Текст книги "Страх падения (ЛП)"

Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Я хотела его. Нуждалась в нем. Но, черт возьми, боялась ему об этом сказать.

К тому времени как мужская рука перешла к моей правой груди, где повторяла свои восхитительные пытки, я уже извивалась рядом с Блейном в медленном темпе. Подстроившись под мои движения, он терся о мои ягодицы, давая почувствовать свою готовность через тонкие штаны. Я чуть не задохнулась. Я еще никогда не была с кем-либо настолько по-настоящему готовой.

Блейн вторил моему частому дыханию, опаляя мое ухо.

– Я хочу тебя поцеловать. Немедленно.

В тот же миг он перевернул меня на спину и навалился сверху, обхватывая меня своими татуированными руками. Он медленно раздвинул мои ноги своими коленями. Он все проделал так стремительно, что я не успела бы возразить, даже если бы и хотела. Его губы пленили мои с безумной жаждой. Никогда раньше я не видела такой всепоглощающей потребности, словно от этого поцелуя зависел его следующий вдох.

Наши губы, как и наши языки, двигались синхронно. Вместе мы были одной мелодией: лиричной, энергичной, волнующей. Его низкие стоны были басами, а натянутые струны моего тела издавали тихие стоны и громкие всхлипывания. Мои пальцы запутались в его волосах, а его – исследовали мое тело, изучали талию, ложбинку между грудями, острые пики сосков. Блейн прижимался своим твердым горячим прессом к моему животу.

Все происходящее было правильным: ощущение его тепла; то, что он на все свои действия спрашивал моего разрешения. Это был не просто еще один бессмысленный половой акт, это было нечто большее. Блейн отдавал мне не только свое тело, он заполнял меня частью своей души.

Он опустился губами к моей шее, а затем, полизывая и посасывая, к груди. Почувствовав, как проколотый язык ударил меня по соску, я ахнула. Когда он начал умело обводить вокруг моей вершинки своим языком, а затем полностью втянул ее в рот, меня атаковали неимоверно приятные ощущения. Пальцами другой руки он пощипывал второй сосок, имитируя движения языка.

Стон Блейна усилил мое возбуждение. Мужчина озвучивал каждое свое полизывание, поглаживание и посасывание. Он демонстрировал всю силу своего возбуждения, заставляя меня хотеть его еще сильнее.

Когда я уже подумала, что могу лишиться разума только от ощущения его губ на моей груди, Блейн поднял голову и посмотрел на меня полуприкрытыми глазами с расширенным зрачками.

– Позволь мне сделать так, чтобы ты кончила, – прохрипел он.

О, МОЙ БОГ.

Блейн пристально смотрел на меня несколько секунд, пока я не поняла, что он ждет моего ответа. Я даже не знала, что сказать. Все мои мысли были сосредоточены на Блейне и на том, что он делал с моим телом. Я точно знала, что хотела его, нуждалась в нем. Но еще я понимала, что если мы пересечем эту границу, мне будет гораздо тяжелее выкинуть его из головы. Могу ли я так поступить? Отдать ему часть себя и ожидать, что он не захочет получить остальное?

Не успел мой разум сформулировать правильный ответ, как мое тело все решило, и я кивнула. Потому что хотела того же, что и Блейн. Это было единственным, что имело значение в данный момент. Больше ничего: ни его прошлое, ни моя искалеченная психика, ни неопределенность в завтрашнем дне. Только мужчина рядом со мной.

Пройдясь легкими поцелуями от моих губ до груди, он двинулся ниже. Блейн вылизал дорожку до моего пупка и обвел вокруг него языком, одновременно с этим приспуская боксеры с моих бедер. Я закрыла глаза и приподняла попку, чтобы помочь ему, и надеясь, что, черт побери, не пожалею об этом.

Я ждала чего-то подобного, но ощутив его язык на своей возбужденной плоти, я почти закричала. Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько обнаженной и утратившей контроль. Я совершенно не пыталась сдержать крики удовольствия. Он вторил моим эротическим звукам, открывая своим ртом все новые и новые уровни удовольствия. Он пробовал и дразнил мои складочки, диссонанс между гладким, твердым металлом и мягким, нежным языком, подводил меня к оргазму. Я понимала, что он войдет в меня. Знала, что буду абсолютно беззащитна, достигнув пика, но проклятье, меня это не волновало. Единственное чего я хотела – это чтобы Блейн меня взял. Заявил свои права. Этот мужчина завладел каждым моим оргазмом до конца моей жизни.

