Текст книги "ПО 3 (СИ)"

Автор книги: Руслан Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Ну прямо про меня глаголишь…

– Не-а. Ты владелец разбившегося креста с исправной начинкой – покачал я головой – Ты всегда под угрозой. Если ближайшие бункеры узнают о тебе и у них будет нужна в здешней исправной технике… в лучшем случае тебя просто выкинут на мороз. Это даже без опаснейшей закладки в виде непонятной светящейся штуковины…

– Хм…

– Вернемся к невеселой теме, Андрей. Вот пришли к тебе чужаки с единственным вопросом на ласковых устах – где батарейка, старик? Как думаешь, как быстро ты им расскажешь?

– Да я им! – Андрей было вскинулся, подхлестнутый алкоголем и… медленно опустился обратно на табурет, с шумом выдыхая и становясь похожим на проткнутый иглой суровой реальности воздушный шарик – Да я им…

– Ты им все расскажешь – кивнул я и, действуя чисто на автомате, подцепил со стола одинокий длинный окурок, воткнул фильтром в губы… чертыхнулся и вернул недокуренную сигарету обратно. Ее тут же схватил Андрей, щелкнул зажигалкой, глубоко затянулся дымом и выдохнул в потолок длинную струю дыма:

– Да… расскажу… Хотя может и унесу тайну в могилу, если повезет сдохнуть от инфаркта на первом раунде пыток… Не обучали меня вишь хранить секреты родины любой ценой…

– Как и меня – фыркнул я – Под пытками рано или поздно сломается любой. Тем более когда нет надежды на спасение, а у палачей бесконечный запас времени в запасе и абсолютная безнаказанность. Это страшное сочетание…

– И жестокости – тихо произнес старик.

– Что?

– Ты сказал про запас времени и безнаказанности. Если к этому добавить жестокость…

– А она не нужна – возразил я – Зачем? Пытающий тебя может кричать и рыдать вместе с тобой, ему это может стоять поперек глотки, но он доведет дело до конца – ведь это все делается ради самого страшного и самого сильного, что только существует во вселенной.

– Это что же? Любовь к родине?

– Нет. Ради общего блага – улыбнулся я – Но нам с тобой пытки не страшны, Андрей. Мы и без них обойдемся в случае чего. Если кого-то из нас поймают или найдут – мы просто расскажем о местонахождении этой вот капсулы.

– Да ты что?! С ума сошел?! А если они нас первым найдут?!

– Кто?

– Да эти луковые головы со странными житейскими понятиями! – грохнул Андрей – Вот кто! И что? Им все выдать без боя?

– Да – кивнул я.

– Глупость! Ради чего воровал?! Чтобы обратно без боя вернуть?! Пусть пытают! Пусть ногти с мясом рвут! Да пусть хоть заживо варят!

– Дело не в страхе перед пытками и болью – покачал я головой – Андрей… предположим спрятали мы капсулу….

– А может яд? У меня есть кое-что! – Андрей опять подскочил, возбужденно сверкнул глазами – Как раз припрятал на тот случай, если ноги отнимутся или еще что со мной нехорошего приключится. Там на двоих хватит. Зашьем в воротник и чуть что – цап зубами! У меня правда в бумажку завернуто… но придумаем чего-нибудь…

Рассмеявшись, я поспешно замахал руками, чтобы не обидеть насупившегося старого солдата, в которого вдруг превратился мирный Андрей Апостол.

– Тебе конечно помирать совсем не с руки – вздохнул он, снова садясь – Ты молодой еще…

– Да и тебе рановато! – повысил я голос – Андрей! Дело не в этом! Вот почему все думают именно так? Дело не в нас. Не в наших жизнях. Дело даже не в луковианцах и не в землянах. Главное – не дать этой найденной лазейке исчезнуть!

– Не улавливаю я…

– Мы нашли телепортационное устройство – терпеливо пояснил я – И его вроде как даже можно починить. Еще у нас есть источник энергии для него. Не знаю каков запас там энергии и каков вообще принцип, но верю, что на первые два-три… прыжка, наверное? – энергии у нас хватит.

– У нас – это у кого?

