Текст книги "Замкнутые на себя"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– В кольцо! – скомандовал Бартазар Блут, отправляя Флореллу и Бартика на планету Деканат. Глеи, послушные симпотам Бартазара Блута, исчезли в кольце, отправляясь на родину. Ни они, ни Бартазар Блут не подозревали, что временного блока нет и глеи отправились на родину, но на тысячу лет назад.
Бартазар Блут подгонял Флорика, так как переход вот-вот должен был закрыться, и его необходимо было пересечь до того, за какое-то мгновение. Ничего не подозревающий змей рвался вперёд, чтобы схватить беглецов, а Шерг заворожённо смотрел на репликатор. Они успели, и только искры осыпали их с носа Флорика до его хвоста. Змей, продолжая гнаться за Бартазаром Блутом, погрузился в репликатор, отрыгивая дым.
Шерг запоздало дёрнулся, понимая ловушку, и с открытым ртом провожал круг репликатора. Бартазар Блут, оглянулся и с удивлением увидел, что за змеем в пространственную трубу втянуло станцию репликации, которая, опережая змея, отклонила того в сторону и прилепилась к хвосту Флорика, следуя за Бартазаром Блутом. Вытащив длинный нож, Шерг прицелился в Бартазара Блута и метнул его, но нож, не долетев, застрял в кольце репликатора, не защищённого в канале силовым полем.
* * *
Вода быстро прибывала и им, поневоле, пришлось выбирать, в какой из туннелей двинуться дальше. Больше всего вселял надежду ход, идущий резко вверх, но Онти, пробежав по нему несколько десятков шагов и бросив симпоты, увидела, что дальше он ведёт вниз. Решили разделиться и проверить остальные ходы, Онти пошла вместе с Русиком и Лоори, а Бонасис прилепилась к Рохо, надеясь, что он расскажет ещё что-то о её дочери. Договорились проверить и вернуться в круглый зал, чтобы решить, куда идти.
Рохо, бросив симпоты в один канал, сразу обнаружил его конец, а второй, который достался ему, петлял далеко и следовало немного пройти, чтобы убедиться в том не уходит ли он в глубину. Когда они, пропетляв изгибами во все стороны, отошли достаточно далеко, Рохо бросив симпоты вперёд, увидел, что дальше ход раздваивается, но оба направления, изгибаясь зигзагом, заканчиваются тупиками. Рохо, проверив симпотами Бонасис, предложил ей немного передохнуть. Она не настаивала, но согласилась, и вела себя так, точно никакая опасность ей не грозит.
– Кто прорыл такие ходы? – спросила она безразлично. Рохо, прощупав стенки симпотами, сообщил: – Какой-то большой зверь.
Бонасис немного помолчала и, всё же, решилась спросить:
– Когда вы её видели, она была с лысым мужчиной?
Рохо понял, что она говорит о дочери, и, подбирая слова, сообщил ей: – Ей с ним спокойнее.
Бонасис вздохнула, точно ей стало легче, и поднялась с земли:
– Пойдём к остальным, они, наверное, ждут.
Рохо, отправив шарик света вперёд, пропустил перед собой Бонасис, а сам замыкал процессию. Их уже ждали. Онти и Рохо, обменявшись глифомами, поняли, что все ходы кончаются тупиком. Бросив симпоты вверх, они быстро определили, что толщина грунта и скальной прибрежной породы такая, которую грызть им придётся долго, а вода на полу поднялась и уже тонкими ручейками подтекала в некоторые ходы.
– Что будем делать? – спросила Онти. Рохо задумался и спросил:
– А тот канал, который идёт вниз, ты проверила до конца?
Онти, почему-то, смутилась, но ответила: – Он мне не понравился.
– Почему? – спросил Рохо и все посмотрели на Онти.
– Там кто-то есть, – сообщила Онти в повисшей тишине. Рохо раскинул симпоты и стал прощупывать ход, уходящий вверх, а потом вниз. Там, в самой нижней точке канала, находилось что-то живое. Очень огромное живое. Прощупав канал немного дальше, Рохо увидел, что после живого существа ход идёт к поверхности или, по крайней мере, вверх.
– Что же мы предпримем? – растерянно спросила Лоори, привыкшая к небу и свету, и чувствующая себя в мокрых норах совсем неуютно.
