Текст книги "ПО 3 (СИ)"

Автор книги: Руслан Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глянув на продолжающего задыхаться Гордияна, я покачал головой, удивляясь упертости этого жилистого старика – он продолжал жадно глядеть на непокоренную стену, лишь краем уха вслушиваясь в сочувственные слова луковианцев.

– Я подниму тебя – уверенно сказал я, отставляя опустевшую кружку и осторожно цепляя с тарелки конфету – Подниму на веревках до самого верха, раз уж ты так сильно хочешь туда попасть.

– Хочу… я хочу…

– А зачем? Просто увидеть?

– Это цель… цель… понимаешь?

– Понимаю – вздохнул я, поднимаясь и сбрасывая с себя шкуры – Понимаю…

Как я быстро убедился, в медленном осторожном подъеме самое главное это сохранение сил и трезвый расчет.

Тянуться к той многообещающей широкой щели? Или лучше сделать мелкий шажок в сторону и сделать небольшую передышку на достаточно широком карнизе, после чего закрепить веревку с помощью узлов или самодельного крюка с петлей?

Во всех случаях мне удалось сдержать дурацкий авантюрный порыв и проявить разумную осторожность. А если в душе начинало шевелиться что-то мальчишеское и нетерпеливое, мне хватало двух взглядов, чтобы прийти в себя. Первый взгляд вверх – на торчащую из щели замерзлую ногу покойника. Второй взгляд вниз – на отдаляющуюся с каждым метром стеклянную повозку. Сбивая сосульки и ледяные глыбы, в снежном облаке я медленно поднимался наверх, оставляя за собой ломанную линию причудливого вертикального графика. Примерно через каждые десять метров я останавливался и глядел на столь же допотопный термометр явно не нашего производства, похожий на часы луковица с красивой медной крышкой и циферблатом под ней. Только вместо времени устройство показывало температуру.

Почти минус сорок. Вот уже тридцать метров вверх, а температура не меняется. Все те же примерны минус тридцать девять. Хорошо это или плохо? Не знаю. Но я старательно фиксировал данные, первое время выкрикивая показатели, чтобы оставшиеся внизу записывали их. Когда поднялся слишком высоко, кричать перестал – шарф на рту глушил слова, а снимать его и надсадно орать, запуская стылый воздух в легкие, я не собирался.

Первая действительно долгая остановка, причем в крайне неудобном месте, случилась, когда я увидел тревожные частые вспышки света бликующие над грозно нависшими надо мной старыми мутными сосульками, каждая из которых служила немым вопросом без ответа – откуда сосульки в месте, где не бывает плюсовой температуры? Тут нет таяния… Я как раз размышлял об этом, когда снизу пришел ответ.

Один взгляд вниз… и я замер, вцепившись в так вовремя закрепленную чуть выше веревку. Левая рука сама проверила два имеющихся карабина защелкнутых на том конце веревке, что свободно свисал вниз. Любая угроза… и я начну неумелый, но быстрый спуск. У меня не будет другого выбора, если две эти твари вздумают меня атаковать…

Вжавшись в неглубокую впадину, держась за веревку, чувствуя, как подрагивают от выплеска адреналина ноги, я смотрел за происходящим внизу. Там появилось две светящиеся голубоватым линии, что стремительно «вытекли» из тоннеля, обогнули дрезину испускающую тревожное мигание, а затем, по проделанным в полу колеям, грациозно двинулись к скальной стене.

Тихо… тихо…

Заставляя себя дышать, я проверил оружие, убедившись, что ничего не потерял. Ранец со смертоносным оружием оставался в сугробе за пределами убежища, и я не собирался за ним возвращаться – тяжел. Слишком тяжел для такого вот восхождения. На мне рюкзак с термосом и едой, нож у пояса, за спиной короткая легкая острога, на запястье болтается ледоруб… Еще у меня есть пистолет с полным магазином – выдано луковианцами. Пистолет наш – Макаров. Спрятан под одеждой. За поясом, вернее у пояса под курткой, я его держал из-за боязни, что пистолет на морозе заклинит.

