Текст книги "Этюды любви и ненависти"

Автор книги: Савелий Дудаков

***

Петр Филиппович был образованным человеком: блестяще переводил Шарля Бодлера, Сюлли Прюдома. Правда, с некрасовским надрывом…

 
С ужасной еврейкой, прекрасной, прекрасной, как мертвый
Изваянный мрамор, провел я всю ночь,
Как труп возле трупа простертый…
Порока продажную дочь
Тогда я представил в величьи природном,
С печатью ума на челе благородном
Под шлемом душистых тяжелых волос,
Со взором, сияющим грацией нежной
И зорями дремлющих гроз…*
 

Обращался Якубович и к таким поэтам, как Байрон, не боясь состязаться ни с одним переводчиком. «Поражение Сеннахерима», переведенное десятки раз, в его переложении было, безусловно, спровоцировано той антисемитской обстановкой, которая его окружала. Божья кара за надругательство над избранным народом – лейтмотив стихотворения:

 
Враги, точно стая волков, налетели!
Одежды их пурпуром ярким горели,
А копья блистали в полдневных лучах,
Как звезды небес в галилейских волнах… …
И трауром вдовы Ашура покрыты,
И идолы в храме Ваала разбиты;
Но сила врага не от наших мечей –
От блеска растаяла Божьих очей!**
 

1903 г.

Переводил Мельшин и с идиша поэта Мориса Розенфельда (Мойша – Яков Алтер, 1862-1923), автора пьесы "Кантонисты". Консультацию переводчик получал у известного критика А. Г. Горнфельда. По взглядам анархист и социалист, Розенфельд был далеко невторостепенным поэтом. Его стихи при жизни переводились на английский, немецкий, польский, чешский, румынский, французский, русский языки. Иногда их печатали латинским шрифтом, например переведенное Якубовичем стихотворение "Mein ingele" (Мой мальчик), в переводе "Отец". Как писали критики, многие стихи Розенфельда заслуживают очень высокой оценки.

Современник Владимира Соловьева Мельшин, конечно же, не разделял его взглядов, но как свидетель русско-японской войны вспомнил знаменитое пророчество философа о желтой опасности:

 
О Русь! Забудь былую славу:
Орел двуглавый сокрушен,
И желтым детям на забаву
Даны клочки твоих знамен.
Панмонголизм, 1894 г.
 

***

* Там же. С. 338. * Там же. С. 370.

***

В стихотворении «Последняя жертва» (1905) описана гибель российской эскадры: пророчество сбылось… Несмотря на преследование цензуры, стихотворение распространялось стремительно, особенно в солдатской и матросской среде. Но несравнимо интереснее стихотворение, посвященное победителям, чья «отчизна хризантем, любимый солнцем край», в котором Якубович отметил всемирно-историческое значение победы азиатов над европейцами: …Нипон, иным гордись!.. Актеры грозной драмы, Бойцы усталые, под мирный отчий кров Вернутся воины счастливые Ойямы.

Свобода и любовь в объятья примут их!

На клич земли родной они как барсы встали, За право равенства в семье племен людских Бестрепетно в полях чужбины умирали.

И яркий вспыхнул день – награда всех трудов, Ликуйте, мертвецы Мукдена и Телина:

Отныне желтый цвет – не подлый цвет рабов, Отныне Азия не знает господина!* 20 августа 1905 г.

Многие поэты откликнулись на страшную петербургскую драму – Кровавое воскресенье, но, пожалуй, самое значительное стихотворение "Красный снег" написал Мельшин.

 
Каин, что ты сделал?!
Прячась, словно тать,
Божьего проклятья
Смоешь ли печать? ….
У престола Бога,
В утро райских нег,
Все мы видеть станем
Этот красный снег!**
 

1905 г. 25 ноября А.Б. Гольденвейзер по отцу правнук Я.М. Эйхенбаума, автора поэмы «Гакраб» (Они играли в шахматы. М., 1982. С. 186-187). 27 ноября Зубатов начал свою карьеру филера (осведомителя) на гимназической скамье. В течение трех лет (после чего?) возглавил рос-

***

* Там же. С. 271. ** Там же. С. 268.

