Текст книги "Тонкая структура (СИ)"

Автор книги: Сэм Хьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

На то, чтобы во всем этом убедиться, требуется слишком много времени, а Эшмору не терпится заняться проектом. Все однако же ожидают разрешения Дрю, но Дрю слишком долго размышляет.

– Давайте приступать. Я уже вел такие проекты, – высказывается Эшмор, срывая печать молчания.

– Успешно? – спрашивает в ответ Левенберг.

– Дело не только в науке. В здании находятся сто пятьдесят человек. И я говорю не об ученых. Администрация, служба снабжения, санитарно-технический персонал. Которые и понятия не имеют о происходящем; им только и остается, что паниковать. Я собираюсь заняться распределением задач. Но первое задание я хочу дать всем вам. Когда мы выйдем за эту дверь,… мы должны выглядеть уверенно.

– Разве кто-то сомневается? Нам это по силам.

– Верно, – соглашается Левенберг. – Само собой. Если мы станем действовать сообща, сосредоточимся на проблеме, не будем отвлекаться, не потеряем своей человечности. Цель реальна, и мы ее достигнем. За семьдесят два часа. Нам это известно, но теперь мы должны убедить в этом остальных. Вы все это понимаете? Без веры нам с этим не справиться.

Мы все здесь. Считая меня и команду Майкельсона, здесь собрались все, кто располагает хоть сколько-нибудь четкими представлениями о телепортации. В мире есть и другие специалисты, но теперь они вряд ли осмелятся взяться за подобный проект. Хотя это бы в любом случае не принесло им никакой пользы.

Когда Том решил все бросить, то признался мне, что боится возмездия со стороны куда более могущественного существа, чем он сам. Он приводит факты: невероятно точно выверенные по времени удары молнии, кажущиеся невозможными случаи телепортации. Я относился к этому скептически, потому считаю, что моя работа обязывает оставаться скептиком до тех пор, пока нечто не сработает десять раз подряд и с высокой вероятностью сработает еще сотню. Наука – противоположность веры. Я верю в Бога, но отнюдь не в того, который не может уместиться в трещинках этого мира; не в Бога, который напрямую вмешивается в дела смертных, а в простого парня, который однажды запустил Большой Взрыв, а потом просто ушел, предоставив Вселенную самой себе. Может быть, он увидел в этом эксперименте невероятно изящные узоры, может быть, нет, но так или иначе, он просто наблюдает и даже не стучит пальцем по стеклу. С меня хватит и такого высшего существа.

Но ты…

День второй.

– Помогите! На помощь! – раздается чей-то крик. – Мне кажется, у него паническая атака.

Эшмор, опасаясь худшего, мчится на голос, захватив с собой крошечный источник света. Это Мари. Она стоит на коленях перед мужчиной, который мечется из стороны в сторону, лежа на полу.

– В чем дело? Что происходит? С ним все в порядке? Господи…

– Мне кажется, у него приступ клаустрофобии. Я даже не знаю, кто он такой. Держите его!

Мы можем дать ему успокоительное? Почему он так разошелся именно сейчас? Вы сказали ему, что мы почти у цели?

– Я не знаю! Здесь нет лекарств, нет ни врачей, ни медсестер! Я не знаю, что мне делать!

Эшмор пытается усмирить мужчину, который угрожающе размахивает руками, рискуя ранить или самого себя, или кого-то из окружающих.

– Как вас зовут? Сэр, как вас зовут? Успокойтесь. Тшшш. (Берет его за вторую руку.) Послушайте: мы выберемся отсюда. Меня зовут Эдриан. Я эксперт в области телепортации. И могу вам пообещать, что завтра в это же время вы будете дома. Мы в этом абсолютно уверены. Мы вернемся домой. И чтобы это произошло, вам даже не обязательно находиться в сознании…

– Послушайте его, он пытается вам помочь.

– Это все плохой сон, ясно? Просто плохой сон. Разница в том, что мы еще можем пробудиться. Мы ущипнем Вселенную, она проснется, и все будет в порядке. Я обещаю. Обещаю. Нам надо выдержать всего одну долгую ночь. Еще несколько часов. А вам нужно – ой – вернуться ко сну. Аааа! Ой!

