Текст книги "Последнее искушение. Эпилог"
Автор книги: Семен Малков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Все машины, попавшие в эту аварию, превратились в утиль, а джип, ставший виновником происшедшей трагедии – в смятую консервную банку, к тому же сильно обгоревшую в огне, пока потушили пожар. И чтобы потом извлечь из нее человеческие останки, пришлось машину разрезать на части, применяя специальную технику. Так жестоко судьба покарала бывшего друга детства Петра – Дмитрия Голенко – за его злодеяния.
Глава 17.
Бог сильных любит
Последнее время профессор Розанов страдал сердечной недостаточностью и почти не выходил из дома. Большую часть дня проводил в постели и вставал, лишь когда к нему приходили на консультацию аспиранты. Родные были обеспокоены состоянием его здоровья и часто навещали. Приехал повидаться с дедом, хотя по горло был занят подготовкой презентации вновь созданного консорциума, и Петр. Степан Алексеевич неважно себя чувствовал и лежал на диване в кабинете, обложенный справочниками и научной литературой – даже недомогая продолжал работать.
– Ты лежи, дедуля, я ненадолго! – заботливо предупредил Петр, увидев, что он порывается подняться. – Вот посижу с тобой полчасика, посоветуюсь и побегу по своим делам. Их у меня – невпроворот.
Он сгреб в сторону кипу книг, придвинул к дивану кресло, сел и вкратце рассказал о своем новом деле, о его перспективах и даже о предстоящем банкете по случаю презентации созданного консорциума. Профессор слушал с большим интересом, изредка перебивая вопросами, но когда внук закончил, перешел все же к другой, более важной для него теме.
– Я очень рад за тебя, Петя, – одобрительно произнес он и тут же добавил: – Но эти успехи не компенсируют того, что ты разрушил свою семью. Меня интересуют твои личные планы.
– Давай не будем об этом! Тебе, дед, нельзя волноваться, – попытался уйти от этого болезненного вопроса внук, но профессор настоял на своем.
– Если тебя беспокоит мое здоровье, то докажи мне, что сохранил здравый смысл и свои лучшие качества! – тихо, но твердо потребовал он и добавил: – Ведь я больше буду волноваться, думая, что все хуже, чем есть на самом деле.
Степан Алексеевич приподнялся на подушках и задал прямой вопрос:
– Скажи мне честно: ты полюбил другую? Иначе я никак не могу объяснить твоего поступка!
Вопрос был простым, но Петр растерянно потупился, не зная, что ответить.
Теперь и ему самому уход от жены и сына казался до глупости безрассудным. Ему стало больно и стыдно. Не поднимая головы, покаянно признался деду:
– Я и сам сейчас не понимаю, как мог такое натворить. Упал духом. Счел себя безнадежным неудачником. Был уверен, что не поднимусь. Вот и все потерял. Добровольно!
Петр удрученно замолчал. Боль и горечь переполняли его душу. Он был мужественным и никогда не плакал, но сейчас еле сдерживал себя, чтобы не разрыдаться. Заметив выступившие на глазах у внука слезы, Степан Алексеевич был поражен и смягчился.
– Да, это безумие на тебя тогда нашло – состояние аффекта. Очень жаль, но такое может произойти с каждым, Петенька, – сказал он, с любовью глядя на внука. – Так что возьми себя в руки и давай подумаем, как спасти положение!
– О чем ты, дедуля? Поезд уже ушел! – безнадежно махнул рукой Петр. – Я сам накинул себе петлю на шею! Даша пыталась меня удержать, клялась, что ее не страшит бедность, но я ей не поверил, а теперь уж ничего не вернуть!
– Нет, ты неправ! – горячо возразил профессор. – Не все еще потеряно, и ты не должен сдаваться!
Он почувствовал боль в сердце, сделал паузу, пока она его отпустит, и убежденно сказал:
– Несмотря ни на что, Дашенька все еще тебя любит. Ты ведь знаешь, что она предложила вернуть тебе «Алтайский самородок». Безвозмездно! О чем это говорит? – многозначительно взглянул он на внука. – Да она то и замуж выходит за этого олигарха – чтобы помочь тебе снова встать на ноги! Жертвует собой ради тебя! Неужели ты этого не понимаешь?