***

сийский сыск. Конечно, многое из его практики позже заимствовали большевики: всеобщая слежка за гражданами, полная информации об их настроениях, особенно оппозиционных или «прогрессивных». "Жизнь эволюционирует: при Иване IV четвертовали, а при Николае II – канун конституции. Еврейский вопрос – вопрос временный, должен быть разрешен по западноевропейскому примеру: все ограничения следует отменить (Заварзин П.П. Жандармы и революционеры: Воспоминания. Париж, 1930. С. 58-59). Зубатов предчувствовал революцию и гибель России, его предчувствия оправдались. Прошло пять лет. Однажды, сидя за столом в кругу семьи, он узнал о начавшейся революции (спустя три дня докатившейся до Москвы). Зубатов задумался, затем вышел в соседнюю комнату и выстрелом закончил счеты с жизнью.

Возможно, не самый глупый поступок в его жизни…

Заварзин – бывший начальник Кишиневского, Донского, Варшавского и Московского охранных отделений. Опытный сыщик, умница. Приехал в Кишинев после погрома.

Оставил интересные заметки о прибывших адвокатах – Карабчевском, Винавере, Грузенберге, Зарудном, в речах которых было много искреннего и театрального. Еще Заварзин отметил, что революцию Карабчевский не принял, оказался монархистом. В эмиграции частично вынес приговор делу, которому служил в Кишиневе (С. 82-83).

Одна из глав воспоминаний называется "Еврей", где выведен друг жандарма доктор Лившиц. Высокий брюнет с проседью, 46 лет, с "чистой речью (вероятно, имеется в виду отсутствие акцента), но все-таки она (речь) выдавала его семитическое происхождение (!?). Врач, получивший диплом в Вене и имевший возможность жить в Австрии, предпочел свои Пенаты – Кишинев и в итоге – погром. В присутствии нового (назначенного после погрома) губернатора либерала князя Сергея Александровича Урусова и прокурора местного суда Владимира Николаевича Горемыкина произошел любопытный разговор. Инициатором был князь. (Заварзин свою точку зрения не выдвигает, но, похоже, он соглашался с необходимостью решить еврейский вопрос.) Урусов считал необходимым провести реформы, в первую очередь уничтожить черту оседлости. Заварзин сохранял с ним отношения вплоть до перехода князя в левое крыло Думы. Князь, воспользовавшись удобным моментом, попросил доктора Лившица высказать точку зрения "лояльного" еврея на процесс и на все, что ему предшествовало. Позиция ассимилятора прозрачна: "Еврейство – мировая сила. Сила, которая вливается в культурные государства земного шара, хотя и с запозданием, но неудержимо и последовательно.

Запоздалость явилась вследствие давления руководителей христианской доктрины, с одной стороны, а с другой – и отсталые идеологи-талмудисты предостерегают евреев от влияния на них европеизма; им необходимо сохранение еврейства в библейской психологии и обычаях. Я верю, что не пройдет и одного столетия, когда еврейство совершенно ассимилируется в тех странах, которые сделались его второй родиной.

Ведь на наших глазах у евреев исчезают курьезные одежды, прически, нелепые обычаи и т. п. Ничего не поделают ни патеры, ни цадики! (духовное лицо у евреев).

Народ, который на 100% грамотен, силен в борьбе, и никакие хулиганы его роста не остановят ни в России, ни вне ея" (С. 90). 28 ноября Из писем В.М. Пуришкевичу:

"Еврей – начальник военного училища (корреспонденция).

Как это ни дико звучит, как не может показаться странным, но тем не менее это правда. Чего только у нас на Руси не бывает!

Почти в конце апреля начальником Чугуевского пехотного военного училища был назначен Фенстер, по слухам, по национальности принадлежащий к иудейскому племени и, как рассказывают, принявший крещение в христианскую веру (?! Так в тексте. – С. Д.) на 18-м году жизни.

Каким образом мог еврей попасть в число офицеров русской армии, затем в генеральный штаб и, наконец, получить чрезвычайно ответственное место начальника военного училища – остается загадкой. До этого назначения Фенстер командовал одним из Сибирских полков, по слухам, на Русском Острове, у входа во Владивосток.

Любопытно то, что в России существует закон, в силу которого еврей может быть офицером только при условии, когда отец и дед его родились в христианстве…" (Прямой путь. СПб., 1914. № 5. С. 208). 28 января 2001 г.

