Текст книги "В завоеваниях рожденные"

Автор книги: Селия Фридман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

– Дисциплина Памяти, – подсказал Затар.

– Если вы знаете, зачем спрашиваете? – голос Фериана был жалок.

Спокойный, контролирующий себя, Затар улыбнулся:

– Не расстраивайся, Фериан. Мне нужно то, что лежит в глубинах твоей памяти, похороненное под грузом лет, проведенных на Бракси. Я пытаюсь сделать так, чтобы ты мог вспомнить. Поскольку ты не телепат, то ты, конечно, не можешь знать полностью мир психических воздействий, я понимаю это. Но ты мог многое знать, и это может быть полезно. Не волнуйся, Лорд Фериан. Я не сделаю тебе ничего дурного, – в его голосе прозвучала легкая насмешка.

"Сделаешь, если поймешь".

– Я плохо себя чувствую, Притьера. Я думаю, дело в этом. Может быть, мы продолжим в другой раз?

Темные глаза смотрят на него, прямо в душу. На несколько минут его обуял ужас ребенка, стоящего перед лицом мучителя, знающего: этот уже мертв, тот жаждет смерти.

Видение исчезло.

– Хорошо, – сказал Затара. – Если вы считаете, что так лучше.

"Ничего не поможет, кроме признания. Но я не осмелюсь! Зачем ты мучаешь меня, Затар? Лучше убей и покончи с этим!"

– Спасибо, – пробормотал Фериан, – спасибо.

– Завтра?

Глаза. Ненависть. Жажда...

– Очень хорошо. Завтра.

– Позаботься о себе, Фериан. Я надеюсь, тебе завтра будет лучше.

– Я тоже надеюсь.

Улыбка охотника. Взгляд охотника.

Он тихо плакал один в ночи, никто не мог слышать.

Он побоялся заснуть рядом с женщиной, которая могла войти в его сон, боялся разоблачить себя...

Анжа ли кивает ему. Ребенок, залитый кровью с пустыми глазницами, но третий, невозможный глаз смотрит на него со лба: "Я жду, Фериан. Иди ко мне!.

"Проснуться! Проснуться!".

Земля сотрясается, небо в молниях. Камни падают рядом с ним – со всех сторон. Огромные камни только случайно еще не задели его. Он бежит в ужасе, под ногами расплескивается грязь, дыхание горячего воздуха и потоки раскаленной лавы гонят его вперед – туда, в глубь вулканических недр... Он падает, кричит и бежит.

Утром он шел по улицам, его била дрожь. Он предпочитал мысли прохожих тем неприятным обсуждениям, которые велись в его Доме сегодня. Сколько человек видело его сон? По крайней мере – пять, не исключено, что больше. Об этом говорили утром.

Его дар возвращался, но не контроль над ним. Такова была болезненная, неизбежная реальность. Он был беспомощен в тисках своей собственной силы так было уже много лет назад, когда его телепатическая память вбирала в себя излучение других разумов как в стенах Института, так и вне. Это были тяжелые годы – он с трудом пережил тот период, проводя ночи в агонии, стараясь выключить свой жадный, выстывающий, словно губка, мозг. Потом он научился применять Дисциплину Отключения. Но почему сейчас он не способен отключиться?

"Это было слишком давно, – признался сам себе Фериан. – Я давно не практиковался. Нет ничего таинственного, просто умение утеряно. Я забыл, как это делать".

Он знал решение, но оно страшило его. Фериан должен вновь научиться Контролю. Необходимо было ввести во внутренние части мозга чуждые модели мышления, увеличивая дозу до тех пор, пока мозг не включит защиту.

"Но стоит мне только начать, как вся чувствительность вернется вновь ко мне. Вся та сила, которую я тщательно пытался скрывать. Я вновь стану телепатом. И, что еще хуже... Ко мне вернутся воспоминания".

На окраине Курата он нанял весьма привлекательную женщину, прочел ее желание искать контакт с мужчиной, пригласил в свой Дом. Она с радостью согласилась. Желание освещало ее, и он на какой-то миг был даже рад, что его умение видеть этот искренний свет вернулось к нему.

Дисциплина Контакта должна вернуться...