Мужчине удается освободить руку. Эшмор получает локтем в глаз. Затем мужчина вырывается из их хватки и поспешно скрывается в темноте. Рано или поздно с ним придется разобраться.

Мари потрясенно ахает.

– Он… ах. Он сбежал. Он сбежал. Не знаю куда. Это было ужасно. Вы в порядке? Дать мне взглянуть на ваш…

– Я в порядке. В порядке. Извините. Психологическая помощь при помешательствах не мой конек. Я не знал, что ему сказать.

– …Простите меня за вчерашнее.

– Ничего страшного.

– Вы правда в это верите? В то, о чем вы говорили?

– …Безусловно. А… Да. Безусловно.

Я знаю, что ты это читаешь.

День четвертый.

– У нас проблема.

– Эшмор, ради всего святого, надеюсь ты шутишь, потому что у нас больше нет времени на ошибки. В чем именно проблема?

– Дрю, ты не… Посмотри на этот график. Это то, что считывают наши приборы. Вот это испытательная кривая. Именно так и была открыта телепортация. Мы обнаружили на этой кривой аномалию, которая и подсказала нам, как воспользоваться этой квантовой лазейкой в своих целях. Понимаешь?

– И что именно ты хочешь сказать? Что аномалия…

– Это наша кривая. Которую мы считываем прямо сейчас. Она в точности совпадает с предсказаниями теорий, существовавших до 2004 года. А вот так она должна выглядеть с точки зрения более точных теорий, сформулированных после 2004 года. Видишь? Аномалии больше нет. Лазейка исчезла.

– И что из этого следует?

На мгновение Эшмор замолкает.

– Ладно. Сходи-ка позови Ральфа с Холли и заодно всех остальных твоих умников, чтобы они на это взглянули. Мне нужна минута.

Эшмор наощупь выбирается из зала управления и направляется на кухню. Воды нет ни в холодном, ни в горячем кране. В кулере пусто; судя по грохотанию пластиковых бутылок, которые ему удается найти, в них не осталось ни капли воды. Ему очень нужна вода, но ее, вполне вероятно, уже не осталось, а здесь царит настоящее пекло. Все это он знал и раньше, очередная проверка ничего не изменила. Прислонившись к стене, Эшмор долго подготавливает себя к тому, что произойдет дальше – ему это уже известно. Затем он возвращается в зал управления, к единственному TFT-монитору с единственным изобличающим графиком, вокруг которого к этому моменту собралось немногим менее дюжины мужчин и женщин.

– То есть ты уверен, что это не очередная…

– …ература и давление на это не влияют! Как и глубина! Универсальные законы одинаковы в любой точек пространства, иначе они бы не назывались…

– … учитывая все предыдущие неудачные попытки, мы вполне можем иметь дело с еще одной…

– …Нет…

– …Нет, он прав…

– …Если бы машина не работала, мы бы вообще не получили никакого графика…

– …Машина абсолютно исправна! Во всяком случае должна, но…

– …То есть телепортация просто исчезла из нашей Вселенной? В этом все дело? Законы природы только что поменялись? И как нам это исправить?

А затем в комнате становится тихо. И все поворачиваются к Эшмору. В их глазах он видит потребность в вере. Наступает долгая пауза. Он знает, что следует ответить. Но язык не слушается, и в итоге он выдает лишь «Я не знаю». Он ничего не может с этим поделать. – Прежде, чем что-то утверждать, мне нужно подумать, – поспешно добавляет он, однако вред уже нанесен.

Пятый день и правда выдался на редкость неудачным.

Я не верю в необъяснимое.

Вселенная подчиняется определенным правилам. И ты подчиняешься определенным правилам.

Если правила, по которым действует Вселенная, могут меняться, значит их изменения сами должны подчиняться правилам более высокого порядка. Где-то наверху есть набор правил, которому подчиняешься даже ты, и я обещаю, что человечество найдет способ обратить его в свою пользу. Наступит время, когда для нас будут открыты все границы.

К началу шестого дня все уже практически кончено.

В здании царит адское пекло, и единственный рабочий источник света находится сейчас в руках Эшмора.

