Текст книги "Шкатулка с бабочкой"

Автор книги: Санта Монтефиоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 40 страниц)

Как и предсказывала Фортуна, миллионы людей ощутят его скорбь в тех словах, которые ему предстояло написать в будущем. Но в тот момент он не был способен осознать глубину своего горя или найти способ, как его выразить.

Сломленный горем и окончательно поседевший Рамон не мог смириться с потерей своей любимой Эстеллы. Он прижался к груди матери, но затем выпрямился, чтобы не показывать свою слабость перед сыном. Увидев Рамона, Мария вышла из состояния транса и рассказала всем присутствующим о предсказании Фортуны. Рамон покачал головой.

– Она умерла вместо меня, – печально сказал он.

– Она умерла потому, что пришло ее время, – возразила Мария. – Именно поэтому Фортуна не смогла увидеть лица.

Когда Игнасио Кампионе постучал в двери дома Пабло Реги, все присутствующие, скорбящие об утрате Эстеллы, обменялись недоуменными взглядами. Он вошел уверенным шагом человека, который больше не в силах оставаться в стороне.

– Прости меня, сын, – сказал он, обнимая Рамона, в смущении смотревшего на мать из-за плеча отца. Мариана пожала плечами, а потом залилась слезами. – Ты ведь не считаешь меня совсем тупым, – сказал Игнасио, похлопывая сына по спине. Рамон просто не находил слов. Он прижался лицом к шее отца и зарыдал.

Эстеллу похоронили на вершине холма, обращенной к морю, в тени высокой сосны. Позже Пабло Рега извинился перед Освальдо Гарсия Сегундо, поскольку с этого момента он разговаривал только с дочерью. В отличие от Освальдо Эстелла отвечала ему. Он слышал ее голос в шуме прибоя и ощущал ее дыхание в ветре, всегда приносившем с собой нежный запах роз.

Рамон смотрел на горизонт и вспоминал все свои безрассудные эгоистичные поступки, разрушившие столько жизней. Он думал о тех, кого любил, но потерял. Потом он посмотрел вниз на своего одиннадцатилетнего сына. Рамонсито тоже взглянул на отца и улыбнулся. В его улыбке Рамон увидел надежду Федерики и слезы Хэла, разочарование Элен и безоглядную любовь Эстеллы. Он проглотил сожаление, застрявшее в горле, как горсть гвоздей. Положив руку на плечо сына, он молча поклялся, что возместит проявленную к близким людям черствость любовью к Рамонсито. Он всегда будет с ним и станет другим, о чем когда-то так умоляла его Элен.

Бросив на крышку гроба единственную красную розу, он ушел уже совсем другим человеком.

Глава 32

Польперро

Элен, Джейк и Полли беспомощно сидели у телевизора, слушая последние новости о крушении. Обеспокоенным родственникам сообщили о количестве жертв, но тела погибших еще продолжали доставать, и не было никаких новостей о Тоби и Джулиане. Артур срочно приехал из офиса, а Хэла забрали из школы. Кухня Полли, казалось, вибрировала в резонанс с охватившим всех горестным настроением. Модели Джейка валялись повсюду, как рассыпанные спички, по полам и на столе, куда он посбрасывал их во внезапном приступе злости и раскаяния. Полли пыталась помочь ему, но все было напрасно – его мучили стыд и угрызения совести за то, что его предрассудки заслонили собой истинные жизненные ценности.

Было ясно, что Тоби умер и больше никогда не появится среди них. Джейк выскочил из дома и отправился к скалам. Он шагал по замерзшей траве, позволяя слезам ненависти к самому себе жалить его лицо. Сильный ветер бил прямо в глаза, но он почти бежал вслепую, будто быстрый шаг мог помочь ему оставить позади свое отчаяние.

Он вспомнил Тоби маленьким мальчиком. Это были времена, когда он брал его с собой в лодку, времена, когда они молча наблюдали за чайками и стаями рыб, плававших прямо под поверхностью воды. Он вспомнил, как смеялся, когда Тоби попросил его отпустить в море большую треску, которую они только что поймали. Тогда он дразнил его, держа рыбину в руках и помахивая ею перед искаженным горем лицом ребенка. Он содрогнулся от этого воспоминания, как и от многих других. Тоби всегда был лучше, чем кто-либо другой, он знал истинную цену жизни.

