорошо, но что поделаешь! У нее прогорела фирма, а я дать денег – чтоб погасила долги – сейчас не могу, – хмуро объяснил ему Петр. – У нас самих с финансами хреново.
– Нет, не понимаю тебя! Я бы все спустил, а ей помог! – осуждающе бросил Дмитрий и умолк, так как они въехали в плотный поток, и ему пришлось все внимание уделить дороге. Больше, до конца дня, он этого вопроса не касался, но зато, когда привез шефа домой и внес вслед за ним большой пакет с сувенирами, подаренными одним из партнеров главе концерна, вручая его хозяйке, негромко сказал:
– Вы, Дашенька, простите меня за нескромность, но я хочу сделать вам одно предложение. Думаю, оно будет кстати!
Даша изумленно на него посмотрела, но Голенко скромно потупил глаза и так же тихо добавил:
– Выйдите меня проводить, и я быстро его выскажу – пока Петя моется в ванной и нас не слышит.
Уверенный, что заинтриговал ее, он вышел в прихожую, и Даша, сама удивляясь почему это делает, последовала за ним. А Дмитрий, надевая куртку и понизив голос, с заговорщицким видом сказал:
– Я узнал, что вам срочно нужны деньги. Много денег. У меня самого, понятно, нет, но для вас – расшибусь, а достану! Не сомневайтесь!
И видя, как у нее сразу порозовели щеки и радостно расширились глаза, косясь на коридор, ведущий в ванную, торопливо добавил:
– Дело верное, без процентов, но потребуется залог: какое-нибудь ценное имущество. Подумайте и тогда мне скажете!
Даша молча кивнула в знак согласия, и Голенко, выходя, довольно подумал: «Ну что, друг Петька, я тебя и тут обскакал! Вот-вот получу свою долю и отвалю ей твои же бабки. Думаю, получу за них немало! А может, удастся и «натурой», – от такой перспективы его даже в жар бросило. – А что? Вот было бы фартово! О такой ведь я даже и не мечтал!»
* * *
Само собой, поразмыслив, Даша сразу отказалась от мысли воспользоваться помощью Голенко, да и было сомнительно, что водитель мужа сможет достать для нее такие большие деньги. Но он подал ей хорошую идею. «А почему бы взаправду не раздобыть денег под залог? – деловито подумала она, перебирая в уме все наиболее ценное, чем владела. – Я могу заложить машину, свои шубы, наконец, даже квартиру и на время перебраться к родителям». Однако трезво все взвесив, поняла – это ей не годится, так как для реализации имущества требовалось время, а с долгами надо было расплатиться немедленно. И тогда Даша вспомнила о фамильных драгоценностях Юсуповых-Стрешневых, доставшихся ей, как жене старшего сына.
– Вот она – «палочка-выручалочка»! – обрадованно воскликнула Даша и сразу стала мысленно прикидывать: сколько сможет получить в заклад за эти бесценные сокровища. – Да одни бриллианты на миллион долларов потянут, не считая остальных камней, золота и платины. А старинная работа – редкостной красоты!
Укрепившись в мысли, что часть драгоценностей можно заложить за двести тысяч долларов – а такая сумма ей как раз и требовалась, – Даша стала думать, кому их предложить, не рискуя потерять навсегда. Она не забыла, что ей эти фамильные реликвии переданы лишь временно и должны перейти по традиции к жене ее старшего сына – Юрочки. Однако, как ни напрягала память, кроме Юхновского, никого назвать не могла.
– Да, только он один из знакомых мне людей достаточно богат и занимает столь видное политическое положение, чтобы не обмануть меня в этой сделке, – высказала она вслух доводы «за Юхновского». – Не станет он марать свое имя даже из-за очень ценных вещей. У него этого добра предостаточно!
И, таким образом, покончив с сомнениями, Даша решила обратиться с этим к олигарху, разумеется, без ведома мужа:
