Текст книги "Чужая жизнь. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Верю

                                                                                                                                                            Предисловие

К прочтению первую книгу автор настоятельно рекомендует. Начинать своей знакомство с героем и перипетиями его новой жизни сразу со второй книги не просто моветон (говорю с французским проносом), но и глупость. Не будет ничего понятно.

Если кратко и без долгих предисловий, то сюжет первой книги незамысловат и довольно прост. Земная Федерация, конгломерат человеческих миров, погибал. Один форпост за другим, планета за планетой, переходили в руки чужих, пришельцев‑инсектоидов, кочующих из системы в систему. Юный парнишка, бывший пилот штурмового звездолета и последний выживший из земного флота, с помощью секретной разработки военных ученых попадает в другую вселенную. Этот мир совершенно не похож его родной мир. Здесь все крутиться вокруг особой психоэнергетической субстанции, которая называется магией и дарует части из местных особые выдающиеся способности.

Главный герой, ставший здесь подростком примерно своих же лет, сразу же попал в череду подчас странных и опасных происшествий. Сначала он дрался на дуэли с весьма сильным магом и только чудом избежал гибели, затем узнал про «висевшей» на его семье огромный долг, после стал жертвой теракта. Помимо этого поссорился с патриархом одного из сильнейших родов империи и влюбился в дочь самого императора. Наконец, главный герой узнал, что никакой он не человек, а самый настоящий маг. Что теперь будет? Куда теперь его выведет кривая? По какому пути он пойдет?!

Нас бьют, а мы крепчаем

Ещё каких‑то шесть десятков лет назад район «Лебединая заводь» считался элитным. Здесь селились те, кого обычные люди привыкли видеть лишь на экранах визоров в свете софитов, на роскошных светских раутах, за рулём эксклюзивных авто или штурвалом частных самолётов. Много домов принадлежало дворянским родам из первой сотни, представители которых занимали руководящие должности в органах власти империи, входили в советы директоров крупных транс корпораций. Владели здешней собственностью даже некоторые из боярских родов. Говорят, здесь видели кое‑кого из теневых правителей империи – членов Боярской Думы. Может видели, а может врали.

Сегодня же район переживал далеко не лучшие дни. Фасады некогда великолепных домов и дворцов лишились былого блеска, прежде ухоженные сады заросли сорными травами и кустарниками. Лоск богатства покинул эти места. На востоке и западе столицы, напротив, выросли блестящие гиганты Нового Арбата из стекла и бетона, призывно сверкавших разноцветными огнями. Тысячи квадратных метров роскоши, невиданного комфорта и абсолютной безопасности привлекали знать со всей империи. Гигантские апартаменты индивидуальной планировки с собственными оранжереями, бассейнами, спортивными залами, кинотеатрами и взлетными площадками для приема летательных аппаратов были раскуплены в считанные часы. Элита во все времена жаждала самого лучшего, самого дорого, самого сверкающего.

Неприметный фургон, в каких мелкие лавочники перевозили свежую выпечку, медленно вырулил на одну из улиц и остановился на первом же перекрестке. С водительского сидения выбрался крепкий мужчина в одежде полувоенного фасона, что столь обожали городские низы за практичность и недорогую цену. Стуча по брусчатке берцами, он несколько раз прошелся вдоль высокой каменной ограды одного из поместий, внимательно всматриваясь вглубь его территории. Наконец, что‑то удовлетворенно пробормотал себе под нос и пошел обратно к машине. Видимо, увиденное удовлетворило его.

В другое время столь странное и, мягко говоря, подозрительное поведение уже привлекло бы чье‑то внимание. Скорее всего, очередной бдительный или страдающий бессонницей гражданин уже давно бы вызвал полицейский патруль. Однако сейчас это сделать было некому. Дом напротив уже несколько лет был выставлен на продажу и там никто не жил. Соседи слева и справа располагались на довольно приличном расстоянии, да и не страдали излишним любопытством.

– Вирт… Вирт…, ‑ крепыш несколько раз требовательно постучал по боковой дверце фургона, видимо, зовя товарища. – Заснул что ли? Не дай Бог опять в свое дерьмо долбиться…, ‑ недовольно прошипел он, резко открывая дверь. – Ах ты, кусок говна! Тебе чего было сказано?