До этого момента я думал, что хорошо вооружен. Но едва увидел этих грациозных хищников, понял, что я безоружен перед подобным.

Быстрые… целеустремленные… двигаясь со скоростью бегущего человека, два светящихся снежных огромных червя добрались до стены и без малейшей паузы двинулись вверх, даже не потеряв в скорости, будто законы гравитации не про них писаны. Их окутывали легкие белесые облачка. Я вжался в стену сильнее, одновременно готовясь оттолкнуться и скользнуть вниз. Краем глаза увидел, как в из дрезины высыпали и замерли в тревожном ожидании фигурки стариков.

Чтобы добраться до меня червям понадобилось меньше минуты времени. Еще секунда… и они прошли мимо подобно миниатюрным причудливым лифтовым кабинкам. Я автоматически отметил, что свечение у них лишь по центру, но в передней части туловища виднеется еще одно световое пятно – красное неяркое. И с это точки доносилось отчетливое шипение, оттуда же исходило облако почти сразу исчезающего пара. Часть оседало на льду вокруг, на мгновение превращаясь в крохотные капли воды, что не успевали продвинуться и на сантиметр вниз, тут же замерзая.

Вот откуда здесь сосульки… это сколько же лет понадобилось на выращивание таких вот монстров, вроде тех, что нависают надо мной?

Глупые мысли в глупой голове висящей над пропастью букашки…

Еще несколько секунд и я опять остался в одиночестве. Светящиеся снежные черви прошли в нескольких метрах от меня и даже не обратили внимания. Зато я был весь внимание, за эти считанные секунды умудрившись увидеть и буквально впитать в себя все мельчайшие детали.

Белые безглазые змеиные тела. На них видны места, где раньше крепились отгрызенные крылья, что стали… ненужными? Снизу тела вроде как чуток сплющены и легко скользят по глубоким колеям. В центре сгусток голубоватого искристого свечения. Спереди, у самой морды, аномальная горячая зона, если не сказать раскаленная. Очень странные и опасные существа с немаленькой пастью… Хищники, что спешат на нерест, неся в себе сотни икринок? В задней части тела у каждого из червей было отчетливо заметно продолговатое вздутие…

Что ж…

Очнувшись через несколько минут от задумчивого ступора, я успокаивающе помахал старикам и продолжил подъем, уже зная, что в самом скором времени окажусь внизу – силы подводили. Вроде бы такая небольшая высота, но я уже на пределе. А еще… щелкнув крышкой висящего на короткой цепочке термометра, я убедился, что «за бортом» минус сорок шесть. По абсолютно непонятной причине температура понизилась на пять градусов. И меня начало «прихватывать»…

Последние метры…

Неторопливо пройти последние метры…

Мысленно подбадривая себя, я продолжил осторожно подниматься, двигаясь из стороны в сторону в поисках наиболее безопасного маршрута.

Мне показали тот путь, которым в свое время двигалась луковианская экспедиция и часть моего маршрута пролегла по их старым следам, но во многих местах я далеко уходил в сторону, отвергая их опыт. Пройти можно – но слишком затратно по силам. К чему? Лучше подняться чуть в стороне, а затем опять сместиться и закрепить веревку на той же вертикали. А они старательно перли почти по прямой, пасуя только перед совсем уж неприступными зонами и с неохотой идя в обход.

А к чему тогда такое глупое упорство, если все равно приходится сворачивать? Лучше уж я вовремя сверну сам и выберу иной подходящий маршрут, не дожидаясь, когда меня заставят это сделать в неподходящем месте и по чужим условиям.

В очередной раз подняв голову, смаргивая с ресниц иней, я увидел то, к чему стремился – свой ужасный ориентир. Бурый покачивающийся на стылом нисходящем ветру лоскут материи, что превратилась в заледенелую пластину. А рядом торчащая из глубокой щели нога мертвеца.

Вот и добрался…

Одна из вех моего пути наверх. Луковианцы обещали не обидеть в подарках, если я сумею доставить тело их павшего в бою с усталостью, старостью и стужей товарища вниз.