Первые волны удовольствия схлынули, но Блейн и не думал останавливаться, продолжая работать своими губами, языком, пальцами, извлекая еще больше прекрасных звуков моего удовлетворения. Я умоляла его остановиться, но, противореча себе, придвигала свои бедра еще ближе. Из моих глаз текли слезы блаженства, я выкрикивала его имя снова и снова, а Блейн продолжал терзать мою плоть, требуя безоговорочного подчинения. И я сдалась. Я была слишком слаба, чтобы бороться с этим мужчиной дальше.

Наконец, когда мне стало казаться, что я превратилась в постанывающую бесформенную массу, Блейн лег рядом со мной, укрывая одеялом мое полуобнаженное тело. Я лежала с закрытыми глазами, но во мне все еще прокатывались отголоски оргазмов, приводя к полнейшему изнеможению. Он положил мою голову к себе на грудь и крепко обнял, целуя в волосы.

– Спи, моя прекрасная Ками, – прошептал он, когда я уже засыпала.

Свернувшись у него под мышкой, я наткнулась взглядом на проколотый сосок в нескольких сантиметрах от моих губ, улыбнулась и сделала это.

*****

Я резко дернулась и проснулась. Все мое тело покрывал липкий пот. Я горела. К тому же я спала не одна. Но что заставило меня испугаться больше всего, и от чего я прерывисто задышала, борясь за каждый вдох – темнота. Полный мрак. И кто-то, обнимающий меня.

«Нет, нет, нет, нет, нет…»

Я не могла дышать. Не могла двигаться. Я не могла даже кричать. Просто знала, что должна отсюда уйти. Мне надо было найти выключатель, но тело не слушалось команд еще сонного мозга. Слишком поздно. Я проиграла. И все потеряла.

Мама всегда мне говорила, что если я буду сидеть тихо, то она оставит свет включенным. Она знала, как я боюсь темноты. Это напоминало мне о том времени, когда папа запирал меня в шкафу. Давал разные клички и дразнил, насмехаясь над моим страхом. Мои крики распаляли его, и он держал меня там еще дольше, но я ничего не могла с собой поделать.

Иногда я писалась от страха. Тогда отец злился. Он брал свой ремень и бил меня по голой попе до тех пор, пока она не начинала пылать алыми рубцами. Он говорил, что вынужден это делать. Он обязан меня учить, потому что любит.

Папина любовь причиняла мне боль. Я больше не хотела, чтобы он меня любил.

После этого мама ставила меня в ванную. Иногда отец заставлял ее уйти. Она плакала и умоляла разрешить ей остаться, но он лишь бил ее по лицу и говорил заткнуться. А потом запирал дверь на замок. Я ненавидела, когда он закрывал за собой дверь. Я знала, что произойдет дальше. Всегда, когда папа закрывал дверь, происходили плохие вещи.

Он говорил, что должен помыть меня собственными руками и объяснял это тем, что так делают все отцы, любящие своих дочерей. Он касался меня. Мне это не нравилось. Я терпеть не могла такую отцовскую любовь.

Однако мама не позволяла ему проявлять свою любовь долго. Она стучалась в дверь ванной до тех пор, пока ее кулаки не начинали кровоточить. Она грозилась вызвать полицию. Папа ненавидел эти угрозы. Поэтому он говорил, что вынужден учить и маму тоже. И делал это при помощи побоев, потому что очень сильно любил…

– Ками! Ками, малышка, проснись! Ками!

Окружающую тьму прорезал приглушенный голос Блейна, маня и вытягивая меня из кошмара воспоминаний. Я сосредоточилась на каждой ноте его взволнованного голоса. Вдыхала знакомый аромат. Ощущение его теплой кожи вернуло меня обратно.

– Ками! Ты слышишь меня? Боже мой, ты дрожишь. Детка, пожалуйста, проснись!

Я сосредоточилась на умоляющих словах мужчины и попыталась в них разобраться. В то время как тьма пыталась утянуть меня к себе, он боролся с ней, чтобы вернуть меня назад. Блейн продолжал меня трясти и звать по имени. И я невольно начала с ней сражаться тоже. Мне было жизненно необходимо найти обратный путь к Блейну.