На полу фургона, прямо по середке сидел худой, как палка, парень и таращил на него красные выпученные глаза. Рядом с его правой ногой валялись два светло‑голубых ингалятора от наркотика «Синий туман». Вполне легальное детище одной из фармкорпораций вызывало разной степени интенсивности трансовые состояния и пользовалось по этой причине бешенной популярностью у молодежи.

– Урод, б…ь! Клялся же, что пока не выполним дело, завяжешь, – наркомана за шкирку выволокли из нутра фургона и бросили к воротам, на которых висел идентификационный датчик. – Делай все, как и договаривались, кусок говна!

Щелкнув выкидухой, крепыш поднес лезвие ножа к глазам наркомана и несколько раз мотнул из стороны в сторону. Тот медленно, словно сонный, отшатнулся назад и заулыбался во весь свой щербатый рот. Что ему этот нож? Ему было очень хорошо.

– Козлище, – выдохнул первый, хватаясь за голову. – Ведь чувствовал, что он все дело завалит… Б…ь, только мне от этого не легче. Вот так‑то, Ларс, хрен тебе, а не пятьдесят штук.

Он бы никогда не взял бы снова этого урода, что прокурил все свои мозги, если бы не чертова охранная система поместья. Заказчик его предупредил, что «охранка» не слишком сложная, но и с ней нужно обращаться умеючи. Лезть в ее электронные мозги на удачу очень глупая идея. Вирт же, несмотря на постоянное «зависание», неплохо управлялся с электроникой, за что и был взят в долю.

– Лар‑р‑р‑ри, Лар‑р‑р‑ри, – из‑за спины послышался рычащий голос, то и дело прерывавшийся глупыми спешками. – Я тут, я снова с тобой. Не ругайся.

Вирт, похоже, немного оклемался и готов приступить к делу. По‑прежнему, лыбясь во все свои оставшиеся зубы, он уже ковырялся в датчике крошечной дрелью, которую только что вытащил из нагрудного кармашка спецовки. В просверленное отверстие вставили маленький самодельный чип, блокиратор сигнала. Через минуту дрель сменилась небольшим планшетом с торчавшими из него проводами. Осталась самая мелочь: запустить специальную программку, которая‑то и сделает остальное.

– Вуаля, братишка… Ха‑ха‑ха, – его слюнявый смех уже начал вызывать раздражение; Ларс все сильнее и сильнее охватывало желание вколотить этот смех кулаком обратно в глотку. – Сейчас система опознает нас, как членов семьи и пропустит на территорию поместья. Вот.

Словно по его сигналу железное литье ворот начало осторожно отползать в сторону, освобождая проход. Программа‑взломщик подействовала, на некоторое время введя в заблуждение систему безопасности. Кивнув, Ларс забрался в фургон. Следом залез Вирт, после чего автомобиль медленно поехал асфальту.

– Повторим еще раз, – бросил здоровяк, даже не поворачиваясь к напарнику. – Заходим в дом. Находим лабораторию и выносив все, что там есть. Заказчика особенно интересуют бумаги, карты памяти и, вообще, любое «железо». После чего убираемся отсюда, отдаем товары и получаем по пятьдесят штук на брата.

Вирт не особо это все слушал. Не до этого было. Он баюкал в руке очередной голубой ингалятор, предвкушая, как вскоре примет еще одну дозу.

– Урод, – одними губами прошептал Ларс, останови фургон у широкого крыльца. – Конченый урод.

Выйдя из машины, он еле сдержался, чтобы со всей силы не хлопнуть дверью. Ничего‑ничего, терпеть этого козла осталось совсем немного. Сделать дело и разбежаться с деньгами. Быстрее бы только. Он уже давно решил, куда отправиться. В столице стало слишком опасно. Людям его непростой профессии, здесь уже давно было неуютно. Сейчас же, вообще, беда. Слишком много стало вокруг электроники – автоматических систем безопасности, сканеров айди номеров, робоохранных постов. Достаточно лишь один раз засветится и прощай свобода, а то и жизнь. Ему уже давно надо было отсюда валить на Восток. Все его жадность виновата. Не хотел «голым» на новом месте оказаться. Тут, как раз, это дело подвернулось. Заказчик, кто‑то очень непростой судя по ощущениям, просил раздобыть в одном доме какое‑то оборудование и бумаги. Обещал заплатить столько, что Ларс согласился, не раздумывая. При этом опасности‑то особой быть не должно. В доме, как ему сказали, будут лишь женщины. Все «пустышки», без магов. Грех от такого дела отказываться. С магами бы он и не подумал связываться, а с этими можно…