Поднявшись еще чуть выше, закрепив веревку, я убедился, что это место восходившие до меня выбрали не случайно – в стене глубокая выбоина, разрезанная двумя щелями. Причем одна выглядит чуть ли не пещеркой, но сейчас полностью «залита» почти прозрачным зеленоватым льдом. Вторая тоже замерзла, но уже обычным белесым мутным месивом, что скрыло тело покойника. Ко всему этому щедрому великолепию в довесок шла широкая каменная полка шириной чуть больше полуметра. С ней я и начал, первым делом сбив весь покрывающий ее лед, чтобы уменьшить скользкость и избавиться от предательского горки ведущей в бездну – прокатись с ветерком.

Покончив с этим, занялся делом посерьезней. Стащив рюкзак, отвязал от него шкив, сотворенный из переточенной тонкой шестерни, насаженной на тонкую ось. Примерившись, принялся рубить лед, вырубая длинную глубокую горизонтальную щель, уходящую под углом в ледяную толщу. В центре вертикальная прорезь… закончив, вставил шкив, после чего заблокировал ось внутри единственным доступным цементом – смесью из ледяного крошева, политой чаем из крышки термоса. Схватилось намертво. Вот только ненадолго вся эта система – рано или поздно колесо шкива замерзнет на оси и перестанет двигаться. Да и веревка примерзнет. Тут нужен постоянный присмотр за примитивным оборудованием, но я сомневаюсь, что даже столь трудолюбивые и фанатичные луковианцы станут регулярно отправлять сюда бригаду очистки. Хотя это в их интересах… Раз уж на них давит тот «самый старый бункер» Восемь Звезд.

Глянув на термометр – минус сорок восемь – я заторопился, чувствуя, что исходящий сверху стылый «выдох» становится сильнее и морозней.

Вырубить тело старика, обмотать веревкой понадежней и отправить за край скальной полки. Дождаться, когда травящие веревку старики спустят скорбный груз вниз, стараясь при этом сдерживать бьющую меня крупную дрожь. Следом принять поднявшийся по веревке тяжелый мешок и, не открывая его, разместить в дыре, которую недавно занимало мертвое тело. Напоследок нанести пару ударов ледорубом, выбивая крупные ледяные осколки. Смести все вниз, закрепиться на веревке самому и довериться еще крепким стариковским рукам.

Минус сорок девять… крышка термометра щелкнула, закрываясь, а я провалился вниз.

Когда меня подхватили под руки и потащили к дрезине, я уже едва переставлял ноги. Слишком много потрачено сил и уж точно слишком много нервного напряжения. Выдавив из себя одну короткую фразу, выпив полную кружку обжигающе горячего чая, не слушая сбивчивых удивленных и благодарных слов, я откинул голову и провалился в сон еще до того, как «аквариум» пустился в обратный путь. Я продолжал спать, сквозь тяжелую дрему ощущая, как меня переносили в приятное тепло, раздевали и укладывали на знакомую постель. Дальше лишь успокоительная теплая темнота…

***

Первое, что я увидел, проснувшись – лежащий на столике пистолет и термометр, что так походил на часы-луковицу. Странноватое и почему-то красивое сочетание, что тут же вызвало закономерную ассоциацию – дуэль. Хотя приклеенные на циферблате крохотные римские цифры поверх чужих луковианских вне

Второе, что я увидел – мирно улыбающегося Панасия, сидящего на противоположной койке и делающего вид, что погружен в чтение. Я видел обложку. Путешествие Чарли в поисках Америки. Старое издание. Книга из тех, что входит в список обязательного прочтения теми, кто собирается посвятить немалую часть жизни путешествиям или бродяжничеству.

– Ваша литература удивительна – буднично произнес луковианец, поймав мой сонный взгляд – Кофе?

Я медленно кивнул и еще медленнее сел на кровати, с удивлением ощущая уже ставшую такой непривычной боль перенапряженных мышц. А я-то наивно полагал, что давно привык к беспощадным физическим нагрузками и лишениям. Так старательно закалял себя, изнурял тренировками… и не столь уж высокий подъем по отвесной стены обнаружил в моем теле те мышцы, о которых я раньше даже и не подозревал. А пальцы… сжав кулаки, я поморщился от тупой ноющей боли в пальцах. Не зря говорят, что для скалолазания требуется тренировать совсем иные мышцы… Что ж – теперь я в этом убедился.

