Текст книги "Недосказанное (ЛП)"
Автор книги: Сара Риз Бреннан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава Двадцать Пятая
Жертва Кэми
Солнце обосновалось на голых ветвях и камнях, тронутых изморозью, Разочарованного дола. На дворе стояла почти ночь дня зимнего солнцестояния.
Всего три часа прежде чем на городскую площадь явится Роб Линберн, и будет решена их участь. Кэми уже позвонила в звонок и посмотрела в окно Кенна и обнаружила, что дом сержанта был пуст. И в саду никого не было.
– Когда ты позвонила и попросила взять секатор я честно подумала, что они нужны в целях обезглавливания, – сказала Анджела. – Я искренне желаю этого. – Что бы Анджела там не говорила, но она виртуозно орудовала секатором, срезая ветви ели, до которых не могла дотянуться Кэми. Напротив них Джаред и Эш, Холли и Ржавый, соответственно, стригли остролист и тис. Они прятались от посторонних глаз, прикрываясь ветвями и невысокой каменной стеной.
Кэми отметила для себя, что Холли пришла с Ржавым и Анджелой, а последние жили совершенно в другой стороне, нежели Холли.
– Холли осталась у тебя прошлой ночью? – спросила Кэми тихим голосом.
– Ну да. – Анджела увидела, как на неё посмотрела Кэми. – Нет, – твердым голосом добавила она. – Не было ничего такого. У неё с семьей просто полный раздрай, да и со всем остальным тоже. Я просто веду себя как подруга.
– Хорошо, – сказала Кэми.
Губа Анджелы искривилась.
– Я не хочу ничего большего, чем дружба, – заявила она. – Больше не хочу.
Когда Анджела была раздражена, то была не на высоте в умение скрытничать. Она говорила чуть громче, чем нужно. Через плечо Анджелы, Кэми увидела, что эти слова долетели до ушей Холли. Кэми не могла расшифровать выражение лица Холли: Холли подошла к Джареду, улыбаясь, протягивая ему еще одну ветку, уже оказавшись вне зоны слышимости.
Кэми прекрасно понимала выражение лица Анджелы: оно говорило, что Кэми молчала слишком долго.
– Как скажешь, Анджела, – поспешно сказала она.
Анджела прищурила глаза.
–Я не заинтересована в этом.
– Я верю тебе, – сказала Кэми, делая свой голос еще более невинным.
– Долгие годы я была твоей подругой, не имея никаких скрытых мотивов, – напомнила ей Анджела, насупившись.
– Я об этом не знаю, – сказала Кэми. – Возможно, ты тайно лелеяла страсть ко мне. Ты могла сохранить в своих закладках сайт Примичательныекрасотки-азиатки.com. Этот факт и мог послужить мотиватором для нашей дружбы.
Анджела закатила глаза.
– Впервые мы познакомились с тобой, когда нам было по двенадцать. Тогда ты не была такой уж примечательной.
– У меня имелся потенциал к сексуальности, – сказала Кэми.
Анджела пригвоздила её к дереву отчаянным взглядом.
– Когда ты встречаешь кого-то, кто слишком молод, чтобы быть сексуальным, но по нему видно, что вскоре он станет таким. Это потенциал к сексуальности.
Кэми положила еще одну ветку на верхушку стены. Эта закрывала её лицо. Когда она снова посмотрела на Анджелу, то увидела, что та её рассматривает со странным выражением лица.
– Что?
–Ты всегда шутишь о своем внешнем виде, – сказала Анджела. – Но ты не должна делать это. С тобой все хорошо. Знаешь, ты довольно-таки привлекательна.
– Так и знала!
– Но не для меня, – сказала Анджела. – Никогда. Не из-за твоего внешнего вида, потому что в твоем мешке костей в метр с кепкой помещено полтонны сумасшедших идей.
– Но это же привлекательный мешок?
Анджела усмехнулась. Кэми улыбнулась в ответ, а через мгновение, усмешка Анджелы превратилась в улыбку.
– Холли счастливица, так как у неё есть, – сказала Кэми. – И мне тоже с этим повезло.