Давно не заносил, а жаль… Месть в потомстве. Присяжный юдофоб А.С. Суворин не был счастлив в детях. Человеком он, без сомнения, был одаренным, но в детях генеалогия отдыхала. О его сыне писали довольно много, вплоть до Пикуля в романе "У последней черты". Но, у Суворина-старшего была еще дочь, мечтавшая стать балериной. Кончила она свою карьеру печально и "даже с конфузом". После революции приехала в Японию с "балетным мальчиком", который в афишах назывался артистом Императорских театров. Себе же она присвоила имя знаменитой танцовщицы Наташи Трухановой. Напомню, что Труханова была подругой и женой советского графа Игнатьева. Прославилась настоящая Наташа великолепным исполнением Саломеи (в костюме Евы). Ей посвящены несколько строк в любой истории русского балета. Но вернемся к Настасье Сувориной. В европейском театре Иокагамы на ее спектакль были проданы по высоким ценам все билеты. Спектакль состоялся – она была освистана и тайком, ночью, на китайском пароходе бежала в Сан-Франциско, оставив в гостинице двоих детей. К счастью, детей забрал барон Гинзбург, прозванный Порт-Артурским, и поместил их в устроенный им для русских беженцев дом (Крымов Вл. Портреты необычных людей. Париж, 1971. С. 44). Хорошо, что старик Суворин не дожил до этих дней…

В статье, посвященной проявлению антисемитизма в шахматах, я привел пример вопиющего беззакония, когда в устав шахматного клуба был введен пункт, запрещавший принимать в него евреев. Я писал, что шахматы – лишь зеркало российского общества. Но и первый параграф устава Императорского автомобильного общества гласил то же самое: "евреи не допускаются в число членов". Кстати сказать, почетным председателем клуба был Николай II. Конечно, как в шахматном, так и в автомобильном клубе евреи были, в обход правил, разумеется. Один из них – генеральный директор знаменитой компании "Проводник" в Донецком угольном бассейне по фамилии Виттенберг, некрещеный, но тайный советник и миллионер. Быть богатым хорошо в любые времена и при всех режимах… (Крымов Вл. Указ. соч. С.50).

29 января 2001 г.

Возвращаясь к Суворину. Потомок солдата, отличившегося при Бородине, своей карьерой он полностью обязан только себе. Есть мнение, что сам Суворин не был антисемитом и "правизна" его личных взглядов резко отличалась от линии газеты.

Действительно, стоит просмотреть сохранившуюся часть дневника, чтобы понять:

Суворин умнее и левее своей газеты. Девиз газеты "Чего изволите?". Благодаря статьям Буренина, Меньшикова, Розанова и других менее талантливых юдофобов она стала рупором государственного антисемитизма. Защитники Суворина указывали на множество сотрудников-евреев, работавших в его изданиях. Совершенно верно.

Банальная "философия" Суворина сводилась к одному: после отмены крепостного права в России должен править капитал. Деньги – это власть. За деньги можно все купить и на все повлиять. Деньги нужны большие. А значит, сотрудники должны быть талантливые и высокооплачиваемые. Этот принцип неукоснительно соблюдался.

Суворин покупал еврейские таланты. Говорить о нравственности евреев, работающих на антисемитскую газету, не приходятся. Я в свое время писал о трагедии Ивана (Исаака) Павловского. Другим "талантом" был Манасевич-Мануйлов. Знаток перечисляет и других "наемников": Юрий Беляев, Гольдштейн, Шайкевич и некий Шмулевич, закадычный друг по Бахусу Суворина. Человек одаренный, он не хуже Лоло-Мундштейна или Дона Аминадо владел рифмой, писал "подвальные" фельетоны в стихах в "Петербургском листке" за подписью Декадент. Суворин доверял ему самые деликатные поручения (Крымов Вл. Указ. соч. С. 54-55). 2 февраля В черте оседлости, согласно статистическим данным, проживало 4 899 327 человек, вне черты – 1 320 тыс. (Неизвестный Нилус. Т. 1. С. 400. Примеч.).

Интересные данные. Общая численность евреев достигала около 6 млн.