Спустив ноги, сомкнул пальцы на одном из двух столбиков у кровати – что лишний раз напоминали о том, что эти ложа предназначены для медленно теряющих силы стариков – я охнул, когда в пальцы впилась тупая ноющая боль. Вот это да… Первая и ошибочная мысль – обморозил несмотря на двойные перчатки. Вторая и верная после тщательного осмотра – все то же самое перенапряжение мышц. Пальцы, предплечья, бицепсы, мышцы плеча, что-то в ребрах, пресс, часть спинных мышц и почему-то голени – все ныло от тупой сильной боли.

– Проклятье – пробормотал я, возвращаясь в постель – Не сочти за грубость, но…

– Лежи – успокаивающе улыбнулся луковианец – Телу приказать можно при острой нужде, но оно не раб, а друг… поэтому лучше проявить ласку и заботу. Пюре с котлетами?

– Двойную порцию. Но сначала побольше жирного подсоленного бульона – улыбнулся я в ответ и, превозмогая боль, потянулся за лежащим у кровати рюкзаком – Найдется пара листов чистой бумаги?

– Сыщем. Еще могу предложить пластиковую папку и чернильную ручку. Но их подарить не сможем…

– Конечно – кивнул я – Верну.

– Понимаю, что твое время ценно и тебя ждут дома…

– Дома – повторил я задумчиво и кивнул, соглашаясь – Да. Меня ждут дома.

– Значит, не повторишь попытку? Что ж… – Панасий опустил голову, чуть крепче сжал переплет книги сухими длинными пальцами – Мы попробуем сами. Ты закрепил веревку и…

– Не-не – качнул я головой – Пока не доберусь до края утеса – отсюда не уеду.

Лицо Панасия посветлело, насупленные брови начали расходиться:

– Добрая весть для нас! Пару дней тебе надо отлежаться на хорошем питании…

– Отлежаться на хорошем питании – тихо рассмеялся я.

– Что не так?

– У нас говорят чуть иначе, но так тоже звучит неплохо.

– А через день или два…

– Нет – возразил я – Обратно к скале мы отправимся часов через семь. Я поем, сделаю кое-какие заметки, почитаю, заставлю себя поспать несколько часов… и можно отправляться.

– Ты еле шевелишь пальцами. А путь наверх тяжел…

– Да – согласился я – Тяжел, опасен и длинен. Поэтому эту задачу мы разобьем на несколько мелких этапов, Панасий. Мы должны подойти к делу основательно.

– Основательно – повторил старик – Звучит многообещающе. Что тебе понадобится?

– Я напишу список.

– У нас есть немного шоколада и орехов. Я слышал и читал, что те, кто карабкается по заледенелым скалам любят рассасывать под языком шоколадные пластинки…

– Ага. Но я предпочту пару термосов. Один с горячим бульоном. Другой с крепким и чуток подслащенным чаем. Я напишу… Панасий… не одолжишь книгу на несколько часов?

– Хорошая книга…

– Умная – согласился я – И задумчивая. Освежу в памяти некоторые главы.

– Хорошо.

– Если кто-то из жителей вашего Убежища захочет написать письма или передать посылки в Бункер – буду рад доставить их. Бесплатно. Ну может попрошу еще один термос с чаем.

– Мы напишем… добрососедские узы очень важны в этом ледяном мире, Охотник. Мы не были рады, когда связь между нашими приютами оборвалась. И поверь – не мы были причиной этого горестного обрыва.

– Замок – задумчиво произнес я – Замок оборвал с вами связь.

– Не только с нами. Насколько мы знаем, Бункер живет в полной изоляции от остальных приютов.

– Ясно – сказал я – Ясно… Ладно. Об этом буду думать в свое время.

– Не мешаю – понимающе кивнул Панасий и встал – Не мешаю…

Погрузившись в раздумья, я лишь машинально кивал и с благодарностью улыбался, когда мне приносили кофе, папку с бумагой, чернильную ручку с серебряным пером и обед. Написав небольшой свиток, оставил сложенный лист на углу столика, откуда он будто сам собой исчез. Где-то через час у кровати появилось все, что мне требовалось для продолжения восхождения.