Потом он вспомнил времена, когда они – отец и сын – были так близки, что твердо верили: ничто не может стать между ними. По вечерам Тоби помогал ему склеивать модели, они рассказывали друг другу разные истории, смеялись и работали вместе в уютной тишине глубокого взаимопонимания. Это были времена, когда Тоби рассказывал ему все.

Но приехал Джулиан, и все изменилось.

Джейк сидел на холодной скале и смотрел на расплывчатую линию, где сражались между собой волны, обливаясь пеной вместо крови. Он копался в своей измученной душе, чтобы найти истоки своего предубеждения. Не только гомосексуальность Тоби восстановила отца против сына – чувство обиды на сына стало расти в нем задолго до того, как он об этом узнал. Было что-то еще. Нечто гораздо более примитивное. Он вспомнил, как Тоби впервые представил ему Джулиана. Тогда он мгновенно почувствовал их близость. То, как они смеялись вместе, как старые друзья, предугадывали мысли друг друга, как братья, или комфортно молчали, как отец с сыном. Его душила ревность. Когда он стал дальше препарировать свои чувства, то понял, что в действительности никогда не делал проблемы из гомосексуализма Тоби. Просто гораздо легче было оправдать свое негодование этим очевидным обстоятельством, чем признаться, даже себе самому, в чувстве ревности. Внезапно ощущение стыда стало почти нестерпимым.

Джейк не был религиозным человеком, но всегда чувствовал присутствие в природе божественного начала, поэтому стал неистово молиться. Он молил Бога простить его и спасти жизни Тоби и Джулиана, чтобы он смог искупить свою вину перед ними.

Когда он вернулся домой, Полли заметила, что выражение его лица изменилось. Где-то там, на ветру, он убил терзавшего его дракона ревности. Теперь он был готов присоединиться к остальным членам семьи и жить надеждой.

Элен понимала, что должна быть стойкой ради сына, но охватившее ее отчаяние было всепоглощающим. Она сидела, наблюдая, как слезы вызывают волнение на поверхности ее чашки с кофе, и позволяя ощущению неизбежности трагедии полностью овладеть ею. Когда приехал Артур, она подняла свои покрасневшие заплаканные глаза, чтобы подать сигнал о необходимости утешить ее. Артур поставил свой портфель и остался стоять посреди кухни.

– Значит, так, – заявил он командным тоном, положив руки на бедра. – Я разговаривал со службой спасения на месте и узнал, что о них до сих пор нет никаких данных. По крайней мере, мы должны быть благодарны, что их нет среди мертвых.

Элен начала всхлипывать. Полли сжала побелевшие губы, чтобы сдержать свое горе. Она должна была оставаться сильной, чтобы поддержать остальных родственников.

– Сейчас нам не остается ничего другого, кроме как ждать. Я предлагаю звонить в штаб по спасению через каждые пятнадцать минут. Джейк, держите радио включенным, чтобы не пропускать сводки новостей. Элен, не хорони их раньше времени. Пока нет плохих новостей, остается надежда, так что сделай ради них такое одолжение.

Элен просто окаменела. Она никогда раньше не слышала, чтобы ее муж разговаривал так властно, и посмотрела на него с восхищением.

– Все мы должны быть сильными ради всех нас. Ничто не заканчивается, пока не заканчивается, – продолжал он, наблюдая, как жена послушно выпрямилась.

– Хорошо, так кому дать еще чашку чая? – спросила Полли, наполняя чайник.

Федерика хотела бы сейчас оказаться в Польперро со всей семьей. Она лежала на большой кровати Торквилла в Литл-Болтонс и неподвижным взглядом смотрела в окно, ожидая хороших вестей вместе с телефонным звонком. Позвонив в офис Торквилла, она оставила у секретаря сообщение для него. Федерика полностью обратилась в слух в ожидании, когда щелк нет замок в двери, и ее чувства настолько обострились, что сердце в груди подпрыгивало при малейшем звуке.