– О‑о, огонек горит, – заулыбался Вирт, тыкая рукой в дальнее окно. – А мы в гости идём… Ха‑ха‑ха, – его буквально разбирало от хохота. – Ха‑ха‑ха! Нас не ждут, а мы идём. Ха‑ха‑ха! Представляешь, Ларс?! Мы в гости идём…

Здоровяк, чертыхнувшись про себя, несильно ударил его в живот, чтобы привести в чувство. Затем осторожно коснулся дверной ручки в виде бронзового льва. Входная дверь была открыта. Значит, «охранка», по‑прежнему, висела. Ларс удовлетворённо хмыкнул. Им пока везло.

Перехватив поудобнее парализатор, Ларс толкнул дверь и сразу же вошёл внутрь. Было совсем тихо.

– Проверь там, – он кивнул на право, в сторону коридора. – Не шуми. Понял?

Вирт, поеживаясь от ноющей боли в животе, обиженно кивнул. Мол, понял он. Не дурак. Все сделает, как надо. Сам шуметь не будет, а тех, кто будет, успокоит.

Проводив подпрыгивавшего от возбуждения наркомана взглядом, Ларс вошёл в гостиную. Слабого света от пары ночников вполне хватало, чтобы не тыкаться о мебель. В комнате никого не было.

– Значит, в следующей…, – опущенный было парализатор вновь оказался поднят.

Быстро пересёк комнату и оказался возле чуть приоткрытой стеклянной двери, из‑за которой доносились едва сдерживаемые женские рыдания. Осторожно заглянул. На самом краешке дивана сидела молодая женщина в домашнем халате и, прикрыв руками лицо, плакала. Содрогались острые плечики. Всхлипывание.

– Ой… А что вы тут делаете? – женщина вдруг подняла заплаканное лицо и увидела входящего в комнату Ларс. – Кто вы такой? Вы из безопасности? Про Алешеньку что‑то известно? – встав с дивана, с надеждой смотрела она на мужчину. – Что вы молчите? Ой! – ее взгляд, наконец, зацепился за парализатор в руке незнакомца. – Вы…. Вы не из безопасности…

Ларс криво усмехнулся и навел на нее оружие. Он точно был не из имперской безопасности. Как говорится, рожей не вышел.

– Что вы делаете? – испуганно вскрикнула женщина, выставляя вперед руки. – Я сейчас закричу…

Толку‑то. Кричи – не кричи, стреляй – не стреляй. Вряд ли кто придет на помощь.

– Заткнись! – прорычал Ларс, толкнув ее на диван. – Заткнись, я сказал!

Бедняжка упала. Халат задрался, обнажив белоснежное бедро. Заметив жадные взгляды, бросаемые мужчиной, она попыталась прикрыться. Получилось не очень.

– Богатая, красивая, – Ларс наклонился к ней и с наслаждением втянул воздух; одуряюще пахло женским телом. – А ведешь себя очень плохо. Знаешь, что бывает с теми, кто себя плохо ведет? – усмехнулся он, облизывая языком внезапно пересохшие губы. – Их наказывают…

Ларс буквально пожирал взглядом съежившуюся на диване женщину, особенно очаровательную и желанную в своей беззащитности и беспомощности. Ему вдруг вспомнилось, что у него давно уже не было женщины. Слишком давно. Кажется, он же и забыл, что с ней нужно делать. Пожалуй, можно и вспомнить. Сделать дело, а потом и позабавится, улыбнулся он своим мыслям.

– Заткни свою пасть и слушай меня внимательно! Где‑то здесь есть лаборатория твоего мужа. Покажешь место, и я со своим товарищем уйду, – женщина стрельнула глазами в сторону двери, на что сразу же обратил внимание Ларс. – А‑а‑а‑а‑а, проказница! Что у нас там такое? Неужели лаборатория в той комнате? Молчишь? Нехорошо, обманывать. Взрослым девочкам такое обязательно нужно знать.