– В этом все и дело – улыбнулся я – Плевать у кого! Даже если сюда сейчас ворвутся вооруженные луковианцы их из их первого пра-пра-прабункера Восемь Звезд и пристрелят нас… да плевать! Пусть луковианцы первыми отправляются в прыжок на свою родную планету. Пусть!

– Да ты что?! За врага переживаешь?

– Да с чего ты уже вдруг начал делить нас на своих и чужих?

– Потому что так и есть!

– Согласен… но попробуй мыслить чуть шире, Андрей. Нам ведь главное что?

– Дом повидать?

– Нет. Хотелось бы, наверное. А для многих это единственная мечта… Но не это главное. Главное – прекратить это все! – встав, я обвел рукой стены погребенного под снегом тюремного креста, будто указывая на высящиеся снежные холмы и громаду Столпа – Представь, если луковианцы починят устройство и вернутся на свою планету… что дальше?

– Сбегут!

– Старики – да – согласился я – А затем сюда вернутся другие. Молодые, вооруженные, настроенные решительно, в сопровождении огромного количества техники и оборудования. Такого оборудования, что первым делом попытается определить местонахождение этой планеты в космическом пространстве.

Разинув рот, Андрей, не глядя, нащупал бутылку и удивительно ловко налил себе полную стопку, на этот раз не пролив ни капли:

– Вот ты закрутил! – просипел он и опрокинул стопку в рот – Ух!

Докуренный бычок воткнулся в пепельницу, а зажигалка тут же чиркнула опять. На этот раз я не выдержал и, выхватив у старика зажженную сигарету, затянулся и только после этого продолжил:

– Так и будет! Ни одно правительство мира не упустит шанса попасть на другую планету! Андрей! Хозяева этой планеты владеют невероятными технологиями! Телепортация только чего стоит! А их непонятная техника?! Успешно летающие многотонные кирпичные утюги?! Энергетическое оружие?! Думаешь такое можно проигнорировать?! Да ни за что!

– Стоп! Стоп! Понял я! Явятся сюда солдатики луковианские. Понял я…

– Не обязательно луковианские – это могут быть и наши солдаты! С Земли!

– Да погоди ты! Ну явились они – нам то что с того?!

– Похищения прекратятся, как только будет установлен первый контакт – пожал я плечами – Это разумно.

– Да весь этот десант тут же и помрет! Убьют их! Или пленят – и в кресты рабами лет на сорок! Рычаги дергать!

– Запросто – кивнул я.

– Вот видишь!

– Но до этого хотя бы часть инопланетных технологий попадет в чужие руки – наши или луковианские уже не так важно! Возможно удастся определить местоположение планеты или просто послать с ее поверхности сигнал в космос. Я не спец… Но в одном уверен – все это приведет к изменениям. Рано или поздно будет установлен контакт.

– Война…

– Не – фыркнул я – Зачем воевать, если можно торговать?

– Они похищали людей! Думаешь наши простят?

– Еще как простят – уверенно ответил я – Скольких наших было похищено?

– Тысячи!

– Всего лишь? Мелочь!

– Ты что?!

– А то! Андрей – это крохотная цена за возможность обладать прорывными технологиями! Наши и эти договорятся моментально! Сюда – образцы технологий, схемы, научные учебники и самих учителей. А туда – добровольцев из наших! Закаленных, стойких ментально, умеющих изо дня в день следовать одному и тому же распорядку…

– Зэков например сюда кидануть…

– Ага – кивнул я – Пусть дергают рычаги, а срок их будет мотаться с утроенной скоростью. Дали десять лет? Выйдешь через три года инопланетной отсидки!

– Все равно не понимаю… нам то что?

– Нам? – я взглянул на старика и тяжело вздохнул – Ну… не знаю, Андрей. Мы ведь понимаем – ваши жизни почти прожиты. Ты глубокий старик…

– Да не пытайся ты глаза прятать. Говоришь как есть – чего стесняться? Да. Мы все свое почти отжили. От шестидесяти и выше, да?

– Ага… Даже если вернут домой и дадут суперкомпенсацию в деньгах… ну и что?