Он коснулся ее плеча, почувствовав пальцами бархатистость кожи, тепло ее рук... Фериан почувствовал, что ощущает не только свое, но и ее желание...

И вдруг она закричала, крик пронзил его как игла. Она потеряла сознание. Когда она очнулась, она плакала навзрыд. Он должен убить ее. Теперь он должен убивать, чтобы не лишать себя удовольствия.

"Большой Салос! – с дрожью подумал Фериан. – Что же мне делать?.

Решительно, хотя и с чувством опасения, Фериан коснулся дверной панели.

– Добро пожаловать, Лорд Фериан, – стражник был тот же самый. Притьера ждет вас в кабинете.

Фериан медленно шел по коридорам. Неужели он похож на подавленного горем человека? Он доверится Затару. Отдаст себя в его руки. Или просто, признается в своем даре и попросит убежища. Браксана не знают милосердия, но Затар поймет, что телепат может быть ему полезен и спасет жизнь Фериана. Возможно. Но если же Затар сам догадается о том, что Фериан играл с ним в нечестную игру, то вряд ли можно будет ждать пощады.

"У меня есть выбор, – хмуро подумал Фериан. – Смерть или подчинение. Мой выбор".

С тяжело бьющимся сердцем он объявил о своем приходе.

Раб открыл дверь, поклонился. Фериан вошел. Удобно расположившись на подушках, Притьера кивнул ему.

– Тебе лучше?

Фериан глубоко вздохнул. Руки тряслись.

"Пройти ритуал социального приветствия? Или же начать сразу?".

Неожиданно он почувствовал, что мужество изменяет ему.

– Садись, Фериан. Ты выглядишь неважно, – Тон Легкого Триумфа. Слова колкие, ранящие.

"Он знает".

Фериан опустился на подушки. В конце концов пусть отдохнут хотя бы его ноги.

– У меня есть вопрос, Притьера. Он связан с тем, о чем мы говорили.

– Я слушаю.

– Вы говорили, что и среди людей на Бракси могут быть экстрасенсы, которых никто не обнаружил, потому что они научились скрывать свой секрет, чтобы никто не посчитал их опасными. (Мужества!) Что бы вы сделали с такими людьми?

– Вновь ты слишком прямолинеен. Все очень сложно. Браксианское общество вряд ли готово снисходительно отнестись к таким людям, даже невзирая на мою точку зрения. И хотя я правитель, я должен быть осторожен – слишком резкое нарушение традиций может поколебать мою власть. Но, в целом, я сказал бы следующее – определенная психическая энергия может быть направлена в нужное русло. Если паши враги обладают подобной силой, Фериан, мы не должны ее игнорировать. Экстрасенсы средней руки вполне могут быть полезны, только нужно подготовить к этому общественное мнение. Но, что касается людей, которым присущи сильные телепатические способности, то вряд ли мы сможем их контролировать. Все, что я читал по этому поводу, все, что ты рассказал мне, убеждает меня в том, что они должны умереть – в силу самой сути нашей культуры. Я так полагаю сейчас. Это – ответ на твой вопрос?

– Да. (Должны умереть.) Спасибо.

– Телепаты. И инструктора. Остальные могут быть полезны. Ограниченность их силы позволяет нам поставить ее под контроль.

– Я понимаю, Притьера (А я?)

– А сейчас – к нашему делу. Я хочу вернуться к Дисциплине Контакта. Что ты можешь рассказать о ней?

"Все. Ничего".

К своему ужасу, Фериан обнаружил, что забыл, что же именно он уже рассказал Затару об этой Дисциплине. Будет ли он противоречить самому себе? Но ему трудно было собраться с мыслями.

– Я... не помню, Притьера.

Он не осмелится теперь раскрыть себя. Он знал это теперь. Но мысли путались в голове.

– Ты плохо выглядишь, Фериан. Могу я чем-нибудь помочь? (Ты – мой!)

– Может быть, вина, – прошептал Фериан. – С окраины Центра. Он не вынес бы галлюциногенов, которые были растворены в винах на Центральных планетах.

Затар вызвал слугу. Несколько минут спустя появилось вино. Притьера наполнил и протянул стакан:

– Попробуй вот это!

