Текст книги "Проклятый и родной (СИ)"

Автор книги: Рябова Марина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Глава 1 ==========

Тёмный лес напряжённо застыл. Сумрак ночи разбавляли ручейки огненных светлячков, что текли меж старых дубов ярким потоком. Тихая ночь становилась шумной и пахла горьким огнём. Из деревни в глубину леса спешили местные жители, вооружённые вилами, лопатами и даже осиновыми кольями. Тёмные и легковерные люди из искры способны были разжечь серьёзное пламя, лишь бы повод нашёлся. Шествуя по лесу в поисках правды и расправы над нечестивцем, деревенские жители устремились в самое сердце дубового леса, где тихо и мирно, словно чёрный ведьмин кот возле камина, скрутилось и тихо посапывало зло.

Никто уже и не вспомнит, что идейный вдохновитель предпринятого похода не назвал своего имени, проходя в паб, где под вечер обитали многие местные. Он не показал своего лица под тёмным капюшоном, но быстро распустил слух, что в дубовом лесу поселился кровожадный колдун. Незнакомец не был голословен: недавно юная дочь местного охотника заболела и умерла от неведомой хвори, а в озере вдруг перевелась вся рыба, местные дети давно не видели лягушек, а в лесу кто-то слышал посторонние голоса или стоны. Вспомнили множество небылиц и, воодушевлённые своими россказнями, многие деревенские направились среди ночи в лес, дабы расправиться с мерзким колдуном, которого никто никогда не видел. Глупый народец, всерьёз окрылённый численным перевесом, на что-то надеялся.

Тихий зачинщик шёл в самом конце воинственно настроенной процессии, нашёптывал то одному, то другому, что дом колдуна стоило сжечь без промедления. И чем ближе они подбирались к сердцу зла в тихом лесу, тем больше людей знали, что следовало делать.

Дом колдуна оказался небольшим. Человек, скрывающий капюшоном своё лицо, а длинной мантией – сильный стан, уже чувствовал вкус очередной победы. Он знал, что, когда дом поджигали со всех сторон, колдуну некуда было деваться, и он выбирал единственный путь: обернувшись зверем, рвался на улицу через окна. От избравшего свою цель охотника ещё никто не уходил, и этот не уйдёт. Охотник на колдунов обладал феноменальным для человека чутьём, за что нередко среди своих его называли «Тёмный глаз». Он не обижался, лишь чувствовал собственное превосходство в такие моменты. Он многое знал о дьявольских прислужниках, собственно, по рассказам оных. В пытках многие раскрывали свои секреты. Взамен на жизнь ему отдавали талисманы и золото. Охотник принимал любые дары, но исход для мучеников был один – смерть.

Тот, что жил в дубовом лесу, не исключение.

Его друг Огун шепнул охотнику об этом доме. Тор целую неделю наблюдал за колдуном, правда, ни разу ему не удалось увидеть хозяина дома в лицо. Тот всегда скрывал свой лик под капюшоном и кутался в накидку. В том, что живущий в глуши загадочный персонаж – колдун, не было никакого сомнения: одинокий, скрытный, на двери его дома нанесён странный символ, напоминающий одну из печатей Соломона – для вынесения смертного приговора этого было достаточно.

«Тёмный глаз» знал, что колдуны-одиночки не так уж сильны, как мнят о себе; если знать, как правильно нанести удар, охота становилась лёгкой и ненавязчивой. Они могли выделывать разные вещи, но бессмертными не были.

Охотник вдохнул полной грудью, насыщаясь прохладным ночным воздухом. Он скинул капюшон, открывая своё волевое лицо. В доме колдуна за плотными светлыми шторами горел свет. Между людей пронёсся настороженный шёпот: «Окружай!»