– Молодость это не вернет… А из сомнительных радостей только сочувственные фальшивые взгляды, да?

– Да. Поэтому я и говорю – наши жизни не так уж и важны, Андрей. А вот попытаться порвать эту чертову мертвую петлю… прервать эти похищения… это того стоит.

– Может и главного пленника освободить – взгляд Андрея поднялся к потолку.

– Ну нет – буркнул я – К черту! Я не убийца, но пристрелю первого, кто потянется к освобождающему эту тварь рычагу. Нет уж! Пусть сидит!

– Тебе то он что сделал?

– Мне? Ничего, если не считать его не стихающий шепот в голове.

– За других обидно? Таких как Ахав Гарпунер…

– Нет. Я боюсь. Андрей, если ты пленят муравьи из трех разных муравейников, что по твоим меркам совсем рядом друг с другом… и предположим тебе удалось освободиться. Ты сначала что сделаешь? Сразу спалишь все муравейники или начнешь спокойно разбираться кто из этих муравьиных родов самый виноватый?

– Нашел нас с кем сравнить – с муравьями…

– Мы давим муравьем и не замечаем – пожал я плечами – Каждый шаг человека приносит смерть кому-то.

– М-да… вот и выпили мы чайку с плюшками… вот и поговорили о светлом…

– Даже если мы погибнем – пусть эта капсула не затеряется в снегах навечно – улыбнулся я.

– Так на кой черт воровал ее?

– Не воровал, а взял в качестве козыря – моя улыбка стала чуть шире, но осталась столь же усталой – Эта штука заставит луковианцев прийти на переговоры в наш Бункер. Люди и луковианцы должны объединить усилия, чтобы заставить телепортационную штуку работать и передать известия на наши планеты вместе с доказательствами наших слов.

– А мы нужны луковианцем? Раз у них так все налажено, то на кой черт им земляне?

– Вот поэтому я и спер капсулу – рассмеялся я и затушил сигарету – Надо же хотя бы попытаться не упустить свой шанс. Ведь если мы останемся пассивными наблюдателями… однажды и наша Земля может остаться без крутых технологий и прорывных открытий. Мы должны сыграть свою важную роль и отстоять свои права…

– Забыл? Мы бесправные сидельцы на иноземной каторге.

– Во-во… и чтобы такими и не остаться навсегда, надо постараться внести свою лепту в общее дело, не забывая при этом о своих интересах.

– Да где ты вообще научился думать о таком? Школы и институты так сильно изменились?

Разведя руками, я перевел взгляд на покрытый резьбой металлический стакан:

– Так где мы спрячем эту штуковину?…

– Что-то совсем запутал ты меня. Ты ведь сказал, что нет толку ее прятать…

– Ага. Но они ведь этого не знают – рассмеялся я – Пусть верят, что капсула вне их досягаемости. Так переговоры пройдут куда успешней – ведь это не тот случай, где лисица уйдет несолоно хлебавши, молвив, что виноград все равно зелен и лишь оскомину набьет…

– Чегось?

– Где спрячем, говорю?

– Одевайся – засобирался Апостол – Покажу тебе один из своих тайников. Или устал?

– Устал – признался я, вставая – Но мы все равно сходим и посмотрим на твой тайник. Люблю я тайники – еще со времени отсидки…

Глава 9

Бункер встретил меня привычной и уже обыденной теплой стариковской радостью. Кажется, даже они уже привыкли к тому, что я то и дело пропадаю на несколько дней и потому не следует особо беспокоиться – Охотник все равно вернется. Но от этой их ничем не подкрепленной уверенности их приветствия, рукопожатия, а порой и объятия не становились менее теплыми.

Я вернулся налегке и, поприветствовать всех, коротко переговорил со старшими Холла, после чего развернулся и… опять вышел в снежную темень, к удивлению, холловцев. Впрочем, еще сильнее они удивились, когда врата Бункера начали открываться все шире и шире… а затем внутрь Холла тяжело вошел стальной гусеничный монстр, что так напоминал тюремный крест. Впрочем, это уже было не удивление – это было всеобщее шоковое состояние, в чем я убедился, когда, уже уверенно дергая рычаги, приткнул машину к стене и выбрался наружу.

