Текст книги "Хаос в школе Прескотт (ЛП)"

Автор книги: С. М. Стунич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 13

Аарон не заботится о том, чтобы разбудить меня утром. Я резко сажусь в кровати, оглядывая незнакомую комнату, моя грудь то и дело вздымается, а между ног запуталась мокрая от пота простыня.

В нос проникает сладкий запах кленового сиропа и бекона, и я причмокиваю.

Должно быть, он внизу, с обнаженной грудью, покрытой татуировками, готовит завтрак для своих сестер. Сердце набирает обороты при мысли о нем в болтающихся на бедрах штанах, таком домашнем и прочая фигня.

Вот же черт.

Свешиваю ноги с другой стороны, напяливаю джинсы и белую майку и спускаюсь вниз.

– Берни! – развернувшись на своем табурете у кухонного островка, Кара замечает меня и радостно кричит. Спрыгнув с места, несется ко мне навстречу, чтобы обвить руками. Ее сестра, Эшли, откусывает кусок от панкейка и недоверчиво смотрит на меня. Мы встречались всего один раз, может, два. Она была младше Кары на пару лет. Конечно, малышка не помнила меня.

Обнимаю Кару в ответ, поднимая глаза на ее брата. Он не смотрит на меня, переворачивая блины одной рукой, держа лопатку для бекона в другой.

Ноздри сами раздуваются.

Он злится на меня, хотя из нас двоих, именно он стал тем, кто предал меня. Оттолкнул меня, вышвырнув из самого прекрасного сна в ужасный кошмар. В первый год в старшей школе я грезила о нашей свадьбе. Мы могли пожениться. Я и Аарон. Когда умер его отец, а мать ушла, я думала о том, а не вырастить ли нам вместе наших сестер.

Надо же.

Подхожу к кухонному островку, замерев на месте, когда он протягивает мне тарелку с едой, обращая свои прекрасные глаза к моему лицу. Темноволосый, зеленоглазый, весь в татуировках. Аарон Фадлер. Я перестаю дышать, когда он смотрит на меня. Но от того мальчика из сказки, о котором я мечтала несколько лет назад, не осталось и следа.

Он груб, опасен и он изменился.

– Ешь, я отвезу девочек в школу. Вик хочет, чтобы мы приехали к нему после.

Киваю, потому что не знаю, что сказать этому парню. Не думаю, что он сможет что-то еще кроме как угрожать мне или заставить бежать от него.

– Я скучала, Берни, – Кара взобралась на стул и сидела улыбалась мне без одного зубика. – Где ты была?

Мне приходится пораскинуть мозгами, перед тем, как ответить на ее вопрос, почувствовав, как темный взгляд Аарона метнулся ко мне. Наши глаза встретились, пока я не глядя пыталась подцепить панкейк вилкой.

Первый ответ, пришедший мне в голову, прозвучал так:

– Если честно, я не помню, – поворачиваюсь к ней с улыбкой. – Но не волнуйся, в этот раз я не уйду.

Даже если Аарон и швырнул следующий блинчик о тарелку с такой силой, что вполне мог разбить ее, мы притворились, что ничего не заметили.

***

Вик с парнями сидят во дворе, когда мы паркуемся на минивэне матери Аарона.

– Все было тихо после того, как мы уехали? – спрашивает он у Каллума, откинувшего свой капюшон. Тот кивает, и я делаю вывод, что прошлой ночью он решил остаться с Виком.

– Все спокойно, – Вик наблюдает за мной, покуривая свою сигарету. Я буквально ощущаю на себе его взгляд. Откуда-то взялось то сладкое давление, взявшее в привычку постоянно находиться между нами. Оно заставляет меня хотеть заняться плохими вещами. Очень плохими вещами. Он пытается определить то, как мы взаимодействуем с Аароном, хочет выявить что-то определенное. Я окидываю его таким же взглядом, и он ухмыляется.

– Ты написала список? – я киваю.

Утром, когда Аарон отвозил девочек, что между прочим, выглядело очень необычно, а я сидела в его машине и выписывала имена.

