Текст книги "Недосказанное (ЛП)"
Автор книги: Сара Риз Бреннан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава Двадцать Восьмая
Смех в ночи
Отец Кэми не винил её. Он не задал ей не единого вопроса, когда она рассказала ему о Тене, а лишь притянул её ближе к себе и прижался щекой к её волосам.
– Я рад, что ты в безопасности, – сказал он.
Прийти в Наводнение было молчаливым единогласным решением. Дом Кэми не казался больше безопасным. Казалось, Томо был рад побывать в другом месте или просто был рад находиться рядом с ней и папой. Он спал в гостиной, используя грудь папы в качестве подушки. Если отец даже на миллиметр сменял позицию, Томо начинал всхлипывать во сне.
Кэми была благодарна тому, что он спал, потому что это прекратило расспросы о местонахождении мамы. Никто из них и не подозревал, где она.
Генри снял комнату и исчез в ней. Холли вернулась домой, чтобы узнать вернулись ли её родители или остались в Ауримере вместе с Робом. Анджела и Ржавый пошли с ней.
– Мы скоро вернемся, – сказала Анджела, вцепившись в руку Кэми. – Холли не останется с ними. Ей лишь нужно узнать.
– Конечно, – сказала Кэми.
Анджела сжимала обе её руки, что было очень странным поведением со стороны сдержанной Анджелы, и заглядывала ей в лицо.
– Ржавый может пойти с ней, – наконец предложила она. – А я останусь.
– Не нужно, – сказала Кэми. – Здесь со мной папа, Томо и Джаред. Ты должна пойти.
Взгляд Анджелы впился в лицо Кэми, Кэми не знала почему. Ей пришлось отвести взгляд.
– Я сразу же вернусь, – пообещала Анджела, а затем крепко обняла её, прежде чем уйти, на мгновение волосы Анджелы и её духи затмили весь мир.
Несмотря на то, какой оцепеневшей себя чувствовала Кэми, этот жест принес ей успокоение. Она закрыла дверь ГОСТИНИЦЫ за ними тремя, Холли с тревогой посмотрела на Кэми через плечо, когда они шли вниз по улице, а затем обернулась.
Люди в баре не задавали вопросов. Горожане по всей видимости твердо решили игнорировать пожары вокруг Ауримера.
Проходя мимо одного стола, Кэми услышала как мистер Стерн сказал «Линберны» и остановилась, чтобы узнать конец предложения.
– Устроили это между собой, – сказал он.
Кэми открыла было рот, чтобы заговорить, и поняла, что не знает, что сказать. Чересчур много свалилось на неё: её брат, чародеи в лесу, она позволила врываться в свои мысли, ничего не добившись тем самым. Мистер Стерн посмотрел на неё, с мутным и вызывающем взглядом в глазах, как будто ожидая с ней спор. Она прошла мимо него к барной стойке, на которую облокотился Джаред, разговаривая с Мартой Райт.
– Если захочешь, – говорила Марта тихим голосом, – если отношения между твоими родственниками испортятся, у нас найдется для тебя комната наверху. Там все так, как ты оставил. Твой брат тоже может остаться. Столько сколько нужно будет.
Если отношения между твоими родственниками испортятся. Как будто Джареда наказали из-за его мотоцикла, в то время как умирали люди.
– Ты хочешь узнать о том, что произошло? – спросила Кэми.
Марта смотрела на бар, а не на неё.
– Что мы можем поделать? – ответила она очень тихо. Было ясно, что это не было её предложением. Она говорила это так, как будто оказалась в безысходности. Она имела в виду, что все они оказались в безысходной ситуации.
– Спасибо, – поблагодарил её Джаред серьезно. Марта подняла взгляд и улыбнулась ему, прежде чем поспешить на другую сторону бара.
– У тебя здесь есть поклонники, Линберн, – заметила Кэми.
– Все дело в аристократичности моего скелета, – сказал Джаред. – Она порабощает всех женщин любых возрастов. Мои скулы командуют, а им остается лишь повиноваться. – Его голос был ровным, а пальцы водили по завитушкам древесной барной столешницы. И все же Кэми не смогла выдавить улыбку, даже такую беспомощную, как у Марты Райт.