– Я знаю, понятно? – спросила Анджела. – Не знаю, чем это ты заслужила такое счастье. Кстати об этом. – Её взгляд скользнул к остролистому кусту, где жульничали Джаред с Эшом, используя магию, чтобы не пораниться о колючие листки. – Что происходит между тобой и Джаредом? – спросила Анджела.
– Я не могу... – Кэми не знала, как объяснить ей все, надежда и страх, желание и дрожь от прикосновений, поцелуи и разговоры о любви, но никаких нормальных бесед, как это происходит между обычными влюбленными. Она не знала, есть ли у неё парень.
– Все сложно, – сказала она. – Но я...я по-настоящему счастлива.
Эти отношения были запутанными, но менее болезненные, чем его поведение, когда он не хотел иметь дело с ней.
– Ну, – сказала Анджела, – это хорошо.
Именно тогда Кэми осознала, что Анджела впутала её в один из тех моментов, которые предназначались для тех случаев-когда-мы-умрем. Она оглянулась на Анджелу, которая спокойно смотрела на неё.
Она была счастливицей, подумала Кэми. Её друзья следовали за ней: она сказала, что они должны спрятаться, чтобы удивить Роба и его людей, пытаясь помочь Лиллиан и её чародеям. Они могли поступить так, как хотела Лиллиан, могли убежать.
Они доверяли Кэми, даже если она и не знала, что делала. Она не могла подвести их, она не могла позволить им умереть.
* * *
Обе стороны взрослых следовали правилам. Они явились, когда померк последний луч солнца. Люди Лиллиан спустились из Ауримера, а Роба пришли с запада, из Монксхуда. Им необходимо было завернуть в переулок Призрачной церкви, чтобы попасть на городскую площадь, и это было самым паршивым. Кэми с друзьями сгрудились за импровизированной ширмой из листвы в саду их врага, которая внезапно стала совершенно ненадежной и дурацкой.
Она видела сквозь листву профиль Роба, когда тот прошел мимо. Его очень светлые волосы и черты Линбернов. В каком-то смысле все Линберны были разными вариациями на одну и ту же тему, каждая индивидуальность из одной и той же слоновой кости и золота.
Роб выглядел хорошо. Его лицо, когда он прошел, казалось приятным, как у человека решительного, хорошего, собирающегося решить героическую задачу. Кэми при виде его продрогла до костей, словно под кожей все её тело обратилось в железо.
Розалинда следовала за Робом, волосы её развивались, глаза смотрели в спину Роба. После неё двигался невозмутимый профиль сержанта Кенна, холодный, медного цвета профиль Рут, чародейки, живущей у Кенна, облако лисье-рыжих волос Эмбер Грин, темная голова её парня Роса. Чародеи шли один за другим, по одиночке.
Их было так много. Кэми представляла их численность, но теперь, когда она их видела, ей казалось, что их очень много.
Они стояли все вместе в городской площади. А Лиллиан шла по Главной улице, распущенные волосы сияли словно нимб, она не прикрывалась спиной мужчины, но вела вперед своих последователей. Кэми никогда по-настоящему не нравилась Лиллиан, но мгновение она всем сердцем восхищалась ею, а потом сердце её упало.
Она выглядела такой величавой и храброй, лидером гиблого дела. Даже с появлением Генри в рядах Лиллиан, у Роба все равно было много людей, от чего Лиллиан казалась жалкой. Обе армии стояли по обе стороны городской площади. Их полем боя была мостовая желтых булыжников. Роб поднял руку к единственному уличному фонарю.
Раздался хлопок, стекло треснуло и фонарь погас. Сгустилась тьма. Звезды в ясном небе пульсировали белым и силой. Вдоль горизонта люминесцировал слабым светом зеленый и освещали площадь достаточно, чтобы Кэми смогла увидеть проблеск волос Лиллиан и Розалинды, разделенные широкой полосой черноты.
Она увидела вспышку белизны зубов, когда Роб улыбнулся.
– Лиллиан, – сказал он, – где моя жертва?
– Этот город больше не живет по старым законам, – сказала Лиллиан. – Он живет по моим законам. Потому что это мой город. Если тебе нужен этот город, ты должен принять его от меня.