Шорох осенних листьев под ногами деревенских, отчётливый хруст дряхлых сучков в гробовой тишине. Белокурый заводила вдруг ощутил странный привкус на губах, словно густой туман увлажнил уста, на ресницах возникли капли росы. Что-то было не так, охотник сразу это понял, а ещё его смутил странный шелест листьев в высоте. Тор резко вскинул голову вверх, отводя факел в сторону и всматриваясь в жёлто-зелёные кроны. Наконец охотник, которого многие знали под именем Тор Одинсон, понял, что в кронах деревьев скрывалось чёрное вороньё, птицы вели себя подозрительно тихо. Это настораживало. Асвальд – одна из его жертв – мог повелевать воронами, заставляя их выполнять свои приказы: окружать, нападать. Под пытками он поведал, что есть высшая колдовская каста, обладающая небывалой силой. Сам Асвальд не встречал на своём пути таких колдунов, но слышал о них.

– Поджигай! – выкрикнул деревенский мужик, поднося свой факел к древесине дома и призывая других поступить так же.

Тор любил эти моменты, когда колдовские дома облизывал безжалостный огонь, уничтожая рукотворные строения, заставая жертву врасплох, приводя в ужас и панику. Огненный язык облизнул тёмный дом с горящими глазами окон. Деревенские жители стали дружно поджигать чужой дом, бросая в него факелы, а Одинсон вытащил из-за пазухи любопытное изобретение Асвальда, заряженное скорострельными тонкими пиками. Изобретение было куда компактнее и удобнее арбалета, собственно, в лаборатории Асвальда нашлось множество любопытных вещиц и книг, даже его собственный дневник.

За считанные минуты дом охватило пламенем, народ бесновался, выкрикивая проклятья, кто-то победно танцевал, топча листву, упивался своей мнимой властью. Тор подобрался в ожидании появления колдуна, но ничего не происходило, кроме пылающего среди лесной глуши дома. Охотник наблюдал, находясь в некотором отдалении от толпы, но, всё же не утерпев, подошёл ближе, он ведь точно знал, что внутри кто-то был и вот-вот он вырвется наружу.

Всё стихло в один миг, когда пылающий дом дыхнул влажным туманом и затух, как фитиль. Лес погрузился во тьму, а вместе с ним и безумные люди. Обескураженный охотник прильнул к одному из деревьев спиной. Факел в его руке потух, теперь от него не было никакого прока, Одинсон отбросил его в сторону и замер, слушая тишину и смутный шорох.

Истошный вопль разорвал ночную пелену. Паника разразилась небывалая, люди пытались в ужасе бежать. Спасая свои жизни, они с боем прорывались через туманное марево зла, размахивая лопатами и вилами. Крики затопили лес. Звуки пронзённой плоти, хлюпанье, и отвратительный запах крови ударил в нос.

Тор сглотнул, прижимаясь к мощному стволу дерева. Он нещадно вцепился в рукоятку скорострельного изобретения Асвальда. Одинсон впервые столкнулся с кем-то достойным, обладающим превосходством выше иных. Во тьме густого леса ничего нельзя было толком разглядеть – сплошная чёрная гуща. Охотник не предпринимал каких-то шагов, просто ждал, пока крики стихнут и колдун явит себя. Сердце в груди колотилось как бешенное, но то был не страх, а возбуждение, животный инстинкт. Тор был готов к сильному броску, он способен был и голыми руками побороться с колдуном, победа всё равно будет за ним. Но в этот раз охота выдалась странная.

Застывший в ожидании лес отмер, когда во тьме вспыхнул яркий факел. Тор замер, его взгляд сразу же натолкнулся на бесформенную кучу окровавленных тел. Пронзённые вилами грудные клетки, сочащиеся кровью, оторванные лопатами головы, изувеченные тела, среди которых Одинсон увидел человека с факелом в руке. Высокий и жилистый, с ладной фигурой и графской осанкой мужчина стоял к нему спиной, в чёрном сюртуке, штанах и высоких сапогах, жгучий брюнет с вьющимися на концах локонами небрежно осветил поле брани.

Откуда он явился – загадка.

Тор смотрел на него, словно змея, пытаясь загипнотизировать свою жертву, но, похоже, на колдуна его пристальный взгляд подействовал как-то иначе. Слуга дьявола медленно обернулся и посмотрел прямо на него – единственного выжившего глупца, осмелившегося явиться к порогу его дома в надежде уничтожить.

