Текст книги "Кэти Картер ищет принца"
Автор книги: Рут Сабертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
На следующее утро я просыпаюсь не от крика чаек, как ожидала, а от низкого, гортанного «ку-ку». Лежу неподвижно, наслаждаясь солнцем, которое полосами пробивается сквозь щель между занавесками.
Рабочий день, а я нежусь в постели. Не надо вставать и идти туда, куда неохота. Так странно жить без привычного ощущения паники («Черт, я забыла проверить контрольные!») или тяжелого чувства неизбежности («Черт, последний урок у одиннадцатого класса…»). Я должна бы мучиться угрызениями совести из-за того, что бездельничаю в то самое время, когда мои бедные бывшие коллеги впихиваются в вагон метро. Им весь день предстоит общаться со школьниками, которые не желают надевать сменную обувь и выплевывать жвачку.
Но знаете что? Совесть меня совершенно не мучает.
Свобода!
Я сбрасываю одеяло, шлепаю по дощатому полу к окну и отдергиваю занавеску. Комнату заливает яркий свет, море за окном искрится и переливается, в гавани весело качаются на волнах лодки и чайки.
– Ку-ку, ку-ку, – раздается опять. Окончательно проснувшись, я понимаю, что это сигнал моего мобильника. Новое сообщение. За окном перекликаются чайки, а одна, особенно настойчивая, старательно ковыряет рыбью голову, которая валяется на причале. Я тру глаза, зеваю, вытаскиваю мобильник и сажусь с ним на постель.
Вечеринка в Фоу и впрямь удалась. Целая компания рыбацких жен, чьи кошельки пополнились деньгами после очередного удачного улова, просто сходила с ума от желания истратить как можно больше наличных. Вскоре кружевные лифчики и кожаные корсеты пошли по рукам. Многочисленные вибраторы гудели, точно стая ос. В импровизированной лотерее я выиграла мыло в форме фаллоса, а также осталось смутное воспоминание о том, что я приобрела у Мэдс какое-то нелепое нижнее белье. Подруга сообщила, что у нее рекордное количество заказов.
Надеюсь. Чем раньше она накопит денег для поездки на Карибы, тем скорее я вздохну свободно. Напрягает, что Ричард разъезжает по округе в церковном автобусе, набитом секс-игрушками, а мне, в случае необходимости, придется брать вину на себя. По крайней мере ночью я умудрилась написать очередную главу «Сердца разбойника», и она, признаюсь честно, весьма чувственная. Возможно, товары «Анны Спринг» произвели на меня странный эффект, и в итоге я принялась писать настоящую эротику. Родители гордились бы столь очевидным доказательством моей половой зрелости.
Я не обращаю внимания на мобильник и вытаскиваю из-под подушки тетрадь. Не хочу, чтоб она снова попала в руки врага. Кстати, если Ричард ее обнаружит, его мнение обо мне отнюдь не улучшится. А поскольку я, с точки зрения преподобного Ломэкса, и так уже ниже всякой критики, то тем более не стоит рисковать.
– О, Джейк! – произнесла Миландра. – Я больше не могу ждать. Умоляю, возьми меня…
Джейк застонал. Она была душераздирающе прекрасна, когда стояла перед ним в полупрозрачной шелковой сорочке. Сквозь ткань была видна нежная грудь, изгиб талии и темный треугольник внизу живота. Миландра была такой чистой и хрупкой, что Джейк боялся нанести ей непоправимый вред силой своей страсти.
Она легла на широкую кровать, и волосы золотым сиянием раскинулись вокруг головы. Джейк склонился над ней и начал целовать ее шею, ласково поглаживать грудь. Девственное тело Миландры содрогнулось от желания. Ей казалось, что она тает в лучах любви.
К сожалению, все это продукт нездорового воображения, но ведь девушке не возбраняется помечтать? Не сомневаюсь – однажды я тоже буду таять в лучах любви, хотя вряд ли какой-нибудь мужчина задумается о том, не повредит ли мне сила его страсти. Тем не менее я скоро докажу Мэдс, что в моей повести гораздо больше романтики, чем в вибраторах, которыми она снабжает половину Корнуолла!
Мобильник снова кукует. Видимо, что-то срочное. Я открываю входящие и обнаруживаю четыре непрочитанных сообщения – одно от Джеймса, два от Фрэнки и одно от Олли. По крайней мере они меня не забыли.
Сообщение Джеймса весьма лаконично: «Надо обсудить финансовый вопрос».
