Текст книги "Кэти Картер ищет принца"
Автор книги: Рут Сабертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Олли гладит мою ладонь.
– Что угодно отдал бы, лишь бы тебе не было больно… Я очень хотел быть здесь, с тобой. И я ни на что не обиделся. Пожалуйста, не плачь, Кэти.
Я изо всех сил стараюсь не шмыгать носом. Честно говоря, легкое поглаживание чудесным образом заставляет забыть о слезах.
– Почему ты не связался со мной? – спрашиваю я, не в силах сдержаться. – Я писала и звонила, ты не отвечал. Хотя бы коротенькое сообщение, чтобы я отстала… Разве можно быть таким жестоким?
– Я потерял мобильный три месяца назад, – медленно говорит Олли. – Кажется, мы уже поняли, кто его нашел. Как выяснилось, менеджер Гэбриела не пропускал звонки. Нина, должно быть, забирала письма – у нее до сих пор мои ключи, в том числе от почтового ящика…
– Но зачем она это делала? Нина и так с тобой живет. От нее бы не убыло, если бы она позволила нам поболтать.
– Она со мной не живет! – возражает Олли. – Черт возьми… И не сомневаюсь: ненавидит меня за то, что я с ней порвал.
– Вы расстались?
– Несколько месяцев назад. Кажется, в тот день, когда я прочитал в газете, что ты подружка Гэбриела Уинтерса. Я выбросил газету в помойное ведро, позвонил Нине, сказал, что все кончено, и как последний идиот помчался в Корнуолл. Остальное ты знаешь.
– В таком случае что за «мы», которых я разбудила?
– Я и Саша, разумеется! Уж точно не Нина.
– Значит, ты не помолвлен? – переспрашиваю я, как будто до меня до сих пор не дошло.
– Нет, черт возьми. Мы расстались в тот самый день, когда я увидел твою фотографию в газетах, под ручку с мистером Красавчиком. Нина прямо взвилась, когда я сказал, что нашему роману конец. Думал, она убьет Сашу.
Да уж, я бы тоже испугалась. Саше повезло, что она не превратилась в собачью отбивную.
– Но почему она здесь, если между вами все кончено?
– Ты сама попросила ее пригласить, – сердито поясняет Олли. – Мы давно не живем вместе. Ну ладно, допустим, был рецидив на один вечер, когда ты сказала, что лучше нам остаться друзьями, но, не считая этого, мы с Ниной почти не виделись. Надо сказать, отвязаться было нелегко. Она такая прилипчивая…
– Господи, я-то думала, ты сам хочешь быть с ней! – Хорошо, что я сижу, иначе бы, наверное, упала. – Я думала, ты согласишься прийти сегодня лишь в том случае, если позвать вас обоих!
Мы смотрим друг на друга и начинаем смеяться.
– А я решил, что ты пытаешься нас свести. – Олли качает головой. – Ничего не понял… А потом, когда ты начала встречаться с Гэбриелом… не хочу лгать, ноя здорово разозлился. Стало чуть легче, когда я дал тебе понять, что мы с Ниной по-прежнему вместе, ведь ты была с ним так счастлива…
Я стискиваю руку Олли.
– Мои отношения с Гэбриелом вовсе не то, чем кажутся…
– Мне все равно, – говорит Олли. – Давно ли мы знакомы?
– Целую жизнь.
– Так отчего ты поверила Нине? Разве не знала в душе, что я бы никогда так не сказал?
Я могу ответить лишь одно:
– Знала…
А потом добавляю:
– Нина – идеальная для тебя пара. Светловолосая, изящная, успешная… То есть полная моя противоположность. Все твои подружки были похожи на Нину, Ол. Нетрудно это заметить…
– Ну и дура ты, Кэти, – говорит Олли. – Почему, как ты думаешь, у меня с ними не складывалось?
Можно попросить «помощь зала»?..
– Глупышка этакая. – Он касается моей щеки. – Я тянул время и ждал другую… необыкновенную женщину. Женщину, которая любит сандвичи с беконом, так же как я. Которая спасает омаров и держит их в ванне. Которая украдкой курит на переменке… – Олли продолжает гладить мою щеку. – Ты такую не знаешь, Кэти Картер?
Я едва дышу.