Эш был у неё в голове, неизбежный, как вода, в которой тонешь. Он совершенно не представлял, как оградить свои эмоции от неё. Она чувствовала тяжесть его присутствия, хотя он и был ранен и лежал в постели, и чувствовала, что она не могла дышать и больше уже никогда не сможет.
– Подойди сюда на минутку, – сказал Джаред. Он пересек помещение и подошел к нише, сформированную большими окнами. Ниша была довольно глубокой и из неё открывался вид во двор Райтов.
Кэми последовала за ним и прислонилась к противоположной стороне окна. Через небольшие тусклые зеленые стеклянные фрагменты окна она увидела пыльный серый бетон, стальные серые мусорные контейнеры, и багровый отблеск отраженного огня. Кэми поняла, что была сейчас слишком труслива, чтобы взглянуть на Джареда.
Она знала, какие чувства испытывал он, благодаря их связи. Она знала какие душевные муки причиняет Эшу, будучи его источником. Ничего не попишешь.
Она посчитала, что должна была пойти на это и сделала свой выбор.
Но она уже так устала, и знала каково это, чувствовать, что тебя почти ненавидят. И Кэми, если честно, не представляла, сможет ли она вынести подобное еще раз.
– Ну как ты? – спросил Джаред, понизив голос, пытаясь быть нежным.
Кэми была поражена настолько, что посмотрела на него. А он уже рассматривал её лицо. Она не знала о чем он думал и никогда не узнает, но вспомнила предельно ясно, как он смотрел на неё, когда ненавидел её и вот сейчас его взгляд был совершенно иным. Некогда жесткая линия рта чуть дрогнула, когда он увидел её лицо.
– Не знаю, – честно ответила Кэми. – Не могу думать об этом, о Тене. Пока не могу.
– Потому что не знаешь, что делать, – закончил её мысль Джаред.
– Ну да, – согласилась Кэми, чувствуя, как её тело окатила волна шока, ведь Джаред оказался совершенно прав. Дальше могло случиться, всё, что угодно, а она была совершенно беспомощна. – Эш ранен, а Лиллиан нет, и если мы сделаем что-нибудь, не будучи готовыми, и Тен пострадает...
– Но ты что-нибудь придумаешь, – заверил её Джаред. – Ты всегда что-то придумывала. Ты и не должна знать, что делать прямо сейчас. В этом нет ничего такого, когда не знаешь, что делать дальше.
Кэми рассмеялась и смех застрял у неё в горле.
– От этого не легче.
Ей показалось, что она, будто безвольно плывет по течению, как те мертвые чародее на поверхности Луж Слез. Если она не знала, что делать, если у неё не было плана, тогда все летело к чертям и ей только и оставалось, что находиться во власти своих чувств: ужаса, тоски и паники, которые тянули её на дно.
Она не могла позволить себе этого.
– Все нормально, – сказал Джаред. – Все придет. – Он поднял руку и, не прикоснувшись к ней, очертил в воздухе линию её щеки. Она почти почувствовала его кожу своей. Ей хотелось зарыться лицом в его ладони, но не могла решиться на это движение: он не прикасался к ней, может потому что не хотел.
– Не начни снова ненавидеть меня, – сказала она тихим голосом и отвернулась, прижалась щекой к стеклу.
– Что? – спросил Джаред. Он задал вопрос довольно громко, и она вновь посмотрела на него и увидела, как его лицо посуровело, шрам натянулся, а глаза превратились в ледышки, плескавшиеся в черной воде.
– Я знаю, ты просил, ты умолял не становиться источником Эша, – сказала ему неуверенно Кэми. – Я знаю, что пообещала не делать этого.
– Но ты вынуждена была, – огрызнулся Джаред, глядя на неё.
– Я знаю, что вынуждена! – огрызнулась Кэми в ответ. – Но я также знала, как ты отнесешься к этому. И все равно поступила так.
– Ты предполагала, что я обвиню тебя в этом, – сказал Джаред. – Вот, что ты думаешь обо мне.
Да, вот, как она думала о нем, и она была права. Он столько раз говорил, что хочет больше всего на свете хочет вернуть их связь. Она знала, как ему была дорога их связь. Мрачное выражение его лица заставило слова, готовый сорваться с Кэминых губ, умереть, превращая их в молчание и вздох.
