Текст книги "Мушкетёр Её Высочества (СИ)"

Автор книги: Саша Суздаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Почему я оказалась побитой, а на тебе ни одной царапины?

– Я умею быстро бегать, – засмеялся Дмитрий и обнял её, но она возмущённо оттолкнула его и принялась щёлкать по телевизионным каналам, но нигде о вчерашнем побоище не говорили ни слова. Она удивлённо повернулась к Дмитрию и тот, отобрав пульт, включил «5 канал».

Там рассказывали о побитых студентах, демонстрировали ужасающие картинки с места событий и Беатрис заплакала. Дмитрий решительно забрал пульт и выключил телевизор.

– Пойдём, ляжем в постель, и ты поспишь, – сказал он, поднимая её на руки.

Уложив Беатрис, он прилёг рядом, обнимая её, а она, закрыв глаза и прижавшись к нему, долго шептала: «Какие твари, какие твари!» – пока не заснула.

Оставив её, Дмитрий сходил в магазин, а потом принялся готовить обед или ужин, смотря к какому времени проснётся Беатрис. Оказалось, что к вечеру, так как зазвенел её телефон. Звонила кузина, Анаис Рекамье, откуда-то узнав, что Беатрис пострадала от «беркута» и интересовалась её здоровьем. Беатрис её успокоила и попросила не сообщать об этом родным.

Дмитрий хотел накрывать на стол, но опять, как прорвало, зазвонил телефон Беатрис. На этот раз звонила её подруга, Сандра Бельфлёр, и Беатрис ушла в спальню и закрылась. О чём они там шептались, неизвестно, только Беатрис вышла из комнаты довольная, как слон из бассейна, и, судя по её смущению, разговор шёл о Диме.

За это время Дмитрий, всё-таки, накрыл стол, и они сели кушать. Беатрис хотела включить телевизор, но Дмитрий не дал, напомнив ей, что политика не способствует пищеварению, после чего они чинно покушали, и Беатрис хотела помыть посуду, но Дмитрий опять ограничил её рвение, настаивая на её отдыхе.

Беатрис возмутилась и Дмитрий, для моциона, предложил сходить в отель, забрать вещи и выписаться. Беатрис сказала, что отель оплачивает редакция и ей нужно своё «жизненное пространство». В итоге, решили сходить в отель и забрать кое-какие вещи.

Портье на ресепшене отеля вовсе не удивился, когда увидел Беатрис с забинтованной головой, так как отнёс это к списку уже продемонстрированных чудачеств данной дамы и только взглянул на сопровождающего её Дмитрия.

Беатрис собрала в сумку бельё, положила туда ноутбук и собрала с тумбочки косметику. Подумав, прихватила с собой подставку с кольцом.

– Это что такое? – спросил Дмитрий, с интересом рассматривая кольцо. Собственно говоря, это было не кольцо, а перстень с тёмным круглым стеклом и какими-то кнопочками.

– Не трогай, – предупредила его Беатрис и забрала перстень, ничего не объясняя.

– Здесь скрывается какая-то тайна, – прошептал Дмитрий и принялся её щекотать.

– Не смей! – хихикая, увёртывалась Беатрис, но потом призналась:

– Это миниатюрный фотоаппарат.

– Шпионка! – хищно сказал Дмитрий, но Беатрис, смеясь, отмахнулась: – Таких штук в Париже, на каждом углу – десяток.

Беатрис приврала, так как этот электронный аппарат, умеющий снимать, как видеокамера, ей одолжила её подруга, Сандра, и стоил он немало.

Они забрали сумку и отправились к Дмитрию. Портье подозрительно на неё посмотрел и спросил: «Вы от нас уходите?» – на что Беатрис ответила, что номер остаётся за ней.

Последующие дни Беатрис оставалась дома и бездельничала, а когда Дмитрий куда-то уходил, украдкой включала «5 канал» и интернет, читая и слушая последние новости, которые совсем не радовали: режим Нуковича принял новые хамские законы, чтобы репрессировать не только активистов оппозиции, но и рядовых жителей страны, недовольных политикой правительства Зарова.