Элен сообщила ей по телефону ужасные новости. Но, пока не было доказательств их смерти, оставалась надежда, что они живы. Она включила телевизор и следила за сообщениями разных каналов. Поезд выглядел как оловянная игрушка, беззаботно выброшенная капризным ребенком. Она видела, как пожарные достают тела погибших и ищут между ними выживших. Но среди пятен незнакомых лиц она не обнаружила Тоби или Джулиана. Когда это зрелище стало слишком тягостным, она выключила телевизор и осталась лежать в ожидании новостей от матери.

Зазвонил телефон. Она дрожащей рукой сняла трубку и едва смогла расслышать голос из-за нараставшего звона в ушах.

Сердце Федерики превратилось в свинцовое грузило.

– О, Эстер, привет, – разочарованно ответила она.

– Я узнала номер у твоей матери. Мне так жаль. Мы все думаем о вас, – сказала она. – Мы с Молли сидим дома и молимся за них.

– Спасибо, Эстер, – вяло пробормотала она. – Я тоже молюсь.

Эстер слышала, что Федерика собирается замуж за Торквилла, но полагала, что сейчас говорить об этом неуместно.

– Сейчас я освобождаю твою линию, но мы здесь, если понадобимся тебе, – добавила она ободряюще, прежде чем повесить трубку.

Когда в замке наконец повернулся ключ, слух Федерики был слишком поглощен ожиданием телефонного звонка, чтобы это услышать. Торквилл обнаружил ее свернувшейся калачиком на постели. Он подошел к ней и обнял, а она стала всхлипывать на его груди.

– Я уже думала, что ты никогда не вернешься, – сдавленно шептала она, обвивая руками его шею. – Они, возможно, погибли.

– Ты этого не знаешь наверняка, – ответил он. – Какие последние новости?

– Самое худшее состоит в том, что новостей нет.

– Ты смотрела телевизор?

– Я не могу этого вынести и жду звонка от мамы. Они постоянно звонят по специальной линии для родственников.

– Хорошо, это все, что мы сейчас можем сделать. Только это, и еще молиться, – сказал он, касаясь ее горячего лба. – С ними все в порядке, дорогая, я это чувствую.

Но Федерика не чувствовала ничего, кроме фатального приговора судьбы.

Вскоре Торквилл встал и заходил по комнате.

– Если мы будем сидеть здесь, это ничего не изменит, я уже начинаю ощущать клаустрофобию. Почему бы тебе не принять ванну и не переодеться? Я думаю, нам не помешает отправиться на ланч. Это поможет тебе немного отвлечься.

Новости в Польперро распространялись быстро. Ингрид непрерывно курила, чувствуя в себе неспособность рисовать или погрузиться в обычные смутные размышления о собственных проблемах. Иниго закрыл свои философские книги и уселся рядом с женой у камина, размышляя о значимости смерти. Нуньо покачал головой и опрокинул целый стакан бренди, причитая, что на их месте должен был быть он.

– Мое время уже кончилось, – вздыхал он. – А у этих парней впереди еще были годы и годы.

Сэм сидел за компьютером и работал, испытывая желание позвонить Федерике. Ему уже звонила Молли и сообщила печальные новости. Он немедленно включил радио и внимательно слушал подробности крушения, мечтая утешить ее, как в тот день, когда они гуляли среди весенних подснежников и Федерика со слезами на глазах рассказывала о том, как подслушала разговор матери с Артуром. Тогда она была такой юной и заброшенной и глядела на него робкими и безоговорочно обожающими глазами. Он вспомнил сладкие поцелуи в амбаре, их глупую кухонную стычку на Рождество и ощутил, насколько далека она сейчас от него. Он уже ненавидел Торквилла Дженсена. «Да что это за имя такое?» – возмущался он про себя. В спешке Молли забыла сообщить ему о том, что Федерика собирается замуж. Она только дала ему новый адрес Федерики и попросила ей позвонить. «Ей нужна наша поддержка», – пояснила она.

Сэм машинально обвел рамочкой номер, записанный на поле «Ивнинг Стар», пытаясь предугадать, будет ли она рада его услышать, Затем, отбросив сомнения, он набрал номер. Откинувшись в кресле, он прислушивался к тональному сигналу с учащенным пульсом. Наконец все стихло и сердитый мужской голос нетерпеливо ответил:

– Торквилл здесь.

У Сэма от негодования закололо в животе.

– Это Сэм Эплби. Позовите Федерику, – холодно произнес он.