1. Отчим.

2. Лучшая подруга.

3. Социальный работник.

4. Бывший парень.

5. Директор.

6. Сводный брат.

7. Мать.

В списке нет ни одного имени, только обобщения, потому что, кем бы эти люди не были для меня в прошлом, больше не имеет значения. Просто слова на листке.

Передаю список Вику, тот берет его и изучает какое-то время, потом кладет себе в карман.

– Твой отчим проводит много времени в морге, не так ли? – из его уст вопрос звучит немного жутко.

– Его зовут Найал Пенс, и да, его напарник работает в морге, так что большую часть времени он отшивается там же. Вероятно, занимается уничтожением улик или другой незаконной фигней, – я закрываю глаза, чувствуя, как все внутри свернулось узлом. Этот кусок дерьма изнасиловал мою сестру и до сих пор не получил по заслугам. Она так и осталась обвинителем, а не жертвой. Просто маленькая девочка, жаждущая внимания, которой не следовало надевать столь короткую юбку и пить те напитки. Я стискиваю зубы, пытаясь контролировать дыхание.

– Почему? – Виктор поднимает голову, чтобы увидеть меня. – Я знаю, по какой причине в этом списке находится каждое из имен, – он склоняет голову, не спуская с меня глаз. – Все, кроме этого.

Он указывает на четвертое имя в списке, и я хмурюсь. Наверно, мне перекосило лицо.

– Это ли не та самая часть сделки, в которой Хавок не должны задавать вопросов? Насколько я помню, вам должно быть плевать на причины, если у вас есть запрос.

– Это не относится ко всем сделкам, – Вик поднимается и делает шаг ко мне, возвышаясь над моим небольшим ростом. Он решил, что может запугать меня? У него плохо получается.

– Ты являешься частью этого всего. Ты девушка Хавок, а у Хавок нет секретов друг от друга.

– Почему бы нам сначала не пойти на твой обед, а потом я обязательно расскажу тебе? – отвечаю я, скрещивая руки на груди. Я не горю желанием появиться на этом мероприятии, но, честно говоря, разбираться с психованной матерью Вика звучит заманчиво.

Я не хочу говорить о Доне.

Не сегодня.

Виктор делает последнюю затяжку, посмеивается, и, минуя меня, тушит сигарету о пепельницу на кресле Хаэля.

– Иди в душ. Айви будет здесь через полчаса, чтобы сделать тебе макияж и прическу.

– Айви Хайтауэр? – спрашиваю я, сморщив нос. Эта сучка торчала, как и я, находясь в летнем лагере для неимущих детей, по крайней мере, до того, как нас выкинули (Аарон тоже вылетел, по счастливой случайности) Кто знает, может наша стычка в прошлом году что-то предопределила? – Почему именно она?

– Потому что она работает за траву и у нее длинный язык. Она быстро распространит новости по всей школе. Черт, да по всему городу. Эта малышка знает толк в сплетнях, – качая головой, Вик возвращается в дом и оставляет дверь открытой.

Интересно, он хочет принять душ вместе со мной?

Я снова сжимаю кулаки, облизнув губы.

– Твоя одежда уже лежит на полке, – говорит Оскар, глядя на меня через свои линзы, и улыбается. Не самой доброжелательной улыбкой, для справки. Его серые глаза отражают все пошлые мысли в его голове, хотя его голос совершенно спокоен. Наверно, это требует бешеных усилий – вот так вот делать вид, сложно жизнь вообще тебя не интересует. – Нижнее белье тоже. У Вика определенный вкус.

– Ага, пофигу, – говорю я, протискиваясь между Хаэля и Каллума внутрь. Вик находится в ванной. Стоит без футболки и чистит зубы. Он кивает головой на уже включенный душ.

– Ты первая, – мямлит он, не отвлекаясь от чистки зубов. Трудно представить, что кто-то может напугать тебя своим внешним видом, когда его рот наполнен мятной пеной, но каким-то образом, Вик прекрасно справляется с этим. Уверена, что он смог бы пырнуть любого своей зубной щеткой, как ножом.

– Ладно.

