Текст книги "ПО 3 (СИ)"

Автор книги: Руслан Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Еще через полчаса вездеход уже катил прочь от места охоты, обогнув кишащую шипастыми снежными червями зону – я и так уже задумывался над тем, что наверняка стальные гусеницы подавили немало этих прячущихся под снежком тварей, напитавшись аммиачным запахом их крови. Кровь червей – лучшая приманка для медведей. Так что лучше не мазать себя этим… мерзким пахучим шоколадом.

Следующий пункт назначения наполнял меня предвкушением… нормальная еда, горячий чай, отдых…

А пока что я медленно жевал длинную и широкую полоску сырого медвежьего мяса, постепенно втягивая мясную ленту в себя. Нельзя отвыкать от реалий здешних мест. Нельзя… нельзя…

***

– Живой! – уже, наверное, раз в десятый повторил хлопочущий вокруг меня Апостол Андрей – Живой мать твою! Живой!

– Живой – какой уж раз ответил и я, стащив наконец свитер и прислонившись плечом к теплой стене – Ох…

– Лицо твое…

– Страшное?

– Да уж прелестями телесными душу не греет… в тебя будто снежками ледяными кидали. Давай мыться и греться! А я пока к столу все приготовлю… Живой чертяка! Живой!

– Живой… – кивнул я, потягиваясь всем своим усталым до последней клеточки телом – Живой…

– Сначала чай и еда, а потом уже мои жадные расспросы. Каждую мелочь выведаю! Как же я испереживался – ровно баба пугливая. А как не переживать при таком разе?

– Все хорошо – вздохнул я – Все хорошо. Ох… надо же тяжести потаскать… на турнике повисеть…

– Спятил?! – в радостном голосе Апостола появились удивленные и злые нотки – А надорваться не боишься?

– Я чуток совсем – улыбнулся я, уже топая в «спортивный уголок», на ходу разминая плечи – Дело даже не в тренировке, Андрей. Дело в… что-то в голову ничего не идет умного…

– Дело в упертости твоей! Хотя может потому ты и Охотник…

– Дело во мне – согласился я и с вырвавшимся наружу скулящим позевыванием, начал приседать – Дело в моей упертости…. Я мяса свежего притащил кусман!

– Да видел уже… сковороду уже разогреваю. Сейчас ты живо прибежишь на запах жарящегося жирка…

Сглотнув невольно набежавшую голодную слюну, я улыбнулся и продолжил приседать. Сорок семь, сорок восемь, сорок девять…

– А чего так инея на тебе маловато было? – удивился вслух Апостол – Я сразу не приметил, а теперь вот удивляюсь – чего ты такой не заиндевелый?

– А чего там индеветь, если я считай вплотную к тебе на машине подъехал? Салон теплый, в свитерке одном ехал. А как наружу вышел, так там всего то делов холм обогнуть и подняться.

– Ну да… Это понятно… СТОП! – на кухонке звякнула сковорода, еще через пару секунд Апостол уже стоял рядом и тряс меня за плечи – На чем говоришь подъехал вплотную?! Салон теплый?!

– Гусеничный вездеход. Рычажный. В общем все как у тебя, только ездить можно.

– Вот черт! И где он?! Глянуть бы!

– Покажу – кивнул я и, помрачнев, положил руку на стариковское плечо – Андрей…

– Ась? – машинально отозвался тот, продолжая изумленно крутить головой.

– Я Ахава Гарпунера убил… – просто сказал я – Ты уж извини… пришлось…

– Ох… – вырвалось у Андрея и он начал медленно оседать.

Ухватив его поперек туловища, крякнул – тяжел старик! – потащил к табурету, но он уже ожил, твердо встал на ноги, успокаивающе улыбнулся, выворачиваясь из моей хватки:

– Все хорошо, Охотник. Все хорошо. Да и не Ахав это был уже. Кто-то другой…

– Никто – качнул я головой, облегченно выдыхая – Никто другой, Андрей. Там… просто оболочка с дистанционным управлением как по мне.

– Мудреные слова говоришь… – хмыкнул Апостол и все же уселся, явно не доверяя вдруг ослабшим ногам – Но я понял. Столп?

