Текст книги "Кэти Картер ищет принца"
Автор книги: Рут Сабертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Пункт два немного сложнее. Возможно, было бы логично сделать его номером третьим. Пятнадцать килограммов? Я подчеркиваю эту строчку. Олли питается почти исключительно готовыми блюдами из индийской закусочной, и было бы невежливым не разделить с ним пищу. Возможно, я ограничусь десятью килограммами – например, перестану есть чипсы на ленч.
Не говори глупостей, Кэти. Я вычеркиваю цифру 10 и пишу 5. Учителям нужны силы. Как можно бороться с одиннадцатиклассниками на пустой желудок? Не салатами же питаться. Лишь огромная тарелка чего-нибудь сытного помогает продержаться до половины четвертого. Чтобы избавиться от калорий, пробегусь лишний раз по лестнице.
Пункт четвертый. Я медлю. Он не так-то прост. Необходимо свободное время и немного вдохновения. Я представляю, как брожу по вересковой пустоши, точно Эмили Бронте, и сочиняю изящную прозу. А может быть, просто нужно изложить в книге всю правду о Корделии. С другой стороны, никто этому не поверит. По сравнению с Корделией леди Макбет – деревенская простушка. Надо попросить у Олли разрешения воспользоваться его ноутбуком и воскресить Джейка с Миландрой. Я знаю, что ноутбук играет роль интерактивной доски, но ни одна живая душа в школе имени сэра Боба не пронюхает о моем романе. Олли иногда показывает на нем видео, а в остальное время играет в «Лару Крофт». Можно сказать, я окажу ей большую честь.
И потом, нельзя же и дальше изводить ученические тетрадки.
Я раздумываю, не вылезти ли из постели и не поискать ли ноутбук, но тут звонит телефон. Не сомневаясь, что это Джеймс, разбрасываю барахло в поисках мобильника. Наверняка жених хочет попросить прощения и вернуть меня домой. Он извинится за то, что разорвал мой блокнот. Прощу ли я его? Ну конечно. Ведь мы любим друг друга – и однажды за завтраком посмеемся, вспоминая об этой истории. Он погрузит вещи в машину, поцелует меня, наденет на палец кольцо, и жизнь пойдет по-прежнему. Я попрошу прощения за то, что испортила званый ужин, извинюсь перед Джулиусом и отныне снова буду спать в своей постели.
Какое облегчение.
После нескольких отчаянных попыток разыскать телефон я наконец нахожу его в коробке из-под шоколада, смотрю на экран и с огорчением убеждаюсь, что это Мэдс. А я-то была совершенно уверена, что звонит Джеймс.
Блин.
– Привет, Мэдс, – уныло говорю я.
– И тебе привет, – бодро щебечет та. – Как приятно, что ты рада меня слышать. Почему так долго не звонила?
Я улыбаюсь, невзирая на досаду. Мэдс наверняка сидит в своей тесной кухоньке, устроившись на краю стола, с карандашом, воткнутым в растрепанные черные кудри, и с большим бокалом вина в руках. Ричард наверняка уединился в кабинете с очередной смятенной душой, а значит, супруга может спокойно поболтать.
– Прости. – Я вновь сворачиваюсь под одеялом. – У меня сейчас кое-какие проблемы…
– С Джеймсом? – Она вздыхает. Мы провели немало приятных часов, обсуждая Джеймса, и я уже успела сама себе наскучить, а потому даже боюсь представить чувства подруги. – Что он натворил на сей раз?
– Бросил меня.
Я все ей рассказываю – в деталях. Такое ощущение, что Мэдс, конечно, рассержена на Джеймса, но отчего-то не удивлена.
– И вот я здесь, – заканчиваю я и толкаю Сашу пяткой, потому что у меня онемела нога. Не так уж легко держать пятнадцатикилограммовую собаку. – Мне почти тридцать, я одинока и бездомна.
– Вот черт, – говорит Мэдс, которая понимает меня, как никто. – Представляю, до чего ты расстроена. Не хотела бы я быть на твоем месте.