Кэми подпрыгнула, когда неожиданно услышала треск в ночи и голодные шипение.
Из сломанного уличного фонаря выпрыгнуло пламя, оно стало ярче, чем было, на вершине красного столпа которого было нечто, напоминающее металлический шпиль. Пламя взметнулось высоко и выглядело опасным, извивающийся алый язык на его вершине окрашивал небо в собственный цвет. В пламени появлялись и тонули зловещие лица.
Теперь всем была видна улыбка Роба. Он сказал ласково:
– Тогда приму.
обе стороны перешли в наступление, неотвратимые, как встречные течения. Рут Шерман, красноволосая и свирепая, вступила в бой первая. Она подобралась достаточно близко, чтобы дотянуться до мисс Доллард, но не совсем. Когда она схватила воздух, тьму осветил бледная вспышка огня. Каким-то образом этот жест закрутил воздух в острую спираль, превратив кусочек ночи в нож.
Который перерезал горло мисс Доллард.
На мгновение поперек её шеи появился кровавый след, который представлял собой лишь тонкую черную полоску. Порез не выглядел глубоким, он и не казался серьезным, но затем на её белую блузку полился темный поток. Кровь брызгала чернотой в ночь, мерзкие чернильные пятна на золоте булыжников.
Мисс Доллард повергли и Лиллиан рванулась вперед. Она взмахнула рукой и Рут отшатнулась назад, словно получила пощечину.
Миссис Томпсон выступила вперед. Кэми узнала маленький мешочек, зажатый в её руке, и когда мистер Прескотт занес руку, чтобы выступить против неё ветром, стихия немедленно успокоилась, когда она что-то произнесла. Мистер Прескотт остолбенел.
Лиллиан тоже выглядела ошарашенной, но она быстро оправилась. Она склонилась над погибшей мисс Доллард и забрала у неё из руки мешочек. Она произнесла заклинание, слова которого затерялись в завывание ветра и шипение пламени, и магия в рядах Роба умерла. Лиллиан и её чародеи начали сокращать численность последователей Роба. Кэми видела, как они падали, один за другим. Её план работал. Маленький успех, за маленький успехом, шаг за шагом.
К сожалению Роб оказался тоже довольно сообразительным.
– Сожгите их, – приказал он, и мешочек в руках Лиллианы вспыхнул огнем. Затем он поднял руку и Лиллиан упала. Когда она подняла взор, её губы были разбиты и зубы в крови.
И площадь тут же заполонил водоворот из людей, бросавшихся друг на друга, стоящих людей или отступивших назад, падающих людей. Площадь наводняли темные силуэты и хаос и кровь. Всю эту мешанину освещали извивающиеся огненные языки факела Роба Линберна.
У Роба было много чародеев и их магия подпитывалась кровью. Это было сродни наблюдению, как люди голыми руками выходят бороться против ножей. Все было гораздо хуже, чем Лиллиан себе представляла, все было гораздо хуже, чем боялась Кэми. Это не было похожим на храбрую оборону, в которой Лиллиан собиралась выстоять до последнего, или чем-то таким, что сломило бы врага, опустошило его, приведшие затем к поражению.
Они наблюдали настоящую бойню.
Кэми так сильно прижала руки к своим губам, что почувствовала зубы внутри своего рта. Не было похоже, что участие в борьбе будет иметь вообще какое-то значение.
Разве что они тоже погибнут.
Кэми помнила очень четко, будто снова слышала эти слова Лиллиан, обращенные к её сыну. «Вы с Джаредом не можете участвовать завтра в сражение. Вы должны спрятаться. Вы должны бежать».
Может быть, подумала Кэми, обдумывая её слова и ненавидя саму мысль об этом, может быть Лиллиан была права.
Движение у её локтя заставило Кэми подскочить. Она услышала звук шевеления в саду, в темном холодном пространстве, где они прятались, шепот в траве, проползающего мимо Анджелы к ней.
– Кэми, – проговорил голос Эша, так тихо, что она едва смогла расслышать его. – Не знаю трус ли я, но я не могу ничего поделать с собой, думаю, что нам нужно бежать.