– Он самый – кивнул я и вернулся к приседаниям, с огромным удовольствием напрягая идеально слушающиеся ноги, что полностью восстановились за время отлеживания и возвращения назад в теплом салоне вездехода – Он управляет ими. И не только Ахавом. Я наткнулся на что-то вроде капитального, но в целом полевого исследовательского центра. Ученые и вооруженная охрана, пункт защищен слоем стали и бетона. Казалось бы что может пойти не так?

– Но?

– Столп захватил одного из – ответил я, поднимаясь – Ох… сто десять… – выждав несколько секунд, я продолжил приседать и говорить – Захватил вооруженного охранника. И тот, войдя внутрь, устроил настоящую бойню. Кому-то удалось эвакуироваться, кто-то погиб на месте, еще парочка умирала долго – они заперлись в бронированному боксе и попросту умерли от жажды или холода.

– Ну и страсти ты рассказываешь… и так спокойно – подивился Апостол, явно разрывающийся как от желания задать больше вопросов, так и от желания сидеть и просто слушать удивительные новости. Вспомнив о сковороде, он вскочил и заторопился к плите – Тебе жирка побольше поджаристого?

– Побольше – улыбнулся я.

– А с лицом твоим что?

– О… – я осторожно коснулся продолжающих болеть ран на лице, что уже не были столь воспалены, но выглядели не слишком приятно – Давай-ка я по порядку с самого начала.

– А давай. И про машину! Про машину расскажи. А потом и покажи…

Рассказывать и показывать я завершил только через два часа. И эти часы были самым теплым, добрым и спокойным временем за все прошлые дни. Уютное логово Апостола казалось чем-то несокрушимым и самым защищенным местом. Чувство ложное, я это понимал, но позволил перенапряженному мозгу ненадолго поверить в эту ложь. И это позволило мне окончательно расслабить каждую мышцу израненного тела. А если посчитать все это вместе с тренировкой, горячем чаем, солидным куском жареного мяса и последовавшим сном на три спокойных долгих часа… можно смело сказать, что я побывал в раю – пусть ненадолго, но побывал.

Когда я проснулся глубоко задумавшийся Андрей продолжал сидеть за убранным столом, подпирая голову одной рукой, а второй аккуратно вписывая мелкие слова в небольшой листок драгоценной бумаги. Старик уже знал куда я направлюсь дальше и неторопливо писал письма. Он ничего не говорил, а я не спрашивал, но все равно было ясно насколько великой радостью для Апостола служит эта его завязавшаяся переписка с обитателями Бункера.

Еще час я потратил на столь же неспешные вдумчивые сборы, тщательно собирая рюкзак и заполняя нарты. Нагрузившись избранной добычей, остальное я оставил в вездеходе, после чего попрощался ненадолго со стариком и ходко побежал к Бункеру, волоча за собой нарты. Подкатывать на гусеничной машине я не собирался. За такое ценное имущество убивают без малейших раздумий и сожалений. Центр не упустит своего шанса заполучить средство передвижение – и я их даже не осуждал. В подобном месте… выживают, а не живут. Когда будущее столь же серо и туманно, как и настоящее, поневоле отбросишь этические кодексы и вооружишься древним правилом наших далеких предков – ешь или будешь съеденным.

Глава 3

Первое, что я услышал, войдя в Холл так это дружное и почти что ревущее:

– ЖИВО-О-О-ОЙ!

Я невольно вздрогнул, закрутил в недоумении головой и только через пару секунд понял, что обращались именно ко мне. Затем пришлось мысленно шикнуть на себя, чтобы инстинктивно не попятиться от торопящихся ко мне десятков стариков. Женщины, мужчины, седые, согбенные, семенящие и хромающие, закутанные в обноски, все как один радостные, тянущие ко мне руки. А вон знакомая старушка торопливо черпает кипяток из котла, во второй руке дрожит фарфоровый чайничек с цветами – великая здесь редкость и ценность. Она торопиться заварить для меня чай – в особой отдельной посудине. А вон и у котлов с бульоном растерянно замер старик повар – явно нечем ему меня угостить или просто еще не сварился мясной суп.

– Здравствуйте вам, люди добрые – широко улыбнулся я, вдыхая воздух Бункера полной грудью – Здравствуйте.

