Текст книги "Три недели страха"
Автор книги: С. Бокс
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
МОНТАНА
Суббота, 17 ноября
Остается восемь дней
Глава 13Линкольн в штате Монтана с населением тысяча сто человек был деревней в национальном парке на берегу реки Блэкфут. Маленькое поселение стало известным в 1990-х годах, когда Теодор Качински, известный как Унабомбер, [16]16
Качински Теодор (Унабомбер) (р. 1942) – американский террорист, приговорен к пожизненному заключению.
[Закрыть]был арестован там в своей хижине, которую впоследствии целиком переправили через Стемпл-Пасс в столицу штата Хелену, в пятидесяти девяти милях к юго-востоку. Деревня выглядела так, словно ее сбросили в лес с вертолета и некоторые строения приземлились неудачно.
Она также служила домом Джетеру Хойту.
Мы прибыли туда в субботу в три часа дня. Четырнадцатичасовая поездка напоминала путешествие через большую часть Западной Европы, хотя мы всего лишь пересекли один штат и въехали в другой.
Коуди припарковался у бара. Очевидно, его сотовый телефон разрядился, так как он провел семь или восемь часов в тщетных поисках сигнала. Я вышел вместе с ним, заметив:
– Ты вел себя грубовато.
Коуди зажег сигарету.
– Я становлюсь таким, когда не курю и не пью, – сказал он. – Когда все, что у меня есть, – это гребаная реальность, смотрящая мне в физиономию.
– Спасибо за подвоз, – поблагодарил я.
– Не за что.
– Что, если твоего дяди здесь нет?
– Вполне возможно, – отозвался Коуди. – Сейчас конец охотничьего сезона. Помнишь охотничьи сезоны? – с тоской спросил он.
– Помню. Но ты ведь говорил с ним недавно?
Коуди кивнул:
– Я говорил ему, что мы можем приехать. Но он не сказал, будет дома или нет, – только проворчал в ответ.
Когда Коуди вошел в бар, я прислонился к моему «чероки», сунув руки в карманы. На горах к югу и пустоши Скейпгоут к северу лежал снег. Я разглядел полосу снега даже в тени сосен за баром. Маленькие горные поселки вроде этого были особенно непривлекательны два сезона в году – теперь, когда раннего снега хватало, чтобы испачкать землю, но не чтобы замерзнуть на ней, и весной, когда снег таял, обнажая скопившийся под ним мусор. Но, словно оттеняя непритязательную внешность, здесь особенно хорошо пахло именно в это время, когда воздух был напоен ароматами леса. Этот воздух напоминал мне дом.
Повернувшись, я увидел, что Энджелина проснулась и улыбается мне через окно. Мелисса крепко держала ее. Улыбка, наполнив меня радостью, лишний раз убедила, что я поступаю правильно. Я постучал в окошко, и Мелисса открыла его.
– Понюхай воздух, – сказал я.
– Пахнет лесом.
– Если бы в этих местечках была работа для специалистов по международному туризму, – вздохнул я, просунув руку в машину, чтобы Энджелина могла схватить меня за палец. – Как прекрасно жить и растить детей здесь!
– Когда соседом может оказаться Унабомбер, – сказала Мелисса, и мы оба засмеялись. Энджелина попискивала, радуясь смеху родителей. Последнее время она редко его слышала, подумал я.
Коуди вышел из бара с бутылкой пива в руке и сигаретой во рту.
– Там сидит кое-кто из старых приятелей, – сказал он. – Помнишь братьев Браунинг и Чеда Керра? Они спрашивали о тебе и Брайене.
– В самом деле?
– Да. Какой смысл приезжать сюда инкогнито? Я забыл, что в Монтане все обо всех знают.
– А как насчет дяди Джетера?
– Он ждет нас у себя. Сказал, что отключил ток в колючей проволоке, чтобы мы могли подъехать прямо к его дому.
– Что?!
– Я шучу. – Коуди бросил сигарету в грязь.
Хижина дяди Джетера помещалась в нише между соснами и осинами и окнами была обращена к двухполосной дороге.
– Думаю, я еще помню, как туда добраться… – сказал Коуди.