Фериан взял бокал и поднес к губам. Одна часть его разума жаждала контроля, взывая к традициям верхушки высокородного общества, требовала соблюдать грациозность движений, которая может скрыть его внутреннюю дрожь. Но другая жаждала вина, которое дает возможность хоть немного поставить заслон этому потоку чужих мыслей, которые воспринимал его ум.

Голоса стихали...

– Я готов, – сказал Фериан наконец.

– Ты уверен? – Затар внимательно смотрел на него.

Комната качалась. Слишком много вина, бессонные ночи. Как давно он не отдыхал?

– Притьера, я...

Нет. Это был не алкоголь. Что-то другое. Что-то в вине. Конечно. Да. Может быть, это – вино, которое он никогда не пробовал? Галлюциногены в нем неприемлемы для его организма? Или... Затар дал ему наркотик? Зачем?

Он попытался что-то сказать, но...

Темнота. Полная темнота.

Планета – масса бурлящей отвратительной злобы – дикая, неукротимая. Невнятное притяжение. Земля вскипает, брызжет фонтаном, вбирает жизнь и уносит ее в глубины своих темных недр, чтобы удушить там пылью и пеплом. Качаются горы, дрожат скалы, молнии испещрили небо. Как подкошенное дерево, должен пасть Человек, осмелившийся поселиться на ее поверхности, возмечтавший о контроле над грозной природой. Здесь останется в живых только то, что примирилось с прихотями планеты, но не Человек. Здесь ему отказано в бытии, здесь он будет уничтожен, и властная сила сотрет возжелавшего власти... Или он найдет себе путь в небо, или умрет. Смотри! И раскрашенные камни яростного вулкана, и разрушительная дрожь проснувшейся земли, и торжественное вскипание океанов, и потоки выпущенной из плена воды с ледовых вершин... Все стремится стереть с лица земли высокомерие человека, уничтожить его существо. Больные ветры гонят семена отчаяния, которые впиваются в плоть. И бунт гор как последняя память Судьбы...

И земля под ногами превращается в темный нарыв, готовый излиться кипящей местью.

Нет, на этой земле никто не сможет побывать дважды. Она слишком хорошо знает слабости, слишком легко завоевывает кровь и плоть.

Лети, дитя звезд, дочь темной пустоты, лети, пока эти жаркие объятия смерти не сжали твою душу! Там – среди звезд – есть мир. Есть спасение. Устремись туда, дитя звезд!

Он проснулся в странной комнате.

Хаша!

Ему вновь снился сон. Кошмар, поднимающийся из самой глубины существа, знающего свою вину... Образы, которыми он когда-то населил душу ребенка, вернулись к нему. Душу Анжи ли.

И самое ужасное:

"Я делю ее ужас".

Сердце билось отчаянно. На лбу выступил холодный пот.

"Где я?".

Но стоило ему задать вопрос, как ответ был уже дан: в Доме Затара.

Он помнил.

Мысленный луч обшарил комнату: никого. Фериан был один. Дрожь сотрясала его тело, по лицу текли слезы.

"Держись! Не смей передавать свою боль другим!".

Но он знал, что контроль утерян. И прошлой ночью он не справился, и его сон знает каждый в Доме.

"Я – конченый человек".

Фериан встал. Суставы болели, шерстяная одежда прилипла к телу. Ноги с трудом держали его. "Я выгляжу ужасно", – типичная мысль браксана, он даже рассмеялся. Какая теперь разница?

Он осознал свою беспомощность. Куда он может пойти?. Как он сможет жить со своим даром, спрятать который невозможно?

"Дурак! Весь Дом знает все, а значит и ОН. Но зачем он оставил меня в живых?"

Сверкнул луч надежды.

Если силу можно поставить под контроль, то Затар согласится сохранить ему жизнь. Так он сам говорил.

Постепенно к ногам возвращалась чувствительность, грудь стала вздыматься не так тяжело. Надежда? Или ему суждено умереть?

"Нет я хочу жить!".

Когда Фериан смог контролировать свои движения, он вытер лицо и направился к двери.

Слуга в коридоре поклонился, словно не замечая его состояния:

– Мой Лорд.