В следующий миг меня накрыла людская волна. Меня затрясли, затеребили за одежду, вцепились в руки и плечи.

– Живой!

– Живой!

– Охотник наш вернулся!

– Слава Богу!

– Как же мы молились! Дни и ночи напролет!

– Сподобил Господь! Вернул нам кормильца!

Я попытался выдохнуть… и не смог… замер, вглядываясь в эти невероятные лица, на которых глубоко отпечатались все тяготы их долгих и чего уж греха таить безрадостных жизней. Они не замечали, но они плакали – как старики, так и старухи, эти закаленные морозом и вечным страхом внезапной смерти суровые люди, что жили в вонючем предбаннике Бункера. Они, черствые, привыкшие ко всему, не ждущие от жизни никаких подарков, никого не привечающие… они плакали. У меня в груди будто лопнуло что-то и лишь огромным усилием воли я не начал вдруг бормотать что-то глупое и ненужно. От меня сейчас не ждали слов. Вообще ничего от меня не ждали – они просто были рады моему возвращению. Пусть кормилец и с пустыми руками – но вернулся.

Хотя почему с пустыми?

Выждав пару минут, я прокашлялся погромче и, деликатно раздвинув образовавшееся вокруг меня плотное живое кольцо, нагнулся над нартами, дернул за пару веревок и сбросил на пол тушку медвежонка – килограмм шестьдесят, не больше. Хотя этот дополнительный вес мне удалось допереть на нартах уже с трудом – сказывались боль и усталость в перегруженных тренировкой ногах. Но я не мясо хотел показать. Нет. Наклоняясь и выпрямляясь, я коротко и без всякого пафоса демонстрировал доставаемые предметы, тут же передавая их окружившим меня «буграм». Говорить я старался строго по делу, чтобы поскорее убрать обуявшее меня теплое радостное смущение.

– Скамья металлическая, но не сталь, что-то полегче. Стальная. Прочная. Складные ножки. Вот три штуки такие. Большие, а почти ничего не весят!

Скамейки тут же проплыли над головами и исчезли за спинами, послышались щелчки раскрываемых и встающих на место ножек. Скамейки эти я отыскал в гараже – они явно предназначались для удобства полевых исследователей, судя по еще нескольким находкам.

– Два стола раскладные. По весу чуть больше скамеек.

Столы со странными вмятинами в крышках – вроде как под ноут, если мерить нашими мерками – уплыли туда же.

– Икебаны – широко улыбнулся, зная, как это порадует стариков – Три штуки. Любуйтесь на здоровье. Пусть замороженный, но вроде как садик.

– Радость то какая!

– Цветов радужных в жизни нашей серой прибыло!

– Михайловна! Михайловна! Погоди ты умирать, сползай с кровати – глянь на цветы морозные! Такие красивые! Глянь иди! Хватит кашлять! Хоть одним глазком да глянь перед смертью, сердешная моя…

– Может и отступит смертушка-то! – подхватил кто-то из стариков тоненьким надтреснутым голоском.

– Посуда разная – продолжал я – Удобная и практичная.

Передав кружки, тарелки и ложки, не забыл и про то, что сам я нарек бы огромными хрустальными пепельницами ну или конфетницами. Хотя странные овальные посудины со слишком низкими бортами могли служить чем угодно для неизвестных нам хозяев этого мира – может даже плевательницами. Мы найдем им свое применение.

– Звезды, круги, кометы, ромбы и прочее непонятное – развел я руками после того, как вручил протолкавшемуся монастырскому настоятелю Тихону еще одну «конфетницу» доверху засыпанную будто из листа тонкой стали вырезанными различными фигурками.

– И что же это такое удивительное ниспослали нам? – удивленно моргнул он.

– А вот – засмеялся я, касаясь указательным пальцем лежащей сверху звездочки.

Та тут же зажглась ровным зеленым светом – причем довольно ярким.

– Да откуда же все это? – запоздало охнул кто-то позади, но на него тут же шикнули:

– Тебе какое дело, дурак старый? Иди да поищи в пургу! Может и ты найдешь!

– Да я так… к слову… от удивления обуявшего…

– Обуявшего… излишне любопытный ты, Толик!