– Я разорвала связь между нами, потому что должна была так поступить, и ты возненавидел меня за это, – сказала она наконец.
– Ничего подобного. – Голос Джареда был напористым. Кэми подумала, что если бы они были одни, то он, скорее всего, кричал. – Я думал, ты хотела избавиться от меня, и мне не хотелось ползать и унижаться перед тобой, чтобы ты вернулась, поэтому я солгал и оскорбил тебя. Я ненавидел тебя за желание разорвать связь, но...но ты знаешь, как я отношусь к тебе. Я бы никогда не смог долго тебя ненавидеть.
Они были словно в двух разных мирах и пытались донести друг до друга свое видение.
– Я не хотела отдаляться от тебя, – наконец сказала Кэми. – Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел. Однажды это уже случилось, и сегодня мне уже с этим не справиться. Едва ли я перенесу и меньшее, чем ненависть.
– Тебе и не придется. Я был не прав, и я лгал тебе, но сейчас говорю правду, – сказал Джаред. – Все наладится. Я верну Тена. Ты разработаешь план по спасению Разочарованного дола. И тебе больше никогда не будешь переживать из-за моих чувств к тебе. Мои чувства к тебе не изменятся. Ты можешь делать все, что угодно. Ты можешь обратить этот город в пыль, сжечь лес дотла, ты можешь вырезать мое сердце. Это неважно. Это ничего не изменит.
– Можно и младенца съесть?
Уголки губ Джареда медленно изогнулись. Наконец-то жесткость исчезла в линиях его губ.
– Уверен, что у тебя на это будет веская причина, – сказал он. – Ну, например, младенцы чертовски вкусны.
Невероятно, но Кэми поняла, что улыбается. Это было странное маленькое чудо. Все было по-прежнему ужасно и более того, но она смогла посмотреть на Джареда и улыбнуться, как будто их миры наложились друг на друга достаточно, чтобы дать им этот небольшой уютный мирок, в котором они могли быть вместе.
Она потянулась к нему. Он отпрянул, едва заметно, но и этого было достаточно. Она опустила руку.
– А что, если я захочу править миром? – тихо спросила она. – А еще возжелаю сидеть на троне из черепов и быть темной королевой вселенной.
– И я точно-преточно помогу тебе с этим, – заверил её Джаред. – Я так жажду быть твоим прислужником, ты себе не представляешь. Я буду кидать людей в аквариум полный осьминогов-мутантов и акул с лазерами у них на голове, которые будут стрелять по команде. – Он придвинулся к ней, словно хотел компенсировать свое нежелание её прикосновения к нему. – Я все понимаю, Кэми. Я никогда бы не стал тебя винить. Не беспокойся об этом.
Кэми слегка пожала плечами.
– Тогда я буду беспокоиться об остальном.
– А я нет, – сказал Джаред. – Роб идиот. Он считает, что этот город принадлежит ему, что он может контролировать его. Он думает, что жители города принадлежат ему? Он недооценивает Разочарованный дол. Он всегда недооценивал тебя.
– И тебя, – сказала Кэми.
Она проговорила эти слова как утверждение, а не вопрос, но Джаред ответил на него спокойно.
– Я принадлежу тебе. Он не знает с кем борется. И что с ним случится в конце. В конце с тобой все будет хорошо.
– И с тобой, – повторила Кэми.
– Если с тобой все хорошо, – наконец сказал Джаред, – то и со мной тоже.
Дверь в Наводнение открылась снова и Кэми увидела Холли, Анджелу и Ржавого. Тяжесть тревоги, которая незаметно для Кэми давила на её плечи, исчезла. И она смогла улыбнутся им.
Холли заулыбались в ответ, и даже Анджела испытала облегчение, которое предательски осветило её лицо. Похоже Кэми совершенно не представляла насколько сильно они переживали за неё. Они все вместе отправились в комнату отдыха и все они испытывали головокружение от мимолетной радости и отчаяние.