Последовал взрыв народного возмущения и в западной части страны местные администрации отказывались подчиняться правительству и избирали новых руководителей областей, призывая НАТО защитить их от агрессии центральных органов. В восточных областях прокатились митинги в поддержку правительства, на которых ратовали за присоединение к России. Крым объявил о своём отделении и создании Крымской республики. Отношения между Россией и США достигли пика отчуждения и несколько американских кораблей зашли в Чёрное море. Беатрис расстраивалась, и это сразу замечал Дмитрий, возвращаясь домой.

– Опять смотрела новости? – спрашивал он и забирал её на прогулку к озеру, где они кормили не улетающих на юг уток. Такие прогулки вошли в привычку, и Беатрис ждала их с нетерпением.

Между тем новости становились всё хуже и хуже, и Беатрис подумала, что это от пятен на Солнце, которые сошлись в одно, большое, грозя Земле магнитными бурями. Рассуждая так, Беатрис подумала, что пора заканчивать заточение, хотя регулярно приходившая врач, Лидия Петровна, рекомендовала повременить с работой.

На это её подвигло то, что посольство Франции предъявило ноту за избиение журналистки «Le Monde», о чём она узнала по новостям. Не говоря ничего Дмитрию, она сходила в магазин и купила себе мощный фонарь и садовую лопаточку, а ещё безобразный чёрный платок и темное платье до пят, неизвестно как оказавшееся на вешалке в доме одежды.

Дмитрий сразу заподозрил неладное, когда увидел купленный фонарь.

– Ты куда собралась? – настороженно спросил он, глядя на Беатрис.

– В лаврские пещеры, – откровенно ответила она.

– Зачем? – напрягся Дмитрий. Беатрис открыла фотоаппарат и показала кадр, снятый в катакомбах, на котором в светлой полоске виднелась часть лица.

– Это кто? – спросила она.

– Президент, – ответил Дмитрий.

– Я хочу знать, о чём говорят в этой секретной комнате, – сказала Беатрис, выключая камеру.

– Ты понимаешь, чем это грозит и мне, и тебе? – спросил Дмитрий.

– Понимаю.

– Я тебя не пущу, – сказал Дмитрий.

– Я свободная женщина, – сказала Беатрис и принялась собирать свою сумку. Дмитрий понял, что спорить бесполезно и продолжение в таком тоне может означать разрыв, поэтому сказал: – Я пойду с тобой.

– Когда? – спросила Беатрис.

– Сегодня, – сказал Дмитрий и добавил: – Только один раз.

Они легко зашли в пещеры, и Дмитрий вздохнул: он не хотел напрягать Беатрис и, поэтому, шутил и развлекал её, точно они шли на обычную прогулку. Раскопав перемычку и протиснувшись в открытый ими ход, они легко двинулись дальше, освещая всё мощным фонарём Беатрис, а свой Дмитрий оставил в запасе на всякий случай. Дальнейшее путешествие оказалось просто скучным, так как пришлось долго идти извилистым ходом, пока, наконец, не добрались до места, где их привалило.

Потушив фонари, они прислушались, но звенящая тишина вокруг могла подвигнуть только на философские рассуждения. Беатрис забралась на спину Дмитрия и заглянула в тонкую щель, подсвечивая фонарём, но помещение, насколько хватало взгляда, было пустое и тёмное. Обрадованный Дмитрий, сказал Беатрис, что комната не используется и прошлый раз здесь были случайно.

Подумав, Беатрис согласилась, и они собирались возвращаться назад, как скрипнула дверь, и раздались голоса. Беатрис, как белка, вылезла на Дмитрия и сунула в щель свою видеокамеру на перстне: недаром же тащила из Франции.

– Так ли необходимо вводить войска? – спросил незнакомый голос.

– Если не введём мы, введёт НАТО, – сказал другой голос и Дмитрий узнал голос президента.

– Хорошо, я передам руководству, – сообщил другой голос. Свет в комнате погас, а Беатрис сползла с Дмитрия.

– Об этом нужно немедленно сообщить в посольство, – прошептала Беатрис, вставляя перстень с видеокамерой в подставку и пряча её в карман.

– Они и без тебя всё знают, – попытался остановить её Дмитрий, но мнение Беатрис не изменилось: она всю дорогу назад шла молча. Добрались до метро и поехали в посольство, куда Беатрис пошла одна, сказав, что заночует там. Дмитрий обнял её и отпустил, а сам пошёл на Владимирскую улицу, откуда добрался до университета, где чуть-чуть ниже жили родители.

