Текст книги "Страх падения (ЛП)"
Автор книги: Сайрита Л. Дженнингс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
– Притворяться? – прошептала я сбивчиво. Что он знает о моем притворстве? Оно не могло быть настолько очевидным. Я годами тренировалась.
– Да. – Он криво улыбнулся. – Си Джей уже ушел. Вы можете не делать вид... что вы вместе. Что вы лесбиянки.
– Прости? – раздраженно переспросила Анжела. – С чего ты взял, что мы притворяемся лесби?
Мимолетно взглянув на мою подругу, он слегка покачал головой.
– Это не касается тебя. – Взгляд шоколадно-карих глаз снова вернулся ко мне, пристально изучая мое лицо. Так, словно он пытался запомнить каждую черту, желая раскрыть какую-то большую тайну. – Она. Она притворяется.
– Как ты узнал, что я не лесбиянка? – спросила я, намеревалась произнести вопрос с налетом высокомерия, но получилось с легким придыханием.
Блейн по-мальчишески улыбнулся, словно мой предательски дрогнувший голос его забавлял. Моя выдержка почти... почти... испарилась.
– Потому что я уверен – ты чувствуешь то же, что и я.
Затем он сделал нечто такое, что заставило меня в спешке открыть кошелек, бросить на стол двадцать долларов и через три с половиной секунды сбежать, поджав хвост.
Он снял потертую кепку и провел рукой по волосам. Светло-коричневые пряди растрепались, как будто он только что занимался сексом. Мне захотелось вцепиться в них и тянуть, в то время как его язык двигался бы в одном ритме с моим. Я хотела почувствовать их щекотание в своих самых чувствительных местах, в то время как его проколотый язык ласкал бы меня.
Я села в машину и выехала с парковки прежде, чем Анжела вышла из бара.
Глава 2. Ками
– О-о-о-о... немного жестче, – ворковала Анжела. – Не так нежно. Она не сломается.
– Так? – промурлыкала я.
– Да, да. Правильно. Почувствуй, как она натягивается и вибрирует... смотри, как хорошо ей в твоих руках.
Я ахнула от удивления.
– О, да, ты права. Ничего себе... это невероятно.
– Классные ощущения, не так ли?
– М-м-м-м-м, – промурлыкала я, слишком занятая в данный момент, чтобы сказать больше.
С ее красных блестящих губ сорвалось кокетливое хихиканье.
– Я же говорила тебе, что эта самая лучшая.
Я удовлетворенно вздохнула, а затем вернула в руки нетерпеливой Анжелы фирменную, очень дорогую гитару, давно ставшую хитом продаж.
– Ну, естественно, она звучит. Жаль, что я не могу даже подумать о приобретении новой, пока не найду работу. – Я нахмурилась, переводя свое внимание на списки на экране ноутбука.
– Я же говорила тебе, Ками, не волнуйся об аренде, – заметила Анжела, наигрывая мелодию собственного сочинения и подпевая ей.
Я выдохнула, а затем снова на нее взглянула.
– Я не перестану платить за аренду. Мы с Домом и так платим за нее гроши. К тому же мне уже тошно от того, что каждый раз, когда мы куда-нибудь выбираемся, вы с ним чувствуете себя обязанными расплачиваться.
– Ладно-ладно, но ты же знаешь, что всегда можешь взять немного из своих денег... – к концу фразы ее голос опустился до шепота.
Я решительно на нее взглянула.
– Нет. Ни в коем случае. Я к ним не притронусь, они мне не нужны.
– Ками, это твои деньги. Они достались тебе совершенно легально. И ты имеешь полное право их тратить.
– Нет, – ответила я, качая головой. – Они нужны были моей матери пятнадцать лет назад. Пусть теперь сгниют в банке, мне все равно.
Мне доставляло удовольствие самой зарабатывать себе на жизнь, не прибегая к помощи того, чем пожертвовала моя мать, чтобы меня вырастить. Но Анжела Кэссиди, благослови ее Господь, ничего об этом не знала. Она выросла среди денег, целого фамильного состояния.
