Текст книги "RS-9.Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Кальк Салма
Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны

01. Грехи юности

Элоиза закрыла все файлы и выключила компьютер. Восьмой час вечера, пора уходить. Сколько ни сиди – лучше не будет. Проблема не решится. Правда, как её решать, непонятно вообще, но, может быть, следует просто поужинать и поспать, и станет легче.

Она заперла офис и медленно направилась в жилое крыло палаццо д’Эпиналь. Вокруг было тихо, нет, даже очень тихо. После традиционных Феррагостий начались столь же традиционные всеобщие каникулы.

Его высокопреосвященство и три десятка сотрудников отдыхали на море, и собирались делать это до конца следующей недели. А многие другие просто отправились в отпуск. В её отделе осталась только она сама, и даже не так давно принятая на работу Клеманс Мелансон отпросилась на десять дней, чтобы провести время со своими детьми. Обычно бывший муж, с которым они были в разводе и в состоянии перманентной войны, резко возражал против контактов детей с матерью, и сейчас согласился на их встречу с Клеманс только потому, что был уверен – ту не отпустят с работы. А Элоиза взяла и отпустила. Стоял мертвый сезон, работы как таковой было мало, поэтому она не увидела ничего страшного в том, чтобы отпустить всех. В итоге Клеманс уехала в Ниццу вместе с Иво ди Мори. Донато Ренци проводил отпуск с женой где-то в Испании. Брат Франциск навещал родственников, а его племянница Франческа Виньоле вместе с Октавио Гамбино, юным, но талантливым сотрудником службы безопасности, присоединились к его преосвященству Шарлю д’Эпиналю в путешествии на Мальту, как и некоторые другие сотрудники разных подразделений кардинальского штата.

В других отделах, конечно, осталось больше людей, но в целом пропорция соблюдалась – один человек из шести-семи. Это просто аналитический отдел невелик. В принципе, руководителей на месте вообще немного, а она здесь потому, что часть отпуска у неё уже была зимой, а оставшееся она собиралась применить по-умному в хорошей компании. Позже.

Три дня две недели назад, когда они ездили в окрестности Палермо – отметить день рождения Себастьена в компании его школьного друга Джанлуиджи – не считается. Это был особый случай.

Элоиза шла по коридору и была настолько погружена в разного рода мысли, что даже не заметила идущего ей навстречу монсеньора Марни. Она буквально налетела на него, не глядя, извинилась, и только потом поняла, кто это. Выдохнула, зажмурилась, потом только подняла голову.

– Добрый вечер, монсеньор, – когда она видела его, улыбка ползла на её лицо даже в том случае, если всё вокруг было сумрачно и пасмурно.

Например, как сегодня.

– Добрый вечер, госпожа де Шатийон. А я как раз иду к вам. Мне сказали, что вы снова решили работать до поздней ночи, а я уверен, сегодня к тому нет никаких разумных причин, – конечно же, он воспользовался её рассеянностью и обнял её.

Впрочем, ненадолго – у них как-никак договор, в этих стенах они осторожны и обнимаются только там, где нет вездесущих камер.

Или где у камер слепое пятно.

Дальше всё сложилось само собой. Кто еще в этом мире способен просто одним своим присутствием заставить её забыть обо всех неприятностях?

– Монсеньор, скажите, у вас есть планы на сегодняшний вечер? – спросила она.

Он усмехнулся, а в его глазах появилось что-то такое, что появлялось, когда возникала приятная неожиданность или легкая дразнящая загадка.

– Знаете, есть, – улыбнулся он и подразнил её немного молчанием, а потом закончил: – Но нет ничего такого, что я не мог бы разделить с вами, сердце моё. Где будем ужинать – здесь или в городе?

Город плавился от жары, выходить из мраморной прохлады совсем не хотелось.

– Может быть, здесь? – спросила она.

– Легко. Я зайду за вами, и отправимся ко мне?

– Может быть, я просто к вам приду? Я не заблужусь, честное слово.

– Хорошо, буду ждать и позабочусь об ужине. Когда?

– Скажем, через полчаса. Годится?

