Текст книги "Замкнутые на себя"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Он хотел открыть глаза, но тёплая и мягкая волна накрыла его и стала убаюкивать, уносить в детство, которое он не помнил, но догадывался, что оно было таким же светлым, тёплым и приятным, как и волна. Родители, мать и отец, которых он тоже не помнил, оставили деньги на его содержание, но, когда исчезли, не оставили ему главного – любви. А ожидать любви от чужих людей – глупая надежда, для него – непозволительная роскошь.
Мятное дуновение освежило лицо – так пахли руки матери. Он погрузился в запах, замирая, чтобы не вспугнуть воспоминание, и перед ним возникло лицо матери, родное, бесконечно дорогое, которое прошептало: «Ты мой, навсегда», – и поцеловало его прямо в губы. Поцелуй был долгим и обворожительным, и он понял, что это не мать, а его любимая женщина, посланная судьбой любить его, вместо матери.
Он открыл глаза и увидел её, так похожую на мать. Её кудрявые чёрные волосы щекотали его лицо, а их мятный дух завораживал, как магия. Огромные, чёрные глаза неподвижно смотрели в его зрачки, как будто хотели вытянуть из него душу, которую он, без сомнения, отдал бы ей беспрекословно.
«Ты будешь править страной», – зашептал голос, и он безоговорочно поверил. Голова закружилась, его губы тут же почувствовали мягкость её губ и её язык, ласкающий его небо. Проваливаясь в неосознанное, он был уверен, что эта женщина его не покинет. И на душу опустился покой.
Репликация первая. Гликогерен
Элайни краем глаза увидела кольцо репликации, увитое голубым туманом, но почему-то из него вывалилась прямо в небо и, падая вниз, пронзительно закричала. Высота оказалась порядочная и она прилично приложилась. Хорошо внизу оказалось что-то мягкое, которое охнуло под ней и зашевелилось. От испуга Элайни вскочила и отползла в сторону, оглядываясь назад.
Сергей, согнувшись калачиком, громко говорил какие-то слова, непонятные по смыслу. «При чём здесь Маргина», – слушая его, подумала Элайни.
– Тебе помочь? – сочувственно спросила она, подойдя к Сергею и поддерживая его под локоть.
– Ху-у-у, – выдохнул он, – дай отдышаться.
Сергей присел на траву и критически посмотрел на Элайни.
– Может тебе сесть на диету? – задумчиво спросил он. Элайни нервно захихикала, разряжаясь, и пошутила: – Прости, я искала, где мягче.
Они оглянулись. Вокруг красовался аккуратный сад, между плодовыми деревьями которого располагались явно декоративные, причём и те и другие были ровненько, как на картинке, подстрижены и больше походили на искусственные, чем на живые растения. К тому же, на глаза попадались такие невероятные экземпляры, которые причислить к растениям было трудно и их отдельные группки, нарушая гармонию сада, вносили диссонанс в стройные ряды деревьев. Сад тянулся вдаль, вероятно до горизонта, упираясь в гору или возвышенность, заросшую до верхушки густым лесом. Сзади, кроме сада, ничего не наблюдалось, а верху, как и нужно, светило солнышко, заливая приятным теплом всё вокруг. Помогая ему, над горизонтом слева, ярко сияла какая-то звезда, спорящая своим блеском со светилом.
На голову Сергею больно плюхнулась рыжая лепёшка, облепив её, как тестом. Сергей свалился на траву и замер.
– Серёжа, что с тобой? – бросилась к нему Элайни, пытаясь отодрать неподатливую массу с его головы.
– Не щекочи меня, – отозвалась масса, превращаясь в рыжего кота.
– Хамми, – всплеснула руками Элайни, – ты Серёжу убил.
– Живой твой Серёжа, – промурлыкал кот, – сейчас маленько поправим.
Хамми прошёлся по голове Сергея, проверяя сосуды, но, кроме обычного обморока, никаких гематом, повреждений или ушибов не обнаружил. Он впрыснул ему немного глюкозы, разбавив её триметилксантином для эйфории и, по инерции, принялся перебирать все органы.
– Хватит меня щекотать, – недовольно отозвался Сергей, поднимая голову.
– Ах, так ты уже проснулся, – муркнул Хамми.