А как насчет того, что он скучает и хочет, чтобы я вернулась?
– Сукин сын, – говорю я, стирая эсэмэску.
Почему Джеймс настолько помешан на деньгах? Он ведет себя так, что его можно счесть нищим. А я-то думала, банкиры много зарабатывают. Впрочем, у него нет шансов выжать из меня ни пенса – ни сейчас, ни в будущем. Джуэл оплатила мои счета, но, возможно, мне тоже придется продавать вибраторы, если в пределах следующих двух недель я не найду работу. После завтрака нужно будет наведаться в местную службу занятости.
Я открываю сообщения от Фрэнки. Первое было отправлено вчера. Я смеюсь, потому что пишет Фрэнки точно так же, как и говорит. Сплошь восклицания и преувеличения.
«О Господи, ты не поверишь!!! Случилось самое большое чудо на свете!!! «Парамаунт рекорде» заключила с нами контракт!!! Мы прославимся!!! «Прада» и «Версаче», я иду к вам!!!»
Класс. Я очень рада за Фрэнки. Пусть даже, на мой взгляд, пение их группы напоминает кошачий визг, кому-то, должно быть, они и впрямь понравились. Открываю следующее сообщение, ожидая продолжения, и тут же роняю телефон, словно он раскаленный.
«Это правда? Я ревную!»
Я смотрю на экран. О чем речь?
«Фрэнки, что случилось?»
Всего через несколько секунд приходит ответ:
«Поскорее купи «Сан»!»
Что?
Я рассматриваю сообщение, пока буквы не начинают расплываться перед глазами. Что творится? Зачем мне «Сан»? Это чтиво как раз в духе Фрэнки, но я учительница английского языка и обязана как минимум делать вид, что читаю «Гардиан».
Но надо признать, любопытство берет верх.
Я выскакиваю из постели, натягиваю футболку и старые спортивные штаны, которые некогда принадлежали Олли, и спускаюсь на кухню.
– Я только что получила самое странное сообщение, – выпаливаю я, размахивая телефоном. – Ты в жизни не поверишь…
– У нас в ванне омар, – сообщает Ричард, который сидит за столом и жует тост, запивая чаем. – Ты надолго намерена здесь поселиться?
Вот черт. Разве ему не надлежит сейчас быть в церкви… ну или еще где-нибудь? Я немедленно вспоминаю, что моя футболка на размер меньше, чем следует, и прямо поперек груди, самым фривольным образом, написано «Шалунья». Ричард производит на меня странный эффект. В его присутствии я либо испытываю извращенное желание дерзить и бунтовать, либо, наоборот, покаяться во всех грехах и посмотреть, что он скажет. Впрочем, исповедь займет немало времени.
Несомненно, в прошлой жизни я была католичкой.
– Привет, Кэти. – Ричард встает и целует меня в щеку. Я смущаюсь – это все равно что целоваться с директором школы. – Мэдс говорит, ты у нас погостишь?
– Если ты не против, – быстро говорю я. – Я… приняла решение внезапно.
Почти месяц назад.
– Вот как? – Ричард поднимает бровь.
Да, блин.
– Хочешь чаю? Чайник только что вскипел.
– Спасибо. – Я нахожу чистую кружку. – А где Мэдс?
– Вот и вчера я задавался этим вопросом, – веско произносит Ричард, устремляя в мою сторону пронизывающий взгляд.
Черт. Он видел меня в пабе.
– Если ты намерена сохранять инкогнито, впредь прячь рыжие волосы под париком, – намекает он, откусывая тост. – Видимо, она пошла тебя встречать, а ты заглянула в «Русалку», чтобы выпить сидра?
– Э… примерно так, – говорю я и ожидаю грома небесного, который должен поразить обманщицу на месте. – А потом мы пошли на вечеринку.
Это ведь не ложь?
Ричард устало вздыхает:
– Кэти, пойми наконец, что Мадден не такая, как ты. Она замужняя женщина с соответствующими обязанностями.
Обязанностями? Он говорит так, будто Мэдс – королева Англии.
– Если ты намерена погостить у нас, – продолжает хозяин дома, – придется соблюдать правила, принятые в нашем доме. В том числе не поощрять Мэдди лгать мужу.
Я уязвлена. Это нечестно! Ведь именно я сказала Мэдс, что обманывать Ричарда – плохая идея.