– Вполне. Но пойдемте, следующие сто метров нам всё равно по пути.

Минут через сорок Элоиза постучалась к Себастьену. Она просто пришла, просто провести с ним время, поэтому не стала отпирать замок сама.

Он отворил ей двери, очень обрадовался, пропустил внутрь.

– Это здорово, что вы пришли. Еще больше мне нравится то, что вы сами предложили провести вечер вместе. Ужин?

– С удовольствием, – улыбнулась она.

Они разместились на диване в его гостиной, на столике уже был сервирован ужин.

– Скажите, Элоиза, у вас есть возражения против кино?

– Нет, – ответила она.

– Но вы ведь не любите смотреть кино?

– Не то, чтобы не люблю, просто я больше читаю, чем смотрю. Всем нужны какие-то объемы информации, кто-то смотрит фильмы и сериалы, кто-то играет в игры, кто-то читает интернет, кто-то книги. Я – это два последних пункта.

– Что же вы читаете, сердце моё?

– Да всё подряд. Романы и фантастику, и детективы, и фэнтези. И еще новости в интернете, – рассмеялась она.

– Как же, а латинских классиков? Легенды о вас врут?

– Тоже случается, – пожала она плечами. – Еще читаю чужие диссертации или статьи. И бывает, что пишу свои.

– Серьёзная особа, – усмехнулся он.

– А то вы не знали, – хмыкнула в ответ она.

– И серьёзная особа будет пить вино и смотреть модный фэнтези-сериал? – подмигнул он.

– Будет, – она спрятала улыбку за бокалом. – Я читала книгу, по которой он снят, и мне интересно, что сделали из этого сюжета.

– Конечно, вы читали книгу. Как могло быть иначе? На каком языке, кстати?

– А на каком впервые подвернулась информация. На французском. Если хотите – могу вам скинуть. Но там много текста. Вас пугает много текста?

– Нет, я могу прочитать много текста, если он интересный. В детстве и юности, конечно, читал больше, но сейчас тоже случается. Скидывайте. Потом, потом, – рассмеялся он, когда увидел, что она потянулась к телефону.

– Хорошо, после кино, – согласилась она.

– А сейчас садитесь ближе, будем обниматься, чревоугодничать, пить и смотреть фильм сомнительного содержания, – он усадил её рядом с собой, подлил вина и включил телевизор.

Они посмотрели три серии подряд. Смеялись, комментировали, ехидничали. Выпили одну бутылку вина, начали вторую.

– Монсеньор, наверное, на сегодня хватит? – она встала и потянулась.

– Уважаемая госпожа де Шатийон, если вы не прекратите звать меня наедине монсеньором, я обижусь.

– Не обижайтесь, Себастьен. Это… такая привычка.

– Вредная привычка, сердце моё. А зачем это вы встаёте, не подскажете? Хотите бросить меня в одиночестве?

– Хочу оставить вас спать, – пожала плечами она.

Беспокойство возвращалось, что ни делай.

– Вот ещё, – фыркнул он. – Элоиза, раз уж вы здесь – то никуда до утра не пойдёте. Извините, если это расходится с какими-то вашими планами. Можете считать, что на эти комнаты наложено заклятье – из них никто не может выйти – и оно рассеется только со звонком вашего будильника в половине восьмого.

– Хорошо, пусть так, – она не стала настаивать, взяла его бокал и допила всё, что там оставалось.

– Элоиза, может быть, уже расскажете, что случилось? – он смотрел на неё внимательно и тепло.

– Случилось? – переспросила она.

Как всегда. Она может скрыть свои мысли от кого угодно, кроме него.

– Да, что у вас случилось? Проблемы со здоровьем? Так мы утром позвоним донне Доменике, и их не будет. Вас тревожат тени прошлого? Мы их прогоним… Говорите, пожалуйста.

Черт возьми! Она уже привыкла рассказывать ему обо всём. Но это не тот случай, совсем не тот.

– Скажите, Себастьен, вас когда-нибудь шантажировали?

– Да сто раз, – хмыкнул он.

А потом понял.