Кэми отняла рука от своего рта, потирая обе липкие ладони о колени, затянутые в джинсы.
– Ты не трус, – наконец-то ответила она. – Этого бы хотела твоя мама.
Эш не сдвинулся с места. Кэми не могла проговорить те слова, которые должны были быть озвучены.
Она не увидела тени за Эшем, пока Джаред не вышел вперед, сделав такой же выпад, что и Лиллиан, и поймал лицо Кэми рукой, захватив её, раздутые ветром волосы возле её челюсти. Они смотрели друг на друга в отсвете, с узором листьев, огня. В глазах Джареда читались тоска и намерение, как будто у него было только это мгновение, чтобы запомнить её лицо.
Другую руку он на краткое мгновение положил Эшу на затылок.
– Вы оба уходите, – сказал он.
После он уже был на ногах и помчался через темный сад к Переулку Призрачная Церковь. Призрак его тепла задержался на Кэминых губах, но он был всего лишь тенью, и ничего, кроме тени, растворившейся в тени.
– Ладно, – сказала Кэми друзьям, собравшимся вокруг неё. Сидели они ниже травы, тише воды. – Итак, кто хочет убежать, пусть бежит, но, если не хотите сбегать, надо драться.
Тишина между ними всеми натянулась как струна. Затем Анджела выпрямилась в полный рост, по-кошачьи тихо устремилась вперед, взмахнув темными волосами на фоне ночного неба, следом за ней, разумеется, встал Ржавый. Оба отправились в переулок, сразу за Джаредом, и Кэми увидела их, бегущих на площадь.
Такое ощущение, что в аду вырезали маленький фрагмент и бросил прямо в самый центр её города. И в хаосе мерцающего огненного света и льющиеся крове мелькали люди, которых она любила. Она послала их туда. Анджела развернулась, подобно балерине, на окровавленных булыжниках и пнула сержанта Кенна в голову сзади. Ржавый и Эмбер Грин стояли, уставившись друг на друга на небольшом расстояние, разделенные небольшим количеством огня, а потом парень Эмбер, Росс, выбросил из своих рук огненный шар в Ржавого. Чтобы избежать столкновение с огнем, Ржавый бросился на мостовую. Но и то, была уверена Кэми, кончики его шевелюры разумеется подпалились.
Анджела резко обернулся к Россу, выкрикнув:
– Noli me tangere!* – и огонь тут же потух в его руках, и охватил его. Кэми увидела мистера Прескотта, который занес руку в сторону Анджелы: воздух превратился во что-то блестящие, острое и ужасное.
Холли бросилась сквозь ветви, служившие им ширмой, оставляя после себя сломанные ветви и оборванные листья. Она рванула в промежуток между Анджелой и её отцом.
Кэми с Эшем пригнулись, чтобы их никто не увидел. Они уперлись руками и коленями в мертвую траву и холодную землю. Она ждала, побежит ли он за друзьями, но он оставался на месте. Она посмотрела на отчаяние и красное мерцание пламени в его глазах.
Она оглядела сломанные ветви. Стеклянные витрины на Главной улице все мерцали огнем, а боковые улицы утопали во тьме.
Малинововолосая Рут провернула свой фокус – превращения воздуха в нож. Джаред небрежным жестом выбил его, так что тот превратился в сияющий вихрь, растворившийся в ночи: затем он сбил её с ног, еще одним жестом руки, даже не взглянув. Он пробивался через чародеев, будто едва замечал их, идя к своей истинной цели.
Роб Линберн увидел направляющегося к нему Джареда сквозь горящий ночной воздух, и поманил его.
Кэми потянулась, чтобы дотронуться до руки Эша, хватаясь за траву. Его кожа была ледяной.
– Эш, – прошептала она.
Эш оторвал взгляд от площади, где Лиллиан нападала и уворачивалась. Где волосы её блистали серебряным полотном, когда она шла.
Кэми встретилась с ним взглядом и подавила страх, решительно сопротивляясь ему в своей ярости.
– Я буду твоим источником, – сказала она. – Колдуй.