И так как ее родители были суперконсервативными и не смогли принять ее сексуальную ориентацию, или «образ жизни», как они это называли, они были более чем счастливы купить ей шикарную квартиру, машину и все, что ее душеньке было угодно, лишь бы предотвратить визиты дочери в загородный клуб в скандальной рокерской одежде, с грудастой подружкой под ручку.
Я вернулась к просмотру объявлений, пока Анжела бегло набрасывала слова песни, пришедшие ей в голову.
Видя мое разочарование из-за отсутствия вариантов, она спросила:
– Почему бы тебе не вернуться в фирму? Уверена, Кеннет будет вести себя профессионально.
Я покачала головой. Нет, это очень плохая идея.
– Не могу, Анжела. Ты не видела, какое у него было лицо. Я сделала ему по-настоящему больно.
– Но это было пару недель назад. Может, он уже оправился. Я уверена, он не держит на тебя зла.
– Анжела, милая, я была его секретарем, а ведь он совладелец этой фирмы. И после того, как он признался, что влюблен в меня и хочет, чтобы мы были вместе, я, по сути, сказала, что не хочу его больше видеть. Похожа ли эта ситуация на ту, которую легко забыть? – спросила я, приподняв бровь.
– Но вы, ребята, встречались всего пару месяцев! И такие парни как Кеннет... Они слишком пекутся о своей репутации, чтобы устраивать сцены на работе.
Я пожала плечами и выдохнула.
– Ну, это уже не важно. Это была временная работа; я же не могу каждый раз увольняться, когда кто-то начинает питать ко мне теплые чувства. Я просто надеюсь, что он найдет то, что ищет... Кого-то, кто сможет ответить на его любовь.
– Ну, извини, – прошептала Анжела, выпячивая нижнюю губу.
Я искренне улыбнулась.
– Забей. Я совершила огромную ошибку, завязав служебный роман, особенно учитывая, что он мой босс. Век живи – век учись: я больше так не поступлю. К тому же... подобное для меня не ново. Хотела бы я сказать, что привыкла делать людям больно, но не думаю, что кто-то вообще может привыкнуть быть холодной, бессердечной сукой.
Анжела поставила свою, сделанную по индивидуальному заказу, розовую гитару на подставку и обняла меня.
– Камилла Дюваль, ты не холодная, бессердечная сука. Просто ты еще не встретила того, кому стоит отдать свое сердце. А теперь найти его несколько сложнее, так как ты пряталась слишком долго.
Я сжала ее предплечья, обхватывавшие мою грудь, и прислонилась головой к ее виску.
– Спасибо, любимая.
– И так как ты упорно не соглашаешься на мое предложение любви, ласки и умопомрачительного секса, я очень сомневаюсь, что мы найдем такого человека в ближайшее время, – хихикнула она.
Я ущипнула эту сногсшибательную блондинку за бедро и слегка от себя оттолкнула.
– Фу-у-у, Анжела! Ты же знаешь, что такого никогда не случится. Я специализируюсь строго по пенисам, – рассмеялась я.
Сотрясаясь от смеха, она вернулась обратно к гитаре.
– Ну об этом трудно судить, поскольку ни одного члена поблизости нет.
Я показала ей язык, хотя и знала, что она права.
– Но зато под тобой и Домом было уйма кисок! Изобилие кисок!
– Эй, кто-то произнес мое имя? – раздался низкий голос позади нас.
Мы развернулись, чтобы посмотреть на нашего третьего соседа и моего самого любимого человека в целом мире, Доминика Тревино, одетого в одни боксеры и лениво улыбающегося.
– Это зависит от того, зовут ли тебя Изобилие Кисок, – сказала Анжела, чередуя слова с пением.
Доминик или Дом, как мы его называли, провел рукой по своим черным как смоль волосам и хитро улыбнулся:
– Нет, но после этой ночи, можно смело сказать, что в моей комнате было Изобилие Кисок. Близняшки, и этим все сказано!