– Кажется…
Вот именно, – бормочет Олли. – И я знаю. И на сей раз никаких отговорок насчет того, чтобы остаться друзьями. К черту дружбу, Кэти. Я больше не хочу быть всего лишь твоим другом.
Я делаю вид, что занята приклеиванием накладных ресниц.
– Чего же ты хочешь?
Олли молчит. Вместо этого он притягивает меня ближе, и наши губы соприкасаются. Восхитительно! Кровь бурлит от восторга, словно шампанское, и я ощущаю легкое головокружение. Потом Олли обнимает меня и нежно целует, касаясь языка и губ. Я обвиваю рукой его шею. Теперь-то я знаю, что такое зарыться пальцами в мягкие кудри Ола…
Это рай.
Я готова целоваться с ним вечно.
– О Боже. – Олли отстраняется первым, глаза потемнели от избытка чувств, руки дрожат. – Даже не представляешь, как долго я об этом мечтал.
Честно говоря, представляю – потому что сама мечтала. Почему я так долго притворялась, что Олли просто мой друг? Кого пыталась обмануть? Почему решила, что он не похож на романтического героя? Когда я вспоминаю ту пеструю компанию, которая окружала меня на протяжении последних нескольких месяцев, хочется надавать себе пинков за глупость. Все это время мой идеальный мужчина был здесь, прямо перед носом. Романтические герои могут носить лыжные шапочки и устраивать на кухне хаос. Они иногда забывают опускать сиденье унитаза и редко пылесосят ковер. Они даже способны часами играть в компьютерные игры. Сидя на холодной каменной скамейке в саду Джуэл, я переживаю настоящее откровение, точь-в-точь библейский слепой, который вдруг прозрел. Романтический герой вовсе не обязательно должен соответствовать некоей формуле – Гэбриел и Гай словно созданы по шаблону, но романтичны ничуть не более вяленой трески. Быть моим героем намного проще.
Для этого нужно быть Олли.
Проносится легкий ветерок, шелестят магнолии. Висящие между деревьев фонарики отбрасывают на нас серебристый свет. Олли приподнимает мой подбородок и целует в губы. Поцелуй легок, как ветерок, но в груди что-то сжимается, совсем как в тот день, когда мы с Джуэл катались на карусели в парке Олтон-Тауэрс.
Слава Богу, сейчас меня точно не стошнит.
Вдруг становится очень стыдно. Как глупо, я ведь с Олли. Нечего стесняться. Он видел мою грудь в клинике. Видел, как меня рвет после бесчисленных вечеринок. Видел, как текла слюна, после того как мне вырвали зуб.
– Так нельзя, – вдруг говорит он. – У тебя есть другой.
– С ним все кончено, – торопливо отвечаю я. – На самом деле никогда и не начиналось…
– Он кинозвезда. Мистер Рочестер. Именно этого ты всегда и хотела. Он может дать тебе все.
Нуда. Кроме одной очень важной вещи.
Нужно сказать Олли.
– Я должна кое-что объяснить насчет Гэбриела…
Олли прикладывает палец к моим губам:
– Не хочу больше говорить о Гэбриеле и Нине. Да, я не многое могу тебе предложить. У меня есть желтый фургон, рыжий сеттер и примерно триста фунтов. Если ты останешься с Гэбриелом Уинтерсом, я никоим образом не смогу с ним соперничать…
Я пытаюсь сказать, но мешает рука Олли. Он прекрасно знает, что единственный способ заставить Кэти Картер замолчать – понадежнее заткнуть рот.
– Но я тебя люблю. В миллион раз сильнее, чем он. Я знаю, что ты устраиваешь дома бардак, оставляешь в холодильнике пустые пакеты из-под молока и съедаешь мое печенье…
Неправда! Я не ем чужое печенье.
Ну разве что иногда…
– Ты не убираешь в ванной, прячешь счета под раковиной и слушаешь ужасную музыку, – продолжает Олли. Перечень начинает меня пугать. – Но я и не согласился бы ни на что другое. Гэбриел Уинтерс никогда не сможет любить тебя так, как я.
Олли даже не представляет, насколько прав.
– Пойдем со мной, – предлагает он, стискивая мою руку. – Сейчас. Фургон возле дома. Нужно лишь выйти за калитку. С Ниной я все улажу – если я ввел ее в заблуждение, то должен объясниться, – а ты поговоришь с Гэбриелом. Будем путешествовать вместе. Ты, я и Саша.