Подойдя к ней, Ларс с силой схватил ее за рукав, поднимая с дивана. Рукав с треском разошелся. В образовавшемся разрезе соблазнительно мелькнула грудь.

– Поиграть со мной хочешь? – тяжело задышал Ларс, не отводя глаз от ее груди. – Обязательно поиграем. Я знаю столько игр, что сильно удивишься. Только сначала сделаем дело… Пошевеливайся, – он толкнул ее, не удержавшись проведя по упругой ягодице. – Тварь, лягаться вздумала! – дернувшуюся было женщину, он с силой ударил по щеке, раздирая ее в кровь. – Убью.

Всхлипывающая женщина привела его к стене в гостиной, на которой висела большая картина. Дрожащими руками, она сняла картину, едва не уронив ее на пол. На стене появилось странное устройство, напоминавшее необычный часовой механизм. Видимо, это и был замок, запирающий дверь в ту самую лабораторию.

– Ну? Открывай! – теряя терпение, едва не заорал Ларс. – Мне тут до утра возится? Быстро!

Он тряхнул ее так, что у женщины клацнули зубы. Тоненькая струйка крови протянулась изо рта. От сквозившего в ее глазах ужаса, Ларс завелся. С чувством хлестанул ее по губам. Еще раз и еще раз. Женская головка моталась из стороны в сторону, как тряпичная. Только бесполезно. Она все равно молчала.

Залепив ей напоследок пощечину, он со с злости пнул стену. Выходило совсем плохо. Замок не выглядел дешевкой. Такой, скорее всего, и Вирту будет не по зубам. Если ее не удастся разговорить, будет плохо. Очень плохо. Не будет денег, нового айди, нового будущего, в конце концов.

– Решила поупрямится, с…а, – прошипел Ларс, с ненавистью впиваясь в женщину взглядом. – А я как раз знаю, как нужно разговаривать с упрямцами… и упрямицами.

Кончиком ножа мужчина поддел ворот женского халата и начал сдвигать его в сторону, все больше и больше обнажая тело. Руку положил ей на бедро и по‑хозяйски сжал его, с ухмылкой заглядывая в круглые от ужаса глаза.

– Ты мне откроешь этот чертов замок… Слышишь, с…а? Обязательно откроешь, – бормотал он, возбуждаясь от ощущения власти. – Так ведь?

Рука пошла еще выше, касаясь, покрытой синяками и потеками крови, кожи. Из‑под подола показался белый кусочек кружевной ткани.

В этот момент за его спиной раздался гулкий звук шагов, который сложно было не узнать. Так мог топать только придурковатый, вечно косолапивший, Вирт.

– Ха! Вечерника? А почему без меня и моего нового друга? – судя по его развязному и визгливому голосу, он уже успел принять новую дозу. – Ларс, смотри кто, к нам приехал… Я выхожу на крыльцо, а там эта рободрянь приехала. Друга нам привезла.

Ларс тут же отдернул руку от женского бедра и вскочил, как ошпаренный. Какого там черта бормочет этот нарк придурочный? Что еще за новый друг? Совсем что ли спятил?!

– Что? Б…ь, кого ты еще привел? – не сдержавшись, заорал Ларс, увидев рядом с Виртом какого‑то худого парнишку. – Какой на хрен друг? Забыл, зачем мы здесь?! Нам нужно открыть эту долбанную дверь! Тащи свои инструменты и вскрой мне это дерьмо! Бегом!

Все еще улыбаясь, Вирт отпустил шатавшегося подростка и пошел к стене с замком. Ругань его совсем не обижала, не пугала. «Синий туман» напрочь подавлял эти чувства.

– Сынок! Алешенька! – лежавшая без движения женщина вдруг вскочила на ноги и криком бросилась к парнишке. – Мальчик мой! Что такое с тобой? Посмотри на меня! Посмотри! Ты пьян…

У наблюдавшего все это здоровяка удивленно поползли вверх брови. Вот это сюрприз! Настоящий подарок, что и говорить! Щенок этой стервы объявился. Теперь она, как миленькая заговорит. Так говорить будет, что затыкать придется. В ногах у него будет валятся, чтобы он ее сына не трогал.

