Текст книги "ПО 3 (СИ)"

Автор книги: Руслан Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Давай… скажи, что среди них нет лентяев и алкоголиков.

– Да есть, конечно. Но среди них немало и тех, кто всю жизнь уперто бился головой об лед, но так и не сумел проломить его. А сейчас биться уже сил не осталось. Холл – это дом престарелых для честных работяг, что всю жизнь отпахали на заводе и честно вышли на пенсию. И они ее заслужили. Да есть мелочи, что требуют исправления, но нельзя подойти к восьмидесятилетнему старику и сказать ему в лицо, что он сам во всех своих бедах виноват – раньше мол надо думать было.

– Почему нельзя? Я же тебе говорил. Для тебя он старик – а для меня ровесник.

– Потому что уже просто поздно говорить такое – жестко ответил я – Сколько еще лет у них в запасе? Год? Два? К чему приведет такой разговор или назидание? К лишним переживаниям, что так вредны для старых сердец? Да даже если они сейчас разом возьмутся за ум и потребуют себе работу – найдете им ежедневное занятие? А? Найдете?

Ответом было молчание. Кивнув, я затушил сигарету о дно пепельницы и развел руками:

– Поэтому я и не согласен с оценкой Холла. И… я никогда не говорил, что меня не устраивает лишь необеспеченность и нищета этой части Бункера. Эту проблему я и сам могу решить.

– Да уже решил… порядок налицо… люди оживились. Но если не бедность, то что тебе не нравится?

– Мне не нравится высокомерность Замка. Вы… вы уже, наверное, не замечаете… так я поясню – стоящие у входа в Замок охранники… да… вон те самые в черных ватниках… это первое что мне сразу не понравилось. Зачем они там? Вполне достаточно просто запертой двери. Она стальная! Не взломают же ее старики! А если и взломают вдруг – так вот там и расположите охрану. За дверьми, а не перед ними! К чему тыкать людям в лицо своей элитарностью? Они выглядят даже не охраной, а швейцарами или подъездной охраной элитного жилого здания – бомжей отваживать и воров пугать. Мне не нравится, что нет расположенного где-нибудь у лестницы небольшого магазинчика бытовых товаров. Хотите купить пару носков? Идите на поклон к охране Замка… Хотите таблетку аспирина в долг попросить? Идите к охране Замка на поклон. Заварки кулечек купить на полученный талон? Идите к охране Замка… так трудно устроить что-то вроде работающего пару часов в день бытового ларька?

– Я понял! Хм… – отстучав по столу короткую дробь, Михаил Данилович коротко кивнул – В этом есть зерно истины.

– К человеку можно относиться как к бедняку – с условием, что ты все еще видишь в нем человека, а не помойную крысу. Вы тут не крыс привечаете, Михаил Данилович, а живых людей. Не хочется привечать – так заприте двери и по сарафанному радио объявите туда наверх, что Бункер закрыт для новоселов. Принимайте забредших, обогревайте и отправляйте туда, где к ним отнесутся по-человечески. Вот это будет честно. И не придется никого убеждать в том, что Холл сам виноват в своих бедах…

– Ладно… – прихлопнув ладонью по столу, глава Замка взглянул мне в глаза – Я тебя услышал. И проникся. Мы оба высказались. Оба что-то уяснили из чужих слов.

– Я ничего не уяснил – возразил я – Человеческое отношение – вот чего я прошу. Об остальном холловцы постараются позаботиться сами. Закрываем тему?

– Закрываем. И открываем новую… есть к тебе дело, Охотник.

– Куда-то надо отправляться?

– Верно…

– И нужен молодой, сильный и даже не тупой?

– И снова в точку.

– Отправляться далеко?

– Не сказать, чтобы… но тут ведь все измеряется иными… мерками. Тут каждый шаг своего рода испытание. Но если одним словом – далече.

– Почему я? – чуть переиначил я вопрос – Почему именно я?

– Ты молод. Решителен. Умен. Целеустремлен…

– Вы уже говорили это, Михаил Данилович. И меня такой ответ не устроил. Я не артачащийся мальчишка, что ждет, когда его потреплют по волосам и похвалят.