Дома, кроме пятнадцатилетней сестры Насти, которая сидела за компьютером вместе с каким-то пацаном, никого не было.

– Это Валера, компьютерный гений, – сообщила сестра, краснея.

– Компьютерный гений, можешь считать информацию? – снисходительно спросил Дмитрий, показывая Валере перстень с видеокамерой.

– Легко, – сказал «гений» и побежал пальцами по клавишам, – это через вай-фай, сейчас будет готово.

Через секунду на экране появилась папка. Открыв её, Дмитрий увидел файл видео и сказал сестре: – Погуляй, пока, со своим гением в другой комнате.

Дмитрий надел наушники и просмотрел запись, а потом стёр её на кольце и в компьютере.

* * *

– Где же моя Шанталь? – повторил Ламбре, но Мурик не слушал его стенания, наблюдая, как спускается их транспорт.

– Об этом мы узнаем в Монтрё, – сказал он Ламбре, забираясь в «магнетик».

– В каком Монтрё? – не понял Ламбре.

– Там живет бывшая жена Сотникова, – сказал Мурик и спросил: – Ты со мной?

За какой-нибудь час, двигаясь над вершинами альпийских гор, они оставили слева от себя гору Монблан и реку Рону, мутным потоком впадающую в Женевское озеро, а потом отклонились вправо по меридиану, к городу Монтрё.

Вот только куда садится, Мурик не знал и Ламбре, посмотрев бумажку, написанную служащим муниципалитета Киева, снисходительно набрал на капе адрес «улица Ко 30, Монтрё, Во, Швейцария». Если смотреть с высоты, то дом окружала роща деревьев, ограниченная сверху и снизу улицами. Перед домом была лужайка, на которую они сели и чуть не покатились в «магнетике» вниз, так как площадка была на склоне.

Отпустив «магнетик» они поднялись по склону к входным дверям и постучали в них. Дом был двухэтажный, причём первый этаж был выложен из камня, а второй – деревянный, с балконом. Кроме того, под двускатной крышей над вторым этажом располагалась мансарда с окнами на Женевское озеро. Дверь открылась, и на пороге настороженно остановился седой мужчина, который держал в руку двухсторонний альпеншток [34]

[Закрыть].

– Что вам нужно? – грозно спросил он, и его мышцы на руке, держащей топорик, напряжённо заиграли. Ламбре догадался показать удостоверение, которое мужчина прочитал, а Мурик сказал:

– Я старший коронер Мурик. Мы бы хотели увидать Анастасию Муравьёву-Апостол.

Больше Мурик ничего сказать не успел, так как был грубо вырублен мощным ударом под дых. Когда он очнулся, то оказался связанным куском санитовой верёвки и лежащим на полу в комнате на втором этаже, так как открытые двери на балкон обнажали вид на девственные снежные вершины гор с другой стороны Женевского озера.

Рядом болтался Ламбре в отключке, а дальше лежала, как понял Мурик, Керолайн – связанная и с заклеенным скотчем ртом. За столом сидели знакомый седой мужчина и седая женщина, вероятно, его жена, которая вытирала платочком слёзы, а на диване лежала ещё одна женщина, со сложенными на груди руками.

Увидев, что Мурик очнулся, седой мужчина поднялся, держа в руках альпеншток, подошёл и сказал:

– Рассказывай.

– Можно, я сяду? – спросил Мурик, соображая, что произошло. Женщина, лежащая на диване, вероятнее всего Анастасия Муравьёва-Апостол, а кто мужчина и женщина, Мурик не знал. Вполне вероятно, что они жили вместе с Анастасией, иначе им нечего связывать Керолайн.

– Я старший коронер Совета Наций Михаил Мурик, – сказал он, а мужчина его перебил: – Извини, но ещё один Мурик, причём женщина, лежит рядом. Что ты на это скажешь?

– Её зовут Керолайн, и она украла моё удостоверение, – сказал Мурик.

– Хорошо, мы это проверим, и можешь говорить по-русски.

Мурик удивился и сказал по-русски:

– Мы расследуем одно запутанное дело и хотели встретиться с Анастасией Муравьёвой-Апостол.