Мужчина проявил свое разочарование громким вздохом.

– Боюсь, что она в ванной.

– О, – неприязненно ответил Сэм, снимая очки и раздраженно потирая переносицу.

– Не возражаете, если она перезвонит вам позже? Мы бы хотели, чтобы линия оставалась свободной. Не уверен, известно ли вам, но…

– Я знаю. Просто передайте ей, что я звонил, – прервал он и положил трубку. В ярости он с силой вонзил в газету канцелярский нож и пожалел, что вообще звонил. – Торквилл Дженсен, – процедил он сквозь зубы, – что за кретин.

– Кто это был? – крикнула Федерика из ванны.

Торквилл пососал щеку изнутри, раздумывая, говорить ей или нет. Ему инстинктивно не понравилось это имя – Сэм Эплби, и разозлила заносчивость, с которой говорил этот тип. В любом случае Федерике сейчас совершенно не нужны приятели-мужчины. Ей вполне достаточно его самого.

– Пустяки, дорогая, это из офиса, – ответил он, ухмыляясь. Сэм Эплби может сколько угодно бросать трубку, но последнее слово останется за ним.

Торквилл повел Федерику на ланч в маленький ресторан прямо за углом дома. Официант, хорошо знавший его, предоставил им столик у окна, и Федерика с понурым видом смотрела на серую мостовую.

– Дядя Тоби всегда был для меня как отец, – сказала она, помешивая ложкой суп. – Мой собственный отец, в сущности, почти мной не интересовался, но у дяди Тоби всегда находилось для меня время. Я помню о нем так много хорошего. – Она вздохнула, не заботясь о том, чтобы смахнуть тяжелую слезу, балансировавшую на кончиках ее ресниц.

– Ты говоришь в прошедшем времени, дорогая, – заметил Торквилл, нежно касаясь ее руки. – Я уверен, что он жив, вот увидишь.

– О, он умер, – печально возразила она. – Если бы он остался в живых, нам бы сообщили.

В тот же момент мобильник Торквилла зазвонил с громким визгом, встряхнувшим весь ресторан.

– Торквилл здесь, – отрывисто произнес он. – А, миссис Куки. Есть новости?

– Федерика с вами? – спросила Элен, игнорируя обычные любезности.

– Я передаю ей трубку.

– Феде, дорогая, боюсь, что до сих пор мы ничего толком не знаем. Погибших всего тридцать два. Тоби и Джулиана среди них нет, но их нет и среди выживших. Они там ничего точно не знают и продолжают поиски. Мы все стараемся быть сильными, а Артур держится просто великолепно. Он полностью взял все вопросы на себя и еще успевает поддерживать нас всех. Я даже не подозревала, что он на такое способен.

– О, мама, я молюсь каждую минуту, – прошептала она.

– И я тоже. И все мы.

– Надежда всегда остается, – сдавленно произнесла она, глядя на пустынную улицу. Внезапно она увидела Тоби и Джулиана, бодро шагавших по брусчатке. Тоби жевал шоколадный батончик. Ошеломленная Федерика замерла, яростно моргая, чтобы убедиться, что все происходит наяву.

– Да, дорогая, я тоже так думаю, – сказала Элен и засопела. Затем, обеспокоенная молчанием дочери, она добавила: – Феде, с тобой все в порядке?

– Мама, они здесь! – в изумлении воскликнула Федерика.

Торквилл повернулся и выглянул в окно.

– Кто именно?

– Дядя Тоби и Джулиан!

– Что?

– Они идут ко мне по дороге.

– Ты уверена?

– Да! – воскликнула она, вскакивая и выбегая в двери. – Тоби! Джулиан! – закричала она.

Тоби заулыбался, увидев, что к нему бежит племянница. С разбегу она бросилась в его объятия.

– Вы живы, – смеялась она. – Они живы! – выкрикнула она в телефон, где на другом конце напряженно ожидала Элен.

– Дай ему трубку, – в нетерпении приказала Элен. – Они живы, – сообщила она, смущенно глядя на родителей, Артура и Хэла.

– Элен, – произнес Тоби, усмехаясь в трубку.

– Что за дьявольщина с вами приключилась? – нервно спросила она.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Крушение поезда.

Тоби нахмурился.

