Текст книги "Недосказанное (ЛП)"

Автор книги: Сара Риз Бреннан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Кэми взглянула на него, и он сделал шаг назад. Какое-то мгновение она была зла, а потом обнаружила, что он протягивал ей свою руку.

Она протянула руку, и когда она вложила свою руку в его, то увидела, что он приложил видимое усилие, чтобы не начать убегать от неё. Он закрыл пальцами её пальцы, и помог ей подняться на несколько ступенек, пока она не уселась на турникет. Джаред уселся на одну из ступенек и смотрел на неё. Наступил еще один из тех нерешительных моментов, которые всегда его выдавали, потому что он умышленно откинулся назад, прижавшись плечом к её коленям. Она почувствовала, как через них обоих прошла дрожь.

Поговори со мной, как бы говорил он. Кэми сделала глубокий вдох.

– Мой папа узнал про магию, – сказала она. – Он узнал, что мама лгала ему, обо всем, и он теперь так зол на неё. Не знаю, простит ли он её. А если не простит...Боже, так нелепо весть об этом речь, когда злой чародей хочет, чтобы город ему через две недели принес кого-нибудь в жертву. Всегда чьи-то родители разводятся. Но у меня такое чувство, что, если он её не простит, миру придет конец.

– Уверен, он простит её, – сказал Джаред.

– Он сказал, что она нагородила столько лжи, и поэтому теперь он не знает, как вновь начать ей доверять. – Дрожащие слова повисли в холодном воздухе. Кэми так хотелось придумать причину, чтобы папа раз и навсегда простил маму. Она могла простить маме любую ложь, но каждый ребенок знал, что родители всегда им немного лгут, чтобы защитить от правды мира. А папа с мамой должны быть на равных. И тут до Кэми стало доходить, насколько ужасна была мысль о лжи: ведь Джаред всего как несколько месяцев мог лгать ей.

– Он найдет выход, – заверил её Джаред. – Выход всегда есть. Если он её любит, тогда он сделает все, что угодно, лишь бы остаться с ней.

– А что, если он её больше не любит? – прошептала Кэми. После того, как она это произнесла, она смогла рассказать Джареду и остальное (что они когда-то могли рассказывать друг другу: как страшно Томо и Тену было бы сегодня, если бы они увидели их отца на могиле сегодня) – каждую деталь в трещинах её изломанной вселенной.

Джаред слушал, не сводя глаз с ей лица.

– Это может быть хорошим знаком. Ну что он так зол, – наконец сказал Джеред. – Нет...не само его бешенство, – осторожно произнес он. Кэми сильнее сжала его руку. – А просто раз он злится, это не означает, что он перестал любить её.

Он умолк, а потом продолжил:

– На следующий день, после того, как ты разорвала связь, я разбил все зеркала у себя в комнате в Ауримере. В спальне, в ванной. Одно в коридоре. – Он отвел взгляд, как будто немного смутился, а потом сразу же вновь обратил взгляд к её лицу. – Я это говорю не для того, чтобы заставить тебя почувствовать себя хуже. Просто ты единственная эмоциональная система координат, что есть у меня.

– Зачем ты это сделал?

– Мне просто необходимо было что-нибудь сломать, – просто ответил Джаред. – И меня так...так тошнило от самого себя, из-за своих слов, что я сказал тебе, из-за того, что я был тем, кто тебе не нужен.

– Это не мое решение, – с отчаянием в голосе сказала ему Кэми. – Так вот почему Лиллиан выставила тебя из дому?

Джаред заколебался.

– Да ладно тебе, я рассказала тебе свою семейные заморочки, – сказала Кэми. – Ты тоже должен мне что-то рассказать. Ты тоже должен поговорить со мной: вот в чем прикол дружбы.

Пальцы Джареда напряглись, будто он собрался отпустить её руку, но Кэми только крепче вцепилась в них.

– Тетя Лиллиан попросила меня быть наследником Ауримера, – сказал он. – Быть чародеем-хранителем Разочарованного дола. Вроде того. Как она. По-видимому, на это место может быть выбран любой Линберн.

Во рту у Кэми стало холодно и произошло это потому, что она его разинула от удивления.

– Что? – спросила она, и начала хохотать. – Что? То есть твоя тетушка говорит: «прошу тебя, прими этот великолепный особняк, пожалуйста, будь князем всего, что видишь», а ты такой: «Да как ты смеешь предлагать мне такое! Все, я съезжаю в кабак! Ноги моей больше здесь не будет!» Почему?