– Кто осмелился, сердце моё?

– Если бы я знала, – вздохнула она.

– Не молчите, рассказывайте.

– Это сложно. И наверное, я не смогу рассказать вам всего.

– Что вам мешает?

Она задумалась над формулировкой. В самом деле, что именно ей мешает? Ну да, это о такой странице её жизни, о которой она никогда никому не рассказывает, было и было, кто знает, тот и знает. С другой стороны, в своей частной жизни люди вольны выворачиваться наизнанку так, как им того захочется, если это не мешает другим людям. В то время – не мешало. Это касалось только их четверых, и тех, кто ещё иногда присоединялся, и точка. А сейчас, если угроза реальна, помешать может много кому.

С другой стороны, если кто и знает, как решать задачу, так это Себастьен. Ну и ещё дядюшки Жан или Валентин. Но обсуждать эту проблему с ними она ещё менее готова, чем с Себастьеном.

То есть, получается, меньшее из зол?

– Понимаете, объективно, наверное, ничего не мешает. Более того, если посмотреть, так сказать, по модулю, то вы самый подходящий для обсуждения таких дел человек из всех, кого я знаю. Но вам может не понравиться.

– Вступление меня уже насторожило. Честно, я вообще не представляю, чем вас можно шантажировать. Всё, что мне известно о вас, лежит в параллельной плоскости с шантажом.

– Грехами юности, вестимо, – криво усмехнулась Элоиза. – Человек угрожает, что предаст огласке некие фотографии, которые предавать огласке не следует.

– Значит, фотографии. Интересно. Кто же на тех фотографиях?

– Я. И ещё четыре человека.

– Что за люди?

– Моя сестра Марго и наши приятельницы. Мари, однокурсница Марго, и Адриенна, она художник, они все общались более-менее в одной компании, пока спелись между собой, а потом уже и со мной тоже. И ещё мужчина, с которым я в то время встречалась.

– И почему эти фотографии не следует предавать огласке?

– Потому, что фотографии с некоторым количеством обнажённых людей в разных сочетаниях и позах предавать огласке не следует в принципе, это дело личное. Даже если это и был постановочный фотосет.

– А это был постановочный фотосет? – уточнил Себастьен.

Элоиза не могла прочитать, что выражает его лицо – слишком была взволнована.

– В тот момент – да. Но вообще – не только. Мы, если угодно, искали приключений, так это проще всего назвать. Временами – между собой, а временами приглашали кого-нибудь ещё, мужчину, или мужчин. Понятных мужчин – которых знали, и про которых знали, что их такая компания не отвратит и не возмутит. Человека, с которым тогда встречалась я, не могло отвратить и возмутить ничего, наверное. Поэтому он с радостью согласился участвовать, ему всё это приятно щекотало нервы. Он и фотохудожника нашёл, и лично проконтролировал процесс проявки-печати, и потом забрал все плёнки. Да, это были именно чёрно-белые фотографии, снятые на плёнку. Отпечатаны в единственном экземпляре. Мы с Марго и Адриенна взяли свои портреты, Мари сказала, что ей такое негде хранить, ведь нужно спрятать так, чтобы никто не нашёл. А Николя сказал, что будет хранить остальное. Просто как художественную фотографию. Видимо, я была глупа, раз не настояла на том, чтобы забрать и хранить самой, у меня-то возможностей хватало. Но похоже, что он или где-то прокололся, или ещё что случилось – как говорится, что-то пошло не так. И эти фотографии попали в чужие руки.

– Все? Сколько их было, кстати?

– Двадцать шесть – тех, которые сочли пригодными для того, чтобы оставить. Напечатали-то все, но десять уничтожили сразу.

– Почему?

– Они получились либо невыразительными по композиции, либо слишком откровенными.

– Точно уничтожили?

– Точно. Я участвовала. Порвали в мелкие клочки и сожгли. Негативы тоже порезали в мелкие клочки и сожгли.

– Хорошо, теперь к дням сегодняшним. Как шантажист связался с вами?

– Я получила письмо. Электронное. С фрагментами фотографий.