Я торможу у туалета, рассматривая занавеску душевой, и снимаю куртку, а за ней и майку. Я не смотрю на него, но чувствую, как Вик следит за каждым моим движением. Расстегиваю застежку на лифчике, снимаю обувь, джинсы, и, наконец, трусики.

Я еле дышу и отчаянно пытаюсь сделать вид, что по спине не стекает пот, а сердце сейчас не выпрыгнет из груди. Залезаю в душ. Как только занавеска закрывается, я могу спокойно вздохнуть, мою тело, намыливаю волосы и брею ноги. Я уже собиралась вылезать, но тут Вик появляется в кабинке, полностью обнаженный, и пялится на меня своим диким взглядом.

Глаза скользят по его вытянутому мускулистому телу и находят то, что искали – большой идеальной длины член. Он больше, чем я представляла.

Поднимаю глаза обратно к его лицу и натыкаюсь на ухмылку во весь рот.

– Я бы тебя трахнул, если бы не эта встреча, – говорит он, потянувшись за шампунем. Его мокрая рука касается моего плеча, и я дрожу. Виктор тормозит, отпрянув, и отодвигает занавеску.

– Вылезай, Бернадетт.

Мой взгляд вновь опускается туда.

– Нравится то, что видишь? – из его горла доносится рык. Он наклоняется ко мне, опершись рукой о стену над моей головой.

Встречаюсь с ним взглядом.

– Аарон сказал, что мне не понравится спать с тобой, – говорю я, смотря, как изогнулась его темная бровь, а по лицу побежали капли. Здесь стало жарко и душно. И дело не только в горячем душе.

Нет, черт возьми, прямо сейчас здесь происходит куда больше, чем просто водные процедуры.

– Разве? – Вик берет меня на слабо, и держать лицо серьезным становится все труднее.

– Думаю, он не прав, – честно отвечаю я, а затем выхожу из душа, задернув за собой занавеску. Мужской смех преследует меня, пока я вытираюсь насухо и надеваю выбранный наряд. В какой-то момент из-за занавески доносились характерные звуки.

Он мастурбировал.

Щеки вспыхивают, и я разворачиваюсь на каблуках, торопясь выйти наружу, где сразу обнаруживаю Айви Хайтауэр. Позади нее, точно телохранитель, стоял Хаэль.

– Берни, – произносит она приторно-сладким голосом. Волосы ее завязаны в высокий хвост, макияж что надо, а ее бровям можно позавидовать. Терпеть ее не могу, но признаю, что она хороша в своем.

– Айви, – я отступаю от двери, закрывая ее. Не только потому, что этот ублюдок трогал себя, зная, что все слышу, но еще и заставил меня напялить эти кружевные трусики, в которых мне придется ходить весь день. Скорее из-за этого.

В зоне столовой откуда-то взялись стулья и сет для нанесения макияжа. Я сажусь, и Айви приступает к работе. Не проходит и двух минут, как ее испуг от Хавоков испаряется, раскрывая ее ротик для новых сплетен.

– Сегодня утром Билли и Кайлер такое устроили, – начинает она, орудуя своей бритвой по моим бровям. – Они орали друг на друга, а Билли кидалась вещами, за которые и не думала платить.

– Неплохо, – бормочет себе под нос Оскар, громко вздыхая. В его руках был, конечно же, айпад. Он замирает в дверях и сужает глаза, глядя на то, как Айви зажала помаду в руках. – Даже не думай использовать продукты, найденные где-то на помойке. Офелия заметит. Только качественная косметика. Бог знает, что ты забрала свое, – он исчез, и Айви морщит нос, закрывая одно отделение в ее волшебном чемоданчике и открывая другое.

– Как я говорила, – продолжает она, пока я делаю все возможное, чтобы не врезать ей, пока ее руки порхают над моим лицом, нанося макияж.

Каллуму же как-то удается терпеть ее присутствие. Он сидит на диване, закинув ногу на ногу. Его руки обвивают голые колени. По коже растянулись массивные шрамы, жуткие и рваные рубцы рассказывали о неприятном прошлом. Он наклоняет свое стройное тело вперед, потянувшись за своей «Pepsi».