На лице Джареда вот-вот собиралась заиграть улыбка.

– Потому что она не могла предлагать это на полном серьезе.

– И почему это она не могла быть серьезной? – спросила Кэми. – Нет, ну я понимаю, что ты хотел поступить честно по отношению к Эшу, но разве ты даже не подвергся соблазну?

Джаред выглядел искренне озадаченным при этой мысли, будто задавался вопросом, полагалась ли ему испытывать искушение или нет.

– Неземная сила, – напомнила она ему. – Несметные богатства. Великолепный особняк. Править всем видимым, на что хватает глаз.

– Так и знал, что тебе это будет не интересно, – сказал Джаред. – Так к чему же все это мне?

Кэми не нашлась, что ответить на этот вопрос. На самом деле, она понятия не имела, как реагировать. В итоге она сказала:

– Не так уж важно, чего хочу я.

– Только это и важно, – сказал Джаред. – То есть...я знаю, это безумие. Я так себе и говорю. Планета вращается по твоей указке. Я так себе и говорю, но не верю в это, во всяком случае, не до конца. Я знаю, что ты хочешь, чтобы я увидел вещи в другом свете, после разрыва нашей связи, но у меня не выходит. Для меня всегда все будет связано с тобой. – Он криво улыбнулся. – Вот к чему я вел этот разговор, который должен был выразить все мои чувства к тебе.

– Я спросила тебя о них, – сказала Кэми. – Джаред, ты должен прекратить вести себя так, словно ты не считаешься ни с чем, после разрыва нашей связи.

Он ничего не сказал, просто сидел и улыбался этой своей маленькой улыбкой.

– Покинуть Ауример было довольно благородным поступком, – уточнила Кэми. – Я имею в виду, идиотским, но благородным. Это было бы нечестно по отношению к Эшу, ты бы не стал никого наказывать...нет, не думаю, что и у Лиллиан была подобная мотивация...и ты ушел. Ты не просто отказал ей, ты ушел из дому, чтобы отстоять свою точку зрения. Не говоря уже о всех попытках спасти в одиночку Разочарованный дол. Ты как медоед.

– Я как кто? – Джаред начал смеяться. – Нет, ничего подобного. Это нелепо.

– Медоед-задира, – не уступала Кэми. – Медоеды самые хардкоровые животные из всех. Они вскрывают улья, за что и получают по заслугам. Им вообще-то нет необходимости лезть в улья. Просто они думают, что пчелы – это супер вкусно. Кроме того, как известно, они откусывают головы у гадюк, и падают в обморок от их яда, а потом очнуться из комы и «Эй привет, вкусняшка-змейка». Вот так и живут.

– Медоед – так себе прозвище, – заметил Джаред. – Вот «барсук-бластер» – то, что надо.

Кэми, даже не задумавшись, шлепнула его по плечу.

– Помнишь, когда я сказала, что ты стоящий? Я именно это имела в виду. Но я не имела в виду, что в тебе нет недостатков. У тебя их полным-полно. И один из них не умение принимать комплименты.

– А еще ты упомянуло про то, что я веду себя как идиот.

Кэми улыбнулась.

– Ну я на самом деле и не возражаю.

Он присел на ступеньки и посмотрел на неё. День катился к закату, небо потемнело, став из голубого серым, земля из серебристой превратилось в темно серую. Цвет остался только в одном месте – в месте где эти двое встретились – зеленые листья и розовый горизонт. Она была поражена, как он, городской мальчишка, стал частью Разочарованного дола. Глаза как Лужи слез, золотые волосы потемнели, а его шрам отблескивал серебром.

– Думаю, что твои родители разрешат все свои проблемы, – сказал он. – Но, если нет, с тобой все будет в порядке. Я в этом уверен. В конце концов ты получишь все ответы, потому что ты всегда в поиске.

– Я знаю, что и ты тоже, – сказала Кэми. – Если бы ты решил, что тебе нужен Ауример, думаю, Ауримеру с тобой бы повезло.

Если бы именно Лиллиан отвечала за выбор, а не Роб: если бы у них не отняли Разочарованный дол. Если бы Лиллиан преуспела. Если бы Генри удалось помочь им. Кэми вздрогнула.

– Прости. Я чувствую себя такой идиоткой, что снова и снова прибегаю к тебе. Я не хочу зависеть от тебя. Я не хочу зависеть от кого бы то ни было. Я хочу быть способной постоять за себя.