– Показывайте.

Элоиза безропотно нашла в телефоне почту, а в почте – нужное письмо.

– Смотрите.

– Адрес, конечно же, вам ничего не говорит?

– Ничего.

Он открыл письмо, прочитал. Потом, видимо, стал смотреть прикреплённые фотографии. Фрагмент ноги в чёрном чулке с атласным бантиком на внутренней стороне бедра и длинная нитка жемчуга, разложенная по обнажённой груди.

– И вы не сомневаетесь в том, что это детали именно знакомых вам фотографий?

Безусловно, Элоизе были знакомы эти фрагменты, и она понимала, что там ещё на оставшейся части фотографий.

– Нет, не сомневаюсь. Лента ярко-алого цвета, я сама её туда прикрепила. А у одной из жемчужин есть дефект, он мне знаком. Эта нитка до сих пор со мной, могу показать, – она не могла заставить себя смотреть на него, только в пол.

– Покажете. Мало ли что, никогда нельзя исключить блеф и наглость. Письмо одно? Только это?

– Да.

– Вы связывались с остальными потенциальными жертвами?

– Да, со всеми. Все получили подобные письма, только фрагменты фотографий у каждого свои. И ни у кого ничего не потребовали, только известили, что сделают это вскорости.

– И какие соображения у ваших коллег по несчастью?

– Никаких. Они, подобно мне, не умеют искать шантажистов.

– Завтра попросите их переслать вам письма.

– Будете сравнивать?

– Конечно. И скажите им – если хоть что-то новое появится, пусть сразу же извещают вас. Далее. Что будет, если случится самое худшее и эти фотографии опубликуют-таки?

– Мари замужем, у неё трое детей. Она подозревает, что её может бросить муж. Или не бросить, но начать упрекать. И детям подобный скандал вокруг их матери тоже ни к чему. Николя тоже женат и с ребёнком, и в браке не всё идеально, как я понимаю. Может стать ещё хуже. Адриенна… тут сложно. Она сейчас зарабатывает деньги дизайном интерьеров. Может потерять клиентов, а может – наоборот, получить дополнительную рекламу на волне ажиотажа.

– А ваша сестра и вы?

– Скоро выборы, и дядя рассчитывает на должность в правительстве. Не думаю, что подобный скандал вокруг его дочери пойдёт ему на пользу. А я… я ношу ту же самую фамилию. Так что не только его дочь, но и племянница. А вы уже всё узнали, и дальше – как будет, так и будет, – она подняла голову и смотрела прямо на него, но всё ещё не могла уловить в нём ни единой мысли.

– То есть? Что именно будет?

– Я же предупреждала, что вам может не понравиться.

– То, что когда-то давно, кстати, сколько лет назад?

– Почти двенадцать.

– Так вот, двенадцать лет назад вы с кем-то там встречались и фотографировались за этим делом? Удивительно, конечно, прямо сказать, я от вас не ожидал. Я всегда говорю себе, что от вас можно ждать всего, чего угодно, но вы снова меня удивили. Я грешным делом подумал, что вы кого-то убили по молодости вашими тайными методами, и это вышло наружу, и нужно спасать вас не то от тюрьмы, не то от чьей-нибудь мести. Но всё оказалось проще, хотя бы никакого криминала, и то хорошо. Завтра с утра поговорим с некоторыми специалистами, посмотрим, что можно выжать из вашего письма.

– То есть, вы берётесь найти этого человека?

– А как иначе? Конечно, берусь. Вариантов нет.

– Просите у меня, что хотите. Может быть, есть что-то такое, что я могу сделать для вас? – она чувствовала, что нельзя просто так сказать «спасибо» и уйти.

– С ума сошли? Переутомились? – он смотрел на неё как на неразумную. – Вообще это моя обязанность – решать такие вот проблемы наших сотрудников. Не забыли? Если бы ко мне пришла госпожа Полетти или, скажем, господин Сарто, и рассказали эту историю – мне бы точно так же пришлось с ней разбираться. Ну а раз это случилось с вами… пожалуй, самое яркое желание – увидеть того человека, которому вы доверили хранить эти материалы, и который их где-то потерял, или кому-то показал, или ещё как-то глупо поступил. Я уверен, что без него не обошлось. Скажите, двенадцать или сколько там лет назад он был умнее?