– Я уже начинаю чувствовать себя здесь как дома, – заявил Ржавый, усаживаясь на софу. – Мы приходим сюда, моем кости злобным чародеям, лопаем арахис из пакетиков. Какой умиротворяющий и привычный распорядок дня. Во всяком случае так и было бы, принеси вы, народ, мне арахиса.
– Вообще-то, я бы запихивала тебе арахис в нос, – проинформировала его Анджела.
– Ты так жестока, – пожаловался Ржавый. – И это моя собственная сестра. Почему ты настолько жестока?
– Кто-то бы сказал, что это часть её шарма, – сказала Холли.
Все они были вместе, подумала Кэми, и они продержаться так до конца и больше не будут противостоять друг другу. Чего-то да это стоило. Нет, это стоило многого.
Она села на хрупкий деревянный стул у камина, так как он стоял ближе всего к дивану, где сидел папа и спал Томо. Она слабо улыбнулась папе и протянула руку к нему через расстояние, что их разделяло. Он сжал её руку своей.
Джаред присел на колени перед её стулом.
– Я схожу узнаю нужна ли помощь Марте с Эшем, – сказал он тихо.
Она посмотрела вниз на его лицо, его строгое, уверенное лицо Линберна сверкало золотом от камина. В его глазах также плясали огоньки, его лицо озарял теплый взгляд, направленный на неё.
Кэми улыбнулась ему.
– Я буду ждать здесь.
Джаред поднялся на ноги.
– Я буду думать о тебе.
Он вышел, а через некоторое время пока они сидели и пытались найти решение сложившейся ситуации, Эш спустился вниз и встал у камина, не присев возле неё, но он смотрел на неё с беспокойством. Он выглядел бледным и ходил он, пошатываясь, но он ходил.
– Как ты? – спросила его Кэми.
– Переживу, – ответил Эш. – А как ты справляешься?
– О, – Кэми сказала, остро ощущающий собственные эмоции, потому что она знала, что Эш мог чувствовать их. Она почувствовала, что он согласился с нею, что этим придется научиться управлять и смягчать, и это подлинное соглашение заставило их ситуацию казаться более терпимой. – Я держусь.
Эш положил руку на спинку её стула и коснулся её спины. Это был жест поддержки, не более, его пальцы подарили тепло её коже, а честное намерение заставило распространиться теплу по всему телу.
На мгновение стало возможным поверить, что Джаред был прав, и что все будет хорошо.
Глава Двадцать Девятая
Потерянная любовь
Он бы соврал Кэми.
Джаред был очень осторожен в том, чтобы не сболтнуть лишнего, и она бы догадалась, что есть неправда, но он оставил её с ложным представлением о том, куда он шел, что собирался делать и с этим он справился весьма хорошо.
Он не знал сколько времени пройдет, прежде чем все поймут, что он пропал. Он надеялся, что вся ночь, но не мог на это рассчитывать.
Так что ничем нельзя было оправдать то, что он стоял вот так в темноте Главной улицы и смотрел в окно. В этом не было смысла. Его совершенно точно, могли поймать за этим.
Было одновременно странно и пугающе обманывать Кэми. Он был уверен, что, когда в последний раз солгал ей, сказав, что она ничего для него не значит, Кэми так и не смогла увидеть его насквозь.
На этот раз он знал, что она поверила в то, во что он хотел, чтобы она поверила.
Он надеялся, что помог ей почувствовать себя лучше: это было эгоистичная и ужасная надежда сама по себе. Он должен был хотеть, чтобы она почувствовала себя лучше, не заботясь о том, кто к этому причастен. И в общем он хотел, хотел, чтобы она почувствовала радость, но не мог отделаться от желания быть причиной её счастья.
Он стоял неподвижно в темноте и смотрел на неё, и не знал, когда же это чувство отпустит его.
Ставни все еще болтались открытыми, таким образом хорошо была видна белая стена комнаты, на которую падал желтый теплый свет и темный угол, где потолок встречался со стеной. Анджела с Холли стояли, размытые очертания волос и длинных ног перекрывали ему обзор. Анджела уселась на софу, Ржавый и Холли последовали её примеру, и наконец-то Джаред смог увидеть, что хотел.