– Мэдди – жена священника, – вещает Ричард, складывая руки и строго глядя на меня. – У нее есть некоторые обязанности перед нашими прихожанами. Например, заботиться о них. А также вести достойную жизнь. Она не вольна срываться с места когда вздумается, и Мэдди прекрасно это знает. Если ты намерена здесь жить, то должна понять…
Эй, меня что, без предупреждения зашвырнули в Средние века? С точки зрения Ричарда, женское равноправие бывает лишь за порогом его дома. Поэтому он продолжает, невзирая на изумление в моих глазах. А может быть, именно поэтому.
– Жены должны подчиняться мужьям, Кэти. Так сказано в Библии. Муж – глава семьи, и это закон. Основа стабильного и счастливого брака, – самодовольно завершает он.
Правда? А с моей точки зрения, просто кошмар.
Особенно если муж идиот.
– Спасибо, что разъяснил. – Конечно, мои слова звучат грубо, но я не могу удержаться. – Непременно об этом подумаю, когда в следующий раз пойду на свидание.
– Главное – помни об этом, пока ты здесь. – Ричард открывает стиральную машину и кладет в нее белье из корзины. Я чувствую запах отбеливателя. Захлопнув дверцу, он выпрямляется и пристально смотрит на меня.
– Выпусти омара в море, помой посуду, и я уверен, что мы прекрасно поладим.
Чертовски рада за тебя.
Я наливаю в чашку кипяток, и меня трясет от гнева.
– Мэдс пошла за молоком и газетами. – Ричард, прочитав проповедь и сочтя долг выполненным, наконец отвечает на вопрос: – Вот и она!
Он тычет пальцем в окно, и я вижу кудрявую голову Мэдди. Она поворачивает за угол и бежит по причалу, распугивая чаек и туристов.
– Она всегда так носится? – удивленно спрашиваю я. По сравнению с Мэдс даже улитка – спринтер.
Ричард хмурится.
– Нет. Должно быть, что-то случилось.
– Кэти! – кричит Мэдс, врываясь в дом. – Ты видела газеты?
– Я пью чай. – Я спокойно достаю из холодильника молоко, хотя сердце так и колотится. – Тебе налить?
– Какой чай?! – Мэдс швыряет на стол пачку газет, одним движением сдвинув тосты и чашки в сторону. – Понадобится что-нибудь покрепче, когда ты это прочтешь, детка!
Я ставлю кружку на стол, усаживаюсь и беру «Сан».
И тут же у меня перехватывает дыхание.
«Рочестер бросил Джейн ради загадочной рыжей незнакомки», – гласит заголовок, а под ним я вижу размытую фотографию Гэбриела Уинтерса, который божественно прекрасен в белой футболке и джинсах. Синие глаза смеются, волосы растрепаны… Ничего удивительного – за исключением того, что с ним рядом какая-то особа во вкусе Рубенса, лохматая и раскрасневшаяся, с декольте. Хм. И в задравшейся юбке. Разумеется, это я. Волосы, как заметил Ричард, выдают их обладательницу с головой. Конечно, я могла бы позвонить в редакцию «Сан» и сказать, что это на самом деле Крис Эванс в женском наряде, но вряд ли они поверят. Рыжие волосы – страшная проблема. Из-за них мне никогда и ничего не сходило с рук.
– Вот стерва! – Я вспоминаю туристку с фотоаппаратом. Вглядываюсь внимательнее. Ни намека на целлюлит. Спасибо, Господи, за то, что в пабах обычно темно. Но отчего я раньше не замечала, какой низкий вырез у моего топа? Что, Гэбриел действительно обнял меня за талию? Наверное, я так напилась, что не заметила.
Может быть, фотография сфабрикована?
О Господи. Я столько лет обучала школьников тайнам фотошопа – а сама никогда об этом даже не думала.
– Если не ошибаюсь, – говорю я дрожащим голосом, – в Ираке ужасная война. В Зимбабве убивают людей. Почему на первой странице… это дерьмо?
– Потому что все обожают Гэбриела, – отвечает Мэдс, завязывая волосы в узел и закалывая их шпилькой. – А еще больше люди любят сплетничать.
Прищурившись, она смотрит на меня.
– Ты уверена, что между вами ничего нет? Судя по фотографии, вам очень уютно вдвоем…
– Мы только вчера познакомились!
– Но он тебя обнимает, – возражает Мэдс. – Что произошло?
– Ты там была, – говорит Ричард. – Да?
Черт. Некогда сверять легенды.
Я отчаянно пытаюсь перехватить взгляд подруги.