– Ну… я и правда готов хвалить тебя еще долго и у меня в запасе немало лестных слов, Охотник. Ты вот только что рассказал про своего дядю, который несмотря на пожирающую его страшную болезнь все же сумел успеть так много.

– Рассказал. И что?

– Так ведь ты – полное отражение своего дяди за минусом болезни – и слава Богу. Ты появился здесь налегке, израненный, мало что понимающий, не имея никакой репутации.

– Я уж точно не пришел с пустыми руками. Прибыл с настоящим наследством и уже имея кое-какие рекомендации от тех, кто пришел со мной.

– Но все же! Через несколько дней после прибытия ты добыл первого медведя, вошел в контакт с Холлом, не обделив вниманием и Центр. Ты вычленил самых знающих и побеседовал с каждым, получив и впитав информацию. Могу продолжить цепочку, но достаточно взглянуть на дальний угол Холла, где небрежно запаркован твой вездеход. Потом можно вспомнить про спрятанную тобой батарейку…

– Это не ответ – упрямо покачал я головой – Вообще не ответ.

– Почему же?

– Достаточно взглянуть не в дальний угол Холла, а просто пройтись по всему Бункеру. И сразу станет ясно, что тут и без меня хватает деловитых практичных людей, что сумели построить почти автономное убежище. И пусть многие из них уже в мире ином, Бункер продолжает оставаться стабильным островком безопасности в этом мире. Я хочу сказать, что мало урвать по случаю крутую тачку. Да я смогу круто прокатиться на ней по району, потрясая и восхищая глупеньких девушек, но…

– Крутую тачку – повторил Михаил Данилович – Да уж…

– А вот построить и поддерживать подобную систему как Бункер, собрав ее, по сути, из упавших крестов и заброшенных объектов хлама… вот это действительно многое говорит о Замке.

– Роли поменялись? Теперь ты хвалишь нас, хотя хвалить и сватать должен я…

– Просто отдаю должное. Политика Замка мне не нравится. Но я не могу отрицать ваши достижения.

– Я тебя услышал, Охотник. Ларек с бытовыми товарами появится сегодня. Но и ты меня услышь – никто в здравом уме не станет открывать магазин в вонючих трущобах. Тогда как открытие магазинчика на бедной, но крепко стоящей на ногах окраине… вполне разумный шаг. Ты вернул Холлу человеческий облик.

Поморщившись, я поднял ладонь, останавливая собеседника:

– Мы опять пошли по кругу. Опять липковатые похвалы. Михаил Данилович… я хочу откровенного серьезного разговора.

Выдержав короткую паузу, старик кивнул и потянулся за сигаретами:

– Ладно. Вот тебе мой ответ – ты их не бросил, Охотник.

– Не бросил кого?

– Своих напарников по крушению. Шериф. Красный Арни.

– Да там тащить то их было…

– Ты не бросил их и в воздухе! Ты рисковал всем, спасая, по сути, незнакомых тебе людей. У тебя было золото, имелся запас лекарств и теплой одежды, ты уже знал, что в ледяной пустоши под тобой имеются теплые спасительные островки убежищ. И ты не мог не понимать, что старики лишь будут балластом в этой дороге – как оно и случилось. Но ты все же спас их, вытащил из крестов, а затем, после крушения, дотащил их до Бункера. И не поддался искушению.

– Какому?

– Ну как… пара ударов – и они мертвы. Забрать их вещи, притащить в Бункер и просто сказать, что их старые кости не пережили столкновения с землей. Кто проверит? Никто.

– Убивать из-за золота и одежды? – я удивленно хмыкнул – Это как-то…

– Удивлен? А что на Земле больше не убивают из-за денег? Никто не поддается голоскам демонов наживы?

– Бывает.

– Ты довез луковианцев до их убежища! Прокатил с ветерком, а ведь тоже… вполне мог убить их в дороге, присвоить вещи, а затем вернуться и развести руками – померли старички, не выдержав тягот путешествия. Ведь никто не знал, что вы отправляетесь на вездеходе, а не на снегоступах по кишащей червями и медведями снежной пустоши.