Приблизительно четверть вырвалась из пресловутой "черты". Они представляли собой, в общем, элиту любого, в том числе русского, общества – адвокаты, журналисты, инженеры и т. п. Многие были купцами первой и второй гильдий. Подчеркну: эти цифры официальные. В них не входят "нелегалы" и псевдокрещеные. Последнее объясню таким примером. Писатель Осип Дымов (Перельман) пришел в Санкт-Петербурге в Большую синагогу, чтобы заказать сидячие места на Йом-Кипур. К его удивлению представитель "администрации" заявил, что мест уже нет – все они закуплены выкрестами! Потрясенный Иосиф Исидорович в сердцах воскликнул: "Может быть, мне креститься, чтобы получить место?!" (Дымов О. Что я помню. На идиш. Нью-Йорк. Т. 2. С. 85).

И все же число евреев, проживающих в столицах, было ничтожным. Перед Первой мировой войной в Москве жили только 9 тыс. человек! (см.: Новый энциклопедический словарь. М., 2001). 4 февраля Несомненно, книга Н. Кона "Благословение на геноцид" чрезвычайно важна, но в ней много недочетов и ошибок, кстати сказать, вполне естественных: он не знает русского языка. Например, утверждение, что Цион не мог быть автором ПСМ, зиждется на зыбком фундаменте психологии: разве человек такого интеллектуального уровня способен опуститься до написания

грубой антисемитской фальшивки. Увы, история знает многих таких, кто, не щадя своего интеллекта, служили ЗЛУ в самом непотребном виде. Довод, что Цион в книге "Современная Россия" (1892 г. на фр. яз.) ратовал за равноправие евреев (по словам Кона, "продемонстрировал глубокую симпатию к российским евреям"), не выдерживает критики – сей труд вышел для западного читателя, а до этого Цион писал весьма страшные вполне антисемитские вещи. В этом же месте Кон, видимо, не доверяя самому себе, предположил, что П.И. Рачковский воспользовался фельетоном или сатирой Циона, которая была изъята во время тотального обыска на вилле Циона в Швейцарии (Кон Н. Указ. соч. С. 67-68). Вот то противоречие, которое заметил Кон у Рачковского (Карьера П.И. Рачковского: Документы // Былое. 1918. № 2).

Даже в переработанном виде ПСМ были доносом на всесильного Витте, его покровителя. Что-то не срабатывает. Да и как "отец" франко-русского союза мог подвергать опасности свое же детище. Несомненно одно, и это не заметили многие исследователи ПСМ, они были скрытно ориентированы на сторонников союза с Германией. Общая болезнь правых в России – тяготение к Германии – привела к тому, что ПСМ стали известны на Западе.

Архивы? По мановению чьей-то волшебной палочки они исчезли. Как и архив Рачковского, который в 1930 г. просматривал Николаевский. Архивы Циона, хранимые вдовой ученого до Второй мировой войны, бесследно исчезли и т. д.

Среди правых юдофобов очень много психически больных людей, о чем Давид Черняховский написал в замечательной статье-послесловии к книге Н. Кона. Я же убежден, что большинство правых – люди нечистоплотные, многих в правый лагерь затянули деньги. Тонкий аналитик Вл. Крымов полагал, что Суворин преуспевал вовсе не на правительственные субсидии – прямого субсидирования не было. Помощь получали полуправительственные "Санкт-Петербургские ведомости" (с 1875 г. в ведении Министерства просвещения, последний редактор князь Э.Э. Ухтомский); "Гражданин" Мещерского, "Земщина" и "Прямой путь", но все эти издания в одночасье "почили" – началась война и государству они стали в тягость, к тому же поддерживать прогермански настроенных людей было бы слишком странно. Кроме, понятно, "Санкт-Петербургских ведомостей", переименованных (как глупо) в "Петроградские ведомости". "Новое время" получало косвенную дотацию, воспользовавшись тем, что именно в центральной прессе было разрешено печатать объявления земельных банков, особенно Дворянского. Эти набиравшиеся мелким шрифтом объявления давали в год до 80 тыс. рублей. Закон позволял публикацию объявлений только в "Правительственном вестнике" и в самой многотиражной центральной газете, каковой и являлось "Новое время". Тираж сытинского "Русского слова" был больше суворинской газеты, но издаваемое в Москве (не в столице) "Русское слово" прaва публиковать объявления не имело. Талантливых журналистов Суворин привлекал крупными гонорарами. Среди них было много бывших "левых", вроде Буренина. Крымов так и пишет, что и В.В.