Ларс громко рассмеялся, заставив женщину вздрогнуть:

– Ха‑ха‑ха! А я уже было начал думать, что у меня сегодня плохой день… Зря, оказывается, я так думал. День‑то просто отличный, – заржал он во весь голос. – Ха‑ха‑ха‑ха!

Женщина, бросив на него отчаянный взгляд, закрыла собой подросток, который нетвердо стоял на ногах.

– Не трогайте его, пожалуйста! Я прошу вас! Не трогайте его! – она отвела руки назад, стараясь придержать подростка. – Я ведь, правда, не знаю, как открыть эту дверь! Клянусь, ничего не знаю! Слышите, меня? Правда, не знаю!

Он рухнула перед ним на колени и умоляюще сложила руки перед собой.

– Только сына не трогайте. Я все, что хотите сделаю! – горячо зашептала женщина, рывком срывая халат. – Только не трогайте его!

Ее грубо оттолкнули. Заскулив, женщина упала на пол.

– Этот же сопляк в стельку пьян. Ха‑ха, – фыркнул Ларс, тормоша и рассматривая квелого парнишку. – От него сейчас и слова не дождешься… Вирт! Вирт, твою мать! – до наркомана, корпевшего над замком, дошло только со второго окрика. – Оставь замок. Не дай Бог, что‑нибудь зацепишь. Возьми‑ка лучше пацана и поработай с ним, как ты умеешь. А баба нам сама все расскажет и покажет. Ха‑ха‑ха, – издевательски заржал он. – А показать есть что… Одни сиськи вон чего стоят. Торчком стоят. Покажешь ведь, малышка?

Подросток уже оказался в руках наркомана, все еще пребывающего в тумане своей дури. Он крепко держал его за плечи и глупо улыбался.

– Сейчас мы поиграем с тобой в какую‑нибудь игру. Ха‑ха‑ха. Вирт, любит играть с чилдренами. Ха‑ха‑ха, – заливался он, хватая парнишку за волосы и оттягивая голову в сторону. – Ха‑ха‑ха‑ха… Я много игр знаю… Будешь играть?

Во взгляде парнишки, по‑прежнему, плескалось мутное непонимание. Алкоголь все никак не отпускал его. В опустившей на него пелене, конечно, уже появлялись трещины, но да окончательной ясности сознания было еще далеко.

– Или ты не хочешь со мной играть? Да? Не хочешь? Думаешь, я плохой и со мной нельзя играть? – вдруг зло прошипел Вирта, когда его внезапно переклинило; видимо, очередная порция дури переставала действовать, раз у него начало резко меняться настроение. – Мне, кажется, ты нехороший мальчишка. А знаешь, что я делаю с нехорошими мальчиками? – он с силой сжал плечо своей жертвы и, скалясь, наблюдал за его реакцией. – Как тебе такое? Или еще добавить? – схватил парня за шею и начал слегка душить, все время бормоча тому о чем‑то в лицо. – Нехороший мальчишка! Очень нехороший мальчишка! Плохой, очень плохой, мальчишка…

Из‑за его спины раздавался треск разрываемой ткани и звуки смачных пощечин. Ларс всем телом навалился на женщину и пытался освободить ее от остатков одежды. Извиваясь, как кошка, та всячески сопротивлялась.

– Тварь… Тварь… Ты все у меня расскажешь, – хрипел здоровяк, жадно лапая тело молодой женщины. – Обязательно расскажешь про этот проклятый замок.

Сына душили в паре шагов от матери. Его отливающее тяжелой краснотой лицо было обращено в сторону бедной женщины. Глаза наливались кровью. Открывавшийся рот снова и снова пытался вздохнуть воздуха.

– Смотри! Смотри на него! Внимательно смотри! – орал Ларс, держа голову женщины так, чтобы она не могла не видеть сына. – Он сдохнет сейчас. Дуба даст, дура, если замок не откроешь!

Она хрипела и билась в руках насильника, стараясь отвернуть голову в сторону. Лишь бы не видеть, как убивали ее сына. Пусть лучше она умрет. Не могла она больше видеть этот ужас. Боже, как можно это все вытерпеть…

В этот момент в комнате раздался странный голос – громкий, скрипучий, словно пропущенный через осколки стекла и камня.

– Я открою замок, – сипел парнишка, на мгновение отцепив руки от своей шеи. – Я знаю… Я открою дверь в лабораторию… Хр‑р‑р‑р‑р… Пусти… Я знаю, как открыть замок… Хр‑р‑р‑р‑р….