* * *
Они вывалились ниоткуда и разбились бы о землю, если бы не змей, растопыривший крылья и успевший задержать падение.
– Ох и шарахнулись, – восхищённо воскликнул Горелый, встряхивая головой: видать, во время полёта в ней что-то отлетело.
– Отлично. Если не считать того, что нас забросило неизвестно куда, – сообщил Шерг.
Они осмотрелись вокруг. Внизу неторопливо плыла широкая река, а за ней, сколько хватало глаз, простирались луга, которые терялись в синеве то ли соснового леса, то ли самих небес. Город, окружённый высоким деревянным забором из заострённых брёвен, как гнездо, закрепился на крутом правом берегу, с которого сбегали к воде незаметные, заросшие травой тропки. Белобрысый пацан, стороживший десяток овечек, пасшихся тут же на поле перед городом, ничего не боясь, подошёл поближе, внимательно разглядывая змея и седока.
– Дяденька, покататься дадите? – спросил он у Шерга, поглаживая морду Гореллы, которая такой ласки не знавала вовек. Та от умиления чуть не прослезилась: – Какой хорошенький мальчик, да Гарик?
– Может, мы его съедим? – деловито спросил Горелый.
– Не-е-е, – протянул малый, – я худой. Вы лучше овечку скушайте, я скажу, что волки спёрли.
– Я не могу, – пустила слезу Горелла, вытирая её передней корявой лапой, – мальчик мне определённо нравиться.
Шерг, с помощью Горелого, поджарил на длинном ноже кусок овечьей ляжки, уделил кусочек мальцу, а остальное, оставшееся от овцы, отдал змею на пропитание. После обеда, взяв малыша на борт, покружили над городом и окрестностями, пошугали в жителей змеиным огнём и снова сели в чистом поле перед воротами. Через некоторое время вышли из ворот три старика для переговоров, и мальчика пришлось удалить, к огорчению Гореллы. Городок назывался Родень, и был чистым пограничьем.
– Чего желаете? – поклонившись, спросили старцы.
– Девушку-девственницу, змею на съедение, – сообщил Шерг, криво улыбаясь.
– Хозяин, а как ты узнаешь, девственница она или нет, – спросил Гарик.
– Сам проверю, – ответил Шерг.
– Слышишь, хозяин, я её, после тебя, кушать её не буду, – брезгливо и категорически возразил Горелый.
Старцы поклонились и ушли. Через некоторое время вытолкали за ворота девушку зарёванную.
– Ты, что ли, девственница? – спросил Гарик.
– Я, – хныкая, сказала девушка.
– За что тебя? – участливо спросила Горелла.
– Маменьке нечем дань платить, – зарюмсала девушка.
– Иди, тебя Шерг проверит, – улыбнулась ей Горелла, с интересом наблюдая за процессом проверки. Шерг проверил, но змей, по результатам голосования голов, кушать девушку не захотел.
– Это всё? – спросила девушка.
– Все, – сказал Шерг, – змей кушать не желает. Когда родиться мальчик – назовёшь Шергом. И скажи в городе, кто тебя обидит – со мной будет дело иметь.
Девушка засверкала пятками к воротам, а Шерг забрался на змея и улетел дальше. Много городов и деревень посетили, много дней народ будоражили, дань брали, девиц кушали. Только одна беда, чародейство быстро кончилось и помаленьку Шерг перестал понимать местный язык. Как-то попалась им девица Ядвига, вроде и лик так себе и характер, что у той козы, а пришлась она по нраву Шергу, забрал её к себе. Она и научила Шерга местным наречиям, а то перед этим вообще бывал конфуз: прилетит Шерг в новый городок пограничный, а некому с народа выкуп требовать: он язык не знает, а змей вообще на все головы больной, ему разговоры до одного места – схватил, что ни попадя и сожрал молча.
Куролесил Шерг по здешним меркам много да всласть, но, видать, не впрок пошли ему девственницы – захворал. В народе его не иначе, как Кощей Бессмертный звали, а и нет, не угадали, оказался очень даже смертный. Говорят, что съёжился и умер, то ли от тоски, то ли от своей неприкаянности. А змей, прозванный Горынычем, тоже сильно затосковал без хозяина и уже на девственниц не зарился, а жрал, что попало.
Как-то Горелый неудачно глотнул бычью голову, да так, что стала она ему поперёк горла.