Сердечная боль снова дала себя знать, и профессор умолк, устало прикрыв веки. Петр продолжал сидеть с унылым выражением лица, ибо не верил, что можно что-либо изменить. «Нет, не стоит поддерживать эти иллюзии. Деду станет еще хуже, когда они рухнут», – мысленно решил он, а вслух произнес:
– Думаю, ты ошибаешься. Назад уже ничего не вернуть. Я Дашу знаю: она очень порядочная и свое слово, данное Юхновскому, сдержит. К тому же, – Петр непроизвольно нахмурился, – у них, судя по всему, все уже зашло далеко.
– Ну и что, даже если это так? – горячо возразил профессор. – Она тебе не изменяла! Женщине нельзя простить только предательства! А ты надеялся, что такая красавица будет в одиночестве растить твоего сына?
Однако черные мысли о том, что Даша сразу же отправилась кататься с Юхновским на его яхте, уже отравили душу Петра горечью, и он, решив закончить этот тяжелый для обоих разговор, демонстративно взглянул на часы:
– Все, дед! У меня нет больше времени. Я принес много фруктов – бабуля их моет на кухне. Ешь обязательно – тебе нужны витамины! – с любящей улыбкой приказал он больному и дипломатично добавил: – А к этому разговору мы еще вернемся. Обещаю: я не упущу свой шанс!
* * *
Несмотря на огромную занятость, Юхновский всегда находил время для своего любимого боулинга. И как всегда после игры с постоянным партнером – высокопоставленным «Сережей», – расслаблялся с ним в ресторане их закрытого клуба. Последние дни все у него ладилось: его нефтяная империя, казалось, достигла вершины могущества, подготовка к свадьбе шла полным ходом, и Лев Григорьевич испытывал счастье уже от одной мысли, что вот-вот – и красавица Даша станет его женой. К тому же сегодня победил во всех партиях!
– Мне ли не знать о силе больших денег, Лева. Знаю и о том, какой успех ты всегда имел у женщин. И все же, честно признаюсь, – в голосе Швецова звучала зависть, – я был уверен, что с Дарьей Васильевной ты потерпишь неудачу.
– Это почему же? – немного обиженно спросил Юхновский.
– Я присмотрелся к ней, когда вы стали появляться вместе, а у меня глаз наметанный. Красивых карьеристок, стремящихся поймать богатого мужика, вижу издалека, кем бы они не прикидывались. Но она – им не чета!
– А ты можешь объяснить поподробнее? – Льву Григорьевичу явно это польстило. – Мне, естественно, интересно узнать – чем так хороша моя будущая жена!
– Она независима, и сразу было видно, что за тебя не держится. Но это еще понятно: победила на конкурсе красоты и материально самостоятельна – имеет свою фирму.
– И это все? – разочарованно бросил Юхновский. – Думаешь, я нравлюсь только нищим пройдохам?
– Ты нашел жемчужину, Левушка! – улыбаясь, заверил его Швецов. – Она не только очень красивая и честная, но прекрасно держится и с изысканным вкусом. А это особенно важно при нашем высоком положении. От души тебя поздравляю и – что греха таить – очень завидую! Давай за нее и выпьем!
И, когда опорожнили бокалы, спросил:
– Так где же все-таки решили организовать свадьбу? По-моему, при таком количестве народа ни один ресторан не подойдет.
Но Лев Григорьевич эту проблему уже решил. Самодовольно улыбаясь, в предвкушении, как приятно удивит друга, объявил:
– А я уже договорился об аренде «Гостиного двора». Там места и на тысячу человек хватит. У меня же будет не более восьмисот гостей.
– Думаешь, стоит собирать такую ораву? – усомнился кремлевский чиновник.
– Меньше никак не выходит. Сам знаешь: скоро десятилетний юбилей моей компании и надо расположить к себе прессу, телевидение и московский бомонд, – объяснил Юхновский. – И, кроме того, нельзя обойти никого из руководства дочерних фирм, своих и зарубежных партнеров.
Он закурил и с увлечением продолжал:
– Представляешь, как там будет прекрасно: в огромном зимнем саду под стеклянным сводом? К тому же весь вечер пиршество будет сопровождаться концертом звезд!