Глава Двадцать Шестая
Жестокие связи
Слова заклинаний падали на Кэми, как осколки стекла. Они лились дождем вокруг нее, холодным и острым, и она не могла схватить ни одного слова из них: она знала, что сделай она это, то испытала бы сильную боль.
Они ощущались неправильными и противоестественными, словно будучи обнаженной и пришитой к кому-то, кто сопротивлялся этому так же сильно, как и она, каждым участком кожи, которым соприкасались.
Она никогда не знала как это, чтобы кто-то касался её разума, не хотя этого, и она на интуитивном уровне не хотела, чтобы этот кто-то касался его.
Кэми обнаружила, что сжимает его руку, дабы получить хотя бы толику успокоения, а он сильно и неосознанно сжимал её руку в ответ. Пальцы давили кость, пока они отчаянно боролись своими разумами друг с другом, чтобы держаться друг от друга подальше.
У Кэми перед мысленным взором дрейфовала ФРАЗА, которую она услышала или где-то прочла: прими эту чашу от моих губ. Содержимой этой чаши было слишком горьким: каждое чувство говорило ей, что это яд, и она не могла заставить себя проглотить его.
Джаред был там. Анджела была там, и Холли и Ржавый. Она должна была помочь им.
Кэми подумалось с ужасающей ясностью, что последней мыслью её станет: Это самая худшая из всех, совершенных мной, ошибок.
Она перестала бороться с заклинанием, и позволила себе быть вовлеченной в отвратительную близость. Два человека в ужасной пародии на единое существо, становясь нечто таким, что должно показываться только на каком-нибудь карнавале ночных кошмаров.
Джаред не говорил ей на что это будет похоже. Эш рассказал. Возмущение и гнев, и предательство, появившиеся у неё в голове, словно вторгшаяся армия, не принадлежали ей. Как он и говорил об этом, все было иначе. Я не хочу этого!
Кэми не стала бы разговаривать с ним подобным образом. Она не могла. Пока нет.
Она шла, шатаясь, до тех пор, пока не сели и не открыла глаза. Мир остался прежнем. Он продолжал задыхаться в огне, во тьме и ужасе. Изменилась именно она, и теперь это не могло иметь значения.
– Ты тренировался использовать магию, – сказала она. Её голос напоминал поток звуков. – Значит, это ты должен использоваться полученную силу.
– Я не могу, – задыхаясь, произнес Эш. – Я не знаю как...я не...
Он был еще менее привычен к этому, чем она, напомнила себе Кэми. Именно она выбросила их обоих в эту авантюру, значит ей и брать все в свои руки, на её плечи ложится ответственность разобраться с ситуацией.
Она сделала глубокий вдох, горло саднило, словно она кричала, что есть мочи, и попыталась подумать трезво. Казалось невозможно как-то упорядочить мысли в своем разуме, в которой только-только вторгся чужак. Но она отказывалась допускать саму мысль об этом. Посреди хаоса творилось волшебство. Это было похоже на попытку схватить своими руками бурю, закружившую ножи, но она заставила себя думать о страдание и волшебстве раздельно. Ей хотелось дать магию Эшу. Она думала об открытых объятиях к нему, о том, что она могла предложить из того, что у неё было и он мог бы это использовать.
Эш забрал силу осторожно, как нечто, что он пытался унести в своих трясущихся руках, и при этом не проронить ни капли. Кэми почувствовала его удивление и впервые робкое чувство радости, пробившуюся сквозь ужаса и паники. Он не ожидал такого количества силы, или не ожидал, что она достанется ему так легко.
Джаред, по правде говоря, никогда по сути не оценивал или не понимал, какая у него имелась сила. Прежде Кэми не чувствовала, не принадлежащего её, такого ликования и не видела кого-то, кто знал, как использовать волшебную силу от неё и что-то с ней сотворить.
Рука Эша разжала её ладонь, и он поднялся на ноги.
На верхушки, раздетых зимой, деревьях упал свет, белый, похожий на лунный, и такой яркий, словно с небес упала звезда и превратилась в Новую. Свет замерцал нимбом в волосах у Эша, будто корона, когда он перемахнул через стену и разбил остатки от их ширмы, а потом устремился на городскую площадь.