Конечно, я обожаю Мэдс, но такт и сострадание не самые сильные ее стороны. Помнится, ее выгнали с университетской «горячей линии» за то, что она посоветовала суицидально настроенному студенту набраться смелости и наконец решиться. Мэдс умеет раз за разом подниматься на ноги, она не станет сидеть и размышлять – вот почему следует перебраться к ней как можно скорее. Близкая подруга – именно тот человек, который поможет изменить мою жизнь.
– Есть одна проблема. – Мэдс, кажется, слегка обеспокоена, когда я говорю, что вскоре прибуду в Льюишем. – Вряд ли это получится, если только ты не собираешься изменить свою жизнь чересчур круто.
Надеюсь, она не собирается завязать со мной душеспасительную беседу, потому что сейчас я не в настроении. Обычно Мэдди не склонна к разговорам о божественном, но четыре года брака со священником, возможно, ее изменили.
– Ричард?.. – намекаю я.
– Нет, конечно. – Мэдди смеется. – Он тебя обожает.
– Взаимно, – лгу я. Мои чувства к Ричарду сродни чувствам к… брюссельской капусте.
– Нет, – продолжает подруга. – Проблема в том, что мы больше не живем в Льюишеме. На прошлой неделе, если помнишь, мы переехали в Корнуолл.
– Черт! – Я хлопаю себя по лбу. Ну конечно. Я ведь знала, что они собираются переехать. Плохая из меня подруга – как можно было позабыть о столь важном событии?
– Прости. Ну и как там на новом месте?
– Кэти, тебе очень понравится. Церковь просто прелестная.
Я пытаюсь представить красивую церковь. Каковы критерии? Нечто противоположное пиццерии и обувному магазину?
– Здесь так красиво, – продолжает Мэдди. – Храм очень древний, двенадцатого века, если верить Ричарду, и потрясающий вид на море. Я целый день только и делаю, что глазею в окно. Ты не представляешь, какое тут море, Кэти. Оно каждую секунду разное. И знаешь что? В доме есть даже старая духовка. Я готовлю ягненка.
– Ягненка? – переспрашиваю я. – Ты спятила? До сих пор ты пользовалась плитой, только чтобы разогреть гамбургер.
– Я все могу, если захочу. – Мэдди буквально источает энтузиазм. – Здесь, в Трегоуэне, просто прекрасно!
– Но это так далеко, – жалобно говорю я. – Я не могу переехать к тебе, раз ты живешь в Корнуолле.
– Да уж, ездить на работу в школу имени сэра Боба будет проблематично, – соглашается Мэдс. – Но в любом случае приезжай погостить. Почему бы тебе вообще сюда не перебраться? Будешь гулять по утесам и писать свой замечательный роман. Ветер и прибой – это так вдохновляет.
– Джеймс уничтожил мой роман, – грустно отвечаю я.
– Вот мразь! Ну так плюнь на него, детка, приезжай и немного отдохни.
Я вздыхаю.
– Хотела бы… Но у меня работа.
– Уволься, – легко предлагает Мэдс. – Ты нуждаешься в переменах. Вот твой шанс удрать из школы.
Удрать из школы? Да проще сбежать из Алькатраса.
– Кстати, – лукаво добавляет Мэдс, – здесь много парней. Просто сногсшибательные. Настоящие мужчины. Люди действия.
На мгновение я рисую себе страшное зрелище – маленькую рыбацкую деревню, населенную манекенами. Сомневаюсь, что у манекенов есть член.
– Серферы! Фермеры! Красавцы рыбаки! – с воодушевлением продолжает Мэдди. – Мускулы, загар, могучие тела. Не то что городские хлюпики. Ох, Кэти. Какое счастье, что ты свободна. Приезжай – и найдешь своего романтического героя.
– Я думала, это Джеймс, – отвечаю я, и от скорби перехватывает горло.
Мэдс фыркает:
– Вряд ли. Детка, он так долго втаптывал тебя в грязь, что ты разучилась верить в себя. Но ты достойна лучшего, честное слово. Клянусь, что подыщу тебе десяток парней, которые в сто раз лучше Джеймса. Приезжай в Корнуолл, не пожалеешь.
– Хорошая идея… – Я смеюсь сквозь слезы. – Но вряд ли я смогу приехать в скором времени.
– Почему нет? Ты сошлась с Олли?