– Правда?.. – Меня охватывает такое счастье, что я враз забываю про долгие месяцы мучений. – Ты правда этого хочешь?
– Конечно, хочу. – Олли смеется, и мы целуемся так энергично, что сталкиваемся носами.
– Ой!.. – И я хихикаю, отрываясь, чтобы сделать вдох.
– Прости. – Олли ухмыляется. – Я веду себя как мальчишка. Но мне, честно говоря, плевать. Жизнь слишком коротка для того, чтобы медлить. Вот какой урок я усвоил в последние несколько месяцев.
Мы сидим в саду целую вечность, не желая расставаться с нашим счастьем, – болтаем, целуемся и смеемся, а вечеринка идет своим чередом. Фонарики мерцают, из дома доносится смех Джуэл. Я очень хочу рассказать ей о том, как мы поладили, хотя, по ощущениям, тетушка уже в курсе. Сегодня она творит чудеса.
– Итак, – наконец говорит Олли, – встретимся через полчаса, за калиткой. Тем временем ты успеешь предупредить Джуэл и договориться с Гэбриелом. А еще…
Он делает паузу и пристально смотрит на меня, одновременно с надеждой и сомнением, так что я вдруг ощущаю слабость в ногах. – Еще у тебя будет время подумать и, если угодно, изменить свое решение.
– Я не передумаю.
– Это очень важный шаг, – напоминает Олли. – Хочу, чтобы ты хорошенько все взвесила. Я несколько месяцев готовился, прежде чем наконец признаться. Ты должна подумать о Гэбриеле.
Гэбриел? Напоминание о другой жизни, об ином мире. Я завязла в бесконечном вранье, как будто запуталась в рыбацких сетях. Конечно, я поклялась никому не говорить, но…
Придется открыть Олли правду о Гэбриеле.
Честность – моя новая тактика.
Я делаю глубокий вдох, открываю рот и…
– Вот вы где! – Фрэнки распахивает дверь и неверной походкой выходит в сад. – А мы уже стали беспокоиться!
Почему Фрэнки всегда появляется в критический момент? Однако тенденция…
Через несколько секунд в сад вываливается Мэрилин Монро – высокие каблуки цокают по камням, впечатляющая грудь чуть не выпадает из декольте. Я невольно восхищаюсь – трудно винить Олли за то, что он увлекся Ниной. Конечно, он необыкновенный, но, в конце концов, всего-навсего мужчина.
Мы пара, объявляет Фрэнки, делая отчаянную гримасу, которую не видно Нине: закатывает глаза, проводит пальцем по горлу и указывает на свой бейдж, где написано «Гомер Симпсон». Нина, кажется, отнюдь не в восторге от того, что ей досталась «Мардж». – Вряд ли Нина надеялась, что с ней буду я, но мы все-таки решили вместе пойти поискать вас.
– Ну спасибо, – говорит Олли. Впрочем, чувство юмора никогда не было сильной стороной Фрэнки.
– Да ради Бога. – Он плюхается на скамейку между нами. – Что-то тесновато. Ну-ка подвиньтесь. Вижу, вы нашли уютный уголок. Эй, эй, да выдержитесь за руки! – Фрэнки медленно переводит взгляд с Олли на меня, а потом хлопает в ладоши. – Ох, блин! Прошу прощения.
– Оливер! – сердито говорит Нина. Грудь у нее колышется. – Я тебя везде искала.
– Я разговариваю с Кэти, – холодно отвечает тот.
Она оглядывает меня с головы до ног:
– Надо же, а в «Космо» писали, что ты похудела…
Интересно, кто учил ее манерам?
– Спасибо, что передала Олли мои сообщения, – парирую я.
Нина даже не смущается.
– Просто мне неприятно, когда Олли используют.
– Я никогда не использовала Олли! – восклицаю я. – Мы друзья!
– Неужели? – Нина демонстрирует удивление. – И видимо, никогда друг другу не врете?
Я скрещиваю пальцы. Обязательно расскажу Олли все-все, как только представится такая возможность.
– Ну конечно, – отвечает Олли.
– А Джеймс говорил иначе… – скептически замечает она.
– Джеймс?