Площадь была наполнена от края до края белым светом: каждый булыжник сиял, будто покрытый льдом. Тени и свет от огня были изгнаны, а вместе с ними и хаос. Все замерли, наблюдая за Эшем, который шел к площади, на которой неожиданно наступил мир, который он сам и сотворил.
Волосы Роба выглядели белым снегом, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на своего сына.
– Значит, ты оказался слишком трусливым, чтобы заплатить истинную цену за могущество, – сказал он. – Вместо этого ты поработил себя, чтобы получить быстрое решение. Вижу, ты полностью отказался от цели, заставить своих родителей гордиться тобой, Эш. Может быть ты все время знал это, что не сможешь это сделать, потому и перестал пытаться.
– Может быть, – согласился Эш. – Но теперь ваши разногласия выглядят намного хуже, разве не так, папа? – Он поднял руку в том направление, где стоял сержант Кенн и Ржавый. Вокруг них все еще клубилась магия, хотя они оба перестали сражаться друг против друга. Кэми глубоко и медленно задышала, и приникла к земле, пытаясь игнорировать свою сущность, в качестве живого человека, а стать просто проводником магии.
Дымка магии, обволакивающая их, растаяла, и Ржавый смог пошевелиться. Чем и воспользовался, врезав Кенну в лицо. Анджела нырнула на его сторону. Когда она снова начали драку, Эш не двинулся прямиком в сторону Роба или Джареда. Он смотрел на мать.
Магия была вне обычного человеческого зрения и людей просто раскидывало с его дороги, будто Красное море расступалось перед Моисеем. Лиллиан оказалась перед тремя чародеями одновременно, и дела у неё шли неплохо, хотя на лице у неё был глубокий порез и алое пятно на серебристых волосах.
Сзади к Лиллиан подошла миссис Прескотт. Мать Холли. Это был настоящий и страшный бой; Кэми понимала, что кто-то из них придется убить другого, но она не могла смотреть на гибель матери друга. Она не могла, и через новые болезненные дорожки своего сердца, протянувшиеся к чужим неизведанным владениям, чувствовала, что Эш не мог.
Он набросился на миссис Прескотт. Не убить, но оглушить. Кэми чувствовала силу, перетекающую от неё к нему: она могла увидеть себя отдельно от Эша. Отдельно от Джареда видеть себя она никогда не могла. Она видела, как ей удержать силу, и как её передать.
Кэми отдала все, что имела, она чувствовала себя только каналом для магии, фокусом всего живого, чтобы подпитать магию чародея. Джаред и Лиллиан оба приближались к Робу, который предпочел защищаться от них, а не нападать. Эш вырубил трех чародеев меньше, чем за минуту.
Роб видел откуда исходит реальная угроза. Он повернулся лицом к Эшу, и тот не решился напасть на отца: Кэми чувствовала его любовь и страх, которые душили его, заставили остановиться.
Он поднял свой маленький мешочек, как щит и заговорил:
– Noli me...
Роб рассек заклинание, которое еще даже не успело быть произнесенным до конца, и своего сына он на пощадил. Кэми почувствовала, пожар агонии Эша. Он извивался и кровоточил. Лиллиан закричала, будто Валькирия, которая отплатит смертью за смерть, и приблизилась к Робу. Одновременно с ней, к Робу приблизился Джаред. Эш попытался приподняться на скользких от крови камнях. Он поднял руку, но магия перестала литься из него, чтобы помочь им.
Не имело значения, сколь мало практики у неё было. Эш выглядел так, будто мог потерять сознание в любой момент. Кэми должна присоединиться к той к борьбе. Она взобралась на стену, и увидела, что Роб заметил её, окруженный женой и сыновьями, ополчившихся против него. Кэми взвесила шансы.
– Ну же! – сказал Роб, его магия хлыстом рассекла тишину. – Я не собираюсь подвергать риску никого из своих чародеев. Мы можем заполучить столько магии, сколько потребуется, а они нет. – Он выбросил руку в сторону Джареда и тот врезался в подножье статуи Меттью Купера.