– Что за крушение поезда? – спросил он в недоумении.

– Ради Бога! – прохрипела она. – Только не говори мне, что вас там не было.

– О чем ты говоришь, Элен? Мы поехали самым ранним поездом, поскольку у Джулиана была назначена утренняя встреча в Сохо.

– Не могу в это поверить! – воскликнула она. – А мы-то думали, что вы погибли.

– Господи, я прошу прощения.

– Тебе необходимо это сделать! – в ярости закричала она. – Боже, Тоби, мы думали, что вас уже нет в живых. Мы все чуть с ума не сошли от беспокойства. Я уже начала готовить речь для похорон. Черт побери! Я так люблю тебя! – сказала она и залилась слезами. Джейк отобрал у нее телефон.

– Тоби.

– Папа. – Возникла небольшая заминка, во время которой Джейк подбирал слова, которые еще мгновение назад рвались с его языка.

Тоби глянул на Джулиана, давая понять, что возникли трудности.

Наконец Джейк смог заговорить в менее пафосном стиле.

– Приезжай домой, сынок, вы оба приезжайте, – произнес он сухо. Ему хотелось сказать больше, но он не мог это сделать по телефону.

Тоби в замешательстве наморщил лоб.

– С тобой все в порядке, отец? – спросил он.

– Вы живы. Вы оба живы. Я никогда в жизни не был так счастлив, – торжественно заявил Джейк, и Тоби узнал прежний голос отца, голос, в котором звучала глубокая привязанность – та, которую на столь долгое время удалось заглушить предрассудку.

Тоби поговорил с матерью, затем с Артуром и, наконец, с Хэлом. Когда он нажал кнопку отбоя, то продолжал удивленно качать головой.

– Будет лучше, если вы присоединитесь к нам за ланчем, – предложил Торквилл, протягивая руку. – Я – Торквилл Дженсен. Вы даже не представляете, насколько я рад встретить вас обоих.

* * *

Когда Тоби и Джулиан вернулись в Польперро, они получили такой прием, о котором и думать не могли. Большая часть населения города присоединилась к семье Тоби и членам клана Эплби на платформе. Увидев, как они выходят из поезда, все разразились дружными аплодисментами. Присутствовал даже Иниго в своем поношенном кашемировом пальто и фетровой шляпе, решивший продемонстрировать удовлетворение тем фактом, что они возвратились домой в целости и сохранности. Полли с гордостью наблюдала, как Джейк обнял их обоих, сердечно хлопая по спинам, поскольку от волнения не мог говорить. Глаза Тоби увлажнились, когда он увидел, как какое-то доброе волшебство разрушило невидимую стену отчуждения, выросшую между ними. Их глаза молча высказывали то, что они чувствовали, а слезы демонстрировали ту любовь, которую они полагали неудобным выразить словами. Элен радостно наблюдала за тем, как ее семья снова объединилась, но ей оставалось только догадываться, как прошла их встреча с Федерикой и удалось ли им повлиять на ее брачные планы.

Проходя сквозь толпу доброжелателей к выходу, Тоби с удивлением увидел Джоанну Блек, ту девушку, которую он однажды поцеловал в школе. Она скромно стояла у двери и улыбалась ему. Несколько озадаченный, он улыбнулся в ответ.

– Привет, Тоби, – сказала она. – Не думаю, что ты меня помнишь.

– О, я помню, – сказал он и хитровато ухмыльнулся.

– Я только хочу извиниться за свое поведение тогда, в магазине.

– Не беспокойся, ничего страшного. Это было так давно. – Он пожал плечами, глядя, как она переминается в нерешительности.

– Я знаю, но получилось нехорошо.

– Да это я тогда поступил нехорошо. Но прошло уже столько времени.

Она опустила глаза и стала крутить прядь каштановых волос за ухом.

– Да, это верно, – тихо произнесла она. – Когда ты поцеловал меня тогда…

– Да?

– Я убежала в слезах.

– Да.

– Мне было больно не потому, что ты меня поцеловал. Мне это понравилось, – робко сказала она и нервно засмеялась. – Меня ранило выражение отвращения на твоем лице, когда ты это сделал.

– О, мне так жаль, – сказал он, снова пожимая плечами.