– Банкир. Такой обаятельный. – Нина подмигивает. – Раньше жил с Кэти, которая теперь, насколько я знаю, живет с Гэбриелом Уинтерсом. – Она направляет на меня кроваво-красный ноготь. – Столько мужчин, Кэти… и как ты умудрилась? Я прямо-таки увидела тебя в новом свете.
Такое ощущение, что меня окатили кипятком.
– Олли, – быстро говорю я, опасаясь показаться законченной шлюхой, – я все могу объяснить. Особенно насчет Гэбриела.
– Нет, не можешь, – вмешивается Фрэнки.
– А насчет Джеймса? – подсказывает Нина.
Боже, какая она тощая! Будто целый год не ела.
– Можешь объяснить, почему вчера он провел вечер в твоем номере?
– Джеймс здесь? – Я нервно оглядываюсь, отчасти опасаясь обнаружить в потемках бывшего жениха. Точь-в-точь злобный дух.
– Конечно, здесь. – Нина хихикает. – Ты ведь сама его пригласила!
– Правда? – Олли озадачен.
– Нет, но я знала, что он придет. Типа того…
– Типа того?!
– Не ври, – огрызается Нина. – Вы снова сошлись, ведь так? Ты собираешься бросить бедного Гэбриела и вернуться к Джеймсу?
– Да я скорее повешусь!
– А Джеймс говорит по-другому. – Нина явно наслаждается моментом. Одному Богу известно, что мерзавец ей наплел. Видимо, посмотрел на домик Джуэл и задумался. – Он утверждает, вы часами болтаете по телефону…
Олли смотрит на меня с явным изумлением.
– Нет! – быстро отвечаю я. – Всего пара сообщений. А вчера он заглянул на минутку…
– Ты об этом не сказала, – говорит Ол.
– Да не о чем говорить! Остальное я объясню потом. Наедине.
Нина кладет тощую руку на плечо Олли.
– Нам нужно побеседовать. Но не здесь. Пойдем в дом, там теплее.
– Пять минут. – Олли прикусил губу. – Приду через пять минут.
Я нервничаю. Что там затеял Джеймс?
– Запомни, через полчаса, – напоминает Ол, глядя на меня. Фонарики освещают его волосы. – Полчаса – если не передумаешь.
– Не передумаю. Никогда.
В сад влетают звуки музыки, обрывки разговоров – и тут же воцаряется тишина, как только дверь закрывают.
Олли уходит не оборачиваясь. Всего несколько минут назад мы целовались, а теперь я как будто тону в зыбучем песке… Руки покрываются мурашками.
– Что ей наговорил Джеймс?..
– Ту же чушь, – бодро отзывается Фрэнки. – Я бы не стал беспокоиться. Олли тебя любит, старушка.
– Думаешь? – Теперь, когда Олли ушел, возникает такое чувство, что я спала.
Фрэнки кивает.
– Да. Я это давным-давно понял. Все знают, что он по уши влюблен.
– Правда? Почему же никто меня не просветил? Спасибо вам, добрые люди.
Фрэнки слабо улыбается:
– Тебе повезло, что ты нашла свою любовь…
– У тебя есть Гэбриел.
Тот опускает голову.
Он поднимает глаза, и я с ужасом вижу, что они полны слез.
– Гэбриел, который притворяется гетеросексуалом, чтобы не испортить карьеру… который платит за то, чтобы ты изображала его подружку…
– Хорошенько подумай, какое решение ты сейчас примешь, Кэти.
Это не голос Фрэнки. Наверное, я слегка перебрала шампанского и все-таки сплю где-нибудь пьяным сном. Если только Фрэнки не прибавил к списку своих талантов чревовещание, я готова поклясться, что слышу Джеймса.
В кусте сирени слышится шуршание, и возникает черный силуэт.
Я точно сплю. Сначала целовалась с Олли, а теперь передо мной возник Дарт Вейдер. Какое разочарование. Сейчас я проснусь, Олли женится на Нине, а я, с разбитым сердцем, останусь в Корнуолле.
– Боже мой! – восклицает Фрэнки. – Кто это?
Он вскакивает, сталкивает меня со скамейки и шлепается наземь.
Гравий впивается в коленки.
Это точно не сон.