Выбрался… и понял, что со своей обыденностью я переборщил. Пожалуй, стоило добавить чуток торжественности к своему въезду. Я-то сейчас вел себя примерно, как каждый водитель, что паркует рядом с подъездом легковую машину и, позванивая убираемыми в карман ключами, идет домой, не обращая внимания на смутно знакомых соседей. Ну как-то так… Но это для меня. А вот для стариков…

Чем-то сейчас происходящее напомнило мне ситуацию, виденную в черно-белых хрониках, когда на самой заре двадцатого века по небу пролетает самолет, а на улицах замирают потрясенные люди, задирающие головы и замирающие, даже не замечающие порой убегающих в страхе друзей и знакомых, чьи души не выдержали подобного зрелища…

Столбняк…

Да. Наверное, это наиболее подходящее к случаю слово.

Жителей Холла поразил столбняк. Старики замерли там, где стояли, сидели или лежали, не сводя изумленных глаз с буднично замершей у стены тяжелой махины. Кто-то, явно не осознавая, что делает, медленно пятился, кто-то уселся прямо на пол, когда подвели ноги.

Шок и трепет… читал в книгах это выражение много раз, но впервые увидел, как оно выглядит воочию.

Как лечить подобное? На ум приходит только одно лекарство – дать стариками двойную дозу времени на привыкание.

Проследив и убедившись, что ворота Бункера снова надежно сомкнулись, я взялся за лопату и принялся убирать притащенный гусеницами снег, сгребая его к двум медвежьим тушам. За этими двумя относительно некрупными зверями мне пришлось чуток погоняться по снегу. Обычно такие смелые медведи абсолютно не желали сталкиваться с рыкающим стальным монстром и удивительно неплохо ускорились, стремясь уйти от опасности. Но их испуг только облегчил мне охоту, а доставка мяса и вовсе превратилась в веселую забаву. Закончив со сгребанием снега, я отложил лопату и принялся отвязывать почти негнущиеся мерзлые веревки. В молчаливой толпе окруживших меня стариков наконец-то послышалось перешептывание, что быстро превращалось в глухое удивленное бормотание. Холл приходил в себя… и заодно позволил мне еще раз вглядеться в себя…

Морщинистые лица, по черепашьи вытянутые шеи, беззвучно шамкающие рты, слезящиеся глаза и дрожащие руки… да уж… население Бункера во всей красе. Хотя я был откровенно горд собой, видя разительные изменения во внешности, одежде и даже поведении холловцев. Нет ни у кого больше засаленного рванья, никто не лезет с утробным голодным рыканьем к медвежьим тушам, предвкушая губительное для стариков обжиралово. Все причесаны, бороды аккуратно острижены, многие щеголяют усами, старушки прикрыли головы и плечи шалями из медвежьей шерсти.

Да… усилие даже одного человека может привести к большим последствиям. И от этого моя ответственность становится еще тяжелее. Я с трудом скрыл рвущийся из груди тяжелый вздох, когда подумал о том, что моя смерть отбросит прогресс Холла назад, после чего все может вернуться на скорбные и голодные круги своя… Я должен добыть для Бункера луковианские корнеплоды и выяснить все детали касательно их выращивания…

– Что же это… – изумленно выдохнул подошедший настоятель Тихон, тяжело опираясь о мое плечо.

Придержав старца, я аккуратно довел его до ближайшей скамьи, усадил и сам опустился рядом. Традиционной кружки с горячим чаем пока можно не ждать, а вот всего остального так в самое ближайшее время – по очищенной от малейших следов снега и льда лестнице спешно спускалась плотная целеустремленная группа. Они не сводили глаз с остывающей у стены гусеничной машины. Я же, глянув на них разок, похлопал что-то тихо бормочущего Тихона по плечу и снова поднялся. Надо закончить дела…