Мы с Анжелой одновременно съежились от этой мысли и дружно выдали: «Фу-у».
Я любила Дома больше, чем кого-либо в этом мире, и, пожалуй, он был единственным человеком, который полностью понимал меня и любил, несмотря ни на что. Однако иногда он мог быть совершенно невыносимым.
Он был удивительно красив: высокий, смуглый, с проникновенными каре-зелеными глазами. Девушки стекались к нему толпами, и он не пропускал ни одной из них.
Я не судила его за это отвратительное поведение слишком строго, так как знала, что оно является следствием по-настоящему ужасных вещей, которые происходили с ним в детстве. Но беспокоилась. Я надеялась, что в один прекрасный день он найдет человека, который сможет заполнить пустоту в его душе, а пока эта роль отводилась целой веренице женщин.
– Так ты останешься на сегодняшнюю репетицию? – спросила меня Анжела, пытаясь увести разговор подальше от последней сексуальной оргии Дома.
– Не-а. Думаю, пойду поищу работу еще.
Она цокнула языком и закатила глаза.
– Давай, Ками! Присоединись уже к группе. Ты сможешь зарабатывать на выступлениях. А с твоим голосом мы, вполне возможно, достигнем еще большего успеха. Я не знаю, почему ты продолжаешь отказывать и себе, и нам, ведь это очень толковое предложение. Ты рождена, чтобы петь.
Я вздохнула, потому что уже слышала все это раньше.
– Анжела, ты знаешь почему я не хочу вступать в вашу группу. Мне не нужно подобное внимание. Это... не слишком благоразумно. И не безопасно. Кроме того, мне нравится быть капитаном болельщиков «Анжел Даст». – Я улыбнулась, надеясь ее успокоить.
Анжела сразу оживилась, и я мысленно себя похвалила. Стоило лишь применить маленький ловкий ход, чтобы умаслить ее самолюбие, и она уже стала как воск в моих руках.
– Я просто хочу, чтобы ты была со мной на сцене. Ты обязана поделиться своим талантом с миром.
– Анжела, о чем ты толкуешь? Это ты потрясающая артистка. То, как ты поешь и очаровываешь зрителей... Я никогда не смогу повторить подобное даже приблизительно. И как музыкант ты намного лучше меня.
Пожав плечами, она накрутила свой длинный светлый локон на палец. В честь покупки новой гитары она покрасила кончики волос в ярко-розовый цвет.
– Но зато ты лучше поешь. И я знаю, что это занятие делает тебя счастливой.
– Блин, остановите уже этот Монолог Вагины! – игриво перебил ее Дом. – Мой член съежился словно вяленая говядина!
Анжела парировала:
– Как грубо. Это признаки гонореи. Я же предупреждала тебя не снимать дешевых проституток. Не таскай это дерьмо на порог моего дома. Я его только прибрала...
– Лесбиянка, – съехидничал Дом.
– Шлюха, – встала я на защиту Анжелы.
– Динамщица, – выплюнул он мне.
Да, это все мы: три моральных инвалида под одной крышей. Рокерша-лесбиянка, ненасытный бабник и девушка, страшащаяся обязательств. Конечно, это была лишь верхушка айсберга наших проблем. И хотя мы были похожи на героев похабного анекдота, который начинается с того, что мы идем в бар, но, так или иначе, нам удалось стать семьей. Дом и Анжела настолько приблизились к моему представлению о семье, насколько это вообще было возможно. И, положа руку на сердце, они были единственными людьми на Земле, которые знали обо всех скелетах, припрятанных в моем шкафу. Черт, да они просто подвинули их в сторону, чтобы освободить место для своих.
Анжела встала и потянулась. Прозрачная сорочка и трусики совершенно не скрывали ее тренированное тело. В этом доме хоть кто-нибудь носит одежду?
– Так ты уверена, что не знаешь ни одного места, куда можно было бы устроиться?