– Мы познакомились семнадцать лет назад. Я была ещё студенткой, хоть и второй раз, а он – уже преподавателем, хоть и не особо опытным. Я даже толком и влюблена в него не была – так, влечение тела. Ну да, мы встречались, но возможные темы для разговора были исчерпаны в первые полгода. То, чем хотела заниматься я, ему не было интересно, мне тоже зевать хотелось от его статей и теорий. Машины у него не было. На лыжах он не катался. Фильмы нам нравились разные. Художественных книг он не читал, только по своей теме. Но в плане секса он знал и умел намного больше меня, и я этим пользовалась. Пока не наскучило. Он утверждает, что и представить не может, кто нам всем пакостит. По телефону я не услышала лжи в его голосе.

– Ладно, разберёмся. Это всё или есть что-то ещё?

– По этому делу? Ничего.

– А другое дело?

– Не знаю о таком.

– Вот и отлично. Сердце моё, мы всех победим. Не знаю пока, как, не знаю, когда, но знаю, что непременно. Вам ясно? Вы верите?

– Вы же знаете, вам очень сложно не поверить. Правда, я не знаю другого человека, компетентности которого я бы с той же лёгкостью доверилась.

– Мне приятно, – кивнул он. – И я рад помочь вам. Именно вам. Не вздумайте сейчас уходить, ясно? Будете ещё до утра всякую ерунду думать, нечего!

Он обнял её и принялся гладить по голове, вытаскивая из узла волос шпильки.

– Спасибо, Себастьен, – прошептала она. – Никто другой, кроме вас. Я уверена.

– А вы не думали рассказать всё генералу?

– Он в отъезде, они уехали отдыхать с тётушкой. Нет, если бы я позвонила, он бы вернулся, и подключился, но если возможно, чтобы он не знал, я бы этого хотела.

– Постараемся, – улыбнулся он. – А сейчас уже душ и дальше, Элоиза. Согласны?

– Согласна, – она уже было собралась встать с дивана, но остановилась. – Скажите, а вас чем шантажировали?

– А вы думаете, нечем? – хмуро усмехнулся он. – Мне ж чего только делать не доводилось, и по службе, и по дружбе, и по другим надобностям. В том числе и людей убивать. А вы говорите – фотографии…

02. Как в поездку

Когда утром прозвонил будильник, и Элоиза выключила его, то оказалось, что Себастьен уже встал. Он зашёл в спальню – видимо, из ванной, поцеловал её и сообщил, что попросил завтрак в гостиную. Пусть она идёт в душ, а тем временем принесут. Собраться на работу? Успеете, сердце моё. Выпьем кофе, а потом пойдёте и соберётесь.

Им доставили снизу завтрак, и Элоиза молча, с удовольствием вдыхала запах кофе и намазывала масло на половинку булочки.

– Знаете, Элоиза, а я ведь придумал, о чём вас попросить.

– Правда? – она даже проснулась. – Говорите.

– Я попрошу вас сегодня после работы зайти к себе, взять то, что вам может быть нужно, и принести сюда. И остаться здесь жить до конца следующей недели, пока наши постоянные обитатели не вернутся из своих отпусков.

Она даже кофе пить перестала и поставила чашку на столик. Он серьёзно? Жить здесь две недели? С ним? И никуда от него не деться? И дверь за собой не закрыть? И молча не посидеть? И что ещё?

Она сама предложила. Он мог и посильнее что-нибудь придумать, с него бы сталось. Он с ней вообще весьма вежлив, терпелив и деликатен. И он решит проблему, она не сомневалась.

– Хорошо, Себастьен. Если вам хочется именно этого – я сделаю.

– Скажете, когда освободитесь от работы? Я помогу упаковать и перенести всё, что нужно.

– А если нужного окажется слишком много? – хмыкнула она.