– Серьезно? – спрашивает он своим низким голосом, заставляя меня и Айви вздрогнуть. – Она так сказала?

Уходит всего секунда, чтобы я поняла, что он на самом деле сплетничает с этой идиоткой. Я бы с радостью выключила ей громкость.

– Да, – подтверждает Айви, оставляя мои мокрые волосы болтаться у лица. – После того, как вы, ребята, на прошлой неделе выбили из Кайлера все дерьмо, она шаталась по всему Прескоту и кричала каждому о том, что уже давно собиралась его бросить, – Айви делает шаг назад, смотрит на меня, хмурится, потянувшись к какой-то нейтральной штуке для бровей. – После их перепалки в магазине, она встретилась со своими братьями. Кали писала мне о том, что те обсуждали какую-то игру и то, как могли бы надрать зад Хавок.

Гребаная Кали.

Одно ее имя уже выводит меня из себя.

– Так и сказала? – переспрашивает Каллум, убирая волосы со лба, его голубые глаза впились в меня. Он улыбается, и я хмурюсь. Очевидно, что он специально это делает – общается с Айви для выуживания информации об учащихся в школе Прескотт.

– Другое дело, – говорит Айви и начинает рассказывать очередную историю, и Кэл откидывается на спинку дивана, надевает капюшон и отключается от разговора. Нам обоим не было никакого дела до того, с кем трахается Стейси Лонгфорд.

Чуть позже к нам выходит Вик. Его волосы зачесаны назад, а одет он, как долбаный дипломат.

Сердце колотится, кажется, оно застряло где-то в горле, но я ни за что не признаю, что он прекрасно выглядит.

– Шорты хаки и рубашка с коротким рукавом? Бро, какого хрена? – спрашивает Аарон. Он курит прямо в доме, а здесь всего одно малюсенькое окно. Забавно это слышать, ведь он сам так одевался некоторое время назад.

– Мы все тут делаем то, что должны, – отвечает он и смотрит на меня. На мне белая футболка, черный пиджак с рукавами по локоть и пуговицей посередине. Юбка цвета хаки и обычные каблуки. Выгляжу так, словно собираюсь на совет директоров. Этот аутфит не скрывает и половины моих тату, но он хотя бы не такой кричащий, как то белое платье. – Айви, у тебя есть пять минут.

До того, как взяться за прическу, она добавляет цвета моим губам. Айви закручивает мои локоны в пучок, пряча розовые пряди внутрь, и завязывает резинкой с псевдокамнем.

– Готово, – объявляет она, делая шаг назад, чтобы Вик оценил проделанную работу. Он осматривает меня с ног до головы блестящими глазами и кивает в знак одобрения.

– Парни, расплатитесь с ней и проводите до двери.

Оскар возникает из неоткуда и выглядит как адвокат дьявола, провожая Айви Хайтауэр на выход. Он медлит, стоя в дверях, и оборачивается через плечо. Специально держит дверь приоткрытой.

– Бернадетт Блэкбёрд, – Вик встает на колено прямо передо мной. Брови вздымаются, когда я замечаю, что он вытаскивает из кармана. Бархатная коробочка. Его взгляд полностью сфокусирован на моем лице. – Ты выйдешь за меня?

Я застряла где-то между сном и реальностью. Сердце колотится в ушах, ладони вспотели, хотя я прекрасно знаю, что все это лишь спектакль. Фальшивка.

– Да, – говорю я хриплым голосом. Аарон отворачивается, как будто ему тошно от происходящего, а я смотрю, как Вик дотрагивается до костяшек, и волна мурашек побежала по всему телу.

Он аккуратно надевает кольцо на мой палец, подносит руку к губам, оставляя на ней поцелуй, и Оскар выпихивает Айви из дома.

Уже завтра вся школа будет стоять на ушах.

К выходным будет знать весь город.

Не могу дождаться того момента, когда станет известно, чем же все закончится.