– Знаешь, – говорит Дарт Вейдер, медленно стаскивая маску, – я давно понял, что можно услышать много интересного, если спрятаться в кустах. – Он качает головой, и на глаза падает прядь темных волос. – Привет, Пышка. Рад тебя видеть. И Фрэнки тоже.
Он оглядывает нас с головы до ног и поднимает бровь.
– Как любопытно…
– Даю пять секунд, чтобы отвалить, – предупреждает Фрэнки напряженным голосом. – Иначе я тебя так вздую, что будешь зубы с земли собирать.
– Чем ты меня вздуешь? – фыркает Джеймс. – Сумочкой?
– Он того не стоит, – говорю я. – Успокойся.
– Успокоиться? – Фрэнки, судя по всему, накалился так, что может дать фору Везувию. – Этот гад шпионит и подслушивает! И я должен его простить? После всего, что он тебе сделал?
Он шагает вперед, и Джеймс торопливо отскакивает в сторону, путаясь в своем черном одеянии.
– Кэти тут ни при чем, – быстро произносит он. – Но вот твое признание, Фрэнки, весьма любопытно. Кто бы подумал, что Гэбриел Уинтерс – гомик? Явно не тот имидж, который он стремится создать…
– О да, – рычит Фрэнки, – не тот…
Джеймс вдруг летит в траву, и из носа у него капает кровь.
– Фрэнки! Ты его ударил! – взвизгиваю я.
– Блин, больно. – Фрэнки удивленно трясет рукой. – Надеюсь, не сломал…
Джеймс вытирает нос рукавом.
– Ты пожалеешь, – предупреждает он. – Только что ты повысил цену за молчание…
Я вздыхаю.
– Я уже сказала, Джеймс. У меня нет денег. Зря ты в это впутался, я ничем не смогу тебе помочь.
– У тебя, может, и нет. А у Гэбриела Уинтерса наверняка есть. И он наверняка охотно заплатит, чтобы я молчал о нем и его любовнике, не так ли?
– Ты не посмеешь! – Я в ужасе. Зачем мы принялись обсуждать секрет Гэбриела в столь людном месте? Почему, о почему я не родилась на свет немой?..
– Увидишь. – Джеймс ухмыляется. – Если только мне не заплатят.
Я в шоке смотрю на него – отвратительного незнакомца. Почему я сделала такой ужасный выбор?
Честно говоря, лучше не пытаться ответить на этот вопрос.
– Шантажист, – уныло говорит Фрэнки.
Джеймс делает серьезное лицо.
– Ну, извините. Впрочем, Пышка, я дам время подумать, – он смотрит на часы – точнее, туда, где некогда были часы, и это несколько портит эффект. – Скажем, полчаса. Вполне достаточно, чтобы пойти и попросить деньжат у доброй тетушки. Я согласен на полмиллиона.
– Полмиллиона! – Фрэнки смеется. – Да ты спятил. У нее нет таких денег.
– Проверь – и убедишься, что есть, – отвечает Джеймс. – Я кое-что разведал. У тетушки Джуэл больное сердце. Просто удивительно, что люди оставляют валяться где попало такие важные документы. До чего неразумно…
У меня нет слов.
– Значит, полчаса. – Джеймс улыбается – во всяком случае, тонкие губы дергаются. – Дай знать, если захочешь, чтобы я вышел к прессе или побеседовал с Гэбриелом о его личной жизни… И не надейся, что я буду молчать. Эта дамочка, Анжела, жаждет сенсации. Она, несомненно, заплатит целое состояние за те сведения, которые вы только что выболтали.
Мне вновь становится дурно. Каким образом лучший вечер в моей жизни превратился в худший?
– Фрэнки! Кэти! – дверь распахивается, и в сад выглядывает Джуэл, щурясь впотьмах. – Ах, шалунишки, вы перемешали пары. Что Олли делает с той вульгарной блондинкой?
Надеюсь, ничего.
Тетушка смотрит на нас.
– Поживей, я хочу кое о чем объявить…
Фрэнки стискивает мою кисть так, что пальцы хрустят.
Джуэл хлопает в ладоши.
– Все в дом! Веселье только начинается!
– Это уж точно, – говорит Джеймс. Он хватает меня за руку и притягивает к себе.
– Я не шучу. Так или иначе, но я получу деньги.