– Свет, – попросила я охрипшим голосом. – Включи свет! Пожалуйста!

Разобрав, что я требую, мужчина спрыгнул с кровати и побежал к стене.

Он нажал на выключатель и посмотрел на меня, съежившуюся перед ним на кровати.

Тайна была раскрыта. То, что я скрывала всю свою жизнь, выплыло наружу. Если до этого Блейн не знал, насколько я ущербна, то теперь ему стало все понятно. Этот факт разбивал мое сердце вдребезги.

Блейн вернулся на кровать, не решаясь ко мне прикоснуться. Я раскачивалась взад-вперед, поджав колени к подбородку. Я обязана была держать себя в руках. Мне нельзя было отпускать контроль над своими действиями. Если только Блейн узнает, как я испорчена внутри, если я позволю этой желчи выплеснуться, то он больше никогда не посмотрит в мою сторону. Не захочет иметь со мной ничего общего, а этого я допустить не могла. Не сейчас, когда он был мне так нужен.

– Блейн? – прошептала я, боясь на него посмотреть. К моему лбу прилипли влажные, пропитанные потом пряди волос, создавая завесу.

– Да, малышка, – успокаивающе сказал он, пододвигаясь ко мне.

Он протянул было ко мне руку, но опустил ее, так и не коснувшись. На его лице отразилась внутренняя борьба, он пытался разобраться в том, что только что произошло. Я судорожно глубоко вздохнула, а затем убрала волосы со лба, открывая ему свое заплаканное лицо.

– Обними меня? Пожалуйста?

Еще до того, как я успела договорить, он крепко обнял меня своими сильными руками. Я отчаянно старалась подавить свой страх, который, несомненно, нас разлучит.

Глава 18. Блейн

Я никак не мог сообразить, что произошло. Еще минуту назад мы крепко спали, прижавшись друг к другу, а уже в следующее мгновение она дрожала и всхлипывала во сне.

Сначала я услышал, как девушка тихонько захныкала, прося кого-то ее выпустить. Затем она задрожала как осиновый лист, слезно умоляя какого-то человека не притрагиваться к ней. Я не знал, что ей снилось. Я так и не смог разобрать слова в невнятном потоке ее мучительных рыданий. Единственное, что я понял точно – в прошлом кто-то причинил Ками боль. И будь я проклят, если позволю сделать так кому-либо еще раз.

Пока она лила горькие слезы на моей груди, я крепко ее держал, поглаживая по волосам. Я хотел поцеловать каждую ее слезинку. Хотел сказать, что со мной она в безопасности. И любима. Но мой собственный страх лишил меня голоса.

Когда из ее покрасневших глаз вылились все слезинки до последней, она отстранилась от меня и закрыла лицо руками. Может, она на меня сердится?

Неужели это я, какими-то своими действиями, спровоцировал ее неприятные воспоминания?

– Мне очень жаль, – прошептала девушка хрипло. – Мне очень жаль, Блейн. Я должна уйти.

Я схватил ее за запястье, пресекая попытку к бегству.

– Нет, Ками. Ты никуда не пойдешь.

Она резко вскочила, и я понял, что мой голос прозвучал грубее, чем я рассчитывал. Я не хотел напугать ее еще сильнее. Она и так была охвачена ужасом.

– Малышка, я хочу, чтобы ты осталась. – Я тихонько притянул ее обратно к себе, но она по-прежнему отказывалась на меня смотреть.

Одним пальцем я развернул ее лицо к себе. На меня смотрели покрасневшие, зеленые глаза, в которых застыли стыд и сожаление. Ее взгляд вызывал у меня в груди ноющее чувство.

– Я… Мне… не следует, – запинаясь, проговорила девушка. – Ведь я испортила тебе вечер. То есть...

Мои губы прервали ее самоуничижительную речь. Гореть мне в аду, если я позволю ее чувствовать себя виноватой за то, что произошло. Особенно сейчас, когда я ощущаю себя абсолютно беспомощным из-за того, что не мог забрать ее боль.

– Нет, – прошептал я ей в губы. – Ты останешься. И ты позволишь мне тебя обнять. И поцеловать. И если ты захочешь, то можешь мне все рассказать, чтобы я мог тебе помочь. Но не говори о том, что хочешь уйти. Договорились?