– Полагаться на кого-то, не значит, что ты находишься в состоянии зависимости от этого человека, – сказал Джаред. – Мне так кажется. Хотя очевидно, я сам себя толком не знаю.

– А я помню, что кто-то мне обещал горячие питье и так еще ничего не предоставил, – сказала Кэми.

Джаред поднялся, подобрался, и поднял ее с турникета, положив руки ей на талию, качнув, опустил её вниз, словно она былинка какая. Кэми ухватилась за его куртку и обнаружила, что вновь смеется, смеется ему в лицо, в порыве чувств, что они вновь были в гармонии друг с другом.

Она могла бы поцеловать его сейчас. Мелькнула мысль в ее сознании, как электричество, побуждая каждый нерв импульс к действию. Она могла бы использовать захват его куртки, чтобы встать на цыпочки и притянуть его голову к своей.

Только каждый раз, когда он касался её, он сразу же напрягался, словно его ждало суровое испытание, – подумала Кэми. И он занимался с Холли больше, чем просто поцелуями.

Кэми вспомнила, когда сама она вздрагивала от физического контакта с Джаредом. Он так долго был только в ее сознании и только там, что было странно, само его существование во внешнем мире. Тот факт, что он был рядом и до него можно было дотронуться почти повергал в ужас.

Она достаточно привыкла к нему, и неплохо изучила его лицо, чтобы соотнести его выражения лица с чувствами, пока это лицо не стало тем, которое она захотела видеть каждый день. Она хотела, чтобы он был настоящим и хотела, чтобы прикосновения к нему стали тем, чем бы ей хотелось заниматься.

Она поборола первую реакцию, а вот он нет. Может это было от того, что ему не хотелось этого делать. Может быть, подумала Кэми, он едва мог касаться её, потому что хотел, чтобы она вернулась обратно к нему в голову, где они были связаны, где было безопасно, и где они друг друга любили, и не требовалось никаких прикосновений.

Она не знала, чего он хотел. Она даже не знала, чего хотела сама. Во всяком случае не до конца.

Спасибо, – сказала ему Кэми и отпустила его куртку. Они двинули в направление бара, шагая близко друг к другу, но не касаясь. И она продолжила говорить: – Ты скучаешь по своей семье?

– Эээ, нет, – сказал Джаред. – Благодаря всему тому злу.

– Я имею в виду твою семью в Ауримере, – сказал Кэми. – Они скучают по тебе. Твоя тетя попросила меня уговорить тебя вернуться. Да и ты сам похоже не очень-то счастлив с момента своего ухода. Ты скучаешь по ним?

– По моей тетушке снежной королеве и по моему двоюродному братцу-кролику по совместительству убийце? – уточнил Джаред. – По этой семье? Это по ним скучаю ли я?

– Да, – ответила Кэми.

– Наверное, – сказал Джаред. – Не скажу наверняка.

– Это просто предположение, но мне кажется, что возможно для тебя другие люди должны иметь значение. Думаю, это пойдет тебе на пользу. Ты можешь быть добрым и по отношению к ним.

Джаред кивнул, немного задумчиво. Она задумалась, может он думал о Холли.

Он был неправ относительно того, что он сказал. Она не собиралась находить на все ответы, потому что был один вопрос, который она не смела задать. Поскольку она хотела сохранить Джареда больше, чем получить ответ: он был единственным исключением из всех правил, которые у неё были, и она не могла спросить его, может ему не нравилось трогать ее, потому что ему было жаль, что она была не настоящей. Они вновь были друзьями, и может только ими они и могли быть.

Однако этот поцелуй случился.

– Ты сказал, – медленно проговорила она, – что мои желания это самое главное. Но я не хочу, чтобы ты что-то делал только потому что мне этого хочется. Я хочу, чтобы ты делал что-то только, если тебе самому этого хочется. Итак...чего же ты хочешь? – спросила она его.

Он молчал в течение нескольких вдохов, достаточно долго для нее, чтобы начать надеяться, и тогда он сказал:

– Я хочу обратно нашу связь. Больше всего на свете.

– Понятно, – тихо сказала Кэми. Она продолжала идти рядом с ним, но чуть дальше. Холодный воздух окружил ее со всех сторон.