Я скривила губы, словно о чем-то глубоко задумалась, хотя ответ уже был готов.
– Да. Нет. Я не знаю. Может быть.
– Может быть? – переспросил Дом, плюхнувшись на кушетку рядом со мной.
– Ну, хм, есть один бар... – я почувствовала, как покраснело мое лицо только при упоминании о нем.
Дом закинул ноги мне на колени и откинулся, подложив руки под голову.
– Бар? Колись.
– Хм, ну знаешь... тот бар, куда мы с Анжелой ходили... и, ну...
– Это тот бар с красавчиком барменом? – оживилась наша подруга. Она легла на Дома сверху и прижалась к нему как к огромному плюшевому медведю.
– Хотя это было несколько недель назад, и, я уверена, они уже наняли кого-то, – фальшиво улыбаясь, ответила я.
– Ну, ты не узнаешь наверняка, пока не проверишь. Сходи туда, Ками! Это вполне клевое местечко для работы. – Анжела захихикала, когда Дом стал щекотать ее ребра.
– Да нет, все нормально. Я поищу еще.
Анжела раздраженно вздохнула и закатила глаза.
– Так, ты не имеешь права упустить такой шанс. Вот что я предлагаю: я схожу с тобой, если ты останешься на репетицию.
Я выгнула бровь, пытаясь понять, что она задумала.
– Правда сходишь?
– Да! Все равно я хотела узнать, выступает ли у них какая-то группа на постоянной основе. Ты видела размер сцены в этом баре? «Анжел Даст» запросто может давать там концерты.
Я кивнула в знак согласия, и Анжела завизжала от восторга. Будучи крутой рок-звездой, она хихикала и визжала как школьница, едва достигшая половой зрелости, при одном виде конфет Pixy Stix [3]
– Ладно, хорошо, я пошла в душ, – объявила она, спрыгивая с дивана. – И, Дом, тебе тоже не помешало бы его посетить. От тебя несет вонючим сексом, а изо рта воняет как из автобуса.
После еще одной порции обмена любезностями, мы все приняли душ, оделись и приготовились встретить новый день.
Когда все остальные девушки из группы «Анжел Даст» прибыли, мы с Анжелой уже находились в одной из спален, которая была переоборудована под студию. Первой зашла гитаристка группы – Мими. Низкорослая японка, не более полуметра в высоту, она играла не хуже рок-богов в три раза выше нее.
За ней следовала Кейси, басистка, которая, откровенно говоря, меня пугала. Она носила все черное, даже макияж и волосы были такого же цвета. Она всегда была бледная как приведение, и я не могу вспомнить случая, чтобы она улыбалась. Но из того, что я слышала, она была любящей женой, матерью и вожатой местной группы девочек-скаутов.
Замыкающей была барабанщица Несса, которую я могла бы описать только как двойника Бейонсе. Она была эффектной, статной и стильной. Рядом с ней я всегда чувствовала себя аутсайдером, но у нее был очень приятный и спокойный характер. Фанатка здорового образа жизни, она всегда убеждала нас в преимуществах вегетарианства. Однажды я решила последовать ее примеру. Но когда через час Дом приготовил на завтрак бекон, я сказала: «Пошло оно все... Живем один раз!»
Проще говоря, «Анжел Даст» были лучшими.
Анжела Кэссиди (она настаивала, чтобы мы использовали ее полное имя, когда обращались к ней как к музыканту-композитору) обладала внешностью, которой не доставало солистам многих известных групп. Она была невероятно притягательной на сцене, возбуждая и развлекая одновременно. Во время выступлений она пленяла всех: мужчин, женщин, геев, гетеросексуалов... Она буквально источала сексуальность. Серьезно, когда она держала в руках микрофон и гитару, то чувственность словно просачивалась через каждую пору ее тела. Я во многом ей завидовала. Анжела Кэссиди была абсолютно бесстрашной.