Глава 14

Загородный Клуб Оак Парк полон богатых придурков в одежде для гольфа, которые не добавляют им шика – наоборот, они выглядят, как глупые пушистые звери, которых можно сдуть с места.

– Это место полный отстой, – шепчу я Вику, который сжимает мою руку на своем локте, ведя нас прямиком к стойке регистрации. Два громоздких охранника, сторожащие вход, недоверчиво уставились на нас.

– Мы гости Офелии Марс, – мягко произносит Вик, пока мужчина за стойкой проверяет список на планшете. Через секунду он кивает головой (пусть и неохотно) и приглашает нас войти.

Скоро становится очевидно, что мы здесь единственные, кто носит на теле рисунки, и они, черт возьми, начало притягивать взгляды через секунду, как мы ступили в здание.

– Мы словно сорняки посреди клумбы с розами, – шепчу я, и Вик улыбается.

– Они чувствуют, что мы не поведемся на их дерьмо. Знаешь, как это страшно для людей, у которых нет души? Все, что у них есть это «Prada», «Gucci», и «BS» – Вик делает паузу, напрягаясь настолько, что на шее вздувается вена. – Мама.

Перевожу взгляд правее и замечаю женщину, одетую почти, как я. За исключением юбки – она одета в брюки цвета хаки.

Ее рот выглядит, как огромный порез – красный и кровоточащий. Слишком много помады и эта злая маска с темными, почти чёрными глазами. Она точная копия своего сына.

– Виктор, – произносит она, скользя взглядом на меня. – Кто твоя маленькая подружка? – через долю секунды я вижу, как ее глаза сканируют чернила на моем теле, замечает кольцо на пальце и решает возненавидеть меня без причины или другая какая-то фигня.

– Мама, это моя невеста – Бернадетт Блэкберд, – Вик кладет руку мне на талию и прижимает к себе. – Мы поженимся, как только нам стукнет восемнадцать.

– Это хорошая попытка заполучить наследство, бесспорно, – ноздри Офелии раздуваются, когда она смотрит на меня. – Надеюсь, ты в курсе, что раздвигаешь ноги ради лжеца. Он тебя не любит и никогда не полюбит. Как только он получит деньги, сразу же бросит тебя на той же улице и понесется к первому же наркопритону.

Вик смеётся, и это звучит куда более искренним, чем его наряд и зачесанные волосы.

– О, мама, – из его горла вырывается рык, поворачиваясь ко мне. Его глаза горят, говоря о его заинтересованности в перепихе. – К сожалению, ты ошибаешься.

Вик накрывает мои губы своими, прожигая меня насквозь, и меня начинает трясти от потребности в его поцелуях.

Мне больно от того, как сильно я этого жажду.

Или я так сильно ненавижу себя, ведь мне всегда хочется того, от чего стоит бежать? Мой личный яд, который я раздобыла с помощью своих собственных рук.

– Приберегите свой спектакль, – говорит Офелия, поднимая руку в определенном жесте. – Мы опоздаем на обед.

Вик останавливается, отдаляясь от меня, не так далеко, потому что я все ещё чувствую его дыхание, но достаточно, чтобы завести разговор.

– Она завидует.

– Чему? Поцелую от собственного сына? – я морщусь, а Вик улыбается своей маленькой улыбочкой. – Она богатая успешная наследница. Чему она, нахрен, может завидовать?

– Страсти, которая между нами. Она холодная ледышка, ее никогда не трахали на постоянной основе.

– Довольно странно слышать, как ты говоришь о матери.

– Ну, а что я ещё могу сказать? Это правда, – он проводит языком по моей нижней губе и оборачивается к этим светским львам, глазеющим на нас из угла. Они не беспокоят меня. Хотя, думаю, они были бы готовы пожертвовать свои левым соском, лишь бы провести ночь с таким, как Вик.

Оставляя мне немного личного пространства, он идет вниз по коридору и излучает при этом бешеную уверенность. Думает, что я последую за ним. Делаю глубокий вдох, вскидываю руки и иду за ним.

