Текст книги "Хаос в школе Прескотт (ЛП)"

Автор книги: С. М. Стунич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Автор: С.М. Стунич
Книга: Хаос в школе Прескотт
Серия: Парни Х.А.В.О.К #1

Переводчик: Ульяна Шелемба

Перевод: AmorNovels

Эта книга посвящается духу творчества и необычного мышления. Нет ничего прекраснее свежих идей.

Заметки автора

*** Возможны спойлеры***

«Хаос в школе Прескотт» – обратный гарем, старшая школа, от ненависти до любви/любовь-ненависть/токсичный роман. Что именно это значит? А значит это то, что наша главная героиня – Бернадетт Блекбёрд, будет как минимум с тремя любовными интересами в конце серии. Это также означает, что любовные интересы в этой книге полные засранцы. Здесь будут упоминаться флешбеки из прошлого – инциденты, воспитавшие в них тягу к издевательствам. Книга ни в коем случае не оправдывает буллинг и не романтизирует его. Если один из любовных интересов хочет заполучить главную героиню, им придется постараться ради этого. Что, кстати, может показаться жестким, ведь парни Хавок – мудаки.

Любые сцены с поцелуями/сексуальные сцены с участием Берни происходят по обоюдному согласию. Хотя эта книга о старшеклассниках, я бы не смогла назвать ее Young Adult. Герои жестокие, их эмоции реальны, а слово на букву «б» употребляется на постоянной основе. В книге присутствует распитие алкоголя несовершеннолетними, употребление травки, сексуальные сцены и другие взрослые сценарии. Все герои старше семнадцати лет. У серии будет счастливый конец в третьей и последней книге.

Порядок чтения:

1. Хаос в школе Прескотт

2. Разрушение в школе Прескотт

3. Беспредел в школе Прескотт

4. Анархия в школе Прескотт

5. Триумф в школе Прескотт

Глава 1

– Хавок.

Это слово слетает с моих губ, прежде чем я успеваю удержать его, прежде чем я начинаю сомневаться, приняла ли я верное решение, над которым ломала голову все лето. Это первое, что я говорю, проходя мимо охранников с собаками для обнаружения наркотиков и металлоискателей, находящихся при входе в старшую школу Прескотта.

Весь коридор тут же замолкает. Все до единого поворачиваются ко мне лицом, к глупой девчонке, только что привлекшей к себе внимание этих грязных, испорченных парней Хавок.

Хаэль, Аарон, Виктор, Оскар и Каллум.

Каждый из них внушает достаточно страха, чтобы обделаться, но вместе? Они владеют этой школой и каждым, кто в ней находится.

Их лидер – Виктор, разворачивается, позабыв о своем открытом шкафчике, и скрещивает руки на своей широченной груди. Он гребанный монстр. Этот парень ростом под два метра, с уничтожающим взглядом, а его рот, словно горячая угроза, расположился внизу его лица. Как и у каждого учащегося старшей школы Прескотта, у него была своя история, которая была столь же темна, как и его черные с фиолетовым отливом волосы.

– Черт подери, – говорит он, позволяя смешку сорваться с губ вместе с сигаретным дымом. Курить прямо здесь – довольно идиотский поступок, но поверьте мне, у администрации школы есть дела поважнее, нежели это. Все знают, что с парнями Хавок лучше не шутить. Только если вам не хочется потом валяться в крови и грязи.

– Ты та дерзкая сучка.

– Не смей называть меня сучкой, – говорю я холодным, но твердым голосом. Я не боюсь парней Хавок, по крайней мере, больше не боюсь. Особенно после того, как они разорвали мою жизнь на кусочки на втором году обучения. Я собираюсь покончить с их дерьмом. – И встретимся после школы в библиотеке.

– Библиотека? – спрашивает Виктор, оглядываясь на свою правую руку – очень дерзкого и (к сожалению) очень привлекательного Хаэля Харбина. – Ты что, серьезно?