– А может я и убил? И наврал…

– Не наврал. Луковианцы уже трижды вышли на связь. Первым делом поблагодарили за доброе отношение к их соотечественникам и попросили передать тебе еще раз их глубокую благодарность.

– Вот как…

– Ты не бросаешь людей. И не убиваешь ради наживы. Так что… репутация у тебя была изначально, Охотник. И репутация положительная. Ты деятельный надежный мужик. Это главная причина, по которой я вообще отдал свой голос за то, чтобы показать тебе канониров фантомов. Другие причины – твое отношение к людям. Твое отношение к старикам. Можно смело утверждать, что ты обладаешь не просто твердыми, а нерушимыми жизненными принципами, хотя, уверен, они не раз проходили проверку на прочность. Ты очень похож на человека, что хотя бы раз, но разочаровывался в окружающей нас действительности.

– Хм… не сказал бы, что прямо вот…

– Ты тот, кого я действительно буду рад видеть в предстоящей поездке. Тот, кому действительно можно доверить спину. Ты надежный напарник, Охотник. Этим все сказано.

– Такие найдутся и среди вас.

– Почти верно – стряхнув пепел с сигареты, старик выпустил дым и признался – Надежных мало. Нет, не подумай – все они хорошие честные люди. Обычные честные люди. Но мы не в лес за грибами собрались. У нас поездка поопасней. И в подобных вылазках нужны дополнительные качества – отвага, решительность, быстрота помыслов и действий, умение оставаться бодрым и неунывающим. А еще надо быть рисковым. А ты мужик рисковый, Охотник. Этого у тебя не отнять. И, как бы ты этого ни пытался скрыть, нося личину вежливого разумного интеллектуала, тебе нравится идти на риск, нравится ощущать будоражащие кровь страх и азарт. И вот таких людей как ты мало. Таких всегда дефицит. Не считая меня, могу назвать еще троих в Замке и пару человек в Центре, кто подходит хотя бы отчасти.

– Пятеро-шестеро всего?

– Да. И все они старики.

– Очень выносливые старики – заметил я.

– Тело выносливо, а голова? Тут в первую очередь нужна психическая стойкость. А это у стариков редкость… Мы бедны ресурсами человеческими, Охотник. И потому я трачу их с великой осторожностью. Как ты сам заметил, для поддержания здесь всего в порядке, нужны надежные люди, что будут ежедневно делать обходы, простукивать стены, копать землю, сажать семена… И великая наша беда в том, что самые деятельные и постоянные как раз и являются идеальными кандидатами в путешествие, но…

– Но если они уйдут в работе всех систем Бункера начнутся перебои…

– Верно. Чему меня научила долгая жизнь, так это тому, что мало быть добрым, великодушным, умным и терпимым. Нужно быть деятельным и в хорошем смысле ненасытным до жизни – затушив окурок, Михаил Данилович пододвинул к себе стакан и продолжил – Поэтому я недавно взял листок с десятью именами, добавил к ним твое имя и… вдруг понял, что если я введу в уравнение тебя, то смогу уменьшить список как минимум на четыре, а то и пять имен. Ты один стоишь многих. Потому что молодой, сильный и даже не тупой. Бункер сохранит рабочие ресурсы, а экспедиция, благодаря тебе и твоим ресурсам в виде вездехода, не потеряет шансы на успех, а может даже и повысит их.

– Теперь звучит честно…

– А зачем врать? К тому же ты и не сможешь отказаться, Охотник.

– Это почему?

– А тебе собственные принципы не позволят – ведь ты подбросил огня в давно уже разгорающееся пламя междоусобицы.

– Не совсем понял…

– А что тут понимать? Все как на ладони – ты забрал батарею с территории, которую луковианцы считают своей. По сути ты совершил кражу.

– Не согласен.

– Понимаю – кивнул старик – Именно ты отыскал бомбоубежище. Да без твоего участия они бы еще годы не поднялись на ту стену. Но… ты же понимаешь, что всем на этом плевать? Представь, что ты перейдешь границу чужой страны, откопаешь в ее землях что-то невероятно ценное и тайком увезешь…

– Здесь нет стран и государств!