Кэми побежала, но ноги подгибались в коленях. К тому времени, когда она оказалась на площади, последователи Роба уходили. Роб прикрывался Лиллиан, придерживая её подбородок одной рукой.
– Знаешь, я мог бы победить тебя, – сказал он, – если бы я был готов пожертвовать магом или двумя. Но оно того не стоит. Победить слабого врага так унизительно.
Он погладил волосы Лиллиан. Это был один единственный жест любви, который Кэми видела у этой супружеской пары.
– Ну что, Лиллиан, думала устроить славно последнее побоище, напоследок, а? Но ты просто-напросто будешь раздавленной. Ты – ничто. И теперь все об этом знают. Теперь каждая душенка в этом городе подчинится мне. Вся эта показуха была зазря. Я по-прежнему могу принести жертву в день весеннего равноденствия. У меня будет жертва и этот город подчинится мне. – Он распростер руки, от статуи до чародеев. Должно быть, это жест для всех, кто наблюдал за ним, выглядел победным, а сам он завоевателем.
Кэми отвернулась. Она опустилась на колени у подножия статуи, где лежал Джаред, и с тревогой посмотрела на него сверху вниз. Он лежал неподвижно, но грудь его неуклонно вздымалась и опускалась: его голова лежала набок. Когда Кэми нежно приложила руку к его щеке и повернула его лицо к своему, она увидела на его виске кровавый ручеек.
Джаред рассказывал ей, что существовал какой-то колдовской способ исцеления людей. У неё теперь была сила, чтобы попробовать это сделать: она хотела попробовать, чтобы заверить себя, что может справиться с этой магией, и, что это поможет. Что у неё было право сделать это.
Кэми зачерпнула немного волшебства. Было мучительно неловко подключенной к кому-то другому, когда она смотрела вниз на Джареда, пытаясь дотянуться до него. Она должна сосредоточиться на его ране, и на своем огромном желание её излечить, как боль его уходит, а рана затягивается: она не могла позволить себе думать о нем. Кэми нужно будет приложить пальцы чуть выше его раны. Она почувствовала теплое трепетание его дыхания у своего запястья.
Затем она протянула руку и коснулась его виска кончиками пальцев очень легкими движением. Кровь исчезла от её прикосновения, и кожа стала целостной. Она подняла взгляд и увидела, что Роб покинул площадь. Никого не осталось, кроме Лиллиан и её чародеев, Эш и друзей Кэми, и тел на булыжниках.
Голова Эша лежала на колене у Лиллиан, его кровь была на её руках. Его глаза были открытыми. Через их связь Кэми чувствовала его боль.
– Мама. – Голос Эша был тих. – Это не правда.
– Ну и что он выиграл? – спросила Лиллиан. – Что тебе пришлось связать себя с источником, чтобы дать нам крохотный шанс? Ну конечно же это правда. Он прав. Только он владеет силой. – Она отмахнулась от нежных рук Эша, словно пыталась отойти от жестоких рук Роба, и поднялась, оставляя Эша лежать на окровавленных булыжниках. – Но ненадолго, – добавила она.
Лиллиан подозвала к себе пять чародеев, все еще оставшихся стоять на ногах. Они развернулись и ушли с площади. Она не отправилась в Ауример, подумала Кэми, ошеломленная этим. Она пошла в лес, будто кто-то из этих чародеев был способен на очередную тренировку.
Эш посмотрел на Кэми, на другом конце площади. Кэми чувствовал его неуверенность и дискомфорт, чувствовала чужие чувства, ужасно отличающиеся от её. Он все чувствовал не так, как она: едва ли они видели один и тот же цвет, когда смотрели на небо.
– Ржавый, – сказала она. – Анджела, Холли. Помогите Эшу, прошу.
Кэми почувствовала облегчение Эша, когда он увидел, что к нему сразу же пошел Ржавый. Она хотела только лучшего для Эша, хотела, чтобы он был цел и невредим. Кэми отвела от него взгляд и посмотрела на все еще неподвижное лицо Джареда.
Она просто не хотела, чтобы Эш был рядом.