Отвечаю на взгляд его темных глаз своим собственным. За все эти годы мой не-смей-играть-со-мной взгляд отточился до идеального.

– Ладно, хорошо, плевать. Там и пройдут твои чертовы похороны.

Виктор исчезает, но Хаэль задерживается достаточно надолго, не переставая буравить меня взглядом. Он, должно быть, всего на дюйм ниже Виктора, с красным искусственным ястребом на руке. Поначалу может показаться, что это как-то глупо, но нет. Он закрывал шрам, тянувшийся от плеча до кончиков пальцев правой руки. Когда-то пробежал слушок, что его отец порезал его охотничьим ножом, но никто не мог сказать наверняка.

– Сообщение доставлено, Блекбёрд, – его губы сложились в дерьмовенькую ухмылку, когда он промурлыкал своим легким, но слишком уверенным голосом. Повернувшись спиной, он направился вдоль переполненного коридора. По телу проносится дрожь, так что я крепко обнимаю себя руками, так что моя кожанка издает скрипящий звук.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – говорит мне Стейси Лэнгфорд, останавливаясь рядом. Она что-то вроде местной пчелиной матки в школе Прескотта, но даже она остерегалась Хавок. Как я и сказала ранее – все боятся их. Если же вы нет, то вы либо новенький, либо не в себе. Но эй, естественный отбор в конце концов сделает свое дело. В том, что Рейвен Эшленд бросила школу и уехала со своей тетей в Канзас, есть своя причина.

– Не беспокойся обо мне, – говорю я, наблюдая как ученики спешат убраться с пути Виктора и Хаэля, шарахаясь к стенам коридора. Последняя вещь, которую все хотят сделать – привлечь внимание этих придурков.

Возвращаясь к первому году обучения в старшей школе, парни заключили сделку со всей школой: произносить слово ХАВОК (устрашающую аббревиатуру первых букв их имен), и тогда они сделают все для тебя. Но при одном условии – если вы захотите заплатить свою цену. И я только это сделала. Я произнесла их слово и призвала банду. Теперь мне просто необходимо узнать, что они захотят от меня в качестве ставки.

Большинство учеников в Прескотте предпочтут спрыгнуть с моста, нежели призвать Хавок.

Именно так я решила начать последний год обучения.

Стейси была права: я правда надеюсь, что знаю, что делаю.

Но ведь против огня нужно бороться огнем, верно?

А я, я, похоже, только что получила путевку в преисподнюю.

***

Мой первый день в старшей школе оказался до ужаса напряженным. Я стала свидетелем трех драк: в одной, из которых избили десятиклассника за то, что тот пронес метамфетамин в школу. Реальный метамфетамин. Другие школы бы сошли с ума, поймай они ученика с наркотиками. Здесь же, вам повезет, если получится избежать взбучки, пока вы мочитесь в женском туалете.

– Бернадетт, верно? – произносит Каллум Парк, занимая место напротив меня в столовой. Еда здесь – дерьмо, но хотя бы бесплатная. Лучше, чем не есть ничего совсем, так что я заставляю себя проглотить ее. Замечаю, что у Каллума тоже есть поднос, но на нем только жестяная банка Пепси, пачка сигарет и зажигалка.

– Ничего себе, ты помнишь мое имя? – кладу ладонь на грудь, изображая радость. – И это после того, как вы выбивали из меня дерьмо в течение года? Рада за тебя.

Не собираюсь напоминать ему о том, что мы ходим в одну школу со второго класса. Он и так знает это. Все Хавок это знают.

Каллум улыбается. Не милой улыбкой. А улыбкой, которая потом будет сниться в кошмарах.

У него полные розовые губы, но его красивое лицо не задурманит мне голову. Светлые волосы Кэла прячут шрамы на лбу, а опущенный капюшон помогает оттенять те, что у него на горле. Голубые глаза, пропитанные насквозь любопытством, скользят ко мне через целый стол, пока его пальцы отбивают какой-то ритм по подносу.