Она сидела возле огня, спиной к окну, лицом к Эшу. Её волосы, отливающие каштановым цветом из-за огня, свободно свисали и бросали тень на линию подбородка, тронутую золотом от пламени.
Она улыбалась. Её рот почти всегда легко поддавался изгибам, и, хотя сегодня её улыбка не такая радостная, она все равно самая яркая из всего, что есть в комнате. И она была такой всегда: ярким пятном в любом помещение. Ему пришло в голову: вот, почему он никогда не мог по-настоящему поверить, что она лишь игра его воображения.
Она всегда казалась очень настоящей. С ней все будет хорошо. Он ей пообещал, а значит, так оно и будет. Она вернет город и воссоединит свою семью.
А теперь между ними сломано последнее звено: последние дни между ними больше не в счет. Она бы чувствовала себя связанной с ним, потому что она была связана только с ним, но теперь она связана с Эшем. У ней новая связь, но Джаред во что она перерастет.
Эш был хорошем человеком. Он все сделает правильно, будет тем, кто ей нужен, а не беспомощным неудачником, жаждущим слишком многого.
Сейчас Джареду нечего было ей дать: наконец-то Кэми была свободной от него.
Он задержался дольше, чем собирался, хотя он и знал, что невозможно запечатлеть её в своей памяти навсегда. Она изменчива, непостоянна, не то, что другие девушки, будто сошедшие с картинки. Она больше напоминала реку, которая постоянно находилась в движение, благодаря течению.
И никогда не наступит то мгновение, когда бы он решил – «ну все, достаточно». Поэтому он развернулся, потому что просто обязан был это сделать, и зашагал к Ауримеру.
Было легко и просто видеть в темноте. Огонь все еще не погас.
* * *
К тому времени, когда Джаред уже преодолел полпути вверх по холму, он ощущал жар от огня, будто ему непосредственно жгли им кожу. Стоя на гребне холма, глядя в пламя, он едва мог разглядеть Ауример. Дом был почти скрыт люто бушующим пламенем, чье потрескивание напоминало резкий смех.
Пот щипал его кожу и жег глаза, будто слезы. Через стену огня пробиться было невозможно, если только ты не чародей.
Джаред сосредоточился на огне, как учил его Эш. И он почувствовал, что этот огонь отличается от обыкновенного. Ощущение было сродни тому, когда проводишь рукой по заклеенной шине колеса и понимаешь, где у неё стоит заплатка. Опрометчиво было использовать магию для этого. Он мог уничтожить весь этот огонь на радость Разочарованному долу.
Но он этого не сделал. Кто-нибудь в Ауримере это обязательно заметит. Он создал так называй вход только для себя. На огонь словно упала тень и он, пройдя по ней, оказался на другой стороне.
Оказавшись на другой стороне, он смог увидеть Ауример, стены которого в лунном свете отливали серебром. В окнах горел желтый свет.
В Ауримере находились захватчики.
Джаред попросил ночь, чтобы она прикрыла его, и та не отказала. Она одолжила ему немного своего мрака и накинула ему на плечи тьмы, когда он проходил мимо окон, за которыми были люди и те не увидели ничего, кроме тьмы. Он обошел сад, осыпающуюся стену, где они когда-то разговаривали с Кэми, и под одним из карнизов отыскал заднюю дверь с ручкой в виде руки. Пальцы маленькой руки были посеребрены луной и холодны, как она. На какое-то мгновение он почувствовал, будто эта рука пожала ему руку, пока он открывал дверь, а потом проскользнул внутрь.
В коридоре было тесно, только где-то наверху горел свет. Джаред был рад этому, ему не хотелось бы видеть, что Ауример был переполнен людьми.
Он старался ступать тихо, потому что высокие потолки и каменные стены Ауримера порождали эхо.
Он вспомнил каким чуждым показалось ему это место, когда он только-только сюда приехал. Но он скучал по нему, пока жил в Наводнение. Он не осознавал, что Ауример значим для него, пока не обнаружил, как ему ненавистна сама мысль, что его могут лишить этого дома.
Может быть дело было просто-напросто в том, что это место, холодное и странное, напоминало ему тетю Лиллиан.
Себе он лгать не мог. Эта миссия была не только ради Кэми. Он пришел забрать Тена, но он хотел еще и спасти тетю Лиллиан.