ЧАСТЬ V
БЛУЖДАНИЕ ПРИВОДИТ К ОДИНОЧЕСТВУ

Попроси человека объяснить, как был он брошен в ад! Объяснить мои предпочтения! Я никогда не отдавал ей предпочтение, не больше, чем своему дыханию. Но рядом с ней не существует иных женщин. Я предпочел бы коснуться руки её, будь та мертва, нежели руки живой женщины. 

– Джордж Элиот

Глава Девятнадцатая
Огонь во благо

Эш таращился на свой сотовый, пытаясь унять свои нервы вот уже в течение двадцати минут.

На дворе было раннее утро пятницы и он стоял в портретной галерее Ауримера, где у него было такое чувство, что все его предки судили его. Чарльз Линберн, 1788, холодно взирал на него из своей позолоченной рамы, как бы говоря, что он и то быстрее позвонил куда следует, чем Эш, и это при том, что в его времена еще не было никаких сотовых телефонов.

Эш уставился в пол, лишь бы не смотреть на своих предков, окруживших его, и нажал кнопку вызова. Спустя несколько звонков, у него в ухе раздался голос Джареда:

– Кто это и что вам нужно?

– Это так ты отвечаешь на любой неизвестный номер? – требовательно поинтересовался Эш.

– Эш, – сказал Джаред. – Какая жалость. Я-то надеялся, что это будет телемагазин. Откуда у тебя этот номер?

– Кэми дала.

Эш услышал, как на её имени Джаред втянул носом воздух, и задумался, то ли Джаред сделал это, потому что ему захотелось, то ли таким образом он давал понять, что сейчас повесит трубку.

Но не повесил.

– Мама каждое утро занимается с несколькими чародеями, – сказал Эш. – Меня не зовет. – Он подождал, пока Джаред ответил: – Пока все до одного бойцы тетушки Лиллиан бухают в пабе, меня тоже никто никуда звать не станет.

Эш позволил себе расслабиться. На самом деле он не думал, что его мать позволит Джареду помочь ей, а Эша выгонит. Нет, он так не думал.

– Но мы все еще Линберны, – сказал Эш. – Мы – сильные.

– О, продолжай тешить себя этим.

Все, чего когда-либо хотел Эш – это быть дома в кругу семьи. Сейчас, под осуждающими взорами ста Линбернов, с насмешливым голосом Линберна в ухе, он начал думать о достоинстве побега и смены имени. «Эш Смит» – а что, неплохо звучит.

– Мы будем бороться, – сказал он. – Не хочешь попрактиковаться вместе? Мы будем спарринг-партнеры, как у Ржавого, только с магией.

Он подумал, но не сказал о том, что его учили такому, чего не знал Джаред, позволив предложению помощи остаться неявным, и надеяться, что Джаред никак не сможет догадаться о его скрытом мотиве.

– А у меня будет шанс ударить тебя в морду? – спросил Джаред, и прежде чем Эш успел ответить, он добавил: – Встретимся на мосту Разочарованной реки, – и отключился.

* * *

Эш был на этом мосту только на кануне. Тогда деревья были просто тенями на тонкой серебряной полоске реки, мокрые камни превратились в зеркала для лунного света. Сейчас же деревья образовали коричневый свод, который казался резным и кривым на фоне прямой линии моста. Оставшиеся золотые хрупкие листья дрожали на ветру, цепляясь за ветки, словно боясь упасть в реку.

Река была полноводной, окрашенной в серый и коричневые цвета камней. Русло плескалось и вспенивалось, течение которой бежало своей дорогой. Джаред прислонился к одной из сторон моста, упершись руками к перилам, наблюдая за водой. Он не отрывал взгляд от реки, пока Эш неловко пристроился рядом с ним, и стоял так в течение какого-то времени. Когда же Джаред все-таки удосужился оторваться от своего занятия, взгляд его был мимолетным и холодным.

– Ну что ж, – сказал Джаред. – Давай поглядим, что ты можешь.

– Гм, – откликнулся Эш.

Джаред посмотрел на реку и ухмыльнулся.

– Что-то беспокоит? Не можешь этим заниматься, когда кто-то за тобой наблюдает?

– Магия это не шутку!

– Вали или заткнись, – сказал Джаред. – Я не могу тратить на это весь день.

Эш убрал руки в карманы и уставился на реку. Он сосредоточился на свете в воде, сверкающем там, где скудные солнечные лучи касались водной глади, и сплел их воедино в сознании.