Она едва заметно кивнула, но мне было достаточно и этого. Ками согласилась со мной остаться, и я не собирался пренебрегать ее доверием. Прежде чем подняться с кровати, я еще раз нежно ее поцеловал, чувствуя соленость слез и сладость ее аромата.

– Я собираюсь заварить тебе чай. Не двигайся, хорошо?

Я сломя голову бросился на кухню. Мне не хотелось оставлять Ками одну, но надо было дать ей время, чтобы успокоиться. Пришедшая мне в голову идея напоить ее чаем, показалась мне очень своевременной.

Несмотря на страдания, душившие ее изнутри, я по-прежнему ее хотел. До боли в члене. Поэтому мне надо было отвлечься. Если бы я не ушел из комнаты немедленно, то воспользовался бы ее моральной слабостью, чтобы погрузиться в ее тело. И я делал бы это до тех пор, пока ее горькие рыдания не превратились бы в чистые слезы наслаждения. Я чувствовал себя самым грязным ублюдком из всех ныне живущих, но ничего не мог поделать с ее влиянием на мое тело. Однако мой мозг был благоразумней, чем некстати проснувшийся «дружок».

– Вот, держи. – Вернувшись, с трудом подавив эрекцию, я протянул ей дымящуюся кружку.

– Спасибо, – ответила она с напряженной улыбкой.

Девушка сделала маленький глоток и закрыла глаза, позволяя горячему чаю смыть остатки ее ужаса.

– Так... ты в порядке? – Согласен, прозвучало глупо, но я не знал, что еще сказать.

Ками отпила еще немного, а затем выдохнула и кивнула.

– В настоящее время, да. – Она попыталась ободряюще мне улыбнуться, но я не купился.

– На данный момент? Что это значит?

– Это значит, что я никогда не смогу быть в порядке полностью, но я это переживу. Все будет хорошо... до определенного времени.

– Могу ли я чем-то тебе помочь? Ками, я хочу знать, как облегчить твои страдания. Просто скажи, что мне делать. – Я автоматически зарылся рукой в свои волосы и оттянул их назад.

Попытка заставить эту девушку пойти на откровенность была похожа на попытку украсть стейк у питбуля. Ни хрена не получалось.

– Нет, Блейн. Ты ничего не можешь сделать. Слишком поздно.

Я покачал головой. Я не собирался пугать ее еще сильнее, но видя, насколько она была несчастна, я не хотел, чтобы Ками несла свою тяжелую ношу в одиночку.

– Испытай меня, Ками. Ты сказала, что доверяешь мне. Неужели ты думаешь, что можешь поведать мне что-то такое, что заставит меня от тебя отвернуться? Запомни, раз и навсегда – я никуда не уйду.

Ее зеленые, полные слез, глаза на секунду встретились с моим проникновенным взглядом, а потом она их закрыла и отвернулась. Я чувствовал себя полным мудаком.

– Я… Я облажалась, Блейн, – прошептала она еле слышно. Если бы я не вслушивался внимательно в каждый ее всхлип и стон, то не различил бы ее слова. – По-настоящему все просрала. Если бы ты только знал, в каком я дерьме, ты бы оставил меня в покое.

– Я в это не верю, – ответил я, качая головой.

Я обхватил ладонями ее лицо и притянул к себе. Мне нужно было установить с ней контакт глаза в глаза, чтобы она увидела, насколько я серьезен.

– Еще раз повторяю – я никуда не уйду. И я имею в виду именно это.

Она отстранилась от меня и покачала головой.

– А я говорю тебе – у меня есть проблемы. И тебе ни к чему эта головная боль. Я не похожа на других твоих девушек, Блейн. Мне уже не помочь.

«Что за хрень?»

– Какие еще другие девушки? Что, черт возьми, это значит?

Ее лицо омрачилось, взгляд стал тяжелым и хмурым, как будто она вспомнила что-то неприятное.

– Си Джей сказал, что тебе нравятся девушки с поломанной судьбой. И добавил, что тебе необходимо чувствовать себя их спасителем. – Она перевела взгляд на остывающую чашку в своих дрожащих руках. – Из-за твоей матери.

Я вскочил на ноги и сжал руки в кулаки, только чтобы не сорваться.

– Си Джею следует заниматься своими гребаными делами! – Ками вздрогнула, и я сразу пожалел о своей вспышке гнева. Я попытался успокоиться и расслабиться. – Извини, – пробормотал я извиняющимся тоном. – Он не знает, о чем говорит. У меня нет других девушек, Ками.