– Нет. – Лучше пресечь этот слух в зародыше. – Ничего подобного.
– Ну и дурочка, – говорит Мэдс. – Олли душка.
– Он просто хороший друг.
– Ну да, конечно. Попомни мои слова: мужчины ничего не делают просто так.
– Только не Олли, – парирую я.
В трубке слышится бульканье – Мэдс допивает вино.
– Если не хочешь затащить его в постель, значит, ты слепа, подружка. Впрочем, дело твое. Тем не менее подумай о том, чтобы выбраться к нам в гости. Жизнь не генеральная репетиция, не забывай.
Я отхлебываю вина и задумываюсь.
– Куда делась наша юность, Мэдс? Что произошло? Почему на МТВ больше нет знакомых лиц? Мне почти тридцать… почему я до сих пор терплю такие муки?
– Мы всю молодость промучились, – напоминает Мэдди. – Часами обсуждали и анализировали каждое слово, каждый жест. Помнишь? «Он позвонит? Я ему нравлюсь? Что он имел в виду? У меня действительно большая задница?» Блин. Пустая трата сил.
Я вздыхаю.
– Надеюсь, когда мне стукнет сорок, обойдется без дежа-вю.
– Ну, ты знаешь, как с этим бороться, – твердо говорит Мэдс. – Бросай школу, скорее приезжай и напиши гениальный роман. Будет весело.
– И я найду своего мистера Рочестера?
– Разумеется. Как нечего делать.
Если бы жизнь и впрямь была так легка… Я задумчиво кручу бокал. Что стоит собрать вещи и сесть в поезд? Нет, не могу. Нужно платить по счетам и выполнять обязанности. Нельзя просто исчезнуть и бросить учеников. Без меня мои одиннадцатиклассники скорее получат судимость, чем аттестат.
Я пытаюсь объяснить это Мэдс, но та, кажется, не понимает.
– Все зависит от твоего настроя, – уверяет она. – О! Привет, милый. Вечерня уже закончилась?
Судя по всему, она обращается к мужу. Я рисую себе похожую на склеп кухню с допотопной плитой и живым ягненком на сковородке. Из трубки доносится приглушенное бормотание.
– Да-да, я только что открыла новую бутылку, – говорит Мэдс. – Это Кэти, она передает тебе большой привет.
Да?..
То есть – да, конечно!
– Мне пора, – продолжает Мэдс. – Ричард привел целую компанию каких-то бродяг… – Она понижает голос: – И не забывай, что я сказала. О сногсшибательных парнях и все такое.
– Только об этом и буду думать, – обещаю я. – А потом приеду и лично проверю.
– Обязательно приезжай, – шепчет Мэдс. – Я много чего порасскажу. Сейчас, к сожалению, некогда. Перезвони, ладно?
– Ладно. Я тебя очень люблю.
– И я! – восклицает Мэдс и вешает трубку.
Я остаюсь одна в спальне. Тишина просто оскорбительна. На мгновение теряю ориентацию во времени и пространстве. Мне кажется, что я в корнуоллской кухне – слушаю болтовню Мэдс и бесконечный шум моря. Но на самом деле шумят машины на Аксбридж-роуд, а не волны, набегающие на скалы. У соседки, миссис Сандха, прямо за стеной, в разгаре ссора.
– Смогу ли я? – спрашиваю я, обращаясь к Саше. – Смогу ли я все бросить и начать сначала? Исполнить свою мечту и некоторое время заниматься только романом? Неужели меня действительно где-то ждет идеальный герой?
Саша не знает. В ответ она одобрительно стучит хвостом.
Я вздыхаю.
– Да, идея хорошая, но жизнь далеко не так проста…
И все-таки разговор с Мэдс меня немного подбодрил. Пусть даже моя жизнь по-прежнему мрачна и одинока, сейчас по крайней мере появился огонек надежды.
Оставив телефон включенным на тот случай, если Джеймс все-таки решит, что не может без меня жить, я выбираюсь из постели и шлепаю вниз.
Куда же Олли засунул ноутбук?