Удивленный Ларс оторвался от женщины, напоследок с силой ударив ее по лицу. Все очень хорошо складывалось. Какая разница, кто ему откроет эту дверь, она или ее пацан. Все равно они больше не жильцы. Жить им ровно до того момента, как откроется дверь в лабораторию.

– Ну, – буркнул он, облизнув губы. – Давай. Вирт, пусти щенка.

Парнишка, тяжело дыша, осмотрелся. На несколько мгновений задержался взглядом на теле лежавшей на полу матери. После мазнул остекленевшими, совершенно пустыми, глазами по здоровяку, что стоял рядом и довольно щурился. Шатающей походкой подросток прошел к стене и наклонился к странному часовому механизму. Крутанул одну шестеренку, другую, третью, пока не раздался мягкий щелчок и стена не поползла в сторону.

В огромном открывшемся глазу помещению одна за другой стали загораться лампы, осветившие десятки, заваленных разнообразными механизмами и приборами, квадратов. На тянувшихся вдоль стен стеллажах лежали необычные на вид вещи, агрегаты, закрытые искрившимися силовыми полями. Даже на первый взгляд перед грабителями открылся настоящий Клондайк, а на второй взгляд еще больше…

– Вирт, твою мать, сколько же здесь всего лежит. Нутром своим чую, что это амулеты. Б…ь, Вирт, слышишь? – восхищенно протянул Ларс, спускаясь по ступенькам вниз и забывая обо всем на свете. – Это же бешеное бабло! А он только пятьдесят кусков обещал. Сраные пятьдесят кусков. Да здесь можно в сто, в тысячу раз больше поднять…

Ему даже жарко стало от этой мысли. Ведь он и сам все может сделать. Зачем ему какой‑то там заказчик? Тот сейчас сидит где‑нибудь у себя в доме, в безопасности, попивает хорошее поило и ждет известий. Он же здесь по чужому дому шарится и всю тяжесть на своем горбу тащит. Почему он должен за это какие‑то крохи получать? Нехорошо это, не по справедливости.

– Да, да, не справедливо, – шепотом поддакнул Ларс своим мыслям. – Теперь все будет по‑другому. С таким баблом я плевал на все… Ладно, пора все это грузить. И так слишком здесь задержались. Вирт! Где там тебя носит? Пора барахло это собирать. Оба‑на! Вирт, щенок, решил сам помочь!

В проходе, на самой верхней ступеньке, стоял подросток. За ним медленно закрывалась дверь, полностью отсекавшая им всем выход из лаборатории.

– Что за херня? Быстро открой дверь! – Ларс напрягся, почуяв что‑то странное. – Быстро, я сказал! Я же тебя сейчас на кусочки резать буду.

Щелкнула выкидуха. Остро заточенное лезвие в его руке выписало в воздухе несколько сверкающих восьмерок. Только мальчишка даже не пошевелился. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Ни один, чертов мускул.

Ларс сделал шаг вперед. С ухмылкой, застывшей на его лице, еще раз махнул ножом. Сейчас этот щенок наложит в штаны. Так всегда бывает. Все сначала строят из себя героев. Но стоит лезвию ножа застыть у глаза, вся смелость тут же лоскутами сходит. И этот сопляк не исключение.

– Ножик? Ха‑ха‑ха‑ха, – пацан вдруг засмеялся во весь голос. – Ножик… Ха‑ха‑ха‑ха!

Одними губами ржал. Рот неестественно раскрыт, зубы наружу, а глаза мертвые, ничего не выражающие. Совсем пустые. Ничего там не было – ни страха, ни боли. Просто ничего. Странные глаза, которых просто не могло быть у человека.

– Я сказал, открой дверь и уйди с дороги, – еще раз повторил Ларс, перехватывая нож ножик. – Быстро…

Глубоко внутри него поселился непонятный, и главное, необъяснимый холодок. Это было плохое чувство, редко обманывающее его. Оно всегда появлялось в такие моменты, когда назревало что‑то плохое, опасное, от которого было лучше бежать без оглядки. Только почему это чувство появилось именно сейчас? Какая угроза может исходить от этого пацана? Он скорее всего уже в штанишки напрудил от страха и лишь делает вид, что ему не страшно. Надо лишь еще немного надавить. Совсем немного…

– Знаешь, как я могу резать этим ножичком, – Ларс еще хорохорился, не желая верить в свое предчувствие. – Он очень остр… Что это?