Мы проехали под древней осевшей аркой из сосен, покрытых ярко-зеленым мхом. На одной из подпорок виднелась деревянная вывеска с надписью «Хойт. Услуги по снаряжению». На другой была ржавая металлическая табличка «Никаких нытиков!». Ветхая и покосившаяся хижина дяди Джетера напоминала декорацию к фильмам из 1880-х годов, за исключением спутниковой антенны на шесте. Я увидел два транспортных средства – фургон «додж-пауэр» 1960-х годов и новый, но помятый пикап «форд» в открытом гараже. Поперечная перекладина высоко на деревьях поддерживала висящие туши лося и чего-то, похожего на мускулистого мужчину.
– Медведь с содранной шкурой, – объяснил Коуди. – Похож на повешенного футболиста. На твоем месте, Мелисса, я бы не позволял Энджелине смотреть на это.
– К счастью, – отозвалась Мелисса с заднего сиденья, – она смотрит в другое окно на лошадей. – Три лошади, два мула и пара коз наблюдали за нами из корраля. – Ну и местечко!
– Выглядит так, как я ожидал, – сказал я.
Дядя Джетер приветствовал нас у парадной двери с тарелкой с сыром, печеньем и цветными зубочистками, перетянутыми резинкой. Мне показалось забавным, что этот человек после звонка Коуди безмятежно закусывает сыром, явно нарезанным охотничьим ножом.
Дядя Джетер был рослым и крупным, но не таким высоким и широким, как я его помнил. Фактически он выглядел удручающе нормальным, если не считать длинной седеющей бороды и конского хвоста, доходящего до середины спины. Но глаза были прежними – серо-голубыми и пронизывающими, поблескивающими, окруженными красноватыми ободками. На большом крючковатом носу виднелись похожие на волосы голубые прожилки. Огромные руки походили на рукавицы. На нем были плотная фланелевая рубашка, шерстяной жилет, лоснящийся от старости, тугие джинсы и сапоги с каблуками для верховой езды.
Внутри было темно, стены покрывали шкуры медведя и лося. Подставками для дюжины винтовок и карабинов служили лосиные и оленьи рога. В помещении пахло дымом, жиром и раствором для чистки ружей. Мелисса, Энджелина и я сидели на древней кожаной кушетке с фургонными колесами по краям в качестве подлокотников. Мелисса с трудом удерживала нашу дочь, которой хотелось поползать по полу. Джетер поставил тарелку с сыром на кофейный столик рядом с упаковкой шести бутылок пива «Молсон».
– Прошу прощения, – обратился он к Мелиссе и Энджелине. – Это не место для леди и ребенка.
– Все в порядке, – улыбнулась Мелисса.
– Вряд ли, – возразил Джетер. – Может, принести малышке молока или что-нибудь?
Мелисса указала на переполненную детскую сумку.
– Незачем – мы приехали подготовленными.
К нашему удивлению, Энджелина казалась очарованной Джетером. Она бросила на него хитрый взгляд, опустила ресницы и закрыла лицо ручонками. Вскоре она раздвинула пальцы и с усмешкой посмотрела на старика. Я заметил, что он с трудом концентрирует внимание на Коуди, излагавшего нашу проблему. Несмотря на то, что́ Коуди говорил нам в машине, в своем рассказе он не проявлял никаких сомнений, что именно Гэрретт и Луис загадили нашу квартиру и стреляли в меня из ружья для пейнтбола. Когда Коуди поведал о Харри, глаза Джетера стали суровыми. Он откинулся назад и погладил бороду.
– Итак, вам нужно напугать этого мальчишку, и вы для этого приехали ко мне. Почему?
– Потому что вы пугали нас, – ответил я.
– Это было двадцать лет назад, Джек.
Коуди склонился вперед и протянул дяде конверт с рапортами и фото, которые передал нам Торклесон. Джетер взял его и просмотрел фотографии Гэрретта.
– Потому что тебя не знают в Денвере, дядя Джетер, – сказал Коуди. – Ты давно не бывал там. Мне известно, куда смотрит полиция, когда что-то не так. Они не станут поглядывать в сторону Линкольна в Монтане, если ты не сделаешь какой-нибудь глупости вроде потери бумажника.