Она кивнула, хотя я мог сказать с уверенностью, что мои слова ее не убедили. Черт.

– Но раньше были, и поэтому я сейчас здесь, не так ли? Ты ведь действительно испытываешь необходимость помогать таким девушкам как я. – Испуг на ее лице сменился на гнев и отвращение. – Ты не в силах мне помочь, Блейн. Так что, можешь даже и не пытаться.

– Проклятье! – С трудом себя сдерживая, я выхватил кружку из ее рук и поставил на тумбочку. – Ками, ты здесь не поэтому. Вовсе нет. Хочу ли я забрать твою боль? Да. Сделать так, чтобы ты никогда не просыпалась в слезах? Черт возьми, да. Но если ты спросишь – хочу ли я, чтобы ты была здесь только для того, чтобы удовлетворить мой инстинкт защитника, то мой ответ будет – нет! Твою мать, нет! – Я обхватил руками ее лицо и заставил посмотреть мне в глаза. – Я хочу тебя, Ками. Беспокоюсь о тебе, и это единственная причина, по которой мне необходимо, чтобы ты была рядом со мной. Ясно? Плевать на то, что сказал Си Джей. Я просто хочу тебя. И если ты нуждаешься в доказательствах того, насколько сильно я тебя желаю, то я был бы счастлив это продемонстрировать… Вновь.

При упоминании о том, чем мы занимались сегодня, ее лицо залила краска стыда. Наверное, она вспомнила как мои губы пробовали, посасывали и дразнили. Как ее язык исступленно ласкал мой, жадно поглощая сладкую влагу, словно это было в последний раз. И легкие удары моей штанги по ее чувствительному клитору, заставляющие ее выкрикивать мое имя.

Ками была готова ощутить все это снова, и, святое дерьмо, я был готов не меньше. Но я хотел, чтобы ей было хорошо. Чтобы она знала: только ее вкус, больше ничей, я желал бы почувствовать на своем языке. Боже мой, какой же сладкой она была! Я был готов на второй раунд, лишь бы только услышать, как эта девушка еще раз выкрикивает мое имя.

Надеюсь, именно в это хотел верить мой извращенный разум. Трудно сказать наверняка, когда вся кровь приливает к месту в противоположной части тела.

– Ты мне доверяешь? – спросил я, касаясь ее лбом.

– Да, – кивнула она.

– Тогда не пытайся уйти. Ками, просто останься. Если ты не хочешь, спать, не надо. Я могу просто держать тебя в объятиях. Или мы можем поговорить. Все, что захочешь.

– Я не хочу больше разговаривать, – ответила девушка, качая головой. – Давай тихо… полежим. Ничего не делая.

Я криво улыбнулся и осторожно опустил ее голову на подушку, а сам лег на своей половине кровати рядом с ней. Мы пристально друг на друга смотрели, секунды перетекали в минуты, а мы не могли подобрать нужные слова, чтобы завязать разговор. Я хотел, чтобы она знала о моих чувствах, но, в тоже время, не хотел ее испугать своим напором. Мне было очень интересно узнать, что она ко мне испытывает, но я боялся спросить у нее напрямую.

– Блейн? – прошептала Ками, нарушая тишину. – Можно вопрос?

– Все, что угодно. – Ей я могу рассказать любую вещь.

– Я хотела спросить о твоей маме… То, что сказал Си Джей… Что он имел в виду?

Любую, кроме этой.

Я перевернулся на спину, тяжело вздыхая и проводя рукой по лицу. Черт побери. Я не хотел об этом говорить. Не именно с ней, а вообще ни с кем.

– Если для тебя эта тема болезненная, я пойму, – пробормотала девушка, чувствуя мое беспокойство.

Она давала мне возможность отступить и, проклятье, я хотел воспользоваться этим шансом. Но я ведь обещал, что все будет честно. И если я желал получить хотя бы минимальную возможность узнать, какой секрет хранят эти зеленые глаза, то должен был сначала открыться сам.

– Моя мама умерла, когда мне было тринадцать. Сразу после этого меня отправили жить с дядей и его семьей, – ответил я ровным голосом.

За последние двенадцать лет я повторял эти слова так часто, что они практически перестали причинять мне боль.

– И?

Ками поняла, что это было не все. Вот только я не был уверен, что смогу рассказать что-то еще. Не тогда, когда дело касалось моей матери.