Его друг и партнер одобрительно кивнул.
– Да уж, представляю. Моя половина уже заранее радуется тому, что будет лишний повод надеть новое вечернее платье и свои драгоценности, – иронически усмехнулся он и с любопытством спросил: – А на презентацию нового консорциума в «Метрополе» пойдете? Мне-то придется – это я его через Совмин проводил.
– Пойдем, – утвердительно кивнул Юхновский и объяснил: – Среди учредителей – влиятельные люди, которых нельзя обидеть, особенно в канун нашего юбилея. А ты чего спрашиваешь?
– Среди главных учредителей там – бывший муж твоей Даши. Ты что, не знаешь об этом? – удивился его друг.
– Надо же! Мне об этом не доложили, – досадливо покривился олигарх и с беспокойством взглянул на друга: – Думаешь, можно ожидать с его стороны каких-то эксцессов?
– С его – вряд ли: ты же говорил, что их разрыв произошел по инициативе Юсупова. А вот ее зря волновать – да еще накануне свадьбы – я бы поостерегся, – дал ему дружеский совет кремлевский сановник и шутливо напомнил: сам знаешь, лучше перебдеть – чем недобдеть!
«Даша уже готовится к нему – договорилась назавтра сделать прическу, – озабоченно подумал Юхновский. – И когда поймет, почему мы не пошли, то сочтет, что я струсил». Эта мысль оскорбляла его самолюбие, и он с деланной небрежностью ответил:
– Считаю ниже достоинства даже подумать, что моя дама может меня подвести. А уж Дашенька – тем более. Ты сам ее превозносил за то, как умеет держаться. И это будет хорошей проверкой перед свадьбой!
* * *
Петр заехал за Иваном и Клавой за час до начала банкета. Скромные люди, сибиряки, по приезде не хотели останавливаться в дорогой гостинице, и он еле их уговорил занять забронированные заранее номера в роскошном «Паласе».
– Поймите же: это необходимо из соображений престижа. Крупный бизнес вас не признает, если будете жить в жалких – по принятым меркам – условиях, – убеждал их Петр. – А вы – не кто-нибудь, а соучредители нового большого предприятия.
Эти несколько дней для брата и сестры не прошли даром. Сначала, сделав основательный поход по магазинам, они, как говорится, «поработали над собой», и при подписании документов имели вполне респектабельный вид. Особенно преуспела в этом Клава.
Войдя в ее номер, Петр был удивлен, насколько преобразилась она, приобретя в московских бутиках самые модные вещи.
– Ну как – я в порядке? – заметив его восхищение, радостно улыбнулась Клава и, порхая, сделала пару кругов по комнате. – Не стыдно будет показаться среди столичных дам?
– Не волнуйся! Выглядишь блестяще, – весело заверил ее Петр. – Вот только побрякушек на дамах будет больше. А на некоторых навешано брильянтов, как в ювелирной лавке. Но не огорчайся: это лишь подчеркнет, насколько ты их моложе и привлекательней.
И когда прибыли на банкет, Клава убедилась, что так и есть, – но это длилось до тех пор, пока не появилась в сопровождении Юхновского Даша. И дело было даже не в ее ослепительной красоте, молодости и роскошном вечернем туалете. Работая моделью, она обрела величественную осанку, изящную походку и выступала, как королева! Олигарх же был представителен и важен, что подчеркивало деликатную и естественную манеру поведения его спутницы.
– Значит, вот она какая – твоя бывшая жена, – сразу поскучнев, бросила Петру Клава. – Ну что ж, беги к ней! Красавица тоже на тебя поглядывает, хоть и старается, чтобы этого не заметили.
В ее словах была откровенная ревность, и Петр, чтобы поднять настроение, мягко произнес:
– Не принимай этого близко к сердцу, Клавочка! У нас же была любовь, и растет сын. Поэтому нам друг от друга никуда не деться.
– Только не пудри мне мозги, Петя! – в сердцах бросила ему сибирячка. – Отлично вижу, как у вас прошла любовь. Не слепая!