Обед проходит в комнате с розовыми стенами. Изначально она представляет собой стеклянный атриум, построенный как раз напротив поля для гольфа. Посередине стоит огромный круглый стол, на который водружён впечатляющий своими размерами букет цветов, а вокруг него были расставлены подносы с аппетитными закусками.

– Сомневаюсь, что хоть что-то из этого можно есть, – высказывается Виктор, говоря так, словно заведует этим местом. Его присутствие наполняет комнату. Он с легкостью способен управлять толпой.

– Девушки, – начинает Офелия, обвивая руку своего сына. Она надевает свою красивую заготовленную улыбку хорошей матери и смотрит на него глазами, в которых плещется что-то отдаленно похожее на привязанность. Я провела довольно много времени с лжецами, так что я вижу ее насквозь.

– Это мой сын Виктор. Вероятно, ему нравится думать, что он суперзвезда, – она стискивает его татуированную руку своими ногтями, пожалуй, слишком сильно, но Вик, кажется, не обращает на это внимания.

Вокруг раздаётся хихиканье, а те, что помладше, смотрят с интересом. Пусть смотрят, у них есть время до того, как я подниму руку и продемонстрирую кольцо.

– Суперзвезда? – шепотом спрашиваю я, когда Вик оборачивается, беря мою руку. – Ты умеешь петь?

– Пою я дерьмово, но, видимо, это единственное слово, которое она смогла подобрать в попытке описать то, как я выгляжу.

Он притягивает меня, обвивая плечи.

– А это моя невеста Бернадетт.

– Невеста? – женщина с тёмными волосами приближается к нам довольно близко, наверно, чтобы ее следующие слова долетели только до нас. – Не думала, что такие мерзавцы, как ты, с кем-то встречаются.

– Тетя Шерил, – рычит Вик, выпуская злодейскую улыбку наружу. – Существует слишком много вещей, которыми я занимаюсь, и о которых такая старая карга вроде тебя не хотела бы ничего знать, – его тетя улыбается, поддерживая местное представление.

Тогда-то до меня и доходит – то, что здесь происходит, то же самое, что случилось тогда на улице, только кровь и оружие сменились на фальшивые улыбки и прикрытые оскорбления. Все это – одна большая игра, война другого рода.

Мы присаживаемся, и я слышу одни лишь только светские беседы.

Это. Гребаная. Ловушка.

Неудивительно, что Вик был готов натравить свою команду на моих обидчиков ради этого. Какая нормально женщина согласиться принять участие в этом сумасшествии?

– Виктор, твоя мать рассказала нам, что ты учишься за границей в частной школе в Париже, верно?

Я чуть не подавилась своим сендвичем с брункрессом (пришлось втихаря загуглить под столом).

Школа Прескотт – это частная школа в Париже? У меня все. Нашла школа больше похожа на катакомбы, чем на какую-то моднявую академию.

Вик предупреждает меня взглядом, а потом поворачивается к женщине в большой белой шляпе. Он так сильно стиснул челюсть, что я боюсь, как бы он не сломал ее…

– О, да, и я в восторге. Это помогает мне сгладить свои наслажденческие потребности.

– Виктор, – влезает Офелия, глядя на сына с предупреждением в глазах. Ее взгляд не сильно отличается от того, которым он меня только что наградил. – Дети, – смеётся она, глядя на женщин, и те присоединяются.

Официанты выносят наши заказы, и я начинаю считать секунды до того момента, как мы уберемся отсюда. К сожалению, когда разговор переходит ко мне, время словно замедляется.

– Бернадетт, верно? Какое красивое имя, – пожилая женщина с курчавыми волосами обращается ко мне, похлопывая по моему запястью своей морщинистой рукой. – Поведай нам о том, как вы познакомились.

Мы знаем друг друга со второго класса. Вик столкнул другого ребёнка с горки за то, что тот дергал меня за волосы. Тот придурок сломал нос, когда встретился с деревом.