Если уж я не могу поехать в Корнуолл и переспать с одним из тамошних красавцев, остается самой придумать себе романтического героя…
Глава 7
Следующие две недели я провожу, не вылезая из постели и питаясь преимущественно шоколадом. Все это не лучшим образом сказывается на цвете лица – не говоря уже о прежней решимости похудеть вдвое и вернуть Джеймса. В школе я взяла отгул по болезни. Олли исправно приносит мне чай и выражает сочувствие. Пока он сражается с ордами старшеклассников, я плачу, смотрю «Шоу Джереми Кайла» и не отрываюсь от ноутбука. Трудно представить себя хрупкой Миландрой, когда на самом деле сознаешь собственное безобразие… Я стираю написанное целыми абзацами, и от этого становится еще хуже.
Что касается Корделии, та с неприличным рвением взялась за прекращение всех свадебных приготовлений. Мы перекинулись парой фраз по телефону, и несостоявшаяся свекровь даже не скрывала радости. Как ни забавно, это оказался самый наш цивилизованный разговор. Но Джеймс продолжал молчать, и это меня огорчало. Да же очень. Конечно, я всегда понимала, что у нас не идеальный роман, но мне-то казалось, что Джеймс меня любил, а ворчал только из-за того, что уставал на работе. Я и вообразить не могла, что была главной причиной недовольства. Конечно, я слегка импульсивная (Джеймс сказал бы «неорганизованная») и вечно витаю в облаках, но это ведь не смертные грехи. И потом, Джеймс все-таки выбрал меня, а значит, во мне есть черты, которые ему нравятся.
Подобные мысли вихрем кружатся в моей голове в четыре утра. Ночь за ночью я утыкаюсь в подушку и плачу; приходится прикладывать все силы, чтобы не отправить Джеймсу очередное отчаянное сообщение. Олли и Мэдс просто молодцы, и я, несомненно, испытываю их терпение, но вскоре придется сменить пластинку. Олли начинает зевать во время разговора, а Мэдс вчера поинтересовалась, не повредилась ли я умом.
С того самого дня, когда Джеймс подвел черту под нашими отношениями, Олли неустанно пытается излечить меня от былой любви. На кухне стоит коробка, куда я бросаю фунт всякий раз, когда упоминаю имя Джеймса. На доске для дротиков, в коридоре, висит фотография бывшего жениха, и, в качестве регулярного упражнения, я мечу стрелки в физиономию своего возлюбленного. Я слишком занята, чтобы пасть духом, потому что Олли таскает меня по всему Западному Лондону, на вечеринки и в пабы, а Мэдди висит на телефоне, рассказывая о сногсшибательных парнях, которые меня ждут не дождутся в Корнуолле. Все так усиленно стараются сделать мне приятное, что я совершенно измучилась. Больше всего хочется свернуться клубочком и пореветь в одиночестве. На мой взгляд, совершенно нормальная реакция на расторгнутую помолвку.
Видимо, я ошибаюсь. Есть что-то оскорбительное в словах друзей, которые заверяют, что я должна радоваться, а не плакать.
Я изо всех сил пытаюсь объяснить, что не могу отказаться от Джеймса без борьбы. Слыша это, Олли издает неприличные звуки. Чья бы корова мычала. Стерва Нина то и дело звонит и заходит в гости. Судя по всему, она не в восторге от того, что я перебралась к Олли.
Ол утверждает, что между ними все кончено, но Нина, видимо, не в курсе. Она продолжает на нем виснуть, а Олли, как всегда, слишком деликатен, чтобы сказать «убирайся». Может, ему взять пару уроков у Джеймса? Мой бывший жених ничтоже сумняшеся выставил меня за дверь. Вероятно, все же следовало побороться.
Дело в том, что я не боец. Как бы мне ни хотелось быть хладнокровной стервой, которая требует безусловного поклонения, на самом деле я склонна сидеть тихонько и надеяться, что меня не заметят. В школьные и студенческие годы я не поднимала головы в надежде, что учитель забудет о моем существовании, и до сих пор поступаю точно так же. Вместо того чтобы расплющить бульдозером машину Джеймса, я рыдаю в подушку и наношу непоправимый вред собственной печени.
Я безумно надоела самой себе.