– А ты уже опыты на мне делаешь, – парировал Сергей.
– Я у тебя ничего не убирал, – хмыкнул Хамми.
– Хватит вам препираться, – оборвала их содержательную беседу Элайни. – Что делать будем?
– Я не знаю, – признался Хамми, забрасывая сеточку.
– Как не знаешь? – возмутилась Элайни. – Я, что ли, знаю?
– Действительно, – оглянулся Сергей на деревья, – это явно не Земля. Куда нас за сандалили?
– Вероятно, получилась накладка, – предположил Хамми.
– Халтурщики ваши Хранители[1], – изрёк Сергей, подходя к дереву с плодами, явно похожими на яблоки. – А может мы в раю?
Хамми снисходительно хмыкнут: он был знаком с религиями, существовавшими на Земле. Сергей сорвал яблоко и, разглядывая его, собирался уже укусить, как тут завыла сирена.
– Прячемся, – воскликнула Элайни, залезая в заросли декоративного кустарника. Сергей, бросив яблоко на землю, шмыгнул за ней, а Хамми ту же превратился в замысловатый лопух с белёсыми колючими цветками, тронутыми сверху краснотой. Ждать пришлось недолго… Между деревьями появился юноша, который, насвистывая себе под нос какую-то мелодию, подошёл к дереву и уставился на яблоко, валяющееся на земле. На голове у него красовался цилиндр, с круглой широкой и плоской крышей, свисающей вниз, а одеждой служил просторный чёрный плащ или накидка, с вырезами для рук. Юноша поднял плод и спрятал его под одеждой. Воровато оглянувшись и не заметив никого, он вытащил его и заразительно хрумкнул, откусив большой кусок.
– Ах, паразит, – возмутился Сергей, – моё яблоко ест.
Элайни толкнула его в бок, и вовремя: вдали показалась новая фигура, в такой же одежде, как у юноши. Тот спрятал яблоко внутри необъятного плаща, и, давясь, ускоренно дожёвывал откушенное.
– Что такое, Гликогерен? – спросил плотный мужчина с умиротворённым лицом, единственным украшением которого были торчащие в стороны усы.
– Ложная тревога, Профессор, – бодро ответил Гликогерен.
– Как же ложная, Гликогерен, – укоризненно посмотрел на него Профессор и сделал паузу, дожидаясь ответа.
– Извините, Профессор, – покраснел Гликогерен, ковыряясь руками внутри плаща, – оно уже было на земле.
– Конечно, было на земле, – согласился Профессор. – А разве уничтожение сорняков не входит в обязанности студента? – указывая на лопух, спросил Профессор.
– Так точно, – облегчённо вздохнул Гликогерен, выдёргивая Хамми из земли. «Лопухнулись», – косясь на Хамми в руке студента, подумал Сергей.
– Вот так – хорошо, – согласился Профессор и они, вместе с Гликогереном, пошли туда, откуда и пришли, а Хамми волочился по траве за студентом. Элайни и Сергей вылезли из кустов и отряхнулись.
– Яблочко хочешь? – спросила Элайни, ухмыляясь.
– Да, ну тебя, – отмахнулся Сергей, – пойдём Хамми спасать.
– Хамми и без тебя спасётся, – спокойно сказала Элайни, – а что делать нам?
– Пойдём за ними, посмотрим и решим, – предложил Сергей и они, скрываясь за деревьями, перебежками двинулись за Профессором и Гликогереном. Учёные мужи шествовали между деревьями, разговаривая между собой и никого вокруг не замечая. Вскоре впереди, перекрывая немного горизонт, показалось чёрное стеклянное здание шарообразной формы, верхушка которого возвышалась над деревьями. Профессор и Гликогерен скрылись в стеклянном здании, захватив с собой и Хамми-лопуха. Элайни и Сергей подождали немного, но из помещения никто не выходил.
– Что теперь? – спросила Элайни, с улыбкой глядя на Сергея. Тот чмокнул её в губы и, глядя ей в глаза, сказал: – Давайте рассуждать, товарищ.
– Давайте, – хмыкнула Элайни.
– Мы их понимаем, следовательно…
– Что, следовательно? – Элайни закрыла глаза и принялась его целовать.