– Мы встретились в аэропорту, – сочиняю я, понятия не имея, откуда подобное всплывает в голове. – Я перепутала места, и случайно села на его место, – я оглядываюсь и вижу ухмыляющегося Вика. Он по привычке потирает свой подбородок. Забавно, что если бы его мать была хоть капельку вовлечена в жизнь сына, то знала бы, что мы познакомились около десяти лет назад. Может быть, даже знала бы о том, как он издевался надо мной в десятом классе. Но этого не случилось, так что я продолжаю выдумывать со спокойной душой. – Это был рейс Сан Франциско – Париж. Один из тех случаев, когда Вик навещал свою мать.

Оборачиваюсь к комнате с такой сладкой и неискренней улыбкой, на которую способны только сучки вроде Кали Роуз-Кеннеди.

– А я и понятия не имела, что заняла чужое место, пока бортпроводник не подошёл, чтобы принять мой заказ.

Вик фыркает, но несколько дам улыбаются и кивают, как будто эта история действительно похожа на правду. По правде, я просто пересказываю им один из дерьмовеньких ром-комов. С каких пор я сижу в первом классе? Я не сижу. Была ли я в Париже? Ни разу. А в самолёте? Ага, да никогда такого не было.

– Как это мило, – произносит одна из женщин, накрыв руку Офелии. – Твой сын и его невеста такие славные. Ты, должно быть, счастлива за них.

– Я в предвкушении, – ее идеальные брови вздымаются, когда она делает глоток вина.

Через полтора часа вкушения яств и кучу пересказанных романтических комедий мне удалось пережить этот обед.

– Это ад чистой воды, – говорю я, выкуривая сигарету вместе с Виком позади загородного клуба. Мы курим прямо рядом с табличкой: «Курение запрещено». Не буду врать, это приносит мне небольшое удовольствие. Я обязательно должна повилять задом у статуи основателя, которая пялится на меня из кустов бегонии.

– Неудивительно, что ты посчитал эту цену равной моей мести. Ни одна девчонка, обладающая мозгами, не переступит порог этого гадюшника.

Вик смеётся, из его груди вырывается короткий смешок, заставляя что-то в груди сжаться. Это сложно – вот так ненавидеть кого-то, как я ненавижу его, особенно если учитывать тот факт, что мое тело постоянно жаждет своего.

– Ты, должно быть, шутишь. Я мог заставить любую девчонку из школы Прескотт сделать это ради меня. В обмен на свой член.

Морщу нос и смотрю на него, наблюдая, как он вдыхает дым. В этой одежде он выглядит, как другой человек. Весь такой опрятный, один из придурков в костюмах, стоит на зелёной лужайке.

– Ты смотришь на все через линзы, – бурчу себе под нос я, успев отвернуться до того момента, как ему представиться шанс разгадать меня. – Все в этой школе ненавидят тебя и твою компашку, и ты это прекрасно знаешь.

– Они боятся меня, а это совсем другое, – Вик кидает бычок в фонтан, доказывая, что уважения к этим богатым придуркам у него столько же, как и у меня. – Тебе не стоит забывать о том, что меня ты тоже боишься.

– Черта с два, – я фыркаю, закидываю голову и начинаю смеяться. – Я боялась тебя, это правда. Но больше нет. Я приняла совершенно другую форму, – смотрю на него, и от моей улыбки не остаётся и следа. – Больше я ничего не боюсь.

– Ты можешь заставить мать подписать разрешение на брак? – внезапно спрашивает он, заставляя менее помедлить. Он снова натянул свою темную страшную маску. – Тебе ведь до сих пор семнадцать, верно?

Кровь отливает от моего лица при одной лишь мысли о том, чтобы попросить ее о чем-то. Вик замечает это и ухмыляется.

– Может быть, меня ты и не боишься, но она все ещё пугает тебя до чертиков. Не волнуйся, мы вынудим ее поставить подпись, – он отталкивается от стены и достаёт маленький бутылёк с духами, опрыскивая нас обоих. – Пойдём попрощаемся с Офелией.

Мой рот сжимается, и я нехотя следую за ним.

Я должна, ведь это часть моей сделки.

Кто знает, сколько всего мне ещё предстоит сделать. Дело в том, что меня до сих пор ни о чем не просили.

Пока не просили.