Девочки сыграли несколько своих старых песен, а затем начали работать над новой. Я улыбалась и тихонько подпевала, покачивая головой и постукивая ногой в такт. Хотя Анжела предложила мне взять свою гитару и сыграть с ними, я была слишком напугана масштабом их таланта. Это была одна из главных причин, почему я отказалась присоединиться к группе. Я боялась выглядеть на их фоне полной дурой.
После репетиции, Анжела, как и обещала, пошла со мной в «Глубину». И пусть внешне я казалась безразличной ко всему, но глубоко внутри нервничала. Чертовски переживала. Я была благодарна Анжеле за то, что она вызвалась вести машину сама – она боялась, что я снова обезумею и кину ее, и не хотела рисковать. Я просто не смогла бы заставить себя вернуться в этот бар в одиночку. И моя подруга об этом знала.
Им с Домом удалось каким-то образом заставить меня пережить большинство глубоко укоренившихся во мне страхов. Но они просто не знали, насколько сильно я боялась его. Блейна. Пугающе красивого бармена с татуировками, которые я почти смогла разглядеть несколько недель назад. Мужчину, о котором я не переставала думать до сих пор. Меня испугала не столько физическая привлекательность Блейна. И даже не напряженный взгляд шоколадно-карих глаз, который заставил меня забыть, как надо дышать. Все дело было в нем. В нем самом. Реакция моего тела на одно лишь его присутствие напугала меня до искр из глаз.
Я привлекала многих мужчин, и на мою долю выпало немало стандартных отношений. У меня были свидания, встречи на одну ночь и даже одна или две постоянных связи для секса.
Но с каждым из этих парней я была в состоянии отделить потребности тела от сердечных дел. Секс не имел ничего общего с чувствами. Для меня все было не так как для обычных людей. Секс просто выпроваживал из моей головы все лишнее. Он нажимал на паузу страхов и сомнений, которые могли застать меня врасплох в любой момент. Секс был лейкопластырем для пулевых ранений моей травмированной души.
Тем не менее, после каждого парня, выполнившего свою задачу, чувство вины возвращалось. Так было всегда: я с первого взгляда знала, сколько смогу его обманывать. Могла с точностью предсказать, как долго мы будем встречаться, прежде чем я брошу его без объяснения причины.
Взять, к примеру, Кеннета. Когда я начинала работать в его юридической фирме, и наши взгляды встретились, я уже тогда поняла, что он хочет большего. Гораздо больше, чем я могла ему дать. Он хотел жену, детей, общий дом и совместную жизнь. Все вышеперечисленное было не для меня, и поэтому еще до того, как с его губ сорвались три коротких слова, меняющие правила игры, я знала, что буду вынуждена разрушить его веру в меня. Я должна была причинить ему адскую боль, чтобы он не смог удержаться от рыданий у меня на плече.
Мужчин вроде Кеннета не бросают только из-за самоотверженности и неспособности полюбить другого человека.
С Блейном все было иначе. Я не видела той точки невозврата, после которой должна буду разбить его сердце. Я не могла разобраться, что именно он от меня хотел, но я ясно видела, чего я хотела от него. И этот факт, наряду с неопределенностью его мотивов, если таковые имелись, пугал меня до чертиков.
Перед тем, как сделать глубокий вдох и пойти к двери, я поправила джинсовую юбку и майку в полоску. И только тогда спохватилась, что для человека, который ищет работу, я одета неподобающе. Но в Шарлотт было очень жарко. Я знаю, можно было бы уже привыкнуть к местной липкой влажности, ведь мы с Домом переехали сюда из Атланты целых восемь месяцев назад, но, наверное, эта задача была мне не по силам.
У меня уже было готово оправдание для возвращения в машину, когда Анжела незаметно ко мне подошла и поцеловала в щеку.
Это не был наш обычный лесбийский поцелуй, который мы использовали, чтобы избежать нежелательного внимания со стороны противоположного пола. Она знала, что я нахожусь в двух секундах от побега. За время совместного проживания с Анжелой мы очень с ней сблизились. Она знала, что когда мой страх достигал такой отметки как сейчас, я не могла сдвинуться с места. Подруга уже пережила пару моих панических атак. Она относилась к моим проблемам со спокойствием и пониманием, и я любила ее за это.