– Не смущайте меня, мадам, – улыбаясь, отмахнулся Сергей. – Если мы понимаем их речь, тогда здесь есть станция репликации. Логично?
– Очень логично, – подтвердила Элайни, продолжая его целовать. В дальнейшем никакой логики не было, так как влюблённые были потеряны для общества, а дело спасение отдельно взятого лопуха предоставили ему самому. Но всё хорошее когда-то кончается и смущённая, чувствующая свою вину парочка, приведя себя в порядок, всё-таки отправилась спасать несчастного Хамми.
Дверь в прозрачное помещение была открыта и без каких-либо замков. Они зашли в помещение похожее, больше всего, на огромную оранжерею, сплошь наполненную диковинными растениями. Сергей и Элайни, стараясь не шуметь, долго ходили узкими проходами, но в помещении никого не обнаружили.
– Куда же они девались? – прошептала Элайни, но Сергей ничего ей не ответил. Она обернулась и увидела его в объятиях большого кактуса. Сергей пытался из него выбраться, но у него ничего не получалось: чем больше он шевелился, тем больше запутывался в колючках. Элайни тихонько захихикала: Сергею сегодня везло, как черепахе на скачках.
– Как ты туда попал? – тряслась она, не пытаясь сдерживать смех.
– Лучше помоги, – угрюмо сказал Сергей, бессильно подняв руки, чтобы не уколоться.
– Бесполезно, – раздался голос, и они насторожённо оглянулись – никого.
– Может это Хамми говорит у нас в голове? – предположила Элайни.
– Меня зовут Опунций Вульгарус, – сказал голос. Элайни растерянно оглянулась, в поиске их собеседника, а Сергей произнёс: – Он где-то у меня сзади.
Сзади Сергея был только лапастый кактус. Элайни внимательно его рассмотрела и удивлённо спросила: – Так это ты говоришь?
– Я, – ответил кактус.
– Немедленно отпусти Сергея, – потребовала она.
– Только после того, как освободите меня, – сообщил Опунций, сжимаясь вокруг Сергея. Элайни присмотрелась и поняла горе кактуса: кто-то застегнул его между листьями на замок и прикрепил к блестящей трубе в стене.
– Кто ж тебя так? – посочувствовала ему Элайни.
– Профессор, – отозвался Опунций и добавил, – а я свободу люблю.
– Как же я замок сниму? – задумалась Элайни.
– Ты не забыла, что здесь есть станция репликации? – подсказал Сергей. «Действительно, забыла», – подумала Элайни и наложила руку на замок. Тот сразу же оплыл вниз и шлёпнулся на землю. Сергей облегчённо вздохнул и расправил плечи, а Опунций выдрал из земли коротенькие ножки и пошлёпал ко второму выходу.
– Уважаемый Опунций, – обратилась к нему Элайни, – вы не подскажете, где здесь находится Профессор.
Кактус приостановился, обернулся и сообщил: – В лаборатории.
– Возможно, вы нам покажете? – дипломатично попросила Элайни. Опунций остановился, расставив коротышки-ноги, потом кивнул зелёными ладошками. Элайни и Сергей радостно бросились за ним. Опунций потыкал колючками на панели возле двери, и она раскрылась, пропуская их на аллею, обсаженную теми же декоративными деревьями и ведущую к высокому и чёрному, цилиндрическому зданию.
– Дальше вы сами, – сказал Опунций, и потопал в сад. Элайни и Сергей быстрыми шагами пошли к лаборатории. Они были на виду и, если их видели, то, несомненно, знали об их прибытии. Вокруг не было ни одного человека, а птицы почему-то обходили сад стороной, если не считать одинокого ворона, сидевшего на самом высоком дереве. Следовало полагаться на удачу, но она их покинула – на здании никакого намёка на дверь они не увидели.
– Что будем делать? – привычно спросила Элайни.
– Солнышко, станция репликации, – напомнил Сергей.
– Ах, да, – спохватилась она и принялась водить руками по блестящей чёрной поверхности. Сергей напряжённо оглядывался по сторонам, стараясь не пропустить что-нибудь важное.
– Есть, – вздохнула Элайни. Что-то щёлкнуло внутри, и дверь открылась. Как только они проскользнули внутрь, снова завыла сирена.