– Что ты здесь делаешь, Эдриан? – спрашивает чей-то голос.

Эшмор вздрагивает. Это Дрю.

– Я не знал, что кто-то… Я нашел КПК. С полным зарядом. Им никто не пользовался. Так что я решил кое-что написать для своей семьи. А заодно составить хронику того, что здесь произошло. Шансы ничтожны, но вдруг нас когда-нибудь откопают.

– Могу… могу я кое-что написать? Своей семье?

На секунду в комнате наступает абсолютная тишина. Остается лишь отблеск света на лице Эдриана. Затем он передает КПК Дрю.

– Большая у тебя семья? – спрашивает Дрю, прислоняясь спиной к стене рядом с Эшмором.

– В разводе, одна дочь, – отвечает Эдриан. Говорить больно. – К тому моменту, как мы расстались, она уже была взрослой. Достаточно взрослой, чтобы встать на сторону моей бывшей жены. Вышло все довольно неприятно, так что… я их обеих не видел уже… в общем. Кажется, что очень давно.

– Жена и трое детей, – говорит в ответ Дрю, щелкая стилусом по клавишам виртуальной клавиатуры.

– А девичья фамилия твоей жены случайно не Майкельсон?

– Хе. Неплохо.

– Ты показался мне…

– Слушай, возможно, для тебя я всего лишь очередной администратор от бизнеса. Но в этом деле я, по крайней мере, был хорош. Я знал, что когда начинают говорить физики, мне лучше помалкивать.

Эдриан замечает, что Дрю говорит в прошедшем времени.

Дрю еще долго продолжает печатать. Эшмору спешить некуда.

Наконец, он отдает КПК обратно.

– Могло быть и хуже, – лихорадочно замечает он. – В смысле, я же довольно неплохо справился с нормированием потребления воды. По большей части. Мы могли бы уже давно отправиться на тот свет.

– Пожалуй, что так, – соглашается Эшмор. Он открывает старый файл и продолжает запись с того места, где остановился. Они оба перестали потеть. Это плохой знак.

К этому моменту изъян практически устранен. Я не знаю, кто ты. Возможно, я скоро с тобой увижусь. Скорее всего, ты просто человек недюжинного ума. Не знаю, что будет дальше, но сейчас я все еще жив.

Эдриан Эшмор, 4 апреля 2008 г.

Глава 20. Коротко о главном

Некто методично истребляет всех ученых, имеющих отношение к исследованию телепортации. Исключение составляют лишь двое исследователей: Томас Муока, который поклялся навсегда оставить этот проект, и Анна Пул, ставшая жертвой обширного повреждения мозга. Мало того, телепортация как таковая стала физически невозможной. Анна Пул приобрела неуязвимость к физическим повреждениям и больше не нуждается ни в воздухе, ни в воде, ни в пище.

Том Муока и Майк Мёрфи с самого утра находятся в Лаборатории перспективных физических исследований Соединенного Королевства.

– Она все еще может видеть и слышать, – замечает Том. – Ее невозможно ослепить. Ее конечности нельзя ни вывихнуть, ни растянуть сверх меры, но при этом ими можно манипулировать. Она застыла во времени, но может двигаться. Что-то здесь нечисто. В основе зрения и слуха лежат физические изменения тела. Химические изменения, которые провоцируют передачу электрических сигналов, отвечающих за передачу сообщений. Просто есть некий порог, после которого эти химические изменения становятся настолько интенсивными, что наносят организму вред. Или падение новых фотонов на сетчатку не усиливает стимуляцию, а вызывает ее повреждение. Или же чуть большее усилие причиняет вред суставу. Но что-то не дает ей пересечь этот порог. Понимаешь? Как будто где-то существует платоновская идеальная форма, отвечающая за тело Анны Пул. И она не может отклоняться от нее настолько, чтобы вызвать срабатывание болевых рецепторов. То есть что-то ежесекундно поддерживает ее физическое состояние на атомном уровне. Это же абсурд!