– Это украшения – повторил я, не став пояснять, что обнаружил эти украшения заткнутыми там и сям в жилых и спальных помещениях.

Какими бы злобными или прагматичными не были хозяева планеты, им все же хотелось иллюзии света и тепла внутри их исследовательского бункера, что был больше похож на казарму. Я насобирал таких штукенций больше пятидесяти штук. Из них пяток оставил себе – на всякий. Еще пять досталось обрадовавшемуся как ребенок Апостолу. Остальные вот ушли – и уже по одной штучке поплыли по дрожащим рукам.

– Мне! Мне не досталось! – в голос заплакала закутанная старушка, опускаясь на пол.

И столько горя было в ее лице, что я торопливо расстегнул меховую куртку, порылся в кармане и вложил в ее ладонь пару засветившихся фигурок. Вслух же, раздавая наугад последние три, погромче произнес:

– Принесу и еще! А те, кому досталось – не жадничайте, показывайте и другим!

Но сразу было ясно – будут жадничать. Вон как прячут поспешно по карманам. И я не могу их винить – такова уж здешняя жизнь, что только-только начала меняться к лучшему.

Чтобы разрядить обстановку – очень уж сильным было огорчение на лицах тех, кому не досталось – я поспешно принялся вытаскивать и отдавать остальное. Еще одна «икебана», причем большая, занявшая немало драгоценного места в нартах. Ворох безразмерных запашных… халатов… ну или кимоно… не знаю… слишком уж странный у них был крой. Но халаты теплые, длинные, разноцветные – найдены мной целым ворохом в одном из контейнеров, что были в гараже. Похоже привезли на радость исследователям разноцветную одежку, но распаковать не успели – случилась бойня и эвакуация. Дальше пошли тапочки, носки, шарфы, варежки и даже мужское нижнее белье. Мне было жалко пихать в нарты этот ширпотреб, но… вот сейчас я ничуть не жалел о своем решение – радость жителей Холла того стоила. Хотя пока они ничего не получили – уже успевшие оценить ситуацию после того, как кому-то не досталось «звездочек» и успев даже разнять пару неумелых драк, «бугры» поспешно забрали всю одежду, выложили на стол и начали орать, чтобы никто даже близко не подходил – будет вам розгрыш!

Если точнее, Федорович сказал следующее: «Будет вещевая лотерея так вас перетак, чертово вы жадное старичье!». А потом добавил, что если кому не то что хотелось выпадет – его проблемы. Пусть выменивает желаемое и вообще даренному коню под хвост не смотрят.

Пяток толстых теплых жилетов с множеством карманов я тоже отдал Федоровичу, успев один отделить и передать его Тихону. Тут уже я действовал, конечно, чуток эгоистично, желая выделить из общей массы тех, кто помогает мне и волочет на себе дела Холла.

– И мясо – добавил я, указав на тушку медвежонка – Метка живая…

– Метка? – удивился Федорович, успевший облачиться в жилет и проверяющий карманы.

– Ковырял кости чьи-то жеванные – вздохнул я – Старые уже. Так добыл не только мясо, но еще и пару пачек сигарет. Родопи и Ту-134. Не знаю какие из них хорошие…

– И те и те хорошие! – заявил старик, забирая пачки – Буду выдавать отличившимся поштучно. Ну и сам закурю от переизбытка нервного…

– И я, пожалуй – хмыкнул я, вспоминая залитые слезами стариковские глаза – И я…

– Сигаретка, горячий чай и стол в дальнем уголку – старушка со стаканом подошла незаметно, подала на подносе стакан, показав при этом налепленную на запястье светящуюся звезду – Хороша обнова моя? Красная!

– Она ведь от нашей силы горит – напомнил я, постучав себя пальцем по груди.

– Коли рычаг крестовый старуху не убил – отмахнулась она и пошла обратно к котлу – Пусть горит звездочка красная. Пусть скуку и тоску разгоняет стариковскую. С возвращением, Охотник. Спасибо что живой.

– К-хм… вам спасибо – отозвался я, накидывая край шкуры на оставшееся в нартах добро и берясь за ремни – Посидим в уголку?

– Посидим – с готовностью согласились старики.