– Прячемся, – воскликнул Сергей, пробегая по коридору мимо дверей без ручек. В самом конце нашлась одна, приоткрытая, и они спрятались за ней. Это оказался туалет, причём женский, к тому же, давно не использованный. В коридоре послышался шум и голоса.
– Вы опять не прикрыли дверь, Гликогерен, – пробубнил Профессор, – а вдруг сюда заберутся дикие животные.
– Я закрывал, – убеждал Гликогерен, – к тому же, откуда здесь дикие животные?
– Я тоже был молодым, Гликогерен, – вспомнил Профессор, – и однажды… – он замялся и продолжил, – я всегда закрывал дверь, – но интонации Профессора не убедили Гликогерена. Сзади раздался шум воды и Сергей, подслушивающий у двери, застыл на месте. Оглянувшись, он увидел Элайни, выходящую из кабинки. На его устрашающую мимику она прошептала: «Что? Я давно хотела». Они прислушались: голоса удалялись, затихая, и Сергей свободно вздохнул.
– Что они здесь делают? – спросила Элайни, задумавшись.
– Над кактусами издеваются, – хмыкнул Сергей.
– Может быть, нам показаться им, и они помогут? – посмотрела на него Элайни.
– Ага, и пристегнут тебя к трубе, – констатировал Сергей. – Давай пошарим вокруг, разберёмся, а сдаться на милость профессуры мы всегда успеем.
Они вышли из туалета и по коридору подошли к лестничной клетке, которая поднималась как вверх, так и вниз.
– А теперь куда? – спросила Элайни, заглянув в пролёт лестницы.
– Для начала вниз. Вверху, я думаю, находится начальство, – рассудительно сказал Сергей. Они осторожно пошли вниз, стараясь не шуметь, ступая аккуратно, на цыпочках. Этажом ниже дверь на лестничной площадке была закрыта, и они спустились ещё пониже, но и там им не повезло.
– Что за дом! – возмущалась Элайни. – Кругом замки. У нас дома замок только на сокровищнице.
– Тише, – предупредил её Сергей, – спускаемся ниже.
Карусель продолжалась долго. Они потеряли счёт этажам, а с ним надежду найти хотя бы одну открытую дверь. Искусственный свет от стен светлым пятном сопровождал их путь, погружая лестницу в темноту, как только они её проходили. Следующую дверь Сергей даже не дёрнул, минуя её. Но идущая за ним Элайни почувствовала дуновение воздуха на лице и остановилась.
– Что? – спросил Сергей.
– Воздух, – прошептала Элайни. Сергей потянул ручку, и та поддалась. За порогом находилось огромное тёмное пространство, и они растерянно остановились, освещённые светом из коридора. На всякий случай Сергей пощупал возле дверей, но никакого включателя не было. Из тёмного пространства раздался рык, и Элайни вздрогнула, прижавшись к Сергею.
– Свет можешь зажечь? – спросил он. Элайни выпустила из руки светящийся шар, который поплыл впереди них. Свет от него осветил высокое помещение, явно выше, чем пару пролётов лестницы, которое заполняли огромными клетками, размером в пол стадиона, и тянулись, теряясь вдали. Внутри первой клетки, со степным ландшафтом, обросшей по периметру густыми кустами, находился лев, Элайни никогда не виданный, который, при виде их, снова коротко зарычал и, блеснув в темноте глазами, скрылся в темноте.
– Этот кот такой большой, как Мо, – улыбнулась в полутьме Элайни.
– Ты видела не кота, а льва, – просветил её Сергей, – такие звери водятся на Земле.
– Так мы у тебя дома? – обрадовалась Элайни.
– К сожалению, нет, – развёл руками Сергей, – у нас днём звёзды не светят и кактусы не разговаривают.
Они двинулись вдоль ограды из круглых стержней, выходящих прямо из пола и скрывающихся вверху, в темноте. Следующим оказался жираф, голова которого едва просматривалась в высоте. На вопрос Элайни, есть ли он на Земле, Сергей ответил утвердительно, а она подозрительно на него посмотрела.
– Что? – не выдержал он.
– Может, мы всё-таки на Земле? – недоверчиво спросила Элайни.