В этот момент Тор оцепенел: прислужник дьявола оказался гораздо моложе множества других, ему едва ли было двадцать лет. Молодой и необычайно красивый муж, словно сам дьявол, скрывающий мерзкую натуру за маской утончённости, оказался обезоруживающе прекрасен: весь свой серебристый блеск луна подарила его лицу, ночь вплеталась в его локоны, а его глаза мерцали в свете факела ярчайшими изумрудами.

Тор взволнованно сглотнул, а колдун в ответ лишь тонко улыбнулся и заговорил:

– А ты не глуп, – произнёс незнакомец, в большей степени насмехаясь, чем радуя похвалой. – Охотник? Ну конечно…– колдун развёл руками, факелом освещая смрад под своими ногами. Он жестоко надавил на кисть одного из мертвецов, послышался отвратительный хруст пальцев, этот звук и вывел Тора из оцепенения. – Что ж… если ты не оказался в этой вонючей куче дерьма, стоит воспользоваться моментом и убраться отсюда.

Одинсон оскалился и отрицательно покачал головой, давая понять, сколь серьёзно настроен. Он собрался, вскинул руку, направляя на колдуна дуло скорострелки, а тот лишь хищно ухмыльнулся, сверкая дьявольской зеленью глаз, и скомандовал:

– Фенрир!

Тотчас земля под ногами задрожала и вздыбилась. Тор увидел перед собой огромную волчью морду с горящими жёлтыми глазами и понял, что его оружие – детская игрушка в сравнении с питомцем колдуна. Одинсон рванул наутёк. Мечась меж деревьев, он бежал куда глаза глядят сквозь тьму в поисках спасения. К такому он был совершенно не готов. Демоническая тварь гнала его через лес, словно забавлялась. Одинсон то чувствовал горячее дыхание у взмокшего затылка, то слышал лязг зубов и рык зверя. Яростное биение сердца перемежалась с топотом его ног, хрустом сухих веток и жёлтой листвы.

На губах Локи играла самодовольная улыбка. Он проводил Фенрира тёплым взглядом и поднял голову, рассматривая собравшихся в ветвях деревьях чёрных птиц. Колдун, как радушный хозяин, обвёл рукой поляну, предлагая птицам отведать падали. В считанные минуты поле брани усеяли множество птиц, рвущих мёртвую плоть глупых и ведомых людей. Вскоре вернулся Фенрир, его глаза блестели янтарём, шерсть переливалась в свете единственного факела, что Локи держал в руке.

– Полагаю, нам лучше оставить этот дом, охотник непременно вернётся, – задумчиво произнёс Локи, обращаясь к своему потустороннему помощнику.

Фенрир фыркнул, будто не соглашаясь, но разубедить Лафейсона в этом не смог бы никто. Колдун ощутил этот взгляд на себе – жадный, любопытный и возбуждённый. Спасаясь от волка-гиганта, охотник шлейфом разносил по лесу животный страх, но отчего-то Локи почувствовал устремлённость охотника, одного мимолётного мига ему хватило, чтобы понять: незнакомец – человек волевой и упёртый.

***

Встреча с колдуном стала для Тора судьбоносной. Ничего подобного он не видел прежде. Неужели юнец входил в ту самую касту, о которой перед смертью рассказал Асвальд? Чудом Одинсону удалось остаться в живых в ту ночь. Дьявольский зверь гнал его по лесу, как кот мышонка. Он забавлялся, нагоняя свою добычу, но не нападая. Несколько раз волк толкал его в бок мощной головой, пару раз Одинсон падал на холодную лесную землю, катился по листве, поднимался и снова бросался бежать. Он не позволял себе думать. Нужно было спасаться, времени анализировать поведение монстра не было. Наконец волк, которого колдун назвал Фенрир, отстал так внезапно, словно ушёл под землю таким же путём, каким и явил себя. Тор, не останавливаясь, бежал до самой деревни. Среди деревенских были и те, кого не обеспокоило соседство с колдуном, кто-то ещё распивал горячительное в пабе, в нескольких домах горел свет, и через окна можно наблюдать фигуры домоседов – счастливых и полных семей. У них были дома, пусть нередко скудные и простые, и, что самое важное, они были друг у друга: матери и отцы, братья и сёстры, жёны и мужья. У Тора не было ничего, кроме охоты и погони за призраками прошлого – этим он жил, завидуя другим: семьям и любовникам, супругам и братьям.