Однако в дальнейшем взяла себя в руки и ревности больше не проявляла. Наоборот, держалась со всеми любезно и весело, а когда начались танцы, охотно принимала приглашения кавалеров, от которых у нее отбоя не было. А Даша, наоборот, за столом выглядела скучной, а когда все из-за него вышли, и заиграл джаз, они с Юхновским сразу ушли. С Петром за все время не перемолвилась ни словом – лишь слегка кивнула, когда проходила мимо, а Клаву, казалось, вовсе не заметила. И лишь по дороге домой в лимузине – вдали от посторонних глаз – не выдержала и дала волю своим чувствам.
– Ну как тебе, Лева, понравилась эта провинциалочка, около которой все время крутился мой бывший муж? – безуспешно стараясь казаться равнодушной, спросила она развалившегося рядом Юхновского. – Какая-то она безликая, ты не находишь?
– А мне показалось, у нее неплохая фигура, и она элегантна, как парижанка, – отлично поняв, что невеста ревнует к ней бывшего мужа и решив поддразнить, возразил он. – Почему ты решила, будто она нездешняя?
– Да потому, что сразу видно – он ее из Сибири привез, – уже не скрывая горечи, раздраженно бросила Даша. – Меня удивляет, что ты, Лева, не можешь отличить парижанку от простой деревенской девчонки!
Юхновскому уже надоело притворяться, и он ее упрекнул:
– Думаешь, я не понимаю, почему ты убежала с банкета и сейчас полна ревности к этой деревенской девчонке? Ошибаешься, моя дорогая! Не знаю почему, но ты все еще любишь своего глупого молокососа, хотя и идешь за меня замуж.
Но Даша не собиралась оправдываться.
– Ну и что с того? Я не говорила тебе, что разлюбила. И если хочешь знать: наверное, никого не смогу полюбить, как его. Так будет честнее, если скажу об этом заранее.
Она тяжело вздохнула и, немного поколебавшись, добавила:
– Да ты и сам знаешь, Лева, что выхожу за тебя без любви. Так к чему эти ненужные вопросы? Еще не поздно все изменить!
– Вот как? Увидела бывшего муженька и на попятный? – не выдержав, взорвался Юхновский. – Может, скажешь: на кой х... я втридорога купил акции «Алтайского самородка»? – в сердцах грязно выругался он. – И что теперь мне с ними делать?
– Держи себя в руках, Лева! Я тебя не обманывала, и ты знал, на что идешь, – одернула его Даша. – У меня не семь пятниц на неделе! Можешь не сомневаться: если подпишу контракт – буду его выполнять. Но большего не требуй! И, если не устраивает, никто тебя не неволит.
«Наверное, будет рада, если я отступлюсь. Увидела своего ненаглядного – и вновь взыграло ретивое, – с тревогой подумал Юхновский, как никогда сильно в этот момент ее желая. – Нет уж, милая, я от тебя не отступлюсь!» А вслух, сразу смягчив тон, пропел:
– О чем ты, Дашенька? Все же решено – у нас через неделю свадьба! А эта несчастная любовь у тебя пройдет. Уж я постараюсь!
– Ладно, Лева, замнем, но больше не распускайся, – одержав полную победу, диктовала свои условия Даша. – Иначе ничего хорошего нас не ждет. И потом, чтобы доказать, что не будешь ревновать к бывшему мужу, обещай...
– Чего еще? – вновь насторожился Юхновский.
– Не возражать, если захочу продать или подарить ему акции «Самородка», когда передашь их сыну. Пойми: это детище Петра, и нам всем нужны хорошие отношения, чтобы вместе воспитывать Юрочку.
У Юхновского был вид человека, проглотившего горькую пилюлю, но он пересилил себя и с фальшивым жаром заверил:
– Я все сделаю, моя ненаглядная, что захочешь, лишь бы была довольна!
* * *
Вновь увидев Петра, Даша лишний раз убедилась, что любовь и нежность к нему в ее сердце неугасимы. Уверенная теперь, что Петр ее разлюбил и завел другую женщину, она жаждала совершить нечто такое, чтобы он осознал, что никто не сможет для него сделать больше, чем она. И возможность вернуть ему украденные акции, пусть даже ценой нового замужества, ее воодушевила.