Розанов, и М.О. Меньшиков сами (т. е. никем не подгоняемые) пришли из левой пристройки в правую, привлеченные невиданной оплатой. Меньшиков получал за газетную строчку 50 копеек. Был скуп, на себя тратил мало и ко времени мировой войны у него было более полумиллиона рублей, помещенных в государственную ренту.

Предчувствуя неизбежный крах империи, он советовался с многоопытным Крымовым об их реализации. Реалист Крымов советовал немедленно перевести накопленное в доллары или фунты, даже с большой потерей. Это было в начале 1917 г. Меньшиков не успел реализовать эту идею и, смею думать, безденежье привело его на скамью подсудимых и к расстрелу. Иначе он бы эмигрировал (см.: Крымов Вл. Указ. соч. С. 62). Как я понимаю, предложенная Крымовым Меньшикову операция была незаконной, но издатель "Столицы и усадьбы", будучи коммерческим жохом, советовал нововременцу провернуть ее через министра финансов Барка, который был одновременно одним из директоров "Нового времени". Се ля ви! 5 февраля "Россия, которую мы потеряли". Крокодиловы слезы. Люди, оплакивающие царскую Россию, просто не знают истории своей страны. Для них история страны – это балы Наташи Ростовой, дворянские гнезда, Дворянские собрания и т. п. На худой конец – купеческие застолья в Яре… А что 90% населения империи, по переписи 1897 г., было неграмотным – это никого не интересует. Что страна каждые 10 лет ела человечину из-за перманентного голода – тоже не имеет значения. Что лапотную Россию бросили в горнило мировой войны – это тоже большевики виноваты. Короче, до революции Россия занимала по уровню жизни последнее место в Европе, собственно, такое же она занимает и сейчас. Вспомним французского историка Жюля Мишле (1798-1874): "Чувствительные люди, рыдающие над ужасами революции, уроните несколько слезинок и над ужасами, ее породившими"

(История французской революции).

От себя скажу: в благополучных странах революции не происходят…

Сергей Есенин в 1925 г. в поэме "Анна Снегина" повторил один из душераздирающих мотивов А. Блока:

 
Война мне всю душу изъела.
За чей-то чужой интерес
Стрелял я в мне близкое тело
И грудью на брата лез.
Я понял, что я – игрушка,
В тылу же купцы да знать,
И, твердо простившись с пушками,
Решил лишь в стихах воевать.
Я бросил мою винтовку,
Купил себе «липу», и вот
С такою-то подготовкой
Я встретил 17-й год. …
Война «до конца», «до победы». –
И ту же сермяжную рать
Прохвосты и дармоеды
Сгоняли на фронт умирать.
Но все же не взял я шпагу…
Под грохот и рев мортир
Другую явил я отвагу –
Был первый в стране дезертир. ….
И сколько с войной несчастных
Уродов теперь и калек!
И сколько зарыто в ямах!
И сколько зароют еще! …
Нет, нет! Не пойду навеки!
За то, что какая-то мразь
Бросает солдату-калеке
Пятак или гривенник в грязь.
 

О том же у Блока: «Грешить бесстыдно, непробудно», затем пойти в церковь, кинуть медный в тарелку грошик, бить поклоны, прикасаясь лбом к заплеванному полу, а потом:

 
А воротясь домой, обмерить
На тот же грош кого-нибудь,
И пса голодного от двери,
Икнув, ногою отпихнуть.
 

Но даже такой России поэт затем клянется в любви… Голодный пес перейдет из 14-го года в Октябрь 17-го и навсегда останется в «Двенадцати».

Читал ли Блок Бондарева? Была ли в его библиотеке книжка Бондарева, изданная "Посредником"?

Но ведь Толстого читал – 100%. И потому:

 
Хорошо в лугу широким крyгом
В хороводе пламенном пройти,
Пить вино, смеяться с милым другом
И венки узорные плести,
Раздарить цветы чужим подругам,
Страстью, грустью, счастьем изойти, –
Но достойней за тяжелым плугом
В свежих росах поутру идти!
 