Я покачал головой.

– Это все. Кто-то умирает. А остальные идут дальше. Учатся с этим жить.

– Но ты так и не смог, – вставила она веское замечание, кладя руку на мою обнаженную грудь, как бы смягчая горечь своих слов. – Ты так и не научился бороться. Тебе по-прежнему больно.

Я положил ладонь поверх ее и сжал пальцы, пытаясь сохранить самообладание.

– Все мы испытываем боль, Ками. Такова жизнь.

– Можешь мне об этом рассказать? – спросила девушка.

Ее тихий голос вызвал во мне странные, незнакомые эмоции. Я не мог их определить, но они были искренние. Казалось, что она переживала обо мне на самом деле и действительно хотела разделить мою скорбь. Я не мог избавиться от ощущения, что она смогла ее даже почувствовать.

С минуту я собирался с мыслями, отсеивая лишние воспоминания, пытаясь не углубляться в прошлое, насколько это было в моих силах. Это был малоприятный для меня период.

– Моя мама покончила с собой, – наконец произнес я. Этого разговора было невозможно избежать. Лучший способ оторвать пластырь – сделать это резко. – Мы всегда были вдвоем, сколько я себя помню. Она постоянно лучилась счастьем и энергией. Поэтому, когда я нашел ее на полу в ванной комнате, меня это очень сильно потрясло. У нее была передозировка.

После моего скорбного признания Ками, лежащая ко мне очень близко, тихонько ахнула, и я почувствовал ее теплое дыхание на своей руке.

– Мне очень жаль, – прохрипела она севшим голосом.

– Уже после я узнал, что моя мать страдала шизофренией. А я-то думал, что она была просто эксцентричной. У нее все время появлялись безрассудные идеи, мы часто отправлялись навстречу приключениям. Она могла забрать меня из школы, когда ей внезапно приспичивало прокатиться на автомобиле. Или разрешала мне есть мороженое на ужин. Устраивала дни рождения, когда угодно в течении года. Она была моим лучшим другом, а я даже не знал, что она больна.

– Блейн… – Ками погладила мою щеку, задевая пальцами пряди волос, упавшие мне на лоб. – Ты же знаешь, что это не твоя вина? На тебе не лежит ответственность за ее спасение.

Я повернулся на бок к ней лицом, открыто демонстрируя уродливые шрамы на моей душе, которые носил все эти годы.

– Да неужели? Я был рядом с мамой постоянно и даже не знал, что она потихоньку умирает. Я мог бы ей помочь. Должен был сделать хоть что-то, чтобы ее остановить, обратиться за помощью. Вместо этого я думал, что у меня самая классная мама в мире. А она в это время страдала. Неужели ты не видишь, насколько это было эгоистично с моей стороны? Разве не понимаешь, что я прав, обвиняя себя в ее смерти? – Я отвернулся от Ками, чувствуя сильное отвращение по отношению к самому себе. – До какой же степени она была несчастна, раз покончила с собой. Как же ей было со мной плохо, если она решила не бороться за жизнь?

Ками положила руку на мое предплечье и потянула, перевернув меня на спину. Потом девушка села на меня сверху и прижалась своим хрупким телом к моему, пряча свое лицо у меня на груди.

– Мне очень жаль, – приговаривала она между всхлипами. Она осыпала мою грудь легкими поцелуями, сочувственно на меня глядя. – Мне очень жаль, Блейн. Но это не твоя вина! Поверь мне!

Я обнял Ками и прижал ее голову к себе, прекращая ее движения.

Безусловно, я хотел, чтобы она продолжала меня целовать. Черт, да это было всем, чего я желал. Но я хотел, чтобы это происходило по влечению страсти. От любви. Но никак не от сострадания. Чтобы Ками отдавалась мне, потому что желала, не оглядываясь на мрачное прошлое. Я хотел, чтобы она жаждала моих прикосновений так же, как и я ее. Но только не потому, что она меня пожалела.

Я обнимал ее до тех пор, пока ее рыдания не утихли, а дыхание не стало ровным и глубоким. Я позволил своим глазам закрыться только когда солнце выглянуло из-за горизонта, и заснул, вдыхая запах ее тела.

Ками находилась в моих руках и в моей постели. Впервые после самоубийства моей матери, я чувствовал, что мог бы себя простить.