– Что же ты, дурачина, совсем меры не знаешь, – корила его Горелла, но пользы от тех разговоров никакой: Горелый задыхался и головой поник, выпучив глаза. Как ни старались Гарик и Горелла, но помочь не смогли – Горелый удавился. Всё бы ничего, при простой ампутации одной головы две другие бы выжили, да не нашлось героя, чтобы поникшую голову отсечь. Пошла гангрена и вскоре Гарик и Горелла начали клонить к земле свои пасти, пуская дым в траву.
На их беду рядом с ними, в лесной чаше, Илья Муромец жил. Как-то вышел он в лес по нужде, видит – змей Горыныч подыхает. Подтянул Илюша портки, сбегал в избу, вытащил из-за печи свой меч заржавелый, да и отсёк все три головы. Посадил их на пали сосновые, да и поставил вдоль дороги для острастки своих и чужих. А сам снова полез на печь, да долго не пролежал: головы так смердели, что вонь по всей округе пошла.
Так что пришлось Илюшке со своей избы скрываться в сам Киев-град. А молва о силе его богатырской быстрее его бежала. И князь, чтобы Илью задобрить, высватал ему в жёны Василису Премудрую, деву ликом неудачную, но очень разумную в речах. Илюша сразу обрадовался на женскую сласть, согласился, а там и свадьбу сыграли.
Только облом у бедного Илюши вышел: у Василисы той женской сласти на груди на два кукиша, а пока к ним притронешься, такой дребедени наслушаешься, что уже ничего и не хочется. Василиса так запудрила Илье голову, что вскорости он от неё ломанулся в леса нетронутые, под крыло Соловья-разбойника, авось не выдаст.
А молодке Ядвиге то досталось, что после Шерга осталось. Попала ей в руки та штучка, что её Шерг «мэтлоступэ» называл. Штука красивая, разноцветная на толкушку похожая. Вертела Ядвига её, вертела, да случайно на то место нажала, что мэтлоступэ в действие приводит, а её прямо к потолку и припёрло, такая сила в штучке была. Пока она спиной по потолку тёрлась, немного ума набралась и к исходу третьего дня, голодная и злая, научилась мэтлоступэ управлять.
Немного полежав, чтобы бокам, потолком битым, немного отдыху дать, поняла Ядвига, что мэтлоступэ штука хорошая и на ней летать сподручно. Неделю боялась, да не стерпела, заветную кнопочку нажала и улетела в небо быстрее птицы. Сначала жутко было, покричала она в небе так, что все вороны разлетелись, но потом во вкус вошла и стала носиться по небу, да песни петь.
Местный народ, глядя на такую страсть, к богам взывал, да по избам прятался. И до этого народ к ней не очень ласковый был, а после такой страсти и вовсе её бояться стал. Так что жила она на отшибе, ни с кем не общалась, только по ночам любила в небе летать и людей пугать. Народ её не иначе, как бабой Ягой называл и своих детей пугал, мол, не будут слушаться родителей, заберёт баба Яга и съест.
Как-то, в одну летнюю ночь взяла баба Яга в руки мэтлоступэ да от куража сиганула вверх так быстро, что оказалась высоко, там, где холод жуткий. То ли судорога руку свела, то ли рука примёрзла, только палец с кнопочки баба Яга снять не смогла. Так и летела вверх, да вверх, пока силы мэтлоступэ с небесными силами не уравнялись, и стала баба Яга летать вокруг Земли вечной спутницей.
И, точно, кружилась бы она вечно, если бы не какая-то кроха – пылинка, которая, залетев издалека, по пальцу ударила, а тот и откололся, освободив кнопку. Пошла баба Яга вниз раскалённым шаром, красуясь последним салютом над Землёй. От большой температуры мэтлоступэ взорвалось, да так сильно, что внизу весь лес напрочь положило. По земным меркам случилось такая диковина в году тысяча девятисот восьмом.
* * *
Маргина, как ни хорошо было с Байли, вынуждена была отправляться на Контрольную, чтобы продолжить поиски Элайни. Собравшуюся сопровождать её Байли, она едва отговорила, пообещав не реже раз в год приезжать к ней в гости, тем более, что перемещение для Маргины не являлось проблемой. А самым сильным аргументом была маленькая Марэлай: Маргина сочла ложь во благо весомым аргументом и сообщила, что детям вредно перемещаться.