(курсив мой. – С. Д.).

"Май жестокий…", 1908 г. 6 февраля Я люблю Некрасова. Больше всего "Рыцаря на час". Не любил он нашего брата, еврея.

Не подписал письма в защиту Горвица и Чацкина, был на стороне Добролюбова, а не Чернышевского: тот заступился. У Некрасова есть самые щемящие стихи о вилюйском пленнике:

 
Его еще покамест не распяли,
Но час придет – он будет на кресте;
Его послал Бог Гнева и Печали
Царям земли напомнить о Христе*.
 

По цензурным соображениям в последней строке вместо «Царям земли» было «рабам земли». Мне же нравится вариант: «рабам земным»… Эстетика не согласуется с политикой.

Есть у Некрасова и о моем герое А.А. Суворове, хотя с иронией, но умно, не так, как у Тютчева: …Где бы денег занять? Вот вопрос?

 
Вот вопрос! Напряженно, тревожно
Каждый жаждет его разрешить,
Но занять, говорят, невозможно,
Невозможнее долг получить.
Говорят, никаких договоров
Должники исполнять не хотят;
Генерал-губернатор Суворов
Держит сторону их, говорят…
Осуждают юристы героя,
 

***

*Некрасов Н.А. Собр. соч.: В 8 т. М., 1965-1967. Т. 2. С. 325.

***

 
Но ты прав, охранитель покоя
И порядка столицы родной!
Может быть, в долговом отделенье
Насиделось бы все населенье,
 

Если б был губернатор другой!* Есть у Некрасова удивительный эпиграф: «Человек, усовершенствованная обезьяна», подписанный: «Из записной книжки Ф.» Повесть Некрасова писана в 1840 г. – вот тебе и Дарвин! (Т. 5. С. 19).

Прошлое: "виртуозные пальцы Тальберга" – из рассказика Некрасова. Я о Сигизмунде Тальберге писал статью… (КЕЭ. Т. 5. С. 91). 7 февраля И снова о послесловии Д. Черняховского – "Глазами психиатра" – к книге Н. Кона "Благословение на геноцид". Постулат – ПСМ составляли психически ненормальные люди, склонные к массовому психозу. Среди антисемитов в действительности много людей с больной психикой, но много и вполне здоровых прохвостов. Вроде Суворина. А начинал с повести "Всякие. Очерки современной жизни" (1866), где под фамилией Самарский выведен Чернышевский. Или Буренин, написавший стихи на гражданскую казнь Чернышевского. И тот и другой были вполне здоровыми подлецами.

Я же заметил, что среди юдофобов полно педерастов. Вроде князя Мещерского, П.И.

Чайковского, Колышко. Последнего мало кто помнит, а был такой бойкий фельетонист в "Новом времени", писал под псевдонимом Баян. Начинал мальчиком у князя Мещерского. Затем Колышко сменил некий Н.Ф. Бурдуков, в будущем камергер! Нечто вроде солнца в кругу педерастов. Подробно сия мерзость описана у С.Ю. Витте, Вл.

Крымова и др. Настоящее имя Колышко – Иосиф-Адам-Ярослав Иосифович (1862 – умер 10 декабря 1920 г. – ошибка у Масанова: чуть многовато для действительного статского советника и чиновника Министерства финансов). 8 февраля У Распутина здравый смысл. Главное не воевать с немцами: побьют. Мир подписать любой. После, окрепнув, все можно пересмотреть. Ему нравились деревни немецких колонистов – их зажиточность. Советовал крестьянам жениться на немках: они приносят в дом достаток (Симонович. Распутин и евреи. М., б.г. С. 97).

***

* Там же. С. 173.