Тетя Лиллиан уподобилась злому чародею из сказки и украла младшего брата Кэми, словно у того чародея должно быть что-то, повергающие весь город в ужас. Словно семье Кэми и без того мало досталось от его семьи.
Тетя Лиллиан очень ясно дала понять свою точку зрения маме Кэми. Не удивительно, что Клэри Глэсс хотела, чтобы её дочь держалась от него подальше.
И Джаред все еще хотел спасти её. Может быть, чтобы спасти её ему придется самому её придушить, так он был зол на неё. Но он вспомнил тот вечер, когда вернулся в Ауример, когда он проснулся от ощущения, что кто-то гладит его по волосам, очень нежно, чтобы не разбудить его. Но для человека, прожившего довольно длительное время на улице, и этого было довольно, потому что он научился просыпаться от любого прикосновения.
Но он проснулся не вдруг, и не испытал чувства тревоги. Еще во сне он будто чувствовал, что в безопасности, и что на него смотрят, а это означает, что он мог позволить себе проснуться медленнее, чем обычно.
Кто бы это ни был, это дало ему время, потому что, когда Джаред открыл глаза и приподнялся с подушки, все, что он увидел, это свет, проникающий через неплотно прикрытую дверь.
Может быть он сам не до конца закрыл её, когда отправился спать. Может быть это затяжная мечта о семье дала знать о себе, проявившись воспоминанием в сонном разуме, и тот услужливо выдал желаемое за действительное, вот и все.
Он все еще собирался вытащить тетю Лиллиан из Ауримера.
В Ауримере негде было держать пленников: не было там ни подземелий, ни склепов на крайний случай. Джаред предположил, что Роб, скорее всего, посадил свою жену в её комнату да запечатал дверь.
Он, бесшумно, как тень, поднялся вверх по лестнице к библиотеке, мимо мраморного бюста какого-то Линберна. Ночь все еще укрывала его, будто плащ, хотя отблеск лунного света, отражающегося от мебели и стекла, награждал его прорехами.
Он добрался дол второго этажа, уверенно прошел в крыло, где находилась комната тети Лиллиан, и вжался в стену, чтобы не попасться двум чародеям, пробежавшим мимо. Они пронеслись мимо, стуча каблуками по мраморному полу: одной из них была молоденькая девушка, скорее девочка. Её лицо показалось ему знакомым, будто он встречал её в школе.
Джаред почувствовал, как тени цеплялись за него, когда он выходил из тени, ночь Разочарованного дола сообщала, что у него осталось мало времени и скоро она не сможет прятать его.
Проходя по коридору, он остановился и посмотрел на себя в зеркало: у него была изысканная золотая рама, а само стекло испещрено крапинками. Отражение его лица то появлялось, то исчезало, волосы в темноте блестели. Он больше напоминал призрак Линбернов, который все еще бродит по Ауримеру.
Перед зеркалом стоял маленький столик, на котором стояла лампа. Абажур был окаймлен бусинами, которые светились в лунном свете. Джаред присмотрелся получше и понял, что это мелкий жемчуг. Жемчужины держал в лапках какой-то мелкий зверек. Абажур со звериными лапами и жемчугом.
Это сумасшедший дом, подумал Джаред, и почти улыбнулся.
Он продолжил бесшумно шагать, но остановился перед дверью тети Лиллиан, поняв, что его догадка оказалась верной.
Дверь была закрыта, он не мог видеть тетю Лиллиан.
Но увидел свою мать, стоявшую перед дверью. Она смотрела на дверь, будто это была загадка, ребус начертанный на темной древесине, словно, если она её разгадает, то будет знать что делать и как им всем стать счастливыми.
Джаред не понял сторожила ли она сестру или просто пришла её навестить. Но вспомнил, что как-то она защитила её от Роба. Однажды она защитила даже его.
Вся дрожа, она стояла в нерешительности перед дверью. Распущенные волосы блестели в лунном свете. Джаред гадал, сколько она уже здесь стоит вот так, возможно ни один час.
Он подошел очень тихо и встал рядом с ней.
Потом он скинул накидку тьмы и оказался к матери лицом к лицу.