Этой промозглой ночью, когда охотник уже едва стоял на ногах, вымотанный своим спасительным побегом, он согласился бы с тем, что его можно назвать дураком, удачливым дураком, ведь он спасся от верной гибели. Любой нормальный человек воспользовался бы шансом и бросил опасную охоту на колдунов, но Тор вдруг почувствовал, что обрёл новую цель, но для её достижения ему нужно было больше сведений о высшей касте, а ещё оружие, с помощью которого можно одолеть дьявольскую тварь и её хозяина.

У Одинсона был остаток ночи, чтобы перевести дух, немного прийти в себя и отдохнуть. Охотник забрался в пустую конюшню возле дома, где не горел в окнах свет, и устроился в самом дальнем углу на сухом сене, привалившись спиной к стене. Оставалось только догадываться, спят ли хозяева дома, которым принадлежала конюшня, или их тела топтал в тёмной глуши огромный чёрный волк, разрывая плоть на куски и пожирая всласть. Тор укутался в свою накидку. Сейчас в темноте и относительной безопасности его вдруг начало трясти, словно холод и страх пробрались под кожу именно сейчас.

Одинсон закрыл глаза и стал потирать ладони друг об друга, пытаясь согреться.

«Стоит убраться отсюда», – память воспроизвела слова колдуна против воли, но так отчётлив был самодовольный голос юнца, что Тор резко открыл глаза, заозирался по сторонам и снова ощутил себя в лесу под кронами старых дубов, в кромешной тьме.

Да, Тор столкнулся с явлением непонятным и загадочным, этот колдун был совсем другим и действовал на него как-то иначе. Быть может, с первыми лучами солнца странная магия рассеется, и всё случившееся покажется ему нелепостью, но охотник знал, что видел, глаза не обмануть.

Разум твердил ему одно: «Беги из этой деревни и забудь о том, что видел». Обманув себя, можно будет и дальше жить и притворяться сильным охотником, с которым не сладит ни один колдун в этом мире. Выбрать куда более лёгкую добычу и дальше упиваться своей властью над чужими жизнями. Тор делал правое дело, он убивал зло, и пусть то зло таилось в сердцах, свернувших с праведного пути людей – да, они тоже люди, но в то же время исчадия ада и прислужники дьявола.

Одинсон снова прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Ему нечего было терять, некуда и не к кому возвращаться. Идти вперёд – вот его жизнь, гнаться за своей судьбой. Так тому и быть.

Охотник провалился в беспокойный сон, будто ушёл под землю, где холод сковал его руки и ноги. Сквозь зловещий туман к нему подбиралось нечто невидимое и опасное, но сил открыть глаза или вступить в противоборство со злом у него не было совсем. Холод ледяной тюрьмой сковал его тело, мощными тисками удерживая даже от малейшего движения.

«Вот и всё», – проскользнула шальная мысль и тут же потухла.

Наутро Тор очнулся там же, где заснул, с первым криком петуха, слышным с улицы. Гонимый любопытством, охотник снова отправился в лес. Холодное утро немного взбодрило и придало ему решимости, но Тор не нашёл того, что искал. На что он, собственно, надеялся? Колдун покинул свои владения. Дом пустовал, тела людей словно испарились. Ни следа птиц или других животных. Как такое возможно?! Не иначе у волка был пир этой ночью. Тора бросило в дрожь, он оскалился зверем, злясь на себя. Он упустил свою добычу. Впрочем, это ещё не конец. Одинсон огляделся и теперь с уверенностью мог сказать, что это только начало.

Колдуны, подобные этому, не имели права на существование, и Тор исправит оплошность небесного отца, он истребит зловещий клан и выполнит свой долг. В этот долг он влез сам, призраки прошлого не забывали напоминать ему об этом.