Или если не допросят братьев Браунинг и Чеда Керра в Линкольне, подумал я.
Дядя Джетер бросил на племянника взгляд, внушивший мне страх за него.
– Я не говорю, что это обязательно случится, – дал задний ход Коуди. – Или даже что Гэрретт обратится в полицию. Его цель – не делать этого. А твоя – убедить его подписать отказ от опеки.
Джетер снова погладил бороду, словно обдумывая последствия.
– Последние десять лет я редко занимался такими вещами, – сказал он. – Очевидно, я немного заржавел. Но ты говоришь, что этому Гэрретту нравится якшаться с мексиканцами, что это придает ему сознание собственной важности?
Коуди кивнул:
– Особенно с бандой под названием «Сур-13».
Дядя Джетер повернулся к Мелиссе:
– Простите, мэм, но не хотите ли вы показать малышке животных? У меня несколько лошадей, два прекрасных мула и козел. Он не кусается. Может быть, ангелочку будет интересно?
Мелисса посмотрела на меня, и я кивнул.
– У меня проблема с нелегальной иммиграцией, – сказал Джетер, как только входная дверь закрылась. – С тем, как мексиканцы захватывают наши города и размахивают своим флагом. Большая проблема, понятно? Пару недель назад я позвонил в свой банк в Хелене, потому что они напутали с вкладом, который я сделал для клиента-охотника. После этого я получил сообщение, где говорилось, что нужно набирать «один» для английского языка и «два» для испанского. И это Хелена в штате Монтана, ребята! Я так взбесился, что поехал туда и забрал все свои деньги. Когда управляющий спросил меня, почему я это делаю, я ответил: «Потому что не желаю набирать „один“ для английского и „два“ для испанского, ты, паршивец!» Когда я ехал назад, то проезжал мимо больницы, где эти мексиканцы выстроились у отделения неотложной помощи. Они держали маленьких детей, потому что врачи должны лечить их неизвестно от чего! Чья это страна, в конце концов? Что происходит с нашими так называемыми лидерами, которые спокойно сидят, пока к нам пробираются наши так называемые соседи с юга? А теперь я слышу, что какой-то дружок мексиканцев и его приятели-латиносы хотят забрать этого ангелочка! – Он указал длинным пальцем на дверь. – Это неправильно!
Дядя Джетер так разбушевался, что я не хотел говорить ему, что вся проблема в судье.
– Справиться с двумя гребаными мексиканцами для меня пара пустяков, – продолжал он. – А заставить их дружка подписать бумагу – просто кусок пирога.
Чтобы продемонстрировать это, Джетер быстро поднялся – гораздо быстрее, чем я от него ожидал, – и сжал воображаемого Гэрретта в кулаке, а другой рукой изобразил пистолет.
– Помните сцену в «Крестном отце»? «Либо ваше имя появится на этом соглашении, либо вам вышибут мозги, сеньор!» А если вы думаете, что можете подписать бумагу, а потом побежать и сказать вашему папаше или копам, что вас принудили, то бросьте эту затею. Потому что, если это случится, я вернусь за вами и скормлю ваши мозги моим козам. И это только для начала, маленький сеньор! – Он поднял взгляд. – Думаете, это сработает?
– Может быть, нужно что-нибудь более изощренное, – отозвался Коуди.
– У нас восемь дней, – сказал я.
Дядя Джетер кивнул, бросил на пол воображаемого Гэрретта и глубоко вздохнул, чтобы остыть.
– Компенсация? – спросил он.
– Об этом вы договоритесь с Брайеном Истменом, – ответил я. – Он распоряжается деньгами.
– Брайен Истмен? – переспросил Джетер, потирая подбородок. – Ваш старый дружок? Сын священника?
– Да.
– Он гомик, верно?
– Да, – вздохнул я. – И он помогает нам с расходами. Брайен преуспел в Денвере.
– Еще бы, – ухмыльнулся Джерет. – Но полагаю, деньги гомика не хуже других.
Я прикусил язык и посмотрел на Коуди, который закатил глаза и смущенно покачал головой.