Мёрфи спускается с высокой, куполообразной крыши средово-преонного детектора. Антенна представляет собой широкую, перевернутую тарелку параболической формы, окруженную современным кирпичным зданием. К половине из компонентов СПД можно получить доступ через металлические панели на крыше, но чтобы добраться до остальных, приходится спускаться по небольшой лестнице в похожее на бункер пространство, расположенной под самой антенной. – Наверху все в порядке. Ты правда считаешь, что ответ кроется в передаче из Ф-уровня?

– Все эти события произошли одновременно. Эшмор исчез из тюрьмы средь бела дня. Здание Майкельсона – пропало, с концами. Я не хочу сказать, что это Божья кара. Я не хочу сказать, что Анна бессмертна. Но отрицать этого во всеуслышание я тоже не могу, – добавляет Том Муока. – Я слишком напуган, чтобы это отрицать. Все, что мне остается – это изучать факты. Именно за этим я сюда и пришел. – Несколько финальных щелчков по клавиатуре, подключенной к системам СПД, и вокруг начинает нарастать обнадеживающий гул машин. – Почти готово.

– Том, проект так и не дал никакого результата. Я уже почти отошел от дел. Все данные в открытом доступе…, – замечает Мёрфи.

– Нам нужно сделать еще одну проверку. Мы наверняка что-то упускаем.

Арика Макклюр и Джейсон Чилтон – представители Стихий, группы людей, наделенных сверхчеловеческой силой, скоростью и способностью к полету. Новая Стихия появляется каждый год, и каждая последующая вдвое сильнее предыдущей.

Видеть, как один человек прямо у тебя на глазах убивает другого, пусть и не собственными руками, путь и имея на то рациональные причины, – ощущение на редкость пугающее и тошнотворное. Чэн знает, что он не должен был стать свидетелем случившегося. По плану он должен был остаться в неведении и со слов других людей узнать, что успокоительные сработали, и Димасаланг все это время вел себя смирно. Потом ему бы, вероятно, сообщили, что Димасаланга доставили домой. Или, что тот скончался от передозировки препаратов. Или Чэна бы поместили под арест и заставили работать над этой проблемой, невзирая на обстоятельства. Да и вообще могло случиться все что угодно. Но кто-то допустил оплошность. А Чэну повезло оказаться приятным человеком. За непосредственной работой с Джейсоном Чилтоном (номер девять) и Арикой Макклюр (номер восемь) он провел больше времени, чем кто бы то ни было на этой базе. Он им нравится. Они ему доверяют. Они сделают все, о чем он попросит.

Джейсон опускает Чэна сразу за ограждением, идущим по периметру авиабазы. Арика чуть позади. Где-то вдалеке срабатывает одна или две сирены, но прежде, чем кто-нибудь сюда доберется пройдет не меньше минуты, а то и двух.

– Чэн, что происходит? – спрашивает Джейсон.

– Они убили Одиннадцатого. Убили человека. Я только что видел это своими глазами. Отчасти это, может быть, имело под собой рациональные основания. Но теперь с этим проектом покончено. Если они посчитают угрозой тебя, Джейсон, или тебя, Арика, то убьют и вас. Или меня. Кого угодно. Теперь мы знаем, на что они способны. Так что все. Мы втроем в этом больше не участвуем. Возражения?

– Не-а, – отвечает Джейсон.

– Они его убили? – переспрашивает Арика. – С какой стати им его убивать?

– …Потому что Стихии – это угроза. Ясно? Ими движет страх. А Моксон – что бы я ни пытался ему объяснить и сколько бы раз ни доказывал ему всю честность наших намерений – знает лишь один способ борьбы с угрозами. Вот как нам надо поступить. Задача номер один – защитить наши семьи…

Ближайшую семью Чэна составляет его жена Сьюзи, с которой он не так давно вступил в брак; у них есть квартира в Бруксбурге, в нескольких милях от базы. Сьюзи знает, что «Google» – это просто прикрытие и что на самом деле Чэн работает на американское министерство обороны, но никакие детали ей не известны. Пока что это не вызывало между ними никаких трений. Но вскоре большая часть этих фактов – если не вообще все – изменятся, и Чэну это прекрасно известно.