Чего Маргина не любила, так это долгих проводов, которые приводили к неловкости, что по отношению к родным, неуместно, тягостно и ни к чему. Потому, побыв пару тёплых дней, пообщавшись с Хенком, Байли и малюткой Маргиной, Перчиком и Леметрией, сочла пребывание в гостях достаточным и, выйдя за порог дома Байли и Хенка, сиганула вверх, а за ней рыжей молнией понёсся Мо.
На станции репликации их встретил Хамми, а Хаммипапы нигде не было.
– Хамми, что ты здесь делаешь? – спросила Маргина.
– Маргина, а бросить симпоты тебе лень? – спросил Мо, улыбаясь. Маргина бросила и рассмеялась: перед ней был не Хамми, а Туманный Кот.
– Прости, котик, перепутала, – извинилась Маргина. – Так вас, всё-таки, осталось двое?
– Что ты имеешь в виду? – как будто не зная, дипломатично спросил Туманный Кот, хотя его симпоты, лазающие по её глифомам, Маргина прекрасно чувствовала.
– То, что вас двое, Хамми и ты, – объяснила Маргина. Туманный Кот промолчал, не переставая ковыряться своими симпотами в Маргине.
– Ты изменилась, – сообщил он диагноз. Маргина тоже проигнорировала его сообщение, а спросила своё:
– Передать привет Хамми?
– Передай, если сможешь, – загадочно сказал Туманный Кот и спросил: – Билет на репликацию покупать будете?
Маргина посмеялась и погладила кота. Потом, вместе с Мо, стала под кольцо репликатора и помахала рукой:
– До свидания, Туманный Котик!
Кольцо заискрилось голубой изморозью под жарким солнцем и через несколько прасеков они уже были на Контрольной. Выйдя из здания, Мо, увидев Ай-те-Кона, подошёл к тотаму и обменялся с ним информацией. Ай-те-Кон, уже привыкший получать информацию таким способом, с достоинством и благодарностью кивнул головой Мо. К сожалению, информация, полученная тотамом, так и останется в его голове: с некоторых пор Ай-те-кон не рассказывал ничего на совете тотамов – его истории были слишком фантастичны и его коллеги подозревали Ай-те-Кона во вранье. Терпеть такое тотам не мог, поэтому на совете многозначительно молчал, игнорируя потуги других его разговорить.
– Элайни, Сергей и Хамми из станции репликации не выходили, – сообщил Мо, хотя Маргина уже всё знала. Решили добраться до дома Лотта, а там видно будет. Маргина как-то интуитивно чувствовала, что их суета, их попытки найти Элайни закончатся ничем, но она старалась спрятать свои опасения в самые дальние глифомы, так как мысль, витающая в пространстве, имеет свойство исполняться.
Маргине оставалось надеяться на провидение Фатенот, чьё имя ей неизвестно и которую она не знала, но думала, что она существует, иначе, кто придумает путь, по которому нужно идти, чтобы обрести счастье не в конце, а иметь его в попутчиках.
По привычке, сиганув прямо вверх, они начали выписывать огромную дугу, которая пересекала верхние слои атмосферы Контрольной и заканчивались в окрестностях Палласа, на ферме Лотта. В самой высшей точке Маргина увидела впереди, где-то в районе города Мессаки, огромный вихрь, закрутивший в себя все облака и перемешав их мутным круговоротом.
«Самусь» – подумала Маргина, вспоминая, как её захватило подобным вихрем. Они, как камни, почти вертикально грохнулись недалеко возле фермы, растрясая свои глифомы. Столь странное приземление стало входить в приятную традицию Маргины, несмотря на то, что она так и не поняла почему ей должно такое нравиться.
На земле, в отличие от Мессаки и к удивлению Маргины, было тепло и уютно, а маленькое землетрясение, потрясшее ферму Лотта, потревожило только Балумута, спавшего в тени дуба, да Вава и Жужу, лежавших вверх брюхом на брюхе медведя.
– Что это было? – спросил Вава, сфокусировав один глаз.
– Спи! Балумут, вероятно, съел прошлогодние бобы, – успокоил его Жужу.
– Это не я, – отозвался Балумут.
– Значит Вава, – резонно решил Жужу.