– Дайте мне день или два, чтобы собрать сведения, – продолжал Джетер. – В начале будущей недели здесь ожидается буря, так что мне лучше поскорее убраться отсюда. Я могу быть в Денвере во вторник или самое позднее в среду. Уже много лет я не видел этого города. Говорят, он растет, как на дрожжах.
– Да, – согласился Коуди.
Джетер повернулся к племяннику:
– Ты жалеешь, что покинул Монтану и перебрался туда?
Коуди кивнул:
– В последнее время жалею.
Джетер кивнул в ответ.
– Не понимаю, как кто-то может хотеть уехать из Монтаны. Для меня это не имеет смысла. По-моему, все большие города одинаковы – полны всякой дряни.
Я хлопнул себя по колену и поднялся.
– Коуди, выйдем на минутку.
– Ты передумал? – спросил Коуди, закрыв дверь.
– Да. Он старше и безумнее, чем я помнил. Не думаю, что мы сможем контролировать его или вовремя остановить.
– Согласен. Он уже не тот, что прежде.
– Ты можешь просто сказать ему, что я в последнюю минуту сдрейфил, и мы уберемся отсюда?
Подошла Мелисса с Энджелиной на руках.
– Он кажется нестабильным, – сказала она.
Коуди коротко усмехнулся:
– Он всегда был нестабильным. В наши дни трудно найти стабильного человека. Но я не сознавал, насколько дядя постарел. – Коуди положил руки нам на плечи. – Идите в машину. Я вернусь и скажу ему, что вы передумали.
Когда мы ехали через Линкольн, я спросил:
– Как он это воспринял?
– Его трудно понять, – сказал Коуди. – Думаю, дядя разочарован. Он уже настроился действовать.
– Это был правильный выбор, – промолвила Мелисса на заднем сиденье. – Но я бы хотела, чтобы у нас имелась альтернатива. Может, Брайен что-нибудь придумает.
Коуди фыркнул.
– А я бы хотел, чтобы старый пердун вернул мне этот конверт.
Глава 14Ее голос звучал неуверенно. Вечером ожидаешь звонков от телерекламщиков или жалоб на коров на дороге.
– Алло?
– Привет, мама.
– Джек! – Теперь в ее голосе слышались возбуждение и страх. Я звонил так редко, что она боялась плохих новостей.
– Сейчас мы проезжаем через Хелену – со мной Мелисса и твоя внучка. Мы проедем Таунсенд и могли бы заглянуть к вам.
– О боже! Почему ты не сообщил, что приедешь?
– Прости. Не беспокойся ни об обеде, ни о чем. Мы просто подумали, что ты хотела бы взглянуть на внучку. Папа здесь?
– Да. Он во дворе, возится с трактором. Я только начала готовить обед, и ты застиг меня врасплох. Не знаю, что сказать. Почему ты не дал нам знать раньше?
– Это длинная история. – Я почувствовал, что краснею. – Если это для вас неудобное время… – Я чувствовал спиной взгляд Мелиссы. Каким образом после семнадцати лет в окружающем мире я сразу вернулся в школьные годы, когда покинул ранчо и родителей?
– Нет-нет! Вы должны приехать. Я просто удивилась, что ты позвонил. Я как раз открывала пачку стейков, когда раздался звонок… Когда ты будешь здесь?
– Минут через сорок пять.
– О господи!
– Послушай, мама…
– Я открою еще одну пачку. Ты приедешь с Мелиссой и малышкой?
– И с Коуди.
– Коуди Хойтом?
– Да.
– Боже! Пойду скажу твоему отцу. Всего через сорок пять минут…
– Мама, мы можем купить какую-нибудь еду или повести вас обедать. Ты не должна ничего готовить.
– Не говори глупостей! – сердито сказала она.
Я закрыл телефон и обернулся к Мелиссе:
– Ну, теперь ты счастлива?
– А ты не рад, что позвонил? – улыбнулась она.
– Не уверен, что рад. Мама в панике.
– Неплохо обзавестись прикрытием, когда каждая собака знает, что мы здесь, – сказал Коуди. – Если что, мы можем сказать, что ты решил в последний раз навестить родителей с Энджелиной. А я сел за руль, так как мне больше было нечем заняться. Надеюсь, твой старик не заставит меня чинить изгородь или делать что-нибудь еще.