Парнишка, по‑прежнему, молчал. Не угрожал, не сыпал оскорблениями, не звал на помощь. Просто молчал и буравил его «мертвым» взглядом, пробирающим до самых печенок.

Однако, все закончилось в один момент. Каждый из запертых в лаборатории тут же почувствовал это. Подросток начал спускаться по ступенькам.

В помещении начал сгущаться воздух. Становился плотным, словно вода. Вдыхаешь, а идет тяжело. Воздух густой, натуральный кисель. Не принимают его легкие.

– Стой… Ст…, ‑ неуверенно бормотал Ларс, отступая назад. – Я говорю, стой на месте.

Со всех сторон нарастал странный звук. Лежавшие на полках и стеллажах вещи дребезжали, мелко раскачиваясь из стороны в сторону. Ходили ходуном стоявшие на полу короба, из которых начали выпрыгивать необычные разноцветные гругляши‑таблетки. Похожие на детские игрушки, они падали на пол, бились о стенки, подпрыгивали и летели дальше.

Только никакие это были не игрушки. Это были простейшие амулеты, с заключенными в них стихиями. Обычная рабочая заготовка для артефакторщика, который использовал их либо для создания более сложных артефактов, либо для их проверки.

Раз! Первый амулет раскрылся, выдав плотное облако раскаленного пламени. Два! Хлопнул второй амулет, оставляя вместо себя раскручивающийся вихревой поток! Три! Следующий амулет тоже скрывал в себе огонь! Четыре! Еще вихрь! Спрессованные в единое целое, ветер и огонь превратились раскаленную плазму, доходившую до тысяч градусов!

… Стена мягко ушла в сторону. Из лаборатории дохнуло адским жаром и смесью страшных запахов сгоревшей человеческой плоти, пластика и резины. В гостиную поднялся парень. Абсолютно целый. От него лишь немного пахло дымом.

– Сынок, сыночек, миленькой, – едва увидев сына живым, женщина зарыдала и начала подниматься с пола. – Маленький мой, хороший мой…, ‑ не сдерживаясь, плакала она. – Они тебя не трогали? Покажись…, ‑ заливая его слезами, женщина внимательно всматривалась в лицо подростка. – Сыночек… Надо звонить в полицию, с безопасность…, ‑ вдруг она оторвалась от парня и, вскинув голову, начала осматриваться. – Быстрее. Они ведь сейчас придут. Мой коммуникатор где‑то здесь. Сынок, надо его срочно найти.

Парнишка ее крепко обнял. Гладя по спутанным волосам, успокаивающе зашептал:

– Не надо никуда звонить. Слышишь меня, мама? Все хорошо. Все нормально. Их больше нет, – тихо‑тихо говорил он, глядя в ее ничего не понимающие глаза. – Слышишь? Никого из них больше нет. Совсем нет. Вообще, нет. Понимаешь меня?

Та неуверенно кивнула. Конечно, она ничего не понимала. Грабители ведь только что были здесь. Они зашли в лабораторию и оттуда не вышли. Значит, они там остались. Только сын говорит, что их больше нет.

– Мама, слушай меня внимательно. Их, по‑настоящему, больше нет, – парень все это сомнение читал в ее глазах. – Я маг, мама! Понимаешь меня? Я, Маг! Теперь все будет иначе. Я со всех спрошу, мама. Верь мне. За каждую твою слезинку спрошу. За каждый синяк… За папу…

Женщина снова кивнула, смотря на сына уже совершенно иными глазами.

– Пусть они за все заплатят, сынок…

Вроде можно дышать…

Еще стояла глубокая ночь. В гостиной уже ничего не напоминало о том страшном происшествии, что происходило здесь каких‑то несколько часов назад. Мебель стояла на своих привычных местах. Кровавые пятна с пола исчезли, ковер тщательно вычищен. Рваные лоскуты от одежды оказались в бытовом утилизаторе. Казалось, ничего и не было, ничего не случилось. Только внешний вид сидевших рядом сына и матери говорил совершенно о другом. Ее лицо покрывали синяки, проступавшие через слой пудры. На руках виднелись глубокие царапины. Не лучше выглядел и он, то и дело морщась и осторожно касаясь багрово‑синей шеи.