Закончив с заметками, я допил бульон, механически работая ложкой съел остатки пюре с очень вкусными котлетами. Влив в себя остатки жиденького кофе и взялся за оставленную Панасием книгу. Несмотря на кофеин и недавний сон, меня сморило на второй главе. Проваливаясь в сон, я ощущал, как пульсируют мои приходящие в себя мышцы, как ноют локтевые суставы. Ощущая это, я улыбался – раз больно, значит живы еще. Так говорила моя мудрая бабушка, что никогда не ошибалась.

***

После очередного удара кусок льда сдался и откололся, открывая моему удивленному взгляду не скальную поверхность, как я ожидал, а серый спрессованный лед. Вот это уже интересно…

Сгребя короткой лопатой ледяное крошево и крупные куски на старую шкуру, я дотащил ее до края и вытряхнул, отправляя содержимое в недолгий полет к подножию скалы.

Как я и сказал Панасию – к этому делу надо отнестись основательно. И последовательно.

Поэтому, проснувшись во второй раз, я неспешно собрался, проверил, все ли из затребованного мы погрузили в «стекляшку», придвинул поближе к себе термосы, не собираясь ни с кем делиться. Следом убедился, что за рулем опять сидит пришедший в себя Гордиян и уточнил, согласится ли он на еще один подъем. Получив утвердительный ответ, дал отмашку, и мы отправились к скале, двигаясь вдоль проделанных снежными змеями проплавленных следов.

Еще до финиша я принялся разминаться, особое внимание уделяя пальцам, что продолжали сохранять некоторую онемелость и слабость. Не только пальцы – все тело ломало, поэтому я еще до отъезда проглотил таблетку ибупрофена из неприкосновенных запасов луковианского убежища, не забыв включить несколько таблеток в список требуемого. Пусть мне тоже очень небезразличен мертвый город под ледяным небом, но путешествие должен оплачивать не я, а заинтересованные спонсоры. Так всегда было и будет – в опасные походы отправляются смелые бедняки, а не желающие рисков богатее пошире открывают свои кошельки.

Добраться до места предыдущего финиша было легчайшей частью – с помощью шкива я оказался там за минуты. Закрепившись на месте, дал отмашку страхующим старикам и принялся за главное на сегодня дело – обустройство промежуточной базы.

К подобным делам надо относиться с максимальной серьезностью. Поэтому я предложил сам себе представить, что передо мной стоит цель покорить Эверест. Что я знаю о покорении Эвереста? Немного. Но кое-что мне все же известно – на пути к вершине лежит как минимум два промежуточных лагеря, не считая селения шерпов у подножия великой горы, что отняла так много жизней.

Мой лагерь шерпов – кровать в паре километров отсюда. И я уже отлежался.

Мой промежуточный лагерь – а мне должно хватить одного – находится на высоте сорока девяти метров. Округлим до пятидесяти. Вот на этом рубеже я и принялся обустраиваться, не дав себе времени на отдых. Выбивая из ледяных щелей снег, откалывая сам лед, я сбрасывал все вниз, углубляя и расширяя нишу. Через час я отдалился от скальной полки на метр и, убрав мусор, тихо засмеялся, отвинчивая крышку термоса с бульоном – я снова представил себя плененным узником островного замка Монте Кристо. Я будто Эдмон Дантес, что упорно копает путь к свободе, выгребая сухую глину и каменную крошку из узкого лаза… Только у меня лед вместо песка и вообще дела мои обстоят сытнее и светлее.

Заставив себя выпить полную крышку жирного медвежьего бульона с мелкими волоконцами мяса, где я размочил одинокую печенюху, следом отпил чуток кофе и вернулся к работе. Наткнувшись на мутный лед вперемешку со снегом, я удвоил усилия и обрушил преграду, добравшись до скалы. Убрав крошево, оценил пространство, горестно вздохнул и опять взялся за инструмент.