– Вот тут ты ошибаешься! Мы земляне… оказались удивительно разобщены. А вот луковианцы… их невероятно сплочены. Они давно уже образовали настоящую сеть из больших и малых убежищ, что разбросаны по пустоши вокруг Столпа.

– Знаю. Также они поддерживают связь с еще отбывающими свой срок сидельцами луковианцами.

– И они же потихоньку вербуют к себе землян и редких антелиров. Луковианцы поддерживают каждое разумное существо, до которого могут дотянуться! Они медоточивы. И они… сильны. Признаю тебе и только тебе, Охотник – я совершил великую ошибку, когда настоял на полной изоляции Бункера от остального мира – помрачневший Михаил Данилович сжал кулаки, пристукнул ими о стол – Я дурак! Превратил наше убежище в запаянную консервную банку, отказываясь от контактов… в результате наши связи с другими убежищами ослабли. Но свято место пусто не бывает и луковианцы легко заменили наше место в радиоэфире. Заодно они наладили пусть редкие, но все же достаточно регулярные транспортные сообщения с другими Бункерами. Забирают к себе своих, привозят чужих, иногда доставляют и почту…

– А я уж было загордился титулом первого почтальона Пристолпья…

– Пристолпья? Ха… Ничего не скажешь про мое признание?

– А что тут говорить? Вы совершили огромную ошибку. Дипломатия – это демонстрируемый другим меч в украшенных цветочками ножнах. Мы мол войны не хотим, но к ней готовы. Так поддерживается мир. Но стоит прекратить размахивать мечом или атомной дубиной – и у твоих границ тут же начнется странное движение чужих войск… Но это там, а здесь…

– А здесь у нас сильнейшая луковианская община, что стремительно завоевывает новые позиции. Настолько сильные, что вчера с нами на связь вышел бункер Восьми Звезд – головной бункер луковианцев. Они выразили свое неудовольствие нашим хищническим поведением.

– Вот как… угрожали?

– В том то и дело, что не угрожали. Единственное, чего они потребовали – не приближаться пока к их чуть ли не ограбленному по их словам Бункеру, где ты откопал заброшенное бомбоубежище.

– Стоп… а батарейка, которую я унес?

– Первыми на связь вышли наши ближайшие соседи, где ты так удачно погостил. И вот они просили вернуть забранное тобой. Следующими же с нами связался бункер Восьми Звезд и они про батарейку не сказали ни единого слова. Но ультимативно потребовали не приближаться к бункеру рядом с мертвым городом чужаков. Ты понимаешь, что это может означать?

– Что им плевать на батарейки – медленно произнеся я и схватился за пачку сигарет – Проклятье… почему я не подумал о том, что раз луковианцы провели здесь так много лет…

– В снегах попадается разное! – тоже взяв сигарету, он дождался, когда я подкурю ему и продолжил – Мы находили много такого, чье предназначение до сих пор не можем понять! И большую часть наших находок мы сделали, когда просто выкапывали дрова из-под снега! Не забывай – здесь все бросалось в спешке. Жители оставили все как есть, схватив в охапку детей и ринувшись в бомбоубежища. Машины, оружие, компьютеры и прочие вовсе странные устройства – все осталось здесь. Включая телепортационные устройства. Многие наверняка разрушены, но остались и уцелевшие. А уж батарейки…

– Какой худший вариант? – задумчиво поинтересовался я, вставая и прислоняясь плечом к стене.

– Худший? Ну… что если у них были батарейки, может даже они откопали безнадежно разрушенную телепортационную камеру, но не смогли ее восстановить?

– И тут я преподнес им почти целое устройство на блюдечке – продолжил я – Черт…

– Если так, то вопрос в том, как они воспользуются этим? И не торопись чертыхаться, Охотник. Мы ведь с луковианцами не враги. Пока что…

– В смысле?

– Сутки назад я возобновил весь радиообмен в полном объеме. Радиорубка работает двадцать четыре часа в сутки. Мы принимаем, мы вещаем, мы общаемся и кокетничаем вовсю, не забывая включать и музыку. Остальные жители Бункера вскоре услышат большую часть радиообмена – Милена уже работает над установкой динамиков.

– Это прекрасные новости.

– В целом – да.

– Много бункеров вышло на связь?