– Нет, – неуверенно ответил Сергей. Понятно, что если бы они оказались на Земле, то Сергей мог добраться до своего дома, но тут, где они были, что-то неуловимо-незнакомое напоминало им чужбину. Следующая клетка подтвердила их подозрения: в ней находился странный белый четырёхпалый зверь с огромными крыльями, который печально светил на них большими глаза. Сергей оказался прав – это не была Земля, но такая уверенность совсем не добавила ему решительности.
– Бедненький, – жалобно сказала Элайни, протянув руку и погладив зверя по чёлке, – давай его выпустим?
– Чтобы нас закрыли в такую же клетку? – ухмыльнулся Сергей. – Ты осторожнее с ним, а то он укусит.
– Я не кусаюсь, – произнёс зверь, поднимая лохматую голову и печально глядя на Сергея. «Ох и паразит, – подумал Сергей, – так жалобно смотрит, что, и правда, выпустить хочется».
Элайни через прутья гладила зверя, а когда тот подставил свой затылок, чтобы она почесала, она блеснула слезой и прохлюпала: – Сереженька, я не могу! Давай его выпустим?
Лохматое создание, покрякивая от удовольствия (Элайни чесала), жалобно сообщило: – Я хороший, – и лизнуло ей руку.
«Ах, ты хитрая зараза», – хмыкнул в душе Сергей и, чтобы привести всех в чувства, спросил: – Как ты его выпускать будешь? Ты видишь, какие здесь прутья?
– Четыре, пять, если тонкой струёй, я разрежу, – присмотревшись к ограде, сказала Элайни, – а на большее сил не хватит.
– Если удалить пару прутов он не пролезет, – посмотрев на чудо в перьях, сказал Сергей.
– Режьте только внизу, – сообщила птичка и, расправив одно крыло, продемонстрировала, что перьев у неё нет, а есть кожистые перемычки, покрытые белым пушком. Элайни глянула зверю в глаза, и он продемонстрировал в них такую трогательную бесконечную грусть и надежду, что ей не оставалось ничего, кроме как направить всю энергию на прут. Через секунду тот дзинькнул, освобождаясь от напряжения. Элайни, потерев руки, принялась за второй, потом за третий. Остановилась и присела, отперевшись на решётку.
– Что? – напряжённо спросил зверь. Грусть или притворство в глазах снесло, как с запотевшего окна.
– Погоди, немного передохну, – тихо сказала Элайни. Глянув на дрожащего от нетерпения зверя, Сергей с сомнением сказал: – Как бы мы об этом не пожалели.
Элайни глянула на него и набросилась на четвёртый пруток. То ли он был перенапряжён, то ли Элайни сильно перегрела, но он, как камертон, зазвенел и разошёлся в разные стороны. Где-то завыла сирена.
– Бегите! – крикнул им зверь, хватаясь за первый пруток и изгибая его с невероятной лёгкостью.
– А как же… – спросила Элайни, но зверь её перебил и, изобразив страшную морду, крикнул: – Бегите!
Сергей схватил Элайни за руку и бросился к выходу. Огонёк, безнадёжно отставая, плёлся сзади, и они бежали в потёмках, благо, что кроме клеток натыкаться было не на что. Выскочив на лестницу, они метнулись вверх, сбивая дыхание, но, не останавливаясь ни на секунду. Преследуя их, свет от стен стал мигающим, с красноватым оттенком, а сирена, до этого звучащая где-то вдали, неуклонно приближалась.
Они добежали до первого этажа и вылетели в коридор, когда на их пути оказался Гликогерен, который успел удивлённо спросить: «Что вы здесь де…», – как Сергей коротким ударом заткнул ему рот. Сзади послышался громкий топот и в коридор втиснулся (а иначе не скажешь) их знакомый зверь, который крикнул: «Прыгайте мне на спину», – и понёсся, ничуть не останавливаясь, на них. Сергей, как пружина, руками выбросил Элайни вверх и, оттолкнувшись, сам оказался в воздухе, приземляясь на зверя лицом назад. Придерживая Элайни, он увидел, как за хвост зверя вцепился Гликогерен, а его лицо выражало такой страх, как будто он падал в преисподнюю.