Джаред улыбнулся ей, обнажая зубы.
– Привет, мам.
* * *
Его мама от удивления отшатнулась назад и ударилась спиной об стену, подняв руку, словно в попытке защититься от сына. Ему стало противно от того, что собственная мать вздрогнула при виде него, впрочем, так оно было всегда, но на этот раз Джаред просто закусил губу и отвел взгляд, а не ушел. Она резко и судорожно вздохнула, и в коридоре раздался голос, который был громче шепота:
– Что ты здесь делаешь?
– Соскучился, – сказал Джаред. – Да ладно тебе. А ты что подумала?
Его мама на краткое миг сцепила руки, будто в сиюминутной молитве.
– Если ты пойдешь к Робу, он простит тебя. Он хочет, чтобы ты был с ним. Ты нужен ему.
– Этого ты хочешь? – спросил Джаред.
Рука матери взметнулась к её горлу, жест её кисти напомнил птицу, сорвавшуюся с ветви дерева.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты ненавидишь меня.
– Нет, – резко ответила мать. – Я не...ненавижу тебя.
– Ну, то есть, ты не хочешь, чтобы я околачивался возле тебя, не так ли? – спросил Джаред. Его мать взглянула на него тем же пустым взглядом, что и смотрела на дверь, словно и он был ребусом, который она не могла разгадать, а потому и бросила тщетные попытки. – И ты определенно не хочешь присутствия тети Лиллиан, не правда ли?
– Лиллиан моя сестра, – отрезала мама, тем самым по-видимому, вот так запросто, ставя сестру превыше своего сына. – Я не хочу причинять ей боль. Я не хочу, чтобы, вообще, с нею что-нибудь случилось.
Джаред почувствовал, как его губы изогнулись.
– Но ты хочешь её мужа.
– Изначально он был моим! – воскликнула мать Джареда. – Он был моим, все наше детство. Именно мне он рассказал, что мои родители убили его родителей. Именно мне он рассказал, как собирается добиться справедливости. Только я поняла его. Лиллиан никогда его не понимала.
Так значит Роб возложил вину за убийство на плечи другого ребенка. Потому что для Роба и Розалинды убийство обычных людей не было ничем особенным. Но убийство Линбернов, особенно, чтобы победить...что ж, вот это настоящее преступление. Подобное требует отмщения.
Джаред привык ненавидеть мать и испытывать болезненное чувство вины перед ней. Теперь же он подавил оба чувства.
– Держу пари – не понимала, – сказал Джаред. – Но Роб либо примирится с ней, либо причинит боль. А ты вряд ли захочешь, чтобы он сделал что-либо из выше перечисленного. Так почему бы тебе не позволить мне забрать её? – Он надеялся, что его мать продолжит предложение фразой, которую он подразумевал: «а после мы никогда не вернемся», а не тем, о чем о на самом деле думал: «а потом тетя Лиллиан вернет себе Ауример и прикончит Роба».
– Просто открой дверь, мама, – сказал Джаред. – Это все, что от тебя требуется.
– Ты не можешь открыть дверь, – запальчиво проговорила она. – Там оповещающее заклинание, и заклинание, закрывающее дверь на замок. Эти заклинания двух разных чародеев. Невозможно сконцентрироваться на открывание двери, потому что тогда сработает – сигнализация. А если сосредоточиться на заклинание сигнализации, тогда невозможно будет открыть дверь.
– Это мне-то и невозможно? – спросил Джаред. – Не забывай, я же преступник. – Он сосредоточился на заклинание-сигнализации и подался вперед. Мать, с безумными от ужаса глазами, шарахнулась от него, от чего у Джареда скрутило желудок. – Я никогда тебя не обижу, – прошептал Джаред и вынул из мочки её уха серьгу.
Он разогнул проволоку и воткнул её в замок, и прислушался к щелчкам замка. Спустя какое-то мгновение, он с удовлетворением повернул ручку. Но дверь не открылась, встретив препятствие, тогда Джаред надавил плечом и раздался деревянный треск. Дверь распахнулась, а на полу остались лежать разбросанными щепки размером с кинжал.
Джаред искоса глянул на мать.