Когда ей позвонила бывшая свекровь, попросив разрешения приехать вместе с мужем, чтобы повидать внука, Даша обрадовалась возможности обсудить с ними, где и как поговорить об этом с Петром. Юсуповы привезли Юрочке много подарков и долго с ним играли. Потом Светлана уложила его спать, и они молча собрались уходить, но Даша решительно заявила:
– Вам не кажется, что каждое свидание с внуком станет для всех нас тяжким испытанием, если не сумеем преодолеть враждебность? Давайте наладим если не родственные, то хотя бы нормальные отношения!
– А как ты их представляешь? – хмуро взглянул на нее Михаил. – Пуститься в пляс вместе с тобой и Юхновским?
– Ну зачем же, это – лишнее, – мягко ответила Даша, пропустив мимо ушей колкость. – Я предлагаю выпить по чашечке чая и спокойно поговорить. По-моему, мне оправдываться не в чем. Это меня бросил Петя, а не я его.
– Пусть так, но ты слишком поторопилась! – непримиримо бросил Михаил, снимая с вешалки и подавая жене пушистую шубку из мормота.
Но Светлана остановила мужа.
– Погоди, Мишенька! У нас общая забота о Юрочке и ссориться ни к чему. Давайте попьем чайку и немножко разберемся в наших отношениях!
Юсупов нехотя повесил ее шубку на место, и они прошли на кухню. А когда Даша налила в чашки чай, Михаил первый не выдержал:
– Да, Петя виноват! Я не оправдываю его безумного поведения, хотя удар, который нанесла ему судьба, был уж слишком сильный! – горячо заявил он, так и не сделав ни одного глотка. – Но почему нельзя было немного обождать? Зачем надо было так спешить с разводом?
У Даши непроизвольно выступили слезы. Он вытерла их платочком и, взяв себя в руки, печально ответила:
– Как я ни умоляла, Петя от нас уехал, сказав, что не вернется. Это он затеял развод, а Юхновский его лишь ускорил.
Она горько вздохнула и добавила:
– Мне было невыносимо больно и обидно – и за себя, и за сына. Когда Петя ушел, я не могла оставаться дома. Вот и согласилась на предложение Льва Григорьевича.
Даша подавленно замолчала и все же, с трудом пересилив себя, смущенно опустив голову, призналась:
– И еще... Хоть Петя нас бросил, мне очень было жаль его,.. ведь из-за каких-то жуликов он потерял все, чего с таким трудом добился,.. рискуя жизнью. А Юхновский мог помочь мне все ему вернуть...
«Так вот в чем дело! – у внимательно слушавшей Светланы сжало сердце. – Она решила выйти за этого олигарха, чтобы помочь Пете, хотя он от нее ушел. Как же она любит нашего сына!» И порывисто бросившись к Даше, нежно обняла бывшую невестку.
– Бедненькая моя! Как я тебя понимаю, – приговаривала Юсупова, целуя ее мокрое от слез лицо. – Петя не достоин такой большой любви!
И выпрямившись, повернулась к мужу:
– Миша! Я буду молить Бога, чтобы простил Петю. Неужели ты не понял, что решив выйти за Юхновского, Дашенька думала не о себе и даже не о Юрочке? Она это сделала ради нашего неблагодарного сына!
Теперь и Юсупову все стало ясно, и у него потеплело на сердце. «Как знать, может, не все еще потеряно?» – с надеждой подумал, а вслух, доброжелательно глядя на бывшую сноху, сказал:
– Ладно, Дашенька, не будем больше об этом! Мне очень дорог внук: он ведь потомок древнего рода – ты это знаешь. Но теперь признаю: ты вправе взять в спутники жизни более достойного тебя человека.
Он удрученно замолчал, но все же не удержался и добавил:
– Но только не Юхновского! Тогда у нас мира не будет.
Даша несогласно покачала головой.
– Я знаю, как у всех олигархов, у него много врагов и завистников – достаточно почитать прессу. Но Лев Григорьевич – неплохой человек, – убежденно сказала она и привела довод: – Вряд ли бы другой крупный бизнесмен, заплатив огромные деньги за акции «Алтайского самородка» согласился бы безвозмездно вернуть их Пете, а он твердо обещал мне это!