– Нет, не нужно извиняться, – нерешительно ответила она. – Теперь я понимаю. Тебе не нравятся девушки, но тогда я этого не знала.

– Почему ты говоришь это сейчас? – спросил он.

– Я думала, что ты погиб, – сказала она.

– О.

– Я уже несколько лет собиралась тебе сказать, но никак не могла набраться храбрости.

– Спасибо, – пробормотал он, наблюдая, как она проходит в двери. Затем он последовал за ней на улицу.

– Ну вот, это все, что я хотела сказать. Теперь я это высказала. – Она опять нервно рассмеялась, переминаясь с ноги на ногу от холода, и вдруг внезапно обняла его. Тоби застыл, не шевелясь, и девушка тяжело вздохнула. Ей так и не удалось оправиться от того первого девичьего разочарования и поспешного поцелуя на спортивной площадке. – Еще увидимся, – добавила она и ушла.

Тоби смотрел, как она удаляется, и качал головой.

– Знаешь, смерть выделывает с людьми странные фокусы, – сказал он Джулиану.

Джулиан ухмыльнулся.

– Тогда людям следует почаще умирать, – задумчиво заметил он. – Эта злодейка заставляет каждого из нас проявлять свои лучшие качества.

Тень смерти действительно заставила каждого проявить то лучшее, что в нем таилось. Сами того не осознавая, члены семьи Тоби стали другими.

Джейк сразился со своей ревностью и победил. Восхищение Полли своим мужем выросло и объединило их, тогда как раньше предубеждение Джейка развело их по разным углам. Элен больше, чем когда-либо раньше, осознала ценность жизни и благодарила Бога за Артура, который растаял от удовольствия, когда она стала держать его за руку под столом и интимно ему улыбаться, как делала это, когда они только начали встречаться. Хэл выполз из оболочки замкнутости и стал замечать окружающих, хотя это явление и носило временный характер.

Когда Элен наконец смогла спросить Тоби, как же прошла встреча с Федерикой, она поняла, что возможность этого брака ее уже особо не волнует. В конце концов, женитьба не несет никакой угрозы жизни.

– Я был удивлен, насколько обаятельным человеком он оказался, – сообщил Тоби, погружаясь в тарелку ризотто с грибами, приготовленного Полли. – Он гораздо старше ее, но очень красивый и умный.

– Очень похож на ее отца, думаю, ты это заметил, – добавил Джулиан. – Лучше просто не бывает.

– Но будет ли он к ней добр? – спросила Полли, в то время как Джейк наливал ей стакан вина.

– Она, конечно, молода, – сказал Джейк, – но зато далеко не глупа, Полли.

– Она знает, чего хочет, папа, – уверил его Тоби. – Этого нельзя отрицать. Как бы то ни было, она уже далеко не та «маленькая Феде», которую мы знали раньше. Она уже женщина. С тех пор как Федерика встретила Дженсена, она очень повзрослела.

– Однако она достаточно уязвима, особенно в отношении значительно более старших мужчин, которые могут ею манипулировать, – вмешался Артур.

– Да, она уязвима, – согласилась Элен. – Она очень впечатлительна, а это ее первая любовь. Наверно, ей надо набраться немного опыта.

– Феде не из тех, кто будет это делать, – ухмыльнулся Хэл, поливая ризотто томатным соусом.

– Ну, в пределах разумного, – возразил Джейк.

– Элен не предлагает ей спать со всеми подряд, папа, а просто набраться немного опыта, встретить других людей. Я с ней согласен. Ее решение выйти замуж за первого же понравившегося мужчину создает определенную проблему, независимо от степени его обаяния. В конце концов, брак – это на всю жизнь.

– Должен быть, – едко добавила Элен.

– Может быть, – усмехнулся Артур, прижимая коленом ее коленку. В ответ она кокетливо ему подмигнула.

– Я считаю, что жениться – значит вляпаться, – вмешался Хэл. Элен улыбнулась ему и укоризненно покачала головой.

– Итак, что мы будем делать? – спросила Полли, опустошая свой стакан. – И что мы вообще можем сделать?

– Да ничего, – констатировал Джейк. – Она должна сама вести свой корабль, Полли.

– Ладно, но когда мы сможем его увидеть? – спросила Элен.

– Они сказали, что, возможно, приедут на этот уик-энд, – сообщил Тоби.