Когда наступает третье воскресенье, я решаю бросить работу (слава Богу, всякий врач, увидев слово «учитель», охотно подтвердит, что у пациента сильнейший стресс). Довольно слез. Пора взять судьбу в свои руки и отстать от Олли и Мэдди. Миландра не отпустила бы Джейка просто так. Значит, надо побороться за Джеймса. Проблемы нужно улаживать.
Когда Олли уходит на работу, мрачно сетуя на то, что ему приходится замещать лентяйку, я иду в ванную, пересаживаю Кусаку в ведерко и привожу себя в порядок с таким рвением, как будто от этого зависит моя жизнь. Я оттираю, скребу и драю буквально каждый сантиметр тела и даже добавляю ярко-красного оттенка волосам. Ванная выглядит так, словно здесь побывал Дракула, и вдобавок я запачкала купальный халат Олли, но результат того стоит. Я кручусь перед зеркалом в коридоре, любуясь своим отражением. Юбка сделалась просторней на талии, даже лицо немного похудело. Вино и скорбь творят чудеса.
Я себе нравлюсь.
Мой план не может провалиться.
Стоит чудесное солнечное утро. Небо над лондонскими крышами в кои-то веки утратило привычный свинцовый оттенок – оно ярко-голубое, и по нему плывут легкие розоватые облачка. Я решаю, что это хороший знак (все учителя верят в дурацкие приметы), и, чтобы отпраздновать победу, выпиваю кофе в маленьком итальянском кафе на станции и съедаю черничный кекс. Войдя в вагон метро, сбрасываю на пол забытую кем-то газету и сажусь. Шерстяная ткань юбки покалывает бедра, и на мгновение я жалею, что не надела джинсы. Но в таком случае Джеймс будет лишен возможности полюбоваться моими постройневшими ногами (покрытыми искусственным загаром). Я смотрю на свое отражение в оконном стекле и поздравляю себя с удачей. Когда Джеймс увидит меня, то непременно пожелает воссоединения. Ведь наверняка он по мне скучает.
Я добираюсь без всяких приключений – и почему люди вечно жалуются на метро? Вскоре зелень сменяется рядами домов. Крошечные садики вплотную подходят к железнодорожным Путям, на газонах валяются детские игрушки, выстиранное белье развевается на ветру, земля так и ждет, чтобы в нее что-нибудь посадили. Когда поезд вновь ныряет в тоннель, я читаю в журнале статью об очередном звездном разводе, и настроение улучшается. Если даже Дженнифер и Кайли не смогли удержать своих мужчин, то как быть нам, простым смертным? Нужно очень постараться – именно это я и собираюсь сделать. Выйдя из метро на свет, чувствую прилив уверенности. Все наладится, не сомневаюсь.
Теперь надо найти офис Джеймса, и проблемам конец. Но проще сказать, чем сделать. Где же находится банк «Милвард и Сэвилл»?
Перетряхнув свою дырявую память, я пересекаю сквер и направляюсь к внушительному зданию из стекла и мрамора. Оно блещет на солнце, почти заслоняя купол собора Святого Павла. Ничего удивительного, ведь «Милвард» едва ли не самый внушительный храм Мамоны в Лондоне. Судя по тому, насколько здесь безлюдно, поклоняться этому богу непросто.
Я расправляю плечи и глубоко дышу. Выдох – волнение прочь. Вдох – да здравствует спокойствие! Всегда знала, что йога полезна. Может быть, Олли прав и мне никогда не светит заниматься спортом по-настоящему, но, во всяком случае, основы-то я постигла.
Поднимаюсь по мраморным ступеням, цокая каблуками, словно лошадь – подковами. Смелей, Кэти. Ничего не бойся. На мне изящный деловой костюм (я купила его для работы, но надела только раз, поскольку ученики схватились за бока от смеха), и в нем я ничуть не хуже любого обитателя Сити.
Разве что вешу чуть больше нормы.
– Кэти!
Я оборачиваюсь, но, к сожалению, это не Джеймс, который бежит навстречу с распростертыми объятиями. Эд Гренвилл ковыляет по лестнице, тряся жирными щеками и поправляя очки на носу. Кажется, он не слишком рад, что неудивительно, если вспомнить нашу последнюю встречу.