Тихон не удержался, глянул искоса на нарты.

– Там куски оборудования – не стал я скрывать – Для торговли с центровыми нашими. Как они придут – вы уже не обижайтесь…

– Отойдем – понятливо кивнул Тихон, тоже красующийся в жилете – Отойдем и мешать не будем. И мне бы сигаретку. Родопи…

– Он еще и выбирает – проворчал Федорович – Грешно разборчивым быть, отче!

– Грешник я – вздохнул настоятель, с благодарностью принимая сигаретку – Грешен…

– А потом потолковать бы мне с путешественниками нашими. Те кто перебраться хочет…

– Луковые? Позовем.

– Вы их так зовете?

– Ну да. Луковые или луковцы.

– Луковианцы же вроде.

– Вот еще язык не ломали. Луковые! Позовем их как скажешь. Ты нам-то хоть расскажешь откуда богатство такое? Аль секрет великий?

– Кое-что расскажу – кивнул я, доставая из другого кармана пачку писем – Почта прибыла.

– Вот это дело! – обрадовался Тихон, забирая пачку и торопливо перебирая сложенные листки – Где тут мое письмишко? Обсуждали мы одну занятную шахматную партейку…

***

Рассказал я мало. Знал, что рано или поздно все сказанное мной разойдется по всему Бункеру, поэтому заранее продумал каждое слово, а затем обдумал его еще раз – прежде чем поделиться со здешней скучающей общественностью.

Мне не жаль было рассказать об окружающих нас скрытых и заброшенных «чужих» объектах. Да я даже был уверен, что о многих из них знают здешние весовые старожилы. Не может быть, чтобы я первым наткнулся на подобные места. Поэтому речь не о скрытии информации о Красном Круге и ему подобных сооружений, разбросанных меж снежных холмов. Речь о том, чтобы не выдать свои собственные замыслы.

Я по-прежнему хотел оставаться Охотником – крепким мужиком среднего возраста, что старательно добывает мясо, неспешно изучает здешнюю жизнь, пьет мало, говорит мало, в политику и общественные дела особо не лезет. И уж точно я не хотел выдать свои намерения разобраться во всех хитросплетениях сложившейся здесь в буквальном смысле слова патовой ситуации со Столпом.

Короче говоря – я хотел всем дать понять, что случайно наткнулся на заброшенный исследовательский центр. Как это было с Андреем Апостолом. Эту легенду я и озвучил, нагло присвоив себе историю о преследовании раненого медведя, что и вывел меня к холму, в чьей вершине вдруг блеснуло темное стекло…

История получилась занятная, я добавил немало ярких подробностей, чтобы получилась настоящая эпопея с преследованием, где жертва хочет уйти любой ценой, а впавший в азарт преследователь забыл о расстоянии и опасности. И история старикам слушателям зашла – настолько, что потом они, прихватив с собой еще один поразительный «сувенир», разбрелись по огромному залу Холла, где их тут же окружили группки жадных слушателей.

Переданным им «сувениром» был тот самый плоский ящичек с прозрачной крышкой – с пришпиленными мелкими созданиями, что мутировали в здешних кровожадных чудовищ. Я не видел причины скрывать эту информацию. Тем более что среди здешних стариков могут оказаться люди с соответствующим академическим образованием, которые смогут выдвинуть несколько интересных теорий.

Моя находка заставляла серьезно задуматься.

Ясно, что это что-то вроде мутации. Звери изменились не только в размерах – преобразились пасти, глаза, кожный и волосяной покров, они приспособились к здешним суровым погодным условиям, научились жить в глубоком снегу и находить в нем добычу.

И отсюда вопрос – мутация пассивно естественная? Или это осознанно направленное извне воздействие?

Я не спец, но размышлял так – в зонах наших техногенных катастроф, где происходила утечка жесткой радиации, впоследствии рождалось много мутантов – рыбы, амфибии, млекопитающие. Но там больше нежизнеспособного уродства, чем реальных и тем более полезных мутаций. И там все эти мутационные изменения происходили сами собой так сказать.

А вот здесь как? Это просто пассивное влияние Столпа? Или же сам Столп все же попытался создать себе что-то вроде… армии? Марионеток?