– Смотри, мам. Прямо как по волшебству. – Он переступил через щепки и встал возле задрапированной тюлью кровати. На ней без сознания лежала тетя Лиллиан. Её лицо было таким беззащитным, будто у неё отняли её характер.
Он услышал звук втягивания воздуха и повернулся. Мать стояла в дверном проеме.
– Как она похожа на меня, – пробормотала его мать. Казалось бы – это сложно представить более абсурднее фразы о своем идентичном близнеце, но Джаред взглянул на тетю Лиллиан и понял о чем говорила его мать. Его тетя тоже выглядела ужасно уязвимой.
А еще он обратил внимание на руки тети Лиллиан, которые она сжала в кулаки, вцепившись в простыни. Она отчаянно боролась за выход из этого бессознательного состояния.
– Не будь смешной, – сказал он, беря тетю Лиллиан на руки, – вы вообще не похожи.
Тетя Лиллиан была высокой, и её тело обладало некоторой мышечной массой, но сейчас оно было обмякшим и нести её было тяжело. Но Джаред уткнулся подбородком в её макушку, и неважно, что мышцы горели от напряжения, своя ноша – не тянет.
– Ты очень силен, – пробормотала мама. – Как твой отец.
– Ты сейчас про которого? – поинтересовался Джаред. Вопрос был задан небрежно и предназначался в качестве оскорбления. Но мать только безмолвно посмотрела на него. Её рот слегка приоткрылся, но и этого было более, чем достаточно.
– Ну и ладно. – Джаред пожал плечами, если бы не тетя Лиллиан на его руках. – Если ты не знаешь, то мне и подавно не узнать.
– Ты нужен Робу, – повторила она.
– А это неважно, – сказал Джаред. – Мне он не нужен. – Он направился к двери с тетей Лиллиан на руках. Мама выбежала перед ним и остановилась. Глаза у неё были как у затравленного зверька, которому постоянно причиняют боль, и он больше никому не верит.
– Ты ему, кстати, тоже не нужна, – сообщил Джаред. Слова сами собой вырвались у него из горла. – Ну же, мама. Пойдем с нами. Это все, что тебе нужно сделать. Просто оставить его: просто уйти.
Мать покачала головой и это, похоже, означало, что она не может уйти: возможно, она настолько приросла к Робу, что ей придется оторвать себя от него, и это не пройдет для неё бесследно.
– Ну ладно, – сказал он. – Скажи мне, где Тенри Глэсс.
Его мать вновь качнула головой, на этот раз она сделала это незамедлительно и резко.
– Нет. Роб будет в ярости.
– А по поводу Лиллиан, он в ярости не будет?
– Ты не понимаешь, – сказала она. Её голос эхом разнесся по коридору, от чего у Джареда по спине пробежал холодок.
– У тебя все перепуталось из-за той девчонки, – продолжила его мать. – Как всегда. Ты постоянно твердил, что она настоящая.
– А ты поклялась, что это не так.
– Я говорила тебе правду! – Глаза его матери пылали, глаза настоящего хищника. – Она не настоящая. Ты и сам должен был это понять. Люди, не умеющие творить магию, те, у кого нет связи с землей – не настоящие. Не то, что мы.
Джаред посмотрел ей в глаза и сказал:
– Знаешь, она всегда была для меня более настоящей, чем ты. – Он задумался, не будь у него в голове Кэми, был бы он ближе со своей матерью? Любила бы она его, обрати он все свое внимание на нее?
– Где Тен? – повторил свой вопрос Джаред. – Я вернулся за ним. Единственное, что ты можешь сделать – это помочь мне не попасться.
Его мать задрожала.
– Или ты хочешь, чтобы я попался? – спросил Джаред.
– Нет, – сказала его мать. Её слова были тише дыхания. – Я хочу, чтобы ты был в безопасности. Ребенок на чердаке.
– Спасибо, – сказал Джаред. Он ушел по коридору с тетей Лиллан на руках. Мать осталась у него за спиной.
Его поступь стала тяжелее, благодаря ноше, и когда он спускался по лестнице, тени едва укрывали их обоих. Джаред был уверен, что кто-нибудь, наверняка, их услышит или увидит, но продолжал идти, и пока так и не попался.