Когда мы ехали на восток из Хелены в Таунсенд, я увидел слева озеро Каньон-Ферри с немного большим количеством домов, чем было раньше.
– Мало что изменилось, – сказал Коуди, словно прочитав мои мысли.
– Да.
– Не то что Денвер, где каждую неделю появляется новый район. Здесь время остановилось. Раньше мне это не нравилось, а теперь нравится.
Мое беспокойство усиливалось. Я нервничал сильнее, чем перед встречей с дядей Джетером.
– Может быть, нам следовало купить какую-нибудь еду в Хелене, – предположил я.
– Твоя мать была бы в ярости, – сказала Мелисса. – Прийти и не попробовать ее готовку? О чем ты думаешь?
– В субботу вечером, если я правильно помню, ели стейки с жареной картошкой, – промолвил Коуди. – Интересно, изменилось ли это?
– Насколько я знаю, нет, – ответил я. – Мама сказала, что откроет еще одну пачку стейков.
– И хорошие стейки, – кивнул Коуди. – Я до сих пор помню расписание. Свиные отбивные в понедельник, спагетти во вторник, гамбургеры в среду, рулеты с капустой в четверг, жаркое в пятницу, стейки в субботу, жареные цыплята в воскресенье.
– И это никогда не менялось? – спросила Мелисса.
– Никогда, – отозвался я. – Если мама пробовала приготовить что-то новое, папа просто сидел за столом и дулся, глядя на тарелку.
– Мне нравились рулеты с капустой, – сказал Коуди. – Может быть, в следующий раз мы приедем сюда нанимать какого-нибудь гребаного громилу в четверг.
– Прекрати, Коуди! – рассердилась Мелисса. – Что, если Энджелина начнет использовать эти слова?
Коуди усмехнулся, и мы свернули на гравиевую дорогу, ведущую к ранчо.
Дом на ранчо выглядел почти так же, как когда я покинул его. Несколько новых предметов – больший газовый бак, больший сарай для оборудования, – но в целом те же сооружения, та же планировка. На полях кормовой травы лежал снег толщиной в несколько дюймов, а на востоке высились синие снежные горы Большого Пояса. Холмы между ранчо и горами поблескивали золотистым сумеречным светом, который делает снег похожим на расплавленную лаву. Я видел маленькое стадо ушастых оленей, бродящее между ветряной мельницей и оловянным баком с припасами.
Мы въехали во двор. Через окошко Коуди я заметил отца в сарае, работающего при свете фонаря, а также детали трактора и инструменты, разбросанные у его ног. С моей стороны в кухонном окне виднелось лицо мамы. При виде нас она исчезла и появилась вновь у парадной двери в том же фартуке с голубыми утками, который носила восемнадцать лет назад.
– Мелисса! – крикнула она. – Приведи сюда маленького ангелочка.
– Она имеет в виду Энджелину, а не тебя, – прокомментировал Коуди.
Мама быстро чмокнула меня в щеку и похлопала Коуди по руке, но это было проделано по пути к Энджелине, которую она схватила на руки. Энджелина радостно пищала, а мама повернулась и понесла ее в дом. Мелисса последовала за ними, неся сумку с детскими вещами, и бросила на меня насмешливый взгляд через плечо, прежде чем войти внутрь.
Коуди и я направились к сараю. На лугу, нарушая тишину, мычали коровы.
Хотя родители были на свадьбе и в Денвере, чтобы повидать Энджелину, когда мы привезли ее домой, я не возвращался на ранчо, не желая чувствовать то, что чувствовал теперь. Я не знал, чего ожидать, но мое сердце стучало, а руки похолодели.
Папа отошел от трактора и вытер руки о грязную тряпку. Его лицо потолстело, а толстые стекла очков увеличивали глаза. Он выглядел стариком, и это шокировало меня.
– Не прижились в большом городе и вернулись умолять, чтобы вас приняли на старую работу, а? – сказал папа.
Я почувствовал спазм в животе, но Коуди понял, что он шутит, и ответил:
– Нет, Уолт. Мы хотим только наше жалованье, а не нашу работу.