Керолайн, услышав незнакомый язык, зашевелилась и напряжённо глянула на Мурика.

– Анастасия Муравьёва-Апостол лежит на диване, – сказал мужчина и, показывая на Керолайн, сообщил: – Эта дрянь дала ей конфету и отравила Настю. И я не вижу причин, мешающих её убить!

– Дима, перестань, – оживилась седая женщина, – мы не вправе отнимать чужую жизнь.

– Она её не убила, – сказал Мурик, – Анастасия спит.

Мужчина, которого женщина назвала Дмитрием, подошёл к Анастасии и послушал её грудь, потом пощупал пульс и сказал:

– Она мертва.

– Я думаю, что она жива, – не согласился Мурик, – через некоторое время она очнётся сама, так что лучше её не трогать.

Дмитрий внимательно посмотрел на Мурика и сказал:

– Я умею ждать! Если она не очнётся, вас всех ждёт неминуемая смерть!

– Можно, пока я ещё не умер, допросить Керолайн? – спросил Мурик.

Дмитрий немного подумал, потом нагнулся к Керолайн и отодрал пластырь. Керолайн вздохнула и перепугано посмотрела на Дмитрия.

– Керолайн, подставка под перстень у тебя? – спросил Мурик.

– У меня её нет, – сообщила Керолайн, искоса взглянув на Мурика.

– О какой подставке вы говорите? – насторожился Дмитрий.

– О той, которую прислали Анастасии с квартиры её бывшего мужа, – объяснил Мурик.

– Была такая, с его обручальным кольцом, – сказал Дмитрий и вытащил с балкона картонный ящик, который поставил на стол и принялся рыться в нём.

– Его здесь нет, – сообщил Дмитрий, а седая женщина добавила, точно извиняясь: – Настя не хотела трогать эти вещи, и они лежали в ящике.

– Керолайн, куда ты девала подставку? – мягко спросил Мурик.

– У меня её нет, – повторила Керолайн, глядя в пол.

– Я знаю, куда исчезла подставка, – сказал Дмитрий, – здесь был сообщник, которого я не успел задержать.

– Керолайн, это был Орландо Гаррото? – спросил Мурик. Керолайн отвернулась и молчала.

– Дмитрий, мне нужно мчаться в Нью-Йорк, чтобы задержать её сообщника, не могли бы вы меня отпустить? – спросил Мурик. Дмитрий внимательно посмотрел на него, потом взял нож и разрезал верёвку.

– Керолайн, где моё удостоверение? – спросил Мурик.

– Оно у меня, – сказал Дмитрий и вытянул удостоверение из кармана.

– Вы можете позаботиться о моём помощнике? – спросил Мурик и, глянув на Ламбре, добавил: – У вас крепкая рука.

Дмитрий хмыкнул и развязал верёвку на руках Ламбре.

– Керолайн, где Шанталь? – спросил Мурик, а Ламбре, услышав о Шанталь, зашевелился.

– Она в заведении Гаррото, – прошептала Керолайн и опустила голову на колени.

– Вы не отпускайте моего помощника Ламбре, – сказал Мурик, – он ещё слишком слаб. Я вернусь за ним.

– Хорошо, – кивнул Дмитрий и спросил, пристально глядя в глаза Мурика: – Когда проснётся Анастасия?

– Шанталь проснулась на второй день, когда её хотели хоронить, – объяснил Мурик.

– Кто такая Шанталь? – спросил Дмитрий.

– Её сестра, – сказал Мурик, показывая на Керолайн, и добавил: – И любимая Ламбре.

– Действительно, запутанная история, – почесал голову Дмитрий, а Мурик, сбегая по лестнице на первый этаж, вызывал «магнетик».

* * *

Магнитная буря достигла Земли. Южный и северный полюс отозвались мощными вспышками полярного сияния, а по всей Земле люди отметили перебои в мобильной связи. Электронные схемы, в результате внутренних замыканий, выходили из строя и в эту ночь зарегистрировано множество аварий различного оборудования, в том числе и с жертвами людей.