– Где Затар? – голос был нервным, в горле пересохло.

– В библиотеке, Лорд. Вы хотите пройти к нему?

– (Да.) Да, – ему нелегко далось это слово. И идти было трудно, следуя за слугой. Его тело готовилось к смерти...

Слуга прошел в библиотеку и объявил имя гостя. Минуту спустя его пригласили внутрь.

– Мой Лорд...

Фериан замялся, не зная, что сказать. Его затягивало море, море силы другого, в котором он не мог найти ни острова, ни причала.

Затар посмотрел на него:

– Да?

Не услышав ответа, он вызвал свою Хозяйку. Наверное, та была где-то поблизости, потому что появилась сразу же.

Притьера указал на Фериана:

– Дайте инструктору стакан с напитком.

Горы страха обступили душу, и одинокий голос вознес мольбу о пощаде... Кубок коснулся его губ. Фериан глянул поверх бокала. Изображение колыхалось перед глазами: высокий и страшный человек, женщина на коленях. Фериан отглотнул. Крепкое вино Центра. Изображение стало четким.

– Оставь нас! – сказал Затар Хозяйке, которая тут же удалилась.

– Притьера! – Фериан задыхался. – Возьми мой дар! Используй его! Я буду служить тебе.

Затар ждал.

Медленно Фериан поднял глаза. Дрожа всем телом он протянул руки к Притьере. Ладонями вниз. Постыдный жест подчинения, но Фериан ощутил облегчение, как будто он, наконец, сделал признание, и теперь его судьба не в его руках.

– Это только жест. И, возможно, он искренен. На внешнем уровне. А если дальше?

В ужасе Фериан отпрянул. Ему не приходило в голову, что Затар откажется от его служения.

– Что я должен сделать?

– Докажи свою преданность. Расскажи то, что я хочу знать.

– Все!

– Ты был инструктором в Институте.

(Боль.)

– Да.

– И ты разрабатывал установку для Анжи ли Митех.

Фериан пытался задержать ответ, но не в силах был не подчиниться воле утверждавшего:

– Да.

– И что это такое? Я хочу знать все, до деталей!

И слова рванулись из него – волна вины, волна воспоминаний:

– Они хотели знать ее расовые корни. Они были уверены, что узнав их, смогут заполнить желаемую генетическую закономерность.

– Что сделал ты?

– Я сделал так, чтобы она могла жить, работать. Но я лишил ее возможностей человеческого общения. Я по мере сил сократил ее потенциал в области Дисциплины Контакта. Я ввел сильную Доминанту.

– Что это значит?

– Цель. Намерение. Которое касается всего, чего бы она ни делала. Бессознательно. Можно иметь другие цели, другие задачи, но все они вторичны. Они возникают в зависимости от того, насколько человек может приблизиться к Доминанте.

– Заданная цель?

Фериан беспомощно озирался...

– Какова-ее цель? – потребовал Затар.

– Неуспокоенность, вялое движение, желание найти свой народ, узнать свое происхождение. Чтобы обеспечить это, я ввел прогрессирующую нелюбовь к земле, боязнь долго жить на одной планете. Мы не знали, что она уйдет служить в космос! Мы хотели только, чтобы она вечно перелетала...

Притьера схватил Фериана за воротник. Его порыв был столь силен; что тот с трудом устоял на ногах.

– Ты не заслуживаешь жизни, ациа! Именно ты – та темная сила, которую мы ненавидим. Ты – воплощение того, что мы всегда хотели искоренить, это основа наших самых первых обычаев. Мы готовы были жертвовать нашими собственными детьми, но чтобы подобных тебе не было среди нас! – Лицо Затара потемнело. – А как твои дети, Фериан?

"Только не это!"

– Вы убили их. – На глаза навернулись слезы. – Обоих.

– Они были экстрасенсы?

Фериан кивнул.

– А другие?

"Нет, нет!".

– Есть еще один, – прошептал Фериан.

– Живой?

– Сын Дэвры.

– Живой?

– Да, – он выдохнул признание.