– В этом отношении ничего не изменилось, – усмехнулся папа. – Рад видеть тебя, Джек. – «Господи, – подумал я, – он собирается поцеловать меня!» И он это сделал, оставив меня с горящей щекой и запахом машинного масла в носу. – Поможете мне убрать инструменты, ребята, прежде чем пойдем в дом есть? – спросил папа.
– Ну, что я тебе говорил? – ухмыльнулся Коуди.
– Поторапливайтесь, – сказал папа. – Мне не терпится увидеть мою красавицу невестку и особенно мою внучку!
– Можно подумать, папа, ты не видел ее, – отозвался я, собирая инструменты, знакомые мне, как собственные пальцы на руках и ногах.
– Да, но когда ты впервые привез ее домой. Тогда она была маленькой розовой штучкой. С тех пор она стала личностью.
– Прости, что мы явились без предупреждения, – извинился я. – Это было нечто вроде поездки в последнюю секунду.
Папа пожал плечами:
– Я только рад, что вы здесь. Кроме того, после обеда надо починить одну изгородь. – Я снова подумал, что он говорит серьезно, но он опять шутил. Что с ним произошло?
– Ты уверен, что не возражаешь кормить такую ораву?
– Так как у нас достаточно стейков, все в порядке. – Он указал на мычащих на лугу коров.
Обед был приятным. Даже более того – мне было радостно. Энджелина проводила большую часть времени, пытаясь привлечь внимание папы, как ранее Джетера Хойта. Он, в свою очередь, кормил ее и корчил забавные рожи, заставляя ее смеяться. Я посмотрел на Мелиссу, и она покачала головой, так же удивленная, как и я.
Коуди отклонил предложенное пиво, так как был за рулем, что меня восхитило, поскольку я знал, что ему хочется выпить.
С полным ртом стейка папа сообщил, что ранчо продано в результате прекращения контракта с прежним владельцем. Оно было быстро куплено нью-йоркским менеджером.
– Я с ним не знаком, – сказал папа, жестикулируя вилкой. – Не уверен, что мы когда-нибудь увидимся.
– Дай ему шанс, Уолтер, – сказала мама. – Я не хочу переезжать снова.
– Хорошо, я дам ему шанс, – проворчал папа. – Пока он не произнесет слово «бизон» в моем присутствии, мы можем поладить. В Монтане слишком много чертовых буйволов [17]17
В Америке бизона часто называют словом buffalo – буйвол.
[Закрыть]и слишком много Тедов Тернеров. [18]18
Тернер Тед (р.1938) – американский медиамагнат.
[Закрыть]
Впервые я подумал о том, что будут делать мои родители, когда наконец покинут ранчо. Есть ли у них сбережения? Медицинская страховка? Эти вещи никогда не обсуждались в моем присутствии. Где они будут жить? Я подумал об их браке, который, несмотря на проблемы, продолжался сорок лет. Они вдвоем жили в двадцати милях от ближайшего города, на участке земли, таком большом и сыром, что он легко мог поглотить их. Но они были слишком упорны.
Разговор перешел на судью Морленда и Гэрретта. Мелисса поведала нашу историю, но опустила самые неприятные детали. Но даже это было слишком для мамы, которая озадаченно качала головой, как если бы речь шла об одной из непонятных для нее подробностей жизни большого города.
– Скажи им, чтобы убирались к черту. Мне она нравится. – Папа погладил волосы Энджелины, которая довольно засмеялась. – Не отдавай ее.
Как если бы этим тема исчерпывалась!
Энджелина протянула ручонки к папе, который наклонился, чтобы она могла лохматить его седые волосы.
– Да, – сказал он, откинувшись назад. – Не отдавай ее.
– Вы уверены, что не можете остаться? – спросила мама. – Джек и Мелисса заняли бы старую комнату Джека, а Коуди – свободную комнату. Старая кроватка Джека хранится на чердаке для Энджелины.
Отметив факт, что они хранили мою колыбель все эти годы, я объяснил, что должен выйти на работу в понедельник, что я вчера вечером вернулся из Европы и так далее.
– Я никогда не понимал твою работу, – сказал папа. – Ездишь по разным странам, предлагаешь карты, и тебе за это платят?