– Да? То есть – да, конечно, – поспешно отвечает Мэдс. – Но я тут ни при чем. Я… э… вышла в туалет.
– Кошмар. – Ричард закрывает лицо руками. – Теперь сюда толпами повалят журналисты. Разве можно работать в таких условиях?
– Что скажет Гэбриел? – вслух размышляю я.
– О нем не беспокойся, – весело отвечает Мэдс. – Он будет в восторге. Плохой рекламы не бывает, учти. – И роется в груде газет. – Тебя упомянул Ричард Кэй в своей колонке в «Мейл», а в «Даггер» напечатали эксклюзивное интервью с бывшей подружкой Гэбриела, которая, судя по всему, готова убить соперницу. Читатели «Спорт» наперебой гадают, какой у тебя размер груди.
Ричард стонет.
– Третья страница в «Экспресс», а в серьезных газетах ни словечка, не считая крошечной заметки в колонке знаменитостей в «Таймс», – заканчивает Мэдс. – Пятнадцать минут славы.
– Я не хочу такой славы, – жалобно говорю я.
– Тогда не пей со знаменитостями, – огрызается Ричард. – Прости, Кэти, но тебе придется отправиться домой.
– Что?! – хором восклицаем мы с Мэдс.
– Меньше всего мне нужна шумиха, – объясняет Ричард жене. – Епископ будет крайне недоволен. Если наш дом станет приютом для грязной бульварной интрижки, боюсь, это повредит моей карьере.
– Нет никакой грязной интрижки! – возражаю я. – Мы всего лишь выпили с Гэбриелом в пабе.
– Проблема в том, – замечает Мэдс, – что ситуация выглядит не так уж невинно…
Я вновь рассматриваю снимок. Подруга права. Мое декольте отнюдь не свидетельствует о скромности и воздержании.
– Я просто пригнулась, чтобы не попасть в кадр!
– Ну конечно. – Мэдди хлопает меня по плечу. – Но с точки зрения журналистов, ты новая пассия Гэбриела!
Господи. Неудивительно, что Фрэнки мне написал. Наверняка решил, что я, не успев провести в Корнуолле и одного дня, уже переспала с Гэбриелом Уинтерсом!
– Тебе придется уехать, прежде чем здесь будет кишеть пресса, – требует Ричард.
– Не говори глупостей, – твердо говорит Мэдс. – Репортеры сделали из мухи слона. Конечно, ты никуда не поедешь, Кэти. Ты должна найти своего героя и дописать роман. Гэбриел – всего лишь первый, кого ты встретила. Обещаю, красивых мужчин будет еще немало.
– Здесь дом священника, а не бордель! – взрывается Ричард.
Если бы он только знал, что лежит у меня под кроватью…
– И потом, – продолжает он, – если не ошибаюсь, Кэти рано или поздно придется вернуться в школу.
– Не беспокойся, – бодро отвечает Мэдс. – Она уволилась.
– Что?.. – Ричард, кажется, в ужасе. – А… ее не могут принять обратно?
– Эй, я что, стала невидимой? – намекаю я.
– И что она собирается: делать? – Хозяин дома в гневе начинает крутить в руках газету, а потом яростно рвет ее на части. Я изумленно наблюдаю за ним. – Как твоя подруга намерена зарабатывать на жизнь? Ловить рыбу? Печь пироги? В Трегоуэне не то чтобы острая нехватка учителей.
– Я буду писать книгу, – охотно отвечаю я.
– Ты бросила работу в школе, чтобы писать книги? – Ричард снова закрывает лицо руками. – О Боже, дай мне сил…
– Это любовный роман, – объясняю я. – О разбойнике, который…
– Умоляю, не надо. Прибереги подробности для прессы, которая, несомненно, их оценит…
– Милый, – успокаивающе говорит Мэдс, – ты преувеличиваешь. Все это раздуто из ничего… Пресса скоро от нас отстанет, и мы с Кэти проведем чудесное лето. Она много чем может заняться. После завтрака мы собирались сходить в бюро найма.
– Но что скажет епископ? Внимание прессы его уж точно не порадует. Оно совращает с пути истинного.
– Епископ – вполне современный человек, – возражает Мэдди. – Он, конечно, удалился от мира, но все-таки продолжает жить на земле. А Кэти сейчас очень нуждается в поддержке. У нее был крайне нелегкий период, она рассталась с женихом, а потом еще у нее обнаружили опухоль… Прояви сострадание, Ричард! Как бы поступил Иисус?