Мерзавец идет впереди, в развевающемся черном одеянии. Удивительно, что не слышно мрачных звуков «Имперского марша» и не видно штурмовиков.
Он блефует? – спрашивает Фрэнки, бледный от волнения.
– Вряд ли. У него серьезные финансовые проблемы. Какие-то нелегальные торговые операции… Эд Гренвилл сказал, что Джеймс задолжал уйму денег и в любой момент от него могут потребовать уплаты.
– О Господи… – Фрэнки свистит. – Это серьезно. Он же может сесть в тюрьму.
Джеймс отчаялся. Если мы не найдем деньги, он все расскажет прессе.
– Ни за что! Иначе Гейбу придет конец. Он никогда не простит, если я погублю его карьеру. Он живет ради того, чтобы быть актером.
Когда мы входим в зал, Гэбриел улыбается и болтает на лестнице с восхищенными поклонниками, не зная, что секрет вот-вот раскроется.
– Никаких шансов сказать правду? – уточняю я.
– Ни за что! Он в жизни не согласится – скорее уж порвет со мной. Не раскрывай нашу тайну, Кэти.
Заметив меня, Гэбриел отходит от своих почитателей и торопливо шагает через толпу.
– Слушайте! – Он повышает голос совсем чуть-чуть, но все внимание мгновенно сосредоточивается на нем. – Вы все знаете мою подружку Кэти Картер, необыкновенную девушку…
Гости утвердительно кивают. Джеймс стоит чуть в стороне, скрестив руки на груди, с насмешливой улыбкой.
– Кэти дала мне настоящее счастье, – хвастает ни о чем не подозревающий Гэбриел. – И я хочу отплатить тем же. Я долго думал, как бы ее отблагодарить, и однажды вечером меня осенило… – Он делает паузу. Все взгляды устремлены на него. – Кэти пишет книги, и она очень талантлива.
Что Гэбриел знает о литературе? Он читает лишь статьи о собственных выходах в свет.
Она недавно закончила великолепный роман, продолжает он, убедившись, что окружающие внимательно слушают. – «Сердце разбойника». Мой агент прочел его, после чего показал группе сценаристов, которые охотно согласились снять по нему фильм. – Гэбриел заключает меня в объятия и целует в губы. – Я буду играть главную роль. Поздравляю, милая. Тебя ждет успех.
В зале гремят аплодисменты. Я не верю собственным ушам.
Как он посмел?
Как Гэбриел посмел присвоить Джейка и Миландру, не спросив разрешения? С чего он решил, что должен играть Джейка? Они совершенно непохожи. Джейк не стал бы проводить три часа у парикмахера или пользоваться услугами стилиста. Ни за что.
Я сама виновата, что оставила рукопись на столике. Неудивительно, что Себ сунул туда нос. Когда речь о пиаре, он – сущая ищейка.
– Да! – Гэбриел смеется, отвечая на чей-то вопрос. – Разумеется, ей заплатят. Кругленькую сумму.
Блин. Блин. Этот вопрос задал Джеймс.
Он оборачивается ко мне:
– Отличные новости. У тебя будет много денег, Кэти.
Я открываю рот, но слов нет. Я должна бы прыгать от радости, но вместо этого чувствую себя так, словно меня силком запихнули в машину и похитили. Кто-то сует в руку бокал шампанского, вокруг спрашивают, что я думаю, поздравляют.
– Отлично, – негромко говорит Джеймс, проплывая мимо в своем черном одеянии. – По крайней мере кому-то понравилась твоя дурацкая писанина. По-моему, все наши проблемы разрешены…
Интересно, удастся ли избавиться от Джеймса, если пожертвовать Джейком и Миландрой? Я, конечно, всегда хотела писать романтические повести и уж как-нибудь выдержу зрелище Гэбриела в трико.
Оглядываюсь в поисках Олли. Вот он, возле двери. Как жаль, что Гэбриел облапил меня и не собирается отпускать.
– Ты рада, Кэти? – спрашивает Анжела Эндрюс.
– Ну конечно, – отвечает Гэбриел. – Разве ты не мечтала об этом, детка?
– Да, – слабо отзываюсь я. В кошмарном сне.
– Впереди еще много радостей, – продолжает Гэбриел, буквально не давая мне вздохнуть. Я пытаюсь двинуться к двери, но он держит крепко. – На следующей неделе начинается показ моего нового сериала.