– Когда ты хочешь совершить нечто волшебное, – сказал он Джареду, не глядя на него, – нужно выбрать определенный кусочек природы в качестве источника на данный момент: нужно сосредоточиться на чем-то одном.

Эш вынул руку из кармана и вытянул её ладонью вверх, взывая к реке и тонкая нить луча света на воде, которую он заставил подняться, вспархнула на мост. Она прошила его руку ледяной иглой и зависла по одну сторону моста тугой прозрачной веревкой.

– Так значит у тебя есть лассо для своих врагов? – спросил Джаред. – Ты типа Чудо-женщина. – Он окинул Эша удивленным взглядом серых глаз, в то время как Эш издал некий раздражительный хрип. – Что? – невинно спросил Джаред. – Я только пытаюсь понять каково практическое применение этой магии?

Веревка в руке Эш исчезла, не оставив ничего, кроме сверкающих капель в ладони и на досках моста. Эш чувствовал, как вмести с ними улетучивалось и его самообладание.

– Давай, я покажу тебе еще кое-что, – и со всей силы пихнул Джареда магией.

Джаред явно не ожидал ничего подобного, и, эффектно свалился в воду, брызнувшую белым фонтаном, с криком, пытаясь ухватиться за мост, но так и не сумел (ему не хватило какой-то доли дюйма). Эш отступил в сторонку, чтобы не намокнуть. Когда он сделал шаг обратно, то увидел, что Джаред уже с трудом поднялся на ноги в бушующем потоке. Его волосы и рубашка были мокрыми, река доставала ему почти до пояса: у него определенно были проблемами с тем, чтобы выстоять прямо.

Река стала чистого бледного серого цвета, идеально ровной, как поверхность гальки, которую точила водная стихия ни один год. Когда Джаред посмотрел вверх, Эш увидела в его глазах частички реки, холодные и непрозрачные.

Он почувствовал, как мост затрясся, и посмотрел на противоположную сторону, на деревянные перила, которые немного отошли от всей конструкции, а древесина пошла трещинами, разбегающихся друг от друга с большой скоростью. И все это собиралось вот-вот рухнуть, подумал Эш, и он приготовился испытать шок от ледяной воды.

Но этого так и не случилось. Он моргнул открытыми глазами, потому что не понимал закрытыми они были, или открытыми и озадаченно уставился на Джареда.

– Есть люди, не чародеи, которые возможно захотят еще попользоваться этим мостом, – сказал Джаред. – Я целиком и полностью за бессмысленный вандализм, но мне кажется это будет идиотским ходом.

Джаред ухватился за опору моста и подтянул себя вверх на мост. Эш не был уверен, что сможет сделать так же, и снова мысленно поставил галочку, что Джаред был очевидно намного сильнее его, потому что привык заботиться о себе.

Эшу пришло в голову, что он может схлопотать сейчас по морде, но Джаред не ударил его. Он стоял на мосту, с решительным видом, неуязвимым к холоду, насквозь мокрый, и смотрел как тогда, тем зимнем утром, будучи без своей куртки: – Что дальше?

– Ты поджег те пугала, – напомнил ему Эш. – Можешь поджечь ветку? Живую ветку, наверное, поджечь сложнее.

Джаред посмотрел на ветку дерева свисавшую над мостом – тонкая серебристая полоска над серой водой. Ветка вспыхнула огнем.

– Понятно, – сказал Эш, когда огонь проглотил ветку с ревом и треском, а сожженные щепки упали в воду. Джаред сошел с моста и углубился в лес, пламя следовало за ним словно любимая одомашненная комета. Эш повысил голос. – Но ты же можешь обойтись без этого...а это очень важно...хочешь начать лесной пожар?

Джаред не ответил. Предвидя слова своей матери, будто именно он послужил катализатором тому, что Джаред сжег весь город дотла, Эш бросился за братом. Из-под его подошв летели грязь и сосновые иголки. К счастью довольно легко было следовать по горящим следам Джареда, которые он оставлял за собой. Сосновые иголки вспыхивали, как зажженные сигареты, и тухли.

Он заметил Джареда, увидев его поворот назад и превращение веток в факелы, красные языки пламени лизали бледное утреннее небо.

Все было под контролем. Пока.

– Прекрати! – заорал Эш. Он подбежал к Джареду, схватил его за плечи, чтобы развернуть его и провопить ему в лицо. – Я сказал про одну ветку. Одну! Каким количеством огня ты сможешь по-твоему управлять, пока тот не выйдет из-под контроля? Ты должен немедленно остановиться.