Только через четыре часа работы я добился такого объема свободного пространства, чтобы перейти к следующему этапу. К этому моменту я был настолько вымотан, что едва преодолевал сонливую усталость, а тело ныло и саднило с такой силой, что еще одна таблетка ибупрофена почти не помогала. Я все же заставил себя двигаться.

Час ушел на то, чтобы поднять наверх несколько свертков и Гордияна Трофимовича. Сегодня старик выглядел куда бодрее, а его дыхание говорило о принятой для успокоения нервов рюмашке. Действуя вместе, мы развернули свернутые медвежьи шкуры и принялись за обустройство «Высотной станции-1» как вдруг решил ее высокопарно назвать Гордиян. Я молчал, тихо посмеиваясь и стараясь не забывать об осторожности. Каменный пол накрыл слой тонких веток – пара охапок из запасов дров. Сверху легли две толстые шкуры матерых старых медведей. Поверху шкуры потоньше и наконец спальные мешки. Следом мы с помощью жердей, веревок и крюков закрыли образованную утепленную площадку шкурами со всех четырех сторон, не забыв подвесить тяжелый меховой полог сверху. У нас получилась теплая и более чем достаточная для двух или даже для трех человек палатка, направленная выходом не в сторону скальной полки и обрыва, а в глухую стену. Гордиян выпил еще рюмашку, после чего взялся за молоток и моток веревки, начав сооружать прочные перила по краю обрыва – ничего не стоит спросонья или со страху перепутать направление и рухнуть с пятидесятиметровой высоты. Особенно при выходе со света в темноту. Глядя на наше надежное убежище, я невольно вспомнил ту раздутую в СМИ историю с группой, погибшей на перевале Дятлова. Никто так и не узнал, что с ними случилось на самом деле – при сотне убедительных версий. Я помню версию, что к ним в палатку нежданный страшный гость… искренне верю, что с нами такого не случится. Впрочем, маршруты светящихся змей далеко, и они никогда не менялись. А других опасных тварей тут не встречалось. Я так и сказал Гордияну. Старик помолчал, выпил уже третью рюмашку, закрыл старую флягу и кивнул:

– Внизу ничего такого не попадалось.

Помолчав, он добавил:

– И сверху не приходило… пока…

Я едва не поперхнулся очередной порцией еще теплого бульона. Сипло вдохнув, убедился, что бульон все же пошел вниз по сократившемуся в спазме пищеводу и прохрипел:

– Умеешь ты саспенса нагнать, дед…

– Чего нагнать?

– Да ладно – махнул я рукой и принялся стряхивать с себя снег – Печка уже работает?

– Элемент активирован – торжественно кивнул Гордиян, приглашающе указывая на закрытый входной полог – Надо бы позднее тамбур доделать. Станцию ведь надолго делаем.

– Сделаем – кивнул я и, стащив верхнюю одежду, полез внутрь. Вытянув руку, дернул рычаг и только затем начал стягивать свитер.

Тут было тепло по здешним меркам – медленно отходящий термометр минут через пятнадцать показал десять градусов тепла, а затем и двенадцать. Вскоре тут будет жарко, но излишки тепла уйдут через оставленную вверху щель. Такая же щель в пологе – чтобы поступал свежий воздух и не скапливался опасный углекислый газ.

Забравшись в спальный мешок, я устроился поудобней и заснул, не обращая внимания на желтый свет фонаря, стоящего на ажурном металлическом ящике полном тихо шумящими шестернями. Торчащий сбоку рычаг указывал на чуждый нам принцип работы обогревающего устройства, что к тому же давало ровный красно-желтый свет. Чем регулярней дергаешь – тем меньше красного и больше желтого света.

Главную свою цель я выполнил – действительно главную.

Покорить можно любую вершину – при условии, что у тебя есть надежное место, куда можно отступить, где можно спокойно перекусить или просто отдохнуть, не боясь при этом замерзнуть. Теперь такое место появилось у луковианского убежища. Причем благодаря надежно закрепленному шкиву с веревкой сюда достаточно легко попасть. Позднее здесь появится постоянный персонал – даже звучит круто – и это место станет постоянно обитаемым.