Анжелу Эндрюс не так-то просто сбить со следа.
– Не повлияют ли слухи о вашей ориентации на то, как зрители примут этот фильм?
Гэбриел откидывает голову и смеется. Честно говоря, он великолепен, я впечатлена. Наверняка испуган до чертиков, но, ей-богу, кажется лишь удивленным.
– Все та же старая чепуха! – Звезда качает златокудрой головой. – Думаю, Кэти может поручиться, что это просто сплетни.
Я мысленно скрещиваю пальцы. Лжецов ждет ад.
– Ну конечно!
Анжела прищуривается.
– И в них нет ни доли истины?
Я искоса смотрю на Джеймса, который поднимает бровь.
– Разумеется. – Гэбриел, в лучших традициях любовного романа, прижимает меня к груди. – И ты первой сможешь нас поздравить. Кэти только что оказала мне громадную честь, согласившись стать моей невестой. Мы обручились!
От изумления я разеваю рот, так что туда поместится целый автобус.
Гэбриел испортил весь сценарий. Я его убью!
– Поздравляю! – Гости бросаются к нам, целуют меня в щеки, жмут руку. Сначала я ошеломлена, а потом закипаю от ярости – вот-вот взорвусь.
– Гэбриел! – шиплю я, оттягивая его в сторону. – Ты с ума сошел? В понедельник, если помнишь, нам предстоит расстаться!
Гэбриел встряхивает золотой гривой и лучезарно улыбается фотографу.
– Прости, но, кажется, Анжела Эндрюс что-то пронюхала… Она целый вечер так и сыплет намеками. Я решил, что ты не станешь возражать… давай отложим разрыв.
– Но я возражаю! Не хочу продолжать этот фарс. – Я пытаюсь сбросить его руку со своего плеча. – Не желаю ждать до понедельника. Мы расторгнем договор немедленно.
– Ты не можешь! – рычит Гэбриел, оттаскивая меня в угол и прижимая к себе, так что со стороны кажется, что мы целуемся. Я не вижу Олли, но буквально чувствую огненный взгляд. – Я буду выглядеть полным идиотом!
– Знаешь что… – Я смотрю на Фрэнки. Тот в одиночестве стоит на лестнице, бледный и в отчаянии. – По-моему, ты и так им выглядишь.
Вытягиваю шею – разумеется, Олли в изумлении наблюдает за этой сценой. Одними губами он произносит: «Поздравляю!», после чего быстро разворачивается.
– Фрэнки знает о реальном положении дел, – отвечает Гэбриел. – Ты тоже. Ты согласилась. Сама сказала – еще несколько дней.
– Я никогда не соглашалась на помолвку! Убери руки! – Я пытаюсь отодвинуть Уинтера, но тот буквально навалился на мое плечо. – Договор расторгнут.
– Черта с два! – Гэбриел усиливает хватку. – Еще нет.
Я наблюдаю, как Олли движется к дверям. Я не могу позволить любимому уйти!
– Отпусти! – повышаю я голос – слава Богу, за шумом музыки ничего не слышно. – Отвяжись! Гэбриел, я не шучу. Нас больше ничто не связывает.
– Я заплатил тебе до конца вечера, – напоминает он, – так что выполняй свои обязанности. Улыбнись – там фотограф из «ОК.!».
– К черту «ОК!». Я верну все, до последнего пенни. Отпусти меня, Гэбриел, я серьезно. Я больше не позволю так обращаться с Фрэнки и со мной! – Я кручусь и извиваюсь, но вырваться не могу – Гэбриел хоть и смазлив, но на удивление силен. Время, проведенное в тренажерном зале, пошло ему на пользу. – Я хочу быть с Олли. Мы любим друг друга. И никакие деньги этого не изменят. Ухожу немедленно.
– Нет! Только не сейчас! Анжела за нами наблюдает! Я не позволю тебе загубить мою карьеру ради пустяка!
– Олли не пустяк! – Я повышаю голос до максимума. – Я люблю его! И всегда любила!
Семилетний учительский стаж придал моему голосу такую силу, что я способна перекричать реактивный двигатель. Гости поворачиваются в нашу сторону, и мы вновь в центре внимания. Гэбриел бледнеет, но не выпускает меня.