Ура! Мэдди – молодчина. Я готова разрыдаться.
– Он бы возлюбил грешницу и позаботился о ней, не так ли?
Ричарду очень хочется меня выдворить, но в то же время он обязан вести себя как подобает христианину.
– Да, конечно. Разумеется, он бы позаботился о ней. Ладно, Кэти, можешь остаться.
– Спасибо, милый! – Мэдс обнимает мужа и целует в макушку, одновременно подмигивая мне. – Кэти будет для нас полезна. Она может мыть посуду, работать в воскресной школе и ухаживать за цветами.
А как насчет продажи секс-игрушек?
Я киваю как болванчик.
– И в первую очередь я выпущу Кусаку в море.
– Так зовут омара, – поспешно объясняет Мэдад. – И потом, Рич, признай, лишние деньги нам не помешают – а ведь Кэти будет платить за комнату.
Ричард явно заинтересован. Служить Мамоне – большой соблазн.
– Я буду платить много, – заверяю я. – А еще – убираться и готовить.
– Не перегибай палку, – сухо замечает тот. – Я уже сказал «да». Просто держись подальше от кинозвезд, пожалуйста.
– Конечно! Разумеется!
Остается надеяться, что Фрэнки не явится без предупреждения в погоне за своим кумиром. Тогда старого доброго Ричи хватит удар.
Ричард наконец выпутывается из объятий супруги и бормочет что-то о переезде в Труро. Входная дверь захлопывается, и мы с Мэдс облегченно вздыхаем.
– Черт, – говорит она. – Мы были на волосок от провала. В следующий раз, пожалуйста, предупреди, что именно ты наврала моему мужу.
– А ты в следующий раз предупреди, что собираешься показать ему «желтую» статью про меня, – огрызаюсь я.
Я ставлю чайник на плиту, хотя, честно говоря, предпочла бы что-нибудь покрепче. Мэдс снова шуршит газетами, но мне неохота даже смотреть на них. Олли, Джеймс и все население Британии полагают, что я – последняя пассия Гэбриела Уинтерса.
Какой-то бардак.
Да кого я обманываю? Все мои романы завершились полным нулем. Родные до сих пор не отреклись от меня лишь потому, что я редко с ними вижусь.
Я погружена в эти мрачные мысли, и туг звонит телефон. Мэдс берет трубку и зажимает ее между плечом и щекой, одновременно заливая кипяток в синий фарфоровый чайник.
– Трегоуэн, дом преподобного Ричарда Ломэкса. О! Привет! Да. Прекрасно.
Что стряслось? Мэдс заговорила тоном Мэрилин Монро.
– Кэти? Да, она здесь.
Мэдди накрывает мембрану рукой. Глаза у нее горят.
– Ты все рассказала мне, Кэти Картер? – спрашивает она, грозя пальцем. – Иначе у тебя проблемы…
– Все-все, – отвечаю я. – А в чем дело?
Мэдс протягивает трубку.
– Потому что, черт возьми, звонит Гэбриел Уинтерс, который ждет не дождется следующей встречи с тобой, Кэти. У тебя роман!
Глава 14
– В ресторан «Кухня феи» требуется официантка. Опыт работы не обязателен. Заработная плата низкая, – читаю я. – Что скажешь, Мэдс?
Мы стоим возле бюро найма, уткнувшись носами в окно. За стеклом – несколько стендов, обклеенных рукописными объявлениями с самыми разными предложениями. Требуются: пекарь, сиделка в дом престарелых, барменша. По-моему, я вполне могу справиться с любым из этих дел, но у Мэдс свои идеи.
– Нет, нет и нет, – твердо говорит она. – Наша главная задача – найти тебе романтического героя, раз уж ты считаешь, что нуждаешься в нем.
А я-то думала, что ищу работу.
– Ты не найдешь своего героя в доме престарелых, – замечает Мэдс, когда я прочитываю следующее объявление. – Богача – возможно, ведь повезло же Эни Николь Смит, но уж точно не молодого любвеобильного красавца.
– Погоди. Мне не нужны молодые любвеобильные красавцы. Я подумываю о том, чтобы завещать свои половые органы в донорский банк, потому что скорее всего больше никогда не буду ими пользоваться.
– Чушь! Разумеется, будешь. Ты примчалась сюда, как только я сказала тебе про здешних мужчин.
– Мне просто нужно было уехать из Лондона, – напоминаю я.