– И экстрасенс, я думаю. Не надо, не отвечай. Я все вижу по твоему лицу. Итак, он должен стать членом нашей Расы, невзирая на все усилия. Скажи мне, ациа, неужели я должен сохранить тебе жизнь? Чем ты можешь заслужить милосердие?

Он отпустил наконец Фериана. Тот тяжело опустился на пол, совершенно сломленный. Слезы стыда и страха текли по его лицу, от вытирал их, стыдясь своего звания браксана.

Затар все знал с самого начала. Теперь, когда Фериан был сломлен, он сам это понимал. И случаи с камнем-ментатом, и различные намеки. Сколько ловушек расставил Затар, чтобы заставить его признаться?

Затар холодно смотрел на Фериана. Голосом ледяным, как смерть, он, наконец, спросил:

– Зачем ты прибыл сюда?

– Я был послан в качестве шпиона, – Фериан отвечал автоматически, – они знали, что я могу быть вам полезен, что вы будете привлекать меня для переговоров на Границе. Я должен был передавать ваши планы с помощью телепатии. Но это не сработало. Я встретился с нею. Разве мог я вступить в контакт с Анжей ли? Если бы она узнала все о своей установке, она бы убила меня...

– Дальше!

Фериан боролся с собой, стараясь удержать поток признаний, но был не в силах контролировать эту ужасную жажду саморазоблачения.

– Я должен был обеспечить им чистокровного браксана – они получили бы нужную психогенетическую цепочку. Такова была моя Доминанта. Дэвра...

Он внезапно прервал свою речь. Даже его стремления – типичные стремления браксана – не принадлежали ему. Теперь он понимал – они вдвоем были введены в его мозг намеренно, и все его существо стремилось уложиться в уготовленную установку. Что именно было его собственным? Какие мысли? Что сделал он или не сделал, на чем не лежал бы отпечаток стараний Института?

Он был измучен. Внезапно Фериан понял, почему так много усилий прилагается с той целью, чтобы телепат не узнал своей установки. Тогда не возникает поиск свободы действий, но любое существо, лишенное свободы воли, – всего лишь инструмент из плоти и крови, не способное проявлять инициативу, выходящую за рамки компьютерной программы.

Опустошенный, он опустил голову. Не осталось ни надежды, ни даже страха, только пустота и бессмысленность задачи. И теперь он здесь дрожит перед человеком, который лишил его человеческого лица.

Голос Притьера был холоден, но не пугающ:

– Знай, я должен был уничтожить тебя. Было ясно, что ты послан сюда, чтобы выполнить задание Института. Я давно уже знаю, кто ты, Фериан, с тех самых пор, как я добыл документы. Там я нашел твое имя. Что касается твоих взаимоотношений со Звездным Командиром, то там был только намек, что ты как-то с нею связан – ли Пацуа всегда осторожен, когда дело касается установки. Но когда я увидел вас вместе на конференции, я многое понял. Если ты будешь подчиняться мне, я использую тебя. Выбор за тобой – мне даже кажется, что служа мне, ты будешь более свободен, чем служа Институту. Решай!

Фериан хотел быть свободным, счастливым, но, возможно, теперь он никогда не познает ни того, ни другого. Глядя снизу вверх, он поднял руки с трудом – казалось, на него давит сила первоначальной присяги, которую теперь он готов предать. Он протянул ладони Затару и прошептал свое Имя не то, которое ли Пацуа дал ему, а то, которое он сам выбрал для себя много лет спустя, Истинное Имя, которое еще не слышал ни один ациа. Это означало полное подчинение.

Медленно руки Затара сомкнулись на его запястьях – ритуал принятия. Фериану показалось, что нечто теплое окутало его разум, успокоило боль. И вина стала меньше, и тоска стала тише. Тяжесть медленно скатывалась с его плеч, тяжесть, которая была больше, чем тяготы рабства. Ненависть к себе не столь милосердна, сколь ненависть хозяина.

– Я не хочу ставить клеймо, – сказал Затар. – Возвращайся в свой Дом. Старайся обрести контроль. Ты свободен от прошлого, я разрушил связь. Я пришлю тебе женщин, которые не будут болтать, пока ты не обретешь контроль.

Фериан склонил голову:

– Я – ваш.