Я склонялся ко второй версии – Столп сотворил все со здешней фауной специально. Медузоподобный исполин пытался что-то создать намеренно. Эту свою версию я озвучил только Андрею Апостолу, но тот беззлобно рассмеялся и парировал:

– Глупости это! Само собой случилось все. А если и специально страшила наш ледяной что и мудрил… где толк от его начинаний, Охотник? Вот скажи мне – где толк?

– Толк? – переспросил я.

– Он самый. С каждого дела польза должна быть. Ну увеличил он вот здешних червей дождевых и сусликов пугливых. Обратил их в тварей страшенных. И каков результат сей инициативы похвальной? – как любил говаривать мой старый начальник. Черви ползают, медведи тоже ползают, стрекозы кровожадные летают. Все? Вот и весь толк?

– Мы живы – ответил я и улыбнулся, когда на меня уставился крайне озадаченный Апостол.

Пожевав губами, старательно наморщив лоб, он несколько минут сверлил взглядом содержимое лежащего перед ним плоского ящика с «исходным материалом» для мутаций и, разведя руками, наконец признался:

– Вот не понял я. Мы живы? Это сидельцы которые?

– Верно.

– Да эти твари нас жрут! Знаешь же эти истории мерзкие, Охотник! Отбыл ты чудом весь сорокалетний срок и очутился вдруг в снежной пустоши со всем нажитым добром – если умен был и копить умеешь – и тут раз! И ты в пасти вылезшего из сугроба медведя! Вот и кончилась пенсия! И неудивительно – Столп отплачивает нам за то, что мы жалим его выстрелами из тюремных крестов!

– Нет – качнул я головой – Я не согласен. Это не месть.

– Может он нас так благодарит? – язвительно поинтересовался Апостол и плеснул себе еще немного драгоценной водки.

– Столп нам не благодарен – опять возразил я.

– Да не томи ты уже старика! Что надумал пока сюда неспешно добирался?

– Не будь здесь медведей – мы бы все сдохли с голода – ответил я – Это наша пищевая база. Медвежье мясо – основа основ. Причем здесь реально замкнутая пищевая цепочка, Андрей. Черви жрут все подряд включая снежную траву – в самые хреновые, наверное, времена. Медведи жрут червей и неплохо набирают вес на этой биомассе. Мы охотимся на медведей. И получаем жирное калорийное мясо в избытке. Добавь к этому медвежьи теплые шкуры, кости для изготовления рогатин и копий. Еще добавь к мясу побольше травы как салата – и кое-как можно жить.

Полюбовавшись отвисшей челюстью Апостола, я хмыкнул и пожал плечами:

– Это логично.

– Да зачем бы ему нас кормить?!

– Ахав – коротко ответил я и Апостол поперхнулся выпитой водкой, закашлявшись, накрыв стол брызгами.

Вскочив, я пару раз хлопнул его по спине – несильно – и снова уселся. Пока Андрей сипло откашливался, я продолжил говорить – больше с самим собой, чем с ним:

– Уже ясно, что Столп не может поработить наше сознание вот так разом по щелчку пальцев. На это требуется время.

– Шепот – тихо произнес старик.

– Шепот Столпа – кивнул я – Да. Он шепчет и шепчет. Каждый из нас годами слышит этот шепот. Но в тюремных крестах мы неплохо защищены от его воздействия. Стальные решетки и двойной слой кирпичей блокируют этот ментальный шум. Те, чья психика похлипше, порой сходят с ума. Другие – вроде тебя – привыкают и не реагируют уже.

– Да и ты держишься.

– Держусь – согласился я – Потихоньку привыкаю, хотя порой вздрагиваю при пробуждении.

– Ахав – старик тоскливо вздохнул.

– Ахав Гарпунер. Он поддался влиянию Столпа и ушел. Поддался не сразу – вот ключевой момент, Андрей. Сколько он пробыл здесь?

– Долго.

– Именно. Но под конец его разум все же дал сбой и позволил себя «утянуть». Ахав куда-то ушел и там… превратился в голый кошмар с энергетическим пульсаром в груди… Кошмар, что способен убивать на расстоянии разрядами электричества и им же способен напитывать снежных червей, что взмывают в небо и сбивают тюремные кресты.