– Ты знаешь, как у нас все устроено, как и все здесь. Ты произносишь слово, мы в свою очередь называем цену – работа выполнена. Ничего личного, просто бизнес.

Ничего личного? Я уставилась на него, размышляя. Издеваться надо мной – это ничего личного? Но, Каллум, как и я, был просто пустой оболочкой, так что вряд ли он плохо спал из-за этого по ночам. С ним случились плохие вещи, со мной тоже случились плохие вещи. И он был одной из них. В десятом классе моя бывшая лучшая подруга наняла Хавок, чтобы они разобрались со мной. На протяжении полутора лет я размышляла, какую же цену она заплатила. Если честно, большую часть этого времени я задавалась вопросом, если ли Хавок хоть какое-то дело до меня?

– Вали нахрен отсюда, подальше от меня, и мы встретимся в библиотеке после уроков. Разве не так все и должно работать? – сужаю свои зеленые глаза, глядя на него, пробегая языком по нижней губе, заодно пробуя на вкус свою восковую помаду. На мне сегодня помада от Naked Heat, выжженного оттенка с ноткой металла. Помада еще приятнее ощущается на губах, потому что я ее украла и не попалась. – Я позвала Хавок, значит условия за мной.

– Тем не менее, – Каллум издает подобие рыка, своим грубым голосом, пропуская свои золотые волосы сквозь пальцы. Он вздергивает капюшон на своей безрукавке синего цвета. – Смотри не заиграйся, Берни.

Он встает и выходит из комнаты, пока я трясущимися руками хватаю картонную упаковку с шоколадным молоком. Молоко. Как будто я из чертовой начальной школы. Допиваю до конца, притворившись, что то, что Кэл назвал меня Берни, не возвращает мне никаких ужасных воспоминаний.

Мальчики Хавок больше, чем просто хулиганы. Это полноценная банда.

Однажды им удалось сломить меня.

В этот раз я найму их для выполнения собственного задания. Я просто надеюсь, что эта сделка не оставит меня сломленной и окровавленной, как это было в прошлый раз.

Глава 2

Это тупая, совершенно идиотская идея – говорю сама себе, скрывшись за главным зданием корпуса и выкуривая сигарету, чтобы успокоиться. Единственный способ встретиться с парнями Хавок в гордом одиночестве – если я приведу нервы в норму. В противном случае у меня может начаться чертова паническая атака.

– Беги, Берни, и не останавливайся. Если же ты это сделаешь, мы найдем тебя. И тебе не понравится то, что мы с тобой сделаем.

Я задыхаюсь от внезапно нахлынувших воспоминаний и от сигареты вдобавок. Отряхиваю пепел кончиком пальца на разбитый поребрик, на котором сижу, и затягиваюсь снова. Не могу позволить себе упустить хоть капельку табака, не то, чтобы у меня были нескончаемые финансы.

– Бернадетт Блэкбёрд, ты что, куришь? – задает мне вопрос заместитель директора Китинг, а ее рот превращается в тонкую линию. Я одариваю ее улыбкой и пожимаю плечами.

– Ну что вы, я – нет, – сопровождаю ответ на вопрос похлопыванием ресниц. – Вы меня знаете: трезва и чиста, как стеклышко.

Она вздыхает, плечи ее опускаются, усталость отражается на красивом лице. Мисс Китинг всего тридцать два, но выглядит она на все пятьдесят. К слову, когда она только сюда устроилась, около двух лет назад, она выглядела на двадцать. Вот что старшая школа Прескотта делает с людьми – высасывает из них жизнь.

– Ты хорошая девочка, Бернадетт, – говорит она, указывая на меня своим свеженаманикюренным розовым ногтем. Ну, если она все еще делает маникюр, для нее еще не все потеряно. Быть может, ее душа еще не была искалечена этим местом. Чего не скажешь про мою. – Не увязни в этом дерьме.