Джейсон Чилтон женат и имеет двоих детей, которые посещают начальную школу. Переезд на другую сторону Атлантики – дело практически неподъемное, поэтому Чилтон до сих пор живет в Кенте, оставаясь резидентом Великобритании. Его жена знает обо всех его способностях, однако его повседневная деятельность и проходящие на базе испытания защищены американскими законами о неразглашении, которые он пока что соблюдал. Что же касается детей, то все это он должен держать от них в тайне; впрочем, даже если они и проболтаются, им все равно никто не поверит – так, по крайней мере считается.

В теории Джейсон мог бы и должен проводить будни в Америке, а по выходным возвращаться к семье, пользуясь обыкновенной гражданской авиацией – в целях максимальной конфиденциальности. На практике же, как показывает его собственный опыт, Джейсон может без труда совершить утренний трансатлантический перелет на большой высоте, и ни Моксон, ни кто-либо еще на этой базе не в состоянии запретить ему каждые вечер возвращаться домой, к своей семье. Пока что о его обнаружении никто не сообщал – главным образом потому, что он путешествует в темное время суток, но близится лето, и ночи становятся все короче.

У Арики Макклюр близких родственников нет. Как нет и официального опекуна. Вопрос о его необходимости остается спорным, поскольку ей уже почти восемнадцать, а американские ВВС до сих пор оказывали ей неплохую поддержку. Не говоря уже о том, что она вполне может решать за себя, да и никто, кроме Джейсона, все равно не смог бы заставить ее сделать что-то против воли; к тому же, если быть честным…, то все довольно сложно. Иногда она ночует на базе, иногда – на диване у Чэна и Сьюзи, а иногда бесследно исчезает на всю ночь. Однажды, по настоянию Чэна и Джейсона, она посетила штатного психолога базы. Результаты оказались достаточно неоднозначными, чтобы вызвать беспокойство, и ни одно из предложений помощи она с тех пор так и не приняла. Чего она хочет, точно не знает никто – включая, вполне вероятно, и саму Арику. Однако близких родственников у нее нет. Прямо сейчас Чэн видит в этом преимущество.

– Арика. Твоя задача – отправиться к Сьюзи. Я дам тебе кодовое слово; когда ты его назовешь, она тебе поверит. Расскажи ей… расскажи ей все, что знаешь. Продемонстрируй свои способности. В нашем положении от секретности нет никакой пользы. Заслужи ее доверие, а потом убеди собрать самое необходимое. Обеспечь ей безопасность, пока она находится дома. Если кто-нибудь придет, немедленно беги оттуда и доставь ее в какое-нибудь безопасное место. Куда именно не говори. Ни мне, ни кому бы то ни было. Уходите в горы или куда-нибудь, где вас будет сложно отыскать. И ждите меня или Джейсона. Джейсон: мы с тобой летим в Англию. Ты можешь проведать семью и… в общем, сказать им все, что посчитаешь нужным. Но меня придется высадить кое-где по пути. И первым делом тебе нужно будет выкрасть для меня гиперскоростную капсулу. И спутниковую радиостанцию. Потом можно выдвигаться.

– Ты действительно думаешь, что они поставят под угрозу жизнь Сьюзи? – спрашивает Арика.

– Сегодня я уже видел, как они убили человека, – отвечает Чэн. – Прямо сейчас я готов поверить во что угодно. Мне известно только, что обогнать радиосвязь вам пока что не под силу. Кодовое слово – «Гудини». Вперед. Вперед!

Несколько минут спустя Чэн летит на восток, сгорбившись внутри экспериментальной гиперскоростной капсулы. По сути это самый обычный реактивный истребитель, из которого убрали крылья, вооружение и двигатели, приделав взамен всего этого большую, прочную ручку. Цель капсулы – защитить находящегося внутри человека, которого Стихия тянет на буксире со сверхзвуковыми скоростями. Здесь тихо, уютно и есть кондиционер. Благодаря силе Джейсона, в ней можно всего за час преодолеть расстояние от Невады до Англии, не прибегая за помощью к гражданской авиации.

Чэн разговаривает с Джейсоном по радиосигналу прямо из своей кабины. Поначалу Джейсон не обращает на это особого внимания, считая, что Чэн просто пытается заполнить наступившую тишину.