– И для успеха твоей книги мы должны найти тебе романтического героя, – продолжает Мэдс, деловито списывая телефоны. – Впрочем, с этим ты, похоже, справилась без моей помощи. Мистер Уинтерс просто с ума сходил, так ему хотелось с тобой поговорить.
Наши взгляды встречаются в оконном стекле, и я смеюсь, потому что Мэдс многозначительно поигрывает бровями.
– Ты все молчишь, с тех пор как Гэбриел позвонил. Что он сказал? Пригласил на свидание? Рассказывай же! Он сделал тебе предложение, чтобы спасти твою честь? Или дал эксклюзивное интервью для «ОК»?
– Ну и кто тут пишет любовный роман? – смеюсь я. – Слышала бы ты себя… Гэбриел всего лишь пригласил меня в «Приют контрабандиста», чтобы за ужином обсудить, как выбраться из этой ситуации.
Я разглядываю себя в стекле. Огромные темные очки и бейсболка, возможно, и делают неузнаваемой Викторию Бэкхем, но мне они не помогают. Отчаянно надеюсь, что Гэбриел умеет скрываться от прессы лучше, чем Мэдс. Так или иначе, мы все-таки ускользнули от одинокого репортера из «Корниш таймс», который караулил у двери.
– О Господи! – Мэдс взвизгивает так пронзительно, что несколько проходящих мимо туристов оборачиваются и смотрят на нас. – Поверить не могу, что ты молчала все утро! Что-то я не слышала, чтобы Гэбриел часто приглашал гостей. Он оберегает свою личную жизнь. Надень новые трусики. Ты ему нравишься, детка!
– Ничего подобного, – возражаю я. – Он всего лишь любезен.
– Черта с два! Мужчины помогают женщинам, лишь когда надеются что-нибудь получить.
– Говори что хочешь, но я не интересую Гэбриела. Это точно.
Взять хотя бы наш недавний разговор. Трудно сказать, что он был насыщен страстью.
– Привет. – Я отворачиваюсь от Мэдс, которая таращит глаза и чмокает губами. – Мне очень неловко из-за того, что это попало в газеты…
Низкий бархатный смех.
– Не стоит беспокоиться. В моем деле без этого никак. Я просто хотел позвонить и узнать, как у тебя дела. Надеюсь, твой парень не слишком разозлился.
– У меня нет парня, так что можешь не волноваться.
– О…
– На тот случай, если ты волновался, – поспешно добавляю я.
– Я не волновался. – Гэбриел делает паузу – видимо, для пущего эффекта. – Но видимо, в Лондоне мужчины просто слепы. Что ж, по крайней мере не придется беспокоиться о том, что твой разгневанный бойфренд вызовет меня на дуэль.
Я смеюсь.
– Да уж, точно не придется.
– Пресса скорее всего отстанет от нас через пару дней, – говорит он. – Но не удивляйся, если вдруг какой-нибудь папарацци появится поблизости. Нужно посоветоваться, чтобы придумать историю для газет.
– А нельзя просто все отрицать?
Назовите меня наивной, но я-то думала, что шумиха утихнет, если не высовываться. Прежде тактика страуса никогда не подводила.
– Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, – осторожно говорит Гэбриел. – Иначе они станут еще настойчивее. Нас будут караулить на каждом шагу, пока не обнаружат что-нибудь интересное, а если не найдут, то придумают – ну, или раскопают – пару пикантных подробностей. Надеюсь, у тебя нет страшных тайн?
Я вспоминаю о вибраторах под кроватью. Меньше всего мне здесь нужны проныры-репортеры. Жена священника, которая тайком продает эротические игрушки, может стать настоящей сенсацией.
Ричард с ума сойдет.
И самое страшное, я останусь без крыши над головой.
– Нет, конечно, – отвечаю я. – А у тебя?
Гэбриел молчит.
Черт возьми, думаю я, и у меня потеют ладони. Он ввязался во что-то ужасное.
– В общем, нет. – Гэбриелу явно неловко. – Но я должен кое-что обсудить с тобой…
Мне не столько страшно, сколько любопытно. Что он скрывает?
– Ну, ты явно эксперт по этой части. Что предлагаешь? – спрашиваю я.
– Я сегодня занят почти весь день. – Слышно, как он шуршит страницами. – Может быть, поужинаем в «Приюте контрабандиста»? Часов в семь?
Я молчу. Стоит ли ужинать с Гэбриелом?