Крупные инциденты произошли в обществе. Ещё с вечера российские войска оккупировали восточные районы Краины, а НАТО заняло все западные области. Американские корабли вплотную приблизились к южным портам, блокируя Краину с моря. В столицу ночью, почти одновремённо, вошли русские и натовские войска, разделив её по бульвару Шевченко, на котором сразу же начали возводить кирпичную стену.

Той же ночью произошёл инцидент, неизвестный широкой публике, который привёл в ужас высшие эшелоны власти Соединённых штатов Америки и России. То ли пусковые блоки ракетных установок двух стран были сделаны по одинаковым схемам, или по какой-то другой причине, но американские баллистические ракеты «Минитмен» и русские «Сатана» с атомными боеголовками стартовали одновремённо, по какому-то капризу направляясь к южному полюсу, где и взорвались несколько часов назад.

После взрыва ничего не произошло, если не считать того, что центральная часть континента стала радиоактивной, и военные вздохнули, понимая, что лучше меньшее зло, чем гибель планеты, но спутники, работающие с перебоями, засекли длинную волну в океане.

Вначале подумали, что барахлит аппаратура, в связи с магнитной бурей, но когда пришли повторные показания, оказалось, что ледяной панцирь медленно двигается в океан, образуя перед собой фронт поднятой воды.

Учёные тут же начали высчитывать её высоту у берега, но так как исходные данные были неизвестны, надеяться на точность не приходилось. Всё это сообщать простым гражданам никто не собирался, боясь паники, а весь высший состав власти эвакуировали в высокогорные места.

Правда, магнитная буря, из-за разбушевавшегося солнца, внесла коррективы и несколько воздушных судов бесследно исчезли с экранов радаров, не разбирая, где находится элита власти, а где простые граждане.

Дмитрий вышел из метро, собираясь зайти к родителям, но раздался звонок, и ему пришлось выслушать всё, что ему сказал начальник, в связи с провалом операции с корреспондентом «Le Monde ».

– Полковник, ты понимаешь, что тебя не только уволят, но могут посадить? – спросил у Дмитрия его начальник и он ответил: – Понимаю.

Связь резко прервалась, и Дмитрий не понял причины. Перезванивать не имело смысла, так как Дмитрий уже получил дозу негатива, а на лучшее надеяться не стоит.

Телефон зазвонил сам и Дмитрий схватил его, думая, что ещё скажет начальник, но это оказалась его сестра, Настя.

– Димка, ты дашь нам с Валеркой деньги на кино?

– Я твоих «гениев» водить в кино не обязан, – расплывшись в улыбке, сказал Дмитрий.

– Дима-а-а, – заныла сестра, и Дмитрий сказал: – Хорошо, подходи к Владимирскому собору.

Не успел Дима положить телефон в карман, как он снова заиграл. «Да что же такое?» – подумал Дмитрий и глянул на экран: звонила Беатрис.

– Слушаю, Беатрис? – сказал Дмитрий. Вчера она не пришла и не позвонила, хотя он понимал, почему.

– Я хотела с тобой поговорить, – сообщила она ровным голосом.

– Я ожидаю свою сестру возле Владимирского собора, – объяснил Дмитрий, и Беатрис сразу же сказала: – Я рядом, жди меня там.

Вздохнув, Дмитрий принялся ожидать, пытаясь придумать, как объяснить Беатрис похищение её перстня. Она появилась со стороны улицы Ивана Франка, где он её не ожидал и Дмитрий растерялся, не зная, что сказать.

– Привет, – сказала она.

– Вот твой перстень, – невольно улыбнулся он, подавая её миниатюрный аппарат.

– Я тебя не виню, – сказала она и помолчала.

– Здравствуйте, я Настя Муравьёва-Апостол, – сказала сестра Димы, появляясь из-за спины, и спросила: – Вы девушка Димы?

– Да, – улыбнулась Беатрис, рассматривая Настю.

– А это Валера Сотников, – сказала Настя, показывая на своего сопровождающего, и добавила: – Компьютерный гений.

Беатрис рассмеялась. Настя дёрнула Диму за рукав:

– Может, вместе пойдём в кино?

Дима не отвечал, а смотрел через голые ветки деревьев на серый вал, двигающийся из-за горизонта с юга. Когда до него дошло, что это такое, он потянул их в открытый боковой вход Владимирского собора.

– За мной без промедления!