– Ты уверен, сынок? Может вызовем безопасность и расскажем про этих грабителей? – Бельская вопросительно посмотрела на сына. – Пусть проведут расследование…

Она уже почти успокоилась. По крайней мере, руки уже не дрожали и перестала срываться на плачь. Хотя истерические нотки в ее голове еще звучали.

– Не надо, мама, – твердо ответил Алексей, медленно наклонив голову. – Не надо никого звать. Их больше нет. Ничего от них не осталось. Вообще, никому не надо знать, что они были у нас. Понимаешь, меня? Никто ничего не должен знать.

Он взял ее ладони и с нежностью сжал их.

– Пойми меня, мама. Эти люди не сами пришли к нам. Они искали папину лабораторию. Значит, их послал тот, кому очень нужны папины изобретения. Пусть они думают, что их люди пропали. Никто не должен знать, что здесь случилось. Ни малейшего подозрения не должно быть, – усмешка чуть тронула его губы. – Мне нужно немного времени, чтобы во всем разобраться. Надо понять, что нам теперь делать. Только с этим делом нельзя спешить. Один неверный шаг, и нас раздавят. Обождем… Не волнуйся, мам. Я все сделаю…

Бельская кивнула. Произошедшее едва не сломало ее и сейчас она была готова поверить во что угодно и слушаться кого‑угодно. Тем более Алексей в этот момент ей так сильно напомнил мужа, что у нее ком вставал в горле и слезы появлялись на глазах. Тот тоже старался оградить ее от всех опасностей и трудностей. Редко, почти никогда, не рассказывал ей о своих проблемах, о которых она, конечно, догадывалась. Все старался решить сам, ни во что не посвящая ее. Вот и сын вырос точно таким же, один в один.

– … С долгом тоже надо что‑то делать, – после некоторого молчания протянул Алексей, задумчиво потягивая из фарфоровой чашки обжигающе горячий чай. – Вяземский не прекратит свои попытки все у нас забрать. С таким уродом вряд ли удастся договориться… Думаю, надо идти на прием к императору и подавать жалобу на Вяземских. Пусть расторгнет договор о вассалитете, как ничтожный. Они же его все равно не соблюдают. Ведут себя с нами, как со своими слугами. Вот пусть и ответ держат перед императором, который нас и рассудит.

Алексей подмигнул матери заплывшим глазом. Мол, не все еще кончено и они немного побарахтаются. Может из этого что‑то и выгорит.

Женщина, чуть успокоенная его тоном, и, главное, уверенным видом, встала с дивана и медленно подошла к большому зеркалу, где стала вглядываться в отражение. Осторожно коснулась синяков на лбу, провела пальцами по глубокой царапине на щеке.

– Ой, мы ведь совсем забыли про гимназию! – вдруг вскрикнула она. – Ты же теперь маг! Тебе нужны самые лучшие педагоги! Директор должен составить специальную программу для тебя… Подожди! У меня есть одна знакомая, которая замужем за одним известным специалистом. Это практик‑маг огромного опыта, – загорелись ее глаза. – Нужно позвонить ей и договориться о встречи. Мы заплатим любые деньги. Сколько попросит, столько и дадим, – Бельская взмахнула руками. – Еще тебя нужно в внести в губернский список магов. Что морщишься? После этого можно будет уже о достойной тебя партии думать…. Слышала, у Юрьевых дочка на выданье растет. Красавица, умница, – он мечтательно улыбнулась.

В тяжелым вздохом, встал и Алексей. Нарисованная матерью картина его категорически не устраивала. Не в их интересах сейчас поднимать шум, которого и без этого достаточно вокруг них. Не дай Бог, еще станет известно о его вновь обретенных магических способностях. Можно сразу прямо идти к столбу с веревкой и мылом.

– Мама, подожди. Ты меня совсем не слышишь, – с недовольством в голосе проговорил парень. – Об этом тоже никому нельзя говорить. Повторяю, нельзя. Ты понимаешь, что потом случиться? Я ведь «пустышка», я никак не должен быть магом. Такого, вообще, не может быть. Тебе об этом любой человек скажет.