***

15 февраля В «Воспоминаниях» С.Ю. Витте (1849-1915) масса материала, часть которого я проморгал. Например, рассказывая о потомках хазар и приводя мнение Гатцука и других, забыл упомянуть в ряду фамилий вице-председателя Союза Михаила Архангела черносотенца В.Н. Казаринова (Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. М., 1960. Т. 3. С. 425). Так играет генетика, что сам Казаринов вряд ли помнил о своих хазарских и, вполне возможно, иудейских корнях. Про сего Казаринова известно из книги «Союз русского народа»: он отвечал за снабжение боевых дружин оружием и его распределение по провинциальным отделам Союза. Этот Казаринов, по словам Витте, устроил «две адские машины», чтобы его (Витте) убить, и даже снял напротив дома бывшего премьера комнату, чтобы наблюдать сцену «возмездия». Но Бог автора Манифеста 17 октября 1905 г. миловал. С Казариновым случился «религиозный приступ», и, подойдя к дворнику, он попросил передать хозяину (Витте) перейти в спальню на другую половину дома…

У того же Витте много горьких слов в адрес "иностранного еврея" выкреста В.А.

Грингмута (1851-1907): "Грингмут представлял собой все свойства ренегата.

Известно, что нет большего врага своей национальности, своей религии, как те сыны, которые затем меняют свою национальность и свою религию. Нет большего юдофоба, как еврей, принявший православие". И далее: "Нет большего врага поляков, как поляк, принявший православие и особливо одновременно поступивший в русскую тайную полицию". Вывод Витте убийствен: "Для того чтобы быть истинным союзником, конечно, нужно быть врагом евреев, ибо какой же ныне консерватор не жидоед. По нынешним временам тот, кто не жидоед, не может получить аттестации истинного консерватора". Именно поэтому Грингмут сделался "жидоедом". Но это ему не мешало находиться в "дружбе" с директором Международного банка Ротштейном и получать от него вспомоществование (Там же. С. 468-469).

Много нелестных слов Витте высказал в адрес педераста князя Мещерского, внука Н.М.

Карамзина Но есть одна деталь, несколько обеляющая реноме князя: он был категорически против японской авантюры, ибо предвидел ее крах. В особой записке, направленной Николаю II, указал на опасность войны и возможную революцию. Как водилось у Николая, он тотчас охладел к Мещерскому и лишь через несколько лет удостоил его личной аудиенции. Есть еще один штрих в биографии Мещерского: он также – категорически – был против дела Бейлиса. Думаю, лишь смерть спасла престарелого лицедея от царской немилости (Там же. С. 575-594). 16 февраля Я писал о юродстве Розанова, родственном юродству Распутина. Ссылался на некий феномен, привлекающий к ним женщин. Сексуальная необузданность, описанная Вл.

Крымовым, вызвала неприятие и нападки. "Полупомешанный, полугений" – так определил Розанова Крымов (Из кладовой писателя. Париж, 1951. С. 58). Он писал, что когда Розанов прекращал "сдерживаться", то был отталкивающе противен, особенно противен женщинам, а между тем они в него влюблялись. То же отношение к евреям, которых он называл "жидами". Он верил, что евреи употребляли кровь, и восхищался этим, и осуждал Христа и Новый завет, ибо в Ветхом завете величайшее утешение и откровения!

А вот гениальная фраза самого Крымова: «Когда иностранец ищет настоящую "ам слав", он всегда находит еврейку из Белостока или Гомеля» (Там же. С. 177). Браво! 19 февраля Люблю Тютчева. Люблю находить его в стихах О. Мандельштама, В. Хлебникова, Н.

Заболоцкого. Люблю анекдот о картине А.А. Иванова "Явление Христа народу" – "Семейство Ротшильдов на водах". Но у него почти нет Ветхого завета. Изредка, но как всегда гениально:

 
Как тот борец ветхозаветный,
Который с Силой неземной
Боролся до звезды рассветной
И устоял в борьбе ночной.
«Он, умирая, сомневался…», 1865 г.
Человек имперский, он мечтал о Царьграде:
Не в первый раз кричит петух …
Вставай же, Русь! Уж близок час!
Вставай Христовой службы ради!
Уж не пора ль, перекрестясь,
Ударить в колокол в Царьграде?
 

«Рассвет», 1849 г.

Наивен. Ведь понимал же, что хуй у русских не стоит. А иногда вдруг современно: // Не тронуто Косово поле, // Не срыта Белая Гора (Раздел нынешней Югославии и Чехословакии!). "Над русской Вильной стародавной // Родные теплятся кресты // И звоном меди православной // Все огласилось с высоты".