========== Глава 2 ==========

Собрать сведения о высшей касте оказалось не так просто, как ожидал Тор. Мало кто из друзей-охотников смог прояснить ситуацию, пришлось искать куда более древние источники – старинные фолианты. Проблема состояла в том, что языкам Тор обучен не был. К счастью, его жертвы могли и охотно соглашались перевести для него старинные тексты под страхом смерти. Одинсон многое успел узнать о магах, обладающих высшими силами, но этого оказалось мало для возможности им противостоять или даже найти оных. Собственно, охотники редко искали встречи с нечистой силой в таких её проявлениях. Повергать в ужас деревенских колдунов было куда проще, тут совсем другой уровень. Однако Тор попытался узнать, видел ли хоть кто-то, помимо него самого, молодого колдуна с чёрными волосами и зелёными глазами. Среди знакомых таковых не оказалось, но нашёлся осведомитель. Его звали грозный Вольштагг, должно быть, из-за высоченного роста. Охотник больше напоминал добродушного медведя, чем жестокого убийцу, и часто выполнял заказы святого ордена. Впрочем, внешность обманчива. Грузный здоровяк с рыжей бородой и силищей гиганта превосходил в росте даже Тора, а тот был достаточно силён и высок.

Они встретились в пабе, Вольштагг сам завёл разговор с Тором. Сперва гигант заказал себе эля, опустошил кружку и стал высматривать кого-то. Одинсон сразу обратил внимание на незнакомца. А через пару минут громила уже направлялся к его столику.

– Тебя зовут Тор? – просто спросил здоровяк. Одинсон нахмурился и положительно кивнул, после чего рыжебородый уселся напротив него и добавил: – А я Вольштагг. Тоже охотник, – представившись, он понизил голос, нагнувшись ближе к Тору: – Слышал, ты ищешь чернокнижника, особого такого. Так ведь?

– Слышал? – самодовольно хмыкнул Одинсон. – От кого?

Вольштагг огладил бороду и в тон новому знакомому продолжил:

– Мало ли, – пожал плечами рыжий, не раскрывая своего человека. – Ты многих о нём расспрашиваешь. Сам от кого-то услышал или доводилось его встретить?

– Тебе что за дело? – грозно бросил Тор, словно защищая свою добычу от охочего до падали грифа.

– Могу поделиться рассказом о знакомстве с ним, а ты мне свою историю поведаешь. По рукам?

– Только не здесь, – покачал головой Одинсон.

Охотники покинули паб. Тор махнул в сторону постоялого двора, где снимал комнату. У него не было постоянного места жительства, вся жизнь проходила в разъездах. Не сказать, чтобы рыжебородый здоровяк хоть сколько-то приглянулся Одинсону, чтобы надеяться на достоверную информацию, но говорить на некоторые темы в людном пабе было крайне неосмотрительно. Охотники поднялись на второй этаж, прошли по коридору. Под грузным телом Вольштагга половицы несчастно скрипели, словно измученные в аду грешники. Одинсон открыл дверь своей временной обители, прошёл внутрь, зажёг масляную лампу и, указав гостю на кресло, остался стоять возле небольшого стола. Тор скрестил руки на груди, выжидающе поглядывая на охотника. В камине тлели поленья, разводить огонь для своего гостя он не собирался, но в комнате было достаточно тепло.

– А ты не любитель просто поболтать, – хмыкнул Вольштагг. – Слушай, тебе не нужна работёнка? Святой орден хорошо платит, ты уж поверь, будешь жить не в этой лачуге, а…

– Давай к делу, – грубо осёк Тор: он не собирался вдаваться в подробности о состоянии своих капиталов. У него были деньги. Всё, что оставалось от убиенных колдунов, Одинсон забирал себе, в частности золото. Он не гнушался ничем, жизнь – есть жизнь, на его месте так же поступил бы кто угодно.

– Ладно, – гость развёл руками, а затем вдруг зябко поёжился.

– Ты сам-то его хоть раз видел или слухи собираешь? – Одинсон хохотнул.

– Видел! – вскинулся Вольштагг, и в глазах его вдруг вспыхнул огонь, правда он тут же и затух, а на смену ему пришло какое-то неведомое Тору выражение. – Красивый, как чёрт. Фигура ладная, чёрные волосы, и глаза зеленее травы. Сладкий мальчик, ему бы в борделе работать, – Вольштагг загоготал, судя по всему оценив собственную остроту, а вот Тору его тон был явно не по вкусу. Рыжебородый стих и сделал мерзкое уточнение, которое его самого, судя по взгляду, смутило: – Я бы такого натянул, ну, если ты понимаешь, о чём я…

– И с чего бы я решил, что ты всерьёз его видел, – Одинсон покачал головой. – Ты бы шёл отсюда подобру-поздорову.