– Может, это гром? – предположил Вава, игнорируя инсинуации Жужу.
– На небе ни облачка, – сообщил Балумут. Вава открыл второй глаз и посмотрел на кусок голубого небо, торчащего между веток.
– О чём вы тут рассуждаете? – спросила Маргина, нарушая идиллию. Дальнейший путь до дома Лотта она шла в обнимку с Балумутом, который положил ей лапу на плечо и напрочь игнорировал Мо, а два трутня прожужжали ей уши своими рассказами. На шум-гам вышел Лотт и, обнимая Маргину, сообщил, что все разлетелись, точно птицы из гнезда. Встревоженная Вета выскочила из избы и сразу бросилась к Маргине с вопросом:
– Что случилось с Русиком?
– А с ним что-то случилось? – в ответ спросила Маргина.
* * *
Вода прибывала и Рохо, бросив в неё симпоты, определил, что сильный ветер, дующий в их берег, нагнал большую волну. Вода, в начале бежавшая струйками, заполнила пол пещеры по колена и стала переливаться в пустые ходы. Непосредственной опасности пока не было, но стоило перейти в сухое место. Их как будто специально толкали в ту нору, в которой находилось неизвестное существо.
– Пойдём, – сказал Рохо, направляясь туда, но Онти возмутилась.
– Я туда не пойду.
– Онти, тебе чего бояться, – успокоил её Рохо.
– А нам? – напомнила о себе Лоори.
– А вас я в любом случае прикрою, – пообещал Рохо, – главное, чтобы вы не боялись.
– Пойдём, Лоори, – неожиданно сказал Русик, – я никому не позволю тебя обидеть.
Столь решительный поступок успокоил и Онти. «В крайнем случае, – подумала она, – я сожмусь в комок и заберу свои симпоты внутрь, чтобы ничего не видеть». Они вскарабкались немного вверх и очутились в том месте, где нора шла вниз. Рохо, идущий впереди, пошарил симпотами и обнаружил, что там, где находиться существо, нора расширяется в круглый зал, а дальше снова сужается.
– Там большое гнездо, – сообщил Рохо, обернувшись к Русику и Лоори, которых освещал плывущий рядом с ними шар. Онти, услышав слова Рохо, испуганно выглядывала из-за крыльев Лоори, снова потеряв всё своё мужество. Бонасис, идущая позади всех, молчала и не высказывала беспокойства, как будто её ничто не касалось.
– Мы обойдём зверя стороной, – сказал Рохо, – там много места.
Онти и Лоори не были в том так уверенны и испуганно семенили позади Рохо и Русика, иногда вздрагивая от шагов Бонасис, идущей за ними. Они прошли половину пути до гнезда, как почувствовали под своими ногами первый догоняющий их ручеёк воды. «Так быстро?» – удивился Рохо, понимая, что назад дороги уже нет.
Вдруг животное зашевелилось и он ощутил своими симпотами, что оно двинулось к ним навстречу. Рохо ничего не сказал остальным, но Онти своими симпотами почувствовала движение существа и закричала. Лоори, перепугавшись, что угроза сзади, побежала вперёд, толкнув Русика в спину, и тот свалился в жижу, текущую вниз. Положение было не аховое и, словно в приключенческом романе, Рохо ощутил по левую руку короткий боковой ход.
– Сюда! – закричал он, и его перепуганные друзья послушно свернули налево. Рохо расплылся и закупорил ход, сливаясь со стеной, точно его и не было. Впереди раздался шум, как будто шёл дождь, и вскоре мимо Рохо, перебирая сотнями лап, проползла огромная многоножка, чуть ли не в размер норы. Остановившись возле Рохо, она замерла и прислушалась, пуская слюну из своей пасти.
Обнюхав, она попыталась грызнуть Рохо, но обломала один зуб и, громко чихнув и обдав Рохо какой-то мерзостью, двинулась дальше по норе, заканчиваясь огромным колючим хвостом в виде плавника. «Водоплавающая!» – сообразил Рохо, а Онти, невольно сканирующая его ощущения, не выдержала и грохнулась в обморок, отключившись от мира и сжавшись в комок.