Мы вошли в «Глубину» и пробрались к барной стойке. Большая часть посетителей сидела за столиками, а не возле бара, и, к моему удивлению – а если честно, и к разочарованию, – Блейна у стойки не было. Я облегченно вздохнула, но почему-то это было больше похоже на разочарованный всхлип.
– Добрый день, я хотела бы узнать, свободна ли еще должность бармена? – Я улыбнулась, приветствуя бородача, протирающего барную стойку. Это был тот же мужчина, которого я видела в прошлый раз, и знакомое лицо вселило в меня капельку уверенности.
Мужчина, которому навскидку можно было дать лет пятьдесят, разгладил свою бородку, и кивнув, протянул мне руку.
– Еще свободна. Я Мик.
Я пожала его руку и тепло улыбнулась.
– Камилла Дюваль, но все зовут меня Ками. Приятно познакомиться, Мик. – Я украдкой взглянула на Анжелу, которая направилась к сцене, чтобы осмотреться.
– Хорошо, Ками, давайте я принесу вам анкету. Сразу разберемся с бумажной волокитой, а дальше будет видно.
После того, как Мик ушел, я взяла на себя смелость рассмотреть все получше. Помещение было просторным, чистым и уютным. Здесь мне было комфортно. А это было одним из моих основных пунктов.
Внезапно, что-то глубоко во мне сжалось, почти заставив меня судорожно хватать воздух. Словно все мои чувства активизировались и включили сигнал тревоги. Я не только почувствовала, когда он вошел в бар, я практически ощутила его вкус. Он был на моем языке – мята, пряности и капелька лайма. Воспоминание протаранило меня как грузовик Мака [4]
[Закрыть] . И я захотела не просто все это вспомнить, но еще и попробовать снова.
– Привет, – пробормотал Блейн из-за моей спины.
Его тихий голос потряс меня до глубины души, и в моей голове снова пронеслись события недельной давности. Я попыталась незаметно глубоко вздохнуть, чтобы мое волнение не было столь очевидным, а затем обернулась, нервно облизав губы. Я планировала быть безразличной, бодрой, и даже подарить ему дружелюбную улыбку. Но когда я к нему повернулась и мы встретились глазами, то случилось нечто непредвиденное.
Передо мной был... он. Одетый в простые джинсы и футболку, подчеркивающую яркие татуировки, оплетавшие его руки. Он был еще более великолепен, чем в моих воспоминаниях.
Сегодня он не надел бейсболку, и его взъерошенные волосы, спадающие на лоб, просто кричали о сексе. Это было неправильно. Я бы продалась за такую шевелюру.
Я изо всех сил пыталась сглотнуть, но во рту все пересохло.
– Привет, – пискнула я, в моем голосе промелькнула тревога. Я прочистила горло. – В смысле... привет. Блейн, правильно?
Блейн послал мне понимающую улыбку. Но было похоже, что он пытался сдержать смех.
– Да, Ками. Что тебя сюда привело? – спросил он и сложил руки на груди, от чего напряглись его бицепсы, а короткие рукава футболки снова прильнули к рукам.
– О, э-эм, я… – Я мысленно начала себя ругать за то, что так легко отвлекаюсь на эту тонкую ткань.
– Вот вы где, юная леди, – произнес Мик, протягивая мне заявление. Я даже не заметила, как он вернулся.
Я улыбнулась и поблагодарила его, а затем снова бросила взгляд на Блейна. Он нахмурился. Немного. Его брови слегка сдвинулись к переносице, но, тем не менее, он был недоволен.
– Ты хочешь здесь работать? – спросил он с намеком на недоверие в голосе.
Я пожала плечами и натянуто улыбнулась.
– Почему бы и нет?