И затем, из глубины его существа, пришли слова, которые он никогда бы не думал произнести, но они сейчас были истинны...

И он мягко выдохнул:

– Благодарю.

23

Харкур: Чтобы обеспечить себе светлое будущее, мы

должны в первую очередь осознавать свое прошлое.

Он дрожал, когда его рука коснулась дверной панели:

– Вы уверены, что он не занят?

– Я уверен, что он занят, – раздраженно ответил стражник. – Но он встретится с вами. Идите вперед.

Гонец попытался собрать все свое мужество, стоя за дверью кабинета. Слуга вошел внутрь и объявил Великому Притьере имя и цель прибывшего. Дверь открылась – Притьера согласился на встречу. Все еще дрожа, гонец вошел.

– Великий Притьера! – начал он.

– Я получил сообщение, – прервал его Затар. Но голос был холоден и недоброжелателен. Наверное, он был занят чем-то важным и это вторжение раздражало его.

– Итак? Что у вас?

– Руководители первичных раскопок на Гарросе просят вас прибыть на место их работы. Они хотят, чтобы вы... – он медленно подбирал слова, но сумел сохранить только голый смысл, – чтобы вы увидели... Они просят вас прибыть как можно скорее.

– Я не люблю загадок, – голос Притьеры был холоден. – И у меня нет времени. В чем там дело?

– Умоляю вас, Великолепный. Я не имею права говорить. Только просить о прибытии и...

– Но вы знаете, в чем дело?

Он жалобно кивнул.

– И вы считаете, что это заслуживает такой тайны?

– Да, Лорд, – прошептал гонец. Затар вздохнул и ответил:

– Хорошо. Это недалеко. Надеюсь, меня побеспокоили не в связи с каким-нибудь пустяком. Я хочу убедиться, что дело действительно заслуживает внимания. У вас есть корабль?

– На платформе, Великий.

– Скоро я буду. Ждите меня там.

Гонец никогда еще не был так благодарен за то, что ему позволили удалиться.

Гаррос – планета второго ряда, т.е. одна из крупных лун на орбите Пятого Гиганта в системе Большого Салоса. Почти такая же по объему, как и Бракси, планета когда-то знала лучшие дни. Открыт Гаррос был еще в Девятую Декаду до Коронации и служил функциональной базой небесных исследований в Пятом Секторе. Сам Харкур Великий следил за заселением планеты в первые годы своего правления. Именно он превратил ее в колонию и сделал цветущим краем. Он прилетал сюда. Браксианское правительство размещалось на этой песчаной почве под ярко-красным небом. Здесь решались важнейшие вопросы государства. Народы Бракси тогда были объединены под властью единого монарха. И до завершения строительства на Цейне, Гаррос был официальной столицей.

Затем к власти пришли браксана – благословленные солнцем варвары, которые любили свою родную землю с мистическим почитанием и слава Гарроса померкла. Остались одни воспоминания – сухие деревья на сухом ветру и растения, которые столь сильно отличались от своих прародителей времен Харкура, что трудно было догадаться об их происхождении.

– И руины. Слава Харкура была запечатлена лишь в немногих памятниках, которые песок и пыль превратили в бесформенные изваяния. Никто долгое время не интересовался Гарросом. Никто веками не вспоминал о славном прошлом, люди предпочитали живую славу настоящего. Никто.

До сих пор.

Директор раскопок был худым, высоким человеком, которого Затар никогда не любил. С чувством раздражения Притьера выслушал его невнятную речь, в которой не было и намека на какое-либо объяснение. Затар не выдержал:

– Отведите меня туда, – тон не допускал возражений, – что бы это ни было.

Нервная судорога передернула лицо Директора. Сам он пойти не может, занят, здесь основной дворец, который должен восстанавливаться...

Заметив про себя, что этим человеком следует заняться, Затар не стал возражать. Гонец, который вместе с ним прибыл на Гаррос, был назначен сопровождающим. Ему это явно не понравилось, но он не решился отказаться.

"В чем дело? – подумал Затар. – Почему они так волнуются?"