– Побежали, – почему-то прошептал Рохо и, схватив Онти в охапки, побежал вперёд, проскальзывая ногами. Внизу, в гнезде, оказалось несколько маленьких многоножек, которые трещали ногами и беспрерывно двигались. Рохо, никого не предупреждая, побежал дальше, а Русик и Лоори, увидевшие при свете шара вытаращенные на них глаза, так ломанулись вперёд, что опередили Рохо на десяток шагов.
Нора шла всё выше и выше, и стали попадаться камни, торчащие из стены. Запыхавшиеся Русик и Лоори, облегчённо вздохнули, удалившись от ужасного гнезда и, даже, истерически рассмеялись, увидев при свете шара свои измазанные грязью крылья и лица. Потянуло сквозняком, явный признак, что выход рядом.
– Мы смогли, – радостно воскликнул Русик, глядя на Лоори. Рохо впереди почему-то остановился и обернулся к ним.
– Что? – встревоженно спросила Лоори. Рохо отклонился и они увидели, что нора заканчивается скалой с единственной щелью, в которую можно заткнуть два кулака.
В установившейся тишине Бонасис первой услышала из норы отчётливый шум дождя, издаваемый сотней ног многоножки, догоняющей их.
Репликация десятая. Энки
На берегу Евфрата недалеко от Горького моря двести пятьдесят гигапрасеков назад люди молили мудрого и доброго бога Энки принести урожай, а бог в этот день был так сердит, что ответил раскатом грома в чистом небе, и из ничего возникло чёрное здание, которое, приземлившись, за несколько мгновений погрузилось в землю своей корневой частью. Люди, увидев сотворённое рассерженным богом, упали в горячую пыль земли, не смея взглянуть или перечить воле Энки.
Тот же, кто краем глаза дерзко подсматривал, мог наблюдать, как черные стены круглого здания опали и появился сам бог Энки, а рядом с ним белоснежный зверь расправил свои крылья и громко рыкнул. Смутьяны, увидев зверя, тут же закрыли глаза и замерли от страха, ожидая, когда их растерзают на части.
Бог Энки отступил назад, внимательно рассматривая кольцо репликатора с застрявшим в нем ножом Шерга, и, повернувшись к белому зверю, сообщил:
– Мы с тобой попали в передрягу, Флорик.
– В последнее время они ко мне липнут, как мухи, – согласился с ним Флорик, а люди, лежащие в пыли, с ужасом вслушивались в незнакомый говор зверя. Бартазар Блут, так неожиданно ставший богом, внимательно осматривал репликатор. Кроме временного блока он обнаружил ещё несколько повреждений генераторы силового поля, так что переместиться они никуда не смогут, пока не починят станцию. Одна мысль успокаивала Бартазара Блута: Шерга нет на Глаурии, и Элайни ничто не угрожает, тем более, что с ней такой замечательный кот, как Хамми. Он не винил кота в том, что он преследовал его и понимал его беспокойство за Элайни, в том они были схожи.
– Подойди сюда, – позвал Бартазар Блут юношу лет двадцати, который бросал осторожные взгляды на бога. Юноша пополз по земле и упал у ног Блута.
– Поднимись и скажи своё имя, – сказал бог и, видя нерешительность юноши, поднял его за плечи и добавил: – Нам с тобой придётся долго работать, так что оставь свои церемонии для других.
– Меня зовут Алилум, – сообщил юноша, пытаясь упасть к ногам Бартазара Блута.
– Тебе первое задание Алилум, – сказал ему Бартазар Блут и добавил, показывая на ближайшее селение на берегу Евфрата, – собери мне как можно больше смышлёных и умных мальчиков и приведи их сюда.
– Слушаюсь, всемогущий и мудрейший Энки, – опять упал в пыль Алилум. Бартазар Блут махнул рукой, и он отполз на несколько шагов, а потом понёсся к селению. Бартазар Блут взял палочку и принялся чертить на песке какие-то вычисления, но песок рассыпался и Бартазар Блут начал вычислять в глифомах.
– Зачем тебе мальчики? – спросил Флорик. Бартазар Блут замер, точно задумался, а потом повернулся к глею.
– Видишь ли, Флорик, весьма вероятно, что мы застряли здесь очень надолго, – объяснил он. – Дело в том, что плотность станций репликации в том слое времени, куда мы попали, да ещё в этом районе космоса очень низкая, а временной блок мы сами не сможем восстановить никогда. Поэтому, нам остаётся восстановить генератор поля, для ремонта которого требуются технологии, которых на планете Земля нет. Вначале я буду учить мальчиков и через несколько поколений землян создам нужные технологии и смогу восстановить репликатор. А для начала мне потребуется создать вокруг станции репликации здание, чтобы скрыть её от лишних глаз.