Окончательно разобравшись с веревками, бросил их к на пол чуть в стороне от вездехода – оттаивать, чтобы было сподручней потом свернуть. Тут главное не мять и не крутить замерзшие веревки, чтобы не повредить кристаллами льда их волокна. После этого я обычно занимался приведением в порядок верхней одежды и сейчас, пусть уже и без особой нужды, занялся тем же. Неспешно охлопал одежду, проверил карманы, вывернул наизнанку и вернул обратно в вездеходный салон. К этому моменту толпа вокруг вездехода увеличилась втрое – помимо гостей из Замка прибыли и почти все жители Центра. Сплошной ряд морщинистых дубленых лиц разбавили молодые, удивленные, чистокожие и… пустые… одни только их наивные и опять же пустые взгляды чего только стоят… Занимаясь своими делами, я нет-нет и кивал очередному знакомому. Надо же… и Шериф сподобился приковылять. А вон и Красный Арни, что выглядит непривычно строго в черном ватнике и виднеющейся из расстегнутого ворота белой рубашке. Михаил Данилович, что с крайней задумчивостью щурится из задних рядов. И стоящая впереди всех Милена. Именно стоящая – на двух ногах и двух костылях подмышками. Все же собрала свои протезы…

Вытащив из салона пару свертков – поймал себя на мысли, что отношусь теперь к этой походной таре с той же обыденностью, с какой относился к пластиковым контейнерам родного мира – сбросил их под гусеницу и спрыгнул следом, держа в руках еще один объемный пакет. Его положил рядом с Тихоном и, не дожидаясь приглашений, не заставляя никого начать конструктивный так сказать диалог первым, встретился взглядом с лидером Замка и всего Бункера:

– Поговорим? Дело срочное. Важное.

– С возвращением домой, Охотник – неспешно, подчеркивая, что знает себе ценой и какой-то там гусеничной машиной его не впечатлить, ответил Михаил Данилович и вопросительно приподнял седую бровь – Там? Здесь?

– Здесь – улыбнулся я и указал на «свой» стол, что теперь оказался в нескольких метрах от тупорылого кокпита вездехода – Чай, бульон и немного мяса.

– Договорились – столь же спокойно кивнул старик и первым шагнул к выбранному месту переговоров. Судя по его лицу, он правильно оценил выражение моего лица и понял, что разговор пойдет не о купле-продаже.

Нагнувшись к чуть пришедшему в себя Тихону, я вложил в его руку десяток свернутых писем от Андрея, придвинул к нему сверток с подарками и, выпрямляясь, кивнул молча подошедшим старикам.

– Как вы?

– Продолжаешь удивлять безмерно, Охотник – улыбнулся Федорович, а вынырнувший из-за его спины Матвей хлопнул меня по плечу с неожиданной силой:

– Жив!

– Да куда я денусь – хмыкнул я – Главное, что вы все живы.

– С нами-то что сделается? – фыркнул Матвей – Но как же мы рады! Жив! Довез ли?

– Луковианцы дома – подтвердил я, обнимая стариков за плечи – Довез благополучно.

Еще минут десять мы потратили на обмен новостями, причем спрашивал больше я, а старики с готовностью и охотой отвечали, радостно делясь своими успехами. Колышущаяся толпа медленно расходилась – хотя ясно, что так похожая на тюремный крест с обломанными крыльями машина еще долго будет привлекать чужие взгляды. Оставить вездеход снаружи я не мог – боялся все той же пресловутой возможной слежки. Ну и… не было уже никакого смысла что-то скрывать. Промолчи я про свой транспорт – и за меня про него расскажут луковианцы, чья делегация вскоре должна появиться.

Передав второй сверток Матвею и Федоровичу, третий и последний я потащил за лямку к столу, за которым уже сидела одинокая властная фигура хозяина Бункера.

Именно хозяина.

Я видел, как на него глядели все без исключения старики – будь они с Холла, Центра или самого Замка. Михаила Даниловича могли не любить, не зная при этом лично, но все как один признавали в нем Хозяина с большой буквы. А это редкое качество. Не каждый даже реально полновластный хозяин и собственник может заставить остальных признать в нем такового. Это особое и крайне редкое умение. Михаил Данилович им обладал в полной мере.