– Господи, Кэти, – отдуваясь, произносит он, качает головой и толстым пальцем поправляет очки. – Не ожидал увидеть тебя здесь, старушка. Ты прямо-таки застигла меня врасплох.
– Не пугайся, Эд, – жизнерадостно отвечаю я. – Я не прихватила с собой ни омара, ни кактус. Просто хотела поболтать с Джеймсом.
Судя по выражению малодушного страха на лице Эда, можно подумать, что я предложила станцевать стриптиз прямо на лестнице банка.
– Джеймс еще не приехал.
Я поражена. Джеймс опаздывает? Я вряд ли удивилась бы сильнее, даже если бы Эд заявил, что Земля плоская. Джеймс всегда приезжает на работу к семи. По нему часы можно сверять.
– Значит, он и впрямь тяжело переживает разрыв, – предполагаю я. Неудивительно, что Джеймс не отвечал на сообщения и не брал трубку. Он слишком расстроен, чтобы увидеться со мной, и его мучает совесть – бедняжка боится, что расплачется, если заговорит.
– Э… – начинает Эд.
– Никаких проблем, я не проболтаюсь, что в курсе. Знаю, Джеймс терпеть не может, когда его отвлекают от работы.
Эд еле заметно улыбается.
– Я передам, что ты заходила. Может, пойдешь домой? Я попрошу, чтоб он тебе перезвонил.
Я улавливаю намек.
– Когда он приедет? Может быть, я загляну во время ленча? Или Джеймс по-прежнему утверждает, что ленч – это для хлюпиков?
Я смеюсь, но Эд молчит. Он не сводит глаз с ярко-красного «мерседеса», который останавливается у входа. За рулем женщина в огромных темных очках, обладательница целой гривы светлых волос. Она целует пассажира, который отвечает так энергично, как будто готов заняться сексом прямо в салоне.
И этот пассажир, несомненно, Джеймс.
У меня кровь стынет в жилах.
– Прости, старушка, – говорит Эд.
В животе стягивается узел, и на мгновение кажется, что сейчас я расстанусь с завтраком. Быстро сглатываю.
– Кто это?..
– Элис Сэвилл. – Эд старательно отводит взгляд. – Она здесь проходит практику. Э… работает под началом Джеймса.
– Да уж…
Джеймс и Элис продолжают целоваться в машине словно подростки.
– Поскольку отец у нее директор банка, она вольна работать по собственному расписанию, – продолжает Эд. – Элис всегда опаздывает. Особенно после того, как начала встречаться с Джеймсом.
Неудивительно, что он не отвечал на мои сообщения.
– И давно они вместе? – Мой взгляд прикован к парочке в машине, как будто стрелка компаса к полюсу. – Ради Бога, не лги, Эд.
Эд бормочет:
– Кажется, месяц…
Математика никогда не была моей сильной стороной, но, если не ошибаюсь, злополучный званый ужин состоялся всего две недели назад. Я снова смотрю на Элис Сэвилл, загорелую и золотоволосую, и понимаю, по какой причине Джеймс со мной порвал. Омары, собаки и кактусы тут ни при чем. И дело даже не в том, что я не влезаю в десятый размер. Он просто нашел более привлекательный объект.
– Не сомневаюсь, долго это не продлится, – бубнит Эд. – Но ты ведь знаешь, старушка, Джеймс просто помешан на деньгах…
Да уж. Похоже, это все, о чем он думает. Сколько раз я слышала, как мой герой вопит по телефону о продлении сроков и поиске новых вариантов.
– Говорят, – Эд понижает голос до шепота, – он серьезно погорел на спекуляциях. Скорее всего Элис нужна ему лишь затем, чтобы выбраться из ямы…
– Эд, даже не пытайся поднять мне настроение. Ты очень любезен, но это не поможет. – Я вытираю слезы. – Она красива, и Джеймс ее любит. Точка.
Изо всех сил пытаясь сохранять достоинство, я отталкиваю руку Эда и выскакиваю на улицу. Плачу не стыдясь – слезы катятся по щекам и падают. Я слышу, как Эд окликает меня, но мне все равно. Надо поскорее убраться отсюда. Ну и дура… Я в жизни не испытывала такого унижения.
И это о многом говорит.