– Что-нибудь придумаем. Это же не навсегда, так? А если вдруг нам понравится – тогда подумаем о раковине большего размера. Понимаете, нужно ведь попробовать, каково оно, в одной раковине. Вдруг вы правы, и я первый взвою? Я ведь тоже привык один и сам, – он улыбался и не сводил с неё глаз.

– Договорились. Я позвоню, – кивнула она.

– И пожалуйста, перешлите мне другие письма. Как только будут какие-нибудь новости – я вам расскажу. Вы ведь доверяете мне представительство ваших интересов? Дело деликатное, и я постараюсь посвящать в детали как можно меньше посторонних.

– Конечно. Спасибо, – она постаралась улыбнуться, но не была уверена, что у неё получилось.

В обеденное время в зале внизу собирались обычно человек двадцать-тридцать. Столы сдвинули, получился такой один длинный, и за ним садились, как хотели. У кого-то были излюбленные места, а кто-то каждый день мигрировал на новый стул. Вероятно, так будет продолжаться до тех пор, пока население дворца снова не увеличится до обычного количества.

Себастьен позвонил незадолго до обеда и очень попросил Элоизу спуститься. А она уже собралась просить обед к себе в кабинет. На кухне тоже осталось не слишком много людей, но и начальников сохранилось немного, фактически – всего два, она да Себастьен. В остальных службах царствовали разнообразные заместители. Так что принесли бы, ничего страшного.

Но тратить ресурсы на спор не хотелось, поэтому на обед Элоиза спустилась вниз.

За столом было весело. Болтали, смеялись, рассказывали истории. Себастьен придержал ей место рядом с собой, сразу же принесли немного супа – ровно так, как она любила. Поддерживать разговор было сложно, поэтому она просто смотрела в тарелку и ничего никому не говорила.

С утра удалось дозвониться до остальных товарищей по несчастью и попросить переслать письма. Адреса отправителей и в самом деле были разными, впрочем, Элоиза понимала, что это не обозначало абсолютно ничего. Она перенаправила их Себастьену, и других новостей пока не было.

Когда обед закончился, он вызвался проводить её до кабинета. Зашёл в приёмную, сел на стол брата Франциска.

– Сердце моё, я в самых общих чертах обозначил нашу проблему Ланцо. Он попросил разрешения привлечь к процессу ещё одного человека, тот человек у нас не работает и вообще работает сам на себя. Утверждается, что может очень многое, в том числе и расколоть наши непонятные адреса. Вы что думаете о такой постановке вопроса?

– Я думаю, что доверяю вам полностью. Если вы считаете, что нужно – конечно, делайте. Я не подумала вчера, а ведь Шарлю тоже не нужен скандал вокруг сотрудника. С его кардиологическими проблемами только такого и не хватало.

– Вы правы, всё так. Я надеюсь, до возвращения Шарля проблема решится. Когда столько заинтересованных лиц – иначе не бывает. Значит, работаем, и как только будут результаты – я сообщу.

– Спасибо, – выдохнула она.

– Обращайтесь, – кивнул он. – И позвоните, как соберётесь уходить отсюда вечером

Когда Себастьен постучался к ней, Элоиза растерянно стояла посреди гардеробной и никак не могла понять, что же ей нужно собирать. Что к чему, что за условия вообще, ну приходила бы она к нему ночевать, а утром уходила. А так что? Паковать и тащить какую-то нереальную кучу вещей? Зачем? Или обходиться минимумом? Тоже зачем? Как они такой вопрос с Жаком решили сто лет назад? Она не помнила сложностей, наверное, их и не было. А сейчас что изменилось? Всего-то собраться и пойти пожить в другую комнату в этом же здании! А если бы, например, случился потоп? Или провалился потолок? Или она уронила бы на кого-нибудь люстру? Нет, на кого-нибудь не надо, случайно не надо тоже, пусть люстра висит, где ей положено.

Стук в дверь спас её от окончательного утопания в неконструктивных мыслях. Себастьен был уже переодет в неформальное, он осторожно прикрыл дверь и обнял её прямо на пороге.

– Расскажите, сердце моё, чем можно вам помочь.