– Что, мальчиков не пробовал? – не удержался Вольштагг и тут же примирительно вскинул ладони. – Ладно, понял, не с того начал, да? В общем, меня святой орден направил присмотреться к одному одинокому старику в местном поселении. Я последил за ним, да, вроде, ничего такого тот не делал. Кошки нет, на доме ни знаков, ни печатей, в общем, так себе мужик, одинокий и только. Поговорил с местными: ничего плохого о нём никто не сказал. Однажды вечером решил посмотреть, чем тот занят, в тени у дома возле деревьев затаился. Сижу, травинку жую, смотрю в оба, и тут тень выплывает, на фоне домовых окон – фигура. Стучит в дверь, мужик открывает не сразу, впускает в дом, дверь закрывает.

Тор слушал настороженно, пытался не выдать, что от слов Вольштагга у него вдруг стыла кровь в жилах. Это он? Зеленоглазый? Или его просто почивали сказками?

– В общем, через окна вижу: молодой красивый чёрт за обеденный стол садится, как дорогой гость. Хозяин на стол накрывает, угощает его. Волосы у демона чёрные, рот в улыбке кривится, ест и пьёт, – продолжал гость, потирая руки, словно снова холодом обдало. – Я сначала решил, что друг к нему пришёл, а потом увидел их…

Охотник замолчал, заморгал часто, будто до сих пор не верил в то, чему стал свидетелем.

Тор поторопил:

– Кого увидел?

– Девица златовласая возникла за мужиком, тот обернулся и кинулся её обнимать и целовать. Долго её тискал, целовал волосы и плечи, она хохочет и показывает куда-то, а через миг он на руки берёт четырёхгодовалого ребёнка и целует в светлую макушку, тот хохочет и жмётся к нему. А чёрт сидит за столом и улыбается. О чём-то они переговаривались, не слышал я ничего, а потом сели все за стол и трапезничать стали. Я замёрз тогда до чёртиков, не мог с места сдвинуться, всё глаз с него не сводил.

– Я что-то не улавливаю, – скривился Одинсон, чувствуя подвох.

– Не улавливает он! – хлопнул себя по ноге Вольштагг. – Жена это была того мужика и ребёнок, так ведь утонули они много лет назад. Мне местные рассказали, что нашли их в озере. Ребёнок, наверное, под лёд ушёл, а мать за ним сиганула, хотела вытащить, вдвоём и замерзли. Насмерть. А мужик охотником был, пришёл только на следующий день, не знал он, какая участь семью-то постигла. Понимаешь теперь или нет? Колдун мертвецов из могилы поднял, живыми их сделал и домой привёл.

– А дальше что? – Тор медленно прошёлся по комнате, опустился в кресло напротив и уставился на гостя выжидающе.

– Поужинали они дружно, долго сидели. У меня кровь в жилах остыла, пока я за ними наблюдал. В общем, я решил: обоих их притащу в орден, пускай сами разбираются. Да не тут-то было, тут странное началось: мужик вскочил с места, упал на колени, умолял о чём-то, а чернокнижник отрицательно головой покачал и руку положил тому на лоб. Не знаю я, что там произошло, но хозяин дома поднялся с пола и колдун из-за стола встал. Мужик его обнял, как сына родного, и проводил на улицу. Дверь открылась, стоят на пороге трое – всё семейство в сборе, колдун спускается по лестнице. Я услышал только: «До рассвета». Тень ускользнула, а я и подняться не успел. Выждал немного, думал, сейчас завалюсь к этому мужику, да тут меня накрыло. Вороньё со всех сторон слетелось, погнали меня, как жалкую крысу, по лесу. Я наутро туда вернулся, да никого в доме не было. Вот такая вышла встреча.

– А ордену что поведал? – хмыкнул Одинсон. – Что колдуна упустил, да и чёрта вместе с ним не остановил?