Лицо Джареда блестела от пота, и его капли собрались у него на висках, где волосы были все еще влажными от речной воды. Огонь заикал и закашлялся, напоминая его дурацкий мотоцикл, а потом все ветви погасли.

– Потребовалось гораздо больше усилий, чем прежде, – сказал он, и голос его прозвучал хрипло, словно он надышался дыма в этом лесу.

Сам того не знаю, он дал только что Эшу отличную зацепку.

– Ну конечно, – сказал Эш. – Ты смог разбудить лес, когда у тебя был источник. Тебе не нужно было сосредотачиваться на чем-то одном: этой единственной вещью была она, и сила текла через неё.

Джаред резко сел на лесную почву, привалился к стволу дерева, запрокинув голову и одну ногу согнул в колене. Он выглядел изможденным и больным.

– Не нужно напоминать мне об этом.

– Мне очень жаль, – солгал Эш, делая свой голос смиренным. Так он обычно поступал, когда кто-то из его родителей был зол на него. Он втянул голову в плечи и добавил: – Я могу описать это, но не могу представить. Что это значит, иметь источник?

– Попроси рыбу описать воду, – ответил Джаред, резким движением указав на свою собственную мокрую одежду. – Так я прожил всю свою жизнь, до сегодняшнего момента. Если ты хочешь понять, я могу описать, что значит жить иначе, жить своей жизнью, на что это похоже для меня.

– Хорошо, – с беспокойством пробормотал Эш, не уверенный, как это поможет ему, но не желая при этом отклонять предложение.

Джаред одарил его мрачным взглядом. Когда он заговорил, его голос прозвучал мерно и вдумчиво:

– Это похоже на ад.

Эш не издал ни звука. Дым от сгоревшей древесины дрейфовал сквозь голые ветви деревьев, образуя странные серебристые узоры на ветру, медленно двигаясь из стороны в сторону, почти неуверенно, будто заблудился в лесу.

– Каждый темный момент в твоей жизни, – сказал Джаред. – Каждый раз, когда ты, будучи ребенком, прятался под одеялом, убежденный, что в мире больше никого не существовало, только ты и твои ночные кошмары. Каждый раз, когда ты чувствовал себя одиноким в толпе, одиноким наедине с собой, навсегда, чрезвычайно одиноким, и не претендуя на то, чтобы не было этих мгновений. Каждый раз, когда ты чувствовал себя никчемным, каждый раз, когда ты думал, что нет никакого смысла жить, не было центра во вселенной и мира, которые можно было бы отыскать. У меня не было ни единого этого мгновения. До сих пор, я никогда не был одиноким. И вот теперь я чувствую будто мир – это ад, а ад – это то место, где проклятые души все еще могут видеть небо. Потому что это худшее из наказаний. И все же я не могу отвести взгляд.

Эш кивнул, будто слова Джареда имели какой-то смысл, и немного отчаянно огляделся по сторонам. Ни от деревьев, ни от дрейфующего дыма не приходилось ждать никакой помощи.

– Но ты же не пал духом...ну ты знаешь, жизнь идет и все такое, – сказал он. Он почувствовал, что важно было это проверить.

Джаред поднял на него глаза. Эш не обнаружил в них ничего, кроме эпической несправедливости, когда Джаред (кто бы мог подумать), смотрел на него как на чокнутого.

– Что?

– Ну я не мог не заметить, как ты зажигал с Холли в баре.

Эш вздрогнул от воспоминания. Его отец велел ему подружиться с Кэми Глэсс, он так и сделал, потому что всегда делал то, что ему велели, а Кэми была бесхитростной, и веселой, и хорошенькой, и она всегда старалась быть хорошей и поступать хорошо, и его стало тошнить от того, что он делал. Он предполагал, что она никогда не простит его, и был поражен, когда она простила.

Разве что произошло недоразумение.

Это ранило, но потом там оказалась Холли, великолепная и дружелюбная, которая могла бы залечить его израненное эго. Думая о том, в каком отчаянии он был, что готов пасть к ногам любой девчонки, которая обратит на него внимание, Эша аж передернуло.

Если учесть, что Холли принялась играть в какую-то странную игру, а потом оставила его одного за столиком, уйти чтобы целоваться с его кузеном. По крайней мере с Кэми было все просто: Кэми можно было доверять.