– Я пока не знаю. Я с мыслями-то собраться не могу, а вы говорите – помочь!

– Давайте собираться с мыслями вместе. Наверное, вам нужна какая-нибудь одежда.

– Да. Для работы и для остального.

– И сколько костюмов вам нужно на три дня?

– Обычно – три. Но я могу взять два.

– Один не можете?

– Нет. Неправильно носить одни и те же вещи каждый день. Если есть возможность этого не делать, конечно.

– Ок, два. Доставайте.

Элоиза достала два костюма, три блузки, три пары чулок. А туфли пусть будут одни, и попроще. Её ведь в самом деле почти никто не видит! Два комплекта украшений тоже подобрались, и были сложены в пустую дорожную шкатулку.

Потом было отложено неформальное платье и неформальные джинсы. И футболки. И обувь.

Над ящиком с бельём она зависла ненадолго, даже села рядом на пол, потом придумала: вот как в поездку. Умеет же она собраться в поездку?

– Сердце моё, можно задать вам нескромный вопрос? – он возник рядом, как тень, и стал разглядывать содержимое ящика.

Она подумала и не стала прогонять из гардеробной человека, с которым спала и собиралась продолжать спать, и с которым должна была прожить десять дней на одной территории.

– Попробуйте, – кивнула она, не отрываясь от вещей. – Впрочем, когда-то давно я вам уже говорила, что мне можно задавать подобные вопросы, я на них обычно отвечаю.

– У вас не найдётся в коллекции пояса для чулок?

Это к чему, интересно? Ну да, она уже много лет такого не носит, только чулки без пояса, только функционал.

– Какой цвет вас интересует? – коллекция-то вправду есть, что уж.

– А есть варианты?

– Конечно. Классика – чёрный, белый, красный. И, кажется, что-то нетипичной расцветки тоже было. Не помню, очень уж давние дела. Ещё есть не пояс и чулки, а как бы одним предметом.

– Берите тоже, покажете, интересно.

– Я вам и здесь могу показать, зачем брать всякую непонятную всячину? – нахмурилась она.

– Затем, что смотреть нужно на вас. Отдельно от вас данная всячина никакого интереса не представляет. А что у вас есть ещё? – глаза прямо искрились любопытством.

– Корсетов нет, кроме пояса, которым я весной фиксировала шов, стрингов тоже нет, – пожала она плечами.

– Зато я помню невесомые узорные сорочки, которые сами по себе как произведение искусства, а на вас – и подавно, – вкрадчиво говорил он. – Кстати, а те чулки с бантами, которые были на фотографии?

– Они не сохранились, – покачала головой Элоиза. – Жемчуг показать?

– Покажите, – кивнул он.

Элоиза поднялась на ноги, открыла сейф и стала доставать оттуда разные шкатулки и коробочки – жемчуг лежал далеко. Сначала она ставила их сверху, потом брала в руки, а потом неудачно взялась за очередную баночку, и рассыпала по полу всё, что держала. Из сейфа выскользнула красивая папка в розах, раскрылась в полёте и усеяла листками и фотографиями всё вокруг, сама плюхнулась на разгром сверху. Следом выкатился блокнот в барочных завитушках и несколько карандашей.

Себастьен рассмеялся.

– Ваши сокровища хотят увидеть свет и стремятся к нему, – он наклонился и стал собирать с полу листки. – Не расскажете, что это?

– Прошлые жизни, – пожала плечами Элоиза, что ж теперь, не выхватывать же у него из рук, ну подумаешь, увидит, посмотрит, да отдаст. – У всех есть, но не все их хранят. Хотите почитать записочки, которые мы с сёстрами писали друг другу в школьные годы?

– Это, наверное, забавно, но не сегодня. А это что? – он держал в руках тонкие листы с карандашными рисунками.

Два портрета. На одном Элоиза была изображена в бальном платье, с диадемой и распущенными волосами. А на втором – обнажённой на постели. И на обоих – с невесомыми прозрачными крыльями.

– Портреты, – пожала она плечами и улыбнулась.