За соседним столом, но так, чтобы вне предела слышимости чужого разговора на приглушенных тонах, уселась Милена, приставившая к столешнице костыли. Рядом с ней пара незнакомых мне «замковых». Все терпеливо ждут. Ждет и сам Михаил Данилович, что сцепил на столе пальцы руки и неподвижен. И это поведение тоже о многом мне говорит. Я не раз заставлял людей ждать – невольно и нарочно. И по тому, как ведет себя во время ожидания человек можно очень многое сказать о его натуре. При этом свой характер он покажет в любом случае – даже если во время вынужденного ожидания будет просто читать книгу, листать ленту в телефоне или погрузится в работу над ежедневником. В этих случаях их характер проявится даже сильнее…

По достоинству оценив умеющего ждать старика, я уселся напротив, положил перед собой несколько листов бумаги со своими заметками и без каких-либо прелюдий сразу же приступил к делу, подробно пересказывая все, что произошло со мной за последние дни. Проблем с изложением не было – сидя за рычагами вездехода я раз пять повторил весь рассказ про себя, проверяя, не упустил ли чего важного.

Через несколько минут стало ясно, что слушать Михаил Данилович тоже умел. Во время первой нашей беседы он был куда более говорлив, сейчас же проронил не больше десяти слов, из которых половина ушла на вопрос, не желаю ли я кофе. Я ответил утвердительно, щелкнула рация и вскоре я уже держал в руках кружку с кофе и продолжал рассказывать. Закончив, проверил на всякий случай свои заметки и убедился, что не упустил ничего важного. После чего спросил – нужны ли мои предположения о возможном развитии дальнейших событий? Последовал кивок и я продолжил говорить, регулярно смачивая пересыхающий рот крохотными глотками остывающего крепкого растворимого кофе.

Удивительно…

Было время, когда я ни за что не пригубил бы даже напиток из растворимого кофе… Ни в коем случае не из снобизма или брезгливости к дешевизне доступного для широких масс напитка, а по той причине, что не считал его за кофе. Почему я должен пить не кофе, если хочу выпить кофе, правильно? А сейчас с каждым глотком во мне прибывало теплой энергии…

Закончив перечислять свои предположения, я дал понять, что больше ничего сказать не имею. На все это время лежавшую на столе рацию я внимания демонстративно не обращал – как и на характерную выпуклость у него под свитером. Реши я погадать, предположил бы, что в кармане лежит смартфон. В общем, так это или нет, но наш разговор слышали многие и меня это только радовало.

Молчаливая пауза длилась долго. На десятой минуте я прекратил отсчитывать время и занялся проверкой заметок, подчеркивая одни пункты, вычеркивая другие и добавляя третьи. Автоматически написав под частью списка «Свобода 5», я невольно рассмеялся – надо же… вот так на автопилоте я неосознанно вернулся к системе внутренней отчетности, которую использовал для достижения своих амбициозных целей в прошлом. Амбиции вернулись, Охотник? А ведь да… амбиции давно вернулись. Просто они изменились и поэтому я не сразу понял, что во мне снова поселилось жгучее желание достижения почти невозможного. Пожав плечами, я продолжил черкать карандашом по старой бумаге, рисуя стрелка за стрелкой и отмечая жирным наиболее вероятное.

Михаил Данилович нарушил молчание еще одним заказом кофе по рации, после чего задумчиво оттарабанил пальцами по столу и наконец-то заговорил о сути:

– Знаешь… я всегда удивлялся всем этим сравнениям деятельного человека с камнем брошенным в застойную воду. Все эти истории про пущенные по воде круги… слышал такое?

– И не раз – кивнул я.

– Но ведь пущенные по воде расходящиеся круги… явление временное и очень скоротечное. Однако камень ушедший под воду и нашедший себе место там на дне, может превратиться в нечто куда более весомое и долговечное. Тот же обрушившийся в воду утес – всего лишь гигантский камень казалось бы… но этот камень запросто изменит направление подводного течения, а может превратится в барьер для хищников, что отныне не смогут проникнуть в ставшую такой тихой лагуну… Понимаешь разницу в воздействии? Расходящиеся быстро гаснущие круги по воде или же угрюмая скала под водой, что берет на себя задачу на следующие несколько веков отводить в сторону губительное холодное течение…

– Понимаю.