Блейн расслабился, но выражение его лица до сих пор выказывало явное сомнение в здравости этой идеи. Я сразу же пожалела, что пришла сюда. Было очевидно, что он до сих пор был расстроен, если не смущен тем, что произошло между нами ранее. Его губы зашевелились, словно он провел языком по десне, а брови все еще были сведены на переносице.
И тут, на один краткий миг, я увидела проблеск серебра: мой желудок снова сжался. Воспоминание о круглом кольце в его языке, заставляли все внутри меня закружиться от счастья. Но почему? Я понятия не имею. Мне ведь ни капельки не хотелось, чтобы штанга скользила вдоль моего языка... или в других местах.
Он бросил взгляд на Мика и кивнул, выводя меня из транса.
– Я ею займусь. – Он сделал шаг вперед и взял меня за руку.
Он просто взял меня за руку! А я вскрикнула как чертов щенок. Мы оба пробормотали извинения, и я невольно вспыхнула. Чертова азиатская черта.
Не желая причинить мне еще больше неудобств, Блейн неуверенно положил руку на мою поясницу, и повел меня в другую часть бара, где к нам присоединилась Анжела и заняла одно из свободных мест. От его прикосновения мои глаза широко распахнулись, и подруга это заметила.
– Рада видеть тебя снова, Блейн! – радостно воскликнула она, стреляя в меня глазами.
Он приветливо улыбнулся, однако улыбка вышла кривоватой.
– Я тоже, Анжела. – Затем он повернулся ко мне, уперся ладонями в стойку и подался немного вперед. – Готова?
Мои глаза сузились в замешательстве.
– Готова к чему?
– К твоему собеседованию, – весело ответил он, пытаясь не рассмеяться.
Это и раздражало, и очаровывало одновременно. Я кивнула и поджала губы, расстроенная своими предательскими эмоциями. Вымыв руки, я повернулась к нему в ожидании первого заказа.
Он смотрел на меня. Не просто небрежно взглянул, а действительно смотрел. Так, словно оценивал редкое произведение искусства. Это было странно, между нами словно потрескивало напряжение, чертова краска смущения начала подниматься от шеи к щекам.
Наконец, он развернулся, прислонился к стойке бара, лениво скрестив лодыжки, и повернул голову в мою сторону. Он был близко, очень. Настолько, что я могла слышать его запах и чувствовать тепло его тела.
Стоя с ним бок о бок, я увидела, что Блейн был высоким. Он возвышался надо мной где-то сантиметров на пятнадцать, и это при моих ста шестидесяти восьми. Мне нравились высокие мужчины. Нравилось, как их тела обхватывали меня, даря ощущение безопасности, пусть даже и на одну ночь. В моей голове начали появляться образы меня с Блейном: как эти большие руки скользят по моим бедрам, ягодицам и обнаженной спине…
– Приятно видеть тебя снова, бегунья, – пробормотал он мне на ушко.
Этого было достаточно, чтобы спугнуть мои безумные грезы. И слава Богу. Они все равно не закончились бы ничем хорошим.
Я взглянула на Анжелу, которая была занята беседой с Миком, а затем снова повернулась к Блейну и приподняла бровь.
– Бегунья?
Губы Блейна изогнулись, давая мне возможность снова взглянуть на металлическую штангу. Он делал это не для того, чтобы выглядеть соблазнительно. По крайней мере, я так думаю. Скорее всего, просто по привычке.
– Да. В прошлый раз ты сбежала отсюда так быстро, словно боялась, что на тебя обрушится пятидесятитонная наковальня.
– Неужели? – Я игриво ему улыбнулась. Я не могла не флиртовать с ним. В конце концов, ничего криминального в этом не было. – Так что же для тебя сделать, а, Хитрый Койот[5]
[Закрыть] ?
Услышав вопрос, он вновь нахмурился.
– Почему ты так говоришь? Считаешь, что я тебя преследую?
Я в смущении распахнула глаза.
– О, нет, я не говорю, что...
– Потому что это не так, – прервал он меня. – Во всяком случае, пока.