– Вот как есть фея, даже с крыльями. Кто это увидел вас так точно?

– Вы незнакомы, я полагаю.

– Уж наверное. А вот это совсем интересно, – он поднял и разглядывал фотографию. – Неужели из того самого сета?

Три чёрно-белых фотопортрета. На одном она в чёрном кружевном белье и чулках на поясе, чулки с бантами, волосы убраны. На втором – только в чулках, один пристёгнут, как положено, второй спущен. А на третьем – даже и без чулок. Зато с жемчужными бусами и завитыми в локоны волосами.

– Да, всё так, оттуда, – она не смотрела на него и собирала с полу рассыпавшиеся броши и кольца.

– Элоиза, прервитесь, пожалуйста, – он взял её за руку и развернул к себе.

Отложил фотографии на комод.

– Да? – она не понимала, потому напряглась.

– Рассказать вам, что я там вижу?

– Расскажите.

– Очень красивую девушку. Я снова пожалел, что мы не были знакомы тогда. Вдруг мне тоже бы досталось такое фото? Я не уверен, что был бы готов участвовать в ваших, как вы сказали, приключениях, но кто меня знает, конечно. Но если бы мы были знакомы – в моей жизни не было бы многих странных отношений, но были бы вы.

– Спасибо за доверие, – серьёзно кивнула она и вернулась к рассыпанным украшениям.

Когда всё упавшее было возвращено в шкатулки и папку, Элоиза заглянула внутрь сейфа и достала ещё одну шкатулку – чёрную и продолговатую. В ней лежала длинная нитка розоватого жемчуга, все жемчужины были примерно одного размера и одинаковой круглой формы, кроме одной – та была немного сплюснута, и сбоку у неё оказалась вмятина в форме аккуратной воронки.

– Вот смотрите, на фото этот самый фрагмент нитки, – Элоиза взяла фотографию и показала жемчужину с воронкой.

– Да, я вижу. Вы с тех пор не носите эти бусы?

– Просто не ношу. Не знаю, почему. Вообще о них забыла.

– Я помню у вас чёрно-белые подобные бусы, – Себастьен вернул нитку в шкатулку.

– Да, я тогда их специально покупала к празднику у Полины. А эти… не знаю. Возможно, их стоит оставить снаружи, подержать на воздухе и заменить им нитку.

– Вы сами заменяете?

– Нет, что вы, отдаю специалисту. У Полины есть такой, ухаживает за её украшениями.

– Тогда берите её с собой. Пусть лежит на воздухе где-нибудь у меня. Кстати, вы не рассказывали никаких новостей о шантажисте. Я правильно понимаю, что новостей нет?

– Да, сегодня не было ничего нового. Марго сказала – у неё тоже. Остальным я вечером не звонила.

– Хорошо, ждём. Скажите, вы всё собрали?

– Нет ещё, – Элоиза нашла большой пакет и открыла дверь ванной.

Если забудет что-нибудь – не беда. Но лучше ведь не забывать, так?

Пакета едва хватило. Себастьен заглянул, осмотрел её, пакет и оставшиеся на поверхностях флаконы.

– Скажите, вам действительно нужно вот это всё?

– Я могу обойтись, но я привыкла, что у меня есть разные нужные средства под рукой.

– Это для того, чтобы мыться?

– Да, для душа, для волос, для ухода за собой. Если хотите, я вам расскажу, конечно, что и для чего, но займёт много времени.

– Мне казалось, что у меня там тоже есть, чем помыться? Я ошибся? – смеялся он.

– Каждый день одно и то же? Скучно, – Элоиза подхватила пакет и вытащила его наружу.

– Вот как, – улыбнулся он. – Скажите, в моей ванной будет пахнуть так же удивительно?

– Это возможно, – кивнула она.

– Значит, попробуем.

Ох, и ещё не забыть про лекарства. Все, какие могут понадобиться. Сложить в отдельную косметичку и сунуть её в один из пакетов.

– Вот теперь мы можем отправляться. И если мне что-то очень понадобится, то я буду приходить и брать.

– Непременно, – согласился он.