Зверь на ходу, не останавливаясь, ударил лапой в дверь, и та вывалилась наружу, сорвавшись с замка и петель. Сделав несколько огромных прыжков, он взмахнул крыльями и тяжело оторвался от земли. От его ритмичных взмахов спина бугрилась мускулами, но они почему-то успокаивали, как толчки паровоза, выбравшегося на прямой путь. Сергей и Элайни вздохнули, вцепившись руками в шерсть зверя, изредка поглядывая вниз, на мелькавшие деревья в саду.
– Вытащите меня, – сквозь ветер в ушах раздался жалобный крик, и они удивлённо оглянулись. Гликогерен, вцепившись в хвост зверя, и не думал его отпускать. Его побелевшее лицо жалобно смотрело на них, умоляя о пощаде.
– Давай его вытащим, – пожалела Элайни. Сергей покачал головой и, обхватив ногами зверя, наклонился назад, протягивая руки. Элайни одной рукой схватила его за пояс брюк, а другой отчаянно вцепилась в шерсть зверя.
– Руку давай, – крикнул Сергей, но Гликогерен, судорожно вцепившись в хвост, не мог даже пошевелиться. Сергей повис над ним, схватил руками за плечи и, изнывая от напряжения, рывком выбросил его рядом с собой. Откинувшись на зверя, он тяжело задышал, пытаясь остановить сердцебиение. Элайни положила ему руку на голову, и он затих, умиротворённый и расслабленный.
– Ты зачем за хвост вцепился, дуралей, – миролюбиво спросила Элайни.
– А мне всё равно не жить, – махнул рукой Гликогерен, – за глея[2] профессор мне голову снесёт.
– За какого «глея»? – не поняла Элайни.
– Мы летим на глее, – сказал Гликогерен и удивлённо спросил: – А вы что, не знали, кого украли?
– Во-первых, мы никого не крали, – назидательно сказала Элайни, – а во-вторых, что это за зверь такой, «глей»?
– Между прочим, я всё слышу, – повернул голову зверь, – и могу нечаянно перевернуться.
– Он что, разговаривает? – удивился Гликогерен.
– Ты что, не знал? – удивилась Элайни и звонко захохотала. – По-моему это вы с Профессором его украли. Кстати, у Профессора имя есть?
– Бартазар Блут, – сообщил надутый Гликогерен.
– Имена у вас какие-то корявые, язык сломаешь, – посетовал Сергей.
– Мы будем их звать Глико и Бартазар Плут, – засмеялась Элайни. – Правда, Глико?
Глико надулся и отвернулся.
– Меня звать Флорик, – повернул голову глей.
– Мы тебе имени не давали, – прокомментировал Глико.
– Замечательное имя, – сказала Элайни и принялась чесать Флорику затылок. Тот от удовольствия закрыл глаза и потихоньку стал заваливаться направо.
– Элайни, прекрати, – поглядывая вниз, сказал Сергей, – мы с вами грохнемся раньше времени.
Флорик выровнял полёт, а Элайни подставила голову ветру и принялась смотреть вниз. Под ними бескрайним зелёным холстом расстилался лиственный лес. Рассматривая его, Элайни с удивлением заметила, что каждое дерево имеет неповторяемый цвет и лес не является безличным и однообразным, а распадается на множество самобытных особей имеющих, кроме цвета, свою особинку, свой изгиб, свой объем и фактуру.
«Как люди», – подумала она и вспомнила Байли и мать. «Как они там?», – спросила она у воздуха, но тот ничего не ответил. Она взгрустнула и почувствовала себя пылинкой, по воле неведомой ей судьбы заброшенной на какую-то планету, не знамо, зачем и почему. «Хорошо, хоть Серёжа со мной», – подумала она с теплотой и, повернувшись к нему, без видимых причин принялась его целовать.
– Ты что? – настороженно спросил он, обнимая её и искоса поглядывая на Гликогерена, пялившегося на них.
– Вспомнила о маме и Байли, – призналась Элайни, хлюпая носом. – А куда мы летим?
– Ко мне домой, – объяснил Флорик, не поворачивая головы.
Вскоре стало немного прохладно, так как глей стал подниматься выше и ранее далёкие облака нависли прямо над их головами. Флорик перемахнул перевал, сплошь заросший зелёными деревьями, и им открылась удивительная картина долины, расположенной между гор.