Интересно, в скольких школах помимо нашей еще есть заместители директоров, произносящие «дерьмо»? Или еще хуже. Однажды, в слишком плохой день, я слышала, как мисс Китинг бросила что-то, что начинается на «б» и заканчивается на «ть».

– Ты лучше этого, и как никогда близка к тому, чтобы навсегда покинуть это место.

– С одними тройками в аттестате мне светит только местный колледж, – выдаю я, обнажив зубы в саркастической улыбке, и перекладываю свои блондинистые волосы с розовыми кончиками на плечо. – Хорошего дня, мисс Китинг.

Развернувшись, я накидываю на плечи свой потрепанный рюкзак и иду в библиотеку в своих темных джинсах, ботинках и кожаной куртке. Цель этого всего – отпугнуть людей прежде, чем они решат докопаться до меня, только не после того, как они уже нарисовали мишень на моей спине, обозначив, как жертву.

Чтобы выжить в этой школе, потребуется что-то вроде системы безопасности. Как у дикобраза с его щипами или рыбы фугу. Мой пирсинг, татуировки и кожаные наряды очень выручают. Но только слегка.

На входе в библиотеку стоят еще одни металлоискатели, а наблюдает за ними охранник в углу. На меня он, кстати, не смотрит, все его внимание притянули Хавок, поэтому его рука парит над электрошокером. Не то чтобы эта штука могла навредить кому-либо из этих придурков. Поверьте мне: один раз я попыталась.

– Бернадетт Блэкбёрд.

Оскар Монток приветствует меня, поднимаясь со своего места и наблюдая за мной сквозь линзы прямоугольной формы. С его темными волосами, лицом аристократика и острой улыбкой, он должен учиться в подготовительной школе ОАК Велли с остальными богатыми придурками. Все дело в том, что Оскар Монток не обладает богатством, несмотря на то, что он довольно высокий, стройный и носит очки, однажды я видела, как он затоптал какого-то парня. Еще он покрыт чернилами и пирсингом, как и другие. Они прекращаются на его шее, так что краска показывается из-под воротника его рубашки.

– Ты прошла долгий путь от поедания грязи и истечения кровью на полу спортзала до того, чтобы нанять нас. Должно быть, случилась какая-то трагедия.

– Чертова трагедия, – подает голос Вик, задирая ноги в ботинках на стол. Я оглядываюсь через плечо и ловлю взгляд наблюдающей за нами библиотекарши, как будто она еле сдерживается, чтобы не рассказать что-то. Ей явно известно больше. Но в конце концов, она отводит взгляд и исчезает за стопкой книг, которые вернули после прочтения.

Я перевожу взгляд назад к Вику, затем на Каллума, от Оскара к Хаэлю. Аарон отсутствовал, но это было неудивительно. В любом случае, я рада, что его не было. Чем меньше я вижу Аарона, тем лучше.

Воспоминания о пальцах, скользящих по моему голому животу, выпускали дрожь по всему телу. О губах на моей ключице. Его тело двигается внутри моего…

Нет. Нет, Аарон может катиться к черту.

– Ладно, Берни, садись и говори, – Вик опускает ноги на стол и пинает стул из-под стола. Небрежно указывает рукой, и я занимаю свое место. Я даже не беспокоюсь о том, что кто-то может нас подслушать. Даже если кто-то решится на это, у них не выйдет использовать мои же слова против меня, не разгневав при этом Хавок. Все знают, как серьезно они относятся к своим сделкам.

– И не ходи вокруг да около. Мы это ненавидим.

– Он хотел сказать, что нам это очень не нравится, – поясняет мне Оскар, занимая место на другой стороне от Хаэля. Кэл сидит на другом столе, поедая орешки и наблюдая за мной, как будто ему бы очень хотелось посмотреть, как я снова пытаюсь удрать, чтобы он мог преследовать меня по пятам.