Но это уже без меня.

Я просто первопроходец. Мое дело сделать первый шаг и вынуть первую лопату земли…

Спал я шесть часов и снова меня никто не будил. Проснувшись, увидел спящего рядом Гордияна – старик тихо улыбался во сне и что-то бормотал. Рядом со мной стояло два укутанных в одеяло термоса.

Что ж… намек понятен.

Выпив бульона и запив сладким кофе, я дернул рычаг, тихо оделся и выбрался наружу, где тут же вздрогнул как от удара плетью – холодно. Очень холодно! Стрелка термометра стремительно шла в обратном от тепла направлении, остановившись на минус пятидесяти двух. Проклятье…

Укутав лицо, я оглядел появившиеся перилла, я взялся за лопату и пошел отгребать снег – Гордиян успел отколоть немного, пока я спал. Закончив с уборкой, я огляделся, прикинул желаемые размеры «Высотной станции-1» и начал с потолка, решив, что он низковат.

Основательность и последовательность. Вот слагаемые условия успеха. Авантюрная жилка? Она начинается после того, как трюм экспедиционного фрегата набьют бочками с солониной, бочонками с ромом и мешками с мукой. Вот тогда уже можно начинать авантюру – не забывая при этом о здравомыслии…

Работать старался с огоньком, но о том самом здравомыслии не забывал, делая паузу после каждого третьего удара и вглядываясь вверх – боялся отколоть слишком большой кусок, что рухнет и придавит меня как муху. За работой чуть согрелся и сбавил темп – мне ни к чему лишняя влажность. Когда ноги по колено скрывались в колотом льду, я брался за лопатой и скидывал все с обрыва, заодно маша дежурящей внизу дрезине. Через три часа прервался на трехчасовой же отдых – заставил себя оторваться от работы, хотя еще сохранил запас энергии. Ни к чему истощаться полностью. Я продолжал держать в голове бесформенного темного монстра – помни, Охотник, помни… враг может появиться внезапно и ниоткуда. Хорош же ты будешь, если даже ноги передвигать не сможешь от изнеможения, до которого сам себя и довел.

По возвращению в палатку я сознательно погнал себя по тому же продуманному алгоритму.

Раздеться. Вытряхнуть остатки снега у порога. Расправить и развесить одежду просушиваться на уже нашитых на шкуры крючках – проснувшийся Гордиян постарался. Тщательно обтереться сначала влажным, а затем сухим полотенцем, заодно проверяясь на потертости, опрелости и ушибы. Убедившись, что все хорошо, принял вместо ибупрофена таблетку аспирина, запив ее бульоном. И снова спать. Полноценного сна не вышло, но я неплохо подремал, попутно увидев несколько цветных и странно эмоциональных для меня сновидений, ни одно из которых запомнить не удалось. Разве что финал одного из них – странный пульсирующий синеватый свет в медленно приближающемся дверном проеме и бесформенные колышущиеся черные тени… Проснувшись, долго лежал на спине, глядя на меховой полог, наслаждаясь теплом и бездействием. В теле ныл каждый мускул, болели даже челюстные мышцы, а предплечья пульсировали в такт сердцебиению, но я был всем доволен.

Чуть придя в себя, не вставая, дотянулся до термоса с чаем и налил себе полную кружку. Медленно цедя бодрящий напиток, столь же медленно прокручивал в голове следующие шаги, прикидывая, где можно чуть ускориться, но так, чтобы без лишнего риска. При этом слишком сильно задерживаться мне нельзя – я не герой дешевого приключенческого романа, где протагонист пропадает на пару лет, а по возвращению ему даже вопросов никто из близких не задает. Если меня не будет в Убежище – нашем Убежище – еще сутки, то там начнут тревожиться всерьез. Если не появлюсь еще сутки – там забьют тревогу. И ладно бы только тревогу – лишь бы не отправили за мной поисковую экспедицию из самых сильных стариков. Слишком уж сильно прониклись ко мне обитатели Холла. Тут уже не шкурный интерес, а просто человеческая забота. Поэтому надо продвигаться быстрее…

Но как?