Человек западный, но ограниченный: не любил Нессельроде, а чтил Горчакова. А ведь Нессельроде не дал бы разбить Францию и объединить Германию. Не любил поляков, клеветал на внука Суворова и т. д. Интересно, как отнесся к аресту Чернышевского? Знал ведь его по Цензурному комитету. ("Давно известная нам дура – // Неугомонная цензура // Кой-как питает нашу плоть – // Благослови ее Господь!") К евреям Федор Иванович лично относился хорошо. Давал деньги Гейне, дабы великий поэт в "Путешествии на Грац" сказал пару добрых слов в адрес армии Дибича… Или к А.Ф. Гильфердингу – именно за "службу" в пользу славян. 1 марта Существует мнение, что именно Достоевский выдвинул "ротшильдовскую" идею, например в "Подростке". Это далеко не так. К тому времени "идея" стала общим местом, в подтверждение стоит процитировать фрагмент частного письма Н.В. Гоголя к В.А. Жуковскому от 12 марта 1847 г. из Неаполя. Получая в Неаполе деньги по векселю, Гоголь столкнулся с затруднениями технического порядка: "И теперь, в ту самую минуту, когда здешний неаполитанский Ротшильд уже дал было повеление своей кассе выдать мне по нем денег, им овладело вдруг сомнение. Ни удовлетворение гамбургского Гейне, ни ручательство франкфуртского кровного брата не могло его успокоить. Еврейская душа почувствовала в эту минуту только то, что дело идет о деньгах, стало быть, о предмете священнейшем всего на свете (выделено мной. – С.

Д.), а потому просила меня дать ему время сделать еще разыскания и снестись с Гамбургом. А потому я распорядился так, чтобы он все взял на свои руки, как разъясненье по делу векселя, так и доставку его обратно к барону Штиглицу…" (Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. Письма. М., 1952. Т. XIII. С. 254). Здесь интересно несколько второстепенных фактов: семейство Ротшильдов в Неаполе и Франкфурте, банкир Гейне в Гамбурге (дядя поэта Генриха Гейне), барон Штиглиц – петербургский банкир, крещеный еврей, из тех, кого сам Потемкин выводил в люди.

То есть практически вся Европа в еврейских банкирских руках. С Неаполем связано и приключение Герцена – здесь у его жены украли все документы, в том числе банковские. Герцен пришел к соглашению с неаполитанскими "мафиози" и, заплатив требуемую сумму, вернул похищенное! Все как теперь.

Я получил от Инны (моей жены) роскошный подарок: Альбом Фалька. Художник, которого я люблю, хотя и понимаю его некоторую ограниченность. В биографии Роберта Рафаиловича Фалька (1886-1958) несколько приметных и неприметных фактов. Родился в обеспеченной еврейской буржуазной семье, отец – юрист и известный любитель шахмат Рафаил Александрович Фальк (умер в 1913 г.). Лучший результат – 1-2-й призы в первенстве Москвы в 1901 г. Блестяще вел шахматные отделы в московских немецких газетах "Moskauer Deutsche Zeitung" и др. (Словарь шахматиста Левенфиша). Отсюда семейная тяга к германской культуре. Впервые Фальк участвовал в выставке под псевдонимом-анаграммой Клаф Требор. Многоженство и переход в православие (?), получил имя Роман. Первая жена Елизавета Сергеевна Потехина; в 1916 г. родился сын Валерий Робертович Ф., тоже художник, погиб под Сталинградом в 1943 г. Второй брак с дочерью Станиславского, Кирой Константиновной Алексеевой (1920-1922); в 1921 г. родилась дочь Кирилла, в замужестве Барановская.

В 1921 г. послан Наркомпросом в Витебск, "унять" Казимира Малевича. Как известно, Шагал бежал из Витебска из-за разногласий с Малевичем. В кармане Фалька лежал мандат на арест Казимира. К чести Фалька, он им не воспользовался. Въезд в Витебск его потряс: Фальк вышел из здания вокзала и увидел, как прямо на него едет извозчик с картин Шагала, с пейсами и в лапсердаке. По городу ходили куры, козы и прочая живность, домишки крохотульные. И вдруг в середине улицы шедевры Казимира: геометрические конструкции, кубы, цилиндры. Фантасмагория Малевича на фоне Шагала…