– Хорошо. Отсюда и вопрос, Охотник… кем ты видишь себя? Кто ты? Брошенный крепкий камень в стоялое стариковское болото? Поднимешь ненадолго круги и исчезнешь в вязкой мути на дне? Или же ты валун, что сползет в затхлую воду почти незаметно, но укрепит собой берег?

Я широко улыбнулся:

– В свое время я спрашивал у заинтересовавших меня вроде бы дельных людей примерно то же самое, но другими словами.

– И как же ты спрашивал? – чиркнув спичкой, Михаил Данилович подкурил сигарету, сделал глубокую «вкусную» затяжку.

– Я спрашивал у того, кому хотел сделать рабочее или деловое предложение, кем он себя считает – кирпичом в стене или каменной горгульей на этой же стене. После чего наблюдал за тем, как он обдумывает мой вопрос и выбирает ответ.

– Хм… Предположу, что большинство выбирало вариант кирпича…

– Ага – кивнул я – Именно так. Мол кирпич является частью монолитной стены так же, как надежный сотрудник является частью дружного сплоченного рабочего коллектива…

– А какой ответ верен, Охотник?

– Зависит от человека – улыбнулся я – Но главное не врать себе или другим, когда отвечаешь на этот вопрос.

– Как и на мой.

– Кто ты, Охотник? Ты круги идущие по воде? Или скала на дне?

– А может я тот, кто швыряет камни и тот, у кого может быть еще много таких камней? Хотя… Не слишком ли избитое сравнение, Михаил Данилович? Впрочем, не скрою – мне нравится, что хоть кто-то задумался не о кругах на верхнем слое социума, а о камне, который швыряют без надежды его вернуть и он идет все ниже, пробивая горизонт за горизонтом, пока не уткнется в обманчиво мягкое, но непреодолимое дно…

– Философ и охотник?

– Ни в коем разе – мирно улыбнулся я.

– Но ведь ты охотник?

– Согласен.

– А какой охотник не философ? Конечно, это только если охотник настоящий, промысловый, долго бывающий один там, где он полный хозяин…

– Возможно.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, таинственный Охотник.

– Про круги на воде и камни на дне? – удивился я и внутренне обрадовался тому, что поборол желание попросить сигарету – Зачем? Вопрос ведь был задан чтобы дать вам еще чуток времени на обдумывание. Вернее даже не вам, ведь по моему опыту, подобные вам принимают решение почти мгновенно, а затем с внутренним нетерпением ждут мнения допущенного к важным решениям меньшинства по ту сторону радиоканала. А если и осталось что из нерешенного лично для вас… что ж – для этого и нужно спросить про камни и воду. Охотник задумается над каверзным вопросом, вы задумаетесь над своим… И ведь на самом деле всем плевать на расходящиеся круги всколыхнутого болота…

– У нас не мелкое болотце, Охотник – возразил Михаил Данилович – У нас глубокий омут. И поверь – на далеком дне такие рыбины водятся, что лучше не кидать к ним камень.

– Сожрут и камень?

– Страх скорее в том, что они поднимутся наверх… что их привлечет возмущение пространства… что оно им не понравится.

– Погодите-ка… – поняв, что все сказано не праздности ради, я подался вперед – Это ведь не иносказательно, да?

– Ты умен. А насчет твоих мыслей про круги на воде… есть тот, кто швыряет камень, если круги на воде и есть сам камень. Почему ты не выбрал один из вариантов? Все они в чем-то лестны…

– Ну нет – возразил я – Кроме последнего варианта лестных там нет. Манипулятор, инструмент манипуляции и результат манипуляции… что звучит наиболее лестно? Почти как одна из самых удивительных игр из придуманных человечеством, да? Игра что по сей день занимает умы множества мыслителей. Только у нас чуток названия другие. Рука, камень, вода…

– Какие интересные и глубокие слова… тогда вода – это сам социум? Народ?