Мои ногти впиваются в облаченные джинсой бедра. Я смотрю через стол на четырех ублюдков, заставляя себя дышать, на одно мгновение закрываю глаза, чтобы набраться смелости. Я думаю о своей сестре Хизер, и что может с ней случиться, если я этого не сделаю. Эта мысль успокаивает меня, и я открываю глаза.

– Мне нужно… я хочу отомстить.

– И что это, нахрен, значит? – спрашивает Виктор, раздраженно качая головой в разные стороны, его язык скользит по нижней губе. Он заламывает руки и откидывается обратно в кресло, заставляя свою кофту на молнии обнажить чернила, покрывавшие шею. – Говори прямо, я же сказал.

Мои глаза впиваются в его, словно две черные ямы, бесконечные и полные теней.

– Моя жизнь – это сплошные неудачи, – размыто ответила я, ненавидя их, ненавидя Хавок больше всего. Если бы я могла, то натравила бы их на самих себя. Лучшее, что я могла сделать прямо сейчас – направить их неуправляемую жестокость на всех подряд. – Я хочу, чтобы каждая из них исчезла.

Виктор хмурится, глядя на меня, и я понимаю, что по его меркам, я слишком загадочна.

– Мне нужно, чтобы вы… сделали кое-что с некоторыми людьми. Мучили их так, как когда-то меня.

Я репетировала, говоря это перед зеркалом сотню раз, так что мой голос даже не дрогнул.

Линзы очков Оскара блеснули, когда он обернулся, чтобы посмотреть на меня. Искра пропадает, когда я замечаю проблески азарта в его серых глазах.

– Кого и сколько их? – спрашивает он, глядя на каждого Хавок по очереди. Он проверяет их реакцию. Виктор выглядит заинтересованным, Хаэль заскучавшим, а Каллум смотрит на меня с горсткой орехов на ладони.

– Семеро. Если мы приходим к соглашению, то я называю имена. Не раньше.

– Хм-м-м, – Виктор издает неопределенный звук и наклоняется вперед. – Ты осознаешь, что мы возьмемся за любое поручение, не имеет значение, насколько оно безумно, но у каждой сделки есть цена. Вопрос вот в чем: на что ты пойдешь ради оплаты?

Мой голос звучит четко и чисто, когда я отвечаю:

– На все.

Виктор улыбается мне, потом замирает, чтобы взглянуть за мое плечо.

– Извините, я опоздал.

Черт бы его побрал, это Аарон. Мои ноздри в гневе расширяются, когда он садится напротив меня, а потом застывает, а его зелено-золотые глаза расширяются. Он не двигается и ничего не говорит. Мы оба знаем, что произошло между нами когда-то.

– Похрен. Мы уже знаем все, что нужно, – Виктор поднимается и обходит стол. Я тоже встаю, оказываясь так близко к нему, что я чувствую его дыхание в своих волосах.

– Мы встретимся в пятницу. Однако помни, что если ты примешь цену, которую мы назовем, тебе придется заплатить.

Виктор устремляется к выходу, Хаэль следует за ним. Оскар и Кэл переглядываются над волнистыми волосами Аарона.

Он же в свою очередь все еще пялится на меня, как на приведение.

– Из всех людей, я никогда не ожидал увидеть здесь тебя, – его голос сочится отвращением. Он встает и вылетает вихрем, толкая стулья с дороги. Глядя ему вслед, я еле-еле узнаю его прежнего. Милый мальчик из прошлого теперь покрыт татуировками, а его тело жесткое, с натянутыми мышцами. Единственная его часть, оставшаяся прежней – это его губы, которые когда-то подарили мне первый поцелуй, и его непослушные кудрявые волосы.

– Ему еще есть чему поучиться, – бормочет Оскар, откидывая чехол от айпада. Я удивлена, что тот у него есть. В других школах, хороших школах, у каждого ученика свой хорошенький ноутбук или планшет. Школа Прескотт застряла в девяностых. Или, скорее, наш бюджет. Мы до сих пор используем разлинованную бумагу, захлопывающиеся папки и карандаши. Везет же нам. Везет же Оскару, который, скорее всего, спер этот айпад у кого-то.