Но Михаил попытался ее переубедить:
– Я это утверждаю, Дашенька, не по газетным статьям, а на основе проведенного расследования. Мне же было небезразлично, кто будет воспитывать внука. А теперь, – тепло взглянул на бывшую сноху, – беспокоит и твое будущее.
Сделав паузу, он сообщил то, что удалось узнать Сальникову.
– За этим олигархом тянется шлейф тяжких преступлений. Он не сразу стал нефтяным магнатом. И неуплата налогов – о чем пишут газеты – это семечки по сравнению с тем, с чего начинал. Только того, что угнал целый состав с горючим, достаточно для большого срока, а ведь потом была целая серия физических устранений конкурентов! – коротко перечислив преступления Юхновского, жестко заключил Михаил: – Вот с каким страшным человеком хочешь ты соединить свою жизнь.
– Может быть, все это сфабриковано? Ничего же не доказано, – упавшим голосом произнесла Даша. – Иначе бы он не разгуливал на свободе!
– А ты, деточка, не знаешь, что у нас в стране правит не закон, а деньги? – вставила свое слово Светлана, как обычно поддерживая мужа. – Михаил Юрьевич добра тебе желает, хотя мы оба благодарны за желание вернуть Пете его акции.
– Если не выйду за него, это не получится, – уныло покачала головой Даша, – И потом, я думаю, что весь этот компромат – фальшивка!
– Ладно, думай как хочешь. Я тебя предупредил! – сухо сказал Юсупов и поднялся. – Но все равно, спасибо тебе за чай и за то, что наш внучок в порядке, – тон его потеплел. – И надеюсь, мы теперь будем чаще видеться.
* * *
Зима еще давала себя знать морозами, но солнце уже светило ярко – по-весеннему. Последнее время профессор Розанов чувствовал себя лучше и вместе с Верой Петровной приехал к Юсуповым повидать внучек перед их отъездом на каникулы в Соединенные Штаты. Юные путешественницы летели туда по приглашению супругов Фишеров, которые должны были встретить их в аэропорту и прислали сопровождающего. Бездетная супруга миллиардера, Салли, по-прежнему относилась к Оленьке, как к приемной дочери, но любила и ее близнеца Надю. Девочки не первый раз гостили у нее в это время – во Флориде, где проживали Фишеры, круглый год было по-летнему тепло.
Проводив дочерей, Михаил привез жену и ее родителей домой. Все уселись ужинать и, когда выпили за их счастливый полет и благополучное возвращение, Светлана, окинув взором празднично накрытый стол, грустно вздохнула:
– Так славно проводили малышек, но жаль не было Пети!
– И Дашеньки! – высказал сожаление старый профессор.
– Петя звонил, что занят на совещании учредителей новой компании и никак не может вырваться, – как всегда заступилась за внука Вера Петровна.
– А Дашу, конечно, не предупредили? – недовольно проворчал профессор.
– Но она уже не член нашей семьи, папа, – возразила ему Светлана. – Ты что, забыл, что они с Петей в разводе?
– Нет. Но не забыл и того, что это она помогла тебе в США вернуть Оленьку, – напомнил Розанов дочери историю с похищением ее близнецов. – И очень любит своих маленьких золовок.
Вступилась за Дашу и Вера Петровна, пожурив дочь:
– Уж больно быстро, Света, вы с Мишей стали относиться к ней, как к чужой! А она, несмотря на развод, всегда будет членом нашей семьи, как мать Юрочки!
Она печально вздохнула:
– И Дашенька продолжает любить Петю!
– Это верно, мама, – согласилась с ней Светлана. – Она и замуж решила выйти, чтобы спасти Петю! Разве не так, Миша? – обернулась она к мужу.
– Да, она сама нам в этом призналась, – подтвердил он и озабоченно сказал: – Именно поэтому нельзя допустить, чтобы она вышла замуж за отъявленного негодяя Юхновского. Надо этому помешать!
– Легко сказать! – усомнился профессор. – Это же один из самых богатых и могущественных наших олигархов. С ним шутки плохи!
Но его зять был не из тех, кого можно запугать.