Прибежал Алилум со стайкой черных от солнца малышей, которые с воем упали к ногам Бартазара Блута.
– Почему они плачут? – спросил Бартазар Блут, пуская симпоты в головы мальчишек.
– Великий бог Енки, ты проголодался и хочешь их съесть – сказал своё мнение Алилум.
– Я не ем людей, – вложил Енки в голову каждого мальчишки и те, бросив рюмсать, весело засветили на бога глазами. Он повёл стаю на берег Евфрата и, сказав каждому: «Делай как я», взял в руки кусок глины и принялся её мять, смачивая водой. Расплескав её в лепёшку, он срезал несколько стеблей камыша для палочек, раздал их ученикам и начертил на лепёшке изображение колоса.
– Что я нарисовал? – спросил он у детей.
– Колос, – подал голос самый смелый.
– Молодец, – похвалил его бог и предложил: – Рисуйте, как я.
Сидящий немного в стороне Алилум, поглядывая через головы детей, внимательно перерисовал на кусок глины изображение колоса. Солнце добралось до наивысшей точки и Бартазар Блут, бросив свои симпоты в уставшие головы детей, понял, что им нужно отдохнуть и, чтобы поднять настроение мальчишек, впрыснул им немного эндорфинов.
– Теперь играть, – сообщил он ученикам. Стайка тихо удалилась от бога и, не сдерживаясь, зазвенела громкими голосами в селении. Алилум согнувшись, собирался уйти, но его остановил Бартазар Блут.
– Ты мне нужен. Собери всех мужчин и приведи сюда, – сообщил он ему и добавил: – Будем делать кирпичи.
Алилум понёсся к селению, размышляя по пути над новым словом «кирпич» и странным богом Энки, который избрал его для изъявления своей воли.
– Ты голоден? – спросил Бартазар Блут у Флорика, заранее зная ответ: – Пойдём к берегу, я накормлю тебя рыбой.
Они подошли к берегу реки, где плескались ребятишки. Бартазар Блут зашёл в реку, медленно погружаясь, пока его голова исчезла в воде. Кроме детей к берегу подошли взрослые, которые, увидев пропавшего бога, ахнули и принялись просить у него прощения. Возможно, бог Энки и услышал их молитвам, так как вскоре показался из воды, встреченный бурными и радостными возгласами. В руках он держал две огромные рыбы, которые тащились хвостами по земле.
– Попробуй, – предложил Бартазар Блут глею. Тот принюхался, укусил и вопросительно поднял на него глаза: – Там её много? – на что Бартазар Блут ответил:
– На твой век – хватит.
Алилум привёл толпу мужчин, которую сопровождала не приглашённая толпа женщин. Бартазар Блут повёл их на берег, где, как недавно детям, преподал урок, как замесить глину со стеблями ломаного камыша, как придать сырому кирпичу прямоугольную форму и как сушить кирпич, чтобы он не трескался. После учёбы на берегу остались ряды кирпичей, неровных и разных по толщине, но сделанных от души. Оставив несколько человек, с инструкцией, как сушить кирпичи под солнцем, Бартазар Блут забрал с собой Алилума и скрылся с ним в жилище богов – станции репликации.
– Как называется это селение? – спросил Бартазар Блут.
– Эриду, – ответил Алилум, падая к ногам бога Энки.
– Прекращай так делать, когда мы одни, – возмутился бог. – Для начала мы построим здесь город. Город Эриду, – сообщил он Алилуму и, чтобы не тратить время, сыпанул ему в голову всю техническую информацию.
– Сиди здесь и переваривай, – похлопал его по плечу Бартазар Блут, а сам вышел из здания репликатора и сиганул ракетой в небо, оставив внизу упавших на колени от страха и восторга жителей нового города Эриду. Раскинув свои симпоты, Бартазар Блут искал залежи самородного золота, иридия, рения, вольфрама и молибдена. Сохраняя все данные в глифомах, он сканировал землю слой за слоем, чтобы потом всё систематизировать и направить в места добычи нужных специалистов. То, что такие специалисты ещё не родились, не смущало Бартазара Блута: за свою длинную жизнь он убедился, что годы летят намного быстрей, чем ожидаешь, а отдалённое будущее уже завтра стоит под окном.