– Умоляю, Кэти. Еще час. Пожалуйста…
Фрэнки проталкивается через толпу.
– Гэбриел, ради Бога, ты с ума сошел? Что ты делаешь?
Глаза Гэбриела – холоднее ледника.
– Она собирается все бросить и сбежать с твоим проклятым кузеном! Она обещала, что подождет до конца недели, а теперь хочет расторгнуть сделку немедленно!
– Если не догнать Олли, он уйдет! Он подумает, что я предпочла Гэбриела! – всхлипываю я, обращаясь к Фрэнки. – Я не могу опять его потерять!
– Отпусти ее, Гейб, – требует Фрэнки, пытаясь оторвать цепкие пальцы от моего плеча. – Они просто созданы друг для друга.
– Но Кэти погубит все, ради чего я работал! Я не могу рисковать карьерой!
– Гейб, речь сейчас не о тебе, – мягко возражает Фрэнки. – Перестань быть таким эгоистом…
Гэбриел, кажется, не убежден.
– Милые мои! – Джуэл спешит к нам, прижав руку к сердцу. – Пожалуйста, не ссорьтесь! Ведь у вас такое счастливое событие!
– Черта с два! – Я пинаю Гэбриела в голень, тот морщится – у сапог очень острые мыски. – Я люблю Олли, Гэбриел. И не позволю ему уйти.
Мысль об этом невыносима. Олли где-то там, в темноте, уверен, что я… в общем, не стоит даже представлять, о чем он думает. Достаточно сказать, что мне надоело разыгрывать мать Терезу.
Сейчас я чувствую себя скорее гарпией.
– Мне нужно сесть. – Джуэл задыхается, с трудом делает шаг назад и падает в кресло. – Наверное, выпила слишком много коктейлей…
– Пусть Кэти идет с Олли, – с горечью выпаливает Фрэнки. – Тебе больше не нужно притворяться. Ты свободен – потому что я ухожу. Когда человек столько лжет, он превращается в чудовище. Ты не такой, каким я тебя считал. Все кончено.
Гэбриел выпускает меня так быстро, что я спотыкаюсь и едва не падаю на Джуэл. Та как будто заснула чудесным образом – прямо посреди суеты, – опустив голову на грудь. Перья на шляпе повисли. Морщинистая рука спокойно лежит на подлокотнике. Пятнистый терьер, один из многочисленных питомцев Джуэл, подбегает и кладет лапу ей на колени. Снова и снова, отчаянно требуя внимания, пока шляпа не сваливается на пол. Джуэл, в обычное время помешанная на своей внешности, даже не шелохнется, хотя холодный ветер шевелит редкие волосы у нее на голове.
– Тетушка… – зову я – сначала тихо, потом громче. – Джуэл!
Слегка встряхиваю ее, но не получаю ответа.
Пес оставляет хозяйку в покое и вдруг, запрокинув голову, начинает выть – громкий, душераздирающий вой заглушает нетрезвую болтовню гостей. Леденящий, первобытный звук, который наводит на мысль о безлюдных равнинах и полнейшем, невыносимом одиночестве.
О Господи. Что мы наделали.
Гай, который умеет оказывать первую помощь, спасать людей на пожаре и так далее, немедленно бросается к Джуэл. С необыкновенной нежностью, столь несвойственной ему в обычное время, он берет хрупкую старческую руку и бережно касается шеи. Даже не нужно видеть, как он качает головой, чтобы догадаться, что случилось.
Ужас проносится по комнате – будто в спокойный пруд бросили пригоршню гальки. Люди ахают и шепчутся, кто-то начинает рыдать.
У меня слабеют колени. При всем желании я не смогла бы догнать Олли. Стою как вкопанная, и время замедляет ход.
Джеймс задерживается рядом и смотрит на бедную Джуэл, а потом шепчет – тихо, чтобы слышала только я:
– По-моему, акции здорово поднялись…
Я стою, дрожа, в комнате, которая кажется совсем пустой, и смотрю на Джуэл на руках у Гая. На улице хлопает дверца машины, пыхтит старый мотор – потом он издает громкий рев и удаляется. Звук все слабее и слабее…
Конец. Олли уехал, покинув мою жизнь, потому что решил, что я предпочла Гэбриела.
Дом полон народу, но я никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.