– Несколько лет тому назад одному человеку по имени Майк Мёрфи пришла в голову идея насчет передачи информации быстрее скорости света. По сути он хотел передавать сообщения через вторичный слой Вселенной, физические свойства которого отличаются от нашего – в среде, где скорость света была выше. В теории вопрос был уже изучен – о принципиальной возможности такой связи говорилось в полутора дюжинах статей. Он собрал команду, добился финансирования, и совместными усилиями они собрали прототип своего устройства. Но когда дело дошло до испытания, они поняли, что совершили ошибку.

– Они ничего не обнаружили. Сигналы прекрасно срабатывали в малом масштабе – порядка миллионных долей метра. Но при этом невероятно быстро затухали до нуля – геометрически, пропорционально шестой степени расстояния. С точки зрения математики сигнал должен был затухать линейно; достаточно медленно, чтобы его можно было засечь даже после прохождения сквозь Землю. Видишь ли, у Вселенной есть дополнительные измерения. О них мы знали уже довольно давно. Но считалось, что они свернуты в петли, и энергия внутри них закольцована, как свет в оптоволоконном кабеле. Теперь они развернулись. Избыточная энергия просто утекала в пустые измерения.

– И вместо того, чтобы передать собственный сигнал, они смогли считать лишь одно-единственное сообщение, кружащее по дополнительным измерениям, которые они пытались обуздать. Нечто вроде учебника. Он начинался с самых основ вроде 1 + 1 – и понадобились месяцы, даже годы, прежде, чем хоть кому-то удалось расшифровать достаточно большую часть сигнала, чтобы это понять, – но дальше на этом фундаменте выстраивались математические теоремы, физические теории, законы движения, электромагнетизм, теория относительности, квантовая механика, теория струн и… и многое другое. Даже сверхсветовая связь. Там были все наши научные знания. Сотни лет научных открытий, выхолощенных и компактно, просто изложенных на черно-белых страницах. И на этом сигнал не заканчивался. Представь, что физика – это последовательность рубежей. Я только что назвал пять из них. Но в сообщении их было куда больше. Больше как минимум на сотню, если не копать глубже, хотя судя по длине сообщения, таких рубежей там может набраться целый миллион.

– Мне довелось быть одним из тех, кто помог обнаружить сигнал. Но первым, кто добрался до его сути, был не я. Первооткрывателя звали Джим Аккер. Он был голландцем. Лингвистом, питавшим мимолетный интерес к математике. «Книгу», «Руководство», «Перечень правил» – называй, как хочешь – мы выложили в Интернет, посчитав, что коллективные усилия повысят шансы на расшифровку сообщения, но людей, обративших на него внимание оказалось слишком мало, и даже те, кто обратил, сдались от скуки спустя всего лишь пять страниц, решив, что в сигнале нет ничего примечательного…, что в общем-то довольно справедливо. Размер этого документа впечатляет. Обескураживает. И язык, на котором он написан, совсем не прост. Аккер был первым, кому удалось добраться до первых примеров новой, неизвестной нам математики и физики. Добытую им информацию он стал выкладывать в открытый доступ.

– Спустя какое-то время Аккер – который, к большому сожалению, страдал от серьезных личных неурядиц – покончил жизнь самоубийством. Как ни печально, но большая часть собранных им знаний, погибла вместе с ним: разобрать потрепанные, схематичные заметки, которые он оставил после себя, не смог даже носитель голландского языка, а доступ к личному компьютеру Аккера запретила его семья. Не исключено, что к этому моменту он уже уничтожен.

– С тех самых пор мы делаем все возможное, чтобы собрать разрозненные кусочки в единое целое. А лично я пытаюсь найти объяснение тому, на что способны ты и тебе подобные. Потому что я уверен – разгадка есть, и она прямо там. Пусть твои способности похожи на волшебство, они должны поддаваться объяснению.

– Так кто же автор этого сообщения? – спрашивает по радио Джейсон.

– Мы не знаем. Никто не знает. Но оно все-таки представляет интерес, потому что кем бы или чем ни был его автор, человек он или нет, содержащиеся в нем сведения, насколько можно судить, пока что были абсолютно точны. Сверхсветовая связь соответствовала нашим наблюдениям и была описана в сигнале. То же самое было и с недавними разработками в области телепортации, которые подтверждаются с параллельными открытиями в тексте сообщения.