Джаред взглянул на Эша и на этот раз было похоже, что он действительно смотрел на него.

– О, ты об этом, – сказал он. – Мне жаль. Ты такого не заслужил. – Его рот искривился, словно он счел вкус некоторых слов горьким и сожалел, что произнес их. – Хотя, я не понимаю, что ты вообще делал в этом баре с Холли, когда перед этим танцевал с Кэми? Ты идиот?

Эш ни коем образом не испытывал чувства снисходительности по отношению к Холли, но это показалось ему несправедливым. В конце концов, Холли была очень хорошенькой, и надо заметить, что именно Джаред, вообще-то, целовался и с той и с другой.

– Если бы тебе больше нравилась Кэми, – начал было он, но был прерван смехом Джареда, неистовым и даже в какой-то мере чокнутым. Эш раздраженно продолжил говорить, не обращая внимание на смех. – Это не я целовал её в Наводнение. Она подумала, что это был я, но уж ты-то точно знаешь, что это не так. Так что, если бы целовал Кэми тем вечером, а потом, спустя несколько недель увел с собой наверх Холли, то я совсем не понимаю, с какой стати ты наезжаешь на меня. Это ты у нас получаешь в городе кого захочешь.

При взгляде на лицо Джареда ему вдруг стало немного страшно. Он задумался, может ему следует извиниться перед Джаредом за то, что тот был свободен в своих пристрастиях.

– Кэми подумала, что это ты её поцеловал, – сказал Джаред, и даже несмотря на то, что он не шелохнулся, у Эша на мгновение возникло ощущение, что сейчас Джаред его прикончит. Его лицо было слишком неподвижным, а глаза убийственно пустыми, такими бледными, что практически светились.

Тогда Джаред снова прислонил голову обратно к дереву и закрыл глаза.

– Ну конечно, она так думала, – сказал он. – Тогда все понятно.

Больше всего Эш ненавидел ощущение, что сказал что-то не то.

– Я не...

Глаза Джареда резко распахнулись. Он был ослепительно откровенно враждебно настроен: просто еще один член семьи, который ненавидел Эша.

– Эш, зачем ты меня позвал сюда? Чего ты хочешь?

Он лихорадочно стал копаться в своей голове, чтобы найти какие-то тактичные слова, которые порадовали и успокоили бы Джареда.

– Я...не... – начал он говорить, запинаясь как малое дитя. – Я хочу...Пошли домой!

Лицо Джареда прояснилось. Он терпеливо смотрел на Эша. Его лицо на этот было зеркальным отражением лица Эша. Он был неподдельно удивлен словами брата, как и сам Эш.

– Я думал ты будешь рад избавиться от меня, – сказал Джаред, и неубедительно рассмеялся в конце предложения, которое определенно не было шуткой. – Я ведь тебе даже не нравлюсь.

Эш ссутулился и уставился на реку.

– А какое это имеет отношение к делу? Мы семья. Ты не злодей. Я вообще-то тебе тоже не нравлюсь. Ты продолжаешь меня бить. Ты все время ужасно ко мне относишься. Но тебе предназначено...короче, я думал, что ты останешься.

Наступило долгое молчание. Эш серьезно подумывал о том, чтобы утопиться в реке.

– Я не буду тебя больше бить, – сказал Джаред.

Эш почувствовал, как на его затылок опустилась рука, слишком тяжелая, и большой палец сделал небольшой круг. Он неуверенно поднял взгляд и Джаред тут же отдернул руку. Он уныло посмотрел на Эша, но тот и не подумал, что злое чувство несчастья было направленно именно на него.

Эш не был идиотом. У Джареда были странности по поводу прикосновений к нему мамы и тети Розалинды. Эш помнил, что Джаред позволял отцу Эша обнять или хлопнуть себя по плечу, но ни один из них не делал ничего большего.

– Пошли, – грубовато сказал Джаред. – Нам нужно попасть в школу.

– Ну да, – сказал Эш. – А разве ты не хочешь вернуться в Наводнение, чтобы забрать свои шмотки?

– Неа, – сказал Джаред. – Мы можем прогуляться. Я не буду ужасно к тебе относиться. По крайней мере не всю дорогу.

Эш обнаружил, что смеется.

– Да здесь на пятнадцать минут ходьбы.

– Кстати об этом, Эш, – сказал Джаред. – Я оказываюсь перед необходимостью просить, чтобы ты шагал довольно быстро. Во мне осталось не так уж много сдержанности.