* * *
Элайни, удерживая Альмавер, понеслась во дворец, а ей навстречу уже мчался Хамми, который, позабыв образ кота, мчался в небе рыжей кучей. Зависнув возле неё, он спросил:
– Ты долетишь до дворца?
– Конечно, – ответила Элайни, узнавая Хамми, и спросила: – А ты куда?
– Я встречу тех, кто идёт по земле, – сообщил Хамми и сиганул вниз, туда, где шагали бойцы Шерга. Дальнейшее Элайни не наблюдала, потому как полетела во дворец, иначе ей плохо спалось бы по ночам, так как Хамми, её милый котик, стал не убивать, а рвать лица наступающих, что было страшнее смерти. Через несколько мгновений всё войско Шерга с воем носилось по полю, пытаясь убежать от кошмара, рвущего им носы и щёки, но рыжее чудовище без устали гонялось за ними, так что воинство разбежалось во все стороны, убегая домой, подальше от этого страшного края земли.
Утолив свою жажду мести, выкопанную из дальних глифом кошачьей души, Хамми отправился во дворец, чтобы успокоить Элайни. Возле дверей дворца стоял Анапис с палкой в руках и подозрительно смотрел на рыжее безобразие, приземлившееся во дворе. Кот обрёл облик кота и сообщил: «Я Хамми», – успокоив Анаписа.
– Всё в порядке? – спросил кот, чтобы Анапис расслабился.
– Да, – ответил Анапис и поинтересовался: – А что с нападающими?
– Их больше нет, – ответил Хамми и отправился к Элайни. Когда он открыл дверь в её комнату, все были в сборе: Алида носила на руках маленькую Марго, Элайни успокаивала Альмавер, до сих под не пришедшую в себя от прыжка без парашюта, а племянники Алиды стояли возле дверей и молчаливо глазели на всех.
– Где Сергей? – первым делом спросила Элайни.
– Он справиться с Шергом и со змеем, – успокоил её Хамми, раскидывая свои симпоты для поиска Бартазара Блута.
– Ты можешь ему помочь? – прервала его поиски Элайни.
– Хорошо, – согласился Хамми и добавил: – Сюда никто не придёт, я позаботился.
– Спасибо, котик, – погладила его Элайни. Котик предпочёл бы остаться но, заглянув в голову Элайни и увидев её беспокойство, отправился на улицу. Превратившись в рыжего глея, он махнул крыльями и отправился в сторону станции репликации – именно туда улетели глеи, Шерг и Бартазар Блут.
Когда он подлетал к зелёной горе с частоколом скал наверху, он уже знал, что станции репликации нет, также как нет ни Бартазара Блута, ни глеев. Чтобы найти какие-то следы, Хамми перелетел скалы, увидел озеро и пустой остров, на котором, кроме сорок, о чём-то спорящих, никого не было. «На безрыбье и рак рыба», – вытянул он из глифом земную пословицу, а потом бросил симпоты в головы сорок. И вовремя, а не то они бы забыли ничего для них не значащий эпизод, когда три летающих белых зверя, с мужчиной на одном, улизнули в большое кольцо, а за ними, туда же, бросилось трёхголовое чудовище, осёдланное одноглазым мужчиной в маске.
– И что мне теперь говорить Элайни? – спросил он у сорок, но тем не было никакого дела до одиноко сидящего рыжего кота, решающего задачу, любые ответы на которую были неприемлемы.
* * *
Расспросив Вету и Лотта, Маргина решила лететь в столицу Арбинар, вдогонку Рохо, чтобы узнать от него самого, что передал Хамми, а потом думать, что им делать дальше. Балумут настаивал лететь с ними, заявляя, что Мо не лучшая компания для Маргины, но она, смеясь, предложила ему заиметь крылья, чтобы лететь с ними. Озадаченный медведь тут же размечтался, как он, точно пчела, будет собирать мёд из цветов, на что Вава резонно ему заметил, что не вырос ещё цветок, в который залезет пасть Балумута. Но мечты медведя на этом не остановились, и он потребовал от Маргины, чтобы она прилепила ему крылья.