– Ладно, – кивнул Джейк. – Теперь никаких суждений, пока мы не дадим этому парню шанс показать себя. Еще ризотто, Полли?

Когда Молли позвонила Сэму, чтобы сообщить, что Тоби и Джулиан живы, она вспомнила, что нужно рассказать ему о намерении Федерики выйти замуж. Узнав эту новость, Сэм чуть не задохнулся от ревности.

– Не говори глупости, ведь они едва знакомы.

– Я знаю. Вся эта история довольно курьезная, – согласилась Молли. – Но дело обстоит именно так.

– Она – ровесница Эстер. Ради бога, ну что она знает о замужестве?

– Ровным счетом ничего. Если бы она знала об этом больше, то не думаю, что выкинула бы такой номер. Но мама говорит, что он заменяет ей отца, которого у нее практически не было.

– Вот оно что. Синдром родного папочки, – горько заключил он, и на его сердце повис свинцовый груз.

– Совершенно верно.

– Когда свадьба?

– Весной.

– Что такое, этой весной? – воскликнул он, срывая очки и потирая глаза, в которых внезапно ощутил усталость и дискомфорт.

– Торквилл хочет жениться как можно быстрее. Ты знаешь, что он уже заставил ее бросить работу?

– Нет!

– Да, именно так. Она уже перевезла большую часть вещей в его дом.

– А где он живет?

– В Литл-Болтонс, – произнесла она хриплым от возмущения голосом.

– Значит, ей уже не нужна работа, да? Очевидно, что он богат.

– Каждый должен чем-то заниматься, – возразила она. – Она станет одной из этих жутких баб, которые только и делают, что с безумным видом шляются по магазинам и покупают себе тряпки.

– Только не Феде, – голосом защитника произнес Сэм.

– Представь себе, именно Феде, – настаивала она. – Он превратит ее в то, во что пожелает. Она не относится к людям с сильным характером.

– Она еще молода.

– Эстер тоже молода, но у нее твердый характер.

– С такой сестрой, как ты, это неудивительно, – заметил он.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты просто завидуешь, что Феде подцепил богатый и красивый мужчина, – выдвинул он обвинение в адрес сестры, сам удивляясь, зачем это делает.

– Послушай, я позвонила только для того, чтобы ты был в курсе, а вовсе не из желания поспорить, – гневно возразила она.

– Прости, Моль, это был день испытаний, – извинился он, глубоко вздохнув. Положив трубку, он почувствовал приступ тошноты. Не будучи в состоянии сосредоточиться на работе, он надел пиджак и рано ушел из офиса, не заботясь, что по этому поводу подумает босс. Он больше не собирался работать в Сити. Чем раньше он вернется в Польперро, тем лучше. Сэм решил, что не останется в Лондоне в случае брака Федерики и Торквилла. Он доехал подземкой до Гайд-парк Корнер и бродил по Гайд-парку, пиная ногами листья и бросая сердитые взгляды на белок. Когда начался дождь, он остановился под прикрытием одного из каменных сооружений, тоскливо глядя на нависшее над ним серое небо.

Он не мог понять, почему так взволнован браком Феде. В конце концов, у него тогда был свой шанс, но он им не воспользовался: поразвлекавшись с ней всего один вечер, он оставил ее. Сэм пытался утешить себя тем, что не хочет иметь ни с кем серьезных отношений, не хочет ограничивать свою свободу. Если бы Федерика не встретила этого Торквилла, он бы ничего не предпринял. Сэм вел себя как собака на сене, он просто не хотел, чтобы у нее был кто-то другой. Нагулявшись под мелким дождем, он вернулся в свою квартиру, чувствуя себя уже значительно лучше. Значит, Федерика выходит за Торквилла, ну и что? В море оставалось еще очень много рыбы.

Какое-то время Сэм пытался убедить себя, что Федерика его больше не интересует, но, встретившись с Торквиллом Дженсеном лицом к лицу, он уже не мог притворяться.

Все его инстинкты яростно протестовали против этого брака, который, по его мнению, был обречен на провал еще до его регистрации. Но, похоже было, что такого мнения больше никто не придерживался.