– Ага, со своими клиентами мы так не обращаемся, – вставляет Каллум и ухмыляется мне. – Только с меченными, но ты это, итак, знаешь, верно, Берни?

Я встаю и уношусь прочь, оставляя за собой вихрь из бело-розовых волос, только дня того, чтобы через секунду оказаться прижатой к ручище Виктора. Он толкает меня в кирпичную стену, прижав ладонь справа от моего лица, и наклоняется ближе.

– Дай угадаю, первое имя в твоем списке – директор Ванн? – шепчет он, а когда я увожу глаза в сторону, заливается смехом. Его дыхание обжигает. Он отталкивается от стены, направляясь в сторону патио, тонущего в стеблях, и зажигает сигарету.

Одна из учителей математики – Мисс Эдди или как-то так – замечает нас, но тут же опускает голову и продолжает идти, глядя в пол. Больше, чем уверена, что Хаэль трахал ее. Однажды я застала их, точнее, одну из них вместе с ним. Одежда потрепана, помада размазана. Я никак не могла вспомнить, кто именно из блондинок учителей это был.

– Директор Ванн, – Виктор все смеется, а звук такой извращенный и полный злобы, что у меня вот-вот закровоточат уши. – Иди домой, Бернадетт, мы увидимся утром. Ты ведь все еще обитаешь на улице 193-44, не так ли?

– Никогда больше не смей заявляться ко мне домой, – я рыкнула на него и отправилась по указанному адресу.

Глава 3

Моя жизнь дома в разы хуже моей школьной жизни. Я пыталась что-то предпринять несколько раз. Звонила в социальные службы, но моя приемная семья стала еще хуже. Я пыталась сбежать, но копы быстро поймали меня и посадили на домашний арест, и вот тогда… я оказалась заперта в аду.

Когда-то моя семья была богата. Но потом мой отец покончил с собой, а моя мать потеряла дом, я совсем не помню, какого это – чувствовать себя в безопасности, знать, что на столе точно будет еда, а над головой крыша.

Памела все еще живет в другой реальности заиметь как можно больше денег.

– Бернадетт, – зовет она, спускаясь по лестнице, облаченная в дизайнерское платье и жемчуг. Скорее всего, она оплачивает их с одной из дюжины украденных кредитных карт, которые хранит в своей сумочке. Пока мой рюкзак трещит по швам, а у моей младшей сестренки не осталось обуви без дыр, но, конечно. Купи себе очередное кукольное платье или бижутерию.

Моя мать не употребляет наркотики, она только пьет на вечеринках. Рисует свою картину, на которой у нее светлые волосы и яркие зеленые глаза. Я почти уверена, что она психопатка. Один раз, когда я пролила сок на один из последних ее расчудесных ковров, она заперла меня в ванной, после того как наполнила ее отбеливателем. Из-за дымки меня так тошнило, что я вырубилась.

– Что? – я стою на входе, с рюкзаком на одном плече, ненавидя ее еще больше с каждым вдохом и желая, чтобы она смылась куда-нибудь, чтобы я спокойно смогла пройти в свою комнату. Хизер будет на продленке, на которую я ее и записала, так что, по крайней мере, на следующие час или два, мне не нужно беспокоиться о младшей сестре.

Кроме того, человек, которого я привыкла называть отчимом, работает в полицейском участке. Дежурный полицейский с предрасположением к разврату. У него много друзей, очень много, слишком много. Это ужасает. Я нигде не чувствую себя в безопасности.

– Ты можешь сделать ту штуку с моими волосами? Как ее там? Рыбий рот?

Мой рот подергивается, но я не собираюсь исправлять ее. Если уж она хочет называть косичку рыбий хвост, рыбьим ртом, то кем я себя, черт возьми, возомнила, чтобы поправить ее? Может, она будет выглядеть, как идиотка, среди всех своих модных друзей, которые в ту же секунды выгонят ее пинком под зад, узнай они, какие мы на самом деле бедные.