– Среда – пожал я плечами – Среда для манипуляции. Это может быть аквариум с рыбками, муравейник, какой-нибудь город или даже целая страна. Все зависит от возможностей и целей. Хм… Вы забыли упомянуть четвертый элемент – Сборщика. Рука. Камень. Вода. И снова рука, но на этот раз не швыряющая, а собирающая…

– Что? – на этот раз удивление Михаила Даниловича было искренним.

– Тот, кто собирает камни – пояснил я – И тот, кто гасит поднятые волны. Я встречал в своей жизни и таких.

– Ты необычный человек. Каюсь, не разглядел этого в нашу беседу и еще долго отмахивался от всех шептунов и бормотунов, что под конец уже не шептали, а кричали в голос, требуя обратить самое пристальное внимание на такого многообещающего паренька как ты.

– Паренька? – удивленно хмыкнул я – К сожалению… или к счастью… я уже далеко не столь молод, чтобы именоваться пареньком.

– Обидело? Зацепило такое сравнение?

– Нет.

– И правильно. Для нас ты… паренек. Зеленый новичок, которого вряд ли однажды сочтут себе равным, даже проживи ты здесь все следующие пятьдесят лет. И тут нет ничего обидного. Ты ведь понимаешь почему? И сообразишь почему среди тех шептунов, что советовали привлечь тебя к делам Замка, были и те, кто сомневался, а потом начал категорично возражать…

– Вот как?

– О да. Догадываешься почему?

– Никогда не посчитают меня за равного себе? – задумчиво отхлебнув кофе, я глянул по медленно плывущие по круге пузырьки воздуха в зыбком кофейном океане и вдруг понял – Отсидка?

– Тепло.

– Долгая отсидка.

– Теплее.

– Они отбыли все свои сорок лет от звонка до звонка. Невыносимо долгое сорокалетнее заключение. Они отбыли полный срок.

– Кипяток. Шпаришь правдой не жалея. Да… но не только поэтому. Не обязательно проходить через все муки ада, чтобы стать достойным. Есть еще одна причина. Сообразишь о чем я? Или подсказать?

– Погодите… Они живут в Замке. Живи они в Центре – и я бы сказал, что они постоянно аккумулировали золото, лекарства, одежду и прочие востребованные вещи. Чтобы купить себе местечно потеплее… Но я этого не скажу, потому что одними деньгами в Замок не попадаешь. Даже если заплатишь слишком много… все равно превратишься в очередного бездельного пенсионера, не допущенного до важных внутренних дел.

– Да… но это не ответ.

– Когда отбрасываешь шелуху, остается только очевидное. Они служили Бункеру еще до своего физического появления здесь. Еще в полете, возможно лет тридцать пять или даже больше, тут уже плюс минус в зависимости от удачных чалок с нужными людьми, что увидят в тебе потенциал, плюс прочие факторы, они начали выполнять полезные для Бункера дела. Сбор сведений, расспросы жителей других планет, сбор материальных список из красного списка…

– Это еще что?

– То, чего не хватает в Бункере, но может находиться у кого-то из сидельцев – улыбнулся я – Лекарства особые, к примеру.

– Есть такой список – кивнул Михаил Данилович.

– Ведомые приказами Бункера они заранее пополняли общак.

– Да. И это тоже. Но не забывали и о себе.

– Само собой.

– Плюс оставался банальный нетворкинг и уж им они занимались напропалую и по-черному.

– Нетв… это еще что за диво?

– Нетворкинг? Невероятная древняя метода, переименованная и подкрашенная ради лучших продаж учебников по ней – усмехнулся я – Нетворкинг это налаживание многоуровневой глубокой сети полезных и взаимовыгодных знакомств.

– Вот это уже знакомо. По блату… по знакомству… есть там свой человечек и так далее. Снова верно. Подобные связи очень важны. Порой они позволяют дотянуть до сокрытого за горизонтом. Что-нибудь еще?

– Вербовка – коротко произнес я – Это возможно самое главное. Вербовка тех, чьи знания и навыки жизненно важны. Инженеры, строители и садоводы в первую очередь.

– О да. Здесь все построено руками наших предшественников. И нашими руками в том числе. А сейчас мы продолжаем поддерживать все в полном порядке… Ты очень умен, Охотник.