Торквилл и Федерика приехали в дом Тоби вечером в пятницу. Он настоял на поездке автомобилем с остановками на отдых в маленьких гостиницах и пабах. Когда они доехали до продуваемых ветром проселков, у Торквилла появилось странное ощущение дежа вю.

– Я точно знаю, что уже был здесь, – заявил он, уставившись на оголенные живые изгороди и деревья и не переставая гадать, почему это все ему так знакомо.

– Возможно, в прошлой жизни, – в недоумении пожала плечами Федерика. – Мы и там могли быть любовниками.

– Нет, – с серьезным видом настаивал он. – Я действительно здесь был, и это меня беспокоит.

Федерика покачала головой и больше об этом не думала. Она едва могла спокойно сидеть от возбуждения по поводу предстоящего знакомства жениха с ее семьей. Когда они остановились у коттеджа Тоби и Джулиана, Торквилл нажал на клаксон. У двери появился Тоби, а ошалевший от радости Раста с энтузиазмом бросился их приветствовать.

– Добро пожаловать, – сказал Тоби, тепло улыбаясь. Следом за ним появился Джулиан, чтобы запечатлеть это событие на пленке. Именно в этот момент Торквилл вспомнил, почему он был так уверен, что знает это место. У него еще сохранился тот поляроидный снимок Лючии, который сделал Джулиан. Он глубоко вздохнул и вышел из «Порше». Ему оставалось надеяться, что воспоминание о встрече с ним уже стерлось с годами из их памяти. Насколько он помнил, это была встреча не из приятных.

На обед первыми прибыли Джейк и Полли. Джейк не доверял «городским» и надеялся, что Федерика выйдет за кого-то из Польперро.

– Она достаточно настрадалась в жизни, поэтому ей нужна стабильность и жизнь в окружении людей, к которым она привыкла. Тем не менее у него есть возможность доказать, что он способен о ней позаботиться, – говорил он по дороге.

Полли соглашалась с ним и задумчиво кивала головой.

– Я только хотела бы, чтобы он не был настолько старше, – вздохнула она. – Он станет стариком прежде, чем она вступит в средний возраст, а это постыдно.

Когда они пришли в гостиную, Торквилл вскочил на ноги и тепло протянул свою руку. Оба они были мгновенно обезоружены красотой его лица и очарованием обаятельной улыбки.

Полли с готовностью вернула ему ответную улыбку.

– Встретиться с вами было истинным удовольствием, – излила она свои чувства, не в состоянии противостоять необычайной привлекательности этого мужчины. Джейк был более сдержан, хотя на него тоже произвели впечатление совершенные черты его лица, и смотрел на Торквилла прищуренными глазами, стараясь не подпасть под чисто внешнее впечатление.

Но даже Джейк был легко сражен, когда Торквилл положил свою любящую руку на руку Федерики и, посмотрев ему прямо в глаза, искренне заявил:

– У меня есть только один приоритет, мистер Требека, и он состоит в том, чтобы сделать Федерику счастливой и защищенной, насколько это в моих силах.

Старое сердце Джейка было покорено, и он кивнул в знак согласия.

– Хорошо, Торквилл, но, как вы видите, у нее есть близкие люди и любящая ее семья. Не позволяйте ей блуждать слишком далеко от родного дома, и тогда она сможет одновременно наслаждаться новой жизнью с вами и той стабильностью, которая заложена в семейных корнях. – Затем он грубовато добавил: – И пожалуйста, зовите меня Джейком.

Когда приехали Артур, Элен и Хэл, гостиная уже дрожала от смеха. Хэл по пути застрял у «Порше» и полюбил его владельца еще до личной встречи.

– Вау, он, должно быть, действительно крутой типаж, если у него такая машина! – воскликнул он, спеша увидеть хозяина этого чуда. Элен мгновенно отметила физическое сходство между Торквиллом и Рамоном, но также и различия – в лице Торквилла отсутствовала характерная жесткость Рамона; оно было слишком полированным и гладким. Однако она ничего не могла поделать, кроме как отбросить свои опасения в присутствии Такого великолепного экземпляра мужчины. Он не только сам был высоким и красивым, но и его одежда выглядела безукоризненной – от кашемирового пиджака до превосходно начищенных коричневых кожаных туфель. Заняв место рядом с Федерикой, она подмигнула ей в знак одобрения, и та засияла от радости.