Посредине находилось озеро, наполняемое горными ручьями, в котором отражались кусочки неба, не закрытые туманом, опускающимся прямо из тёмных облаков и струившимся тугими волнами по откосам гор. Замкнутое пространство, вверху ограниченное облаками, а по сторонам крутыми склонами гор, иногда освещалось тонким лучом, умудрившимся проскользнуть вниз, чтобы поиграть бликами в озере и утонуть в нем, а потом снова вырваться из тумана и шаловливо побегать по склонам.
Флорик пошёл на снижение, планируя крыльями на самую середину озера, где буйно зеленел причудливый остров, порезанный глубокими бухточками и заводями. С острова им навстречу вылетели две белые птицы, которые, приблизившись, на поверку оказались глеями, окинувшие их взглядами больших глаз и в недоумении рыкнувшие на Флорика. Тот басом им ответил и они, развернувшись, пошли на снижение, сопровождая его с двух сторон.
Они приземлились на поляне, одним концом выходящей прямо к воде, а вторым упирающейся в лиственный лес. Их приземление вызвало переполох, так как на поляне, по всей видимости, грелось на солнышке всё племя глеев. Малыши, похожие на клубки пряжи и ещё не умеющие летать, сбились в кучу, перепугано поглядывая на людей, никогда ими не виденных. Несколько глеев, очевидно, матерей, грозно сверкая глазами, окружили их со всех сторон, выражая явно недружелюбные чувства.
Флорик, что-то гортанно рыкнув, успокоил их, но не убедил, и недоверчивые взгляды глеев красноречиво об этом говорили. Подошла молодая самка с маленьким глеем, подкатившим под ноги Флорика и прыгавшим от радости. Флорик скользнул по самке мордой и поднял на своих лапах маленького глея, который радостно что-то пищал пробивающимся баском.
– Почему мы их не понимаем? – шепнула Элайни, на что Сергей только двинул плечом.
Флорик, оставив Элайни, Сергея и Гликогерена в окружении недовольных дам, отправился к стоящим недалеко самцам, и, поздоровавшись с ними носами, принялся с ними о чём-то перерыкиваться. Малыш Флорика храбро выскочил вперёд и подбежал к Элайни, с интересом поглядывая на неё. Она присела и принялась его гладить, умиляясь и восторгаясь крохой. Тот принялся бороться с её рукой, пытаясь её укусить на удивление беззубой пастью, с двумя иклами по бокам. Его мама смотрела насторожённо и ревниво, но без злобы, видимо Флорик что-то ей нарычал.
Кончив совещаться, Флорик мягко подошёл к ним и сказал:
– Вы расположитесь там, – и указал на край поляны возле воды, – а завтра мы решим, что с вами делать.
Они отправились туда, куда указал Флорик и были приятно удивлены: там под переплетёнными ветками находилось подобие шалаша, на полу которого лежали длинные сухие стебли трубчатого растения, которые пружинили, когда на них надавить. Только присев, Элайни ощутила, как они устали. Два глея, обдав их струёй воздуха и приземлившись рядом с ними, бросили им на пол какие-то жёлто-зелёные плоды и, не оборачиваясь, ушли к расположившимся группками глеям.
– Это можно есть? – спросила Элайни у Гликогерена, показывая на фрукты.
– Да, меланга[3] вкусная, – сказал Гликогерен и, не раздумывая, принялся очищать плод, освобождая белую, пахнувшую ароматом сердцевину. Элайни провела рукой, собираясь очистить плод от кожуры, но волшебство не работало. Она удивлённо попробовала ещё, и снова ничего не получилось. Оставив загадку на потом, она забрала очищенный плод у Сергея и, прислонившись к дереву, принялась его жевать, выбрасывая крупные семена. Сергей озадаченно на неё посмотрел и очистил ей ещё один плод, но она, доев первый, улеглась ему на колени и беззаботно уснула.
* * *
«Она брела по снежному склону, раз за разом погружаясь в глубокие ямы, выбираясь, загребала руками снег, снова шла, снова падала и поднималась. Голову сковывал незнакомый тягучий обод, то расширяясь, то сжимаясь до боли. Она пыталась поднять руки и сорвать мучительный венец, но руки не слушались, а существовали сами по себе: только гребли снег и ничего более. Внутри, кроме себя, она чувствовала ещё кого-то постороннего, от которого не могла избавиться, и несла в себе, как кару за грех, который должна искупить».