– Мне казалось, что телепортация закончилась провалом, – замечает Джейсон.

– В каком-то смысле так и есть. Она никогда не действовала как нужно, как того хотелось нам, хотя сам принцип вполне рабочий. Вот только есть одно но. Прошлой ночью сообщение изменилось. Сигнал ведь занимает два канала, так? Канал номер три передает массив информации, в котором сообщается: «все это вам доступно». В то время как канал номер два играет роль своеобразной оговорки. В нем говорится: «Вообще-то нет. Сверхсветовая связь запрещена». По какой бы то ни было причине. Поначалу мне казалось, что для получения доступа к этим технологиям нужно внести нечто вроде платы, но впоследствии мое мнение поменялось. Дело в чем-то другом. К тому же прошлой ночью сообщение во втором канале изменилось. Оно стало длиннее.

– И о чем же в нем теперь говорится? – спрашивает Джейсон.

– Не знаю. У меня не было времени ни на расшифровку нового сигнала, ни на его передачу в безопасное место. Знаю лишь, что не хотел дать проекту «Стихия» больше информации, чем у них есть сейчас. Поэтому я вывел их машину из строя. А сейчас мы направляемся к первому Детектору, который я и помог создать. Чтобы получить новое сообщение.

– И что произойдет, когда тебе это удастся? – интересуется Джейсон. – Что, если нас будут преследовать?

Чэн разглядывает струящиеся мимо них облака и океан. – Не знаю. Я… я не знаю. Давай просто доведем дело до конца. Это важно. Судя по GPS,мы уже на подходе к острову Великобритания.

– Чэн, моей семье что-нибудь угрожает? – спрашивает Джейсон.

– Пока они под твоей защитой? – Чэн начинает давать более детальные указания, объясняя Джейсону, куда нужно лететь. В течением нескольких минут им удается найти то самое величественное здание в Линконшире, в окрестностях которого располагается Лаборатория Перспективных Физических Исследований Соединенного Королевства. Сейчас середина дня, по местному времени. Джейсон снижается, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Он высаживает Чэна рядом с небольшой рощей позади лаборатории, где они, по мнению, Чэна должны остаться незамеченными. Чэн забирает из кабины свой ноутбук и толику небольших электронных устройств, распихивая их по карманам.

– И что теперь?

– Теперь ты можешь лететь к своей семье. Убедись, что они в безопасности. Найди укрытие понадежнее и доставь их туда. А потом… я не знаю. Нам всем нужно будет каким-то образом собраться вместе. Рано или поздно эти радиостанции отключат удаленно. Я что-нибудь придумаю. Просто лети.

Джейсон оставляет гиперскоростную капсулу позади деревьев и, не говоря ни слова, взмывает в небо, а затем поворачивает на юг. Заслонив глаза от Солнца, Чэн наблюдает за ним, пока темно-синяя точка не уменьшается настолько, что ее становится невозможно разглядеть на фоне неба. Затем он пробирается сквозь деревья и начинает взбираться на холм, ведущий к зданию СПП.

– Как вы сюда попали? – спрашивает чей-то голос, когда он уже находится на полпути к цели. Остановившись, Чэн поднимает глаза и встречается взглядом с высоким худощавым ученым. Он не знает, кто такой Том Муока, но знает, что с этой стороны СПП пеших тропинок, так что незнакомца, скорее всего, беспокоит вопрос, почему он не услышал звук подъезжающей машины.

– Давайте обсудим это позже, – отвечает Чэн. – Кто вы такой?

– Кто там? – раздается еще один голос. Над куполом СПП появляется голова Мёрфи. – Чэн?

– Майк! Майк? Я хочу расконсервировать Детектор. В чем дело?

Митчелл Калрус – обычный, на первый взгляд, человек, способный не только двигаться и видеть сквозь предметы, но еще и становиться невидимым.