Харкур лишил планету всех ее богатств, за исключением, правда, тех зданий, которые он оставил за собой после переезда на Цейне. Но его наследники забросили Гаррос. Что же могло уцелеть после миллионов лет пренебрежения, что могло внушить такой страх?

Они воспользовались воздушным автомобилем и отправились на место – в бывший дворец Харкура, который он часто посещал до своей смерти в 57 году. Затар мало интересовался историей, только политические соображения заставили его начать эти раскопки. Он был первым монархом – браксана, и он чувствовал необходимость создать Образ, готовый соединить в себе два понятия – чистокровный браксана и абсолютная власть, которые должны стать неразрывными в общественном мнении. Что может быть лучше, чем провести параллель между собой и величайшим из всех Браксианских правителей Несравненным Харкуром? И что может быть лучше для достижения этой цели, чем дать понять свою связь с былым величием Харкура?

Он многое отдал бы, чтобы найти женщину из рода Харкура, их союз мог стать ярким образцом пересечения двух родовых линий. Но это оказалось невозможным. Харкур был человеком простой крови, сам его успех несколько смущал браксана, и никаких записей о его потомках не сохранилось. Затар всегда старался завоевать уважение людей простой крови, это позволяло ему лучше управлять Центральными планетами. И в частности поэтому он приказал начать исследование руин Гарроса, выступив в роли инструктора.

Воздушный автомобиль замедлил ход, зависнув на высоте двух футов над каменистым полем. Вдали виднелся северный, дворец – точнее то, что осталось. Затар с любопытством посмотрел на сопровождающего, тот испуганно указал на твердую поверхность. Слишком острые камни для приземления.

– Часть охотничьего дворца, – торопливо пояснил он. – Мы подумали, вы должны все увидеть... как есть.

Быстро – рефлекс браксана, неотъемлемый, как дыхание, – Затар прикинул возможность ловушки. Но поле было пустым. К тому же у него есть оружие.

Автомобиль опустился ниже. Затар включил индивидуальное защитное поле, перелез через борт и ступил на каменистую землю.

– Куда?

Сопровождающий указал на отверстие в нескольких футах справа – темный коридор, ведущий куда-то вниз. По форме камней было легко догадаться, что когда-то они были частью здания. – Иди впереди! – скомандовал Затар.

Тот достал фонарь и повел Притьеру по извилистому коридору. Они шли довольно долго, здесь сохранились опоры, которые выдержали испытание временем намного лучше, чем стены дворца на поверхности планеты. Наконец они подошли к инкрустированной драгоценными камнями лестнице; припорошенная вековой пылью, она являлась воплощением богатства, которое когда-то правило здесь свой бал. Сюда не добрался сухой ветер Гарроса. Лестница вела в комнату с высоким потолком.

– Столовая, – сказал гонец. Его голос дрожал. Что может быть здесь такого, а этой хорошо сохранившейся комнате, что так пугает?

Затар вошел.

И увидел.

Браксианская традиция гласила: "Жди худшего от человека, и ты ничему не удивишься. Жди худшего от мира вокруг, и ты никогда не будешь разочарован". Это была игра, в которую играли браксана, своего рода умственное упражнение, цель которого – создание Образа. И браксана шли по жизни, не раскрывая своей сущности другому человеческому существу.

Но в этом случае заповедь не сработала.

Медленно, не веря своим глазам, Затар Великолепный приближался к картине, которая висела на стене столовой. Время уничтожило часть изображения, но не настолько, чтобы сюжет стал непонятен.

Надпись в золотой рамке тоже была ясно видна, и, стряхнув пыль, он прочитал то, чему было трудно поверить.

– Невозможно, – прошептал Затар. Он отключил защитное поле и коснулся картины. Краска приклеилась к перчатке, когда он отнял руку, упала на пол. Нет, картину нельзя вынести отсюда, пока не проделаны работы по консервации. Потребуется время.

– Сколько людей знают? – громко спросил он.

– Директор раскопок, некоторые археологи, я... Все поклялись хранить тайну, мой Лорд.

"Да, – подумал Затар. – Только маленькая группа людей в истории человечества способна сохранить секрет. Это – браксана".