– Доложил, что помер мужик от лихорадки, – нехотя ответил Вольштагг. – Пропал он, и дело с концом, ну, а о втором ничего не рассказывал. Хочу его сам найти, схвачу да и вручу святому ордену, там уж и доложить можно будет.

– Неплохой рассказ, конечно, – Одинсон откинулся на спинку кресла. – Да только не особо верится. Кто тебе рассказал эту байку?

– Я всё это сам видел! – оскорбился Вольштагг. – Своими собственными глазами!

– Да ладно! Как ты его глаза-то в темноте да издали рассмотрел, ну?

Вольштагг нервно дёрнул рукой и, словно не зная, что сделать, стал бороду свою гладить, глаза забегали.

– Ладно, – прогудел гость недовольно. – Про глаза мне другой рассказал, мы с ним не больно общаемся, охотник он и знавал одного парня, а тот знавал другого, что встречался с чернокнижником. Говорят, после этой встречи бросил охоту на колдунов и уехал куда-то, женился и детей нарожал, в последнее не верю, конечно, но он имя его назвал.

Вольштагг проследил, как тут же напрягся Тор, всем корпусом подаваясь вперёд. Заинтересовался. Глаза загорелись.

– И как же его имя?

– Ага, так и сказал, ты сначала мне расскажи, как ты его встретил, а там посмотрим, – самодовольно ответил гость.

Пришлось и Тору поведать историю своего знакомства с нечистым, что чёрный волк служит ему и звать его Фенрир, да только не уточнил, что колдун позволил ему уйти, а зверь, несмотря на погоню, не тронул и даже не напал. Вольштагг слушал внимательно, кивал да ужасался.

– Теперь и ты его ищешь, – сам себе покивал гость. – А имя его, если не соврал мой осведомитель, – Локи.

– Локи? – Одинсон взволнованно сглотнул.

– Да, – протянул охотник. – Что-то в его имени меня до дрожи доводит, я и спать порой спокойно не могу. Всё думаю о нём, ох уж я бы этого чёрта попользовал по-всякому.

– Ну-ну, – скривился Одинсон, резко поднимаясь со своего места. – На этом всё?

– Да подожди ты, Тор, давай сговоримся, вдвоём-то шансов больше его схватить, – начал уговаривать Вольштагг.

– Я охочусь один, – отрезал хозяин комнаты.

– Да ладно, помощь-то пригодится, – не отступал гость. – Я слышал, ты пытать их любишь, так в подземельях ордена всласть своё возьмёшь, а мне вообще много не надо, разок-другой его как следует… ну, в общем, ты понял.

– Я же сказал…

– Ну, ладно, – развёл руками Вольштагг. – Ладно, понял я, может, тогда труп его отдашь, когда расправишься, тебе-то без надобности, а я хорошо заплачу.

– Мёртвого пользовать будешь? – зло выплюнул Одинсон, лучше бы не спрашивал вовсе: неприятная тема.

– Как знать, – пожал плечами рыжебородый и подмигнул. – Да ладно тебе, хорошие деньги заплачу.

– Посмотрим, – отмахнулся Тор, лишь бы Вольштагг отстал от него. И поспешил выставить охотника за дверь, поспешно с ним распрощавшись.

Незваный гость со своими рассказами оставил на сердце Тора неприятный отпечаток, не понравился этот рыжий здоровяк Одинсону. Такого друга и врагу бы не пожелал заиметь. Его речи о чернокнижнике вызывали лишь злость и ревность к своей добыче. Локи будет только его, и даже его хладное тело Одинсон не намерен был с кем-то делить.

«Никто не тронет тебя, лишь я, – мысленно обещал вымышленному собеседнику белокурый охотник. – И уж точно этот здоровяк не притронется к твоему мёртвому телу».

Тор всё не мог забыть слова Вольштагга и перед сном прокручивал их в уме снова и снова. Не мудрено, что ночью он проснулся от кошмарного сновидения, где рыжебородый терзал бледное тело безвольного юнца. Словно снежный принц, застывший красивой куклой, тот не отвечал на потуги своего мучителя, а ненасытный громила с пышной рыжей бородой и лохматой башкой пыхтел над ним и насиловал бездыханного. И когда уже у Тора не было сил за этим наблюдать, Локи резко открыл глаза и, глянув на своего насильника, отшвырнул, как тряпичную игрушку. Зубастая пасть сомкнулась поперёк грузного тела, ломая, перекусывая надвое, и кровь залила отмершее тело принца горячим потоком. Локи облизнулся, потянулся и с упоением размазал кровь по своему безупречному телу. Казалось, не было в этом мире силы, способной превзойти его. Чернокнижник резко повернул голову и глянул прямо на Тора.