Зеф Берд и Митч Калрус петляют по узким проселочным дорогам в ее крошечном голубом Ниссане. Зеф – умелый водитель, но ее манера езды вселяет ужас, а Митча поездка на машине укачивает. Митч даже подумывал о том, чтобы протаскивать их вместе с машиной через препятствия на дороге, но риск закончить свои дни, наполовину материализовавшись внутри горы искореженного металла, пугает сильнее обычной аварии, так что сейчас он просто концентрируется на дороге и пытается удержать свой обед в желудке.

– Самым очевидным было бы предположить, что вы заставляете атомы двигаться так, чтобы они не сталкивались друг с другом, – говорит Зеф. – Меняете расположение атомов в каждом из объектов, не давая им взаимодействовать в состоянии стазиса, а затем возвращаете их в исходное положение. Как в ваших комиксах. Но это, понятное дело, невозможно. Вам бы потребовалось напрямую осознавать и контролировать каждый атом вашего тела – включая атомы мозга, который и отвечает за этой самый контроль. А сцепляя пару стаканов, вы контролируете еще и частицы вне вашего тела, с которыми напрямую даже не контактируете. И если неодушевленный объект в теории еще мог бы пережить подобный процесс, воздействие на самого себя, на живую ткань и в особенности мозг и нервную систему в целом, привело бы к фатальным последствиям.

– Так что ответ на самом деле чуть сложнее. Я думаю, что вы движетесь сквозь другое измерение. Мы можем свободно перемещаться в пределах трех измерений, составляющих известное нам пространство, но разговоры о дополнительных пространственных измерениях в теории ведутся постоянно.

– Я думал, что четвертое измерение – это время.

– Нет никакого «конкретного» четвертого измерения, есть обычные три и все остальные. Время и правда можно представить в виде отдельного измерения. Иногда это помогает. Иногда – нет. Так или иначе, вы не путешественник во времени. Я говорю о четвертом измерении в пространстве. Представьте, что Вселенная – это плоский стол. А мы все – плоские объекты на этом столе.

– Вроде подставок для пива?

– Хорошо, Митч, пусть будут подставки для пива. Впресованные в плоскость стола. Все, что мы можем – это скользить по его поверхности. Мы наблюдаем реальность через узкую щелочку и не можем оторваться от стола. А вы, как мне кажется, нашли способ выбраться наружу.

– Вообще-то подставки для пива – это удачная идея. Так вот, в обычных условиях мы просто скользим по столу. Но так как подставки имеют некоторую толщину, мы сталкиваемся и не можем проходить друг друга насквозь. Но если вы сумеете хотя бы чуть-чуть подняться над поверхностью стола, то сможете проскользнуть надо мной, пока я сама остаюсь на месте. С трехмерной точки зрения создается впечатление, что вы движетесь прямо сквозь меня, хотя в действительности вы обходите меня сверху. Но есть еще один момент: если вы остановитесь и попытаетесь расслабиться, вернувшись в трехмерный мир,… то застрянете. Вы будете испытывать давление – и сверху, и снизу.

– Как будто на подставку сверху поставили пинтовую кружку.

– Вроде того. Вообще-то правильнее было бы сказать, что подставки для пива очень тяжелые. Это бы объяснило, почему мы сжаты всего до трех измерений. Все дело в весе. Или в каком-то физическом барьере, что тоже не исключено. Когда вы расслабляетесь, то по умолчанию возвращаетесь в ту же плоскость, где находятся все остальные обитатели нашего мира. Так что падение к центру Земли во сне вам, скорее всего, не грозит – если, конечно, это вас беспокоило. Если же вы поставите два предмета друг на друга, то давление вызовет взаимное трение, и хотя оба предмета – в силу необходимости – не взаимодействуют друг с другом на атомном уровне, их движение будет блокировано. Именно так и работают ваши фокусы. Вы материальны, когда находитесь в реальном пространстве. Когда же вы теряете материальность или становитесь невидимым, структура вашего тела в каком-то смысле становится рябью в четвертом измерении (не считая, понятное дело, ваших подошв). Судя по всему, эти перпендикулярные силы вы можете прикладывать и к предметами, с которыми вступаете в контакт – вроде столовых приборов или одежды. Если хотите, я могу смоделировать это математически.