– Противник он серьезный, но нам удалось откопать в старых делах такое, что ему несдобровать, если действовать умело и осмотрительно, – уверенно заявил Михаил. – Даша этому не верит, но когда представлю доказательства – сама откажется выходить за него замуж.
– С огнем играешь, Миша! Тебе ли не знать о бандитском происхождении их огромных капиталов, через сколько трупов олигархи перешагнули! – всерьез обеспокоился профессор. – Как только почувствуют в тебе угрозу – конец! У них один принцип: «Нет человека – нет проблемы»!
Он угрюмо покачал головой.
– Самое ужасное, что на них работает целая армия наемных убийц, и свои люди в органах правопорядка помогают уходить от ответственности. Может, когда-нибудь и наступят лучшие времена, а пока, – он безнадежно махнул рукой, – борьба с ними заранее обречена на неудачу.
Разумеется, Михаил все это знал и все же упрямо заявил:
– Так что же теперь: накласть в штаны и спокойно взирать, как эти бандиты хозяйничают в стране? И отдать этому преступнику своего внука? Нет! Не бывать этому!
Он решительно тряхнул седеющей головой, и глубокий шрам на его правой щеке – памятный след Афганской войны – побелел, как всегда, когда Михаил сильно волновался.
– Я проучу этого негодяя! Если мой сын проявил слабость, то я не отдам ему Дашу и Юрика!
– Мишенька! Одумайся, ведь папа прав, – с мольбой обратила на мужа свои прекрасные ярко-синие глаза Светлана. – Неужто ты снова станешь рисковать жизнью, и мне придется опять переживать? Решил уподобиться Дон-Кихоту? Ведь у вас даже поединка не будет. Он просто наймет киллера, и, как всегда, никто за это не ответит!
– Не волнуйся, дорогая! Ведь жив я до сих пор? Они и властвуют потому, что их боятся, – уверенно заявил Михаил, и его спокойствие всех приободрило. – Ты же знаешь, меня не так просто застать врасплох. Думаю, это им надо меня бояться! – добавил с воинственным пылом.
Неожиданно на его сторону встала теща.
– А ты знаешь, доченька, Миша его одолеет! Как всегда выйдет победителем – я уверена в этом! – решительно заявила Вера Петровна и молитвенно подняла глаза к небу. – Ведь как в песне поется: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет!» Потому, что Бог смелых любит! А твой муж и смелый, и сильный, и умелый! Не раз это доказал.
Она с любовью взглянула на зятя и горячо попросила:
– Не дай Дашеньке выйти за этого проклятого... олигарха. Тьфу! Это надо же, какое слово нерусское придумали! Не дай Юрочке попасть под влияние такой темной личности! И как знать, может Петя и Даша еще помирятся? Один раз уже расходились – и ничего, потом сынишку родили.
* * *
После встречи на банкете, даже в круговерти дел, мысли Петра постоянно возвращались к Даше. Лишь снова увидев ее, спустя два месяца разлуки, он со всей остротой ощутил, что она не только ему по-прежнему желанна и дорога, но более того – он влюблен так, словно в первый раз. Хуже всего было то, что вместе с горячим чувством его одолела еще более жгучая ревность.
«Быстро же и легко она забыла, как счастливы мы были вместе! Стоило мне уехать – сразу бросилась в объятия этого скользкого гада», – мысленно осуждал он Дашу в пылу ревности, даже не вспоминая о страданиях, которые причинил ей, бросив соскорбительным письменным самоотречением. А когда на секунду представлял, как Дашу обнимает другой, приходил в ярость и готов был уничтожить соперника.
– Нет, так продолжаться не может! Надо взять себя в руки! – вслух приказал сам себе Петр, отложив в сторону лежавший перед ним на столе план офиса консорциума. – Да! Я совершил роковую ошибку и вторую Дашу уже не найду. Но мосты сожжены, и это нужно пережить! Иначе сойду с ума.
Продолжать работу он не мог и решил прогуляться по центру города, чтобы развеяться. Но только собрал со стола и убрал в кейс бумаги, ему позвонил дед.
– Надо поговорить! – без предисловий приступил он к делу. – Вчера, проводив наших девочек, мы всей семьей решили: нельзя допустить, чтобы Дашенька вышла за этого негодяя Юхновского! Жаль, что тебя не было.