Всё исчезло, как только Одинсон открыл глаза. Сердце его колотило в рёбра, грозясь вырваться наружу. Весь в поту, Тор лежал в разворошенной постели, часто дышал и облизывал пересохшие губы. Вот же мерзавец Вольштагг со своими россказнями.

– Нет, – Тор качнул головой, сбрасывая остатки дурного сна. – Ты только мой.

***

В поисках своей заветной жертвы Тор не продвинулся ни на шаг. Мало-помалу из коротких свидетельств старых писаний он узнавал об избранных дьяволом. По всему выходило, что они обладали силами, выдающимися и тёмными, могли подчинять своей воле природные явления и животных, даже людей, скорее всего слабых и ведомых, так думал Одинсон. Но чем больше Тор узнавал, тем больше проходило времени, тем невероятней становились воспоминания о загадочном зеленоглазом маге.

Одинсон часто задавался вопросом: а был ли Фенрир настоящим волком-гигантом, или это всего лишь иллюзия воспалённого разума? Он размышлял над этим и в дороге, и за кружкой эля, выслеживая очередную добычу, и в борделе после страстного совокупления с девицей, лицо которой забывал наутро.

Но почему он не мог забыть лицо колдуна, интонацию его голоса, взгляд? Одинсон продолжал жить и охотиться, хотя теперь больше времени стал уделять книгам, некоторые из которых он прочесть был способен, а некоторые – нет, в силу своей неграмотности, поэтому совсем недавно он обзавёлся новым знакомым. Его звали Сартас и он являлся колдуном, одним из тех, на кого Тор привык охотиться, кого привык истязать, выпытывая необходимую информацию, а затем убивал без жалости, без душевных терзаний. Но Одинсон быстро понял, что колдуны наделённые знанием, были способны читать старинные тексты. Для обладания этим навыком они потратили всю свою жизнь, а Тору на это просто не хватило бы времени и усидчивости. Резать таких умельцев направо и налево теперь казалось глупым.

Когда Тор явился за ним, Сартас понял, что у него нет шансов на спасение, его загнали в угол в собственном доме, угрожая оружием, превозмочь которое в скорости он не мог.

– Я не убью тебя, – сказал Тор, направляя на колдуна дуло скорострелки, он смотрел ему в глаза и не испытывал страха, но и хозяин колдовского дома под стать ему смотрел прямо и воинственно.

– Убьёшь, Одинсон, – выплюнул Сартас, уверенный в собственных словах, как в неминуемом закате и рассвете. – Ты зверь в человечьей шкуре, что обещает сохранить жизнь, пытает, а потом убивает, у тебя нет чести, нет принципов. Я слышал о тебе.

Тор крепче сжал рукоятку скорострелки, но палец со спускового крючка убрал. Никто и никогда не бросал ему в лицо таких обвинений. Колдун даже знал его имя, что немного раздражало и выбивало из колеи. С каких пор он стал столь знаменит?

– Я тебя не трону, если переведёшь мне один свиток, – предложил Тор.

– Стреляй! – не поддавался на лживые речи колдун.

Одинсон уже начинал злиться: такой поворот в его планы не входил. Прислужник дьявола попался волевой и несговорчивый. Тор мог бы выстрелить в ногу, ранить, но такое поведение явно не способствовало налаживанию деловых отношений. Охотник смерил мужчину оценивающим взглядом. Сартас был внешне человеком обычным. Одежда его не отличалась броскими элементами: светлая туника, простые штаны да сапоги. Дом у него был не велик, да и возраст уже не тот. Может, он был готов к смерти, а может, просто хорохорился. Так или иначе переводы ему нужны, значит, в первую очередь надо попробовать договориться. Одинсон медленно опустил оружие.