Он посмотрел на гонца. Образ браксана уже сейчас разрушен, Затар знал это. И чувствовал себя просто человеком, который удивлен подобно любому, у кого есть чему удивляться. Конечно, и гонцу потребовались усилия, чтобы разрушить Образ, но он был, разрушен, это было ясно.

– Я должен убить тебя, – сказал Затар почти извиняясь.

Гонец был испуган, но кивнул и медленно опустился на колени. Он ждал этого – все ждали. Эта находка не могла иметь никаких других последствий, Притьера не мог позволить жить человеку с простой кровью, который видел его растерянным, уязвленным, пусть даже всего одно мгновение. Гонец понимал – это смертный приговор. И ждал своей участи.

– Ты мог бы убежать, – тихо сказал Затар. – Или протестовать.

– Я знаю обычай, – голос был почти шепот. – Могу ли я перечить Главе Центра?

Затар испытал странное чувство, какое ему не хотелось бы испытать:

У тебя есть семья?

– Три сына, Лорд... Один из них – мой собственный.

– Директор раскопок может найти их?

Смущенный, гонец кивнул.

Не глядя на него, Затар достал меч. Глаза человека глядели прямо на него, словно не замечая смертоносной стали.

– Твоя семья, – сказал Затар, – будет жить в моем Доме. Пораженный, тот вымолвил:

– Благодарю, мой Лорд. Могу я спросить...

– Все, что угодно. Сейчас ты – единственный человек в Центре, кто получит ответ.

– Что вы будете делать? – прошептал тот.

Затар закрыл глаза.

– Я не знаю.

– Но что?

– Сохраню картину. Сделаю ее доступной. Потребуется время, чтобы перенести ее отсюда в сохранности, а также восстановить первоначальный вид. Она принадлежит Центру.

– Я спрашиваю не об этом.

– Я знаю. Я не могу ответить тебе, – он оглянулся на картину, удивленно покачал головой. – Я сейчас не знаю.

Человек склонил голову.

Меч опустился, и плечи окрасились кровью. Голова упала на пол. Не вложив меча в ножны, Затар обернулся.

– Хаша... – тихо прошептал он.

Еще долго он стоял там, прежде чем покинул зал

24

Харкур: Человек в полной мере не поймет своих

ограничений до тех пор, пока не столкнется с

невозможностью абсолюта.

В бархатистом пространстве космоса станция казалась бриллиантом: освещенная солнцем поверхность отражала лучи, тысячи звездных кораблей, отбывающих и прибывающих на платформу Защитного центра казались искрами света, пронизывающими темноту. Силовое поле станции мягко светилось, янтарный блеск обволакивал таинственным сиянием эту затерянную в бесконечности драгоценность.

Сотни кораблей – вытянутые капсулы полированного искусственного металла – вращались в сфере обзора Башни Наблюдения. Они походили на детей, ждущих своей свободы, на звездных птиц, не смеющих пока покинуть серебряное гнездо, но мечтающих о вольном полете. Их крылья еще пока сложены за спиной, но стоит только дать знак – и они развернутся, прорезая пространство. Тело гудит жаждой полета, оно создано для него... Генераторы энергии, внешние поля защиты, приборы гравитационной компенсации, ускорительные панели. И оборонительные поля, способные отклонить снаряды врага... Они – дети скорости, мощи, совершенства. И Звездные Птицы только ждут взмаха руки, который отпустит их в долгожданный полет.

Внутри огромной станции стражники молчаливо, но достойно несли свой пост. Только глупец мог осмелиться нарушить покой этого янтарного сияния, но глупцов немало, и поэтому они были начеку.

– Корабль с орбиты Луриена, – сообщение было сделано спокойным тоном, не допускающим и мысли о возможности тревоги.

Начальник станции быстро глянул на дисплей. Луриен был густо населенной планетой, не было ничего необычного в том, что корабль оттуда мог пересекать пространство близ его станции.

– Очень близкая траектория. Характеристики? – потребовал он.

– Военный корабль. Собственность Звездного контроля. Нуждается в ремонте. Из Активной зоны.

Начальник кивнул. Луриен был центром технической экспертизы Империи, и туда часто залетали военные корабли для починки и совершенствования. Он проверил данные по транслятору – все, кажется, в порядке.