– Земные бункеры? Четыре из старых. Один из новых. Но настораживает другое, Охотник. В трех земных Бункерах на связь вышли луковианские улыбчивые связисты. Они без проблем позвали к микрофонам наших старых знакомых, были веселы, были рады нашему возвращению в эфир… но скажи мне, друг – какого черта луковианцы сидят в земных радиорубках? А кто тогда стоит за пультами генераторов? Кто у раздачи еды? Кто шепчет в уши землян?

– Ага…

– Ближайший к нам бункер на связь не вышел. Бункер Старого Капитана. Главным там был Ермолин Борис Ренатович. Бывший капитан рыболовного траулера. Они молчат…

– Мы перешли к обсуждению цели вылазки?

– А цель проста, Охотник. Я, поняв, каких глупостей натворил с этой изоляцией, пытаюсь исправить ситуацию. Если ты ожидал, что я пошлю тебя к Столпу или внешним границам нашего мирка – ты ошибся. Нам нужно срочно наведаться к соседям с дружеской дипломатически-торговой миссией. Объехать все ближайшие бункеры и оценить происходящее там. Повторю – в земных радиорубках сидят луковианские медоточивые связисты. Что происходит? И ты еще со своей кражей батарейки… и почему молчит бункер Ермолина?

– Причин молчания может быть много…

– Много – согласился Михаил Данилович – Мы продолжаем вызывать его, но пока тишина. Что скажешь, Охотник? Если готов – то мы начинаем сбор экспедиции.

– Мой вездеход?

– Он один. Если я могу рискнуть чужим ради своего дела – то так и поступлю. Уж лучше я потеряю твою машину, чем наши, что нужны для общих нужд.

– Справедливо… Михаил Данилович… скажите… чего вы боитесь?

– Я? – заглянув мне в глаза, старик развел руками – Всего боюсь. Даже тебя боюсь и тех изменений, что ты несешь с собой. Мы привыкли жить в нашем славном теплом тихом замкнутом мирке, подпитанном бессмертием. И пару дней назад меня осенило – мы ведь реально как консерва с килькой в томатном соусе. Спрятались за тонкой жестью и хранимся благодаря пропитавшим нас консервантам псевдо-бессмертия. Килька может храниться долго… но что она решает? Ничего! И храниться мы можем ровно до тех пор, пока нашу жестяную оболочку не пропорет острый консервный нож…

– Погодите…

– Войны! Я боюсь войны, Охотник! Я не учел, что первые годы наши виды тратят на выживание, затем на усиление живучести, а потом мы начинаем тратить все наше время на исследования окружающего мира! Это заложено в нашей натуре! И с каждым новом шагом мы находим что-то новое… техника, оружие, энергия, знания, возможности… И если мы замкнулись ради спокойствия и тишины, то другие, судя по всему, начали расширять свое влияние, начали торговать, налаживать дружеские связи, а может и… поглощать. Я вдруг осознал, что все эти годы мы в нашем Бункере дружно сидели у черного заледенелого окна и слушали шум снежной метели. И нам этого хватало. А вот чего мы не видели в том окне, так это чужих упорных экспедиций, пробивающихся сквозь снежные торосы… И теперь… – испустив долгий выдох, Михаил Данилович сжал кулаки еще крепче – Теперь я боюсь стать тем дураком, что закрыл наглухо ставни и не заметил как вся деревня сгорела. Огонь уж к избе подбирается, а я все сплю…

Я молчал. А старик продолжал глухим голосом выплевывать слова:

– И ради чего мы закрылись, Охотник? Ради дополнительных десяти-пятнадцати лет жизни? Так ведь мы уже по восемьдесят и больше годков прожили! Даже если завтра умру – за моими плечами долгая необычная жизнь. Мне не о чем сожалеть. Однако мы предпочли наглухо закрыться, чтобы скрыть наш источник продления жизни от остальных. Помнишь сказку про тот сад, где растут молодильные яблоки?

– Конечно.

– Вот мы – дремлющие сторожа того сада. Хорошее сравнение?