Я не знала, как на это реагировать. Я была смущена его поведением и не до конца уверена, соблазнял он меня... или нет. Не то, чтобы он должен был говорить прямо. Но мне нравилось быть в курсе ситуации.
– О, – все, что я смогла произнести.
Блейн криво усмехнулся, а его глаза вспыхнули, словно тлеющие угольки.
– «Кричащий оргазм» [6] .
– Хм... что? – От неожиданности я выронила стакан, и мне пришлось его ловить, проявляя чудеса жонглирования.
Он рассмеялся, и, должна признать, у него был очаровательный смех. Хриплый и сексуальный. Он провел рукой по своим восхитительно непослушным волосам.
– Я хочу «Кричащий оргазм». Ты знаешь, что это такое, не так ли?
– О, да, – пробормотала я, смешивая коктейль.
Из прошлого опыта работы барменом я знала, что это такое, но, к сожалению, весь мой опыт в этом вопросе ограничивался потребительской формой.
После того, как напиток был готов и красиво украшен, я дрожащей рукой пододвинула стакан к Блейну. Это было недалеко, так как, передвинувшись, он оставил между нами расстояние всего в несколько сантиметров. Он взял высокий стакан в руки, тщательно оценивая, затем поднес его ко рту и сделал маленький глоток, облизав после этого губы. Я, наконец-то, смогла увидеть кольцо в его языке полностью, и поняла, что теперь мне можно умереть счастливой, прямо здесь и сейчас.
– М-м-м-м, – простонал он тихо.
Мне пришлось закусить губу, чтобы сдержать собственную реакцию. Он повернулся и поднес бокал к моему лицу.
– Попробуй, – еле слышно произнес он.
Прежде чем я успела взять коктейль у него из рук, он нежно прижал его к моим губам, при этом не сводя с меня хищного взгляда. Мои губы раскрылись одновременно с его, как будто он руководил моими действиями. Затем он немного отклонил бокал назад, и тягучая сладкая смесь из водки и сливочного ликера потекла по моему горлу, согревая его изнутри.
– Тебе нравится? – не отводя глаз, едва слышно спросил он, опуская стакан.
Я медленно облизала губы, но, похоже, слишком медленно, чтобы это считалось невинным жестом.
– Да.
– Мне тоже.
Взгляд Блейна переместился к моему рту, и он прикусил свою нижнюю губу, как будто размышляя, стоит ли меня поцеловать. Его дыхание было столь же тяжелым как и мое. По нашим жилам потекло предвкушение. И это было плохо. Очень, очень плохо.
Звонкий смех Анжелы, прозвучавший на весь бар, охладил нас словно ушат ледяной воды. Мы отскочили друг от друга и робко посмотрели на Мика, будто он мог поймать нас с поличным. Пусть ничего и не случилось, но почему-то я чувствовала себя виноватой и немного захмелевшей. Нет... сильно захмелевшей.
Блейн схватил пустую анкету с барной стойки и вручил ее мне.
– Так, заполни здесь все пункты, и мы с тобой свяжемся, – пробормотал он, не глядя на меня.
Потом без всяких объяснений резко повернулся и исчез за дверью, располагавшейся в нескольких метрах от меня.
Мик с неодобрением посмотрел на удаляющуюся спину Блейна, и ко мне тут же вернулось чувство вины. А возбуждение, которое я ощущала несколько минут назад, растаяло как дым. Конечно, он заметил, как мы флиртовали. Если предположить, что он тут главный, конечно, ему не понравилось то, что его бармен обжимался с потенциальным работником.
Я заполнила форму, хотя у меня не было больших надежд на получение этого места. А может, оно и к лучшему. Ведь я поклялась никогда не заводить романов с коллегами, но часть меня, состоящая из гормонов, уже привязалась к Блейну.
Я сделала себе заметку на будущее, что это был последний раз, когда я видела красавца бармена. И эта мысль обеспокоила меня больше, чем следовало бы.