– Надо решить, каким образом уладить эту ситуацию. Я посоветуюсь с продюсером, – продолжает он. – Кэти, мы решим проблему. И кстати, я хорошо готовлю. Мое фирменное блюдо – мясо в красном вине.
Что-то фантастическое. Один из самых красивых мужчин планеты приглашает меня на ужин к себе домой. Большинство британских женщин отдали бы что угодно, лишь бы оказаться на моем месте, так почему же я не рада? Разве я не мечтала о чуде? Разве не за этим приехала в Корнуолл?
– Прекрасная идея, – соглашаюсь я. – Значит, сегодня в семь.
Гэбриел объясняет, как найти его дом, – придется подняться на холм и позвонить оттуда. Потом я нервно меряю шагами кухню, пока Мэдди не гонит меня наверх, одеваться. Поиски работы – именно то, что нужно, чтобы ненадолго позабыть о случившемся. Если, конечно, Мэдс отстанет.
Пересказав подробности телефонного разговора, я сомневаюсь, что до вечера мы будем говорить о чем-нибудь еще. Я как будто выиграла миллион в лотерею, а не получила приглашение в гости. Конечно, Гэбриел – телезвезда, но при этом он наверняка рыгает и пукает, как и простые смертные.
– Ну же, подружка, – стонет Мэдс. – Свидание с Гэбриелом Уинтерсом! Наверняка ты рада, что купила те сексуальные трусики.
– Это не свидание, – твердо говорю я. – Нам надо обсудить, как уладить проблему.
– Интимный ужин вдвоем в уединенном доме. – Мэдди взвизгивает. – Да брось! Ты не настолько наивна.
Я качаю головой. Мэдс может думать что угодно, но я уверена, что секс в намерения Гэбриела не входит. Конечно, он потрясающе выглядит и у него достаточно таланта и харизмы, чтобы быть хорошим актером, но я не интересую его. Конечно, мы посмеемся, поболтаем и даже немного пофлиртуем, но ни малейшего сексуального подтекста не будет.
– Ага! – Мэдс на мгновение забывает о Гэбриеле и с интересом изучает очередное объявление. – Вот это уже на что-то похоже. Ты хорошо ездишь верхом?
Я с трудом отвлекаюсь от мыслей о Гэбриеле.
– Что?
– Ты хорошо ездишь верхом?
– На лошади?
– Естественно. А ты о чем подумала, испорченная натура?
Мэдс точно спятила. Игрушки от «Анны Спринг» свели ее с ума.
– В последний раз я ездила верхом в пятнадцать лет. – Я вспоминаю те времена, когда приходилось беспокоиться лишь о том, чтобы лошадь не сбилась с ноги в галопе. Я была по уши увлечена пони по имени Ирис. Да уж, тогда жизнь была, несомненно, проще, чем теперь.
– Это же как езда на велосипеде. Разучиться невозможно.
– Наверное, – с сомнением говорю я.
– Прекрасно. Возможно, мы нашли для тебя отличную работу. Тристан Митчелл из Трегоуэнского туристического центра ищет помощницу в конюшне. Требуется: объезжать лошадей и сопровождать туристов в поездках. Интересно, это трудно?
– Я утратила форму, – говорю я. – Вряд ли я…
– Тристан Митчелл – такой душка. – Мэдди просто брызжет энергией. – Ты непременно должна его увидеть. Просто сгусток тестостерона. Идеальный вариант, чтобы позабыть Джеймса.
– Боюсь, это Джеймс никак не позабудет обо мне, – замечаю я, но Мэдс не слушает – она тут же набирает номер и договаривается от моего имени о собеседовании. Я вздыхаю и покоряюсь – пусть тешится очередной безумной идеей. Я начинаю понимать, что у моей дорогой подруги мания.
– Потрясающе, – говорит она, пряча телефон. – Тристан говорит, что приедет завтра, и тогда ты с ним увидишься. Он тебе понравится, Кэти. Какие у него бедра!.. Лошади просто млеют, когда он садится в седло… – Глаза у Мэдс затуманиваются. – Везет же некоторым.
Я встревожена. Что бы ни происходило между Мэдди и Ричардом, у них явно проблемы, раз уж она начала мечтать о других мужчинах. На мой взгляд, работа на конюшне – приключение в духе Джилли Купер. Чем скорее Мэдди накопит шесть штук и улетит с Ричардом на Карибы, тем лучше.
– А вот еще кое-что, – продолжает Мэдс. – Идеально для тебя подойдет. «Требуется няня, на пять вечеров в неделю, чтобы забирать двух детей из школы и присматривать за ними с половины четвертого до половины седьмого. Звонить Джейсону Говарду».