– Так Столп заботится о нас или убивает?

– Столп ненавидит нас. Но я думаю, что мы нужны ему – улыбнулся я – Нужны, что превращаться в монстров подобных Ахаву Гарпунеру. Вот только не с каждым из отбывшим срок сидельцем ему так везет. А если и повезет – все равно надо немалое время на «мариновку» мозгов, чтобы очередной старик наконец-то пошел на его зов. То есть мы прямо сейчас подвергаемся массированному психическому воздействию. Мы с тобой тут сидим, водочку пьем, сигаретки курим, беседуем, а наши мозги прямо сейчас держат оборону против шепота Столпа. Гораздо легче тем, кто забился в места похожие на Бункер – надежное защищенное экранированное убежище. Там они могут спокойно жить до самой тихой смерти, чтобы потом упокоиться на кладбище. Думаю, этот вариант Столп не учел – что изворотливые людишки построят себе защищенные убежища. В любом случае его упор на таких как ты и я – тех, кто часто выходит наружу, тех, кто бродит по здешним землям.

– И пока он промывает нам мозги колючим снежком…

– Нас надо чем-то кормить. И не обязательно кормить с ложечки – достаточно выпустить в снега медлительных снежных медведей. И мы сами найдем способ завалить зверя. Так было всегда. Испокон веков. Наши предки охотились на мамонтов и носорогов вооруженные примитивным по нашим сегодняшним меркам оружием. Мы полностью истребили мамонтов и шерстистых носорогов. Так что охота на огромных медлительных зверей заложена в нашем коде ДНК.

– Голова сейчас лопнет… что ж за ересь ты такую несешь, Охотник?

– Такая вот гипотеза родилась… пока непроверенная, но я поищу доказательства. Или опровержения.

– Погоди! – Апостол вскинулся, победно взглянул на меня – Ахав убивал людей!

– Да – спокойно согласился я.

– Стало быть он просто обезумевший монстр!

– Нет – столь же спокойно возразил я – Его действия вписываются в мою гипотезу.

– Ты вот с умными словами завязывай! Ты мне ответь – Ахав людей убивал?

– Постоянно.

– И тех кто только срок свой отбыл и по снежку в убежище торопился – тех тоже убивал?

– Да.

– Вот ты и неправ выходишь!

– Нет – улыбнулся я.

– Тьфу! – разозлился Андрей, поспешно нащупывая мятую пачку сигарет – Тьфу на тебя! Как нет-то?! Убивал ведь!

– Убивал – опять кивнул я и поспешно продолжил, чтобы окончательно не вывести старика из себя – Столп знает нас всех как облупленных, Андрей. Я не о привычках наших сейчас говорю. Он… пойми… мы недооцениваем это… создание. Он начинает исследовать наши разумы сразу же как только мы оказываемся внутри еще не активированного стылого тюремного креста. Понимаешь? Вот ты сюда попал – и сразу услышал его тихий шепот, что отныне никуда не денется с твоей головы. Ментальный щуп, ментальное воздействие. Столп… он пробует наши мозги на вкус. Оценивает их. И быстро понимает какой разум поддастся его влиянию, какой может быть поддастся, а какой обладает особо сильной врожденной устойчивостью. Столп каждому из нас ставит свою метку. Вешает видимый только ему ярлык. Он есть у тебя. Есть у меня. Есть у каждого. И этот ярлык видят такие как Ахав…

– Господи… хочешь сказать, что…

– Да. Когда очередной сиделец попадает сюда, если он встретился бы с Ахавом, тут все пойдет по нескольким сценариям.

– Убьет или пощадит и пройдет мимо? – Андрей жадно подался вперед, его глаза блестели совсем по-молодому, в крепкой руке зажата опустевшая стопка.

– Убьет или заберет с собой – качнул я головой – Думаю основное… рабочее занятие Ахава Гарпунера было в том, чтобы патрулировать свой сектор территории вокруг Столпа. Как только он натыкался на очередного сидельца, то сразу определял его ценность для Столпа. Если ценность нулевая – сиделец погибал. Если ценность имелась – он парализовал его ударом того же тока и уносил с собой.