В действительности я три или четыре раза объяснял ему, в чем состоит моя работа. Каждый раз его глаза стекленели.
– Почему бы вам не остаться? – продолжал папа. – Я уверен, что они смогут обойтись без тебя один день.
– Сожалею, но это невозможно, – ответил я.
Его лицо помрачнело, но он сдержался.
– Не хочу, чтобы ты забирал у меня эту малютку, – сказал он, щекоча Энджелину, которая весело смеялась.
– Кажется, с севера надвигается буря, – напомнила Мелисса. – Вы же не хотите, чтобы нас занесло здесь снегом.
– Я бы не возражал, – отозвался папа.
Пока Мелисса и мама мыли посуду, папа сказал, что хочет показать мне кое-что в амбаре. Но он не сделал этого. Когда мы вышли в холодные сумерки, он проговорил, не глядя на меня:
– Я понял кое-что с тех пор, как ты покинул это место, Джек. Я был слишком суров с тобой. Очевидно, я не знал, как быть отцом. Мой старик был ублюдком, и, боюсь, я походил на него.
– Ты все делал как надо, – ответил я, чувствуя ком в горле. О дедушке я помнил только то, что он был высоким мужчиной с густой черной бородой и недобрым взглядом.
– Нет. Но это не означает, что ты не должен знать, как быть сыном. Чаще звони матери. Пригласи ее в Денвер. Эта малышка – ее единственная внучка. Я переживу, если она поедет навестить вас. Я умею готовить стейк.
Мы направились по хрустящему гравию к сараю.
– Я сделаю это, папа. Но разве ты не слышал, что Мелисса говорила об Энджелине?
– Слышал.
– Возможно, нам не удастся сохранить ее.
– Чушь. Боритесь.
– Мы боремся.
– Вот и отлично. И если ты когда-нибудь сможешь отвлечься от своей чертовой работы по раздаче карт Денвера, приезжай и погости немного. Мне нужно починить изгородь.
Я засмеялся.
– Я горжусь, что ты так многого достиг, – сказал он. – Вчера я говорил о тебе покупателю скота. Он казался заинтересованным, хотя этим ублюдкам доверять нельзя. Но я горжусь тобой.
В машине, где огни Боузмена выглядели как последняя одежда цивилизации во мраке безлунной ночи, Коуди сказал:
– Мы никогда не поймем их, Джек. Они такие, какие есть. Мой старик – пьяница. Я не слишком далеко от него ушел. Монтана – хорошее место. Надеюсь вернуться сюда когда-нибудь.
– Место хорошее, – согласился я. – Может, потому, что это не Денвер?
– Может быть. Но я надеюсь найти способ исправить положение.
Однако в его голосе не слышалось особой надежды.
Я спал, когда зазвонил сотовый телефон Мелиссы. Мы были в Вайоминге, но я понятия не имел, где именно. Была полночь.
– Это Брайен, – сказала Мелисса с заднего сиденья, глядя на дисплей.
Она долго слушала, потом сказала:
– Великолепно. Будь осторожен, Брайен. – Мелисса закрыла телефон. – Брайен встречается с парнем, у которого фотографии. Когда мы вернемся, они у нас будут.
– Отлично, – кивнул я. – Хорошо, что мы отказались от услуг Джетера.
– Увидим, – заметил Коуди. – Брайен может гоняться за тенью. Это на него похоже.
Мы приближались к Касперу в два часа ночи, когда телефон Мелиссы зазвонил снова.
– Опять Брайен, – сказала она, потом ахнула и воскликнула: – Кто вы?
– Дай мне телефон, – велел я.
Она быстро протянула мне его, словно стараясь от него избавиться.
– Кто это? – спросил я. – Что вы делаете с телефоном Брайена?
– Брайена? – произнес молодой голос с испанским акцентом. – Мы пнули его в задницу.
В трубке послышался смех и еще чей-то голос.
– Брайен теперь дохлый гомик.
Связь прервалась.
– Кто-то звонил нам по телефону Брайена, и мне показалось, что я слышал издали голос Гэрретта, – сказал я.
– Черт! – сплюнул Коуди.