– Наверняка он просто душка, – устало говорю я.
– Да! Да! Откуда ты знаешь? Ты ведь его еще не видела! – Мэдс отнюдь не желает, чтобы кто-то перехватил роль свахи.
– Не видела.
– Он держит художественную галерею. – Мэдс записывает телефон. – Год назад жена оставила его с детьми. Бедные крошки! Только подумай, Кэти, они растут без матери. Ты будешь для них как Мария из «Звуков музыки».
Рисую себе ужасающую картину – я бегу по полю, среди лютиков, в одежде монашки. Никогда еще работа учительницы не казалась мне такой притягательной, и я с тоской вспоминаю свой замусоренный класс.
– Если с Тристаном не сложится, мы позвоним Джейсону, – говорит Мэдс. – Он такой милый. Длинные волосы и одежда в стиле хиппи. Ты будешь в восторге.
– Я буду в восторге, если мы перекусим, – намекаю я, указывая в сторону кафе.
– Ты свободна как птица. – Мэдди прячет блокнот и берет меня под руку. – Я изо всех сил стараюсь найти тебе подходящего мужчину, а ты думаешь только о еде. Хотя, – продолжает она, шагая со мной к уютному кафе, – в море лучше выходить на полный желудок.
– В море? Ты о чем?
Мэдс, кажется, смущена.
– А я разве не сказала, что мы собираемся выпустить Кусаку?
– Нет, ты, как водится, забыла. – Внезапно аппетитные булочки, сложенные на витрине, перестают казаться привлекательными.
– Какая же я балда. – Мэдс стучит себя по лбу. В два часа выходим в море на «Плясунье». Пришлось хорошенько попросить, чтобы нас взяли, так что вы с Кусакой должны быть благодарны. Рыбаки не любят брать женщин на борт – это плохая примета.
– Согласна. – У меня ужасное предчувствие. Я и лодки – несовместимые вещи. – По-моему, примета хуже некуда. Погоди, Мэдс. Ты знаешь, как мне становится плохо на воде. Помнишь университетскую поездку в Шербур?
Мэдс явно пугается.
– Мы еще не успели выйти из порта, как меня вырвало, – напоминаю я. – Я всю дорогу лежала пластом, пока вы пили и веселились.
Когда учителя из школы имени сэра Боба однажды решили отправиться на лодочную прогулку по Темзе, Олли буквально отскребал меня от палубы. Но Мэдс я об этом не рассказываю. Не могу сейчас говорить об Олли. Когда вспоминаю, что лишилась лучшего друга, просто хочется сунуть голову в духовку.
– Не будь такой рохлей, – фыркает Мэдс. – Ты обязана крепиться – ради Кусаки. Он нуждается в твоей поддержке.
– Мы всего лишь выпускаем Кусаку в море, а не присутствуем на его свадьбе.
Мы бредем к аптеке.
– Купи что-нибудь от морской болезни, – приказывает Мэдс. – Я не хочу, чтобы тебя вырвало на глазах у шкипера. Это его совершенно не впечатлит.
– Я думала, что мы собираемся выпустить омара, а не охотиться на мужчин.
Ноги подгибаются. Я вижу несколько траулеров, которые подпрыгивают на волнах. Это слишком живое воображение – или меня уже укачивает?..
– Мы женщины, – напоминает Мэдс. – Делать несколько дел одновременно – наш конек. И потом, когда ты увидишь Гая Трегартена, то придешь в такой восторг, что забудешь о морской болезни. Под грубым клеенчатым комбинезоном скрывается прекрасное тело. Помнишь Джорджа Клуни в «Идеальном шторме»?
– «Идеальный шторм»? По-моему, в конце фильма все утонули.
– Я тебя умоляю! – Мэдди втаскивает меня в магазин. – Солнце светит, на море штиль. Все будет в порядке. Подумай о бедном маленьком Кусаке.
– Ему и в ванне неплохо.
– Когда Ричард вернется домой и обнаружит, что мы не выпустили эту тварь, Кусаке наступит конец раньше, чем ты успеешь досчитать до трех. – Мэдс протягивает мне какие-то таблетки и пару оранжевых браслетов, которые предположительно спасают от морской болезни. – Подумай о светлой стороне. Пресса не найдет тебя, если ты будешь за десять миль от берега. Разве я не гений? Можешь не благодарить. Я ведь твой друг.