– Я бы назвал вас теми, кто ладошками закрыл бьющий из земли робкий родничок, чтобы не дать другим напиться – произнес я и с безжалостностью добавил – В то время как рядом ревет незамеченная вами полноводная река из той же самой воды. Вы боитесь войны здесь? А я боюсь того, что все происходящее здесь, на задворках вроде как никому уже и ненужной планеты, откликнется там – на нашей родной планете Земля! Только от нас здесь зависит получат ли земляне хоть какие-то козыри. Ведь рано или поздно кому-то из нас должно повезти с отправкой гонцов на родину. Кто это будет? Кто первым получит потрясающие здешние технологии? Мы? Луковианцы? Антелиры? Фантомы? Последние, честно говоря, пугают меня куда сильнее всех прочих.

– Почему же? Они… совсем иные.

– В том-то и дело – кивнул я – Они иные. Жрут золотишко, впитывают энергию, и они единственные из нас, кто постоянно буквально купается в ауре Столпа и его плоти. Они под воздействием Столпа? Они владеют и управляют самым крупным из виденных мной калибров в мирке вокруг Столпа. А фантомы сходят с ума? Что может натворить в любом из бункеров один спятивший фантом, который способен порождать смертоносный электрический шторм? Я могу предсказать нужды и мотивы землян, луковианцев, может даже антелиров. Но я ничего не могу сказать о нуждах фантомов. Даже сейчас они просто позволяют вам забирать отходы производства в обмен на золото и прочие нужные им металлы. Они хозяева положения. А вы робко роетесь в их мусорных контейнерах, как бомжи на заднем дворе супермаркета…

– О как – крякнув, Михаил Данилович покрутил хрустнувшей шеей и потянулся за очередной сигаретой – Я бы сказал, что у нас с ними партнерство и взаимовыгодные отношения. Чистой воды бартер.

– Не-а – покачал я головой – Обмен хлеба на мясо – это взаимовыгодные отношения. Это бартер. А когда меняешь мусор на хлеб… это тоже, конечно, бартер, вот только совсем иного рода.

– Любишь ты заставить людей взглянуть на все с другой точки зрения.

– Я просто никому не верю сразу – покачал я головой – Но я не говорю, что фантомы – угроза. Может они на самом деле куда умнее нас и живут в своей вымышленной мысленной реальности. Может они любуются звездами и ничто другое им не требуется. Но уверенными в этом мы быть не можем. Пока оставим фантомов. Луковианцы – несомненная угроза. Я уверен в этом. Они организованы, сплочены…

– Я уже говорил тебе это.

– Но забыли упомянуть, что они свято соблюдают иерархию и субординацию. И что цели общины для них куда важнее целей личных – возразил я – Вот что самое страшное. Наша запланированная экспедиция планирует посещение бункера Восьми Звезд?

– Боюсь этого, но, понимаю, что врага надо знать в лицо. Поэтому – да. В финале путешествия, если поймем, что это достаточно безопасно – кивнул Михаил Данилович – Так что скажешь, Охотник?

– Что скажу? Я в деле. Я и все мои ресурсы. Я правильно понимаю, что мы уже достаточно насиделись в неведении и надо как можно скорее наверстывать упущенное время?

– Правильно понимаешь.

– Тогда самое время ускориться – кивнул я, прокручивая в голове содержимое своих тайников в вездеходе – Как я понимаю без оружия нам не обойтись.

– Ну… ты сам сказал, Охотник… Дипломатия – это поднятый над головой меч в ножнах. И зачехленная пушка всегда лучше, чем пустой орудийный лафет. Я рад! – поднявшись, старик протянул мне руку и я без колебаний пожал ее – Я рад, что ты с нами.

– Взаимно – улыбнулся я, потягиваясь всем телом и вспоминая, что пора бы вернуться к тренировкам – Ну что? Время собираться?

– Время собираться – кивнул Михаил Данилович – И время собирать камни… Боюсь, Охотник, что ты угодил сюда в самое нехорошее время… Угоди чуть раньше, годков так на двадцать-тридцать – и преспокойно прожил бы все эти годы.

– А я спокойствия не ищу – улыбнулся я.

– Чего же ты ищешь?

– Потерянную цель – ответил я, уже шагая к лестнице – И самого себя…

Конец книги.