– У меня домашка, – отвечаю я, не желая вступать с ней в зрительный контакт. Набираюсь смелости, чтобы ступить на лестницу, и проталкиваюсь мимо нее. Ее рука с новеньким маникюром сжимает перила, и я изо всех сил пытаюсь сдержать дрожь. Я хорошо помню, как эти самые ногти впиваются в кожу, оставляя после себя крошечные следы полумесяцы, которые потом еще болели несколько часов. Травма залегла слишком глубоко, оставив в моем сердце целые каньоны, так что я быстро вспоминаю, что стала такой же высокой, как и она. Такая же способная. Пусть физическое насилие между нами и поутихло, но словесные и эмоциональные оскорбления все еще имеют свою силу.

– Домашка? С каких это пор ты стала переживать об учебе? Эту школу для разбойников язык не повернется назвать академией.

Я игнорирую ее слова и направляюсь прямиком в комнату, которую делю с Хизер. Я избегаю взглядом комнату Пена или мыслей о том, что мне все-таки стоило уговорить ее поспать со мной, в закрытой спальне, так далеко от Тинга, как она могла бы быть. Я не думала, что мне придется защищать еще и ее – мою старшую сестру. Может быть, это она защитила меня?

Мое горло сжимается, когда я изо всех сил хлопаю дверью, заставляя стены трястись. Мама что-то кричит из коридора, но я продолжаю закрывать замки, которые сама же и установила, и надеваю наушники. Когда Тинг понял, что я установила цепной замок вместе с засовом, он посмотрел мне прямо в лицо и рассмеялся.

– Ты думаешь, что я не смог бы проникнуть внутрь, если бы захотел? – он насмехался надо мной, а затем позволил пальцам танцевать на кобуре пистолета, висящей на его бедре. Будто я забыла, что он коп, а я простая семнадцатилетняя неудачница, над которой так сильно измывались, что она боялась идти в школу.

Моя жизнь – это смесь грозы и молнии, урагана и дождливых облаков, движущиеся в разные стороны. Неважно, что я делаю и куда иду, мне не избежать жестокой реальности. Поэтому все лето я провела в раздумьях, действительно ли стоит призвать их, этих Хавок. Размышляла, стоит ли оно того.

Я пришла к очевидному выводу, обнаружив один из журналов Пен: оно того стоит.

Действительно, это стоит того.

Не имеет значения, что они мне сделали.

Не имеет и значения, что они еще сделают.

***

Двумя годами ранее…

Я босая, а земля впивается в кожу. Под ногами палки, шипы и куча камней, но я не могу остановиться. Если я это сделаю, то они поймают меня, а я не хочу знать, к чему приведут их гримасы и ужасный смех.

Я знаю, чем обычно занимаются монстры в темноте, и я не позволю им заполучить меня, этим ужасным, ужасным Хавок.

Они вытащили меня из постели в полной темноте, умудрившись не разбудить мою маму, отчима и сестер.

Они сказали мне бежать.

Так что даже в ужасный ливень, я это делаю. Несусь вперед, не останавливаясь ни на секунду, чтобы сделать передышку. Падаю на колени и тут же пачкаю пижамные штаны. Я пыталась сделать круг и вернуться домой, но двое из них стояли на стреме прямо у дома.

Мне просто повезло, что меня не заметили.

Дыхание стало прерывистым, я начала задыхаться, но поднялась на ноги и продолжаю идти до того момента, как дождь окончательно не стихает, а солнце не сливается с горизонтом. К этому моменту я выдохлась, я еле-еле могу держать свое тело в вертикальном положении.

В следующую мою попытку вернуться домой их уже не было. Но я знала, что это еще не конец.

Даже близко нет.

Кто-то нанял Хавок, значит кто-то заключил с ними сделку.

В этот раз, я стала отмеченной.