Перепуганные, они понеслись за ним, а через минуту город накрыл водяной вал.

* * *

Ещё в полёте Мурик позвонил своему начальнику, Максимилиану Броннеру, и вкратце объяснил ситуацию. Тот сказал, что прилетит в Нью-Йорк на помощь, и Мурик подумал, что подкрепление не будет лишним. Когда внизу оказалось поместье доктора Орландо Гаррото, Мурик напрягся, понимая, что справится с доктором, будет трудно.

В этот раз ворота остались открытыми, точно Мурика уже поджидали, но санитарки возле дома не наблюдалось и Мурик сам зашёл в дом, надеясь, что не получит из-за угла по башке. На первом этаже доктора не было, и Мурик осторожно поднялся на второй. На широкой веранде второго этажа, расставив ноги, стоял Гаррото и смотрел вдаль, на зелёные волны деревьев резервации Игл Рок, взбегающих на небольшую гору.

– Входите, я вас давно жду, – сказав Гаррото, поворачиваясь к Мурику.

– Вы меня ждёте? – удивился Мурик.

– Представьте себе, – позируя, сказал Гаррото, – приятно поделиться информацией с человеком, который понимает, сколько усилий пришлось потратить, чтобы добиться своей цели.

– Я, как раз, не очень много понял в этом деле, – вздохнул Мурик, – иначе я бы давно вас поймал. Кстати, о цели, какая у вас цель?

– Однажды мне попал один больной, его звали Даниель Финн. Он рассказывал о своём предке, который случайно попал в восемнадцатый век и там потерял устройство, с помощью которого он перемещался во времени. Это устройство называется «транслятор», – сказал Гаррото и вытащил из кармана перстень, – ну а вы называете его просто «перстень».

– А что было в дневнике, найденном под водой, который у меня вы украли? – спросил Мурик. Гаррото ухмыльнулся и сказал:

– Это было завещание Жан-Анри Моризо своим детям, в котором он писал, что перстень должен быть у одного сына, а подставка под перстень – у другого и данная пара символизировала любовь. Такую же, какую он и его подруга, русская царица Елизавета, питали друг к другу. На самом деле подставка именуется «база» и служит для того, чтобы путешественник по времени возвратился туда, где она лежит, – Гаррото вытащил из кармана подставку, то есть, «базу» и покрутил её в руках.

– Вы, правда, верите, что можете перемещаться с помощью этих штук? – спросил Мурик.

– Верю, – сказал Гаррото, – так как никто не знает, кем эти устройства сделаны, а вы будете свидетелем моего триумфа. Я ложу «базу» себе в карман, чтобы она никуда не пропала, и надеваю перстень на палец, а двумя пальцами второй руки одновремённо нажимаю на вот эти бугорки и «au revoir», как говорят французы.

Гаррото растворился в воздухе и исчез. «Ты смотри, сработало!» – удивился Мурик и подумал: «Как же я его поймаю?»

Очнувшись от наваждения рассказа Гаррото, Мурик вышел из дома и отправился к отдельно стоящей больнице профессора, надеясь, что застанет там Шанталь.

После расспроса медсестёр, которые удивлённо на него посмотрели и не знали, что их шефа уже нет, по крайней мере, в этом времени, Мурик узнал, что Шанталь лежит в отдельной палате, а возле неё плачет Даниель Финн, думающий, что это Керолайн, так как к ней был очень привязан.

Когда Мурик заглянул в палату, Даниель, действительно, плакал, поглаживая руку Шанталь.

– Она скоро проснётся, – сказал Мурик, но Даниель ему не поверил и продолжал плакать. Словно услышав его, Шанталь открыла глаза и, потягиваясь, сказала: – Как я хорошо выспалась!

Увидев Мурика, она воскликнула: – Мишель, вы меня ждёте? А где Ламбре?

– Ламбре вас ждёт в другом месте, он в командировке, – сказал Мурик, а Финн удивлённо на него смотрел, поражаясь оживлению Шанталь.

– Он считает вас Керолайн, – сказал Мурик.

– А где Керолайн? – спросила Шанталь.

– Она тоже в командировке, – сказал Мурик, понимая, что объяснять сложно.