Главное мы сделали. Но самое трудное – впереди. За меховой стенкой палатки слышались мерные тюканья, причем тюкали вразнобой и с разным темпом – следовательно появился еще один седой работяга. Значит, в ближайшие часы мы закончим с обустройством ледяной каверны. Еще час уйдет на запланированное закрепление крепкой сети, сплетенной из шнуров, веревок и прочего подручного материала. Сеть и средства для ее крепления я заранее прописал в списке и сегодня луковианцы должны закончить с ее изготовлением. Это еще одна мера предосторожности – нельзя забывать, что мы на высоте в пятьдесят метров. Во время прошлой смены я уже успел ощутить на себя один из здешних парадоксальных ветренных порывов, когда отразившийся от ледяного свода воздушный поток ударил в выбитую нами выемку, после чего отразился еще раз от внутренней стены и мягко так, чуть ли не по-дружески, потянул к обрыву… Опять же можно просто поскользнуться – обычно самое страшное происходит по самой банальной мелкой причине.

А еще этот шепот…

Сегодня я слышал его особенно отчетливо. Белый шум настойчиво шипел в моем мозгу, пытаясь что-то сказать. Порой хотелось ударить себя ладонью по голове сбоку, чтобы выбить из ушей это подспудно раздражающее шипение. В убежище луковианцев шепот едва-едва слышен, а порой пропадает вовсе. Вряд ли кто-то решит прыгнуть в пропасть, чтобы избавиться от шепота Столпа, но тут возможны драки… кто-то кого-то толкнет и…

Я перестраховывался, но… почему нет?

Веревочная сеть не столь уж большая трата ресурсов, так что можно и перестраховаться.

Допив чай, я закончил и с мысленной прокруткой оставшихся этапов, после чего пришел к выводу, что ни черта у меня ускорить не получится. Разве что ценой возросшего риска, либо ценой большей усталости – что приведет к отупелости и автоматизму, которые опять же приведут к чрезмерному риску…

Сдохнуть в попытке дотянуться до скорей всего абсолютно бесполезного вымершего города чужих?

Нет, спасибо. Это не мой вариант. Дайте цель позаманчивей – вроде в спешке оставленного объекта «Красный Круг». Грезить сокровищами, что возможно имелись в вымершем городе я тоже не собирался. Да, они, несомненно, там есть. Не злато и серебро, конечно – хотя и оно возможно сыщется – но чуждые нам технологии, что принесут немалую пользу. Но для меня это не сокровища. Так… что-то полезное на моем пути к поиску ответов и способа возврата в наш мир.

Есть шанс, что в том городе мы наткнемся на заиндевелое устройство телепортации обратно на Землю?

Не вижу ни малейших шансов на нахождение оного. Уж точно не в заброшенном городке под ледяной пятой Столпа. А даже если оно там вдруг и сыщется – риск снова не оправдан. Как говаривал один мой глупо погибший знакомый, человек неглупый, рассудительный и последовательный: мало добраться до золотого города инков – с этим золотом еще надо вернуться обратно. Он утонул, запутавшись в донной рыболовной сети браконьера. Когда он внезапно пропал на целые сутки – чего себе никогда не позволял – его беременная жена позвонила мне. И я двинулся по зыбкому следу… грязная была история… история о страхе, жадности, неумелых попытках замести следы и поголовном покрывательстве в умирающей деревушке у берега Оки…

Поняв, что снова погружаясь в дрему наполненную воспоминаниями, заставил себя выбраться из спального мешка. Надо следовать разработанному плану…

Дернуть рычаг, неспешно одеться в высохшую и пахнущую потом одежду, натянуть перчатки, прихватить с собой термосы и откинуть меховой полог…

Старики постарались. Не сказать, что выполненный ими объем работ был велик, но они прошлись с молотком и небольшой киркой повсюду, откалывая лишнее, выравнивая стены, сгребая мусор. В одном месте они выбили хорошую такую выемку, где я и обнаружил их, сидящих и пытающихся отдышаться. Глянув на термометр, я понял причину их внезапной усталости – температура минус пятьдесят три. Уже минус пятьдесят четыре…