Элайни проснулась, вся мокрая от пота, с перепуганными глазами и дрожащими руками. С дерева на неё пристально смотрел ворон, впрочем, его взгляд мог ей показаться, так как ворон, каркнув, улетел, а ощущение что кто-то внутри неё за ней наблюдает, совсем не исчезло. Сон ещё преследовал её, и она пошла к воде, скинула с себя платье и погрузилась с головой, смывая и сон, и страхи. Вода в озере была ледяная, но казалась тёплой по сравнению с холодом сна. Вчерашний знакомец, малыш Флорика, заинтересованно подбежал к берегу, потоптался у кромки воды, но дальше не пошёл. Элайни брызнула в него водой, и он галопом помчался к мамочке.
Сергей ожидал её на берегу и, как только она вышла, накинул ей на плечи свою рубашку, ещё сохраняющую его тепло. Сергей сообщил ей, что глеи ночью ходили на охоту, а вернулись под утро и теперь спят. Действительно, пушистые звери, сложив панцирем на спине свои крылья, красочно расположились на поляне, уткнув свои головы в лапы.
Проснувшиеся малыши, играя, тыкались во взрослых глеев, спящих на поляне, забирались на них сверху, прыгали и кувыркались, но те на них никак не реагировали. Только мамаши, не участвовавшие в охоте, зорким глазом следили за малышами, иногда лениво поднимаясь и стягивая расходившегося ребёнка со взрослого глея.
У них было время и следовало допросить Гликогерена, на предмет возвращения домой: на Землю или в страну Маргов и Фрей, но весь вопрос состоял в том, чтобы получить ответы, не особенно раскрывая себе. Поэтому Сергей осторожно спросил:
– Гликогерен, ведь ты не с этой планеты?
Гликогерен утвердительно кивнул. Сергей сделал паузу, потёр руки и задал следующий вопрос: – А как ты сюда попал?
– Обычно, как и вы, по каналу, – ответил Гликогерен. Ответ обескуражил Сергея, и он замолчал, не зная, как спросить дальше.
– Я в этом плохо разбираюсь, Глико, – отведя белокурые волосы от лица и изобразив на нём умиление, сказала Элайни, – ты не можешь меня просветить, как устроен этот «канал»? – она, состроив сосредоточенную рожицу, уставилась в Гликогерена, и тот, ничуть не усомнившись, принялся увлечённо рассказывать Элайни устройство «канала».
– Итак, один «вход» у тебя дома? – послушав Гликогерена, переспросила Элайни.
– Да, на Ринодрабане, – подтвердил он.
– А второй «вход»? – спросила Элайни, а Сергей замер, как кот перед мышью, и прислушался.
– А второй «вход» на станции репликации, что в лаборатории Профессора, – простодушно признался Гликогерен. Сергей вздохнул, получив ответ, и решил, что дело сделано, несмотря на то, что они были за добрую сотню километров от лаборатории, да и Профессор едва ли их встретит, как желанных гостей. Следовало о многом расспросить Гликогерена, но Сергей отложил разговоры на потом. Он поднялся и отправился искать Флорика, оставив мило беседующих Элайни и Гликогерена самих.
Флорик лежал в тени дерева и спал, как ребёнок, так что Сергею стало чуточку неудобно его будить, но дело есть дело. Он тронул его рукой, но Флорик никак не реагировал и, точно большая игрушка, валялся на траве.
– Флорик, вставай, дело есть, – громко сказал Сергей и тронул его рукой, но Флорик тихо посапывал и никак не реагировал.
– Бесполезно, – сказал Ворон с дерева, – до полудня ты его не добудишься.
– Не каркай, – недружелюбно отозвался Сергей и потянул Флорика за лапу. Тот вытянулся в неестественной позе и спал, ничуть не реагируя.
– Флорик, Профессор, – выкрикнул Сергей, вспомнив не к месту учёного мужа, и мгновенно был окружён рычащими глеями. Сергей застыл на месте, поражённый такой трансформацией, а глеи, увидев вместо ненавистного Профессора вчерашнего гостя, порыкивая, медленно расползлись по углам и снова принялись укладываться спать. Флорик, поражённо глядя на Сергея, промолвил: – Ты что – ненормальный? Тебя могли порвать за мгновение.