В дверях появился воинственный Максимилиан Броннер, который сразу воскликнул:

– Где Гаррото?

– Он не в нашем времени, – объяснил Мурик и Броннер озадачено сел на кровать рядом с Финном.

– Так это возможно? – удивился он, а потом совсем растерянно спросил: – Как я должен объяснить Оробели, главному координатору Совета Наций, куда девался преступник?

Мурик хмыкнул. Они поднялись и хотели лететь в Швейцарию, когда Мурик увидел в руках Даниеля Финна какую-то старую бумажку.

– Можно посмотреть? – спросил Мурик и Финн отдал ему потрепанный кусок бумаги, так как после оживления Шанталь, стал ему доверять. Мурик увидел, что записка написанна на английском языке и углубился в чтение.

« Моим детям!

Есть две вещи, имеющие ценность: твердь и время, бегущее по кругу. Твердь есть «база», а время «транслятор», но только вместе можно ощутить полёт. Ищите их между родом Апостола и Моризо, тогда сможете покорить время.

Орест Финн».

Мурик отдал бумагу Финну и вышел. «Магнетик» спускался на поляну перед домом и Шанталь с Броннером махали ему рукой. Но Мурик предложил им лететь самим, а сам отправился к Натали Орли, полагая, что ей интересно будет узнать судьбу перстня.

Натали его сразу узнала и спросила, можно ли снять плакат, а то соседи замучили с расспросами. Мурик снял плакат и вызвал «магнетик», попутно объяснив Натали, что поездка в Швейцарию ей не помешает. Подняв пассажиров вверх, «магнетик» взял курс на восток, медленно погружаясь в ночь. В Монтрё ещё не светало и они едва нашли улицу Ко и дом номер 30 и то, разбудив Ламбре, который выписывал круги фонариком.

В доме их встретила уже ожившая Анастасия, на славу отоспавшаяся, и Дмитрий с женой, которую звали Беатрис. Они хотели выслушать рассказ Мурика, но он попросил дать им с Натали немного отдохнуть, а рассказ оставить на завтрак.

* * *

Утром, после завтрака, Мурик рассказал присутствующим, как всё происходило.

– Путешественник по времени, имя которого Орест Финн, попал в восемнадцатый век, во времена царствования Екатерины I и каким-то образом потерял перстень, именуемый «транслятор», с помощью которого осуществлял перемещения во времени, и подставку под перстень, именуемую «базой», предназначенную для возврата в эпоху, где она находится. Вероятнее всего, у путешественника их украли.

Выкупивший их Пётр Апостол, подарил артефакты принцессе Елизавете, а та своему любимому, французу по фамилии Моризо, которого царица Екатерины I, за связь с дочерью, выгнала из Санкт-Петербурга.

Жан-Анри Моризо завещал артефакты своим сыновьям и с тех пор до настоящего времени они переходили из рук в руки, пока не оказались в руках уважаемой Натали Орли и Анастасии Муравьёвой-Апостол.

– Подставка под кольцо не моя, – сказала Анастасия, – она принадлежит Беатрис Моризо, жене моего брата.

– Кольцо тоже не моё, – засмеялась Натали, – оно принадлежало моему прадедушке, Семёну Орлову, который подарил его моей прабабушке, Вере Хоменковской, а она подарила его своей сестре Даше, которая подарила его своему будущему мужу Рене де Моризо.

– Вот как, – удивился Мурик и продолжил: – Как бы там ни было, ими воспользовался профессор Гаррото. Узнал он об артефактах от своего больного, потомка Ореста Финна, Даниеля Финна, а тому об этом стало известно из завещания Ореста Финна.

– Вы хотите сказать, что профессор Гаррото переместился куда-то по времени? – спросила доселе молчавшая Беатрис Моризо.

– Да, на моих глазах, – ответил Мурик, а Керолайн, сидевшая в углу, всхлипнула и воскликнула: – Бросил меня, какой же он подлец!

– Не плачь, девочка, – сказала Беатрис, – кого любят, не бросают, видимо, он тебя не любил.

Мурик, взглянув на Керолайн, остановил на ней сочувствующий взгляд, а она, увидев это, через слёзы улыбнулась ему. Мурик смущённо отвернулся, пробормотав: «Что за штуки выделывает этот чёртов купидон?»