– Да что ж ты такое говоришь…

– Всегда должен быть смысл – пожал я плечами – Иногда он скрыт и его приходится искать. Про Ахава известно очень мало – и про подобных ему. Если бы они проходили мимо не трогая бесполезных сидельцев – о них бы знал каждый. Так что есть лишь два варианта – смерть или же похищение.

– Твою мать…. Погоди! Погоди! Но зачем убивать? Месть? Он мстит за то, что мы жалили его?

– Может быть – вздохнул я – Но тут должна быть и прагматичность, Андрей. На кой черт ему увеличивать в разбросанных здесь убежищах поголовье бесполезных для его целей людей? Ведь каждый из них требует пропитания – а это может однажды привести к истощению пищевой базы. Выбьют всех медведей… и что тогда жрать? А так Ахав убил бесполезного старика и превратил его в корм для медведей и червей…

– Тьфу… мерзость какая…

– Жизнь. Это просто жизнь как есть.

– Ты все равно погоди! Нас же тысячи здесь! И Столп знает каждого?

– Наверняка – кивнул я – Наверняка знает. Ярлык повешен на каждого, Андрей. Такова моя версия.

– Так… так… но вот я… я же живу один, Ахав это место знает, может порой и видел меня, когда я на охоту выходил. Верно?

– Верно.

– И он не тронул меня. Так что получается? Мой ярлык… Столп еще может мои мозги однажды… домариновать до мягкости послушной? И побреду я туда же, куда и Ахав в свое время?

– Возможно – кивнул я – Или же в ледяном разуме Ахава Гарпунера еще оставались воспоминания о друге Андрее. И он не тронул тебя.

Шумно выдохнув, Андрей неверной рукой плеснул себе еще немного водки, молча поднял стопку и, чуть подержав ее так, молча же выпил.

Вот и помянули – уже в третий раз, но в этот раз с особым чувством.

– А раз он пытался убить тебя…

– Я выходит Столпу бесполезен – улыбнулся я и упреждающе добавил – Это пока просто моя версия, Андрей.

– Но может же быть что ты… это…

– Надумываю и выдумываю? Да. Вполне может быть. Я опираюсь только на предположения без доказательств. Но я знаю, что своим силами Столп освободиться не может – вернее я принял это как основу. Ведь он пленен уже столетия. И пока никуда не делся. И раз так – ему нужна помощь, ему нужны те, кто обладает мобильностью и силой. Те, кто полностью ему послушен. Ему нужны солдаты. Армия. И раз так – их надо откуда-то набирать. Есть лишь один вариант, Андрей.

– Мы…

– Мы – кивнул я – Человеческое мясо заброшенное сюда хозяевами этой планеты. И луковианское мясо… а может и еще кто есть. Так что плененный исполин может рассчитывать только на других пленников этого стылого места.

– Так их много? Таких как Ахав?

– Понятия не имею. Но я боюсь, Андрей. Я очень боюсь того, что однажды пусть даже небольшая группа подобных Ахаву чудовищ с энергетическими пульсарами в груди явятся ко входу в Бункер и устроят там ад. Те, кто забился в различные глубокие убежища и недосягаем для воздействия Столпа должно быть сильно его раздражают. Будь я на его месте – я бы выжег эти места. Для чего? Чтобы не было подобных защищенных мест. Чтобы освободившиеся сидельцы жили в чумах, ярангах или иглу – где ничто не блокирует его зовущий страшный шепот. В местах, которые легко отыскать. Откуда легко забрать. На месте Столпа я бы может даже позволил нескольким таким вот поселениям существовать, чтобы по здешнему мирку разошлась информация о их координатах – тогда проще спрогнозировать куда направится освобожденный сиделец, чтобы вовремя перехватить его. Ведь Ахав бродил не просто так, Андрей. Он бродил здесь не из чувства ностальгии. Просто здесь неподалеку Бункер. И Столп знает это. Он знает, что сюда ведут дорожки многих стариков. И потому послал за ними своего страшного вестника. Кто-то проскочил через эту гребенку, кто-то попал в лапы Ахава Гарпунера или того, кто здесь был до него. Как-то так…

– Знаешь… если все на самом деле так… то вот же подлая он тварь, а!