Профессор сказал это так безапелляционно, что Петр поневоле усмехнулся.
– Ну что ж, вы решили правильно. Но, боюсь, от нас это не зависит – Даша свой выбор уже сделала.
– Слабоват ты, оказывается, внучек, рано сдаешься! – укорил его профессор. – А вот твой отец – молодчина! И он решил дать бой этому олигарху.
Он сделал паузу, переводя дыхание, и горячо продолжал:
– И насчет Даши ты ошибаешься! Ты хоть знаешь, почему она решила выйти за него замуж?
– А чего тут знать? Позарилась на его миллиарды. Он – не мне чета.
– Какой же ты дурак! Слепец! – профессор задохнулся от возмущения, а когда отдышался, с горечью объяснил: – Она решила выйти за него для того, чтобы спасти тебя, вернув с помощью этого олигарха акции «Алтайского самородка». Ты ведь знаешь, что он их уже выкупил?
Степан Алексеевич был уверен, что внук оценит самоотверженную любовь к себе Даши и преисполнится благодарности. Но эта новость лишь всколыхнула в душе Петра горечь. «Вот оно что! Это из-за нее Юхновский перехватил у меня мои акции. А я ее об этом просил? Она и раньше со мной не считалась. Вот почему мы не ладили, и я ушел», – вихрем пронеслось у него в голове, а вслух коротко ответил:
– Напрасно она это сделала – только мне навредила. Я сам бы их выкупил.
– А откуда она могла это знать? Ты же сказал, что все потерял, – напомнил внуку профессор. – И потом Даша, несмотря на то, что ты ее бросил, – в его голосе было восхищение, – собралась отдать тебе их безвозмездно!
Однако этим он еще более уязвил гордость Петра. «Что же это такое? – страдая, подумал он. – Мало того, что Даша будет принадлежать другому, они еще будут всем хвастаться, что меня облагодетельствовали!» Петр, решив закончить разговор, отрезал:
– Все, дед! Не будем больше об этом! Все равно ничего не вернуть!
– Как это не вернуть? Ты должен,.. – вскричал профессор. – Неужели ты отдашь ее и сына этому негодяю?
– Разумеется, я предпочту, чтобы ее мужем стал порядочный человек. Но это решать Даше. Отговаривать ее – ниже моего достоинства.
Профессор в сердцах бросил телефон, а Петр, подумав, позвонил бывшей жене. «Надо прекратить эту суету вокруг моих акций, – мысленно решил он. – Будет лучше, если Юхновский их мне уступит. А не то – пусть управляют сами».
– Это ты, Петя? – сразу узнав его голос, живо отозвалась Даша, стараясь унять охватившее ее волнение. – Наверное, хочешь увидеть Юрочку?
– Если честно, мне сейчас не до этого, – не стал лукавить Петр. – Не важно как, но до меня дошло, будто ты поспешила выйти замуж за Юхновского, чтобы вернуть мне акции «Алтайского самородка». Это правда?
– Да, Петя! Мне было очень больно думать, что ты потеряешь то, чего добился, рискуя жизнью, и чему отдал столько сил, – подтвердила Даша, обрадованная тем, что он оценил хотя бы это. – Я, правда, еще не вышла замуж, но в этом случае ты получишь свои акции безвозмездно. Тебя это устраивает?
Но Петр уже не мог сдержать обуявшего его гнева, и его прорвало: в нем заговорила кровь гордого рода князей Юсуповых.
– Выходит, ты посчитала, что если ляжешь в постель с этой сволочью, я с радостью приму от вас это «возмещение убытков»? – яростно выкрикнул он, не в силах рассуждать здраво и, тем более, справедливо. – Вот уж никогда не думал, Даша, что ты готова продаться – пусть даже ради меня и сына!
Задыхаясь от ярости, Петр не мог продолжать и лишь бросил:
– Свои акции я могу лишь выкупить, и, если б не ты, они уже были бы у меня!
Его жестокая несправедливость поразила Дашу в самое сердце. Она многое могла ему простить, но такие оскорбления просто перевернули ее душу. Ожесточившись, Даша даже не заплакала, а лишь после долгой паузы глухо произнесла:
